Текст книги "Дайте нам крылья!"

Автор книги: Клэр Корбетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Вот он, вопрос, которого я ждал и опасался все это время. И ради благополучия Пери лучше на него не отвечать.

– Неважно, мистер Чешир. Вы наняли меня выполнить работу – я ее выполнил. Как и вы, я хочу лишь одного: чтобы Хьюго вернулся домой, живой и здоровый.

– Конечно, конечно. – Чешир выпрямился – мне было не по себе, когда он нависал надо мной, – и потер лоб. – Ждать просто невыносимо. Каждая минута тянется как целая вечность, – пожаловался он.

И вдруг резко схватил со стола причудливый гребешок и что-то нервно почесал в богатом оперении. Ни дать ни взять кот, который внезапно начинает выкусывать блоху. Затем Чешир швырнул гребешок на стол и помассировал переносицу. Закрыл руками глаза.

– Вы, конечно, хотите знать правду, Фоулер? – спросил он. – Я люблю сына. Что бы ни наговорила вам эта девица, вот вся правда, как есть.

Он отвел ладони от лица – измученного, осунувшегося, искаженного душевной болью. И мне стало его жалко.

– Многовато вы от меня хотите, Фоулер, – произнес Чешир. – Я вынужден вам довериться и вынуждет терпеливо ждать, пока вернут Хьюго.

Надо полагать, это он таким обходным маневром принес свои извинения за сцену на мосту. Потому что напрямую взять и попросить прощения, за то, что едва не расшиб меня в лепешку– на такую роскошь рассчитывать нечего. Этого от него не дождешься.

– Ждать осталось недолго. – Я сам удивился, как мягко и сочувственно прозвучал мой голос. – Но послушайте, Питер, – чтобы ошарашить, я неожиданно назвал его по имени, и Чешир вскинулся, – вы и правда должны мне верить. Пери возвращается, вы сами читали сообщение. Не предпринимайте ничего – хватит ей угроз и опасностей, иначе спугнете. Понимаете? Отзовите своего Хищника.

– Не понимаю, о чем вы, – изумился Чешир.

– Будет вам, Питер! Прекрасно вы все понимаете. Это чудище вчера ломилось ко мне в квартиру. Страшное дело. Напугало меня до икоты и…

Я прикусил язык. Хотел было сказать, что из-за Хищниа в опасности была жизнь моего сына, но счел за лучшее смолчать. Да и Чешир меня озадачил. Изумление, мелькнувшее у него на лице, сменилось ужасом – столь неподдельным, что я насторожился. Он и впрямь понятия не имел, о каком Хищнике я толкую. А значит… ночное чудовище подослал не Чешир!

Скверное дело. Таких паршивых открытий я давненько не делал.

Но если Хищника, который шпионил за мной, навел на след не Чешир, тогда кто же? Я лихорадочно перебирал в уме всех, кто знает об этой истории. Авис. Гарпериха. Елисеев. Кто еще мог нанять Хищника? И зачем?

– Мне срочно надо идти, – отчеканил я. Да, я отчаянно хотел обратно на землю, тем более, что за прозрачными стенами кабинета вовсю сгущались тучи и уже простреливали молнии. Совсем рядом прогремел раскатистый гром. И еще. И еще.

Чешир растерянно заморгал, с трудом сосредоточился.

– Идемте, – велел он и, к моему величайшему облегчению, повел меня не на мостик, будь он неладен, а по какому-то более или менее нормальному тоннелю, упиравшемуся в дверь. Дверь отворилась по мановению руки Чешира. За ней оказалась внутренность той самой опоры, на которой покоился верхний ярус. Все равно что попасть внутрь быков, на каких держится мост. Что за блаженство было очутиться в замкнутом и безопасном пространстве! Дверь затворилась, и за ней остались яростные вспышки молний и сердитые раскаты грома.

Мы зашагали по коридору. По левую руку тянулись пустые помещения, и за круглыми окнами вроде иллюминаторов бушевала гроза и хлестал дождь. Вскоре дождевые струи побелели и раздался прерывистый перестук, будто целая толпа ожесточенно швыряла в Заоблачную цитадель пригоршни камушков. Начался град.

Из дальнего конца коридора нам навстречу шел другой летатель. Женщина.

– Динни! – окликнул Чешир.

– Питер, вот вы где, – издалека заговорила она. – А я пытаюсь вам дозвониться. Да, знаю, знаю, вы работаете круглые сутки, но нельзя же взять и превратиться в затворника за неделю до «Поднебесной расы». Тем более – вы у нас гвоздь программы и знаменитость года.

«Поднебесная раса», так-так. Я вроде бы что-то слышал про эти праздничные слеты, но раньше мне это было без надобности. Решил – подумаешь, трехдневная гулянка для богатеньких летателей, мне-то что.

