Текст книги "Пещера Чудес (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 56 страниц)
– Мисс Скретч? – прозвучал вопрос из-под потолка кабинета, обустроенного на первом этаже стойла двадцать девять.
– Я готова, – поправив зеркальные очки на мордочке, широко улыбнулась диджейка. – Зажжём Эквестрию!
– Давай всё же обойдёмся без таких фраз, – произнесла Свити, мордочка которой приняла хмурое выражение, в то время как её взгляд даже через монитор компьютера ощущался крайне тяжёлым.
– Ладно-ладно, – вскинула передние копытца Винил, демонстративно закатывая глаза к потолку (пусть этого и не было видно за очками). – Не будем ранить пони.
– До запуска три… две… одна…
…
Три крылатых силуэта, облачённые в броню серо-стального цвета, вынырнув из-за вершин лысых деревьев, приземлились на опушку рощи недалеко от склона высокой горы, вершина которой скрывалась за облаками. Тут же пегаска, возглавлявшая маленький клин, шагнула к двум единорожкам и земнопони, с лёгким вызовом произнеся:
– Заждались?..
– Рада снова тебя видеть, Дэши, – с теплотой в голосе отозвалась Рарити.
– И мы рады, – молвила Флаттершай. – Рарити, я…
– Ни слова больше, дорогуша, – поспешила перебить подругу белая единорожка, услышав, как задрожал голос жёлтой пегаски. – Я рада, что ты выжила. И если бы мне снова пришлось выбирать, я не сомневалась бы ни секунды.
– Спасибо, – подойдя к главе Министерства Стиля, Флаттершай осторожно обняла её крыльями, уткнувшись лбом шлема в область шеи подруги.
– Дитзи, не стой как неродная, – подозвала третью летунью голубая пегаска, заметив, как та неуверенно переминается в стороне от группы.
– М… Привет, – помахав правым передним копытцем, кобылка-гуль всё же приблизилась к остальной пятёрке пони.
– Здравствуй, сахарок, – первой поприветствовала Ду Эпплджек.
– Добро пожаловать в команду, – поспешила поддержать подругу сиреневая единорожка.
– Я бы не хотел вас торопить, но время не ждёт, – напомнил о себе робопони, чем заставил трёх пегасок, двух единорожек и одну земную кобылку встряхнуться.
– Верно, – согласилась Твайлайт. – Нужно приступать. Крусейдер, ты первый. Потом, когда получим сигнал, переместимся и мы.
– Принято, – отозвался робот, выходя на свободное пространство перед кобылами.
Ученица принцессы Селестии наклонила голову, направила скрытый под колпачком рог на механического жеребца, а затем выпустила заклинание телепортации…
…
Сотни ракет, оставляя за собой дымные следы, взмыли с крыш многоэтажных домов Мэйнхеттена, чтобы спустя какие-то секунды полёта вонзиться в облачный покров и детонировать, выпуская химический порошок. Буквально на глазах ровный и непроницаемый покров начал истончаться: сперва лишь в местах попаданий снарядов образовывались светлые пятна, всё быстрее и быстрее разрастающиеся, чтобы затем слиться между собой в единое целое.
Тем временем ракеты продолжили лететь, буквально разрывая истончившийся слой туч на клочки, создавая расползающиеся в стороны прорехи, в которых виднелись кусочки ослепительно-синего неба.
Впервые за очень долгое время солнечные лучи скользнули по вершине Цитадели Мэйнхеттена, заиграв отблесками на стёклах твердыни, буквально олицетворяющей собой надежду и уверенность в завтрашнем дне.
А затем на всех доступных частотах радиоволн зазвучали голоса кобылок:
– Приветствуем тебя, Эквестрия.
– Я, Свити Белль…
– И я, Винил Скретч…
– Мы хотим сказать вам, что мы ещё здесь, и мы живы.
