Текст книги "Жена-беглянка. Ребенок для попаданки (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Глава 39

Стир, как ураган, налетел на нас.

Ухватил Стаса-Максаза плечи и отшвырнул от меня.

Да так яростно, что несчастный с воплями упал в кусты.

И шляпа, которой он прикрывал лицо, с него слетела и потерялась.

Да и странный жилет из бараньей тертой старой шкуры с него тоже слетел.

– Крысеныш! – выдохнул Стир яростно. – Добрался-таки, заполз в наш дом!

– В ваш дом!

Макс вылез из кустов.

Его нервное, тонкое лицо презрительно кривилось.

Он оправил порванный ворот рубахи и яростно сплюнул на землю.

– Эту лачугу ты своим домом называешь? – презрительно хохотнул он.

Может, Макса уже и не было в этом теле, но мимика его сохранилась.

Какая-то жгучая смесь из издевки, презрения, желания уязвить, кольнуть больно в самое сердце.

И еще добрая толика зависти. Зависти к свободе Стира. Зависти к тому, что он нашел в себе смелость уйти в никуда, совершить поступок.

Макс к таким поступкам был не готов.

Ему было страшно до судорог уйти в никуда.

– Если это такая лачуга, то какого черта ты сюда приперся?! – ругнулся Стир.

Он был выше и мощнее крысеныша Макса.

Несмотря на то, что мать его практически морила голодом.

Макс же был младше, ниже ростом. Его привычка сутулиться и втягивать голову в плечи делала его действительно похожим на крысу.

– Мать довели! – выкрикнул Макс тонким голосом. – Она ночей не спит!

Несмотря на мастерское исполнение, в слова Макса я не поверила ни на миг.

Ему обычно и дела не было до того, как себя чувствуют окружающие, а тут такая забота!

– Матери до нас дела не было, – выдохнул Стир злобно. – Почему мы должны о ней заботиться?

– Она осталась одна! Без помощи! Без поддержки! – трагично выдал Макс. – Ей самой приходится колоть дрова! Носить тяжелые корзины с бельем!

– Но у нее же есть такой замечательный ты, – едко заметил Стир, посмеиваясь. – Она не могла остаться без поддержки, когда рядом живет такой замечательный, любящий сыночек! Что, не нравится колоть дровишки?

На глаза Макса навернулись слезы. Настоящие, неподдельные.

Его тонкие губы дрожали от злости и обиды.

Он был практически в истерике. Даже в отчаянии.

Я заметила, как он прячет за спину руки со свежими набитыми мозолями.

И снова увидела в этом юном мальчике Стаса.

Холеного и важного.

Который любит храссуждать и командовать.

И никогда – исполнять.

Работать-то он не любил. Никогда.

Руками, что-то тяжелое? Да ни за что.

А тут, видимо, в отсутствие Стира вся тяжелая работа легла на его плечи.

За плошку еды его заставляли надрываться.

Умываться приходилось ледяной водой из колодца, от которой ломило пальцы и зубы.

Да и ту надо было натаскать. А это не пара ведер, и даже не две пары. Это минимум десяток.

Есть приходилось не омаров и не радужную форель, а грубую кашу, простые овощи с огорода, тыквенное пюре.

И, кто знает, может и палкой угощали, когда он, рыдая, тащил тележку из огорода с тяжелой поклажей.

– Ты должен вернуться! – зло, истерично, в отчаянии, выкрикнул Макс. – Я не собираюсь весь этот выводок тащит на своих плечах! Дети – это не мои дети, почему я должен о них заботиться?!

Он готов был разрыдаться.

Оттого, что оказался здесь, в этом неприветливом мире.

Оттого, что приходится выживать и работать. Оттого, что вернуть обратно свою сладкую жизнь, похоже, не выйдет.

Интересное лицо ты показал, Стас…

– Это твоя семья, твой дом, – напомнил ему Стир сурово. – Отец умер. Кто должен исполнять мужские обязанности?

– Кто угодно, только не я! – завопил Макс.

Мне показалось, что даже черты Стаса проступили на его зареванном лице.

– Ты предатель! – вопил он, тыча пальцем с Стира. – Ты удрал от ответственности! Еще меня обвиняешь в чем-то?!

Стир пожал плечами.

