Текст книги "Пещера Чудес (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 56 страниц)
– Ну и чего я сказал? – возмутился зелёный жеребчик.
– Я её догоню, – отодвинув свою посуду, белая единорожка поднялась из-за стола, а затем буквально исчезла, прежде чем кто-то успел ей что-то сказать.
– Вот и позавтракали, – проворчал Шейк, досадливо поморщившись, продолжая ковыряться вилкой в зелени.
– Может быть… – Фларри посмотрела на жеребчиков из-под чёлки, упавшей на глаза.
– Ммм? – отозвался Рэдстар, словно только что проснулся.
– Ну… – розовая пегасочка смутилась. – Может быть найдём Мунбим и… попросим прощения?
– За что это? – Гринписс нахмурился, подаваясь вперёд. – Если бы я что-нибудь сделал, то извинился бы. А извиняться за то, что эта рогатая себе надумала…
– Ну… – красный жеребчик задумался, дёрнул ушами и заявил: – Папа говорил, что если не понимаешь, почему кобылка сердится – нужно извиниться.
– Какая глупость, – зелёный земнопони поморщился. – Да и как мы узнаем, куда она побежала? Я не собираюсь обходить всё стойло.
– Это легко, – заявил Рэдстар, вытянул над столом правую переднюю ногу, на которой был закреплён пип-бак и достаточно громко спросил: – Мистер Крусейдер, скажите пожалуйста, куда побежала Мунбим?
За столом жеребят установилось молчание. Взгляды кобылки и жеребчиков скрестились на маленьком устройстве с экраном, из динамика которого прозвучал знакомый им всем голос:
– В данный момент мисс Мунбим спустилась на второй этаж. Могу предположить, что она бежит к одной из пустых комнат, чтобы побыть одной. Мисс Сноуфайр её почти догнала.
– А так можно было? – удивился Санрайс, по-новому глядя на устройство.
– Я, наверное, пойду, – негромко произнесла крылатая кобылка, начав выбираться из-за стола.
– Угу, – кивнул красный жеребчик. – Я с тобой.
– Идёмте, – согласился жёлтый пегасик.
– Эх… – зелёный жеребёнок посмотрел на свою порцию салата, затем разом запихнул в рот почти половину оставшегося и, с набитыми щеками, начал вставать со своего места. – Фто? Я не фобифаюфь офтафаться фолофным иф-фа Фумфим.
…
В кабинете Винил сидели сама белая единорожка, вынужденная оставить свою дочь на Строуберри, временно переквалифицировавшуюся в няньку, Твайлайт, новая платформа Крусейдера и Оникс. Ученица принцессы Селестии, отведя взгляд от портрета наставницы, бросила быстрый, и как ей хотелось считать, незаметный взгляд на чёрную единорожку, присутствующую исключительно по просьбе «Крестоносца». Учитывая же, что ИИ ей доверял, а от него самого зависело около восьмидесяти процентов исполнения плана, сиреневая пони не стала возмущаться, пойдя на эту уступку.
«Всё равно, если Крестик… Какое же прилипчивое прозвище. Если Крусейдер захочет, она сможет наблюдать за разговором хоть из своей комнаты через экран пип-бака», – промелькнуло в голове министерской кобылы, постаравшейся удобнее устроиться в кресле перед столом, где был установлен широкий экран, куда проецировалось изображение из стойла два.
С поверхности полотна, на котором отображалась двигающаяся картинка, на четвёрку членов собрания смотрели ещё четыре кобылы: в креслах кабинета смотрительницы, с куда большими удобствами, сидели Свити Бель, Эпплджек, Флаттершай и Рэйнбоу Дэш. Подруги, в отличие от жителей стойла двадцать девять, носили комбинезоны «Стойл-Тек», да и не обрезали гривы с хвостами до минимально приемлемой длины (пусть проблему с водой и удалось успешно разрешить, но отменять ранее принятые законы никто не спешил, решив двигаться по намеченному курсу развития).
