Текст книги "Жена-беглянка. Ребенок для попаданки (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
Жанры:
Бытовое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
Глава 26
В городе мы прикупили еще сена для нашего осла и мешок овса – кормить его.
Потому что скоро ему придется как следует потрудиться.
В домик Марты мы вернулись очень поздно.
Практически ночью.
Марта встретила нас с фонарем, не то долго пришлось бы нам плутать по кустам.
– Ах, – воскликнула она, увидев Стира, – мальчишку какого притащила! Молоденький какой, и тощий! Что ж за работник-то из него выйдет?
– Хороший работник, – отрезала я. – Это мой брат, Стюарт. Честный и добрый юноша. У него и руки, и сердце золотые.
Однако, Марта была права – Стир был на удивление худым.
Я всегда думала, что он вырастет в доброго и мощного великана.
А он был тонким, как пятнадцатилетний мальчишка.
И на ужин, немудреную кашу, хлеб и кусок холодного окорока, он набросился жадно, будто ничего вкуснее не ел уже много дней.
– Вы ведь как будто не бедствовали, – удивилась я, зажигая свечи, чтоб немного осветить наш домик. – А ты голоден, как волк. Стюарт, торопливо жуя, глотая и давясь, исподлобья посмотрел на меня.
– Мать боялась, что я растолстею и разонравлюсь невесте, – сухо ответил он. – Она настаивала, что хочет выйти замуж за чистого, юного мальчика.
– А самой лет сорок! – ужаснулась я. – Она ведь совсем не молода!
– Зато богата, – заметил Стир. – Поэтому мать готова была на все, чтоб получить ее деньги. Она недокармливала меня и поручала работы больше, чем слугам.
– Ужасно, – выдохнула я. – Но можно ж было…
– У братьев попросить? – усмехнулся Стир. – Они тоже сидели на голодном пайке. Мать строго следила за тем, чтобы никто не съел больше положенного. Кухня была под замком, кладовка тем более.
– Бедные дети, – вздыхала Марта и подкладывала Стиру куски побольше.
– Теперь ты не будешь голодать, – пообещала я. – Никогда.
– Но как? – удивился Стир. – Откуда у тебя деньги? И чем мы будем зарабатывать?
– Будем добывать рубины, – просто ответила я. – Подтвердим у казначея право Марты на этот домик и землю, и откроем прииск. Вот в этом мне нужна твоя помощь. Поначалу сами будем копать землю. А потом наймем кого-нибудь. Ты будешь следить за рабочими, вести учет камням.
Стир чуть не подавился.
– Рубины? – не веря своим ушам, произнес он. – Ты это сейчас серьезно?
Он таращил на меня глаза, будто я предлагала ему королевскую корону.
– Да, – ответила я. – Вполне.
Стир лихорадочно соображал.
– Но если это правда, если здесь прииск, – проговорил он, отодвинув тарелку с недоеденной кашей, – то мы будем сказочно богаты! И тогда можно будет…
Он осекся. И я договорила за него:
– Отнять у матери остальных детей?
Стир кивнул.
– Она все равно распродаст их, – с горечью произнес он. – Действительно, как борзых щенков! А перед этим сломает. Сделает из них покорных кукол. Запугает, забьет, научит говорить по команде и прислуживать новому господину. Я давно хотел удрать, заработать денег и забрать к себе хоть кого-то, но…
– Но?..
– Она как чуяла, старая ведьма, – глухо ответил он. – То заморит голодом и работой так, что сил не было идти. То кто-то заболеет, и мне приходится за ним ухаживать. Не бросишь же.
– Тоже мне, тайна, – усмехнулась я. – Наверняка Максимилиан раскрывал ей твои планы. Наушник и подлиза…
Брата Макса я не любила.
Он был… словно назойливая муха. Вечно лез в лицо, говорил вкрадчивым и ласковым голоском.
И задавал много вопросов, если вдруг нечаянно касался каких-то тайных планов.
– Может быть, – кивнул Стир задумчиво. – Пожалуй, он единственный, кого мать не хочет от себя отпускать. Ее любимчик.
