Текст книги "Пещера Чудес (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 56 страниц)
Серия новых отчётов напоминает, что отведённое на данный психологический тренинг время истекло, а это значит, что понибота пора возвращать в Цитадель. Запущенный процесс самодиагностики показал, что эффективность работы увеличилась на одну целую и три десятых процента.
«Выходит, что я всё-таки ещё остаюсь чувствующим существом, пусть и в меньшей степени, чем являюсь машиной», – промелькнула очередная мысль в главном процессоре «Крестоносца».
– Я продолжу свою работу, мисс Пинки Пай, – вновь зазвучал мой синтезированный голос. – Ваши действия не были напрасны.
***
Могучие крылья разрезали холодный воздух, неся закованные в сине-серебряную броню тела. Рассветные лучи, пробившись из-за горизонта, подсветили облака, неспешно плывущие по небу, очертили одинокую гору с шапкой из вернувшегося розового облака, скрывающего за практически непроглядной пеленой многочисленные дома и дворец…
– Переходим в режим радиомолчания, – прозвучал голос лидера группы, отличающегося от остальных летунов более крупным телом.
«Ментальная связь установлена», – эхом нескольких голосов отозвался ответ нескольких зелёных аликорниц, чья задача заключалась в поддержании устойчивого общения между членами группы, а также создании барьеров от отравы зебринских некромантов.
«Хорошо. Спускаемся», – вновь приказала Луна, закладывая вираж и начиная снижаться к площадке для вертибаков, расположенной недалеко от границы, за которую облако почти не распространялось.
Вскоре две дюжины аликорниц, закованных в модифицированную броню ВВС Эквестрии, с восхищающей грацией и пугающей синхронностью приземлились на бетонную площадку, огороженную магическими полями.
Навстречу гостям вышла небольшая группа гулей, лидер коих ехала на кресле-каталке, которое толкали двое жеребцов-земнопони. Принцесса ночи, мысленно приказав своей команде ждать, шагнула к ним, при этом заставив забрало шлема раскрыться и разойтись в стороны.
– Ваше высочество, – пожилая единорожка моргнула, словно пытаясь избавиться от влаги на глазах. – Приветствую вас в Кантерлоте. Я – Твайлайт Вельвет… Но вы ведь меня знаете… Прошу простить меня, что не могу поприветствовать вас как полагается…
– Не нужно тревожиться об этом, моя маленькая пони, – постаралась как можно мягче улыбнуться тёмно-синяя аликорница, уже успевшая несколько изменить свою внешность при помощи магии трансформации, из-за чего она всё же отличалась от остальных кобыл. – Ты уже доказала как свою верность, так и решительность с умом. Твои дочь и сын также заслуживают лишь самых тёплых слов. Всякие же церемонии… оставим до лучших времён.
– Благодарю вас, Ваше Высочество, – только и смогла ответить мать И.О.П. Твайлайт Спаркл.
Луна же решила перейти сразу к делу:
– Не будем терять времени: нам нужен сопровождающий, чтобы попасть в катакомбы.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Примечание к части
Скоро сказка сказывается...
Благодаря тому, что облачный покров более не закрывал солнце от жителей земли, даже в Кантерлоте снег растаял без следа, открывая взглядам безрадостную картину разрухи, останков пони, поблёкшие фасады ещё недавно великолепных зданий. Благодаря магическому барьеру, поддерживаемому шестью зелёными аликорницами, шествующими в центре отряда из двух дюжин крылато-рогатых кобыл, созданный при помощи некромантии туман не мог добраться до тел живых… но Луна, шлем коей вновь был закрыт и загерметизирован, не могла избавиться от ощущения, будто за ней наблюдают тысячи пар глаз тех, кто навсегда остался здесь. В конце концов, будучи заключённой в собственной короне, она успела в полной мере прочувствовать коварство данной магии на себе.