– Твай, ты решила нас собрать, чтобы официально представить своего парня? – начала разговор голубая пегаска, выразительно поиграв бровями, после чего её взгляд переместился на робота. – Я, конечно, подозревала, что ты – любительница жеребцов покрупнее и высоких технологий, но как-то не думала, что ты решишь совместить первое и второе…
– Рэйнбоу, это грубо, – нахмурив бровки, постаралась остановить подругу жёлтая пегаска.
«Дэш… и ты?!», – неимоверным усилием воли Спаркл удержалась от того, чтобы закатить глаза к потолку, в чём ей помогло ещё и то, что Винил не упускала возможности пошутить на ту же тему.
– А что такого? – взяла слово диджейка. – Жеребят можно завести и без прямого участия жеребца, чему я – отличный пример. В остальном же – они отличная пара.
– Точно: живой компьютер и пони, у которой голова работает не хуже компьютера, – посмеялась бывшая глава Министерства Крутости, тут же вскидывая передние копытца в защитном жесте. – Без обид, Твай, Крусейдер… Я просто шучу.
– Сахарок, что бы ты ни решила, мы тебя поддерживаем, – заверила подругу Эпплджек, заговорщически подмигнув, чем едва не заставила младшую сестру Рарити стукнуть себя копытцем по мордочке (хоть кто-то из подруг вёл себя серьёзно).
– Крусейдер, это надёжный канал связи? – сиреневая единорожка знала ответ, а вопрос задала только для того, чтобы дать понять кобылкам на той стороне, что тема обсуждения действительно важная и не терпит невнимательности.
– Двойное шифрование, мисс Спаркл, – ровным баритоном ответил робот, похожий на крупного земнопони с металлической сеткой вместо шёрстки, камерами вместо глаз и причудливыми манипуляторами вместо копыт. – Канал связи проложен при помощи пип-баков, работающих в режиме рации. Из-за этого возможны задержки в отклике на две-три секунды.
– Что случилось, Твай? – всё веселье с голубой пегаски как ветром сдуло, а взгляд её глаз стал острым и требовательным.
Хранительницу Элемента Верности можно было упрекать во многом, от легкомысленности и до привычки погружаться в одно дело с головой, но умения собираться в трудную минуту, превращаясь в надёжного напарника, у неё никогда было не отнять. За это Твайлайт её особенно ценила… Впрочем, она ценила всех своих подруг… И любила их. И ей было до одурения стыдно из-за того, что она подвела…
«Сейчас не время», – оборвала себя Спаркл, медленно вдыхая, под взглядами шести пар глаз и несчётного количества камер, собираясь с силами.
– Я отправляюсь в Мэйнхеттен, чтобы сделать обращение к пони через точку вещания диджея Пон-Три, – заявила сиреневая единорожка.
– Наглый подражатель, – гордо вздёрнула подбородок Винил, после чего покрутила в воздухе левым передним копытцем и, сбавив тон до снисходительного, добавила: – Впрочем, у него есть стиль.
– Зачем это, сахарок? – серьёзным взглядом смотря с поверхности полотна экрана, спросила оранжевая земнопони. – Ты бы могла передать аудиозапись и через ретрансляторы… И не говори мне, что это для достоверности. Пони в Эквестрии без разницы, будешь ты вещать из бункера, или же сидя в башне.
– «Селестия-один», – произнесла ученица принцессы дня, заметив как вздрогнули Эпплджек и Флаттершай, напряглась Рэйнбоу и закусила нижнюю губу Свитти Бель, но заговорить кому-то из них она не дала, поспешив объяснить своё решение обратиться к этому оружию: – Разведчики Крусейдера показывают, что над Марипони возник магический барьер неизвестного происхождения. Мы точно не знаем, что там происходит, но когда я уходила оттуда, в комплексе зарождалось… нечто. Я не собираюсь давать этому нечто время, чтобы окрепнуть, а потому… хочу решить всё одним ударом. Пока это ещё возможно. Поэтому, я отправляюсь в Мэйнхеттен.