– Ну, вот его и оставим ей, – сказала я. – А остальных увезем при первой возможности. Добудем камней побольше, купим хороший большой дом.
– Это было б хорошо, – ответил Стир и впервые с момента нашего побега улыбнулся.
– Завтра пойдем, посмотрим на место будущего прииска, – сказала я. – Может, попробуем немного камешком откопать.
Спать Стир улегся в пышном клочке сена.
Постелил его рядом с остывающей печью, накрыл куском купленного мной полотна, свалился в эту импровизированную постель и уснул.
Поутру раньше всех проснулась Марта.
Вообще, немного отъевшись, она стала бодрее и даже румянее.
Для нас она завела тесто и к нашему пробуждению напекла лепешек с сыром.
– Давайте, поднимайтесь, засони, – ворчала она. – Надо поесть и живее сходить на ручей, пока еще рано, и пока лихих людей нет.
– А ты с нами хочешь пойти? – удивилась я, потирая заспанные глаза.
– Так конечно! – ответила Марта. – Страсть как интересно, выйдет ли что-то из твоей задумки.
Мы наскоро позавтракали.
Я увязала остатки лепешек в узелок, чтоб поесть на месте, когда проголодаемся.
Стир прихватил лопату, ведро, какую-то корзинку, чтоб в ручье промывать породу.
И мы втроем выдвинулись к мельничному колесу.
С первого взгляда, ничего особенного у мельницы не было.
Но когда мы полезли вниз, к воде, под колесо, я увидела, как отслаивается от берега глинистая почва.
А в разломе рдеющими огнями блестят рубины.
– Да сколько ж их тут! – завопила Марта, всплеснув руками.
– Сейчас разузнаем, – ответил Стир.
Он закатал штаны, сбросил башмаки. Взял лопату и корзинку и спустился в воду, к глинистому разлому.
Лопатой отковырнул кусок почвы, скинул его в корзину, и принялся промывает его в течении ручья.
Вода легко смыла почву, оставив в корзине только камни.
Крупные, грубые, необработанные.
Чистые-чистые, прозрачные, с четким гранями, будто отсеченными острым ножом.
Всего отмылось с десяток камешков.
– И это всего одна лопата! – ликовал Стир, рассматривая добычу.
Я припомнила свой первый улов.
Поднялась, отыскала в фундаменте мельницы сверток и принесла его Марте и Стиру.
– Это ж какое богатство невероятное! – шептала Марта, перебирая найденные камни, перекатывая их с ладони на ладонь.
– Если каждый камень продать хотя б за пять сотен, – размышлял Стир, щуря глаза и рассматривая крупняк, – то на самый богатый и огромный дом мы заработаем ну за пару недель!
– Чуть больше, – мягко поправила я его. – Купить дом несложно. Сложнее его содержать, привести в порядок, набрать слуг. Но вообще, зачем нам самый богатый? Достаточно просто хорошего, с комнатой для каждого.
– Да хоть полгода! – радостно воскликнул Стир. – А если не гнаться за роскошными особняками, то и того меньше. Ты же понимаешь, что это совсем немного времени?
– Понимаю, – мягко ответила я.
– Давайте продолжим работу! – воскликнул Стир и с готовностью ухватил лопату.
Следующие пару часов он копал, а я промывала корзинку с камнями в ручье.
Марта и та приняла участие в добыче.
Она босиком бродила по мелководью, где вода была нагретой солнцем, и в передник собирала снесенные вниз по течению рубины.
Их было немного, и они были мелкими.
Но это тоже были камни большой стоимости.
К обеду мы промокли, замерзли и выбились из сил.
Камней в ведре было примерно около сотни.
А отошедший от берега пласт земли был еще не весь перебран.
И камни, застрявшие в глине, сияли на солнце.
Уставшие, мы уселись на берег, греться и слегка перекусить.
Добыча наша, сушащаяся на солнышке, грела нам сердца больше самого жаркого огня.
