Текст книги "Тридевять земель (СИ)"

Автор книги: Константин Бояндин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц)

Минут через десять всё было кончено. Артём слышал команды сэра Джеймса и остальных – похоже, один взвод остаётся – для охраны; сюда же направят другие силы, а потом…

– Возвращаемся в Рим, сэр Ортем, – в круг бойцов вошёл сэр Джеймс. На каско и на осаго его виднелись свежие царапины – а ведь по словам оружейника такое никакой сталью даже не поцарапать. Однако! – Каким путём лучше идти?

Он в самом деле спрашивал, держа карту перед собой. Судя по карте, осталась четверть пути. Почему он спрашивает?

– Дальше, – голос не слушался, вначале Артём даже не прошептал – просто беззвучно открыл рот. Чёрт, вот устал ведь! – Вперёд, сэр Джеймс.

Тот кивнул и зычно крикнул построение. Всего через пару минут все уже стояли в прежнем порядке. Стоял и Артём, хотя это давалось с трудом. Ну, ноги, ещё немного!

Удивительно, но почти сразу же пришло то «музыкальное» состояние, а ещё через пару шагов сама собой зазвучала в ушах та песня про обход.

…Едва они прошли обозначенную границу шлюзов – вернее, пронеслись, Артём уже осознавал, что отчасти может усилием воли управлять скоростью перемещения пейзажа под ногами – как сэр Джеймс махнул ему – стоп!

И всё. На этот раз свинцовая гора рухнула, прижала к земле и раздавила в одно мгновение.

День 4. Жизнь за Айур [оглавление]

Показалось даже, что повторяется вчерашний день, а всё, что случилось накануне, просто приснилось. Однако нет – рядом с постелью сидела незнакомая Артёму черноволосая девушка. Понятно только, что она работает под началом хозяйки этого дома – у всех есть своеобразные знаки различия, символика. У этой волосы заплетены в косы, в каждую вплетена синяя лента. Такие же ленты, где на одежде, где в волосах, у всех остальных.

Артём уселся. Рывком. Некогда валяться. Удивительно, какая бодрость! Вчера вообще ничего больше не помнил. Провалы в памяти – это плохо, однозначно. Вот как он сюда пришёл? Кто его уложил и, простите, раздел?

– Сэр Ортем! – девушка, похоже, задремала. И испугалась – видно по лицу. – Вам помочь? Как выспались?

– Спасибо…

– Марина, – представилась она с улыбкой. – Вы ничего не помните, я знаю. Вы вчера спасли жителей Иструма. Мы очень вами гордимся!

– Мы? – спрыгнул на пол и понял, что бодрость бодростью, а координация пока не восстановилась. Вот чёрт! И опять, простите, в чём мать родила. Попытался отчасти прикрыться, отчасти просто удержаться на ногах. И…

Дверь отворилась. Можно было и постучать, подумал запоздало Артём. Вошла Лилия.

Картина маслом: Артём, взъерошенный, ни во что не одетый, стоял вплотную к Марине, прижав ладонь к её бедру – не намеренно, естественно; просто старался не упасть, и схватился за первое, что попалось под руку.

– Вам помочь, сэр Ортем? – Лилию, похоже, трудно удивить. Улыбалась, но улыбка, если можно так сказать, нейтральная. Без намёков.

– Я помогу ему, не беспокойся, – спокойно ответила Марина, не оборачиваясь. Положила ладонь поверх ладони Артёма и, мягко и вежливо, убрала его ладонь. – Позаботься о завтраке, хорошо?

– Конечно. Рада видеть вас в хорошем настроении, сэр Ортем!

И нет её.

– Держитесь, – Марина протянула руку. – Вижу, вы не хотите, чтобы я помогала. Просто возьмитесь, если нужно.

Да, это пригодилось. Ещё через три минуты Марина придирчиво осмотрела его – поправила, чуть-чуть, куртку, и всё.

– Вы расскажете нам? – Марина отступила на шаг. – Расскажете, что было в Иструме?

– Что смогу, – Вроде бы сэр Джеймс не говорил, что можно рассказывать, а что – нет. Будем полагаться в такой ситуации на здравый смысл. – А кому рассказать?

– Мне, – немедленно ответила Марина. – Лилии. Всем в доме, кто захочет. Расскажете?

