Текст книги "Жена-беглянка. Ребенок для попаданки (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 36

Натан вернулся домой, к матери, далеко не сразу.

Он был ошеломлен произошедшим, напуган болью и внезапной болезнью, как он думал.

Молнии будто б заразили его чем-то постыдным, покрыв его руки чешуёй.

Натан думал, что чешуйки – это какие-то странные колючие семена, и даже пытался вырвать их из-под кожи.

Но это было нестерпимо больно.

К тому же, что-то в нем незримо изменилось.

Подходя к зеркалу, Натан видел страх в своих глазах.

Никогда ничего не боялся, и вдруг страх настиг его и навсегда поселился в его крови.

Натан не хотел, чтобы его видели таким. Особенно мать, которая им гордилась и думала, что воспитала настоящего властного повелителя.

Несколько дней он отлеживался у Иды.

Его знобило, рука кровоточила.

Ида пыталась облегчить страдания Натана. Она вызвала лекаря, лучшего аптекаря в городе, и те изготовили мазь, облегчающую боль.

Этой мазью щедро смазали вспухшую, покрасневшую руку Натана и плотно обмотали ее полотном.

Но боль не унималась.

Чешуя росла, раздирая кожу.

И Натан стонал днем и ночью.

А кровь капала с его промокших насквозь бинтов.

Когда настало облегчение и вместо рвущей боли осталась лишь неприятная ноющая, измученный Натан осмелился явиться домой.

Ида приехала с ним.

Она была издергана и напугана – и пылала жаждой мести.

– Эта дрянь жива! – выкрикнула она вместо приветствия, ворвавшись в столовую, где в одиночестве завтракала мать-герцогиня. – И вот что она сделала с Натаном!

Старая герцогиня неодобрительно покосилась на перепуганную парочку.

– Вы опоздали к завтраку, – проскрипела она.

У Иды началась истерика.

Она расхохоталась, но в голосе ее слышались рыдания.

– Да вы вообще слышите, что я говорю?! Эта гадина, Никаниэль, живая!

– Как будто я говорила что-то иное, – проворчала герцогиня, игнорируя вопли и слезы Иды. – Конечно, жива. Теперь вы в этом убедились. Жива, здорова… а скоро вы и добраться до нее не сможете. Кстати, что она с Натаном сделала? Любопытно взглянуть.

– Да как вы можете! – проорала Ида, терзая свои перчатки так, что они хрустели в ее руках и врезались в пальцы, раня их. – Натан ранен и страдает!

Но герцогиня оставалась равнодушной и холодной к истерике Иды.

– Ну, что там у тебя? – обратилась она к Натану.

Тот уселся за стол, буквально повалившись на стул без сил.

Ранение, если разобраться, было не таким уж серьезным. Просто Натан до этого никогда так долго не испытывал боли. И, почувствовав ее на собственной шкуре. Тотчас раскис.

Больную руку в окровавленных бинтах он положил на стол.

Она вздрагивала, и пальцы немного посинели, а ногти были обведены кровавой каймой.

Ида торопливо распотрошила бинты, явив старой герцогине чудовищное зрелище.

Рука стала черной и блестящей от хорошо отросшей чешуи.

Герцогиня, посмотрев на нее, только усмехнулась.

– Какая прелесть, – пробормотала она себе под нос. – Весь в отца… Такой же масти.

– Что это за чудовищная магия искалечила меня? – пробормотал Натан. – Откуда у нее такие силы? Кто-то ей их дал?

Он растерял весь свой горделивый лоск, казался маленьким, съеженным и забитым.

– Надо что-то делать! – снова не выдержала Ида, сорвавшись в крик. – Это нельзя так оставлять! Нужно нанять гвардию… солдат… хорошего мага, чтоб он выкорчевал это! Чтобы добраться до нее и наказать!

Мать-герцогиня подчеркнуто аккуратно сделала глоток вина и облизнула лаково-красные губы.