– Это огромное богатство, – шептала Марта, растирая ноги, чтоб скорее согреть их. – Этак можно стать ровней самым богатым людям в городе!
– Можно, – кивнула я. – Поэтому… Марта, завтра нам с нашим уловом нужно ехать к казначею! Подтвердить твое право на землю, сбыть ему эти камни и получить от него охрану. Понимаешь? Больше тянуть нельзя. Скоро и так начнутся поиски места, где эти камешки раздобывают. Значит, нам надо подготовиться и обезопаситься!
– Значит, завтра едем в город, – решительно ответила Марта. – Я, конечно, стара, но хорошо пожить мне еще охота!
А я с замиранием сердца подумала, что мне снова придется свидеться с казначеем. С этим бархатным красавцем с черными жгучими глазами.
«Ох, только б не сорваться и снова не натворить дел!» – подумала я.
Глава 27
Итак, день для визита к казначею был назначен.
Дело было за малым – попасть к нему на прием.
– Я пойду вперед, – распорядилась я. – Попрошу его принять нас. А вы приедете на следующий день. С утра. Если все у меня выйдет, то быстро утрясем наши дела. Если нет, так хоть на базар сходим. Как раз начало большой ярмарки намечается. Нам много еще чего надо купить.
На самом деле я до ужаса не хотелось, чтобы казначей при Марте и Стире начал обсуждать мои подвиги. И я хотела предостеречь его от этого поступка заранее.
Так что я оставила повозку и осла Стиру и Марте, а сама двинула пешком в город.
С собой на встречу с казначеем я взяла несколько камней, чтоб показать, ради чего затеваю это дело с землей, и немного денег.
Ведь ночевать-то мне придется в городе!
Добралась до города я быстро. Уже, кажется, привыкла ходить пешком на большие расстояния.
Ничего, крепче буду!
А вот найти комнату в таверне было очень сложно.
Со всех окрестных деревень съехались с товаром крестьяне, ремесленники, купцы. Все было занято.
И всюду мне отказывали.
Я проблуждала в поисках ночлега полдня. Уже начало вечереть, когда почти на окраине города я нашла таверну, где свободная комната все-таки отыскалась.
– Половина серебряного, – неприветливо буркнул хозяин таверны. – И ни грошом меньше!
– Половина серебряного! – ахнув, возмутилась я. – Это что за цены такие?!
– Не хочешь – не плати, – невозмутимо ответил он, потирая кружки. – Только других комнат нет. Все заняты. Остались только дорогие, для важных господ.
Он оглядел меня неприветливо, вздохнул.
– Хотя тебе, конечно, проще переночевать на улице, под мостом.
– Нет, нет! – воскликнула я, выкладывая ему на стойку серебряный и страдая. – Я заплачу! Давайте ключи!
– Какие еще ключи, – буркнул хозяин. – Дверь прекрасно запирается изнутри на засов!
– Ключи, – настойчиво повторила я. – Я хочу оставить кое-какие свои вещи, и не хочу, чтоб в них кто-то покопался.
Хозяин со вздохом выложил на стойку и ключ.
– Что еще полагается к этой комнате за такие-то деньги?
– Желаете ужин, желаете ванну, – буркнул хозяин.
– Неплохо было бы и то, и другое, – заметила я.
– Много хотите, – снова неприветливо буркнул тот.
– Много дерете, – парировала я. – Ванну неплохо бы к десяти часам. Ужин я попрошу отдельно.
И я поднялась наверх, в свою комнату.
Я услала, набегавшись за день, неимоверно.
Хотелось немного прилечь, отдохнуть, поужинать.
Но меж тем совсем стемнело от надвинувшихся на город туч.
Подул резкий ветер.
И я решила, что отдых подождет.
В комнате, за изголовьем кровати, простроила свои камешки. Как мне показалось, надежно. Носить с собой такое сокровище было небезопасно.
Затем закрыла двери на ключ и скорее отправилась к дому казначея.
Начал накрапывать дождь, стало совсем темно.
Дом казначея я нашла с трудом. С еще большим трудом достучалась.