– Конечно, если вечером буду свободен. Спасибо, Марина, – спохватился Артём. Надо было с этого начинать.

– – -

Язык не поворачивался назвать всех этих людей слугами. А как правильно? Домочадцы? Лилия успела пояснить, что, в связи с демографическим состоянием, люди сейчас живут большими семьями. Причём слово «семья» сейчас означает вовсе не то, что в том месте и времени, откуда Артём не так давно попал сюда. Тут скорее подойдёт слово «дом» в старинном значении – глава дома, все его родственники; все, кто работают или живут в его доме.

Тут не получится жить в соседнем доме и не иметь никакого представления о том, кто живёт рядом. Тут по-другому не выжить. В Риме, Лиссабоне и Лондоне, и в окрестных землях, примерно в радиусе десять таланов, жизнь ещё можно назвать спокойной. Восстанавливается производство, вновь создаются фермерские хозяйства. Удаётся даже вести научные изыскания; именно научным достижениям, по словам Лилии, люди обязаны, вероятнее всего, тем, что мужчин уже почти сто пятьдесят лет всего лишь в семь раз меньше. Тенденции были куда более пугающими. Но причина такого перекоса всё равно непонятна.

Артём насчитал четырёх мужчин и двадцать две женщины, пока завтракал – из тех, кто появились, поздоровались и расспросили, насколько позволяла ситуация и вежливость, как дела. Причём характерно: мужчинам всем за пятьдесят, а женщины почти все моложе сорока.

Пока не буду спрашивать, подумал Артём. По словам Лилии, это больная для всех тема. Не то чтобы нельзя обсуждать, но просто так трепать языком не стоит. Всё записано в книгах: огромная часть культурного наследия человечества выжила, что бы там ни произошло непонятно когда. По звёздам можно было бы понять, какой тут год, если это на самом деле Земля. Только вот не помню, как это делается. Стой, но ведь есть же компьютеры? Не может не быть, раз есть все эти чудо-аппараты. Нигде нет мусора: везде стоят, куда ни кинешь взгляд, урны. Так их урнами и величают – полностью перерабатывают в безвредные соединения всё, что туда ни положишь. При этом есть защита «от дурака»: если сунешь, по великому уму, руку в урну, рука не пострадает.

Медицина: ни у кого никаких признаков дряхлости. Люди живут, если удаётся пережить первые двадцать лет, лет сто двадцать – не очень долго, по словам Лилии: война продолжается. То, что сэр Джеймс назвал нечистью, всё ещё занимает большую часть планеты, но, как бы выразиться, дезорганизована. Если бы обладала достаточным разумом, был бы ещё вопрос, кто хозяин на планете. А так – человек с боями, но возвращает всё то, что уже успел некогда сделать своим. Медленно: такими темпами планету придётся освобождать не одно столетие. А что поделать?

Транспорт: дилижансы, и ведь у них в качестве генератора энергии стоит какой-то реактор. При этом радиации ноль. Мифический холодный термояд? Что-то ещё? Всякая мелочь: есть репликаторы. В этой части Лилия тоже попросила не сильно трепаться, но основные предметы люди получают автоматически, и сами репликаторы тоже удаётся воспроизводить. Отлично, то есть человечество успело освоить так много новых технологий, что не соскользнуло назад, в каменный век, после не очень понятной пока катастрофы.

И люди: никогда рядом с ними не было так спокойно. Там, у себя, когда пользовался общественным транспортом, Артём физически ощущал неприязнь, чуть ли не ненависть вокруг, и общую нездоровую атмосферу. Человек человеку – волк. А здесь не так. Здесь один не выживет. Может, оттого они и здороваются словами «Вам помочь?» Причём это не просто слова. Что говорят, то, буквально, и имеют в виду.

– Войдите! – отозвался Артём, когда в дверь постучали. Интересно, кто застелил кровать? До сих пор неловко – профессию сам не выбирал, досталась непонятно откуда. Заслуг особых за собой не чувствует: в конце концов, ту деревушку, Иструм, освобождала рота сэра Джеймса. А относятся почтительно, хотя и без подобострастия.