– Никакой маг не поможет, – высоким, отстраненным голосом произнесла она. – Потому что эта магия не принадлежит ей, и не течет в ее крови. Не маг ее защищает. Это магия твоего отца, Натан. Полагаю, девчонка укрылась на земле, которую твой отец кому-то подарил?

– Что?! – взревел Натан. От злости он позабыл, что его рука больна. Он сжал ее в кулак, да так, что чешуя встала дыбом, и кровь брызнула из лопнувшей кожи. – Сколько еще земли он раздарил кому попало?! Где я еще могу подвергнуться атаке?! Старый дурак…

Герцогиня молчала.

– Это, верно, из-за ребенка, – бормотал Натан, нервно потирая лицо, словно вся кожа на его щеках вдруг начала чесаться. – Из-за наследника. Эта магия, верно, проснулась потому, что эта дрянь носит моего ребенка? Ну, ничего! Она родит, и тогда я до нее доберусь! Не везде же она буде носиться с младенцем!

– Младенец тут не причем, – возразила герцогиня. – Это сила твоего отца.

– Какая сила, – проорал Натан яростно, корчась на стуле, будто ярость сжирала его изнутри. – Он давно истлел в могиле! Как его сила может жить без него?!

– Твой отец жив.

Эти три коротких слова чуть не вышибли разум из головы Натана.

Тот затих, как влипшая в паутину муха, в самой нелепой позе.

В глазах его плавал животный страх.

– Жив? – осторожно переспросил он. – То есть, он сейчас жив, и где-то ходит, ест, спит, а ты нас все это время уверяла, что он умер?..

– Не вас, – герцогиня промокнула морщинистые губы салфеткой. – Только тебя.

– То есть, Ивар знает, что отец жив?! – снова взревел Натан. Его глаза покраснели, лицо перекосилось. Казалось, что еще немного, и его настигнет или удар, или нервный срыв. Но его матери на это было как будто бы наплевать.

– И все это время он знал?!

– Не только знал, но и ухаживал за ним, – не без злорадства заметила старая герцогиня. – Может, они не вышел красотой и ростом, но мозгами-то и нервами он точно покрепче тебя будет. Поэтому он и настоял, чтобы я ничего не говорила его милому и нежному младшему братику.

– Не говорила чего?!

Герцогиня поднялась, взяла свою трость и оперлась на нее.

– Идем, – кратко бросила она. – Я познакомлю тебя с твоим отцом.

– Он здесь?! – подскочил Натан. – В этом доме?! И всегда жил здесь?!

– Живее, – огрызнулась герцогиня.

Отчего-то Натану стало еще более жутко.

Огромный и сильный, он последовал за матерью. Но при этом старался спрятаться за ее прямой и тонкой фигуркой.

Ида нерешительно последовала за ними.

Путь их был долог. Из верхних, самых светлых, теплых и роскошных комнат, вниз, в помещения для слуг, и еще ниже – в подвалы и погреба.

– Это старинная часть здания, – говорила герцогиня, хромая вдоль винных бочек и стеллажей с бутылками. – Ее для себя строили наши предки. Они любили холод, мрак и сырость.

– Как это можно любить? – ужаснулся Натан.

– В холоде не так больно растет чешуя! – усмехнулась зловредная старуха.

Они прошли все нижние помещения и подошли к очередной двери, ведущей вниз, в комнаты ниже подвалов.

В кармане старуха отыскала ключ и отперла замок.

Толкула дверь.

В лицо пахнуло сыростью, холодом и запахом, словно здесь содержалось огромное животное.

– Ивар, – позвала старуха холодно, – он спокоен? Могу я войти?

– Он в добром расположении духа, – раздался голос, как из бочки. Мертвенный и страшный. – Заходи.

Старуха решительно ступила вперед Натан и Ида последовали за ней.

И взору их предстала чудовищная картина.

