Текст книги "Жена-беглянка. Ребенок для попаданки (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Глава 18

– Стыдно смотреть, как ты трясешься за свою шкуру! – выдохнула я.

Я хотела сделать Ивару больно.

Он пугал меня до дрожи, и я хотела отплатить ему если не той де монетой, то похожей. Уязвить его раздутое самолюбие.

Однако мои оскорбления были им игнорированы.

Он расхохотался.

– Смешно смотреть, как ты упрямо храбришься, ничерта не понимая, – ответил мне он. – У тебя что, совсем ничего нет в этой хорошенькой головке?

И он ткнул мне пальцем в лоб.

Яростная волан безумия накрыла меня.

Даже в глазах стало красно от нахлынувших воспоминаний. И от боли, с которой я встретила свою смерть.

Мне показалось, что память о том события разорвала меня на части,

Стас так же сделал перед тем, как выкинуть меня в окно.

Хладнокровно и цинично. Без сожалений.

Маргиналы так выкидывают мешки с мусором.

– Не смей трогать меня руками! – заорала я не своим голосом и ударила Ивара по лицу.

Сильно.

Полоснув ногтями по щеке так, что выступила кровь.

Во мне словно демон проснулся. Почуяв запах крови, я хотела драться, бить еще и еще, рвать Ивару лицо только за то, что он нечаянно напомнил мне о моей трагедии.

Я даже шагнула решительно к нему, сжав кулаки.

Но Ивар ловко отскочил, оглушительно хохоча.

– О, какой знакомый темперамент! Какой крутой нрав! – проорал он, адресуя слова явно не мне. – Здравствуй, родственничек! Добро пожаловать в семью!

Это он ребенку.

Моему ребенку, намекая на то, что тот уже мной управляет.

И я зверею по его приказу…

Это было отрезвляюще. Как ведро ледяной воды в лицо.

Я отшатнулась от Ивара, прикрыла живот руками.

«Ну, что ты, – безмолвно уговаривала я ребенка, прислушиваясь к бешено колотящемуся сердцу. – Что ты! Разве так можно? Нет. Мы же не звери. Так нельзя!»

Красная пелена медленно спадала с моих глаз. Я остывала, дыхание мое выравнивалось.

Ивар же с интересом наблюдал за мной.

– Получается усмирить его? – с нехорошим любопытством спросил он. – Получается унять жажду вседозволенности? О, вероятно, у этого ребенка есть шанс не стать монстром, как его папаша. Именно вседозволенность однажды нас и погубит…

– Ты сам монстр, – огрызнулась я. Раздражение и гнев снова вспыхнули во мне, мгновенно. Но я упрямо их подавила. Силой. Дрожа от желания вцепиться Ивару в глаза – и не делая этого. – Не смей моего ребенка так называть.

– Но он плоть от плоти своего отца, – напомнил мне Ивар. Казалось, он нарочно меня дразнил. – И он сильнее тебя.

– Я научу его пользоваться не только силой, – ответила я. – Но и разумом.

– Ты уж постарайся, – издеваясь, ответил Ивар, отступая к двери. – Что ж, я иду за платьем. Подожди меня, птичка, никуда не улетай. А за это спасибо, – он указал пальцем на окровавленное лицо. – Кстати. Ты не могла бы еще укусить меня? Для правдоподобия?

– Пошел вон! – я снова кинулась на Ивара. В груди будто огонь горел. Во рту стало солоно от крови – кажется, от злости я прокусила себе губу.

А ведь это только начало…

– Ухожу, ухожу, радость моя! – паясничая, ответил Ивар и скрылся за дверью.

После этих разрушающих приступов ярости я обессиленно упала на пол и долго лежала, приходя в себя.

Нет, так не пойдет.

Неужто я стану все время на людей кидаться, за каждое не понравившееся мне слово? А если не кидаться, если не девать ребенку то, чего он хочет – мести, драки и крови, – то долго я не выдержу.

Сорвусь.

Марта была права?.. Избавиться, пока не поздно? Найти другого, хорошего и честного мужчину, от него родить?..