В кабинетах, где находились члены внеочередного совещания, некоторое время царило молчание, которое нарушила бывшая глава Министерства Крутости:
– Эта штука не работает без солнца, но… думаю, ты и сама об этом знаешь лучше меня. Учитывая же, что пегасы сбежали за облака, а я даже не заметила подготовку – не мне тебе говорить о последствиях. Но всё же, Твай, применение мегазаклинания – это не то, что может остаться незамеченным как Анклавом, так и Стальными Рейнджерами. А потому я спрошу прямо: какой у тебя план?
– Если ты думала, сахарок, что мы испугаемся, либо начнём тебя отговаривать… – Эпплджек невесело улыбнулась. – Но мы хотим знать, что от нас будет требоваться. В конце концов, применение «Селестии-один» встряхнёт всех.
– Ты уверена, что без этого не обойтись? – спросила Флаттершай, на что получила молчаливый кивок. – Рассчитывай на меня. На этот раз мы будем вместе, как бы там ни было.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Примечание к части
Жара-жара... Жаренное солнце больших городов.
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, жаркими лучами вонзаясь в землю, иссушая её до состояния горячего песка; небеса, словно бы расчерченные неловкими движениями жеребёнка, только-только учащегося рисовать, красовались похожими на шрамы полосами, прикрытыми бледной пеленой; высокие деревья, отчаянно борющиеся за жизнь, своими раскидистыми кронами создавая тень для лагеря беженцев, ловили новые и новые «удары» жестокого «небесного ока» сморщенной листвой… Сами зебры, вынужденные бодрствовать ночью, а днём – прятаться во всевозможных укрытиях, подзатыльниками и криками разгоняли заигравшихся жеребят по палаткам, завершали натягивать защитные полотна и прятать нехитрое продовольствие в ямы, где сохранялась хоть какая-то прохлада.
Это был сравнительно небольшой оазис, который должен был исчезнуть ещё месяцы назад, когда вода начала уходить, но упрямые старики, вооружившиеся лопатами и пристроившие жеребят таскать выгребаемую землю, сумели докопаться до влаги. Теперь же каждый вечер они поливали деревья, чтобы не потерять стабильный источник еды и тени, иногда отправляли кого-нибудь в небольшой городок, находящийся в паре километров севернее, чтобы найти полезные вещи…
Кто-нибудь мог бы спросить – почему зебры не остались в своём городе? Просто без воды и электричества, без поставок еды с выжженных солнцем ферм, это место превратилось в западню, где можно было только погибнуть от голода и жажды. Оазис же давал своим обитателям всё необходимое, чтобы вынести все тяготы, окрепнуть, а когда земля затянет раны «Гнева Огненного Ока» – вернуться назад, чтобы попробовать жить, как когда-то давно…
Молодой зебрёнок двенадцати лет, одетый в конусовидную шляпу из прутьев и белой ткани с грязно-белой накидкой, скрывающей от солнца плечи и спину, сидя на ветке крайнего дерева, где был оборудован наблюдательный пункт, внимательно рассматривал сухую равнину через военный бинокль. Сегодня ему выпала обязанность быть дозорным, чтобы в случае появления бандитов, торговцев или других беженцев при помощи верёвки, привязанной к колоколу, предупредить всех соседей. И пусть из-за жары в «вороньем гнезде» было не слишком уютно, да и путники за последние два месяца появлялись только трижды, жеребчик со всей серьёзностью относился к своим обязанностям (ведь там, среди многолетних стволов, в землянке готовились отойти ко сну мать и сестрёнка, которых он, как старший жеребец в семье, должен защищать).
