Текст книги "Жена-беглянка. Ребенок для попаданки (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– Что там за подарок у нее может быть, пара красивых жаб с ее болота?! – насмешливо фыркнула Ида.

Это были ее первые слова за все время.

Я осторожно глянула на нее.

Она тоже кусала мучительно губы.

То бледнела, то краснела.

И так и норовила вцепиться в одежду Натана, оттащить его прочь от меня!

Было видно, что на очень хочет его забрать.

Укрыть от меня, от моих взглядов, от моего присутствия.

Она не верила, что Натан мне не нужен.

Она боялась, что я буду кокетничать, очаровывать, соблазнять его, чтобы вернуть его расположение и внимание.

Она до судорог боялась, что просьба Натана к королю выйдет тому боком.

Король мог повелеть нам воссоединиться и жить мирно.

Король мог вспылить и велеть изгнать ее, Иду.

А она любила Натана до темноты в глазах.

И эта темнота сейчас отражалась в ее полном решимости взгляде.

Она собиралась бороться за Натана.

«Да забирай!» – усмехнулась я мысленно и решительно подняла голову.

– Это не жабы, – дерзко ответила я, глянув в лицо соперницы. – Это прекрасные рубины, ваше величество. Редкие и дорогие.

Глава 48

Рубины сияли в свете фейерверков, как угли в костре.

Как застывающая лава в жерле вулкана.

Как запекшаяся кровь из сердца поверженного дракона.

– Вы посмотрите, какая прелесть, – протянул изумленный король, касаясь их самыми кончиками пальцев. – Какая редкая красота…

Тут я осмелилась посмотреть на него.

Король оказался мужчиной невысокого роста, пожалуй, худощавый.

Что-то такое птичье было в его лице.

Длинный острый нос, высокие скулы, улыбчивый большой рот. Гладкие волосы до плеч.

И темные круглые внимательные глаза.

Разодет он, конечно, был в пух и прах.

Павлин – вот что мне пришло в голову при взгляде на него.

Синий шелковый наряд, украшенный камнями и золотой тонкой вышивкой.

На голове шапочка с зеленым павлиньим пером, и тонкий золотой венец.

– Это будет вам к лицу, Ваше Величество, – обратился он к роскошно одетой даме, указывая на мои рубины.

Королева была тоже тонкая, хрупкая, лицом похожа на хрупкую красивую фарфоровую куклу, которая всем недовольна.

Она была слишком юна, почти девочка.

И, похоже, капризна.

Глянув на камни, которыми все громко восхищались, она лишь слегка улыбнулась.

Кончики ее розовых, блестящих, словно отлакированных губ, дрогнули, и король возликовал.

– Нравится вам? – спросил он живо.

Королева как-то неопределенно дернула плечиком и снова застыла с видом неживой куклы.

– Я велю изготовить из них для вас самое прекрасное ожерелье, – сказал король.

Королева снова улыбнулась.

На ее фарфоровых щечках заиграл нежный румянец от удовольствия.

И это обрадовало короля еще сильнее.

– О-о-о, дорогая, – потирая руки, радостно произнес король, обращаясь ко мне. – Вам удалось порадовать Ее Величество! А значит, и меня. Я не забуду такого большого дара.

Король осторожно взял корзинку и с интересом суну в нее свой длинный нос, чтоб получше рассмотреть игру света в гранях камней.

Ида нервно кусала губы.

Натан молчал.

Его красивые голубые глаза были пусты.

Ни одна мысль не отражалась в них.

Было видно, что он потрясен так же сильно, как если б король вкатил ему хлесткую пощечину.

– Этот дар, – хрипло выговорил он, наконец, – притягивать рубины вложил в ее руки я!.. Это оттого, что она беременна то меня! Ребенок унаследовал!..