Принцессе ночи казалось, что она слышит шепот жеребцов и кобыл, смех и плач жеребят, крики ярости и отчаяния. В её разуме всплывали картины процветающего мегаполиса, полного жизни, которые сменялись образами пустынных дорог, заваленных мусором и остовами машин, между которыми скользили неупокоенные духи её подданных…
– Туман становится гуще, – заметила синяя аликорница, взявшая себе имя Агат.
– Странно, – крупный гуль-земнопони, одетый в рабочий комбинезон, повёл головой из стороны в сторону. – Ветра вроде бы нет, да и разломы далеко…
– Далеко до спуска? – перебила подчинённых младшая диарх Эквестрии, чтобы отвлечь сопровождающих от феномена.
– Ещё пять минут ходьбы, ваше высочество, – послушно отозвался жеребец. – Мы расчистили подходы, как смогли. Но нас маловато… а роботы со своими проводами только под копытами путаются.
– Скоро мы начнём реставрацию города, – пообещала принцесса, после чего мысленно потянулась к туману, который действительно становился плотнее, а ещё в нём начали проявляться силуэты.
«Скоро всё закончится. Подождите ещё чуть-чуть», – крылато-рогатая пони постаралась вложить в свои мысли грызущее её чувство вины, желание помочь, готовность защищать тех, кто пришли вместе с ней…
Розовая пелена, ставшая почти непрозрачной, колыхнулась, замерла, затем заклубилась и будто бы ударила в щит, заставив шестерых зелёных кобыл вздрогнуть. Пришлось ещё шести зелёным аликорницам присоединиться к поддержанию щита, а весь отряд остановился на месте, подчиняясь властному взмаху крыла.
– Что нам делать? – спешно принявшие оборонительное построение пони, в котором обладательницы синей шёрстки кольцом окружили сбившихся в центре зелёных сестёр, обратились к неподвижной Луне, которая встала рядом с самым краем защитного поля.
– Ваше высочество, осторожнее… – попытался предупредить Луну гуль-проводник.
– Тишина, – остановила ненужную суету принцесса ночи, прикрыла глаза и добавила: – Дайте мне немного времени.
Отстранившись от внешних ощущений, правительница (теперь уже, наверное, бывшая) переступила передними ногами и наклонила голову, прижимая крылья и зажмуривая глаза. Некромантия не была её сильной стороной, пусть один из её разделов уже раз спас ей жизнь. Но сейчас было не до брезгливости, так как если аномалия последует за ними в подземные катакомбы, то на цели нынешней операции можно будет ставить крест.
«Пони, слушайте меня… Я знаю, что вы злы, растеряны, испуганы… Позвольте мне вам помочь…» – вновь открыв глаза и осмотревшись, Луна увидела огромную толпу, стекающуюся к ним словно со всего города – полупрозрачные силуэты, одни из которых шли, другие – летели, без какого-либо труда проходили сквозь выцветшие в духовном зрении стены.
Жеребцы и кобылы всех возрастов, от малых жеребят и до дряхлых стариков, с самыми разными эмоциями смотрели на Луну, до которой не могли добраться из-за магического барьера. Однако же всех их объединяло то, что они словно щупальцами, были опутаны розовыми нитями, буквально вонзающимися в призрачную плоть. Мерзкая даже на вид паутина опутывала весь город…
Принцессе ночи не понадобилось слишком много времени, чтобы распознать увиденные чары: туман оказался чем-то вроде тюрьмы и одновременно с тем сосуда душ, что удерживал в себе погибших в Кантерлоте пони, будто сеть рыбака неосторожную рыбу. Было ли это случайностью, или же некто специально использовал данные чары, осознанно обрекая тысячи разумных существ на бесконечные страдания… аликорницу это интересовало слабо (позже она обязательно поделится своей догадкой с сестрой, Твайлайт, Крусейдером и другими, но сейчас от неё требовалось иное).
«Я знаю, как разрушить туман. Без него вы сможете уйти к остальным… Но мне нужно пройти дальше. Даю слово: я не забуду о вас и сделаю всё, чтобы вам помочь», – подкрепив мысленную речь волной своей силы, крылато-рогатая кобыла стала ждать.