Открыл мне заспанный слуга, и дальше порога не пустил.
Даже решетку не отпер.
– Казначея сейчас нет, – неприветливо буркнул он. – Он в отъезде.
– О, что ж такое, почему ж так не везет, – простонала я. – Но мне он нужен по очень важному делу! Когда ж он прибудет?
– Обещал вернуться к завтрашнему дню.
– Но мне он нужен по очень важному делу!
– Если желаете, я доложу ему о вашем визите, когда господин казначей будет дома. Будете первой в его списке приемов.
Обещал завтра!
А если нет? Сколько придется ждать?
Хорошо хоть комнату сняла. Дорого, конечно. Но если Марта и Стир приедут, а казначей все еще не вернется, некоторое время мы сможем переждать.
Возвращалась в таверну я уже под проливным дождем.
Промокла насквозь, от холода зуб на зуб не попадал. Что ж за невезение-то!
– Верно, немое время. Зря я затеяла все именно сейчас!
В таверне дым стоял коромыслом. От посетителей отбоя не было.
Не всем так повезло, как мне. Кто-то из постояльцев ужинал в общем зале, кто-то не мог купить себе ночлег, и просто сушился и грелся у огня.
Постояльцы много пили, хохотали, травили байки и рассказывали страшные истории.
Я не хотела, чтоб из этой шумной веселой толпы ко мне кто-то пристал.
Поэтому постаралась проскользнуть незамеченной.
Но в комнате меня ждал сюрприз.
Взявшись за ручку двери, я поняла, что дверь-то не заперта!
Хотя я точно помнила, что запирала ее. И ключ вот он, в моем кармане! Я его вытащила с трудом из промокшего платья.
Значит!..
Что это значит, я придумать не успела.
С воплем ввалилась в комнату, жаждая крови.
И ключ занесла над головой, чтоб поразить всякого кто на меня напрыгнет!
Но не напрыгнул никто.
Напротив, в комнате царила самая уютная обстановка.
Ставни на окнах были закрыты, отрезая мрак и холод. Горело множество хороших свечей, разгоняя мрак, пылал камин. Ради меня его вряд ли растопили!
А в моей ванне, которую я заказала ближе к полуночи, вольготно разлегся…
– Опять вы! – я даже взвизгнула от возмущения, увидев знакомые черные волосы и глаза. – Да как такое быть может! Вас же нет в городе!
– Нет, – весело согласился он, рассматривая меня. – Совсем немного не доехал до дома. Но завтра буду!
Казначей, закинув руки за голову, блаженствовал в горячей воде!
Пока я стояла на пороге, мокрая и замерзшая!
Ну, зато завтра я точно попаду к нему на прием… Хоть это радует!
– Как вы оказались здесь! – продолжала негодовать я. – Эту комнату я сняла! Что вы тут делаете?!
– Отдыхаю, это же понятно, – ответил он.
И нахально плеснул на грудь теплой воды!
На голую грудь!
Я изо всех сил пыталась не рассматривать его.
Глядела точно в его красивое лицо.
Но взгляд нет-нет, да спускался ниже.
И не только потому, что смотреть в его черные смеющиеся глаза было невыносимо.
Но и из-за непобедимого женского любопытства.
Судя по всему, казначей был хорош не только в одежде. Но и без нее.
Красивый, ладный мужчина, налитый молодой силой.
У него были широкие плечи, удивительно широкие, хорошо развитые руки.
Сильная шея, в отличие от тонких цыплячьих шеек аристократов, болтающихся в воротниках одежд как пестик в колоколе.
И плоский, подтянутый живот с крепким прессом.
Знатный самец!
Я облизнула мгновенно пересохшие губы и мужественно перевела взгляд на его красивое лицо, чтоб не видеть голого живота среди мыльной пены.
И всего остального…
Если бы я не знала, что этот мужчина сидит за столом и считает монеты, я бы подумала, что он либо крушит кувалдой камни на рудниках, либо таскает тяжелые грузы на своей широкой спине.
Непозволительно широкой и мощной.