Порой, чтобы развеять накатывающую скуку, Юлий вспоминал о том, как ещё не так давно они с мамой ходили в кино: в жаркие дни старшая зебра всегда покупала жеребятам мороженое, а в пасмурную погоду – сладкую кукурузу и орешки. Они устраивались на широкой скамье, в одном из последних рядов открытого кинотеатра, и увлечённо смотрели на экран, где смелые разведчики проникали на тайные базы пони, которые готовили страшное оружие для порабощения зебр, либо проводили жестокие опыты над пленными, а доблестные контрразведчики вылавливали бесчестных, подлых, кровожадных шпионов…
Жеребчик не помнил тех лет, когда на улицах впервые появились плакаты с изображением Найтмер Мун – слишком маленьким он тогда был… а то и вовсе не успел родиться. Страх перед лунной пони и ненависть к цветным соседям пропитывали его с экранов телевизоров, в школе, на улице…
«Зачем пони это сделали?» – поднеся бинокль к глазам, Юлий ещё раз осмотрел когда-то зелёную равнину, под лучами жаркого солнца и порывами ветра превратившуюся в пустыню из песка и камней.
Внезапно взгляд зацепился за облака пыли, поднимающиеся с земли и движущиеся против ветра. Жеребчик уже знал о том, что так бывает только тогда, когда кто-то идёт по старой дороге, а потому без раздумий схватил кончик верёвки зубами и потянул раз… второй… третий…
Вскоре внизу раздались тяжёлые шаги и между деревьями показался пожилой, но всё ещё крепкий жеребец, одетый в красную тканевую защиту. Подслеповато щурясь, он запрокинул голову, единственным целым глазом уставившись на жеребёнка, после чего спросил:
– Зачем опять шумишь, малой: ты перегрелся головой?
– Нет, дядька Юстус, караван: скорей всего – идёт он к нам, – обиженно ответил дозорный, которого сильно задело недоверие старого легионера, списанного в глубокий запас из-за травмы, полученной во время одного из сражений.
– Ой надеру кому-то уши, коли со мною просто шутишь, – посулил старший жеребец, начав подниматься по стволу дерева, к которому были прибиты перекладины.
«Вот ещё. Стал бы я таким шутить», – насупился Юлий, ещё раз всматриваясь вдаль.
К тому моменту как старик оказался в «вороньем гнезде» (которое так называли в шутку), при помощи бинокля удавалось рассмотреть уже не только пыль, но и ровные ряды вышагивающих зебр, а также какие-то грузовики, вездеходы на больших колёсах, и даже пару колёсных же танков. В груди жеребчика впервые за долгое время вспыхнул восторг, так как не узнать знамёна, развевающиеся над техникой, он не мог…
– Легионеры, дядька Юстус! – воскликнул молодой дозорный.
– А ну, дай я сам посмотрю… Ох, сердцем чую я беду, – обеспокоенно пробормотал старый легионер, отобрав у зебрёнка бинокль, чтобы поднести его к единственному глазу.
– Но дядька Юстус, это – наши! – возмутился Юлий. – День этот будет прочих краше…
– Малыш, ты лучше помолчи, – прервал восторги жеребчика старик. – Иди-ка наших позови.
…
Колонна военного транспорта остановилась в пяти сотнях метров от оазиса, между деревьями которого тут и там мелькали вооружённые ружьями зебры. Вперёд вышел молодо выглядящий крупный жеребец в красной тканевой броне, блестящем стальном шлеме с красным гребнем и металлическими щитками на передних и задних ногах. За его спиной висела короткая винтовка, на бёдрах красовались подсумки с боеприпасами, морда выражала спокойствие и уверенность… а вот глаза тускло светились красными огоньками. Навстречу ему выдвинулась группа из троих стариков, которую возглавлял сам Юстус, гордо вышагивающий в своей старой форме.
– Кто такие? Что хотите? И откуда вы пришли? – спросил пожилой жеребец, подозрительно косясь на застывшие ряды воинов, будто бы и не прошедших через тяжёлый марш. – Лучше миром говорите: мы вооружены.
– Нулевой Легион Цезаря, – представился переговорщик. – По законам военного времени вы должны предоставить еду, воду, рекрутов. Миссия должна продолжаться.