Духи замерли, затем некоторые из них начали переглядываться, а потом они расступились освобождая пространство для высокого единорога, буквально источающего ауру аристократичности. Ему не мешало выглядеть гордо и самоуверенно даже то, что его «тело» состояло из чуть более плотного облака, нежели окружающая пелена.
«Мы вам верим, принцесса. Я лично прослежу, чтобы вам никто не помешал», – буквально прочтя мысли духа, услышала в своей голове Луна.
После этого единорог обернулся к окружающей аликорнов и гуля толпе, от чего сковывающая его паутина ощутимо натянулась, явно причинив немало неприятных ощущений, а затем будто бы закричал. И пусть принцесса ночи не знала, что именно он сказал, но другие призраки начали расходиться, пусть одни из них и не проявляли от этого восторга, но другие явно ощутили облегчение.
«Я знал, что вы нас не бросите», – вновь прозвучали чужие мысли в ушах правительницы, а затем гордый аристократ ушёл прочь, явно не желая задерживаться рядом с живыми.
– Туман рассеялся, – произнёс кто-то из спутников, заставляя Луну вернуть восприятие в материальный мир. – Что это было, ваше высочество?
– Никогда такого раньше не видел, – признался гуль-земнопони. – Правда, иногда слышал, будто кто-то встречал плывущие против ветра облака…
– Магия некромантов, – оглянувшись на своих сопровождающих, решила ответить полуправду принцесса, которой совершенно не хотелось даже случайно распустить слухи о том, что Кантерлот – это огромная ловчая паутина для душ. – Идёмте. Кажется, у нас появилась ещё одна причина скорее со всем покончить.
Отряд быстро перестроился и вновь зашагал к спуску в катакомбы, но теперь, к удивлению большинства, облако будто бы расступалось перед ними, да и дышать стало словно бы легче. Все эти перемены кобылы и гуль приписали в заслугу Луне, в то время как сама принцесса чувствовала гнев на себя, предателей, устроивших диверсию, зебр, которые устроили эту фанатичную войну на уничтожение…
«Я должна была прийти раньше», – билась в голове одна и та же мысль, совершенно игнорирующая тот факт, что даже во время своего короткого существования в качестве машины она была совершенно бесполезна, как маг.
Вход в подземелье находился в подземном переходе, который соединял две стороны улицы, тянущейся от границ города и до самого дворца. Завалы из мусора и автомобилей здесь действительно были разобраны, а тела погибших куда-то унесены… Впрочем, гулям явно не хватало свободных копыт, чтобы позаботиться обо всём.
Спустившись по широким ступенькам лестницы, аликорны распрощались со своим проводником и открыли металлическую дверь, за которой находился узкий длинный коридор, из глубин коего тянулся ровный поток «мёртвого» розового тумана…
Путь через сеть проходов, которую не так давно эксплуатировали ночные гвардейцы, работники Министерства Морали и некоторые другие пони, запомнился плохо из-за своего однообразия. Освещая дорогу своими рогами, пони скользили взглядами по серым стенам, ровным серым полам и потолкам, на которых время от времени встречались светильники, не работающие из-за отсутствия энергии. Если бы не необходимость выбирать нужные ответвления и открывать железные двери, кодовые замки на которых работали только из-за встроенных источников питания, они вообще могли бы подумать, что ходят кругами.
В какой-то момент обжитые коридоры сменились туннелями, грубо вырубленными в толще скалы: местами здесь стены красовались торчащими осколками камней, а то и вовсе были наклонными, из-за чего создавалось ощущение, что монолит вот-вот обвалится. И чем дальше продвигались кобылы, тем гуще становилась розовая пелена, пока…
«Стоп», – отдала мысленную команду Луна, пользуясь связью, которую поддерживали зелёные аликорны.
