Текст книги "Жена-беглянка. Ребенок для попаданки (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Глава 42

Выбрав одного работника, того самого, с камнем-вишней, мы пошли к месту, где нас ожидал горе-ювелир – я, Стир, Лисий Хвост и работник с мешочком, где лежал его камешек.

Он сидел в карете, под мощной охраной в виде трех амбалов с бородищами и ручищами, как у борцов, и трясся.

Стира и Лисего хвоста в карету не пустили. Они остались снаружи.

Ну, а мы с работником, как обладатели камней, влезли в карету, и дверца за нами захлопнулась.

– Доброго вечера, – вежливо поздоровалась я, усаживаясь на сидение напротив него.

– Доброго, доброго, – пробормотал ювелир, рассматривая нас сквозь очки, уныло висящие на кончике его носа.

Глазки его так и бегали.

– Такая большая охрана, – заметила я. – Зачем?

– Вероятно, затем, что со мной некая сумма денег, – нелюбезно ответил тот. – Я, может быть, мог бы купить что-то. Ну, и ваши деньги, которые вы мне заплатите за услуги, тоже при мне будут. А у вас тут целая куча сброда, для которых убить человека и за меньшее ничего не стоит. Мало ли, что может произойти в темноте, ночью…

– Даю вам слово, что они вас не тронут, – спокойно заметила я. – Ну, так приступим?

Ювелир стащил покрывало с потайного фонаря, стало светло, как днем.

– Ну, что там у вас? – нетерпелив спросил ювелир у работника.

Тот несмело вынул из-за пазухи мешочек.

Вытряхнул из него камень, сверкнувший ярче крови, и протянул его ювелиру.

Тот сдвинул очки на лоб, вставил в глазницу сильную лупу и внимательно оглядел камень.

Глаза его так расширились, что лупа из глазницы вывалилась и повисла на шнурке, зацепившимся за ухо.

А ювелир глянул на меня совершенно бешенным взглядом.

– Это какая-то шутка? – выговорил он, наконец. – Вы действительно отдаете этот камень этому…

И он перевел изумленный взгляд на работника.

– Действительно, – подтвердила я спокойно.

– Но он стоит как минимум пятьдесят золотых! Пятьдесят! – выкрикнул ювелир, изумленный. – Такая чистота, такой вес!

Я снова кивнула.

– Когда он освободится, ему эти деньги потребуются, – ответила я ровным голосом. – Ну так что, выпишите ему бумагу?

– Невероятно! – воскликнул ювелир, мотая головой. – Невероятно!

Работничек мой сидел, ни жив, ни мертв. Только носом шмыгал да глаза утирал рукавом ветхой рубашки.

Что-то мне говорило, что совершил он свое преступление из-за куда меньшего куша.

– Ваше имя, – скомандовала я. – Назовите ваше имя.

– Том Ористид, – ответил тот, заикаясь.

– Вам чертовски повезло сесть в нужное время в тюрьму, дружище, – грубовато сказал ювелир.

Он еще раз осмотрел камешек со всех сторон, взвесил его тщательно на маленьких весах, щипчиками подставляя крохотные гирьки.

– Я оценю его в пятьдесят золотых, – произнес ювелир, описывая в бумаге все характеристика камня. – Может, кто-то предложит меньше. А может, со временем этот камень только взлетит в цене. Или, наоборот, подешевеет. Сколько вам еще сидеть, друг мой?

– Три года, – сглотнув, ответил Том.

– Три года!.. По два камня в год! М-да, вы выйдете очень богатым человеком, Том Ористид, – заметил ювелир. – Даже если камень и подешевеет.

– Отчего б ему подешеветь? – изумилась я.

– Я так понял, что их у вас много, – осторожно заметил ювелир. – Коли вы с такой легкостью раздаете их налево и направо. Значит, их на рынок попадет много. И тогда они упадут в цене, притом сильно. Не хотите ли тотчас продать камешек мне?

– И получить золотые, которые его товарищи с легкостью разворуют, в отличие от приметного камня? – усмехнулась я. – Камней, может, и много. Но на рынок потоком они не хлынут.

– Тогда вам и смысла нет их добывать, – сладенько произнес ювелир. – Камням не будешь сыт, и вместо одежды ожерелье из них не наденешь!

– Есть смысл добывать, если покупатель на них найдется честный, – в тон ювелиру ответила я.