Манера речи, как и монотонный голос собеседника, Юстусу сразу не понравились. Нахмурившись, он тоже решил не проявлять вежливость:
– Если кто-то и должны – это точно уж не мы. Здесь кобылы, жеребята, немощные старики… Вы – солдаты легиона, защищать нас всех должны.
– Миссия должна быть выполнена, – монотонно отозвался собеседник, медленно поводя головой из стороны в сторону, словно бы нацеливаясь своими искусственными глазами, как прицелами пушек. – По закону военного времени вы должны предоставить…
– Да катился бы ты в пекло, малолетний буквожуй, – рыкнул старик, сдёргивая с плеча ружьё и, встав на задние ноги, прицелился в переговорщика. – Хочешь пищи? То торгуйся, а не то получишь хуй.
– Внимание, – голос переговорщика неуловимо изменился, а сам он перетёк с четырёх ног на две, перехватывая свою винтовку передними копытами. – Обнаружен очаг мятежа. Приступаю к подавлению согласно военным протоколам.
Не успел Юстус и рта открыть, как выстрел в грудь отбросил его назад, роняя на спину. Броня удержала пулю, но рёбра всё же сломались от удара. В то же время переговорщик выстрелил во второго старика, на этот раз целясь в голову, из-за чего она лопнула, будто перезрелый плод. Третий же, выхватив короткий тесак, с рыком бросился в копытную, но получил мощный и быстрый удар прикладом в зубы, после чего удар задней ногой повалил на землю и его.
Выстрел… Выстрел… Выстрел…
Поднявшиеся на задние ноги легионеры, первым же залпом заставившие защитников оазиса залечь в укрытия, стали прикрывать бойцов второго и третьего ряда, рванувших вперёд на всех четырёх ногах…
…
Сидя на дереве в «вороньем гнезде», Юлий прижимался спиной к стволу и мелко дрожал. На его глазах легионеры, быстро, молча, жестоко и эффективно, сперва сломили слабое сопротивление защитников оазиса, а затем ворвались в само поселение, начав резать его население. Они убивали всех без разбора, будь то старик с оружием, либо кобыла, закрывающая своим телом плачущих жеребят, при этом не слушая просьб, обещаний, проклятий…
«Как же так? Почему? Они ведь… легионеры», – губы жеребчика дрожали, уши прижимались к голове, а сердце билось в груди перепуганной птицей.
Где-то там, внизу, были его мама и сестра… которых он должен был защищать… которых подвёл из-за своей трусости. Слёзы текли по его мордочке, но тело отказывалось подчиняться разуму, буквально раздираемому эмоциями.
А в это время в глубинах металлической плоти механического паука происходили процессы подсчёта затрат боеприпасов на подавление мятежа одного из малых поселений Зебрики. И пусть в запасах преступников имелось немного оружия и патронов, но этого было слишком мало, чтобы оправдать потери.
Впрочем, среди трофеев были еда и колодец, что позволит Нулевому Легиону продолжить свой путь…
***
– В этом месяце благодаря завершению перераспределения воды между гидропонными фермами мы получим на четыре центнера зелени больше чем в предыдущем, – отложив на край прямоугольного стола электронный планшет, красная земнопони, шёрстка которой сверкала так, будто бы состояла из стекла, одетая в деловой пиджак и юбку жёлтого цвета, посмотрела на председателя совета яркими зелёными глазами. – Я отметила имена отличившихся жеребцов и кобыл в конце письменного доклада.
– Благодарю за труд, мисс Скарлет, – глубоким бархатистым голосом отозвался единорог, сидящий в кресле главы совета, будто бы и не заметив попытки подчинённой строить глазки. – Мисс Цитрин, готовы ли награды для героев труда?
– Да, ваше высочество, – со своего места поднялась земнопони средних лет с жёлтой шёрсткой и зелёной гривой, одетая в зелёные пиджак и юбку, в прямоугольных очках, постоянно норовящих сползти с мордочки. – Классы с первого по пятый уже завершили соревнование по изготовлению медалей: мы составили комплекты из наиболее удачных образцов, и я готова предоставить их на суд собрания.