Комната, в которую они пришли, была абсолютно лишена мебели за исключением стола и пары стульев, один из которых был изглодан и пости разломан.

На столе валялись кости, обглоданные и перекушенные, раздробленные могучими челюстями.

Ивар сидел за столом и задумчиво обирал виноград с кисти.

Вокруг него, по каменному холодному полу, залитому водой, ползало странное чудовище, покрытое черной острой чешуей. Недодракон, варан, или изуродованный человек – не разобрать.

– Доброго утречка, братец, – спокойно поздоровался Ивар, увидев в полумраке белое то ужаса лицо Натана. – Поздоровайся с отцом! Если хочешь, можешь обнять его. Думаю, он будет рад. Раньше ведь такой возможности у него не было.

– Что, – просипел Натан, отшатываясь. – Ты… с этим мерзким чудовищем…

– Когда-то он был так же хорош, как ты, – заметил Ивар. – И так же горд собой.

Он демонстративно взял со стола уцелевший кусок мяса и кинул монстру.

При всей своей неповоротливости монстр легко его поймал и жадно, быстро пожрал, работая острозубыми челюстями.

– Что ты делаешь в этом вонючем аду?

– Провожу время с дорогим батюшкой, разумеется, – ответил Ивар. – Иногда говорю с ним. Рассказываю новости. Чтобы он не лишился остатков разума.

– Но… зачем? Почему?!

– Может, потому, что люблю его? – задумчиво произнес Ивар. – И помню его человеком, полным сил, амбиций и гордости?

Гадкий монстр обернул уродливую морду в сторону семейства и долго смотрел, не мигая, словно узнавая знакомые черты.

– Ваше здоровье! – Ивар отсалютовал бокалом, полным вина, семейству и подал его монстру.

Тот ухватил бокал лапами, отдаленно напоминающими руки, и принялся пить.

Натан отшатнулся.

Было видно, что ему дурно. Тошнота подкатывала к горлу.

– Как это возможно? – бормотал он.

– За все надо платить, – прошелестела герцогиня еле слышно.

– За что заплатил он?! – в ужасе проорал Натан.

– За любовь ко мне, разумеется, – ответила герцогиня. – Чтобы проклятие магии не настигло его, он должен был взять в жены человека. Простую женщину. Близость к человеческому теплу убаюкивает монстра внутри. Дети, рожденные от человеческой женщины, могу и вовсе родиться без этого проклятья. Но он предпочел меня.

Она вдруг улыбнулась, глядя на ползающего у ее ног варана.

– Твой отец был прекрасным, очаровательным ребенком. Таким светлокожим, с черными волнистыми волосами и чудными кроткими синими глазами. Ах, когда он родился и когда я его увидела, я сразу поняла, что мы будем вместе. Он должен был принадлежать мне! Его дивные глаза, его шелковые волосы, его милая мягкая улыбка… он показался мне самой красивой куклой в мире, и я захотела его в тот же миг, как только коснулась его младенческой ручки. Он не мог быть ничьим, кроме меня. Только мой!

– Так он твой брат? – давясь рвотными позывами, произнес Натан.

– Да. Младший.

– Это ты!.. Ты погубила его!

– Это был и его выбор. Он знал о противоядии, но продолжал жить со мной. Тебя я зачала, когда он уже был во власти проклятья, превращался в монстра и жил тут. Я спускалась к нему, чтобы провести время с ним.

– Каково это было, – пробормотал Ивар с ухмылкой, пряча глаза. – Каково это – спать с монстром?

– Тяжело, – ответила мать. – Он был тяжел и ненасытен. Точно крокодил. Сломал мне ногу, не контролируя свою страсть… Но я все равно любила его.

Ида слушала это, разинув рот.

Натан же выглядел жалко. Он беззвучно плакал, в ужасе глядя на чудовище.

– А теперь пришло твое время заплатить, Натан. Ты коснулся магии отца и принял ее. Оттолкнул защиту. Кто же тебе виноват?