– А следующее сообщение мы адресуем пони, живущим в Анклаве Пегасов: несмотря на то, что города Эквестрии были подвергнуты обстрелу мегазаклинаниями… многие пони выжили и продолжают выживать как в специально созданных убежищах, так и в спешно разбитых лагерях для беженцев.
– Мы сумели организовать производство лекарств и продуктов, часть из которых по соглашению с командованием Анклава передавалась и вам, но недавно нам стало известно, что военные предприняли шаги по разграблению стойл.
– Пони, мы верим в то, что в каждом из нас живут добродетели, заложенные в основу Эквестрии принцессами и нашими далёкими предками, которые смогли объединиться в самые трудные времена, чтобы вместе противостоять внешним угрозам. И что сейчас, когда нам выпадают тяжёлые испытания… мы сможем увидеть истинные лица друг друга.
– Так давайте же, пони, вновь объединимся и станем единым народом, тысячами лет процветавшим под мудрым правлением принцесс. И пусть наши враги, до сих пор пытающиеся сломить Эквестрию, в бессилии своём и зависти кусают локти…
– Потому что пока мы едины, мы, пони, непобедимы!
…
В шахте мегазаклинания «Селестия-один» стояли шесть единорогов: один в центре пентаграммы, и пять на концах лучей звезды. Они были одеты в белые трико, которые не мешали магической энергии пронизывать их тела, но вместе с тем обеспечивали хоть какую-то защиту от нарастающего жара.
Вставленные в стены кристаллы, создающие структуру, которая была похожа на пчелиные соты, получив доступ к солнечному свету, вспыхнули ярким золотым сиянием, из-за чего глаза жеребцов и кобыл заслезились, и они непроизвольно зажмурились. В это же самое время компьютерные терминалы производили расчёты, сопоставляли данные с последними сообщениями разведки и, исходя из всей полученной информацией, производили прицеливание.
– Пять… Четыре… Три… – звучал эхом механический голос, отсчитывающий последние секунды.
– За Эквестрию и принцесс! – срывая голос в крике, огласил шахту своим кличем заместитель главы Министерства Магии…
…
Во вспышке телепортации на каменной площадке перед тёмным зёвом пещеры появились шесть кобыл в броне: пять из них стояли вокруг шестой, которая и совершала заклинание. Стоило же их ногам коснуться твёрдой поверхности, как одна из трёх пегасок повернулась к механическому пони, стоящему на самом краю выступа, чтобы довольно громко спросить:
– Эй, железный парень, это у тебя антенна – или ты так сильно рад нас видеть?
– Мисс Дэш, конструкция этой платформы была разработана в стойле сто один, – невозмутимо ответил Крусейдер. – Все претензии вы можете направить производителю.
– Какие претензии? – искренне удивилась бывшая глава Министерства Крутости. – Хотя… кое-что я бы действительно доработала.
– Рейнбоу… – приложила копытце к мордочке Твайлайт.
– Дорогуша, это не смешно, – осуждающим тоном поддержала сиреневую волшебницу Рарити.
– Может быть, мы уже пойдём внутрь? – проворчала Эпплджек, оглядываясь по сторонам. – Как-то мне тут неуютно.
Словно по команде, пони посмотрели вдаль, туда, где над горизонтом уже вовсю светило солнце, лучи коего освещали бескрайнее поле из светло-серых и белых облаков, отдалённо похожих на заснеженную и безжизненную равнину.
– Небо без земли, как и земля без неба… – негромко произнесла Флаттершай, тем самым разрушая возникшее было наваждение.
– Нам нужно идти, – заявила Спаркл, при помощи телекинеза снимая свой шлем.
Тут же прохладный ветер начал трепать короткую гриву сиреневой единорожки. Её примеру последовали и остальные пони, за исключением Дитзи, которая не хотела красоваться облезлой шкурой и водянистыми глазами.
– Эта платформа останется здесь, – сообщил Крусейдер через динамик понибота. – Связь будем поддерживать через пип-баки.