Эта подлая, скользкая мысль промелькнула где-то на периферии сознания, и я тотчас обрела силы.

Уселась, жадно глотая воздух.

– Нет-нет-нет, – от страха у меня даже холодок по спине побежал. От страха потому, что я в шаге от страшнейшего предательства стою! – Такие мысли прочь! Я должна быть сильной! Кто сказал, что будет легко?

Вскоре явился Ивар с комком тряпья подмышкой.

Он помалкивал и больше не дразнился.

Но я видела, как он прячет нож в ножны. И руки его были в крови.

– Ты что, – закричал он, – не привела себя в порядок?! Я же велел!

Он налетел на меня, подхватил под руки и рывком поставил на ноги.

От него пахло кровью.

А внизу, как мне показалось, нарастал крик и бой посуды.

– Живо, живо!

Он подтащил меня к умывальнику. Из кувшина плеснул в тазик воды и, ухватив ща шею, окунул меня туда лицом.

– Да отмывайся ты, черт тебя дери!

Я задохнулась от его грубости, но он макал и макал меня, пока я окончательно не пришла в себя и не начала сопротивляться.

– Да пусти же!

Он отпустил.

Пока я жадно дышала, он быстро содрал с меня юбку, вспорол ножом шнурки моего корсажа.

– Да ты что творишь!..

– Раздеваю тебя.

– Да как ты можешь!..

– Могу по-всякому. Тоже мне, наука – женщину раздеть. Некогда крутить реверансы и возиться, – зло ответил он, наскоро вытирая окровавленные руки моим старым платьем. – Переодевайся!

Оторвав клок от моей старой юбки, он насильно вытер мне мокрое лицо. Насухо и начисто. Как капризному ребенку-неумехе.

– Ты что, ты кого-то убил? – стуча зубами, спросила я, натягивая ворованную юбку.

Она была красивой, добротной, из плотной зеленой ткани.

Корсаж тоже был нарядным, ушитым тонким узором мелким бисером, с новыми цветными шнурками.

Ивар грубым рывком затянул шнурки так, что мне и дышать стало трудно.

Но, кажется, ему на это было плевать.

– Конечно, убил, – глухо ответил он.

– Кого?! Надеюсь, не хозяйку этого платья? – ахнула я.

– Того человека, с которым ты разговаривала, – кратко ответил он.

– Князя?!

Ивар кивнул.

– Его. Еще как убил. Подло и вероломно, ткнув хорошенько ножом с шею. Сзади.

– Но зачем?!

– Он единственный тебе прямо в лицо смотрел. Он мог опознать тебя и натравить своих людей, – кратко ответил Ивар. – Теперь не натравит… А еще он мешал мне обшаривать его карманы в поисках рубина.

– Нашел?!

– Нет, птичка. Камешка у него уже не было, вот досада… впрочем, это даже немного хорошо. Пусть думают, что убили из-за него. Ну, а пока там поножовщина, до тебя нет никому дела! – лицо Ивара помрачнело и даже потемнело от гнева. – Ай-ай, все равно это дурно. Теперь точно не скрыть, что объявился новый златовед! Но, видит ад, я сделал все, что мог.

Я похолодела от тяжести этих слов.

– Может, рубин потерялся? – предположила я робко.

– Такие вещи не теряются, – ответил Ивар. – Не удивлюсь, если его уже осматривает огранщик. – Ай, ай, плохо!

Он яростно дергал шнурки на моем корсаже, затягивая их.

Видимо, искусство одевать женщину ему тоже было подвластно…

– Ну, все, – Ивар крутанул меня, поворачивая к себе лицом. Тревожно оглядел, снова грубо потер мое лицо, оттирая остатки сажи. – Теперь ты похожа на человека, а не на побирушку в рванине. Я спущу тебя на веревке вниз из окна. Потом все тряпки и твою корзину сожгу. Никто не поймет, куда ты делась. И заклинаю – беги! Беги и прячься! И постарайся, чтобы видели тебя как можно реже!

Он разодрал на полосы принесенные с собой тряпки, связал их, смастерив веревку.

Обвязал меня поперек туловища и весьма непочтительно выпихнул в окно.