– Платить? – проорал с хохотом Натан. – За что же?!

– За свои эгоистичные желания, например, за свое неуемное «хочу». За любовь к Иде. Ты же знаешь, к чему это может привести? К рождению уродливых детей. Но все равно идешь на поводу своих желаний. Я же нашла тебе подходящее лекарство, чтоб ты избежал участи отца. Никаниэль. Ты мог греться об нее ночами и жить долго, не отмеченный проклятьем. Но тебе ведь захотелось Иду?

Старуха пожала плечами.

– И Ида, – она глянула на рыжую красотку недобро, – не отстает от тебя. Ты ведь не кинешь этого красавчика, даже зная, что он скоро обернется монстром?

Ида отрицательно мотнула головой.

– Наша кровь, – протянула старуха, отчего-то гордо.

– Но почему Ивар не получил проклятье?! – завизжал Натан. – Почему?! Он ведь долго кормит тут эту жабу!

– Побольше уважения, – огрызнулся Ивар и стащил с руки перчатку.

Ту самую, что не снимал никогда. Даже за столом, предпочитая брать еду одетыми руками.

Вид чешуйчатой ладони брата поверг Натана в шок.

Он чуть не упал, привалился к дверям и беспомощно заскреб ногами по полу.

– Но он все равно похож на человека, – бормотал он беспомощно. – Он ведь тут давно! Он каждый день касается отца! Магия должна была перемолоть его всего, насквозь!

– Магия пощадила его, – ответила мать. – Вероятно, поражена будет только рука.

– А мой ребенок? – вдруг вспомнил Натан. – Что с ним станет?

– От родится от женщины, – ответила мать. – Вероятно, эта магия никогда его не коснется.

Глава 37

Натан был потрясен настолько, что некоторое время не мог выговорить ни слова.

А когда смог, первыми его словами были обвинения в адрес матери.

– Ты погубила нас всех! Погубила! – проорал он.

Ивар философски пожал плечами и отвернулся к столу.

Там еще оставались остатки пищи, которую он должен был скормить отцу.

– Натан, я никогда тебя не брошу! – воскликнула Ида, пытаясь его успокоить. —

Даже если с тобой случится такое – я не оставлю тебя.

Но Натан ее оттолкнул, словно отбиваясь от наступающего магического проклятья.

– Прочь! – выкрикнул он, отстраняя цепляющиеся за него руки. – Она погубила отца, а ты так же хочешь погубить меня?! Превратить в безмозглое уродливое животное?! Ты такая же эгоистка! Отойди!

– Что, взгрустнул по своей жене? – усмехнулась мать, глядя на мечущегося сына. – Как скоро ты прозрел и раскаялся.

Услышав это, рыжеволосая Ида покраснела так, что щеки ее стали алее ее волос.

– Ты действительно хочешь ее вернуть?! – выкрикнула она. – Да ты с ума сошел? Она тебе не ровня! Она никто!

– Она моя жена! – прорычал Натан. – И носит моего ребенка! Так что закрой свой рот!

– Мог бы, кстати, дождаться, когда родится ребенок, – проворчала герцогиня. – Близость человеческого дитя тоже помогла бы тебе не стать уродом еще долго. Но ты потерял все! И еще хуже – потерял дар златоведа. Потерял столько денег из-за своей похоти!

– Как потерял, так и верну! – огрызнулся Натан.

Услышав это, Ида взревела не хуже Натана.

Их рык носился по маленькой комнате, многократно отражаясь от стен.

И казалось, здесь бьются насмерть, кусаются страшные дикие звери.

– Я не отпущу тебя просто так! – вопила она. – Ты мой! И только мне должен принадлежать!

– Какие знакомые слова! – расхохотался Натан. – Посмотри, даже этот безмозглый урод их узнал! Ему их однажды сказали, и он подчинился! Гляди, как смотрит! Ему будто заклятье прочли!