На этом разговоры закончились, и шестеро кобылок молча направились вглубь пещеры, скрывшись под каменными сводами. Чем дальше они продвигались вперёд, тем темнее становилось вокруг, и лишь эхо стучащих по полу ног сопровождало их…
– Вы слышите? – напряжённо вскинула голову жёлтая пегаска, опасливо прислушиваясь к тихому рокоту, доносящемуся из темноты впереди.
– Всё в порядке, – успокоила подругу Твайлайт и зажгла рог, разгоняя подступающий со всех сторон мрак. – Спа-а-айк!..
Эхо голоса сиреневой единорожки унеслось вдаль, отразилось от стен и вернулось обратно, заставив пони пригнуться и рефлекторно прижать ушки. На несколько секунд установилась тишина, после чего до слуха подруг донеслось сонное ворчание:
– Ещё пять минуточек… Твай-лайт… Твайлайт?!
От последнего выкрика, больше похожего на трубный рёв, кобылки синхронно вздрогнули и непроизвольно отступили назад. Из глубины пещеры же раздался скрежет когтей по камню, сопровождающий топот и шелест чешуи. Вскоре же шести взглядам предстали сияющие золотом глаза с вертикальными зрачками, а затем в освещённую рогом Спаркл область вошёл крупный сиреневый ящер, возвышающийся над пони, словно утёс над невысокими деревцами.
– Здравствуй, Спайк, – задрав голову, улыбнулась своему помощнику номер один ученица принцессы Селестии. – А ты ещё подрос.
– Ну… наверное, – смутившись, дракон почесал голову правой лапой, растянув губы в зубастой улыбке. – Рарити, Флаттершай, Рейнбоу, Эпплджек… А?..
– Дитзи, – представилась третья пегаска, помахав правой передней ногой. – Давно не виделись, Спайк.
– Ага… – задумчиво кивнул ящер, взглядом обшаривая пещеру.
– Пинки с нами нет, Спайк, – погрустневшим голосом произнесла сиреневая единорожка.
– Позже мы тебе всё расскажем, Спайки, – пообещала белая единорожка.
– Хех… – усмехнулась голубая пегаска, притопнув передними копытцами. – Горазд же ты спать, здоровяк. Ты столько всего пропустил…
– Спайк, нам нужно использовать «Сады», – перебила подруг Твайлайт, делая ещё шаг вперёд. – Ты же за ними присматривал?
– Ну… да, – ещё раз смутился дракон, тут же беря себя в лапы и разворачиваясь так, чтобы пропустить подруг вглубь пещеры. – Идёмте.
– Мы рады, что с тобой всё в порядке, Спайк, – произнесла Флаттершай, встретившись взглядом с когда-то маленьким ящером, который теперь мог бы поспорить размерами с иным самолётом.
– И я рад… что вы в порядке, – отозвался сиреневый дракон, вновь вильнув взглядом, будто бы надеясь увидеть кого-то ещё.
Пока они шли к шахте «Садов Эквестрии», расположенной в глубине скалы, разговор между старыми друзьями не клеился. Поэтому вскоре они замолчали и, погрузившись каждый в свои собственные мысли, стали вслушиваться в звуки эхо. Но вот позади остался туннель, ведущий в основное логово Спайка, где находилось его ложе из золотых монет и запас кристаллов для перекуса, а также стоял компьютерный терминал для связи (в данный момент неработающий), а затем взглядам гостий предстало помещение, похожее на огромную трубу, в самом конце которой виднелся клочок синего неба.
Здесь же была расположена платформа в виде шестилучевой звезды, из центра которой вверх смотрел терминал «Крестоносца», похожий на огромную указку. На углах лучей расположились подушечки, на которых лежали Элементы Гармонии, а стены скрывались за плотно подогнанными белыми керамическими плитами.
– Пора ещё раз спасти мир! – бодро воскликнула Рейнбоу Дэш, первой взлетая на платформу и безошибочно находя Элемент Верности. – Кто последняя, та – копуша!
– Будь хоть немного серьёзнее, Рейнбоу, – возмутилась белая единорожка. – Это ведь такой момент!..