Он обнаружил, что они обе стоят перед ним. Лилия и Марина. Что за наваждение! Поутру Марина, точно помнит, казалась черноволосой. А сейчас – они обе светловолосые. И почему казалось, что Лилия неотличима лицом от Инги? Вот Марина – да, практически сестра-близнец. Что творится с головой?

– У вас сегодня две помощницы, сэр Ортем, – Лилия улыбнулась, но глаза её оставались неулыбчивыми. – Хозяйка дома приказала Марине помогать вам во всём.

– Это правда? – Артём посмотрел на Марину. Они удивились. Обе.

– В моей… там, в прошлом, такой вопрос – просто оборот речи, – пояснил Артём, начиная чувствовать себя неловко. Ведут себя так, словно он прямо сказал: «да врёте вы всё!»

Девушки переглянулись и улыбнулись, неловкость прошла.

– Конечно, – подтвердила Марина. – Вы сможете найти, чем занять нас обеих?

Лилия рассмеялась и взяла Марину за руку. Взглядом пояснила – да, сможет.

– Вас ждут сегодня в «Пьяном драконе», сэр Ортем. Простите, что перебила – ваша рота будет там вся сегодня к полудню. Через два с четвертью часа.

– Вы проводите меня? – посмотрел Артём в глаза Лилии. Та кивнула.

– Можно попросить вас подождать у выхода?

Лилия ещё раз кивнула, улыбнулась по очереди им обоим – и нет её. Дверь затворилась бесшумно.

– Марина, кем вы обычно работаете?

Замешательство на её лице. Видно, очень уж странно звучит вопрос.

– То есть, чем занимаетесь чаще всего?

– Книгами. Мы обнаружили недавно две старинные библиотеки, я помогаю разобраться с ними.

– Отлично! А можно попросить вас подобрать самое интересное из современных книг?

– Конечно. А какие именно?

– Научные и художественные. Если есть художественные.

– Есть. У меня самые известные номера телефонов за последние два века.

Стоило большого труда не рассмеяться, и тщательно скрыть изумление. Видимо, Марина поняла его взгляд правильно.

– Телефоны пишут и читают, для других людей, художественные книги, сэр Ортем. Номером называются самые популярные книги. Обычно они свои и читают. У нас работает пять телефонных линий. Знаете, многим нравится слушать.

– Понимаю, – покривил Артём душой. Чёрт побери, как они успевают? Вроде бы вечно воюют, куда ни кинь – везде опасности и всё такое, а у них пять чтецов, готовых порадовать интересными книгами! – А то, что читают глазами? Можно, я сам прочту?

– Конечно. Что именно вам выбрать?

– Из наук – последние публикации по всем наукам. А из художественного – предложите что-нибудь на ваш вкус. Там, в той жизни, я любил читать книги и слушать музыку.

Марина рассмеялась, и Артём вздрогнул. Её смех – у Инги звучит точно так. Чёрт побери!

– Простите, сэр Ортем, – спохватилась Марина. – Не хотела вас задеть. Я понимаю, вы просто говорите не те слова. Такое часто бывает с дросселями. Когда вам нужны книги?

– Вернусь из «Пьяного дракона» – и сразу сяду читать, если других дел не будет.

Марина покивала. «Марина» – «морская», подумал Артём. То ли показалось, то ли Лилия говорила – имена сейчас просто так, от нечего делать, не дают. Имя обычно многое говорит о человеке. И очень часто люди меняют имя, как только становятся совершеннолетними. Вот так.

– Удачного дня, сэр Ортем! Здравствуйте!

– Здравствуйте, Марина, – вполне искренне пожелал Артём. Чёрт побери, так и не успел ещё привыкнуть, что здесь это слово говорят в качестве формулы прощания.

– – -

Он ни слова не сказал Лилии – куда хочет, зачем – но она привела его в «заведение» – кафе, или как его сейчас называют – оно же место общения и культурного досуга вообще. В Риме есть кинотеатр, припомнил Артём, и театр. Во дают, что ещё сказать! В любой момент может начаться что-то подобное битве за Рим – когда буквально из-под ног вырывается на свободу эта их ужасная нечисть – а люди живут так, словно век уже здесь находятся, и ещё век спокойно проживут. Не беспокоятся о том, что не в их власти. Просто живут.