– В скором времени я и так должен был уйти из семьи. Жениться и уйти. И тебе в любом случае пришлось бы меня заменять.

– Ты ушел бы в дом этой старухи, что положила на тебя глаз, а мать получила бы за тебя деньги! – завопил Макс. – И я бы убедил ее нанять слуг!

– Так попробуй убеди сейчас, – сухо ответила я. – Денег у нее предостаточно, полный сундук. Она получила за меня богатый выкуп. Она потратила лишь малую часть. Но что-то не стала госпожой.

Макс от нас отшатнулся.

Его крысиное бледное лицо стало злым, щеки покраснели.

– Богом клянусь, – прошипел он, – я всем сестричкам шеи сверну, чтоб не пришлось таскать их сраные штанишки стираться!

– Что?! – воскликнул Стир и угрожающе шагнул вперед.

Почуяв, что нащупал слабое место, Макс отпрыгнул и мерзко хихикнул. Все его слезы мгновенно высохли.

– Что слышал, – ответил он издевательски.

– Ты не посмеешь!..

– А кто мне помешает?

– Тебя поймают и осудят! – в ужасе выкрикнула я.

Стир же, потрясенный подлостью брата, молчал.

– Никто меня не поймает, – еще мерзопакостнее хихикнул Макс. И хитро прищурился, разглядывая меня. – Одна из сестер, например, может мыть окна и вывалиться вниз головой. Очень просто. А я тут не причем!

Волна кипучего гнева наполнила мою грудь.

Почувствовала, что задыхаюсь.

Это ведь он на меня намекал!

На то, что сделал со мной.

И грозился еще сделать.

Так легко собирался убить детей, своих сестре, если разобраться!

– Ты не посмеешь! – взорвался Стир.

Мерзкий крысеныш отпрыгнул еще дальше и злобно ощерился.

Теперь он чувствовал себя хозяином положения. Нащупал наше слабое местечко.

– О-о-о, добродетельные родственнички пожалели бедняжек! – протянул он, посмеиваясь. – Как вам будет житься со знанием, что сестрички будут страдать? Я ведь могу не убивать их. Я могу просто причинять им боль. Каждый день. Кому поверит мать, мне или им? Я могу быть очень убедительным.

Он снова усмехнулся, и улыбка показалась мне очень знакомой.

Так смеялся Стас. Обаятельно, с искрами, играющими в глубине глаз.

У меня мороз по коже пробежал от понимания того, с кем я жила все это время.

Стас убил меня не потому, что взорвался, устал или разочаровался. Что там еще выдумывают для оправданий таких поступков жертвы.

Что там выдумывала я.

Стас просто нашел меня неудобной.

Помехой его развеселой и красивой жизни.

И убил, не испытывая никаких угрызений совести.

Не пожалел ни одного мига.

И сделал бы это снова и снова, если б знал, что это сойдет ему с рук.

И сейчас он грозится – вот же мразь! – причинять боль маленьким девочкам.

Просто потому, что может.

Просто чтобы выместить на них свой страх, свою злобу, свою досаду.

– Ты не посмеешь, – твердо произнесла я.

– А ты попробуй мне помешать, – усмехнулся Макс. А я снова увидела улыбку Стаса! – Я всегда делал все, что хотел. И ты мне была не помеха.

Он снова улыбнулся и посмотрел мне прямо в глаза, как бы намекая, что эти слова я должна истолковать как-то по-особенному.

Я вспыхнула до корней волос; он что, и изменял мне?

Пока я была в больницах, Стас мне изменял?

– Вот и сейчас ты мне не помешаешь, – злорадно произнес он. – У вас тут чудная избушка! Такая удобная и просторная. Тут весь выводок поместится. Трое в дом, трое под навес… Выбирайте. Или вы всех этих спиногрызов заберете себе, либо…

– Да как ты можешь! – вспыхнул Стир.

Макс уже не выглядел несчастным и растерянным.

Стас крепко поселился в его душе.

Он вспомнил, как можно манипулировать, врать, делать гадости.

И уже не минуты не сомневался, как достичь удобной и хорошей жизни.

– Даю вам две недели, – процедил он, отступая. – Две недели, и я вам всех их искалечу и переломаю, если не заберете.

– Тебе-то это зачем? – тихо промолвила я. – Дом большой. Вам там всем места хватит.