Одна за другой пони занимали свои места, с удивлением и радостью замечая, как вспыхивают ожерелья, словно бы приветствуя старых друзей. Связь, которая однажды истончилась до такой степени, что её можно было и вовсе не заметить, в эти мгновения многократно усилилась и укрепилась, из тонких ниточек превращаясь в толстые канаты.
На глазах Рейнбоу Дэш, ради отчаянной попытки помочь пони, оставшимся на земле, и желания найти своих подруг отринувшей своё высокое положение в обществе зарождающегося Анклава, выступили слёзы; сердце Рарити, готовой пожертвовать не только жизнью, но и душой, запело от заполняющего её восторга; на губах Флаттершай, не сломавшейся под грузом вины и не зачерствевшей после всех пережитых испытаний, появилась грустная улыбка; с губ Эпплджек, признавшей совершённые ошибки, сорвался тихий вздох; а Твайлайт Спаркл, вновь окружённая друзьями и отпустившая надуманные обиды, почувствовала себя по-настоящему полноценной. Лишь Элемент Смеха продолжал лежать безжизненным украшением, в котором не ощущалось ни капли магии.
– Он ошибся, – разрушая торжественную атмосферу, произнесла Дитзи Ду, слова которой громом прозвучали в тишине шахты «Садов Эквестрии». – Я недостойна быть хранителем.
Сняв шлем, гуль-пегаска опустила голову, чувствуя себя разбитой и раздавленной. Остальные кобылы только лишь и могли, что обменяться неуверенными взглядами.
– Как сказала бы Пинки Пай: «Смех есть в каждом пони, нужно просто найти, что его вызывает», – прогудел голос Спайка от входа. – Я, может быть, и не понимаю, что сейчас происходит, но могу предположить, что раз уж ты кем-то была выбрана, то он должен был знать, что делает.
– Поверь в себя, Дитзи, и у тебя обязательно получится, – произнесла жёлтая пегаска, со своего луча звезды улыбнувшись кобылке-гулю.
– Просто покажи, из какого теста ты сделана, сахарок, – поддержала порыв подруги оранжевая земнопони.
– Просто вспомни то, что заставляет тебя улыбаться, – посоветовала белая единорожка.
– Ты сможешь это, Дитзи Ду, потому что ты – это ты! – торжественно провозгласила голубая пегаска, а когда взгляды подруг переместились на неё, смущённо улыбнулась и почесала затылок правым передним копытцем. – Здорово же звучит…
Закрыв глаза, пегаска-гуль попыталась вспомнить что-то, что заставляло её смеяться. Нет, улыбаться она могла, как и шутить… но всё это было не тем. В конце концов, с тех пор как упали первые мегазаклинания, она больше не радовалась искренне… от всей души и всем сердцем.
«Я… подвела всех».
Примечание к части
Писалось под температуру... в несколько подходов. Читать на свой страх и риск.
В этом месте облачный покров был разрушен широким кругом в несколько километров, тем самым образуя подобие колодца, через который было видно кусок чистого синего неба. Однако же на земле, исходящей нестерпимым жаром, искажающим воздух, который образовывал неровную колышущуюся дымку… не было ни единой живой души, способной оценить красоту момента и сравнить себя с лягушкой, сидящей на дне настоящего колодца.
Грозные военные машины, ещё недавно способные внушать трепет в сердца врагов великой Зебрики, стройные ряды воинов в лёгкой броне и при полном вооружении, мощный автономный вычислитель мобильного командного центра и многие сотни метров земной тверди оказались сплавлены в раскалённый монолит. Единственный удар мегазаклинания, в мгновения испаривший живую плоть полосатых киборгов, единственной целью существования которых было ведение войны до полного уничтожения врага, поставил жирную точку в так и не начавшемся по-настоящему противостоянии двух искусственных интеллектов.