– Настолько честных покупателей не бывает, – возразил тот своим гаденьким голоском. – Все ищут свою выгоду! Разве что святые? Но святым камешки ни к чему!

– Значит, найдем причину, по которой святым камешки понадобятся, – не уступала я, улыбаясь. – Спасибо, что подсказали, кстати. А то вот бы сюрприз меня ждал!

У ювелира лицо вытянулось от досады. Он понял, что я действительно могу придержать камни и продавать по одному-два, взвинчивая цену до небес.

И тогда и у него не хватит средств их заполучить.

И дальше он работал уж молча.

Однако, мне же нужны были деньги.

И я серьезно призадумалась, как же мне действительно не потерять, ведь ювелир-то прав. Цена упадет.

А значит, я могу не успеть набрать на дом…

Этими мыслями я поделилась со Стиром и Лисьим Хвостом, когда карета ювелира умчалась по ночной дороге, и фонарь, болтающийся на ней, скрылся во мраке.

– Дурно это, – хмуро сказал Стир. – Очень дурно. Где нам найти такого покупателя? Пока мы будем соглашаться на низкую цену, этот мерзавец, Макс, будет колотить девчонок!

Он даже со злостью ухватил какой-то камень на дороге и зашвырнул его в темноту.

– Вероятно, стоит согласиться на какой-нибудь вариант подешевле? – терпеливо и спокойно спроси Лисий Хвост. – Купить небольшой дом, в три комнаты. На первое время? А потом переехать?

– А спать первое время мы будем кучей, в золе у печки? – усмехнулась я. – Да и бесконечные переезды с детьми – это не то занятие, которым хочется заниматься. Это хлопотно и тяжело.

– Но что желать?! – взорвался Стир.

– Я продам все камни казначею, – твердо сказала я. – И попрошу его продавать их по нескольку штук, чтобы особенно не обесценивались.

– Вы размышляете очень мудро, – заметил Лисий Хвост. – Словно у вас есть самый лучший в мире советчик.

– Так и есть, – ответила я. – Советчик есть. И это – разум.

– Я мог бы поспорить, – ухмыльнулся Лисий Хвост. – Но, кем бы ни был этот советчик, прислушивайтесь к его советам чаще. У него ум острый, холодный и быстрый. Он не подскажет неверного, эмоционального решения.

Он так и намекал, что мной руководит ребенок в моем чреве! Что ж такое-то… неужто я такая никчемная и беспомощная сама по себе?!

«Да нет же, – ответила я сама себе. – А кто удержал себя от жадного порыва? Вероятно, ребенок подсказывает мне быстрые и жесткие решения. Учит меня. Но и я у него учусь. И у меня неплохо получается его переспоривать. Так что этот Лисий Хвост может сколько угодно демонстрировать свое поклонение членам семейства Ивара, но я-то тоже кое-чего стою!»

– Я бы не стала слепо доверять всем его советам, – парировала я. – Но к этому совету я прислушаюсь.

Лицо Стира посветлело.

– А ты сможешь? – произнес он с недоверием. – Это был бы отличный выход.

– Я очень постараюсь, – ответила я твердо.

Лисий Хвост сощурил глаза.

– Тогда я мог бы поискать достойный дом, – предложил он.

– Нет! – выкрикнула я.

Мой вскрик был настолько болезненным, что мужчина глянул на меня с удивлением.

– Я знаю, к кому вы обратитесь за помощью, – произнесла я тихо. – И знаю, что он поможет, непременно. Но… Я не хочу беспокоить его. И не хочу пользоваться его добротой. Лучше поручим это дело тому коротышке, что отвозил Макса. Стира отправим с ним, выбирать.

– Как скажете, – Лисий Хвост преувеличенно уважительно поклонился.

Глава 43

Поутру, когда явился коротышка с новыми инструментами, я спросила у него о Максе.

– Что ж сказать, сударыня, – сурово ответил «гном». – Кроме того, что ваш братец подлец, и ответить нечего. И мамаша ему под стать. Вечером-то я ошивался у дома. И он меня через ограду видел. Поэтому все оглядывался. А к ночи я слышал – дети плакали. Мать их бранила. Грозилась выгнать в ночь на улицу.

У меня сердце кровью обливалось.

Воображение рисовало мне синяки на детских пухлых заплаканных щечках сестер.