– Зачем мы этим занимаемся? – досадливо поморщившись, спросил тёмно-синий жеребец в форме дворцовой стражи. – Все эти конкурсы, награды… Какой в этом смысл?
Присутствующие неуверенно переглянулись, после чего взгляды скрестились на невозмутимом председателе. В светлом совещательном зале, белые стены коего украшали картины довоенных художников и красочные гобелены со знамёнами Кристальной Империи и Эквестрии, установилось молчание.
– Для этого у нас много причин, – после непродолжительной паузы принц перевёл взгляд тускло светящихся синих глаз на двустворчатые двери, за которыми слышался какой-то шум. – Во-первых, мы поощряем усердный труд рабочих, выделяя из них лучших из лучших, на кого следует равняться. Это приятно тем, чьи усилия замечают и выделяют; это мотивирует других на большее усердие… как в соревновании. Во-вторых, мы занимаем полезной деятельностью жеребят, приучая их к труду и позволяя почувствовать себя причастными к общему делу. Ведь те же самые медали будут носить пони, считающиеся лучшими в своём деле, пусть и лишь в этом месяце. В конце концов, как вам известно, у нас не столь уж и много возможностей для того, чтобы поощрять…
В этот самый момент двери распахнулись, и в помещение ввалились пятеро пони, четверо из коих были совсем маленькими жеребятами. Все они гнались за красно-бело-голубым мячом, который оттолкнулся от белоснежного пола, запрыгнул на стол и устремился прямо в морду председателю. Впрочем, единорог легко поймал снаряд правой передней ногой, а затем… в установившейся тишине… выбрался из кресла, подвесив свою добычу в воздухе при помощи телекинеза.
Обойдя стол под звуки работы моторчиков в конечностях, единорог приблизился к нарушителям покоя, равнодушным взглядом мазнув по дверному проёму, где показались головы смущённых гвардейцев, выглядывающих из-за угла. Четвёрка жеребят, втянув головы в плечи и прижав ушки, постарались спрятаться за старшей подругой, прикрывшей их своими крыльями, словно действительно собиралась защищать.
– Ты немного не вовремя, моя хорошая, – голосом, буквально лучащимся нежностью, невзирая на ощущение его искусственности, произнёс принц, опуская мяч к передним ногам крылато-рогатой кобылки, после чего принялся поправлять красный бархатный шарф на её шее, скрывая края уродливых шрамов, так и не спешащих сходить, несмотря ни на какие усилия. – Я скоро освобожусь и присоединюсь к тебе. Поиграйте пока… в изумрудной гостиной.
Поняв, что её не собираются отчитывать, старшая из вновь прибывших пони улыбнулась, подняла ушки торчком и, подавшись вперёд, потёрлась носом о щёку единорога. Жеребята тоже осознали, что их не будут наказывать, а потому стали с любопытством выглядывать из-за своего укрытия, сверкая широко распахнутыми глазами, будто бы боялись чего-то не увидеть.
– Ша… Шай… – попыталась произнести принцесса, но смутилась и опустила голову, заливаясь стыдливым румянцем.
– Умница, моя хорошая, – со всей возможной нежностью прикоснувшись к гриве аликорницы, единорог изобразил самую гордую улыбку. – Ступай. Я скоро приду.
Встряхнувшись, старшая пони вскинула голову и, молча улыбнувшись, подхватила мяч телекинезом. В следующую секунду она уже запулила его пинком в открытую дверь, где он заскакал по коридору, отскакивая от стен и пола. Жеребята с радостными криками помчались следом, а их старшая подруга задержалась ещё на секунду, обернулась, и… в её глазах на краткое мгновение сверкнуло нечто взрослое.
«Впрочем, я могу себя просто обманывать, выдавая желаемое за действительное», – подумал жеребец, провожая мелькнувший за углом разноцветный хвост.