– Вложили вы, а она прекрасно смогла им распорядиться, – беспечно ответил король. – К тому же, вы поспешили отказаться от вашей супруги, и от всего, что с ней связано. Поспешили, говорю я вам, хотя имели на нее право еще минимум месяц. Господин казначей, – король обернулся к Роберу и слегка кивнул ему, – вы были правы. Это сокровище стоит многого. Даже аудиенции у короля!

Робер в ответ глубоко поклонился королю.

Натан неистовствовал.

– Неужто горстка камней может быть ценнее и важнее закона?! – яростно выкрикнул он. – Я взываю к справедливости! Попран закон! Неужто я не буду услышан?

Король с видимым неудовольствием глянул на него.

– О какой справедливости вы толкуете? – произнес он.

– Это же моя жена! – тыча в мою сторону пальцем, выпалил Натан. – Можно говорить что угодно, но это не меняет сути! Это – моя жена! Я требую вернуть ее в мой дом и восстановить все мои права, как мужа!

– Ваша жена мертва, утонула, – скучным скрипучим голосом ответил король. – Вы сами так сказали, ваше сиятельство. Поспешно настояли на этом. Вам же не терпелось то нее избавиться? А сейчас указываете на эту женщину и требуете ее отдать вам. С какой это стати?

– Но это одна и та же женщина! – не унимался Натан.

– Даже если б и та же самая, – так же скучно ответил король. – Брак ваш прекращен, как только вы заявили, что она мертва. Желаете ее получить? Женитесь снова. Но вам придется отказаться от вашей рыжеволосой плутовки. А этого так не хочется, ведь правда?

– Как?! Эта хитрая змея теперь не пойдет за меня!

– А это уже ваши трудности, – развел руками король. – Я же сказал – вы поторопились, – его взгляд скользнул по Иде. – А спешка не всегда идет на пользу.

– Не выйдет у него на мне жениться, – вдруг неожиданно даже для себя самой, сказала я. – Имени-то у меня нет. Я ж утонула.

– Ах! – воскликнул король. – Такая прелестная женщина, и без имени… Как бы вас назвать? Надо постараться что-то красивое придумать. Графиня Рубин вам нравится?

– Вероника Рубин, – подсказала я. – Очень нравится, Ваше Величество!

Король махнул рукой.

Около него тотчас возник писарь, и его перо заскрипело по бумаге.

Минута – и нет больше Никаниэль Ла Форс.

Есть Вероника Рубин.

Графиня Вероника Рубин!

От волнения и радости я едва могла дышать.

Конечно, это всего лишь имя.

Титул, позволяющий мне появляться в высшем обществе.

Король пожадничал, не дал к нему ни земель, ни замков.

Но он дал мне возможность жить свободно, не прячась ни от кого.

А мог бы вернуть Натану…

– Вы невероятно великодушны, Ваше Величество, – поклонилась я, приняв из его рук бумагу с новым именем и титулом, сияя от счастья.

– Но эта женщина меня обокрала! – взвизгнул Натан.

Король уставился на меня.

– Графиня Рубин! – закричал он в деланном ужасе. – Как же вы посмели?! Когда ж успели?!

– С ней исчезло неимоверно драгоценное колье из рубинов! – продолжил Натан.

– Не то ли это колье, что всех так восхищало, и что вы подарили своей погибшей жене? – уточнил король. – Да, такой роскошной вещи еще поискать… Но это и к лучшему. Дорогая, – он обернулся к королеве. – У вас будет самое прекрасное колье на свете! Ни у кого больше не найдется ничего, что смогло бы вас затмить! Это прекрасная новость!

Королева снова улыбнулась, и они с королем обменялись просто-таки медовыми влюбленными взглядами.

– А что же делать мне?! – не унимался Натан.

– Чего вы от меня хотите? – возмутился король. – Вы его подарили вашей супруге. Та погибла. Унесла с собой в могилу эту прекрасную безделушку. Вы что, заставляете меня на тот свет отправиться и отыскать ваше сокровище? С тем же успехом я вас туда могу направить. Потрудитесь решить этот вопрос сами!

А вот это уже здорово смахивало на угрозу.