– Натан, все мы станем однажды монстрами! Я стану старой, седой и морщинистой! Но это же не повод отказываться от любви?! До этого еще далеко! А у нас есть так много лет, которые мы проживем в блаженстве!

– Так сильно хочешь обзавестись ручным экзотическим зверьком? – расхохотался Натан. – Ну, уж нет. Поищи кого другого!

И он выскочил из этого страшного места так стремительно, будто за ним гнались демоны. А Ида побежала за ним.

Ивар некоторое время сидел неподвижно, слушая удаляющийся скандал.

– Зачем ты сказала ему? – произнес он, наконец. – Да еще так безжалостно скоро? Не смягчив удар, не подготовив его?

Старая герцогиня пожала плечами.

– Но пришло его время знать, – безразлично ответила она. – У него прорезалась чешуя. Он начал задавать вопросы. Что мне оставалось делать?

Ивар искоса глянул на мать.

– Ты действительно никого не любишь, кроме себя?

Старуха едко, желчно усмехнулась.

– Снова эта мерзкая, сопливая песенка, – презрительно произнесла она. – Ты ныл ее все детство, притом с завидным упорством. Давненько я ее не слышала. Думала, ты ее позабыл.

Старуха явно пыталась уязвить Ивара, сделать ему больно.

И, как бы он не скрывал свои чувства, ей удалось разглядеть бешенство в его глазах.

– Да, – резко ответил Ивар. – Я не забывал ее ни на день. Просто мне показалось, что ты научилась любить и любила Натана. Но, кажется, я ошибся. Его ты тоже уничтожила, не колеблясь. Значит, твое сердце так же холодно и мертво. И ранить его нельзя. И можно задавать любые вопросы. Так отчего ты не любишь меня? Отчего ты не принимаешь меня таким, какой я есть?!

Старуха вздохнула и неспешно, прихрамывая, прошла к изломанному стулу.

Уселась.

Монстр, устроившись у ее ног, принялся с хрустом глодать кость.

– Ты должен был оправдать мои ожидания, – произнесла она четко и резко. – Чтобы я любила тебя, ты должен был меня не разочаровывать. Но ты этого не сделал. Отчего ты не покорился? Почему не женился и не завел детей? Наш род должен продолжиться! А ты был настолько упрям, что переложил это бремя на Натана.

– Мне не интересны эти тупые коровы, которых ты упорно под меня пыталась подложить! – рыкнул Ивар. – Что они могут дать детям? Умение хлопать глазками?

– Ум должен был дать потомству ты, – огрызнулась герцогиня. – А с девиц достаточно было красоты!

– Да и продолжать наш род… – Ивар с горечью глянул на монстра, которого герцогиня поглаживала по чешуйчатой коже. – Я не хочу, чтоб мои дети превращались в это!

– Мог бы взять любую девицу из людей, – отрезала мать. – И проклятье было бы отсрочено.

– Давать жизнь ущербным существам, – упрямо и яростно выдохнул Ивар, – никогда, ни за что!

– Ты слишком строптив, – злобно произнесла старуха. – Надо было чаще лупить тебя палкой.

– Почему ты не принимаешь и не любишь меня таким, каков я есть?! – проорал Ивар, теряя остатки самообладания. – Почему ты такая злобная и холодная, как гадина под камнем в болоте?

– А почему ты не любишь и не принимаешь меня такой, какая я есть? – издевательски произнесла старая герцогиня. – Я злобная, холодная и бессердечная. Люби меня такой! Почему нет?

– У тебя в жилах течет яд, – прошептал Ивар.

В его глазах вспыхнуло и тут же угасло отчаяние.

Герцогиня встала, гордо вздернула голову.

– Да, – произнесла она.

Она оттолкнула ногой ласкающееся к ней чудовище и, прихрамывая, вышла из комнаты вон.

Глава 38

Своих новоявленных работников мы для начала привели в порядок и накормили.