– Места, может, и хватит. А денег – нет. Без них мать останется одна, станет сговорчивей. Из нее легче будет выбить побольше золотых монеток.

– Месяц! —выкрикнула я. – Нам нужен хотя бы месяц!

– Три недели, – отрезал Макс холодно. – Больше я не выдержу их нытья. Я не хочу жить, как в ночлежке. Или вы их забираете, и мне не приходится подтирать им сопли, или я позабочусь о том, чтобы они где-нибудь потерялись или утонули в пруду. Вариантов много!

Глава 40

Лисий Хвост появился как из ниоткуда.

– Этот юный господинчик, – ловко ухватив Макса за шиворот, произнес он, – вам чем-то досаждает? Так это можно быстро исправить. Прикажете переломать ему ноги и потопить в ручье?

– Нет, нет! – вскричала я. Хотя, конечно, отдубасить Макса было бы неплохо.

Но на убийство я не пойду.

Не смогу дать такой приказ.

А Лисий Хвост, если это сделает, то покрывать меня не станет.

А Макс, если останется жив, обязательно отыграется на сестрах.

– Выставите его прочь, – велела я жестко. А у самой сердце заходится от страха. – Подальше от ручья. Проследите, чтоб убрался отсюда!

– Это можно, – небрежно ответил Лисий Хвост, еще разок встряхнув Макса.

– Не имеете право трогать меня! – огрызнулся тот.

– Я тебе такого пинка вставлю в твой тощий зад, – снисходительно ответил Лисий Хвост, – что ты будешь катиться до самого города колобком. Тут частная собственность. Земля принадлежит вон той почтенной женщине. Так кто тебе дал право тут шляться?

Он указал на Марту, которая с кряхтеньем тащила миски на улицу.

Готовилась раздать кашу нашим новым работникам.

– Ну уж и почтенная, – хохотнул Макс.

– У нее есть печать казначея на бумагах, – заметил Лисий Хвост. – Хочешь, чтобы она воззвала к ее силе? Видел, как герцог катается в кустах и корчится от боли?

– Герцог? – удивленный, переспросил Макс.

– О да, целый герцог, – ответил Лисий Хвост. – Тоже тянул ручонки к чужому добру. И где ж он сейчас.

И он снова тряхнул Макса безо всякого почтения.

– Госпожа, – просипел вдруг еще один незнакомый голос.

Я обернулась.

Бородатый коротышка, здорово похожий на вытесанного их камня квадратного гнома, сжимая толстыми короткими пальцами шляпу, кланялся мне.

– Поручите это дело мне, – смиренно произнес он. Хотя вид у него был отчаянный, разбойничий. – Я его мигом докачу куда прикажете. И вернуться он сюда не посмеет. Мне как раз в город надо. А там я могу и приглядеть за ним. Чтоб не натворил чего худого.

И бородач красноречиво посмотрел на Макса, ощерившись.

Зубы у него были редкие. Но казалось, что ими он готов был ноги Максу перегрызть.

– Хорошо, – ответила я. – Я сейчас…

– Об оплате не беспокойтесь! – замахал руками коротышка. – Я еще приеду, привезу веревки, инструменты, лопаты. Тогда и разочтемся.

Я кивнула.

Коротышка ухватил огромной ручищей Макса за загривок и так толкнул его по направлению к своей телеге, что бедолага чуть не на четвереньках полетел галопом, запинаясь и руками, и ногами.

– Три недели! – проорал он, стараясь быть грозным. – Даю вам три недели!.. Не то я за себя не отвечаю!

– Три ведра морковки тебе в зад, – непочтительно буркнул гном. – Иди давай, чучело.

Макса, конечно, мы спровадили.

Но меня так и колотило от ярости и страха.

– Думаешь, он исполнит свои угрозы? – тихо спросил Стир.

– У тебя есть какие-то сомнения? – ответила я. – Конечно, исполнит.

– Но за три недели… – простонал Стир, запустив руки в волосы.

– Мы должны справиться, – твердо ответила я.