И Натан примолк, страдая.

Смотрелся он на редкость жалко.

Мне даже стало его немного жаль.

Но лишь на краткий миг.

Я не увидела в нем ни раскаяния, ни сожаления.

Только бессильную злобу.

– Что-нибудь еще, графиня? – преувеличенно вежливо спросил король, обращаясь ко мне.

– Я хочу забрать к себе на воспитание сестер, – тут я запнулась, вовремя вспомнив, что имя-то у меня сейчас другое. И на своих братьев и сестер я не имею никакого права! – Сестер погибшей герцогини Ла Форс. Им трудно приходится.

– И только? – удивился король, внимательно вглядываясь в мои глаза. – И вы не просите золота, земель, привилегий?

– Я сделала вам подарок, – ответила я. – И если я начну просить золота, то выйдет, что я вам эти рубины продала, а не подарила. Поэтому нет. Не нужно мне золото. Я хочу просто заручиться вашей поддержкой на пороге своей новой жизни. Я хочу покоя и защиты. И только.

– А вам присуща некоторая благородность, – заметил король, разглядывая меня. – Которая не помешала бы и некоторым знатным особам. Что ж, я даю вам это разрешение. Воспитайте девиц достойно.

– Да ей некуда их привести! – заорал Натан. До моих сестер ему не было никакого дела. Так что двигало им чистое желание напакостить. – Воспитывать? Где? На болоте, среди каторжного сброда?!

Король вопросительно посмотрел на меня.

– На днях я покупаю дом, – ответила я дерзко. – Большой и хороший. Задаток я уже дала. Так что никакого сброда.

– Значит, решено, – беспечно ответил король. – Очень рад, что все так просто разрешилось!

И он, церемонно мне поклонившись, взял за руку свою королеву и пошел по садовой дорожке дальше, помахивая корзинкой с рубинами.

– Я это тебе припомню, сучка! – прорычал Натан.

От бессильной ярости он готов был броситься на меня и растерзать, но перепуганная Ида повисла на нем, не позволяя ему сделать и шага ко мне.

– Не смей меня касаться, – рявкнула я, отступая от него. – Я – графиня Рубин, а не какая-то там уличная девка. И за зло, которое ты мне причинишь, ты будешь отвечать перед королем!

– Графиня Рубин! Такая же фальшивая, как твое имя! – не унимался Натан, отталкивая руки Иды.

Робер встал между нами, как стена, заслонил меня собой, и глянул в побелевшие от злости глаза Натана.

– Вам лучше уйти, – негромко произнес он. – Не то я позову стражу, и вас выдворят.

– Жалкий королевский лизоблюд! – прошипел Натан страшно. Голос его, вырывающийся из горла, стал нечеловеческим, ужасным. – Думаешь, если король тебе покровительствует, так можно все? Ты не имеешь права даже мизинцем меня касаться.

– А клинком?

В пышных одеждах Робера это оружие пряталось идеально. И было незаметно до тех самых пор, пока не уткнулось лезвием в грудь Натану.

Небольшой изогнутый ятаган с богато украшенной резьбой и камнями рукоятью.

Тот осекся, почуяв сталь напротив своего сердца.

– Ты не посмеешь, – прошипел он, сверля Робера взглядом. И расхохотался вдруг. – Эта самка дала тебе? И что, неужто это стоит того, чтобы замахиваться на герцога Ла Форс?

– Стоит, – ответил Робер кратко.

Он коротко взмахнул оружием, и на щеке Натана вспухла кровью алая полоса.

Словно кривая ухмылка до ушей.

Натан заорал и прижал ладонью рану.

А Робер отступил, пряча оружие.

– Мне кажется, вы любите смеяться, – заметил он. – Так смейтесь вечно.

Глава 49

Взбешенного Натана с окровавленным лицом с трудом оттащили слуги короля.

Притом сам король даже не обернулся, чтобы посмотреть, что там за яростная возня и крики.