Мать наверняка надавала им пощечин. На это она была скора.

Или надавала розгой по ладоням. Это она тоже любила.

А Макс наверняка ее науськал, и хихикал, потирая ручки, глядя на эту экзекуцию.

– Мне нужно срочно найти дом! – выкрикнула я. – Хороший дом, со множеством комнат, с прислугой, куда мы смогли бы переехать с детьми!

Коротышка почесал пятерней в лохматой голове.

– Коли желаете, я могу поездить, поспрашивать, – неуверенно произнес он. – Но ведь для покупки хорошего дома п вашим запросам нужны огромные деньги…

– Будут деньги! – уверенно ответила я. – Через неделю точно соберем нужную сумму!

Коротышка поклонился.

– Тогда я весь к вашим услугам.

Лисий Хвост терся рядом и прислушивался к нашему диалогу.

Но я сделала вид, что не вижу его повышенного внимания к задуманным мною делам.

– Что ж, – проговорил бородатый коротышка, – тогда я прямо сейчас и отправлюсь, и узнаю, продаются ли хорошие дома, и где. Неделя у меня есть. Все рассмотрю, обо всем расспрошу, и передам вам.

Я лишь кивнула. И бородач отправился исполнять мое поручение.

Признаться, покоя мне не было.

Душа горела от одной мысли, что мерзавец Макс сейчас издевается над сестрами. Я было сунулась к месту добычи камней.

Я готова была зять лопату и корзину, идти сама добывать рубины, чтоб хоть на пять, на десять камешков, но добавить к достижению моей цели.

Но меня оттуда прогнали.

Стир, с закатанными до локтей рукавами, с штанами, подобранными до колен, рыл глину и песок наравне с работниками.

Увидев меня, он разогнул натруженную спину, и с неодобрением глянул на меня.

– Хочешь простудиться и умереть в горячке? – спросил он сердито. – Мне тоже невыносимо думать о том, что девочки в заложниках у этого мерзавца. И я тоже делаю, что могу. Но в этой ситуации нам всем надо потерпеть. Им – побои и обиды, тебе – беспокойство, мне – труд. Никому из нас не легко. Но надо перетерпеть.

А тут и Марта подоспела, ухватила меня за руку.

– С ума сошла?! – шипела она. – Хочешь от тяжести прямо тут дитя скинуть? Так тряслась над ним, и что же? Передумала? Ну, даже если и передумала, то неужто сама хочешь кровью тут истечь? Я этого не допущу! Идем-ка в дом, голубушка. Лучше приготовим обед рабочим, да заварим укрепляющий чай. Скоро им нужно будет согреться. Ну, идем!

И мне пришлось подчиниться…

***

Гном, разумеется, не поехал ничего разузнавать.

Как и у Лисьего Хвоста, у него были четкие указания, как себя вести и что делать.

И прежде всего он отправился отчитаться к Ивару.

Ивара он отыскивал долго. На своей тележке объехал все злачные места, притоны.

Но отыскал своего хозяина, как ни странно, дома.

В его небольшом особняке, который Ивар превратил в холостяцкую берлогу и иногда посещал.

Ивар принял своего слугу тотчас же, словно важного гостя.

Он был трезв, собран, насторожен, словно волк.

– Что-то на ручье случилось? – быстро спросил он у «гнома». – Отчего Лисий Хвост не приехал?

– Госпожа его держит при себе, – поклонившись, ответил «гном». – На ручье все спокойно, начали добычу камней.

– И хорошо добывают? – прищурился Ивар.

«Гном» неопределённо покрутил рукой.

– Если бы госпожа была чуть сдержаннее, ей хватило б на безбедную жизнь.

– И в чем же она проявляет несдержанность?

– Хочет купить дом.

– Наконец-то, – произнес Ивар. – Какое разумное желание! Давно пора съехать с лачуги на ручье и уехать подальше отсюда.

– Но она хочет перебраться в город, – возразил «гном». – И дом она хочет купить большой. Со множеством комнат. Господский.

– Час то часу не легче! – ругнулся Ивар. – Это ей зачем?

– Хочет забрать сестер у матери. Та бьет их. Да и мерзавец, ваша светлость, ее братец, тоже отрывается на малышах. Вот госпожа и хочет всю добычу пустить на покупку дома, с прсугой, с хорошей кухней и прачечной.

Ивар поморщился.