От армии зебр ещё остались авангардные и арьергардные отряды, не попавшие под прямой удар «Селестии-один», но даже те воины, которым посчастливилось не погибнуть во время атаки пони, из-за отсутствия сколь-нибудь выраженной инициативы в искалеченных мозгах были обречены на скорый бесславный финал. Кроме того, в их сторону уже двигались роботизированные отряды ЭСС, да и Анклав отправил своих разведчиков, чтобы узнать причину, по которой Мэйнхеттен использовал оружие массового поражения…
***
Ровный рокот машинного отделения заставлял тревожно вслушиваться в каждый шорох, опасливо выглядывая в коридоры и заглядывая за углы. Бэтпони, привыкшие к более тихой обстановке, в которой ориентировались в равной степени на глаза и уши, оказавшись на борту «хищника», разом лишились одного из своих преимуществ. Впрочем, для профессионалов диверсионной работы это не было непреодолимым препятствием…
Сидя на расстеленном в углу комнаты брезенте, снятом с одной из металлических перегородок, фальшивая Луна прижимала к левому боку тяжело дышащую единорожку, у ног которой лежала золотая корона. Экстренная телепортация далась тяжело обеим волшебницам, но если тёмно-синяя пони была вынуждена лишь перекинуть метки с одних объектов телепортации на другие, да вложить в заклинание побольше силы, то её напарница сперва приняла взрыв на свой магический щит, а затем по ней ударил откат от резко прерванных чар. Легче же всего перемещение перенесли перепончатокрылые жеребцы и кобылы, сумевшие достаточно быстро сориентироваться на обстановке и, вырубив случайного свидетеля появления диверсионной группы, тем самым не позволив поднять тревогу по всему кораблю.
И вот уже прошло несколько часов, на протяжении которых принцесса ночи занималась тем, что гипнотизировала пегасов Анклава, которых в закуток приводили их же соратники, уже успевшие пройти обработку. К сожалению, общее число «перевербованных» летунов едва перевалило за десяток, тем самым удвоив численность изначального отряда, но к счастью, среди них не было обычных десантников, а лишь техники и уборщики, имеющие доступ почти ко всем помещениям на «хищнике» (это стало тем фактором, который натолкнул Луну на план по захвату судна).
Вообще гипноз был далеко не идеальным инструментом воздействия: во-первых, чем масштабнее требовались вмешательства в личность, тем сильнее становилось сопротивление, и тем больше подопытный напоминал марионетку (вплоть до превращения в безвольную куклу с пустым взглядом); во-вторых, для успешного применения заклинания нужен был контакт глаза в глаза; в-третьих, не превращая жертву в безмозглый овощ, способный выполнять простейшие приказы вроде «стой» или «иди», нельзя было внушить то, что противоречит личности объекта. Таким образом, например, фанатично верный солдат армии зебр, даже если им займётся сама принцесса ночи, не будет считать себя её верным слугой, так как против этого будет восставать его «я».
Пегасы – это совсем другое дело: пусть они и дезертировали, пусть и именовали себя Анклавом Эквестрии… но в душе всё равно оставались верны принцессам. Нужно было просто снизить критичность мышления, заставив их уверовать в то, что её высочество действительно находится на борту небесного корабля, экипажу которого приказано лишить её свободы… а то и жизни. Главное же заключалось в том, чтобы напирать на то, что их ввели в заблуждение настоящие предатели, так что сейчас необходимо помочь другим пони вернуться на путь истинный…
***
– Есть устойчивый сигнал! – встрепенулся один из операторов систем дальней связи, расположенных в одной из башен дворца Кристальной Империи. – Воспроизвожу сообщение в реальном времени…
Трое пони (двое операторов и уборщица), откровенно скучавшие на своих постах до этого момента, встрепенулись и сгрудились перед терминалом, напряжённо вслушиваясь в голоса кобыл, которые невозможно было не узнать. Свити Белль и Винил Скретч вещали о том, как выживают эквестрийцы, как захватившие власть среди пегасов генералы Анклава вскрывают убежища, где нашли своё спасение мирные жители, как легион зебр высадился на побережье их израненного государства, чтобы продолжить нести смерть и разрушения. Сказали они и о том, что ЭСС не является беззащитной, так что врага ждёт встреча с самым разрушительным оружием в арсенале пони…
– Вот ведь хвостец… – шокированно присвистнул второй кристальный пони, красующийся синеватой шёрсткой, рассеянным взглядом скользя по стене из мониторов. – А я думал, что это мы в полном крупе.