Думаю, он даже знал о назревающей драке, но ему было все равно, как Натан выкрутится из создавшейся ситуации.

Робер же обернулся ко мне. В глазах его все еще пылал отблеск ярости, и его горящий взгляд показался мне самым прекрасным, что я видела в жизни.

– Он больше не потревожит нас, – произнес Робер, протягивая мне руку. – Идемте.

Как господин, требующий моего внимания.

Так, словно был в праве.

От прикосновения его пальцев меня бросило в жар.

Теперь, когда я получила все, что хотела, пора было расплачиваться.

Я сжала зубы, чтоб не выдать себя нервной дрожью.

Мне уже представлялся обратный путь по каменному подземелью, в конце которого маячила расправленная постель казначея.

Ужасно не хотелось туда. Но я уговаривала себя, убеждая, что это – справедливо. Что за помощь мне Робер имеет право на мою благодарность.

Но от одной мысли об этом становилось тошно.

– Куда прикажете, господин Робер, – произнесла я.

Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно почтительнее.

Но вышло иначе.

В нем слышался страх. Ужас.

И Робер, заметив его, поспешно отступил от меня, словно моя рука обожгла его.

Но при этом пальцев моих он не выпустил. Продолжил их сжимать.

А мне хотелось вырваться и убежать прочь.

– Что-то не так, госпожа графиня Рубин? – произнес он, вглядываясь в мое лицо, освещаемое вспышками взлетающих в небо салютов.

– Не называйте меня так, – нервно вздрогнула я.

– Отчего?! – изумился он. – Вы же уверили короля, что это имя вам нравится!

– Нравится, – ответила я через силу. Нервная дрожь охватила меня всю, мои пальцы прыгали в руке Робера. – Но я стану называться так не раньше, чем отдам вам долг… и перестану быть наградой…

Робер взглянул на меня еще пристальнее.

– Вы подумали, – изумленно произнес он, – что я вас буду принуждать?..

Я склонила голову, то стыда не в силах глянуть в его глаза.

– Вы подумали, что я воспользуюсь вашей слабостью и вашим трудным положением, чтоб воспользоваться вашим телом? – сказал он уверенней. – Так?

– А что я должна была подумать, когда вы сказали о награде? – промямлила я.

– Может, вы должны были подумать о моей радости и сбывшейся мечте, – тихо ответил он, приближаясь и прижима мою ладонь к своей груди. – Провести с самой прекрасной женщиной в мире этот чудный вечер, в королевском замке, танцуя и гуляя под звездным небом?.. Всего пару часов. На больше я вас не осмелился бы задержать! Вас уже ждет карета, груженая золотом. Как я и обещал, пять тысяч золотых за ваши рубины. Мы всего лишь прогулялись бы по парку, и только, уверяю вас!

Я с изумлением глянула на него.

Робер воспринял мой взгляд, как поддержку, и продолжил:

– Между нами пропасть, графиня. Всегда была – по крайней мере, с тех пор, когда вы вышли замуж за герцога Ла Форс. Я знаю, вы не перешагнете эту пропасть. Теперь, с вашим новым титулом, и подавно. Я не пара вам. И я не смею даже мысли допустить, чтоб воспользоваться вашей беспомощностью, оскорбить вас своей похотью. Я никогда не позволил бы себе принудить вас. И вам не позволил бы рассчитаться со мной своим телом. Такое обладание горько, не сладко. Но я всегда считался дерзецом, и мечтал о несбыточном. Так что мои мечты о вечере с вами еще могут сбыться.

– Зачем вы говорите такие безжалостные слова, – произнесла я. – И зачем были эти намеки, этот наряд, эти сборы… Ваши слуги словно готовили меня…

– На ложе? – усмехнулся Робер. – Это тоже дерзость с моей стороны. Я велел им оказать вам все почести, каких достойна любимая мной женщина. Мне было приятно думать, что вас готовят для меня… Мечтать об этом. Да, я знал, что это не так. Ноююю

– Любимая?!