– Глупая девчонка! – выругался он. – Наивная, бестолковая девчонка! Замок захотела! Как будто его содержать легко! Она до зимы только будет собирать средства на дрова, мебель, посуду, белье!

– Что же мне передать госпоже? – терпеливо спросил «гном». – Сказать, что нет в городе ничего подходящего?

– Ничего подходящего действительно нет, – проворчал Ивар раздраженно. – Но, вероятно, что-то можно придумать…

– Что же?

Ивар помолчал.

– Ты давно был в Цветочном доме? – спросил он.

Цветочный дом – так назывался старинный величественный особняк, доставшийся Ивару от родителей в качестве отступных, когда его просили отказаться от права старшинства.

Дом носил романтичное название. Но на деле он был каменным суровым и надежным строением.

– Дом содержится в порядке, – кратко ответил «гном».

– А с прислугой что?

– Люди старые, проверенные. Не из болтливых. Экономка, пара служанок, и привратник.

– Этого достаточно… по крайней мере, на первое время. Потом наймет еще кого, если понадобится.

– Но госпожа не примет его от вас. Ни в дар, ни за деньги. Да и денег таких, чтоб его купить, у нее нет. И будет очень нескоро.

– Ты мне рассказываешь о ее строптивости? – фыркнул Ивар. – Я знаю.

– Так как же тогда?

Ивар снова прищурился.

– Есть одна идея… Прокатимся-ка, навестим родные пенаты, – проворчал он.

***

В Цветочном доме хозяина встретила старая, хорошо вышколенная экономка.

– Господин герцог хочет поселиться здесь? – уточнила она, едва поспевая за широко шагающим Иваром, заглядывающим во все двери. – Это было бы хорошо. Дому нужен хозяин.

– Будет вам хозяин, – кратко бросил Ивар. – Даже больше, чем вам хочется. Скоро сюда переедет одна молодая дама – так вот я не хотел бы, чтобы она знала, что дом принадлежал мне.

– Принадлежал? – уточнила пожилая женщина.

– Молодая дама выкупит его, – кратко бросил Ивар. – Но нужно избавиться от всех напоминаний о нашей семье. Снять во всех господских комнатах наши гербы – она слишком хорошо их знает.

– На это потребуется время, – пожилая дама поджала губы.

– Сроку даю неделю, – ответил Ивар. – Холл неплохо было бы привести в порядок. Расстелить на полу большой ковер. Все же тут будут жить дети.

– Дети?! – в замешательстве воскликнула экономка. И оглядела хозяина еще раз, но уже с подозрением.

– Не беспокойтесь, – хохотнул Ивар. – Это не мои дети. И вам не придется спасаться от выходок злобных выродков. Это обычные дети.

– Я и не позволила бы себе такое подумать о вас, господин герцог, – произнесла пожилая женщина с достоинством. – Но, господин… а как же семейные портреты? А как же драконьи головы над дверями? А…

– Это все пусть остается, – велел Ивар. – Фамильные портреты – кого она на них знает? Да никого. Головы дракона – это то, что мы тщательно скрываем ото всех и пытаемся предать забвению… А если убрать все частички старины, это будет подозрительно.

Он еще раз прошел по каменному полу холла, на который лился свет из разноцветных витражных стекол.

У самой лестницы, ведущей на площадку ко второму этажу, была расположена пара комнат.

Дверь в одну из них была чуть светлее всех прочих, хотя и выполнена в едином стиле.

Из розового дерева…

Ивар толкнул ее и очутился на пороге небольшой, но очень изысканно убранной комнатки, занимать которую, разумеется, должна была женщина.

Тут был и гардероб для самых дорогих платьев, и столик с зеркалом, в ящичках которого лежали шпильки, щетки для волос, помада и пудра.

Постелька была пышной и убрана самыми дорогими покрывалами, а подушки в белоснежных наволочках с кружевами.

Ивар некоторое время стоял на пороге, рассматривая комнату.

Кто знает, для кого она предназначалась, и какие мечты были похоронены за ее дверью…

– Жаль расставаться с этим домом, господин герцог? – спросил «гном», до того молчаливо следующий за хозяином.

– Жаль, – ответил Ивар. – Здесь, в этих стенах, было оставлено много надежд. Но мне это семейное гнездышко теперь ни к чему. Так что так будет лучше…

Он спрятал взгляд, закрыл двери.