– Вот еще глупость, – ворчала Марта, в огромном чане кипятя одежды «работников», чтобы избавить их от паразитов. – Еще уголовников я не обстирывала!

– Не ворчи, Марта, – весело сказала я. – Ведь благодаря их трудам, мы в скором времени разбогатеем и переедем отсюда в хороший дом!

Стир и Лисий Хвост съездили в город и накупили всего необходимого нашим рабочим.

Помимо ношеной, но чистой одежды для рабочих они привезли лопаты, корзины, ведра.

На первое время было решено кормить работников хлебом, кашей и похлебкой.

Специально для приготовления этих блюд Стир купил пару мешков муки, мешок крупы и мясные кости у мясника.

Для банных процедур было приобретено едкое, хорошо отмывающее мыло.

Да и бритву с ножницами Стир прихватил тоже.

Греть много воды на каждого работника было делом хлопотным.

Впрочем, они и сами были не изнеженными красавицами.

Нарезав мыло на куски, под строгим наблюдением охраны, они залезли в ручей и как следует помылись, соскребая грязь, пот и вонь с тел.

Лисий Хвост развел костер на берегу и нагрел воды.

На пару со Стиром они намыливали головы и лица наших работников и безжалостно сбривали все волосы и бороды.

А сбритое безжалостно сжигали.

– Эх, только провозимся с ними неделю, – вздыхала Марта.

Выкипяченую ею одежду Стир и Лисий Хвост утащили к ручью прямо в чане.

Там вывалили в воду, и наголо обритые, отмытые добела работнички разобрали ее и как следует выполоскали и отскребли камнями от грязи.

Развешала сушиться тут же, на ветвях деревьев.

А там и время обеда подоспело.

Пока Марта возилась с одеждой новых рабочих, обед варила я.

Для начала я выполоскала в ручье мясо, отмыв его от мелких обломков костей, мелких щепочек и прочего мусора.

Налила воды в котел побольше и поставила мясо вариться, немного посолив и кинув для запаха приправы.

В глиняной большой миске завела на подогретом молоке опару на хлеб, разведя с сахаром дрожжи.

Просеяла туда немного муки.

Большой ложкой перемешала, как следует.

Накрыла чистым свежим полотенцем и поставила тесто в тёплое местечко – подниматься.

Пока поднималось тесто, быстро-быстро начистила и нарезала побольше лука и моркови.

Половину лука с морковью свалила в кипящий котел с мясом – вариться.

Половину – обжариваться, в большую черную сковороду, на желтом гусином жиру.

Перловую крупу хорошенько промыла, слила мутную воду, обдала еще разок кипятком.

Пока варилось мясо и шкворчал гусиный жир с золотящимся луком, крупа набухала в горячей воде.

Наконец кости обварились; мясо отстало от костей, превратилось в маленькие серые комочки.

Тогда в наваристый бульон я сыпанула всю разбухшую крупу и долго-долго мешала, пока варево снова не закипело и не забулькало, жирно чавкая.

Всплыли оранжевые кусочки моркови.

Все варево закипело, запузырилось.

Я залила кашу свежей водой, подсолила и закрыла крышкой. Пусть томится.

Пока варится крупа, я должна была приготовить тесто на хлеб.

Опара подошла в тепле, я ее подбила и влила молоко. Все равно оно немного скисло, в тесто будет в самый раз.

Вбила пару яиц.

Всыпала побольше просеянной, дышащей муки.

Налила в тесто чуток янтарно-желтого пахучего масла.

И принялась перемешивать тесто до однородной массы.

– Не слишком ли ты стараешься для этих головорезов, – пробурчала недовольная Марта, глядя, как я вымешиваю податливое, вкусно пахнущее тесто.

– В самый раз, – отрезала я, перемешивая на столе ноздреватую тяжелую массу. – Мы-то тоже станем есть.

– Вместе с преступниками! – горько вздохнула Марта.