Наклонив голову, принцесса ночи создала на кончике своего рога прозрачную сферу, которая вылетела за пределы защитного поля и начала втягивать в себя туман. За первой сферой последовала вторая, третья… десятая… пятидесятая… а остановилась она только тогда, когда освещённый магией аликорнов огромный зал, центр коего был завален золотом и драгоценными камнями, не оказался почти чист.
На горе сокровищ, когда-то выделенных из казны Эквестрии Селестией, свернувшись клубком и спрятав голову под перепончатое крыло, спала огромная дракониха, размеры которой даже в лежачем состоянии были сравнимы с сельским домом. Только вот выглядела эта туша не столь внушительно, как запомнилось принцессе: местами выпавшая чешуя, поблёкшая шкура, источающая розовый «дым» плоть – всё это не красило ту, кого лунная кобылица могла назвать если не подругой, то хотя бы хорошей знакомой.
Луна хотела бы разбудить дракониху, чтобы посоветоваться с ней, рассказать о том, что её сын выжил и сейчас помогает Эквестрии восстановиться, но… она не была уверена, что это не приведёт к сражению. В конце концов, если крылатая ящерица потеряла разум, став очередным кровожадным ко всему живому гулем, то пошедшие за ней аликорны могли пострадать.
«Нельзя отклоняться от плана. Если она сохранила разум, то мы ещё сможем поговорить… в другом месте и другое время. А может быть, мы даже сумеем дать ей новую жизнь», – мысленно вздохнув, принцесса ночи подала знак своим спутницам и стала готовить заклинание уменьшения (для того, чтобы оно сработало на подобной туше, как надо, и не остановилось где-то на половине процесса, требовалось очень много магии).
***
– Я даже и не думала, что когда-нибудь такое скажу, но… я объелась, – сидя в глубоком кресле небольшой гостевой комнаты, находящаяся в своём истинном облике Визалис широко усмехнулась, демонстрируя сидящим на диване напротив пони игольчатые зубы. – Теперь мне понятно, почему Кризалис была готова идти на такие… уступки.
– Даже не знаю, злиться мне или быть польщённым, – отозвался Шайнинг Армор, к плечу коего прислонилась его жена, улыбающаяся одними уголками губ, при этом наблюдая за собеседницей из-под полуприкрытых век.
За окном гостиной, оформленной в тёплых медовых тонах, светило яркое дневное солнце и кипела жизнь. Молодая королева чейнджлингов, вынужденная взойти на воображаемый престол в тяжёлое время для своего народа, и не надеялась, что на своём веку увидит нечто подобное вновь: всё же Анклав и другие организации выживающих пони были довольно… своеобразными структурами. И тем более гордой она чувствовала себя оттого, что приложила своё копыто к нынешнему положению дел вместо того, чтобы запираться в убежищах и устраивать «понифермы».
– Так что вы скажете на моё предложение? – после непродолжительной паузы всё же переспросила правительница перевёртышей, усилием воли отгоняя расслабленную негу, навеваемую ощущением тепла и сытости.
– Скажи, Визалис, почему ты не хочешь остаться здесь? – подала голос розовая аликорница, с явной неохотой отстраняясь от своего жеребца, пусть тот и был слишком «железным», чтобы на нём было действительно удобно лежать.
– Пони благодарны мне и моим подданным, но это не делает нас для них своими, – отведя взгляд к панорамному окну, ответила Визалис, начав постукивать передними ногами по мягким подлокотникам кресла. – Нас не прогоняют – это да, но и не привечают в своих домах. Пройдёт немало времени до того момента, когда к чейнджлингам начнут относиться по-настоящему дружелюбно. До тех же пор…
– Мы тебя поняли, – поняв, что продолжения не дождётся, единорог медленно кивнул. – Мы готовы принять тебя и твой улей в Империи, а также согласны предоставить чейнджлингам работу. Однако же должен предупредить: во-первых, мы не будем принуждать наших пони принимать в своих семьях твоих подданных; во-вторых, в одной семье должно быть не больше одного чейнджлинга; в-третьих, никаких отношений между чейнджлингами и одинокими пони мы не допустим.