Обернулся к экономке.

– Дом прибрать, протопить и приготовить все спальни, – велел он сухо. – Для новой хозяйки нужно бы сочинить легенду… Покупать она его будет не у меня. Подыщешь бабу поглаже, почище, – велел он «гному». – Оденешь ее прилично. Пусть назовется госпожой Морион. Новой хозяйке скажет, что тут не живет, и дом продает потому, что нет средств его содержать. Это ясно?

«Гном» и экономка кивнули.

– Слуги тоже должны повторять эту легенду.

– Как скажете, господин герцог, – ответил «гном».

– Вы больше не будете нашим хозяином? – вздохнула экономка.

– Незримо я буду с вами, – ответил Ивар. – И первое время, вероятно, буду помогать.

– Но однажды, вероятно, очень скоро, она узнает правду, – заметил «Гном».

– Надеюсь, тогда она уже приживется, влюбится в этот дом, и будет уже слишком поздно, чтоб отказываться от него, – ответил Ивар.

Он оглядел каменный величественный холл, рыцарей в блестящих доспехах, выстроившихся в почетном карауле на высоких постаментах, прекрасные витражи, и склонил голову.

– Вот и все мои последние распоряжения, – сухо произнес он. – Прощайте!

Слуги поклонились ему, и он поспешил пересечь холл и выйти вон.

Накрапывал дождь, но Ивар словно не замечал колотящих по плечам капель.

Он взлетел в седло, дал шпоры коню и в мгновение ока скрылся с глаз, промчавшись по подъездной аллее.

За стенами дома была сосновая светлая роща.

Туда-то и гнал Ивар – в место, где его никто не мог видеть, но где он видел бы стены родного дома.

Там его настиг дождь, холодный и частый.

Остановив разгоряченного коня, Ивар яростно сжал кулаки и испустил вопль, полный дикой жгучей боли.

– Почему дождь не может смыть проклятье? – шептал он, запрокинув лицо к небу и дрожа всем телом. – Почему?..

Он не спешил укрыться от ливня, который насквозь промочил его одежду.

Может, в отчаянии он старался поверить, что дождь смоет с него проклятье и исцелит тело.

Но увы…

Глава 44

Неделю мои работники добывали рубины.

Мы с Мартой готовили им есть, заваривали полезные травы, чтобы никто не заболел и не простудился.

Лисий Хвост грел много воды к вечеру, чтоб продрогшие в быстрых водах ручья рабочие могли отогреться.

Камней было все больше.

Я каждый осматривала и прятала в маленькую коробку. Ориентируясь уже примерно в ценах на камни, прикидывала, сколько уже накопила.

Мелочь, крохотную, как песчинки, чуть больше рисового зернышка, Стир каждый день отвозил в город, к ювелирам. Они брали камешки за небольшие деньги, чтоб ими инкрустировать шкатулки, оформлять более крупные камни.

Но и на эти небольшие деньги нам хватало накормить, напоить и обогреть наш небольшой лагерь, и выплатить ежедневное жалование и охране, и работникам.

Им я отсыпала монет в мешочки. Каждый работник тщательно пересчитывал монеты и завязывал свой мешок каким-то особым узлом, который только сам и мог развязать.

Затем я все мешки собирала и прятала в сухое место в домике, чтоб не промокли документы и не потлело полотно, из которого мешок был сшит.

Вся крупная добыча теперь принадлежала нам с Мартой.

Но и этого было мало, отчаянно мало!

Я от отчаяния уж подумывала, а не согласиться ли на меньшее.

Какой-нибудь домик взять на окраине, комнаты в четыре. Ну, в тесноте, да не в обиде.

Но тут вернулся из города «гном»-разведчик.

От работничков я узнала, что зовут его Гийом. По крайней мере, так он им представился.

И я приветствовала его, назвав именно этим именем.

– С добрыми ли вестями вы приехали, уважаемый Гийом? – спросила я.

Тот кивнул, стащил с головы шляпу, больше похожую на раскисший блин.

– Да, – солидно произнес он, прямо-таки раздуваясь от гордости. – Я нашел для вас отличный дом! Лучшего и желать нельзя. Очень большой, практически старинный замок. Думаю, и по цене вы сговоритесь.

– Ох, да что ты? Замок?! – поразилась я. – А сколько ж там комнат?!