Такой широкой, что, наверное, мне не удастся ее обхватить руками…
О, господи, о чем я думаю!
– Да, раньше я занимался тяжелой работой, – весело ответил казначей. Мои нескромные взгляды не укрылись от его внимания. – Так что вы хотели?
– Я хотела?! – я даже задохнулась от негодования. – Это что вы тут позабыли, господин казначей! Это моя комната! Я сняла ее! Так что убирайтесь вон!
– Ах, вон оно что! – рассмеялся он. – Так значит, это вы та самая странная крестьянка! Мне следовало бы догадаться, хотя б по запаху, что витал тут.
– Что значит странная?! – возмутилась я. – И что за особенный запах от меня исходит? Я моюсь, между прочим! Ничем от меня пахнуть не должно!
– Еще как пахнет! Рекой, травой и лесом. Тем местом, где вы живете.Где мы первый раз повстречались.
Меня словно кипятком окатили!
Что за странные намеки?
Он что, все еще помнит, как мы встретились?
Зачем?!
Но я не стала спрашивать. Не стала уточнять, что за чувства он испытывает, вспоминая эту встречу.
Что-то мне говорило, что я хожу по очень тонкому льду…
– Как вы сюда попали?
– Хозяин дал мне ключ, – ответил казначей. – Я попал в непогоду, экипаж сломался, еще и лошадь потеряла подкову и охромела. Я не доехал до дома самую малость. Устал и продрог. Вот и попросился на постой сюда. Но мне сказали, что все комнаты заняты…
– И эта, между прочим, тоже! – ядовито напомнила я.
– Да, но в отличие от остальных, ее снял не благородный почтенный господин, а странная молодая крестьянка…
– А, то есть, мужчин, и богатых, беспокоить нельзя! А простую бедную девушку вышвырнуть в ночь, в непогоду – это запросто! – злилась я.
– Мне сказали, что девушка ушла, не оставив никаких вещей, и не потребовав ужина, – парировал казначей. – Да и вы не такая уж простая. Герцогиня, если не ошибаюсь? Титула вас никто не лишал.
– Вообще-то, оставила, – сварливо ответила я, игнорируя его слова о моем положении в обществе.
– И они все целы, я их не тронул, – ответил казначей. – Да, собственно, и не нашел. Потому и занял комнату со спокойной душой.
– И так же спокойно сейчас попросите меня удалиться?!
– Да нет же. Никто вас и не думал нахально выгонять! С вами было предложено договориться и заплатить вам втрое больше потраченного! Любая бедная девушка это предложение приняла бы с радостью…
– Наверное, тепло мне будет под мостом с серебром в кармане! Как и любой бедной девушке!
– Что, нет?
– Разумеется, нет! – фыркнула я. – Если хотите, я сама вам доплачу, чтоб вы на своей шкуре почувствовали, каково это – с бесполезными монетами без крыши над головой скитаться в ночи!
Казначей рассмеялся. Вода в ванной заколыхалась, обнимая ее крепкое сильное тело. И я снова отвела взгляд.
– Тогда нам придется делить эту комнату сегодняшней ночью, – ответил он. —Тем более, что герцогиню выставить я просто не имею права. И должен просить вас проявить гостеприимство.
– Я не герцогиня более, – сухо ответила я. – Хватит об этом.
– Ну, как пожелаете, – покладисто ответил он. – Принесите-ка мне полотенце.
– Что?! – вскричала я, свирепея. Даже ногой топнула. – И не подумаю вам прислуживать!
– Ну, как скажете, – так же покладисто ответил они встал во весь рост.
В ванне.
Голый.
– Ай! – вскрикнула я, шлепком ладоней закрыв лицо.
И молниеносно повернулась спиной к этому бесстыднику!
Да что ж такое-то…
Глава 28
Конечно, я отвернулась очень быстро.
Но кое-что все-таки разглядеть успела.
Приличное такое кое-что.
И вот странно: стыдно должно было быть ему, а щеки пылали у меня!
– Я же предлагал вам решить это дело… приличнее, – заметил казначей. – Если б вы не упрямились, а послушались здравого смысла, мы бы не попали в такую неудобную ситуацию.