Признаться, я была поражена в самое сердце.

Так просто и быстро никто и никогда не признавался мне в любви.

Ни в одном из миров.

А для Робера это было так естественно, как дыхание.

И отчего-то я тотчас поверила в его слова.

– Когда же вы успели, господин казначей… – пробормотала я.

– Порой достаточно одного взгляда, – ответил он, пожав плечами. – А я смотрел на вас вдоволь. Ну, так вы больше не боитесь меня? И позволите мне насладиться этим вечером в вашей компании?

Я некоторое время не могла вымолвить ни слова.

И противиться Роберу не могла тоже.

– Идемте, – сказала я, наконец, когда потрясение мое прошло. – Я, конечно, подарю этот вечер вам.

– И, может быть, поцелуй?

Я вдруг обнаружила, что Робер обнимает меня.

Осторожно удерживает за талию, смотрит в мои глаза.

Его взгляд просто прожигал меня до самого сердца.

– Вы так прекрасны сегодня, – произнес он. – От вас пахнет лучшими духами во всем королевстве. У вас сияют глаза и блестят волосы. А я ощущаю себя маленьким, незаметным придворным, которому оказала внимание самая красивая придворная дама. И мое сердце вот-вот выскочит из груди от счастья.

В этот момент в небо над нашими головами взлетел салют, осветив нас золотыми звездными огнями.

И я увидела, что Робер улыбается, разглядывая меня с восторгом и нежностью.

Не знаю, как я поддалась на его очарование.

Не понимаю, как доверилась ему.

Только притяжение было так сильно, будто и я была влюблена в него уже давно.

Мои руки скользнули по его плечам, я прижалась к нему всем телом.

Робер склонился надо мной и осторожно коснулся губами моих губ.

Словно вдыхал мечту.

Запах скоротечного лета.

Головокружительное счастье.

По небу неслись звезды – золотые, от салютов, и серебряные, падающие из космоса.

А мы с Робером целовались, как юные влюбленные, под сенью королевского душистого сада, окутанного ароматами цветущих трав и кустарников.

Целовались, будто нам по пятнадцать, и это наши самые первые, самые сладкие и самые волшебные и невинные поцелуи в жизни.

Глава 50

Итак, пять тысяч золотых были у меня в кармане.

Точнее – в добротном сундучке, который слуги Робера доставили в домик Марты на ручей.

И я послала Гийома к хозяйке облюбованного мной дома, чтоб она назначила день продажи.

Ах, знала бы я, с кем заключаю сделку!

И кому служит простоватый и грубоватый Гийом!

Он тотчас помчался к Ивару с этими вестями.

И Ивар сию минуту прибыл в Цветочный дом.

С ним вместе был старенький и самый надежный законник в городе.

Его выдернули из постели по такому важному случаю. Но толком ничего не объяснили.

И он семенил за широко шагающим по дому Иваром, прижав к груди бумаги.

– Ваша светлость хочет продать этот великолепный дом? – бормотал он, задыхаясь от быстрого шага.

– О да, ваша честность, – сквозь зубы бросил Ивар. – Одной почтенной даме. Госпожа Морион, сюда!

Гийом вытащил за руку так называемую Морион и буквально швырнул ее навстречу Ивару. Та, испуганная, присела в реверансе перед грозным Иваром.

– Но достанет ли у простой скромной девушки средств, – бормотал озадаченный законник. – Старинный прекрасный дом…

– Достанет! – рыкнул Ивар. – Я продаю ей дом за… поцелуй. Свидетелей тут предостаточно. Поцелуй – и сделка считается совершенной.

– Как, – ахнул законник, так и встав, как вкопанный.

Девушка испуганно ахнула и несмело подступила к Ивару.

Тот тряхнул головой.

– Готовы ли у вас бумаги? Осталось только вписать имя новой владелицы.

– Все давно готово, – ответил законник, тараща глаза.

– Тогда целуй! – грозно велел Ивар, сунув Морион руку под нос.