Я повисла над брусчаткой, болтая ногами.

– Лети, птичка! – повторил Ивар и стал осторожно меня спускать.

Когда ноги мои коснулись уличных камней, я вывернулась из связанной Иваром петли, и он ловко втянул тряпичную верёвку в окно.

– Беги! – прошипел он страшно, и я припустила по улице, подальше от пугающего меня места.

Но обратно к Марте я не спешила.

Марта ждет меня со стапятидесятью монетами, а не с тридцатью. Я не могу обмануть ее ожиданий! Просто не могу обмануть!

Я слово дала, а это иногда поважнее жизни.

К тому же, нужно много чего купить. Провизии, много муки, масла и сахара. Мяса, молока. Повозку и мула, что все это отвезти.

Значит, мне прямая дорога сначала к казначею, а потом уж только в мое логово.

– Прости, Ивар. У меня нет возможности быть послушной девочкой! Ты ведь поможешь мне и тут одержать верх? – эти слова я предназначила ребенку, погладив свой живот.

Что-то мне говорило, что его магические способности мне здорово пригодятся.

Глава 19

Дом казначея мне указали охотно.

Хотя и потаращили на меня глаза.

Что за дело может быть у простой женщины к казначею?

Впечатление богатой я не производила.

Но мало ли. Может, за наследством пришла.

Дом казначея ничем не отличался от других богатых домов – снаружи.

Внутри же… ох, я вздрогнула, переступив его порог!

Я ощутила себя словно в клетке. И та давила, угнетала меня своим металлическим весом.

На дверях изнутри были решетки.

На окнах тоже были решетки.

Каменные стены были покрыты кованными металлическими деревьями. Но смысл был один: это тоже была решетка.

И если ты в нее попал, то уже не выбраться…

Такие вот мрачные мысли меня посетили, когда дверца этой клетки за мной захлопнулась.

Слуга, что впустил меня, молча указал на стул с высокой спинкой подле стола.

Я должна была присесть и ожидать, когда меня примут.

– Какое у вас дело к казначею? – грубовато осведомился слуга.

– Неотложное и срочное! – выпалила я.

– Казначей сам решает, какое дело у него неотложное, – буркнул слуга. – Он ждет важного посетителя. Поэтому вы можете надолго тут задержаться.

Я почувствовала непреодолимое желание тотчас же удрать, но двери за мной уже захлопнулись.

– Но я ждать не могу, – залепетала я. Сесть мне все-таки пришлось – ноги мои вдруг ослабли, задрожали колени. К горлу подкатил ком, и я сполна хлебнула чувство обреченности. Ах, Ивар, почему я не послушалась тебя?! – Я должна кормить бабушку! Она у меня совсем стара – и совсем одна! Если я не вернусь к завтрашнему дню…

– Я передам это казначею, – пробубнил слуга равнодушно и спокойно.

И двинул вверх по лестнице из серого грубого камня.

Я осталась сидеть, ни жива, ни мертва.

Ничего еще не произошло, но мне отчего-то было ужасно страшно.

О, если выпутаюсь из этой ситуации, буду намного благоразумнее!

Если, конечно, выживу и не задохнусь в этой клетке в ожидании…

Сколько мне сидеть? Час? Два? День?

Но, к моему удивлению, казначей появился слишком быстро.

Я даже не успела напугаться как следует.

На серой каменной лестнице послышались шаги, и я подскочила, прижав руки к груди, нащупывая под одеждой монету.

– Так-так, – раздался язвительный голос. – Значит, я не ошибся!

Передо мной, в мантии казначея, стоял незнакомец, у ручья отогнавший от меня своих слуг.

– Казначей! – невольно вырвалось у меня. – Вы не аристократ, вы казначей!

Он склонил черноволосую голову.

Он был… ну демонически хорош, притягателен и вместе с тем страшен.

Взгляд его черных глаз сводил с ума.

Завораживал.

Я тонула в нем, и даже страх отступал.

– Полагаю, никогда и не стану аристократом, – немного резко ответил он. – Я не из тех, кто бездумно старается завладеть титулом. У меня достаточно денег, но я и не подумаю его купить. Титул, знаете ли, накладывает определенные обязанности, выполнить которые порой очень трудно. А вы, стало быть, убежавшая то мужа герцогиня Ла Форс?