– Приличнее? – возмутилась я, покуда этот бесстыдник облачался в теплый роскошный тяжелый халат. – По-вашему, прилично, когда герцогиня прислуживает вам?!
– А прилично смотреть на меня, голого? Вас не поймешь, – весело ответил он. – То вы настаиваете, чтоб я позабыл о вашем титуле, то велите снова о нем вспомнить. Но если б вы принесли мне требуемое, вам не пришлось бы смотреть на мою наготу.
– Этим ваши слуги должны заниматься! – рассердилась я. – Где они, кстати?
– Им не место в господской комнате, – ответили казначей. – Тем более, что мне предстояло с вами… гхм… договариваться. Они переночуют внизу, у камина. Ну, повернитесь!
Я, смущаясь, обернулась к нему.
Казначей, довольно щуря бессовестные глаза, неторопливо завязывал пояс.
Халат он небрежно накинул на мокрое тело, не особо-то стараясь стянуть ворот.
Голая грудь его поблескивала.
Кожа была смуглая, и в расшитом золоте халате мужчина смотрелся по-восточному, экзотично.
– Да вы же вся промокли! – воскликнул казначей.
– Да что вы говорите! – язвительно ответила я. – И промокла, и замерзла, и устала. И очень рассчитывала на ванну, которую вы заняли!
– О, но это можно легко поправить, – беспечно заметил казначей. – Хотите, я велю ее наполнить заново?
– Разумеется, нет! – резко ответила я.
– Нет? – он внимательно меня оглядел. – А мне кажется, вам это необходимо. Вы вся дрожите. Это может дурно сказаться на вашем положении.
Я ахнула и приложила ладонь к животу.
О, как часто в прежней жизни я слышала эту фразу!
Она пугала меня до дрожи.
Вот и сейчас я замерла, как кролик, парализованный взглядом удава.
И мгновения этого страха, который я нечаянно выказала, было достаточно, чтоб мужчина понял мое слабое место и принялся на него давить, манипулируя мной.
– Живо раздевайтесь и наденьте сухое!
– Где я вам возьму перемену одежды? – возмутилась я.
– Ах, да… ну, поищем что-нибудь в моем сундуке, – ответил он.
– Я не могу раздеваться в одной комнате с вами!
– Очень даже можете. Я вам помогу, – он решительно ступил ко мне. – Распущу шнуровку. Остальное снимете сами. Ну, живее!
Я побагровела до ушей, но отчего-то подчинилась.
Его сильные теплые пальцы ловко распустили мокрые шнурки на моей спине.
Когда он нечаянно касался моего тела, я стискивала зубы, чтобы не выдать нечаянно своего блаженства. Потому что его руки дарили мне тепло. А одежда была тяжелая, мокрая.
– Раздевайтесь, – скомандовал он, окончив свое дело. – Я не стану смотреть, даю слово.
Пока я спускала корсаж, он покопался в своем дорожном сундуке.
Нашел еще один халат, попроще и не такой тяжелый. Но все равно экзотичный по-восточному.
Из фиолетового бархата, с широкой золотой тесьмой.
От его толстой ткани пахло амброй, ванилью и сандалом.
– Наденете это, – распорядился он, протягивая мне вещь. – Пока я хожу распоряжаюсь насчет ванны, вы можете развешать свои вещи на каминной решетке.
– Вот еще! – возмутилась я. – Принимать ванну в вашем присутствии?!
– Вам это необходимо, – отрезал он. – Не то простудитесь. Снимайте все, и рубашку тоже, и отправляйтесь в постель.
– В вашу постель?!
– Вообще-то, это ваша постель. Вы первая за нее заплатили. А я пролез…
– …Нахрапом!
– Как вам будет угодно. Но все равно, вам нужно согреться. Живее давайте! Это нужно вам и вашему ребенку.
Он поспешно вышел, а я, уже приплясывая от холода, стащила с себя мокрую одежду, промокшие чулки.