Женщина остановилась. Высокая, цветущая, на вид – под сорок, но очень моложавая. От нее веяло ветром, дождем, свежестью, озоном, словно она внесла сюда на крыльях грозовой ветер. Волосы и оперение так и посверкивают кристалликами льда, – будто бриллиановой осыпью. Но больше ничего ангельского: наряд самый прозаический, темные брюки и куртка, да еще забрызганные грязью. Поразительная женщина, для летателя слишком уж статная и крепкая. И вся будто соткана из противоположностей, из тьмы и света – темный огонь лучистых глаз, разгоревшееся бледное лицо, щеки пылают, точно у ребенка, который всласть нарезвился на свежем воздухе, прядь темных волос упала на лоб из высокой прически. А крылья! Сплошь причудливый узор, серое, черное, кремовое, – с пестринкой, как у ястреба.

Она слегка расправила одно крыло, встряхнула перьями, потом вопросительно посмотрела на нас с Чеширом, ожидая объяснений. Даже не ожидая, а молча требуя их. Надо же! Она держалась еще более властно, чем Чешир. Она его подавляла.

– Это Зак Фоулер, – представил меня Чешир. – Зак, знакомьтесь, Амандина Кон.

Ах вот почему она так уверенно держится. Та самая знаменитая Амандина Кон. Второй такой нет. Я только что удостоится чести быть представленным старшему партнеру фирмы. А Пери, отважная Пери, которая в одиночку летит сквозь непогоду к Городу, – нищая безродная сирота с Окраин, и умудрилась проникнуть в это высшее общество, пусть и в роли няни. Я все больше дивился ее храбрости, упорству и везению. Необыкновенная девочка.

Амандина приветственно кивнула, затем, к моему удивлению, пожала мне руку. И тотчас переключилась на Чешира.

– Питер, вас ищет Арто Флорес. Он уже так отчаялся до вас достучаться, что отважился надоедать мне.

Чешир явно чувствовал себя в ее присутствии столь же напряженно, как и я, а ведь считанные минуты назад он весь сиял от радости, что Хьюго нашелся. Эти летатели переменчивые, настроение у них скачет – просто семь пятниц на неделе. Может, от лекарств? Чешир поднял бровь, словно говоря: «И что дальше?»

Амандина удивленно улыбнулась.

– Не пойму, отчего вам просто его не принять. Он богат и хочет построить танцевальный центр для летателей. Чего вы добиваетесь – хотите ему показать, кто тут главный?

– Я просто очень занят, – с нажимом ответил Чешир. – Послушайте, Динни, ничего не имею против Флореса лично, но он ходячее подтверждение истины: можно быть хоть каким умником-разумником и при этом – не иметь ни малейшего пространственного чутья. В архитектуре он понимает примерно как дрозофила.

Значит, для своих Амандина – Динни, запомним. Похоже, у них близкие отношения. Я пока еще ни разу не слышал, чтобы Чешир с кем-то разговаривал столь напористо и энергично.

– Учить его мне некогда, – важно заявил Чешир, – а сцепляться с ним на каждом шагу в работе над проектом – увольте, настроение не то. – Он задрал подбородок и сделался так суров, что я едва не фыркнул. Воплощенная надменность. Интересно, сколько испытаний должен пройти заказчик и каким требованиям отвечать, чтобы Чешир снизошел и согласился на него работать?

Амандина Кон подметила выражение моего лица, и в уголках глаз у нее возникли лучики смешливых морщинок. Мы бегло переглянулись. Похоже, она была о Чешире примерно того же мнения.

– Хорошо, хорошо, – сдался Чешир. – Завтра сам ему позвоню.

– Нет, – спокойно возразила Амандина. – Вы позвоните ему прямо сейчас, потому что иначе не позвоните вообще. А я пока провожу мистера Фоулера к выходу – все равно собиралась осмотреть тридцатый ярус.

– Будем держать связь, – пообещал я Чеширу и с тем откланялся.

Амандина вела меня по коридору и шагала в ногу со мной, не отставая, размашистым гибким шагом; она и ростом была не ниже моего, хотя, конечно, из-за крыльев казалась крупнее и плечистее. Склонила голову набок, сделавшись похожей на умную соколицу, и приглушенно поинтересовалась:

– Так это вы разыскиваете маленького Хьюго? И как, дело движется?

– Да.

– Малышу ничто не угрожает? Его скоро вернут?

– Да, он в безопасности. – На всякий случай я отвечал кратко.

Она облегченно вздохнула.

– Вот и хорошо! Мы все прямо извелись от беспокойства, а Питера я расспрашивать боюсь. Не понимаю, как он умудряется держаться, да еще и работать. Но, наверно, хорошо, что он занят, работа отвлекает.