Это был почти оскорбительный намек на то, что я, как самая глупая девица на свете, повелась на богатство и положение в обществе.

Он видел во мне легкомысленную и алчную девицу, которая по глупости своей отдала себя аристократу, не задумываясь о последствиях.

А теперь расхлебывает последствия своего поступка.

Но… как он догадался?!

– Очень просто, – ответил он, угадав мои мысли. – Вы не похожи на крестьянку. Работа ваших рук не касалась. У вас чистая светлая кожа, ровные зубы. Вы не истощены, волосы ваши не спутаны и чисты. Вы слишком хорошенькая и чистая, чтоб быть внучкой этой старухи. К тому же, вы знаете цену монете, которую я вам дал, – он указал на мою грудь. – Там вы ее прячете? Я не был уверен в том, кто передо мной. Но если б вы были крестьянкой, как уверяли меня, вы б эту монету разменяли на базаре, как серебряную. Вы бы не узнали в ней платину.

– Вот черт…

– Так что я рад вас приветствовать, герцогиня, – казначей мне вежливо поклонился. Но весь его вид просто был пропитан ехидством.

Уважения в его поклонах не было ни на грош!

– Чем могу служить?

– Прекратите паясничать, – грубо велела я. – Вы же понимаете – мне нужно эту монету разменять. Сто пятьдесят серебряных – выдайте мне их. А вашу платину заберите обратно.

На красивом лице мужчины выписалось изумление.

– Что? Как? – произнес он. – Вы действительно хотите, чтобы я разменял?.. Пришли сюда из-за такой малости? За деньгами?

– А зачем же еще? В моем положении это целое состояние! – рявкнула я. – Не думаете же вы, что я ищу вашего общества, чтоб полюбоваться на вашу небесную красоту! Нет, все прозаичнее. Я просто хочу есть.

Казначей удивился.

Хотя губы его дрогнули в чуть заметной улыбке при моем замечании о его небесной красоте.

Черт, вот кто меня за язык тянул?!

Но я не могла не сказать этого.

Если б я не сделала этого, не выкрикнула о изумившей меня красоте этого мужчины, я бы просто лопнула.

– Что вас так удивляет? – резко спросила я. – Не думали, что герцогини едят? О, еще как лопают! И гораздо больше, чем вы думали!

– Нет, – мягко ответил казначей. – Этот факт мне известен. Я просто думал, что…

– Что?

–…Что вы набегаетесь и вернетесь к безутешному супругу, – ответил казначей, пытливо разглядывая меня.

Я резко и грубо рассмеялась.

Голос был не мой, металлический, скрежещущий.

– К безутешному? – повторила я едко.

– Он организовал ваши поиски, – заметил казначей. – Ручей ниже по течению прочесали мелким гребнем. Когда он нашел ваше платье, он испустил крик, полный адской боли и отчаяния.

– Ему полезно время от времени так покричать, – злорадно ответила я.

– Вы жестоки, – укоризненно покачал головой казначей. – Он не оставляет надежды отыскать вас и назначил огромную награду за…

– Мою поимку? – ляпнула я.

Сердце мое ухнуло вниз.

Ну, конечно! Деньги… Он посулил деньги тому, кто меня поймает!

Вот зачем казначей катался вдоль ручья!

Тоже участвовал в поисках, и нашел!

Но хитрому казначею не хотелось меня хватать, везти куда-то.

А вдруг еще не та девица, возись с опознанием, и зря..

Он дал мне приманку, и я сама прибежала в его дом, тем самым себя обличив.

Вот это попадалово…

– Вы молодец, – процедила я презрительно. – Вы очень умны. И деньги свои отработали блестяще.

Я выпустила из рук монету.

Звонко цокнула ею о лакированную столешню.

– Давайте, посылайте своих горе-слуг моему муженьку. Он быстро примчится сюда, полный любви ко мне и денег – вам.

– Эти люди, что накинулись на вас у ручья, больше не служат у меня, – спокойно заметил казначей. – Они наказаны.