– Полнота крупа познаётся в сравнении… Ай! – светло-жёлтый жеребец, сидящий в кресле перед терминалом, схватился за ухо, по которому пришёлся несильный удар от красной кобылки.
– Придурки, – поморщилась пони средних лет. – Быстро свяжитесь с принцем и обо всём ему доложите. Наберут же по объявлению…
– Точно, – прекратив тереть пострадавший от кобыльего произвола орган, кристалиец принялся быстро щёлкать по клавишам клавиатуры. – Запись сохранена. Связь с принцем установлена…
…
В оранжерее играла тихая классическая музыка, работали вентиляторы, ярко светили лампы дневного света. Крупные алые, жёлтые и синие бутоны, источая сладковатый манящий аромат, возвышались над кадками на толстых стеблях, от которых отходили широкие и сочные листья.
Розовая аликорница, прогуливаясь между разноцветными рядами растений, прислушиваясь к музыке и шелесту листвы, то и дело останавливалась рядом с одним или другим бутоном, чтобы трепещущими ноздрями втянуть пьянящий аромат. В эти секунды она сама себе напоминала пчёлку, деловито жужжащую над цветками, чтобы собрать нектар и перенести пыльцу.
Вообще гулять по оранжерее было разрешено только в строго отведённые часы, да и то лишь малыми группами, чтобы работникам было проще следить за посетителями… которые могли захотеть разнообразить свой рацион вне всякой очереди. Однако же для принцессы и её мужа, как и для некоторых других глав государства, делались исключения. Но Каденс всё равно себя сдерживала, сколь бы высок ни был соблазн попробовать на вкус один или два цветка.
– Ж-ж-ж… – увидев настоящую пчелу, севшую на синий лепесток, крылато-рогатая кобылка, на шее которой был повязан тонкий белый шарф, приблизила мордочку к бутону, чтобы с живейшим интересом посмотреть на полосатое насекомое. – Ж-ж-ж?
Однако же пчела, игнорируя все попытки с ней поговорить, никак не отреагировала на розовую аликорницу. Возможно, она просто была сильно занята, либо плохо воспитана… этого Каденс не знала и не могла узнать.
Внезапно раздавшийся смех жеребца, звучащий как-то надрывно, будто бы его обладатель не мог решить, плакать ему или радоваться, спугнул насекомое и заставил крылато-рогатую кобылку испуганно отпрянуть. Пару секунд она колебалась, желая убежать подальше, но всё же узнала голос Шайнинга и, стряхнув неуместную робость, торопливо помчалась к нему.
Аликорнице пришлось обогнуть длинный ряд кадок, прежде чем она увидела сидящего прямо на полу единорога, глаза коего сияли яркими синими огоньками. Подбежав к нему, кобылка ткнулась носом в шею жеребца, заглянула ему в глаза и произнесла:
– Шайнинг?..
– Всё в порядке, моя хорошая, – поняв, что испугал принцессу, Армор тепло ей улыбнулся, а затем поднялся на ноги. – Похоже, нам придётся начать действовать немного раньше, чем мы планировали. Твайлайт нужна наша помощь.
– Твай-лайт, – будто бы пробуя слово на вкус, повторила крылато-рогатая пони, сосредоточенно сдвинув бровки, а затем, будто бы что-то вспомнив, улыбнулась и воскликнула: – Твайлайт!
– Верно, – кивнул единорог, затем жестом указал на выход из оранжереи. – Идём: у нас появились важные дела. Ты же хочешь поиграть в кино?..