Рубашку тоже, оставшись абсолютно голышом.
Халат казначея был мне велик настолько, что я смогла обернуться им два раза.
Его аромат, смешанный с запахом тела его владельца, окутал меня сладковатым облаком.
Я никак не могла отделаться от мысли, что казначей меня обнимает за плечи, стоит за моей спиной.
Я даже чувствовала его дыхание на своей шее.
Наваждение какое-то!
Наскоро развешав свои вещи у огня, я юркнула в постель и поджала озябшие ноги.
Вспомнила о камнях, залезла в свой тайник, устроенный за изголовьем кровати.
Они были там; никто их не тронул. Наверное, хозяин стащил бы их, но он и подумать не мог, что нищая крестьянка, с которой он содрал последние деньги, может оказаться обладателем такого сокровища!
Так что мой невзрачный вид мне только на пользу!
Успокоившись, я удобнее устроилась в постели, стараясь согреться.
И даже задремала.
Но в этот момент в дверь громко стукнули. Вероятно, чьим-то лбом.
Дверь распахнулась, и влетел незадачливый хозяин таверны.
Он и так был униженно согнут, но при этом пытался кланяться.
В руках его был намертво зажат колпак.
Лицо бледно; на лбу, и верно, расцветал синяк.
Вслед за ним задел казначей, с высокомерным и пренебрежительным выражением лица. Судя по слегка пыльным на заднице штанам хозяина таверны, казначей сюда его гнал пинками.
– Ваша Точность, – лепетал бедолага, бледнея все больше и больше. – Кто же знал, кто же знал, что дама окажется приличной…
– Деньги-то ты взял, мерзавец, – заметил казначей. – И как нам теперь разрешить эту ситуацию? Предлагаешь мне спать в одной постели с приличной женщиной и тем опорочить ее?
– Ва-а-аша Точность, – заскулил и закланялся хозяин сразу в две стороны – казначею и мне, – помилуйте! Комнат нет. Постояльцев набилось, как сельдей в бочке. Ярмарка же!
– Плут, – недовольно произнес казначей. – Что ж, раз ты поставил нас в неудобное положение, то тебе и отвечать за это. Живо готовь свежую горячую воду. Госпоже нужно помыться и согреться. Ужин подавай, болван, на две персоны. Да самый лучший! И вина принеси, красного. Подогретого. Я тебя отучу шельмовать!
– Слушаюсь, слушаюсь! – хозяин таверны, обрадованный, что так дешево отделался, снова поклонился и хотел было бежать.
Но казначей ухватил его за ухо и развернул ко мне лицом.
– Ничего не забыл, скотина?
Повиснув на своем ухе, бедолага таращил на меня глаза.
А потом спохватился:
– Ва-а-аша милость, – пролепетал он, прижимая руки к груди. – Заклинаю… Умоляю! Простите! Я никогда, никогда…
– Отпустите его, казначей, – попросила я. – Не очень-то мне хочется смотреть на его противную рожу.
– Радуйся, что госпожа так великодушна, – произнес казначей и брезгливо вышвырнул мошенника вон.
За дверями послышался топоток ног по лестнице.
Казначей обернулся ко мне и улыбнулся.
– Кажется, у меня входит в привычку наказывать ваших обидчиков, – заметил он.
Он разговаривал со мной странным снисходительным тоном.
Вроде, опекал и заботился, но как-то свысока. Словно с неразумным дитем возился, забавляясь и поражаясь моей глупости.
От этого принимать его помощь было не очень-то приятно.
– Вас никто не заставлял устраивать весь этот цирк! – резко ответила я.
Мой гнев его тоже позабавил.
В темных глазах его блестели искры смеха.
– Но я не могу пройти мимо ваших… проблем, – ответил он. – Как бы то ни было, а вы – жена герцога. Если вы вернетесь к мужу, и окажется, что я встречался на вашем пути и не помог, герцог может очень сурово меня покарать.
– Вы только поэтому за мной ухаживаете? – резко спросила я.
– А вам хотелось бы, чтобы я видел в вас не только знатную особу, но и женщину? – казначей прищурился.