– Мы в «Пьяном драконе», – пояснила Лилия, жестом поманив официанта. – Но это тихий зал. Здесь не принято громко веселиться. Ваша рота будет в соседнем зале. Не беспокойтесь, я напомню.

– Благодарю, – отозвался Артём. Чуть не сказал «спасибо», а это слово сейчас имеет пренебрежительный смысл. То есть формально – благодарность, но ироническая. Надо следить за языком.

Лилия покивала.

– Я вижу, вы уже почти пришли в себя, – заметила она после того, как отпили из своих чашек и посидели пару минут в тишине – так положено сейчас пить чай.

Она про утро, подумал Артём. А что, и спрошу. В конце концов, дроссели вообще не от мира сего.

– Я видел, как вы посмотрели на нас с Мариной. Этот жест что-то означает?

Лилия опешила. И чуть не рассмеялась – видно по глазам. Но не рассмеялась.

– Так вы не знали?! Правда?

– Просто объясните. У вас было странное выражение лица… – Артём пошевелил в воздухе пальцами. – Как будто кто-то один в той комнате лишний.

Лилия покачала головой – вполне искреннее изумление не торопилось покидать её лицо.

– Да, означает, – Она внимательно смотрела ему в глаза. – Если мужчина прикасается ладонью к бедру женщины – он предлагает ей близость.

Артём чуть не поперхнулся. Вспомнил, с каким выражением лица Марина убрала его ладонь. Точнее, почти без выражения, как если бы это случилось невзначай. Чёрт, это и была случайность!

– Вы не смущаетесь. Это хорошо. Даже если вы так сделаете при людях, в этом нет ничего неприличного, – продолжила Лилия. – Но хочу сразу сказать, сэр Ортем. Если предлагаете подобное, не вздумайте потом отказаться.

– Это понятно.

– Не думаю. Если женщина словно не заметила вашего жеста – значит, ей это не нужно. В этом ничего обидного – не хочет, и всё. Впрочем, вы можете попробовать снова – если она не заметила. Это тоже в порядке вещей.

Вот теперь он почти покраснел. Снова вспомнил, как убрали его руку. Лилия улыбнулась.

– Марина всё понимает, не беспокойтесь. Если это была случайность, она поняла без объяснений.

– Очень надеюсь. Скажите честно, Лилия – я вчера звонил вашей госпоже?

– Звонили. Не помните? Удивительно! Вы проснулись – практически выпрыгнули из постели – позвонили ей, и снова легли спать. Всё в порядке. Вы сегодня много молчите, сэр Ортем. Я могу чем-то помочь?

Верните меня домой, чуть не сказал Артём. Звучало бы малодушно. Мне нужно увидеть Ингу, подумал он. Я даже не понял, чем её обидел. А ещё меня уже потеряли родители, на работе тоже ищут с собаками – а я не пойми где. И то, что поутру ничего не помню, совсем не радует. Это ведь явно что-то с головой.

– Доктор осматривал вас, – словно мысли прочла Лилия. – Можем сходить на медосмотр ещё раз. С вами ничего такого, что стоило бы лечить.

– Ничего не помнить поутру – нормально?

– Вы – дроссель. Для вас – нормально. Нет, я не шучу. Знаете, что? У нас ещё час. Вы хотели увидеть римские школы. Я знаю место, где вам будут очень рады.

– Серьёзно?

– Хорошо, что я понимаю, что на самом деле вы хотели сказать. Но осторожнее с этим словом с другими, хорошо? Ну что, сходим? Это недалеко.

– – -

«Это» оказалось в десяти минутах ходьбы. Школа, на вид по крайней мере, была одним из старинных зданий – возможно, времён здешней Римской империи (если она существовала).

Школа и была школой – воспоминания сразу же нахлынули волной. Похоже, все школы вселенной будут одинаковы, если там обучаются люди. И опять ощущение нереальности – люди живут в состоянии если не войны, то ожидания войны, а здесь всё самое мирное. Не считая охранников, которых, похоже, не меньше, чем персонала и учеников.

– Перемена через три минуты, – понизив голос, сообщила Лилия, после того, как поговорила с охранницей – та подошла поинтересоваться, в чём цель визита. – Помните: не говорите ни слова, пока к вам не обратятся. Но если спросят, отвечайте. Договорились?