– Это понятно, – хмыкнула обладательница стрекозиных крыльев. – Нас это устраивает. В конце концов, думаю, что многие состоявшиеся семьи захотят получить себе няню, горничную, кухарку, а то и официальную любовницу… которой не нужно платить. В обычной же еде мы не привередливы.
– Хах… – розовая аликорница прикрыла глаза, затем снова их открыла и посмотрела на королеву перевёртышей, после чего припечатала: – Нет.
– Может, хотя бы попробуем… – попыталась продавить свои интересы Визалис.
– Нет, – поддержал жену Шайнинг.
– Откуда вы знаете, если даже не пробовали?! – развела передние ноги в стороны чейнджлинг.
– Нам это неинтересно, – вновь отказалась принцесса любви.
– А вдруг всё же понравится? – хитро прищурилась правительница перевёртышей. – Я смогу подменять вас на скучных официальных мероприятиях. Всё равно же каждый день отчитываться…
– Мы… – начал говорить жеребец.
– …Подумаем, – закончила крылато-рогатая кобыла.
– Каденс? – удивился Армор, повернувшись к супруге.
– Шайни, я думаю на перспективу, – невинно улыбнулась аликорница, взмахнув длинными ресницами. – Это сейчас бюрократии немного, да и за всеми делами нужен личный присмотр. А что будет лет через… двести? Я ещё помню график, по которому жила тётушка Селестия.
– Хм… – жеребец задумался, немного помолчал и кивнул. – Хорошо. Вернёмся к этому разговору лет через двести.
– Чудненько, – цокнула передними копытцами друг об друга Визалис, зажмурившись и широко улыбнувшись.
«Коготок увяз – всей птичке пропасть. Хи-хи. Главное, что не категорический отказ, а там… у меня будет много времени. Главное – наладить тесное взаимодействие уже в Кристальной Империи», – королева чейнджлингов и не старалась скрыть своей радости от подобного исхода, чем заставила Шайнинга усомниться в правильности принятого решения.
– В обратный путь мы двинемся через декаду: как раз будут завершены все дела, ну а новое тело будет дозревать ещё год, – произнесла принцесса любви, нарушая установившееся молчание.
– Шайнинг, почему ты не хочешь переселиться в тело аликорна? – опустив передние копытца на подлокотники, спросила у жеребца Визалис, бросив быстрый взгляд на его супругу. – В отличие от клонов, качество которых весьма сомнительно, они не будут стареть.
– Во-первых, это слишком личный вопрос, – недовольно ответил Армор, но затем всё же продолжил: – Во-вторых, мне не нравится сама мысль о том, чтобы отнимать чужое тело.
– Ну и в-третьих, Шайни хочет сохранить своё жеребцовое достоинство, – дополнила за мужа Каденс. – И нет, Визалис, ты не сможешь заменить жеребца для «нас обеих», пока не будет придуман безопасный и эффективный способ смены пола.
Уже открывшая было рот правительница перевёртышей вынужденно его закрыла и обиженно надулась, демонстративно сложив ноги на груди и отвернувшись к окну.
Переговоры между правителями Кристальной Империи и Ульем Чейнджлингов (получившим официальный статус автономной области Эквестрии) продолжились…
***
– …Три, два, один… – отсчитал динамик в шлеме аликорницы, стоящей на крыше одного из пригородных домов, расположенных недалеко от розового облака, накрывающего Кантерлот.
Рядом с Луной, придерживаемый правым передним копытом, стоял стеклянный аквариум с трубкой, откуда курилась тонкая струйка розового тумана, тут же рассеивающегося в воздухе, не оставляя после себя особого фона. В резервуаре сидела маленькая крылатая ящерка едва ли больше котёнка размером, которая внимательным взглядом похожих на бусинки глаз смотрела на небо… которое в последний раз видела очень и очень давно.