От его проницательности, от того, что он озвучил то, в чем я себе признаться не хотела, я побагровела до ушей.
Да, черт подери!
Почему ты смеешься, почему не видишь во мне женщину?
– Вы красивая женщина, – хладнокровно ответил казначей, рассматривая меня. – Даже очень. А в этом одеянии вы словно одалиска. Очень соблазнительно. Но ваш муж… Кстати, а зачем вы сбежали от него? Это такой новый способ обратить на себя его внимание? Наказать? Если учесть, что вы носите его наследника, герцог, наверное, в ужасе. Вы бегаете довольно долго. Уже можно возвращаться.
Ах, вот оно что…
Он серьезно считает, что мой побег – это просто поведение глупой капризной женушки?
Поэтому смотрит на меня свысока?
Как на идиотку?
Ну, чудно!
– Я не вернусь к нему никогда, – резко ответила я.
– Зачем бросаться такими категоричными словами! – усмехнулся казначей.
Его ухмылочки начинали меня бесить.
– Он хотел меня убить, – отрезала я. – Наследник ему нужен, а вот я – нет. Я для него не человек. Не жена. Просто здоровое тело, в которое он посеял свое семя. Сразу после родов меня предполагалось убить, как откормленную свинью. И скормить собакам. Веская причина избегать муженька, не так ли?
Я с удовольствием смотрела, как противная ухмылочка сползает с губ казначея.
По-моему, он даже побледнел. А глаза его стали еще чернее и страшнее, как грозное небо.
– Невероятно, – выдохнул он. – Убить красивую, невинную молодую женщину…
– Для вас это новость, казначей? – усмехнулась я. – Я всего лишь глупая, наивная деревенская девка, поверившая в любовь. Но вы-то не так наивны?
Он молчал, рассматривая меня.
– Я думал, – глухо ответил он, – что красота и свежая юность способна тронуть любое сердце.
– Нет, – отрезала я. – Этого не случилось. Поэтому я вынуждена спасать свою жизнь.
***
Вскоре явился хозяин со слугами. Они вычерпали воду из ванны и налили новую.
Даже ширма для меня нашлась, и тонкая льняная простынь.
В нее я закуталась, прежде чем лечь в горячую воду.
– Ваше вино, как заказывали! – кланяясь и одновременно пятясь назад, к дверям, говорил хозяин. – Скоро ужин будет готов, не извольте беспокоиться!
Казначей молча выставил его за двери.
Откупорил бутылку, налил алой ароматной жидкости в два бокала.
– Я не буду! – запротестовала я. – Это повредит ребенку!
– Чушь, – отрезал казначей, поднося мне бокал. – От хорошего вина еще никому плохо не было. К тому же, так вы быстрее согреетесь и успокоитесь. И сон будет лучше.
Пришлось подчиниться!
Его взгляд, брошенный на мое тело в воде, обернутое тканью, был более чем красноречив.
Но он быстро отвернулся, словно теперь боялся на меня смотреть.
От глотка вина в голове сразу зашумело. Опьянение мягко стукнуло в затылок, перед глазами все поплыло.
И я шумно плеснулась и чуть не выронила бокал, когда у меня закружилась голова и мне показалось, что я тону.
– Что такое? – удивился казначей. – Вы так скоро опьянели? Вы голодны?
– С утра ничего не ела, – пришлось признаться мне.
– Тогда позвольте, я за вами поухаживаю?
Не знаю, почему я не отказалась.
Я лежала в блаженном тепле, откинув голову на бортик ванны.
Казначей вынул бокал из моей ослабевшей руки.
Душистым мылом намылил мои волосы и принялся осторожно массировать мою голову, виски, лоб.
– О, господи, как приятно! – вырвалось у меня.
Казначей хмыкнул, но смолчал, продолжая свое дело.
В теплой воде меня развезло очень сильно, и я почувствовала, как расслабляюсь, и на место тревоги приходит беззаботная легкость.
– Кстати, а как вас зовут? – вдруг спросила я.