Звонок грянул, прямо как в родной школе Артёма – они оба стояли под ним, и звук воспринялся, как удар по ушам.

Учеников-то сколько! Они волной выплеснулись в коридор, и вообще не обращали внимания на пришедших – бегали вокруг, галдели, что-то с жаром обсуждали. Обычные такие ученики. Обычная такая школа. Если бы не тот факт, что вокруг них были только девочки, Артём подумал бы, что вернулся домой.

– Нам сюда, – Лилия указала дорогу. Странно: перемена объявлена, а из двери никто не выбегает. Лилия открыла дверь и встала в стороне.

Артём вошёл первым. Вот где они держат мальчиков. Некоторых из них, как минимум. В классе были мальчишки разных возрастов, на глаз – между восемью и одиннадцатью. Едва Артём вошёл, как они моментально прекратили заниматься своими делами, замолчали и встали по стойке смирно. Преподаватель – седовласый, крупный мужчина в военной форме – также стал по стойке «смирно».

– Сэр Ортем Злотникофф, дроссель пятой танковой роты Федерации, – представила его Лилия, вошедшая следом – и отошла в угол.

Столько восхищённых взглядов Артём давно не видел. Заметил едва видимый кивок преподавателя – и мальчишек как ветром сдуло – все бросились к нему. Прикасались к одежде, смотрели и молчали, не теряя восхищённых взглядов.

– Сэр Ортем, – нашёлся самый храбрый, – а вы правда недавно спасли Иструм?

– Я заметил, что они в беде, и помог нашей роте прийти туда. Мы все их спасли, не я один.

И прорвало. Самые разные вопросы посыпались – мальчишки есть мальчишки. Но один вопрос запомнился лучше остальных.

– Сэр Ортем, а вам хоть раз было страшно?

– Всегда немного страшно. Может, поэтому мы всё ещё живы.

Тут Артём, что уж греха таить, повторил слова деда-фронтовика. Только когда того не стало, пришло понимание, как мало с ним довелось поговорить.

– Рад вашему визиту, сэр Ортем, – преподаватель подошёл, когда наступила пауза в расспросах. Лилия предупреждала: за руку у нас здороваются, но только близкие друзья. Это как бы показывает, насколько вы доверяете друг другу. Все прочие здоровались, или прижимая кончики пальцев к виску – на военный манер – или прикасаясь ладонью к правому плечу другого человека.

– Удачи вам и мирного неба! – пожелал Артём на прощание – Лилия дала понять, что задерживаться не стоит – и покинул класс, ощущая всё те же восторженные взгляды.

– У вас есть что-нибудь личное? Что-то такое, что было бы жалко отдать – но что вы могли бы отдать?

– Есть, – ответил Артём не сразу. Перочинный нож ближе всего. Понятно, что вовсе он не перочинный, но так называется. Талисман своего рода.

– Тогда вернитесь, и подарите кому-нибудь. На ваш выбор.

Вот как. Что ж… Артём вернулся – в классе все немедленно встали по стойке «смирно» – и, отыскав взглядом того паренька, который спрашивал про страх, вручил ему нож.

– Удачи! – похлопал он его по плечу (не забыл узнать у Лилии, допустимо ли), и покинул класс. Судя по шуму за спиной, все бросились смотреть на подарок.

Лилия ответила на его вопрос, прежде чем он его задал.

– Не отнимут, не бойтесь. Нам пора, скоро прибудет ваша рота. Сегодня я оставляю вас, сэр Ортем. Если будет нужна помощь, звоните. Но думаю, Марина справится.

– А вы? – он посмотрел Лилии в глаза, и та усмехнулась.

– Я – назад, в ангары. Это наказание, если вам ещё не сказали. Спорить не буду, я была виновата. Это за дело.

– И долго вам там теперь работать? – То, что работа с танками вредна для здоровья, Артём знал уже очень хорошо.

– Здравствуйте, сэр Ортем, – Лилия положила ладонь ему на плечо. – Вам прямо и направо. Звоните, если нужна помощь.

И ушла. Не оглядываясь. На лице её долю секунды было такое выражение, словно она вот-вот расплачется.

Вот как. Ведёт себя так, словно я чем-то её обидел, подумал Артём. Она чего-то ожидала от меня, чего я не сделал. Или мне показалось?