– Главное, чтоб сидеть за них не пришлось! – усмехнулась я.

Тесто я месила и месила, пока оно не стало эластичным, тягучим и мягким.

– Славное! – одобрила Марта. – Так и манит руку, чтоб к нему прикоснуться! А ну-ка, дай мне!

Я не спорила.

Мне еще нужно было сварить мясную кашу.

И я всецело ею занялась.

Я мешала и мешала горячее густеющее варево, которое вкусно пахло мясом.

Когда оно загустело так, что ложка стала с трудом проворачиваться, я влила в кашу огненно-золотистую шкворчащую зажарку.

Перемешала в последний раз и накрыла котел крышкой.

Марта тем временем ловко формировала из теста колобки.

Она их катала, скучивала, и шлепала на деревянную лопату, покрытую лопухами.

Одно движение – и хлеба исчезали в раскаленной пасти печи.

А разгоряченная Марта с красным от печного жара лицом снова принималась вымешивать тесто.

– Пойду, посмотрю, скоро ли они закончат мыться, – весело сказала я, обтерев руки полотенцем. – Хлеб-то скоро испечется?

– Дай час, – проскрипела Марта. – Дай час!

Я вышла, довольная, из дома.

Звенело прекрасное лето.

Журчал ручей, перебирая камешки у берега.

Освободившийся Стир вместе с Лисьим Хвостом вбивали в землю колышки, чтоб поставить палатки.

Работники стирали одежду.

Охрана их сторожила.

Теплый вечер спускался на реку.

Я, довольная и уставшая, потянулась… и тут же на меня налетел, словно злой вихрь, человек.

Я и пискнут не успела, как он затащил меня за дом и прижал с силой к мазаной стене.

– Ну, здравствуй дорогая! – зашипел он.

Бывают такие моменты, когда жизнь проносится перед глазами.

А у меня пронеслось две!

Потому что передо мной, сжимая мое горло, стоял и брат Никаниэль, Максимилиан, и муж Веры, Стас.

Макс и Стас не были похожи лицами.

Ни капли.

Но иногда просто невозможно ошибиться.

Я смотрела с голубые глаза Макса, и видела отчаявшегося, перепуганного Стаса.

И он видел меня, Веру.

И никакие слова его не убедили бы в обратном.

– Как ты попал сюда?!

– Очень просто, – хохотнул он, крепче сжимая мне горло. – Вместе с продавцом, что привез тебе свой инструмент, мешки и лопаты! Кто смотрит на подмастерье, что грузит товар в тележку? Никто! А надо быть внимательным, ох, надо!

– Чего тебе надо, – прохрипела я, задыхаясь. Было страшно до ужаса, но я старалась держать себя в руках. И лихорадочно соображала, как же мне избавиться от обезумевшего от ужаса Стаса.

– О, дорогая, – расхохотался он нервно. – Будто ты не знаешь!

– Не знаю, – ответила я.

– Я домой хочу, – отчеканил Макс-Стас.

– А я здесь причем? – прохрипела я.

Потому что он сжимал мое горло все сильнее.

– Причем? А то ты не знаешь, – хохотнул он. – Когда я тебя прихлопнул, то очутился здесь. Вышел из квартиры, запер ее, и… все. Мне неделя понадобилась на то, чтобы привыкнуть к этой зловонной помойке! Неделя!

Он тряс меня так, будто я в чем-то виновата.

Будто я перенесла его в это мир. Или возмездие за мое убийство.

Да только он так и не почувствовал себя виноватым.

Виновата была я – в том, что помешала ему жить и наслаждаться.

– Мне здесь не нравится, – зло и капризно произнес Стас. – Совсем не нравится!

– Я не могу этого изменить, – хрипло ответила я.

– Да? Не можешь? А мне кажется, что это не так, – как одержимый, шептал он. – Тут я очутился по твоей вине. Может, тебя снова надо убить, чтоб снова попасть домой? Как думаешь?