Как наказаны – он не сказал. Но что-то мне подсказывает, что мне лучше не знать, что с ними сделали.

– Но наверняка есть другие? Зачем делать вид, что вы этого не сделаете? – я присела на стул, выпрямила спину и дерзко глянула в его глаза. – Давайте же. Я подожду.

Черные глаза казначея вспыхнули гневом.

Улыбка исчезла с его лица.

– Я достаточно богат, – отреза он мертвенно-спокойным голосом, – чтобы не учувствовать в поимке чужих жен. Меня не интересуют ваши семейные разборки.

– Однако, вы участвовали! – едко заметила я, намекая ему на встречу у ручья.

Лицо его нервно дрогнуло.

На высоких скулах проступил румянец.

Получалось, что я уличила его в чем-то постыдном. В том, о чем он сам предпочел бы умолчать, забыть.

И ни в коем случае не признаваться!

– Я не искал вас, – ответил казначей ровным голосом. Но я видела – он врет. – Мои дела, по которым я выезжаю иногда, вас не касаются.

– Сколько платиновых монет вы раздали, пока ездили по вашим делам? – не унималась я.

Да кто меня за язык тянет?!

Я делала неприличные намеки, но боже мой, как мне нравилось чувствовать его гнев и стыд!

До дрожи в руках!

Это чувство лилось в мое сердце как приятная прохладная вода с мятой в жаркий день!

Его черные глаза полыхнули пугающим огнем.

Я видела, я чувствовала – он взбешен, хоть лицо его оставалось спокойным.

Он вдруг порывисто ступил ко мне, так быстро, что я не успела встать.

Заглянул в мои глаза. И в его взгляде я увидела, что он ко мне чувствует: отвращение, презрение и какую-то гадливость.

Он считал, что я продалась Натану за деньги.

А когда он не исполнил очередной мой каприз, я сбежала.

Вот что думал обо мне казначей.

– Одну, – тихо и страшно произнес казначей, пожирая меня взглядом. – Я отдал только одну монету. Вам. Я сразу вас нашел, потому что вы не умеете прятаться.

Под его взглядом мне стало вдруг неуютно.

И даже страшно отчасти, да так, что вся моя резкая смелость с меня махом сползла. Как линяющая шкурка со змеи.

– Однако ж, герцог найти меня не может, – пробормотала я. – Значит, прячусь я неплохо.

– Это потому, – уже со злостью ответил казначей, – что он подспудно считает вас мертвой и ищет внизу по течению. А я искал выше. Потому что думал, что вы живы.

– Ну, так зовите, обрадуйте его, – одними губами шепнула я.

Красивое лицо казначея исказила брезгливая гримаса.

– Такая красивая, светлая женщина, и такая пустая, – с горечью произнес он. – Все мысли и все разговоры только о деньгах… Держите ваше серебро!

Он кинул на стол тяжело брякнувший кошель.

– Можете не пересчитывать, там ровно сто пятьдесят, – произнес он, отворачивая от меня лицо так, будто смотреть на меня ему было невыносимо противно. – Все-таки, я казначей. Считать умею.

– Премного благодарна! – язвительно ответила я, пряча кошелек поглубже за пазуху. – Прощайте, господин казначей, с вами очень приятно иметь дело!

– Чего не скажешь о вас, – буркнул он.

Я бодро подскочила на ноги и уже сделала к дверям несколько шагов, как вдруг грубый стук и грохот раздались с улицы.

– Именем короля, откройте! – провопили за дверью. – Мы ищем опасную воровку!

Казначей резко обернулся ко мне.

– Что вы еще натворили?! – прошипел он.

– Почему я?! – озлилась я. – Если б я что-то украла, зачем бы я к вам притащилась?!

Казначей мне не ответил.

Он пребольно ухватил меня за руку и втолкнул в какой-то темный альков.

Затем прошел к дверям, опустил решетку и только после этого отпер двери стучавшим.

На пороге появились несколько солдат в шлемах и латах – видимо, из городской охраны.