Махать рукой на прощание здесь не принято. Более того, это трактуется совсем иначе: «пошёл, пошёл!» – так прогоняют со сцены не понравившихся актёров. Весьма грубый жест. А ведь пару раз чуть не сделал его, совершенно без задних мыслей. Мог бы и влипнуть.

Где я? Почему я здесь? Домой хочу, чёрт возьми. Даже не потому, что дома кто-то есть и беспокоится – точно есть и точно беспокоится – а потому, что чувство нереальности происходящего не желало отпускать. Казалось бы – получил, совершенно и пальцем не ударив, достаточно уважаемое положение в обществе из-за способностей, непонятно откуда взявшихся. И ощущается, если совсем честно, что он один тут бездельник. Понаблюдал: никто без дела не сидит. Лилия, когда Артёму не требовалась помощь, вовсе не прохлаждалась. О чём-то говорила с окружающими и иногда исчезала ненадолго. Артёму казалось, что пару раз он видел её, чем-то занятой – то есть, как выдаётся время, старается быть полезной. Если находят ей занятие, работает.

Когда у меня выдавалось время, я предпочитал бить баклуши, подумал Артём мрачно. Домой хочу. И первое, что сделаю – перестану бить баклуши. Много что собирался изменить в себе, на словах – пора и на деле начать. Честное слово! Он остановился и посмотрел в зенит. Никогда не верил ни в какого бога, вообще ни во что, если уж быть честным с самим собой. Но вот сейчас захотелось, чтобы там кто-нибудь был, и как-нибудь отреагировал на мысли.

Малодушие – чего скрывать – схлынуло. Артём понял, что стоит у дверей. Здесь ему и назначено.

Как только он открыл и сделал шаг внутрь, ему устроили овацию. Вот как! Когда шёл во главу колонны, в упор не видели – казалось даже, что смотрят с презрением. А сейчас…

– Вам помочь, сэр Ортем? – капитан, сэр Джеймс Батаник, встретил его первым и крепко пожал руку. Вот как! – Как устроились?

– Отлично, сэр Джеймс. Осваиваюсь. Трудно, но что поделать.

– Замечательно! Через два дня у нас долгий поход, сэр Ортем. Отдохните как следует, вам придётся труднее всех.

– Вам помочь, сэр Ортем? – поздоровался (на этот раз более формально – похлопав по плечу) сэр Тиберий Москат, известный грубиян и задира, по словам сэра Джеймса.

– Здравствуйте, сэр Тиберий, – ответил Артём совершенно машинально, безо всякой задней мысли. Заметил изумление на лице сэра Тиберия. – Тьфу! Рад видеть, сэр Тиберий. Могу вам помочь?

Сэр Тиберий громогласно расхохотался, и ещё раз хлопнул Артёма по плечу. Вот это сила! Он что, молотобойцем работал?

– Чёрт возьми, вы не лезете за словом в карман! Не беспокойтесь, меня не так легко обидеть. Проходите, проходите! Расскажите нам, как вы попали в чащу? По словам сэра Джеймса, вы спасли ему там жизнь.

О, да. Послушать байки тут любят, как и рассказать их. Поскольку вокруг уже собралась почти вся рота, то Артём, поздоровавшись со всеми, уселся за стол, и принялся рассказывать.

С подробностями, естественно. Слушали, только что рот не открыв, и всячески поддерживали повествование выражением соответствующих эмоций. Телефоны – это рассказчики, припомнил Артём. Самые знаменитые могут рассказать самую скучную по сути историю так, что кого угодно проберёт до глубины души. Что ж, надо передать историю, как следует. Поработаем телефоном.

Рассказывая, он – совершенно случайно – заметил, что за стулом сэра Джеймса стоит его хозяйка – Инес. В таком же платье, в котором она вышла поговорить давеча с Артёмом. Заметив, что Артём смотрит на неё, она улыбнулась и едва заметно кивнула. И она была тут не одна – рядом с другими бойцами, за спинками их стульев, стояли, надо полагать, их хозяйки. Интересный обычай. Причём видно, что они тут вовсе не прислуживают… а что тогда? Следят за порядком? Вдохновляют?