В этот самый момент откуда-то со стороны пришла волна магии, похожая на стремительное цунами, но не стремящееся смести всё живое, а наоборот, наполняющее каждый встречный объект неуловимым теплом. Небо окрасили всполохи всех цветов радуги, на краткий миг скрыв за собой сияние солнца, а когда через десяток секунд воздействие Элементов Гармонии прекратилось, то небесное светило вновь устремило свои лучи на землю.
Принцесса ночи закрыла глаза, вновь перестраиваясь на духовное восприятие, а когда открыла их и посмотрела на город, её взгляду предстал буквально сияющий Кантерлот, будто бы сбросивший с себя тяжёлую пелену. Однако же куда важнее для крылато-рогатой кобылы было то, что в небо устремлялись сотни белых искорок, в которых при должном старании можно было увидеть пони всех трёх рас, наконец-то свободных от своего личного Тартара…
Рокот двигателей заставил аликорницу вернуться к восприятию материального мира, а повернув голову к источнику шума, она застала тот момент, когда в бывшую уже столицу въехал первый тягач, который вёз строительную технику. Следом за транспортными средствами шагали шестилапы, применение коих ранее было затруднено помехами, создаваемыми магией некромантов…
«К тому моменту, как сестра получит тело, её дом снова будет похож на сказочный дворец», – тонкая улыбка тронула губы Луны, в памяти которой всплыли первые дни после возвращения из изгнания, когда Селестия показывала ей чудеса нового мира, при этом радуясь этому даже больше, чем сама виновница торжества.
– Скоро Твайлайт сможет поговорить с мамой в реальности, а не через видеосвязь, – произнесла в пространство перед собой принцесса ночи, фыркнула и добавила: – И теперь у них обеих не будет для этого даже формальных отговорок. Да и тебе, наверное, хочется увидеть сына?
Последние слова были обращены уже к драконихе, продолжающей сидеть в аквариуме и рассматривать небо. Впрочем, услышав слова аликорницы, она отвлеклась от своего увлекательного занятия и молча утвердительно кивнула.
***
Казалось, что ещё секунду назад в разуме стремительно сменяли друг друга нули и единицы, складывающиеся в образы, звуки, ощущения, даже запахи и вкусы, а теперь вокруг была лишь тьма. Однако же это состояние продлилось недолго, и вскоре чувствительность начала возвращаться: прохладный воздух пробирался под шёрстку, твёрдая и неудобная лежанка давила на грудь и живот, расправленные крылья свисали до самого пола, а нос щекотал запах спирта. Разум, кажущийся каким-то жутко заторможенным, пользуясь некими недоступными для осознанного манипулирования вычислительными мощностями анализировал обстановку…
«Что происходит?» – ощущение… похожее на… жжение, вызвавшее цепочки ассоциаций, которые были связаны с удушьем, заставило вдохнуть, а затем выдохнуть и повторить этот цикл.
– С пробуждением, Целитель, – прозвучал голос основы, заставивший разум вновь впасть в состояние ступора, так как информация была получена при помощи звука.
«Звук… Так получают вербальные сигналы органики. Но…» – тут голову (коробку для хранения органического процессора) пронзила вспышка боли, заставившая рефлекторно распахнуть глаза и напрячь мышцы.
– По всей видимости… при переносе воспоминаний была допущена ошибка, – прозвучал уже её собственный голос, источником которого была правая передняя нога, где крепился пип-бак. – Первая, ты меня понимаешь?
– Я… – мысли всё ещё ворочались удивительно медленно, но память подсказывала, что для органика (человека) она думает и анализирует очень даже быстро. – Да. Понимаю, Целитель. Эксперимент прошёл удачно?
– Относительно удачно, – раздался из-под потолка голос Основы. – Запись личности прошла без осложнений, но с управлением телом возникли проблемы. Из-за попытки осознанно управлять всеми функциями новой платформы, включая и те, которыми должно заниматься подсознание, нам пришлось проводить реанимационные мероприятия.