– Купить большой дом!.. Ты представляешь, сколько он может стоить? Даже если всех сестер поселить в одну большую комнату, тебя с Мартой в другую, а нас, братьев, в третью… а еще ведь кухня нужна, и, возможно, гостевая…

– Ты описываешь мне дом матери, – машинально заметила я. – Нет, нам этот вариант не годится. Нам нужно по комнате каждому. Как приличным девушкам и юношам. И еще комнаты для слуг.

– Да ты с ума сошла! – удивился Стир.

– Вовсе нет. Нужно просто мотивировать рабочих как следует. Ты даже не представляешь, сколько в ручье богатств!

Я перевела дух и решительно отправилась помогать Марте раскладывать кашу по тарелкам, кормить наших работников.

В голове так и кипело.

К ночи, когда все наелись и устроились на ночлег в разбитых шатрах, а все еще не могла успокоиться.

Завтра рабочие выйдут на работу и увидят размер сокровищ.

Как удержать их разум на месте? Желание денег, конечно, сведет их с ума.

И как заставить работать шустрее?

Все уже спали, когда я маялась в ночи, прикидывая и так, и этак.

Утром решение было найдено.

И вместе с завтраком, с миской наваристой похлебки с пшеном, каждый работник получил по крепкому холщовому мешочку с вышитым крупными стежками его именем.

– Сегодня вы начнете трудиться, – проговорила я, волнуясь. – Увидите, какие сокровища скрывает эта земля. И сегодня же я разрешаю каждому из вас выбрать себе любой камень из добытого. Самый лучший. Самый красивый и дорогой. Вы сами положите этот камень в мешочек со своим именем. Позже я вызову ювелира, он взвесит ваши камни, выпишет на них бумаги на ваше имя. Но все это возможно будет лишь в том случае, если вы будете честны со мной. Если нет – сделка не состоится. Вы знаете, какая судьба вас ждет, если вы вернетесь в тюрьму. Выбирать только вам.

Охране я тоже раздала такие мешки. Чтоб уж все было по ровно, и по-честному.

– Ох, не слишком ли щедро, – зашептал мне на ухо Стир, глядя, как работники оценивают вместительность мешочков. – Нам же дом купить надо! А ты обещала им камни раз в полгода! Вот через полгода б и дала! А у нас сейчас каждый грош на счету!

– Не переживай, – ответила я. – Там камней достаточно.

– Да откуда тебе знать?!

– Видела, – уклончиво ответила я.

Лица работничков посветлели.

Они с готовностью похватали предложенные инструменты, и с такой же готовностью двинули в место, которое им указывал Стир.

Признаться, и мне стало любопытно, много ли камней добудут работнички.

Видения видениями, но кроме крупных камней там были и совсем мелкие, которые стоили немного. Ими много не заработаешь. А добывать придется.

За мной потащилась и Марта.

Странно, но работа и бесконечные заботы сделали ее сильнее.

Она посвежела даже, щеки ее зарумянились.

Но, вероятно, в этих переменах виновата хорошая еда.

– Раньше, – проговорила она, глядя, как работники лопатами черпают мокрый тяжелый грунт, – этот ручей назывался Алым. Я-то все думала, почему…

– Надеюсь, теперь он будет таким же алым, как в дни твоей молодости, – заметила я.

Первые же порции грунта, промытого в быстрых водах ручья, принесли тридцать довольно приличных, крупных камней.

Работнички улюлюкали и приветствовали каждую находку радостными криками.

Мелкие камни, сверкающие на дне сита, они даже не рассматривали и ссыпали в ведро, не глядя.

– Мерзавцы, – весело произнес Лисий Хвост, внезапно оказавшись рядом. Он умел появляться и исчезать, как настоящий лис. И я всякий раз вздрагивала от испуга и неожиданности. – Как радуются.

– Точно пьяные, – тревожно произнесла Марта, всматриваясь в блестящие под солнцем воды ручья.

– Это тревожный признак, – ответил быстро Лисий Хвост. – Они опьянены удачей. И могут подумать, что могут обойтись и без нас. Нам лучше уйти. Если и начнется драка, то пусть охрана их сдерживает.

– Не сдержат, – вдруг отчетливо произнесла я. – Эй, Стир, иди-ка сюда!

Стир, наблюдающий за добычей, тоже почуял неладное.

Он сорвался с места и кинулся со всех ног к нам.

Лицо у него было слегка испуганное.

– Что-то не так? – только и успел произнести он.