***
– Жители Анклава, все вы прекрасно знаете меня, но всё же я представлюсь, – оранжевая пегаска в силовой броне стояла выпрямившись в полный рост на фоне флага Эквестрии и глядя точно в объектив камеры. – Я – Скуталу, одна из основательниц компании «Стойл-Тек», которая создавала убежища для гражданских пони по всей нашей стране. Каждый пони, хоть раз в жизни плативший налоги, приложил своё копыто к созданию множества бункеров, в которых спаслись от разрушительного воздействия мегазаклинаний сотни тысяч жеребцов, кобыл и жеребят. Мы с вами строили будущее Эквестрии, старательно сохраняя семена культуры, науки, а также природы, которые должны были взойти на израненной войной земле в будущем, чтобы последующие поколения с уверенностью смотрели в грядущее… испытывая при этом гордость за тех, кто сделал всё возможное, чтобы это будущее у них вообще было.
Изображение камеры приблизилось, и всё свободное пространство заняла мордочка кобылы, на которой отчётливо были видны морщины, тонкие шрамы и иные следы перенесённых лишений.
– В день падения мегазаклинаний командование пегасьих войск Эквестрии отдало приказ бросить пони, живущих на земле и подняться за облачный покров, – голос Скуталу звучал ровно и глухо, будто бы каждое слово она выдавливала из себя через силу. – Да, не буду спорить с тем, что этим они спасли немало простых пегасов, но… вместе с этим они бросили умирать единорогов и земнопони, которые по той или иной причине не могли добраться до убежищ. Командованием не было предпринято попыток помощи беженцам даже после того, как взрывы прекратились, а остатки наземных частей и осколки правительства нуждались в любой поддержке для стабилизации ситуации. Скольких смертей можно было избежать, если бы «хищники» занимались перевозкой гражданских в области, не подвергшиеся заражению? Скольких жеребят мы могли бы спасти, если бы винтокрылы доставляли лекарства от заражения радиацией? Сколько…
Прикрыв глаза, из-под век которых просочились капельки слёз, на несколько секунд оранжевая пегаска замолчала, а затем, вновь посмотрев в камеру, она заговорила жёстко и холодно:
– Действия командования Анклава ясно говорили, что они не собираются помогать выжить пони с поверхности: они мотивировали это тем, что у нас мало ресурсов для собственного выживания, будто бы пегасы – больше не пони, а совершенно иная раса, со старой Эквестрией не имеющая ничего общего; говорили, что внизу не осталось выживших и всячески мешали распространению информации о поселениях беженцев, выживающих вопреки всему; упирали на необходимость войны с грифонами… которую феерично «выиграли», оставив на территории врага дюжины небесных кораблей и тысячи защитников государства, которые смели задавать неправильные вопросы. Но и на этом они не остановились: имея возможность контролировать плотность облачного покрова и движение водных масс в нём, командование Анклава устроило на поверхности зиму, позволяя радиации равномерно распределяться над новыми поселениями земнопони и единорогов, что нельзя воспринимать как-то иначе, нежели попытку массового убийства… А ведь даже зебры никогда не опускались до того, чтобы, пользуясь отравой, убивать десятки тысяч собственных сородичей ради того, чтобы позже забрать их имущество. Скажите мне, пегасы, с каких пор мы стали хуже зебр? Неужели мы будем и дальше позволять захватившим власть генералам пировать на костях наших соседей, друзей, родственников?