– Господин казначей, – они, однако, ему кланяться не стали. – Не приходила ли к вам молодая странная посетительница?

– Странный вопрос о странной посетительнице, – заметил казначей. – Что в вашем понимании странная? Отчего бы ей именно ко мне прийти? Вы меня подозреваете в неподобающих связях?

Солдаты переглянулись.

– Господин казначей, уже тише ответил один из них. – Замарашка молоденькая… у нее могут быть рубины. Она могла вам их предложить купить. Мы вас не подозреваем, но проверяем все дома, куда она могла постучаться.

Казначей даже дышать перестал.

– Рубины? – в изумлении произнес он. – Она украла рубины?! Безмозглое жадное существо!

Разумеется, это он мне адресовал.

И я чуть не выкрикнула из своего спасительного темного угла, что он сам такой!

Но тут солдат помотал головой.

– Не украла, а как будто бы добыла…

– Новые рубины?! – еще больше изумился казначей. – Не огранённые?!

Солдат кивнул.

– Вот и хотелось бы разузнать, где и по какому праву она их взяла. Но, вижу, ее тут не было.

– Да, – задумчиво произнес казначей, потирая лоб. – Рубины… Ничего себе!

– Драгоценный клад, господин казначей, – поддакнул солдат. – Ведь мы знаем: если объявился один камень, там будет и еще сотня-другая. Так что нужно этот камень найти и установить владельца. Не может же быть, чтоб замарашка имела на него права!

Я даже рот зажала чтоб не начать ругаться.

Не может?! Это кто такое сказал?!

Однако, было и еще кое-что.

Рубиновый клад.

Сотни две камней.

Да этот казначей меня сейчас уволочет в подвал и посадит на цепь, чтобы я эти рубины для него из земли добывала!

Ведь это не сотня золотых, или сколько там Натан за поимку меня обещал.

Это сотни тысяч золотых!

Глава 20

– К сожалению, – задумчиво произнес казначей, – я не видел этой замарашки. Иначе б…

Я даже думать не хотела, что иначе б было.

Не хочу даже краем сознания касаться тех мыслей, что родились в его голове, когда он узнал про камни!

– Простите, что пришлось вас потревожить, господин казначей, – солдат поклонился с уважением. – Если она у вас появится…

– Я знаю, к кому обратиться, – ответил он. – И знаю, как ее задержать.

Солдат еще раз поклонился.

Казначей неспешно закрыл дверь, да так тщательно, что я поняла – отпускать меня он не собирается! Еще и ключ спрятал в карман, о, черт…

Мужчина обернулся ко мне, и…

Встретился со мной взглядом.

А грудью едва не встретился с ножом.

Нож я нашла на столе. Какой-то кинжал, охотничий или военный.

Я держала его на вытянутой руке, целя казначею прямо в сердце.

И рука моя не дрожала.

Словно сам Ивар стоял за моей спиной, поддерживал под локоть и учил: «Увереннее. Спокойнее и смелее. Оружие в твоих руках, а значит, бояться надо ему, а не тебе!».

Но это был, конечно, не Ивар. Хотя я точно знала, кому принадлежит эта спокойная убийственная расчётливость.

М-да, эта семейка точно сделает из меня головореза.

Но в данный момент сопротивляться – это то, что нужно.

– Значит, знаете, как меня задержать? – уточнила я голосом на удивление спокойным. – Не соблаговолите ли отдать мне ключ? А то у вас тут становится ужасно душно. Хотелось бы глотнуть свежего воздуха.

Казначей с удивлением посмотрел на наставленный на него нож.

– А что я должен был сказать? – ответил он. – Я же как-то должен был их спровадить. Иначе как вас избавить от погони? И зачем вам ключ? Выходить сейчас рискованно. Они могут ожидать вас на улице.

– Почему-то я не верю в вашу доброту, – ответила я. – Ну-ка, отойдите-ка от двери и не мешайте мне покинуть ваш гостеприимный дом. Не то я угощу вас сталью.

– Это отговорка перед тем, как совершить злодеяние против того, кто дал вам защиту? – уточнил казначей, разглядывая нацеленное на него оружие. – М-да, это семейство практически сделало вас одной из них. Они могли бы гордиться вашей агрессивностью.