Морион подчинилась, почтительно коснувшись губами грубой кожи перчатки Ивара.

– Поздравляю вас с прекрасным приобретением, госпожа Морион, – произнес Ивар, отнимая свою руку у нее. – Теперь хозяйка всего – вы.

– Так вы не шутите?! – воскликнул законник.

– Нисколько, – ответил Ивар. – Пишите ее имя в ваших бумагах!

И законник вписал его, под пристальными взглядами слуг, Ивара и Гийома.

– Готово, – он передал бумагу Ивару. – Но зачем все это?

– Затем, – ответил Ивар, взяв документ, отодвинув тяжелую портьеру и глянув на улицу, – что скоро приедет настоящий покупатель и купит этот дом за настоящие деньги. И я не хотел бы, чтоб мое имя называлось в этой сделке.

–Ах, вот оно что! – воскликнул законник. – Вот зачем вы велели две бумаги приготовить!

– Именно так, – подтвердил Ивар. – Готовы они у вас?

– Конечно, —ответил тот. – Но ведь… простите… хоть дом и был оплачен всего лишь поцелуем верности, он по закону принадлежит госпоже Морион. И если она не захочет его продать и сейчас попросит нас всех уйти…

– Захочет, – грубо прервал его Ивар. – Да и сама госпожа Морион не так дурно воспитана, чтоб выгонять гостей прочь.

– Но она может сама выйти вон…

– Кто же ее отпустит, – усмехнулся Ивар, одаривая «хозяйку» таким взглядом, что у нее кровь застыла в жилах. – Если она нечто подобное осмелилась бы выкинуть, туго ей пришлось бы. К ней могли бы прийти такие гости, которым не рад никто. Знаете, из таких, что обчищают дома и перерезают глотки. Очень опасные люди. А если она будет покладиста и станет делать то, что ей говорят, она может уйти отсюда весьма обеспеченной особой.

Законник так и поперхнулся от весьма прямых угроз.

– Не переживайте, – успокоил его Ивар весьма цинично, – я не режу послушных женщин просто так.

Но тут за окном загрохотали подковы лошадей. Заскрипела повозка.

– Ага, приехали! – произнес Ивар. – Ну, что же, приступим к осуществлению сделки. Все вон! Все по своим местам! – прикрикнул он на слуг. – И помните – моего имени звучать не должно. Никогда. И будьте благоразумны, госпожа Морион, – он погрозил женщине пальцем. – Иначе пожалеете.

Он поспешил скрыться вместе с Гийомом в одной из комнат, из которой хорошо было видно весь холл.

А дворецкий пошел открывать дверь новой хозяйке.

Госпожа Морион нервничала.

Она щелкала пальцами и казалась какой-то напуганной, дерганной.

Если б я договаривалась с ней о продаже сейчас, я бы не рискнула у нее ничего купить.

Я и сейчас вдруг захотела сбежать.

Но бодрый старичок-законник, у которого была прекраснейшая репутация, немного меня успокоил.

– Документы готовы, – сообщил он мне после приветствия. – Осталось вписать ваше имя, не так ли? Как прикажете величать?

– Графиня Вероника Рубин, – ответила я.

– А! Неужто та самая госпожа Рубин? Новая подруга короля?! У которой имя новенькое и блестящее, как свежедобытые рубины?!

– Она самая, – подтвердила я.

– Вы привезли деньги? – почему-то нервно спросила Морион. Как будто я могла поступить иначе.

– Разумеется, – ответила я. – Сейчас их доставят сюда.

В подтверждение моим словам Стир и Лисий хвост вслед за мной внесли сундучок с пятью тысячами монет.

Сундук был увесистый, почти тридцать килограмм весил.

В нем, в кожаных мешках, и лежало золото.

По тысяче монет в каждом мешке.

– Будете пересчитывать? – спросила я Морион.

Та вдруг залилась слезами и рухнула на колени рядом с сундуком.

– Буду, – ответила она, развязав один из мешков и черпанув гостью золото.