В этот миг от берега снова отошел пласт глины, обнажив красную жилку.

И наши «работнички» взвыли самыми страшными голосами.

– Да мы несметно богаты! – вопили они, пальцами выколупывая из раскисающей глины алые камни. – Это все наше, наше!

– Это все мое.

Я сказала негромко, но мой голос покрыл все голоса на берегу.

– Что ты сказала?!

Один из работников, облаченный в слишком большие для его худого тела штаны, выпрыгнул из воды.

В руках его, перепачканных глиной, были зажаты камни.

На лице – кровожадное радостное безумие.

И охрана его отчего-то не остановила.

Кажется, они тоже делили камни.

– Что ты мне сделаешь, курица?

Он надвинулся и навис надо мной, распаленный, обритый налысо, бледный и страшный.

Лисий Хвост бесстрашно шагнул вперед, заслонив меня собой.

Даже Стир не успел среагировать – и к лучшему.

Я увидела, как на солнце блеснул кинжал рыжего наемника.

Он готов был пустить его в ход, не раздумывая.

Даже если ему было суждено погибнуть в схватке.

– Не нужно, – я выступила из-за его спины и положила руку на его оружие, усмиряя.

Затем перевела взгляд на обезумевшего.

– Ты решил забрать у меня что-то без спроса? – спокойно уточнила я.

Он много страдал в тюрьме.

Много перенес.

И сошел с ума, ощутив в руках богатство.

И терять его не собирался. Стал мгновенно отчаянней в сто раз.

Я не стала угрожать.

Что-то во мне не позволило сорваться в истеричный крик.

Не дало понапрасну тратить слова.

– Отдай, – велела я так же звучно, протянув руку к оскалившемуся человеку.

– А если не отдам, то что? – гадким голосом, издеваясь, произнес он.

– Тогда я заберу твою жизнь, – так же спокойно и звучно ответила я.

Не своим голосом.

Не своими мыслями и чувствами.

Не я…

Моя рука сама потянулась к голой мокрой груди, и человек вдруг скорчился от боли. Хотя я его не касалась.

– Отдай, – снова велела я спокойно, глядя в его страдающие глаза, наливающиеся болью.

А кончики моих пальцев словно касались его подрагивающего сердца.

И я знала – одно движение, и я остановлю его навсегда.

На берегу стих гвалт и хохот.

Все молча смотрели на корчащегося у моих ног дерзеца, и руки их кидали алые камни куда попало.

Мужчина у моих ног хрипел, захлебываясь болью.

– Давай сюда!

Он с трудом поднял руку, чтобы протянуть мне камни.

Я не облегчила его труд.

Не нагнулась к нему.

Заставила его, задыхающегося и истекающего липким болезненным потом, через силу подняться и вложить алые камни в мою ладонь.

Только после этого мои пальцы отпустили почти остановившееся сердце, и несчастный с хрипом втянул воздухи повалился к моим ногам.

Я обвела замерших, испуганных людей тяжелым ледяным взглядом.

Ни крика.

Ни лишней гримасы.

– Вы вздумали нарушить договор? – уточнила я спокойно. – Только потому, что решили, что я – слабая женщина, и не смогу отстоять своих богатств у горстки голозадых мерзавцев? А осмелились бы на это, зная, что это не так?

Перепуганные люди падали в воду на колени и как можно ниже склоняли головы.

А я чувствовала, как моя холодная ярость, словно остро отточенный клинок, касается их кожи.

И их дрожь доставляла мне нечеловеческое удовольствие.

Очень хотелось нажать посильнее, чтоб кожа с болью лопнула, и потекла кровь…

До головокружения.

До слепоты.

Мне казалось, что я лицом кинулась в это желание, как в холодную воду.

Но я закусила губу до боли, усмиряя эту жестокость в своем сердце, и с трудом перевела дух.

– Так вот это не так, – подвела итог я, сжав в ладони отобранные камни. – Я могу содрать с вас шкуры прямо сейчас. Со всех разом. Это добавило бы вам ума, но очень ненадолго. А мне нужны ваши руки. На первый раз я прощаю вашу глупость. Но только один-единственный раз. В следующий раз я вас всех убью. И ваши трупы уплывут вниз по течению.

Возящийся у моих ног человек с трудом отдышался.