Ладно, это потом. Артём закончил рассказ, и получил новую порцию аплодисментов. Тут, на его счастье, другой боец предложил сэру Джеймсу самому рассказать свою версию той же истории, и Артёма не то чтобы оставили в покое, но дали возможность немного опомниться от столь значительного внимания к его персоне.

Да, раз уж пришёл – надо бы и поесть. Другие есть не забывают.

– – -

Спиртного здесь не пили. По словам Лилии, среди военных с этим строго. Гражданские, и то редко, могут приложиться – однако до положения риз никто не напивается: можно схлопотать месяц-другой общественных работ – например, в ангарах – а то и что похуже. Трезвость – норма жизни.

Страх как хотелось чего-нибудь выпить. Однако даже пиво, самый безобидный, по словам Лилии, спиртной напиток, разрешается строго по праздникам. И тем, кому сегодня или завтра в бой или в дозор, пить нельзя. Ищите другие способы расслабиться, сэр Ортем.

Что-то случилось с головой – то ли помутнело больше обычного, то ли, напротив, просветлело. Происходящее вокруг показалось нелепой игрой – их Артём повидал сотни. И хорошие, и плохие. Та, которая перед глазами, по нелепости своей в хорошие бы не вошла.

Он смотрел, и комичными – или трагикомичными – показались застольные возгласы. Битва за Рим, только подумать! Всадник верхом на танке! «Здравствуйте» как формула прощания! Нарочно ведь не придумаешь.

И Артём припомнил, в какой игре, где пафоса также с избытком, он слышал подобные интонации.

– My life for Aiur!(*) – слетело с его губ. Сам не понял, зачем произнёс это вслух. Но поздно, слово – не воробей.

Вся рота встала. И, как один, торжественно сказала:

– My life for Aiur! – на отличном (насколько мог судить Артём) английском языке. И выпили, у кого что было – стоя.

– Вы вспоминаете, сэр Ортем, – голос сэра Джеймса. – Это замечательно! Давно уже мы не слышали этих слов. Теперь когда вы вспомнили, где вы, всё остальное точно вернётся. My life for Aiur!

Артём не помнил, как оказался на улице. Помнил только, что выходил – и ни на одном лице не читалась издевка или иная неприятная эмоция; только серьёзность и уверенность. Этот возглас им знаком.

– – -

Никогда ещё ему так не хотелось домой. Пусть даже теперь жизнь кажется растраченной, к этому моменту, на всякую ерунду – часть Артёма, которая не желала принимать реальность происходящего, кричала, требовала, чтобы её вернули на Землю. А взгляду мерещились то шагающие бойцы – лица, прикрытые диковинными каско; синие ореолы защитного поля. А потом – ржавое пыльное небо, и что-то враждебное, сыплющееся на людей сверху.

Ноги влекли его куда-то, куда – не понять; казалось пару раз: прикрой глаза, вдохни, выдохни. Делал. Не помогало. Домой хочу. Хочу домой! Артём смутно осознавал, что смеётся, не может перестать, а когда приступы смеха прерываются, повторяет всё те же три слова.

Ясность чувств отчасти вернулась, когда он понял, что стоит в коридоре, ведущем в его апартаменты, а навстречу спешит улыбающаяся Марина.

– Сэр Ортем! Я только что подобрала вам…

Она чуть не выронила папку с бумагами. Артём смотрел на неё, а видел взамен Ингу. Где я? Почему она здесь, почему под другим именем?

– Идёмте, – она взяла его за руку. – Вам нужно отдохнуть. Идёмте, идёмте!

Темнота обрушилась ливнем с небес, смывая и унося прочь реальность.

– – -

Он осознал, что лежит в постели. Это начинает надоедать, подумал Артём. Почти сразу же вспомнил Ингу, и стиснул зубы. Сразу же полегчало – смог осознать, что не на Земле. Что творится с головой? Почему никак не удаётся проснуться?

Марина сидела у изголовья – не дремлет на этот раз. Едва заметила, что Артём открыл глаза, тут же взяла его за руку, помогла усесться.

– Вам лучше, сэр Ортем?

– Гораздо, – признал Артём, оценив самочувствие. Заметил несколько пузырьков на столике у кровати. – Это лекарства? Что мне такого дали?

– Успокаивающее. Я вызвала врача – немного испугалась, когда вы стали говорить со мной на странном языке, и звать меня чужим именем.