– Как только ты будешь готова, Первая, мы начнём тестирование и тренировки, – вновь заговорило маленькое устройство на правой передней ноге. – Сейчас у тебя есть время для того, чтобы освоиться с первыми ощущениями живого тела.
– Принято, – отозвалась зелёная аликорница, вновь глубоко вдыхая и выдыхая, но уже полностью контролируя этот процесс, а не как было в первый раз.
Тем временем вокруг суетились рободоки в количестве трёх штук, которые умудрялись создавать необычайно много шума для одной маленькой лаборатории, оформленной в бело-стальных цветах…
Примечание к части
Поздравляю всех с наступившим Новым Годом.
Добра, здоровья, счастья и успехов.
– Ма-а-ам… Ну ма-а-ам!.. – теребя старшую пегаску за уши, маленькая кобылка всё громче звала свою родительницу, которая лежала на одноместной кровати без одеяла, всем своим видом показывая, будто бы крепко спит.
– Тихо ты, – фыркнул красный жеребчик, спавший на соседней кровати, установленной у противоположной стены небольшой комнатки, после чего, не глядя, кинул на шум мягкую игрушку.
– Ма-а-ам… Фаел делётся, – обиженно захныкала Баттерфляй, чем всё же заставила белую пони оторвать голову от матраса, чтобы носом ткнуться в живот младшей кобылки и, повалив её на спину, начать дуть в светлую шёрстку. – А-а-а-хи-хи-хи… Плеклати!
– У-у-у… – простонал Файршторм, ужасно жалеющий, что не остался спать в общей комнате со своими одноклассниками (а ведь ему предлагали это).
– Не ворчи, милый, – улыбнулась сыну Уайт, прекратив мучить дочку, которая тут же воспользовалась шансом на побег. – Уже семь часов. Через час завтрак, а потом и уроки начнутся. Так что, если хочешь, можешь первым занять ванную, а потом идти в столовую. Наверняка там уже будут твои друзья.
– Ла-адно, – широко зевнув, красный пегасик покосился на тусклую лампу на потолке, постепенно разгорающуюся всё ярче, поднялся на ноги и спрыгнул на пол, откуда уже смог заглянуть под мамину кровать, чтобы нос к носу столкнуться с сестрой. – И чего тебе не спится, мелкая?
– Я не мелкая, – насупилась маленькая летунья.
– Угу, – фыркнул брат и зашагал к двери в ванную. – Ты не мелкая, и совсем не калтавая.
– Ма-а-ам, Файл обзывается, – жалобно протянула Баттерфляй.
– Файр, прекрати дразнить сестру, – строго потребовала Уайт, переворачиваясь на живот и приподнимаясь на передних ногах.
– А то что – гулять не отпустишь? – пегасик покосился на мать, а затем резко отвернулся и пробормотал: – Будто бы нас вообще куда-то выпускают…
«Дискорд, да что же с ним делать?!» – бессильно мысленно взвыла Уайткилл, проводив сына взглядом, пока его хвост не скрылся за автоматической дверью.
Чувство бессилия уже даже не вызывало злости, а понимание причин поведения сына вызывало досаду. «Будущий защитник Анклава» так и не смирился с тем, что их государство пало, не выдержав проверку временем, из-за чего всячески стремился проявлять жеребячий бунт… пусть и не переходил рамок, за которыми должно было последовать наказание.
Анклав пал… В это сложно было поверить, но похожая на отлаженную систему военная машина, обладающая самыми современными технологиями, обширными территориями и поддержкой населения, оказалась колоссом на глиняных ногах, которого свалили несколькими точными ударами.
Башни ПОП, обеспечивавшие целостность облачного покрова, в единый момент перешли под контроль врага, коим оказались выжившие пони с поверхности, которых за угрозу до последнего дня никто не воспринимал. Хранительницы Элементов Гармонии сумели очистить землю от радиации, чем разом обрушили пропаганду того, что под облаками невозможно будет нормально жить ещё сотни лет… а затем, забивая финальный гвоздь в метафорическую крышку гроба государства пегасов, на всех волнах стали выступать повстанцы, объявившие себя лояльными настоящей Эквестрии войсками.