Гийом прищурил глаз, делая вид, что считает.

– Дом в два этажа, сударыня, – солидно ответил он, наконец, припомнив все особенности. – На первом этаже четыре комнаты, все выходят дверями в огромный холл. Дом старинный, когда его строили, так было принято. Помимо комнат, на первом этаже есть двери в зимний сад, на кухню. Из кухни – в прачечную и к комнатам для прислуги. На втором этаже три комнаты, с нижними помещениями, и небольшая обсерватория под самой крышей. Сад обнесен каменной прочной стеной. На воротах и калитке решетки стальные, надежные. Запираются на замок. В саду есть флигель еще на пару комнат. Словом, отличное местечко.

– То, что нам надо! – прошептала я. Сердце мое сильно забилось, словно почуяв, что скоро я обрету дом после долгого пути. – Но сколько ж мебели туда надо…

– Дом продается со всем содержимым. Мебель, конечно, старинная. Но ухоженная, ладная. Если вас она устроит, то зачем менять?

– Странно, – пробормотала я, чуя какой-то подвох. – Отчего ж тогда этот дом продают? У него слава дурная?

– Нет никакой дурной славы у него, – ответил Гийом. – Просто хозяйка его осталась в одночасье одна. Обнищала. Платить горничным, отапливать… она не в состоянии. Дом сжирает все ее сбережения. Поэтому она согласится за весьма скромную плату.

– Нехорошо это, – с осуждением ответила я. – Обирать людей в такой ситуации!

– Так вы тоже в ситуации, – заметил Гийом. – И ситуация еще похуже той будет. Так что торг лишним не будет. Ну, едем смотреть?

Я снова покачала головой.

– А что подешевле, попроще будет? – спросила я.

– Конечно, сударыня, – ответил Гийом беспечно. – Если желаете, прокатимся по всем адресам, что я нашел.

– Желаю! – ответила я.

Но на самом деле особого желания-то не было.

Меня начало мутить по утрам, стало тяжело просыпаться.

Лицо и пальцы начали отекать.

Раньше я не донашивала до такого срока никогда, и не знала, как бывает тяжело ходить беременной.

Это и выматывало меня, ведь мне приходилось заботиться о целом десятке людей.

Но и радовало; я понимала, что ребенок крепко прижился в моем теле, и никаких угроз выкидыша нет. Тело мое было здоровое и крепкое, и я каждый раз по утрам радовалась, понимая, что прошел еще один день, отделяющий меня от рождения ребенка.

Скоро, скоро мы будем вместе!

Будем смотреть друг на друга и учиться друг у друга, как в этом сложном мире жить.

А пока я сидела в тележке Гийома, и он вез меня в город, смотреть дома.

Несколько первых вариантов я отмела, не глядя.

Только увидев мокрый, грязный двор, посередине которого стоял старый. Наверняка давно не чищенный, вонючий колодец, я поняла, что и в доме наверняка сыро и грязно.

Ну уж нет.

В этом отношении дом матери намного суше, опрятнее и лучше, чем эти «гнездышки».

Один дом, ближе к середине города, я все же зашла посмотреть.

Фасад его утопал в зелени и был отделан розовой красивой штукатуркой.

Да и внутри дом был прелестным, чистым, уютным и милым.

Но слишком маленьким. Всего три комнатки…

– Нет, это не подойдет нам, – тяжело вздохнула я, нащупывая за пазухой мешок с камнями. – К сожалению. Что ж, вези меня в замок. Он последняя моя надежда.

– Он вам понравится! – пообещал оживившийся Гийом.

Он подал мне руку, помогая забраться в тележку, и мы покатились по городу дальше.

Уже подъезжая к дому, я почувствовала, как сердце мое забилось.

Дом стоял на возвышении, в окружении молодых зеленых сосен. Господи, какой там должен быть воздух! Острый и свежий!

Это действительно был небольшой замок, из прочного камня, совсем маленький, но красивый.

Старый привратник открыл нам ворота и поклонился с почтением, будто я уже ему хозяйка.

Подъездная аллея шла меж зеленых лужаек и цветов. Много-много белых лилий росло в саду этого дома. Определенно, он оправдывал свое название – Цветочный дом.

Относительно молодая хозяйка встретила нас на пороге дома, у огромной двери красного дерева.

На фоне дома ее фигурка казалась крохотной, хрупкой. А дом просто дышал величием, силой, безопасностью.