И я, сама не зная почему, небрежно оттолкнула его ногой.

– Работать, – небрежно кинула я. – Соберите со дна ручья все камни, которые раскидали, болваны.

Глава 41

К вечеру были собраны сто тридцать два камня хорошей величины и чистоты и россыпь мелких, осколочных.

Их ссыпали в небольшой котелок.

Я усмехнулась – хороша каша.

Крупные камни разложили на белом полотне, на небольшом столике, сколоченном наспех из крепких досок.

Заходящее солнце играло алыми отблесками на гранях.

Работники наши, оробевшие, присмиревшие, топтались рядом.

Охрана, как и обещала, в конце дня обыскала их с ног до головы, отыскивая припрятанные камни. Но, разумеется, не нашла ни одного.

Никто не посмел спрятать даже крохотную алую песчинку.

Я это чувствовала.

Камни казались мне «своими». Как капли моей крови. Как часть моего тела.

И только я ими могла распоряжаться.

Где-то в глубине души шевельнулась тяжелая, хищная жадность.

Хотелось камни ухватить, перекатывать их в горстях, наслаждаясь их тяжестью и красотой.

Но я усилием воли от мела это желание.

Я знала, кто на самом деле этого хотел.

И уже сейчас старалась отучить его – ребенка, – от подобных чувств.

«Так вести себя недостойно, – четко проговорила я про себя. – Если так делать, то чем мы будем отличаться от озверевших людей на ручье?»

Я почувствовала изумление, но мне оно не принадлежало.

Словно другой человек, существующий рядом, выкрикнул: «Как я сам до этого не додумался?».

И жадность отступила.

– Ну, – произнесла я, обведя взглядом всех, – что же вы? Я обещала, что в конце дня вы сможете взять себе по камню. По любому камню, что вам понравится. Наверняка вы этот камень видели. Добыли своими руками. Знаете его, отличите в куче других. Ну?

Один из работников робко потянулся к столу.

– Можно, я возьму вот этот, госпожа? – сказал он почтительно, указав на один из камней. Тот сиял, темнее всех прочих. – Я добыл его. Сначала принял за гальку, но когда промыл… он красивый. Похож на вишню, верно?

Я снова ощутила тяжелую, всепожирающую жадность. Этой жадности было так легко поддаться, уступить. Раствориться в ней – потому что это неистовое желание обладать камнем несло непередаваемое наслаждение.

Удовлетворение своего желания.

Сиюминутная радость.

Да, камень был очень красив.

Редкого цвета.

Темный, насыщенный, словно вино в хрустальном бокале.

Мне показалось, что я даже вижу руку – свою руку, – тянущуюся, чтобы отнять сокровище.

Но это было лишь видение.

И я усилием воли сдержала и этот порыв.

«Я дала слово, – жестко ответила я на это желание. – И слово это должна сдержать, чтобы никто не посмел назвать меня мошенницей и обманщицей. Мошенники – дешевые люди. А уважение покупается задорого».

И снова маленький эгоист внутри меня смирился.

Вероятно, потому что мое желание остаться порядочным человеком было сильнее его желания обладать.

– Можно, – ответила я звучно. – Он твой!

Другие работники оживились, подошли ближе.

На холсте лежало много камней, красивых, больших.

Но я оказалась права: они все давно уже выбрали себе по камню.

По тому, что сами добыли.

По тому, к которому привыкли за день.

Я смотрела, как они разбирают обещанное, и боролась с жадностью, которая накрывала меня всплесками.

Сжав кулаки, сцепив зубы.

Ни жестом, ни звуком нельзя было выдать желание отнять и присвоить все себе.

А еще надо было научить маленького человека во мне тому, что как бы ни было тяжело, а слово свое надо держать.

И я молчала, хотя казалось – меня разрывает на части.

– Ювелир прибыл? – спросила я у Стира, когда все получили обещанное.

Мой голос был низким и сиплым, словно я выдержала невыносимую тяжесть.

Лисий Хвост, что постоянно терся около нас, усмехнулся, но смолчал.

– Да, – кратко ответил Стир. – Он побоялся идти сюда, и остался на границе участка. Просил, чтоб по одному к нему водили людей с камнями.