– Меня не интересует, чем они гордятся, – ответила я. – Я хочу лишь одного – свободы.

– А вот мне интересно, где вы камень взяли, – ответил казначей. – И я, будучи в своей должности, просто обязан это выяснить. Несмотря на оружие в ваших руках. Кстати, нож тупой. Им я рассекаю бумагу.

В любой другой день это сбило бы меня с толку. Но не сегодня.

– Значит, вам больнее будет умирать, – спокойно ответила я. – Ключ!

Казначей вынул его из кармана и покачал им перед моим носом.

– Ключ в обмен на правду, – ответил он. – И даю вам слово, что выпущу вас. А вам не придется никого убивать. По крайней мере, сегодня.

– Можно ли верить вашему слову?

Казначей зацокал языком.

– Лжецов на моей должности не бывает. Итак, где вы взяли камень? Украли? Украли у мужа?

Я на миг прикрыла глаза, глубоко вздохнула.

Не знаю, на что я надеялась.

Не знаю, как я это сделала.

Это было как во сне, когда воображаешь, что можешь летать. Или исправить опасную ситуацию силой мысли.

Кажется, это называется вера.

Но когда я открыла глаза, я увидела то, что желала – крохотную алую искру у ног казначея.

Прямо в стыке каменных плит.

– А этот камень вы где взяли? – усмехнулась я. – Украли?

Он, не особо-то мне веря, глянул себе под ноги и ахнул.

– Еще один? Это вы уронили?

– Да? И тот тоже?

Еще один камень протиснулся меж камнями, ткнув казначея в подошву сапога так чувствительно, что тот подскочил.

– Вы что, – пробормотал он, – вы их призываете? Именно вы? Или…

Он вдруг откровенно глянул на мой живот.

– Вы носите наследника герцога! – выпалил казначей.

– Так вопрос с камнями решен? Я ответила, где взяла их, и доказала, что не воровала. Могу я получить ключ?

Казначей покачал головой.

– Но это безумие – бежать в таком состоянии! – заметил он, делая нерешительный[ИК1] шаг к дверям.

– Это мое дело, что делать в моем состоянии. У меня есть камни. Я не пропаду. И продавать их приду именно к вам. Кстати, не желаете приобрести парочку по сходной цене.

Казначей лишь покачал головой.

– Вам повезло, что ваша магия удалась тут. Но вы же знаете, что добычу камней придется узаконить? Вся земля принадлежит герцогу, и все, что в ней – тоже. Если герцог оскорблен вашим поступком, он вправе отнять у вас все, до последнего камешка. И тогда вы понесете суровое наказание!

– Узаконить добычу камней? Заявить права на землю? О, благодарю. Вот этот совет действительно дельный.

– Почему вы так безрассудны?! Вам нужно вернуться к мужу. Ваши… гхм… приключения могу навредить и вам, и ребенку. Позвольте вам помочь. Верно, у вас была причина… Может, вы оскорблены или… что-то еще произошло… Но, может, я отвезу вас домой? К мужу? Прямо сейчас?

– О, какое разочарование! – я покачала головой. – Мало того, что вы оказались лжецом, и ваше слово ничего не значит, так еще и убивать мне все-таки придется. Печально. А я ожидала, что мы обойдется без этого.

– Я всего лишь пытался дать вам добрый совет, – сухо ответил казначей.

– И заработать обещанное вознаграждение?

Это подействовало на мужчину, как оплеуха.

Его темные глаза, казалось, побледнели от гнева. Губы сжались в узкую полоску.

Я думала, он влепит мне оплеуху.

По крайней мере, рука его дернулась, но он сжал кулак, будто сдерживая самого себя.

Уже не опасаясь ножа в моих руках, он нагнулся, подобрал оба камня.

Шагнул ко мне, ухватил мою свободную руку и вложил их в ладонь.

– А теперь прочь из моего дома! – рявкнул он.

С грохотом провернул ключ в замке. Грубо ухватил меня за руку и вытолкал за порог.

Вместе с бесполезным ножом.

И с грохотом закрылся.