– Ваше высочество, я бы не хотел вас торопить… – прокашлялся бежевого цвета земнопони, одетый в чистую и ухоженную, но обычную рабочую робу белого цвета. – Мне ещё нужно проинспектировать сборочный конвейер, установленный в западном крыле.
Взгляды, которые на него бросали кобылки, весьма выразительно изображающие страшные глаза, главный инженер дворца предпочёл проигнорировать.
– Должна заметить, что у принцессы наблюдается великолепная тенденция к выздоровлению, – поспешила смягчить впечатление мятного цвета единорожка, отвечающая за медицинскую службу Кристальной Империи (того, что от неё осталось).
– Благодарю, доктор, – председатель совета отвернулся от закрывшихся дверей и направился к своему креслу. – Я вижу это.
***
Негромко урча мотором на спаркл-аккумуляторе, длинная фура, кузов которой был защищён от радиации дополнительным слоем обшивки и пропитанной в специальном составе ткани, медленно ехала по улицам Мэйнхеттена, направляясь к гордо возвышающейся в его центре башне. Не то чтобы эта картина за последние месяцы стала уникальной, всё же сотрудничество, которое организовали Эквестрийская Служба Спасения и Цитадель, приносило пользу обеим сторонам, так что торговля только набирала обороты. Впрочем, обыденным прибытие очередного транспорта с продуктами, лекарствами или другими грузами жители небоскрёба тоже назвать не могли.
С неба продолжал сыпаться снег, собирающийся за пределами города в целые тускло светящиеся горы замороженной воды, но здесь, где температуру поддерживало «драконье пламя», словно бы застыло одно время года – поздняя осень. И пусть гули, переселившиеся сюда из разных уголков Эквестрии, старались как-то украсить своё жилище, но их усилий на всё не хватало, так что большинство домов оставались стоять серыми коробками, нередко лишёнными стёкол в окнах, а то и оплавленными, будто восковые свечи.
В кузове грузовика, будучи одетой в герметичный костюм с замкнутой системой дыхания, на одном из многочисленных ящиков сидела единорожка, немигающим взглядом смотрящая на монитор маленького переносного терминала, где отображалось изображение с камер, расположенных на капоте машины. Время от времени она прикусывала губы, порой порывалась что-то сказать, но в итоге так и не решилась нарушить молчание до самого момента, пока впереди не показалась площадь с ангаром, примыкающим к башне.
– Мы почти на месте, мисс Спаркл, – прозвучал глубокий низкий голос из динамиков робота, похожего на земнопони в защитном костюме. – Вы уверены, что это нужно?
– Да, Крусейдер, – решительно кивнула Твайлайт, выключая маленький терминал. – Когда-то давно, когда я была маленькой и наивной кобылкой, принцесса Селестия говорила мне, что лидер – это тот, кто может вести за собой, не боясь лично встречать опасности и испытания, которые выпадают на долю его народа. Кем я буду, если продолжу отдавать приказы из бункера, в то время как пони наверху вынуждены бороться за жизнь день за днём?
– Это ваше решение, мисс Спаркл, и я не вправе его оспаривать, – монотонно ответил робот, красные огоньки глаз коего слегка потеряли в яркости. – Замечу лишь, что жизнь лидера, обладающего незаменимыми навыками и знаниями, для выживания общества в целом гораздо полезнее нежели жизнь среднестатистического разнорабочего. Да и ваша ученица расстроится, если с вами что-то произойдёт.
Хотевшая было возмутиться кобылка, услышав последний довод, стушевалась, сразу же потеряв желание спорить. Однако же невзирая на аргументы «Крестоносца» она постаралась оставить последнее слово за собой:
– Я ведь не переселяюсь в башню, а просто еду на переговоры и для того, чтобы получить доступ к базам данных министерства.
– Лишь это и останавливает меня от того, чтобы применить к вам меры задержания, – совершенно серьёзно заявил ИИ.