– Я назвал вас Ингой? – сейчас уже невозможно было отделаться от мысли, что это – переодетая Инга. Интонации, внешний вид. Вся разница – косы. Инга не заплетает кос. Вообще не носит длинных волос, предпочитает собирать их в хвостик.

– Верно, – кивнула Марина, и села на кровать, рядом. – Вы беспокоитесь за неё. Всё просили прощения у меня… у неё, – поправилась она. – А потом стали говорить на непонятном языке. Но я поняла. Вы расстались с ней недавно, и беспокоитесь за неё. И любите её, – заключила Марина, глядя ему в глаза. – Не спорьте. Это сразу видно.

– Всё верно. Который час, Марина?

– Два часа ночи. Вам лучше лечь, сэр Ортем.

– А вы уже вторую ночь не спите из-за меня. – Артём взял её за руку. Марина улыбнулась и отвела взгляд. – Вам ведь тоже нужно отдохнуть.

– Хотите, чтобы я ушла? – Марина встала. Артём тоже встал, и понял, что сила переполняет его – замечательно отдохнул!

– Нет, – тут же ответил Артём. Это она. Она нашла меня и здесь, просто сама не понимает ещё. – Хочу, чтобы вы остались.

Марина улыбнулась, и крепче сжала его ладонь.

– Утром… это была случайность, да? – Она смотрела в его глаза.

В горле немедленно пересохло.

– Нет, не случайность, – Артём чувствовал, что не может оторваться от её взгляда.

Она, не отводя взгляда, медленно вернула его ладонь туда, где она была утром.

– Только не называйте меня чужим именем, – шепнула она, и Артём окончательно утонул в её взгляде – полностью и бесповоротно.

(*) «My life for Aiur!» ( «Отдам жизнь за Айур!») – реплика, которую можно услышать от персонажей-протоссов из игры StarCraft.

День 5. Ловец снов [оглавление]

Ему показалось, что наступил тот самый первый день его пребывания в Риме: услышал женский голос – что-то негромко напевает. Открыл глаза – и понял, что день всё-таки другой. Это Марина. Заплетает косу.

Как интересно. Вчера было две косы, с синими лентами, а сейчас всего одна – и с зелёной. Что это означает? Сколько всего ещё нужно узнать!

На этот раз память была в порядке. То есть в абсолютном: Артём совершенно точно помнил всё до того момента, как Марина заснула рядом с ним, уткнувшись лицом в его плечо.

Замечательно, не правда ли? Инга прекрасно знала, что она не первая его девушка. Знала, что отношений с остальными он не порвал – и сказала, всего один раз: только мы с тобой. Никого больше. Узнаю – уйду в тот же день.

И что теперь, сэр Ортем?

Она обернулась, и Артёму показалось даже, что он сказал последние слова вслух. Что теперь? Учитывая, что даже прикоснуться к одежде дросселя здесь считается большой удачей, можно было не гадать, чем вчера бы всё закончилось. Я скажу ей, подумал Артём. Сон это или нет, другая жизнь или ещё какая-нибудь заумь – как встречу, скажу. Договорились не врать друг другу – не буду врать. Главное, чтобы она была жива.

– Доброго утра! Вы о печальном думаете, – она подошла, и присела рядом с ним. – Почему?

Он не отвечал, просто взял её за руку.

– Знаете, – посмотрела Марина ему в глаза. – Я ведь неправильная. Всегда думала, что скажу своему мужчине – только ты и я. Никого больше. Если только узнаю – уйду в тот же день. Но ведь так не бывает. Не может быть, чтобы он был только мой. Жизнь такая, что это невозможно.

Артём ощутил ледяной ручеёк, проползший по спине. Даже интонации те же. Чёрт побери, что происходит?

– Вы снова о ней думаете. Не хочу вам мешать, – она встала, и Артёму стоило немалого труда поймать её руку – пришлось встать, и снова понял, что сам вообще не одет. – Отпустите, – шепнула она. – Пожалуйста.

Он отпустил её руку.

– Мне нужна ваша помощь, Марина, – большого труда стоило не назвать её другим именем. – В голове всё путается. Чувствую себя дурачком – не понимаю, где я и почему.

Теперь она вздрогнула – он заметил.