– Доброго дня, госпожа, – хозяйка мне зачем-то поклонилась, и это было странно для владелицы такого солидного поместья.

– Ах, да мне уж давно пришлось позабыть свои господские замашки, – усмехнулась та, увидев недоумение в моих глазах. – Я давно уже не могу позволить себе эту роскошь… Морион, мое имя госпожа Морион. Ну, идемте смотреть? Или вы думаете, что это для вас слишком дорого?..

В ее глазах поблескивало какое-то острое беспокойство, словно она боялась, что я откажу.

Но едва прикоснувшись к стене дома, к каменной кладке, я почувствовала, что не смогу отказаться.

И сделаю что угодно, лишь бы этот дом мне достался!

Меня манило к нему, как завороженную.

Как мотылька на свет.

Едва ступив в холл, я ощутила головокружение.

Мир поплыл перед моими глазами.

И я поняла, что я дома.

По запаху, который казался мне знакомым.

По тысяче мелочей, которые складывались, как мозаика, в знакомую картину.

– Идемте посмотрим комнаты? – ворковала хозяйка.

Увидев мою реакцию на дом, она расслабилась, заулыбалась.

Первые две комнаты были слева, прямо у лестницы на второй этаж.

Толкнув дверь одной, я очутилась в комнате охотника.

Вся она была увешана охотничьими трофеями, оружием, картинами со сценами охоты и погони с собаками.

Небольшой диван для отдыха стоял у дальней стены, мягкие солидные кресла – справа

На полу был красивый пушистый ковер. Напротив кресел – столик со спиртным.

– Комната для джентльмена, – заметила хозяйка. – За камином есть тайная дверца. Оттуда есть ход вниз, в подвальчик. Там устроен тир, курительная комната… Желаете посмотреть?

Я желала.

Спустившись вниз по винтовой лестнице, я снова ощутила странное чувство.

Будто была здесь уже не раз.

– Наверное, так выглядит сбывшаяся мечта?

Дверь рядом с дверями первой комнаты была чуть светлее, нежнее, из розового дерева.

Я толкнула ее, очутившись в совершенно девичьем, женском мирке.

Запах духов, пудры, сухое тепло от растопленного камина и звонкая игра музыкальной шкатулки встретили меня.

Из глаз моих полились слезы.

– Я дома, – только и смогла вымолвить я.

Дом действительно был моей мечтой.

Сбывшейся мечтой.

Даже в доме Натана я не была так счастлива, как здесь и сейчас, на пороге этой маленькой светлой спаленки в кружевах.

– Так вы берете дом?! – воскликнула обрадованная хозяйка.

– Придержите его для меня, – прошептала я. – Цена мне известна, и я раздобуду эти деньги примерно через десять дней.

– О, это было б чудесно! – заверещала обрадованная хозяйка. – Наверное, чтобы я была уверена в нашей сделке, вы могли бы мне оставить какой-то залог?

У меня с собой было лишь около сотни золотых.

Я понимала, что этого нищенски мало. Но бедняжка была согласна и на это.

– Вы не понимаете, – со страстью прошептала она. – Мне порой и есть-то нечего. Поэтому я согласна на любую сумму.

– Я могу засвидетельствовать сделку, – сказал Гийом. – Можно и экономку с привратником сделать свидетелями.

Что ж.

Тут же мы составили бумагу, где значилось, что я – герцогиня Ла Форс! – отдают деньги в счет залога за Цветочный дом госпоже Морион.

Я подписывала, пальцы мои тряслись.

В отчаянии я понимала, что денег у меня нет. Пока нет.

Но я горела желанием этот дом приобрести.

И твердо знала, что с этого пути не сверну!

***

Возвращались мы обратно на ручей уже поздно вечером.

Я устала до ужаса, у меня не было сил даже сидеть.

Тележка наша неспешно катилась по улице, постукивая колесами по брусчатке.

Навстречу нам, из надвигающейся темноты, вышло две фигуры.

И я услышала частые всхлипы.

Одна фигура была явно мужской.

Мужчина опирался на палку и вышагивал гордо, неспешно.

Вторая фигурка в длинной юбке – явно девочка лет тринадцати.

В белом чепчике, с тяжелой вязанкой хвороста на плечах!

А тот, что с палкой, то и дело подгонял ее, как гусыню, колотя палкой по ногам!