Жадно, с детским восторгом.

Словно никогда больше не сможет его тронуть…

– Тогда мы завершим наши дела! – оживился старичок. – Извольте пройти к столику! Я проверю ваши документы и впишу вас в купчую. И, если все будут довольны, мы завершим эту сделку.

Со своими делами старичок справился быстро и профессионально.

Морион сидела над сундуком, перебирая золото.

И когда он обратился к ней, спросив ее разрешение на завершение сделки, она лишь кивнула головой и дрожащей рукой поставила подпись – четкую и разборчивую, насколько это позволяло ее состояние.

– Теперь это все ваше, – прошептала она.

– Помочь вам отвезти деньги в ваше… обиталище? – спросила я.

– Нет, нет, я сама, – ответила она. – Простите… могу я еще немного побыть тут? Один только подсчет займет более часа…

– Конечно, – великодушно ответила я. – Я пока пройдусь по дому, познакомлюсь со слугами, дам первые распоряжения. Стир, идешь со мной? Ты можешь выбрать себе комнату по вкусу.

– Конечно, идите, – ответила Морион, едва не рыдая. – Конечно.

– Да, пойдем, посмотрим, – ответил Стир. Ему тоже было отчего-то неуютно, да и смотреть на слезы бывшей хозяйки неприятно.

Я же списала ее нервозность на то, что она не хочет расставаться с домом, и оставила ее, направившись на кухню. Стир поспешил за мной.

Стоило нам отойти и скрыться за дубовыми дверями кухни, как Ивар и Гийом выскочили из своего укрытия.

– Я все сделала так, как вы велели, – со страхом и со слезами воскликнула Морион, поднимаясь на ноги. – Я все сделала, я не обманула и не подвела вас, хозяин!

Она смотрела на золото с таким отчаянием и с такой мольбой, что Ивару стало жаль бедную женщину.

– Держи, – грубо сказал он, ухватив один мешок с тысячью монетами и бросая ей. Морион подхватила его на лету и снова залилась слезами. – Этого тебе хватит на всю жизнь, если будешь благоразумна.

– Не станете пересчитывать? – удивился старичок-законник.

– В этом нет нужды, – ответил Ивар. – На мешках клеймо казначея. Значит, должно быть ровно. Да и считать он умеет лучше меня.

Он отсчитал пару сотен монет и ссыпал их в руки законника.

– Это вам за работу и за молчание, – сказал Ивар быстро.

– Но рано или поздно правда все равно всплывет, – заметил законник. – Я понимаю и уважаю ваше стремление сделать доброе дело. Я слышал краем уха об этой даме, жизнь у нее не сахар. Кажется, она вам приходится родственницей? Но почему было б не взять ее под свое крыло, так сказать? Под свою опеку?

– Она не примет ничего из моих рук, – кратко бросил Ивар. – Гном, Лисий Хвост! Остатки денег возьмите и припрячьте где-нибудь в доме. Где графиня сможет найти их без труда. Мешки только заберите.

У старичка-законника глаза на лоб полезли.

– Как?! – удивился он. – То есть, вы совершенно ничего не получите от этой сделки?!

– Не могу же я забрать последние деньги у женщины, которая старается выбраться из нищеты, да еще и кучу людей вместе с собой вытянуть, – проворчал Ивар, пока Гийом и Лисий Хвост поспешно утаскивали сундук прочь.

Законник покачал головой и тяжело вздохнул, пряча деньги.

– Я думаю, она поняла бы и оценила вашу помощь, – заметил он.

– Моя семья не поняла бы, – отрезал Ивар. – И хватит об этом. Вы обещали молчать, так сдержите ваше обещание. Дождитесь графиню тут, уверьте ее в законности сделки. Скажите, что госпожа Морион уехала с деньгами, не стала пересчитывать, догадавшись, что мешки от казначея. Сегодня мечта этой женщины осуществится. Она больше не вернется жить в жалкую и грязную лачугу на ручей.