– … – пони возмущённо вскинулась, затем задумалась, а потом и вовсе засопела, выражая свою обиду. – Я, между прочим, умею оценивать риски.
Спор пришлось прекратить, так как в этот момент фура задом заехала в ангар и его створки закрылись, после чего с потолка стала литься жидкая пена, покрывшая каждый сантиметр внешней обшивки машины. Когда же химический душ отключился, открылись внутренние двери, откуда вышли двое крупных земнопони, поспешивших открыть кузов машины.
– Мисс Спаркл, я – капитан Саншоу, – приложив правую переднюю ногу к шлему, произнёс один из жеребцов, стоило только кобылке показаться из полумрака грузового отсека фуры, выйдя на свет белых прожекторов. – Позвольте мне первому поприветствовать вас в Цитадели.
– Рада вас видеть, капитан, – кивнула волшебница, спускаясь по приставной лесенке. – Вроде бы раньше вы были лейтенантом?
– Так точно, мисс Спаркл, – отозвался явно оживившийся пони. – Правда, сейчас у нас в званиях сам Дискорд ногу сломит: капитанов сразу трое, а вот лейтенант остался один.
– Думаю, это ненадолго, – утешила собеседника ученица принцессы Селестии.
В этот момент из кузова выбрался робот, тут же привлёкший к себе всё внимание охранников. Осмотрев ангар своими светящимися красным глазами, он указал сперва на земнопони, с которым говорила Твайлайт, а потом на ящики с грузами и заявил:
– Любезный, доставьте багаж леди в её номер. И поспешите, если хотите получить чаевые.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Примечание к части
Доверяй, но проверяй.
Из-за свинцовых туч на небесах, которыми пегасы отгородились от кошмаров наземного мира, а также густой пелены смертоносного некромантического облака, в свете нового дня Кантерлот выглядел городом-призраком. Впрочем, на данный момент, таковым он и являлся, что только подчёркивалось насыпями из снега.
– И всё равно – мне это не нравится, – заявил Лаенхарт, красующийся тёмно-фиолетовой бронёй гвардейца принцессы ночи, устремив визоры своего шлема на здание Министерства Морали, утопающее в облаках розового тумана.
– Ты можешь остаться здесь, – произношу через динамик ближайшего к перепончатокрылому гулю шестилапа, попутно настраивая режим работы светофильтров, при котором визуальные помехи будут минимальны.
– Чтобы ты мог присвоить себе секреты Эквестрии, разграбив штаб одного из Министерств? – резко повернув голову, фокусируя взгляд на моей платформе, саркастично уточнил глава дворцового сообщества кантерлотцев.
– Коды доступа, планы здания и прочую информацию об этом учреждении, как уже говорил ранее, я получил лично от Пинки Пай, – отвечаю ровным, терпеливым голосом, добавив в него нотку раздражения, будто бы подозрительность этого представителя понижизни меня действительно задевает. – Разве разговора с Твайлайт Спаркл, Эпплджек, Флаттершай и Рэйнбоу Дэш не достаточно, чтобы убедиться в моей лояльности?
– Во-первых, Твайлайт Спаркл и Эпплджек – не показатель: вы могли их обмануть, – заявил бэтпони, пристукнув закованной в броню правой передней ногой по вымощенной белыми плитами дорожке, ведущей прямо к дверям здания. – Во-вторых, я ещё не уверен, что это были настоящие Министерские Кобылы, так как ты мог создать качественную обманку при помощи записей с их публичных выступлений. Это частично подтверждается тем, что ученица принцессы Селестии выглядит моложе того, чем должна. И это не говоря о том, что Флаттершай и Рэйнбоу Дэш, ввиду предательства пегасов, вообще не вызывают у меня доверия.
– Но несмотря на это, ты не только согласился на сотрудничество, но ещё и собрал отряд для проникновения внутрь зданий Министерств, – заставив дрона поднять правый передний манипулятор, одним пальцем указывая вверх, спрашиваю, изображая динамиками ехидство: – Где здесь логика?