Камера вновь отъехала, чтобы в кадр попадал флаг Эквестрии, а Скуталу заговорила с мрачной решимостью в голосе:
– Многие из вас могли бы спросить, а где же я была всё это время? Где же Рейнбоу Дэш, прославившаяся на войне? Я отвечу: глава Министерства Крутости была назначена предателем пегасов за то, что хотела помочь жителям поверхности, из-за чего была вынуждена бежать, так как совет генералов послал за ней своих убийц, а меня до недавнего времени содержали в лечебнице для душевнобольных, где при помощи наркотиков и пыток выбивали информацию о стойлах. Лишь то, что среди пегасов нашлась группа энтузиастов, которые не убоялись возможной кары от узурпаторов власти, установивших беспощадный диктат, целью которого является превращение нашего общества в безвольную аморфную массу, покорную любому их решению, позволило мне вновь оказаться на свободе. Однако же командование Анклава уже получило многие сведения о «Стойл-Тек», результатом чего является то, что верные генералам войска сейчас вскрывают убежища сорок четыре и сорок пять…
Изображение сменилось, и теперь вместо пегаски на фоне флага зрителям предстали кадры, пересланные ЭСС, которая получила их от своих добровольных разведчиков. Впрочем, продлилось это недолго и вскоре изображение Скуталу вернулось.
– Сейчас, когда решается судьба будущего нашей страны, я и другие члены сопротивления узурпаторам не намерены стоять в стороне, – голос летуньи набрал силу, дрожью выдавая обуревающее её волнение. – Мы будем до конца стоять за те идеалы, которые нам завещали принцессы, матери и отцы, чтобы в тот день, когда наши копыта ступят на Вечнозелёные Луга, на вопрос «Были ли мы хорошими пони?» у принцесс Селестии и Луны не было причин для сомнений. И я обращаюсь к вам, пегасы Эквестрии, с одним лишь вопросом: когда ваши дети, внуки и правнуки будут смотреть вам в глаза, сможете ли вы им сказать, что сделали всё возможное для их светлого будущего? Эквестрия была построена на столпах, имена которых Честность, Верность, Щедрость, Доброта, Дружба и Радость… Не дайте тем, кто жаждет лишь власти и богатств для малого круга предателей, отобрать их у вас.
…
– Какого Дискорда тут вообще происходит?! – зарычал красный пегас, врываясь в помещение со множеством терминалов, за которыми сидели растерянные, испуганные, озадаченные жеребцы и кобылы. – Немедленно заглушить вещание с поверхности и от этих…
– Мы пытаемся, сэр… – попыталась успокоить генерала лимонного цвета пегаска в тканевой форме со знаками отличия лейтенанта.
– Делайте, а не пытайтесь, – процедил жеребец, правым передним копытом хватая кобылу за одежду на груди, при этом намотав ткань на ногу и подтянув подчинённую к себе. – Иначе я решу, что вы заодно с этими диверсантами.
– Так точно… сэр, – испуганно пискнула летунья, тут же оказавшаяся отброшенной назад, из-за чего ей пришлось сделать несколько шагов и распахнуть крылья, чтобы позорно не растянуться на полу. – Нам придётся активировать военные глушилки по всей области вещания: мы не знаем точного места, откуда ведут трансляцию повстанцы.
– Действуйте, – велел генерал десятого сектора.
– Не слишком ли ты много на себя берёшь? – хмуро осведомилась синяя крылатая пони, как раз в этот момент вошедшая в командный центр. – Между прочим, Мэйнхеттен находится в моей юрисдикции.
– Находился в твоей, – огрызнулся красный жеребец, разворачиваясь к прервавшей его пегаске. – Мы слишком долго играли в дипломатию с этими грязедавами, за что и поплатились. Теперь я беру командование на себя и лично разберусь с этим рассадником нежити и анархии. Лейтенант?!
– Я, сэр? – почти мгновенно оказалась рядом лимонная кобылка, чем вызвала недовольство на мордочке синей пегаски.
– Организуй мне канал связи со вторым ударным флотом, – красный жеребец оскалился в усмешке. – Пусть они выжгут этот город, стоящий у нас костью в горле. Вот так нужно эффективно решать проблемы.
Последние слова командующий десятого сектора адресовал уже своей коллеге, которая лишь стиснула зубы в тихой ярости.
– М… мы не можем… сэр, – виновато произнесла лимонная пони.
– Почему? – голова жеребца медленно повернулась к подчинённой, которая сжалась под испепеляющим взглядом. – Отвечать… быстро!