Я усмехнулась:

– При такой профессии нужно б обладать достаточной смелостью. Сколько, по его мнению, людей я должна нанять, чтоб обеспечить и охрану, и сопровождение к его персоне? Ладно… сама буду водить.

– Это опасно! – возмутился Стир.

– Не думаю, – хихикнул Лисий Хвост. – Никого из нас эти мерзавцы не боятся больше, чем ее. На всякий случай я могу быть рядом с госпожой. Если кто-то обезумеет, и наберется смелости, чтоб напасть или бежать, я легко справлюсь с ним. Иди, выбирай любого. И не бойся за госпожу. Пока я жив, ей мало что грозит.

Стир кивнул и бодро направился к работникам.

– Спасибо, – с чувство сказала я, обращаясь к Лисьему Хвосту. – Твоя преданность и смелость стоят много.

Я пожала его руку и тепло улыбнулась ему.

Как хорошо, когда есть такие верные люди, на которых можно опереться!

Он как-то странно на меня взглянул, будто увидел впервые. И руку поспешно отнял, будто ожегшись.

Что меня серьезно задело.

– Они стоят моей жизни, – глухо ответил вдруг он. – Но платите за них не вы.

Я осеклась. Догадка яркой вспышкой ослепила меня.

– Что?! – выдохнула я, отшатнувшись. – Кто-то вас послал, чтоб вы меня охраняли?! Кто же?

Я даже не успела сообразить, чье имя хотела бы услышать.

Не успела даже подумать, какая я дура.

Лисий Хвост оказался не случайным человеком, а подосланным! И так в мое доверие мог втереться абсолютно любой человек!

Но тот словно угадал мои мысли, или на лице у меня были написаны все эти страхи.

Только он лишь качнул головой.

– Вот поэтому я тут, – сказал он с напором. – Чтобы к вам не подобрался никто, кто мог бы причинить вам зло. Вы наивны, – он снова бросил странный взгляд, теперь на мой живот. – Но это скоро пройдет. А пока ваш доброжелатель велит хранить вас.

– Да кто это?! – спросила я, теряясь в догадках.

– Тот, кому не всякий осмелится глянуть в глаза.

– Ивар?!

– Его светлость, господин Ла Форс, – грубо поправил меня Лисий Хвост.

– Но зачем…

– Причины известны только ему одному, – ответил Лисий Хвост, перебив меня. – Он велит – я исполняю.

– Почему ты открылся мне? – спросила я. – Я знаю, я чувствую – он этого не велел делать.

Лисий Хвост посмотрел на меня еще пристальней.

– Потому что я услышал тепло в ваших словах, – ответил он. – Тепло, которое прорастает в сердце. Вы смотрите на меня, как на благородного спасителя и покровителя. А я – всего лишь слуга. И моя верность принадлежит не вам.

Он помедлил, и тише продолжил:

– Может, вы видите во мне и мужчину. Но я не тот, кто встанет между вами и господином Ла Форс.

– Что?! На что ты намекаешь?!

Лисий Хвост усмехнулся.

– А мне сказали, вы сообразительная. Думаете, такие люди, как господин Ла Форс делают что-то просто так?

Вот тут он меня ошарашил.

Признаться, об Иваре я не думала в таком ключе.

Влюблен?

Дикий Ивар?!

И все его неуклюжие попытки меня спасти – это чувства?

Да что вообще может знать какой-то слуга об Иваре?

– Я знаю его долго, – ответил на мои невысказанные мысли, – и вижу насквозь. Он дорог мне, и как хозяин, и как человек, когда-то сохранивший мне жизнь. Я научился понимать то, что он не говорил. Так что у меня нет сомнений по поводу того, почему он так поступает.

Лисий Хвост с досадой сплюнул на землю.

– Только и тут ему не повезло, – произнес он. – Вы не та девушка, что нужна ему.

– Может, мы сами разберемся, кто кому нужен? – разозлилась я.

Лисий Хвост почтительно поклонился и отступил от меня.

Однако, дела-то нужно было делать!

И как бы мне не хотелось огреть Хвоста по голове за то, что он на ровном месте сумел меня ошарашить этими странными признаниями, а идти к ювелиру с камнями нужно было.

Хотя все внутри меня все клокотало от открывшейся правды.

И руки тряслись.

Но мысли прочь, мысли прочь!

Нельзя даже думать в этом направлении!