Кровь бросилась мне в лицо.

– Макс, мерзавец! – заорала я, как дикая, когда девочка упала под тяжестью ноши, а негодяй угостил ее палкой пониже спины, да с видимым удовольствием.

Макс услышал мой крик, осклабился.

В темноте его глаза поблескивали дьявольским зеленым светом.

– Доброго вечерочка, сестрица, – пробормотал он, трусливо отступая от нашей тележки. – Что, домой спешите? Вот и мы тоже.

Сестренка, возящаяся на брусчатке, явно выбилась из сил и еле ворочалась под придавившей ее вязанкой хвороста.

Чулки на ее ногах сползли до самых лодыжек, и видно было, что все ноги девочки были покрыты синяками – и синими, и свежими, багровыми, наливающимися кровью.

– Что же ты делаешь, сволочь, – прокричала я, яростно сжимая кулаки.

– А я предупреждал, – мерзко хихикнул Макс, отступая еще на шаг, чтобы я, не дай бог, не вцепилась ему в волосы. – С чего ты решила, что мои слова – это пустая угроза? Нет уж, дорогая. Я же сказал, что ты заплатишь.

От вида этого урода, издевающегося и смеющегося мне в лицо, меня просто замутило.

Бедняжка сестренка подняла зареванное, исхудавшее бледное личико и прошептала

– Сестрица, спаси! Сил больше нет…

В ее глазах был животный ужас.

Словно она знала, что по приходе домой ее ждут новые пытки.

Вероятно, это так и было бы.

С криком я кинулась вперед, но Макс откинул меня от себя одной пощечиной.

– Шлюха! – выкрикнул он. – Поганая дрянь!

Я упала на брусчатку. Тело мое пронзила боль.

Гийом, конечно, был не так подвижен, как я. Зато намного сильнее.

На пощечину от Макса он ответил своей пощечиной, и Макс тоже отлетел и ударился о стену.

– Крысеныш вонючий! – прорычал Гийом, подскакивая к нему.

Он схватил оброненную Максом палку и как следует ударил Макса по руке.

Да так, что тот взвыл от боли.

Пальцы его мгновенно налились синевой. Будто Гийом ему пальцы переломал.

– Теперь не сможешь держать палку, чтоб бить девчонок!

– Я пожалуюсь в городскую стражу! – тонко визжал Макс, вертясь на спине, как жук, и пытаясь ударить Гийома ногой.

– Я тебе язык вырву! – рычал Гийом, изловчившись и наподдав Максу пинка под зад.

Тот выгнулся, как задыхающийся карась, широко раскрыв от боли рот и вытаращив глаза.

Я же тем временем с трудом поднялась, опираясь руками на стену.

В животе словно тугой клубок сжался.

И это было чересчур знакомое ощущение.

«Потерпи, малыш! – молила я. – Это всего лишь драка, и сколько их в нашей жизни еще будет? Терпи!»

Я яростно ухватила за вязанку хвороста, стащила ее и кинула в сторону Макса.

– Сам донесешь! – крикнула я.

– С переломанными руками?! – верещал он. – Но как?!

– Ты не спрашивал, как она несет тяжесть с избитыми ногами! – выплюнула я с яростью. – Будь ты проклят!

Сестренка тоже поднялась с рудом. Ее шатало.

– Не смей забирать ее! – взвился Макс. Верно, она была самой старшей из девочек, первая помощница, самая сильная из сестер. И если братья могли ответить на грубые тычки Макса, то она – нет. Поэтому он ее и эксплуатировал, заставляя исполнять самую тяжелую работу из той, что ему поручала мать. – Куда ты ее повезешь?! На болото?!

– Не твое дело, – яростно выдохнула я.

Гийом помог ей забраться в повозку. Под руку и меня туда посадил.

Я скрипела зубами от боли и ярости.

– Дурно, дурно, – прошептал Гийом. – Теперь нам придется отвечать перед городской стражей за это.

– Мы откупимся!

– На какие деньги? Сегодня все отдали…

Я снова скрипнула зубами.

– Нужно ехать к казначею! Продавать камни!

– Не раньше, чем вам станет лучше! – огрызнулся Гийом. – Хватит геройствовать! В вашем положении это неуместно, нельзя этого делать! Домой! В постель! И лежать, покуда не придет облегчение!