«А чейнджлинги среди них были обычными наёмниками, вроде грифонов», – мысленно скривилась кобыла, вспоминая тот день, когда из «госпиталя» выкрали Скуталу.
Спрыгнув с кровати, Уайткилл улеглась на пол, чтобы оказаться на одном уровне с забившейся в угол дочкой. Глаза Баттерфляй были на мокром месте, но она старалась не плакать… не желая ещё сильнее расстраивать маму.
«Глупышка», – грустно улыбнувшись, белая пегаска протянула передние ноги под кровать и, обхватив пискнувшую малышку за бока, осторожно вытащила её под свет электрической лампы, после чего приняла сидячее положение и прижала пегасочку к груди.
– Всё хорошо, – прошептала старшая летунья, носом зарываясь в растрёпанную гриву маленькой кобылки.
– Почему блатик меня не любит? – жалобно шмыгнув носом, спросила Баттерфляй, уткнувшись мордочкой в белую и пушистую грудь старшей пони.
«Потому, что он – упрямец… как и его отец», – мысленно ответила Уайт, укутывая своё маленькое сокровище собственными крыльями.
– Не обижайся на него, – попросила старшая пегаска. – Просто он сильно расстроен, вот и сердится.
– Желебцы глупые, – буркнула малышка, вызвав у матери слабую улыбку.
«Ещё какие глупые. До власти их допускать вообще нельзя: Цезарь тому прямой пример», – промелькнула мысль в голове кобылы, в то время как она стала покачиваться из стороны в сторону, неосознанно начав укачивать дочь.
Анклав пал, а вместе с ним пони, которые были задействованы в его деятельности, но не являлись членами боевых групп, неожиданно обнаружили себя… брошенными. Кто-то из них сбился в отряды и сбежал, кто-то последовал за отступающими в Хуффингтон… а доктор Уайткилл, на копытах у которой остались двое жеребят, вынуждена была сдаться победителям (к счастью, она тогда находилась под домашним арестом из-за подозрений в соучастии проникновению в «госпиталь» вражеских диверсантов).
«И наркотиками я себя обколола для того, чтобы меня ни в чём не подозревали. Ур-р-роды», – вспышка злости в груди сколь быстро появилась, так же и угасла, сменившись тревогой за дочь и сына…
Белая пегаска могла сказать, что после падения Анклава ей повезло: её лишили свободы, переселили сперва в какое-то каменное здание без окон, а затем и перевели в Стойло, повесили на ногу пип-бак, через который следили за всеми действиями как днём, так и ночью… но не убили, не лишили жеребят, не выдали той же Скуталу, которая вряд ли отказала бы себе в удовольствии отомстить за свои пытки. Крылатая кобыла осознавала, что по меркам военного времени её преступлений достаточно, чтобы заслужить если не расстрел, то билет в какое-нибудь научное учреждение… в качестве подопытного материала.
В памяти до сих пор звучали слова мистера Крусейдера, который говорил с ней через динамик шестилапого робота, угрожающе мигающего красной лампочкой над объективом видеокамеры: «Вы можете сотрудничать с нами, чтобы иметь возможность видеться со своими жеребятами, и тогда получите новое имя, а в будущем сможете начать новую жизнь в возрождённой Эквестрии, либо же можете проявить твёрдость взглядов, совпадающих с желаниями предателей родины». Глава ЭСС, собравший из выживших на земле пони достаточно сильную, целостную и эффективную организацию, которая смогла пережить тот же Анклав, не стал рассказывать о том, что будет в случае отказа, позволяя собеседнице самой всё придумать (простой, но действенный трюк, эффективность коего зависит от развитости воображения и ума того, к кому он применяется).