– Да.

Хитрая какая, решила меня допросить. Отлично, у меня к вам тоже есть немало вопросов, дамочка. Тем более, раз представился такой великолепный случай потолковать наедине, глупо его упускать – мне много чего хотелось у нее вызнать, потому что события набирали обороты слишком уж бурно, и некоторые разгадке не поддавались. Например, зачем и что Хищнику понадобилось вынюхивать около моего жилища? Я до сих пор ломал над этим голову. Наверно, я даже не в полной мере осведомлен, что творится вокруг этого дела, но ведь и Чешир, как выяснилось, тоже – про Хищника-то он не знал!

– Вы когда-нибудь видели Хьюго? – спросил я у Амандины.

– Да.

Град за иллюминаторами давно стих, небо прояснилось, и солнечный свет лился в коридор, превращая струйки воды, сбегавшие по стеклам, в текучий сверкающий хрусталь.

– А Пери Альмонд хорошо знаете?

Амандина недоуменно свела брови.

– Я про няню Хьюго.

– Ах да, конечно. Она иногда заглядывала к нам в контору подождать Питера, когда бывала в Городе с малышом.

– Вас не удивляло, что у девушки из простых завелись крылья?

– Никогда об этом не задумывалась, мистер Фоулер.

– Мисс Кон, для меня очень важно узнать как можно больше о Пери и ее крыльях. Любые сведения! Как ей удалось ими обзавестись?

Амандина сосредоточенно помолчала, потом спросила:

– Какое это имеет отношение к делу?

– Такое, что Пери унесла Хьюго из дома. Она обещала его вернуть и все должно сложиться благополучно, но пока еще не вернула. Я должен понимать, какие обстоятельства на нее влияют, что движет ее поступками.

Амандина замедлила шаг. Остановилась, устремила на меня пристальный взгляд. Я не отвел глаз. Она взъерошила перья и от ее крыльев пошла волна одуряюшего цветочного аромата, который еще и пудрой отдавал. Амандина задумчиво прищурилась, повела плечами. Сердце у меня захолонуло от знакомого охотничьего азарта. Сейчас, сейчас что-нибудь расскажет! Собирается с духом. Ну же, ну же!

– Я знала, что Пери присматривает за Хьюго, – тщательно подбирая слова, начала она.

– Как по-вашему, она была ему хорошей, заботливой няней?

– Да, – Амандина кивнула темноволосой головой. – Девочка отлично с ним управлялась и, возможно, это и бесило Авис. Во всяком случае, мне так казалось. Может, эта картинка и кажется заезженным шаблоном, но ведь так и бывает: мамаша ревнует ребенка к няне, потому что та проводит с ним больше времени и прекрасно ладит, а у самой матери так не получается.

Я решился копнуть поглубже.

– У вас, часом, не сложилось впечатления, что Пери… немножко не в себе?

– Трудно сказать, – покачала головой Амандина. – Что-то у них в доме явно не ладилось. Авис… – Она замялась.

– Пожалуйста! – самым проникновенным и вкрадчивым тоном тихо произнес я. – Вы ведь никого не предаете. Любые сведения ценны и помогут… Питеру. И Хьюго.

Амандина вздохнула.

– Вы видели Авис?

– Да. Похоже, она тяжело переживает случившееся. Очень нервная.

– Она всегда такая, – скривившись, ответила Амандина.

– Да что вы говорите! Получается, малышу не хватало материнской ласки? И Пери заменила ему родную мать?

– Вроде того.

О чем она толкует, на что намекает? Что вообще творилось в этом растреклятом поднебесном доме? Конечно, насчет Авис все понятно: если перекладываешь все свои главные обязанности на помощников, нечего удивляйся, что они проживают за тебя твою жизнь. А вот Амандина Кон меня поразила: как-никак, сподвижница и приятельница Чешира, я-то ожидал – она тоже будет винить в случившемся только Пери и видеть в девочке юное циничное чудовище. А она, похоже, иного мнения. Я хотел было спросить, известно ли ей о сделке между Чеширами и Пери, но прикусил язык. Ясно же: проболтаюсь – Чешир меня прикончит. Я и так уже намекнул Амандине как мог. Попробую продвинуться еще на шажок.

– Скажите, пожалуйста, а с врачом Чеширов, доктором Елисеевым, вы знакомы? Никогда не задавались вопросом, как Пери удалось выкормить Хьюго?

Мгновение-другое она меряла меня пронизывающим взглядом, потом отвернулась. Не хочет отвечать на этот вопрос – скверный знак, решил я. Не иначе, все-таки знает куда больше, чем рассказала.

Коридор закончился, очередная дверь плавно отъехала в сторону, и я заморгал – в глаза мне ударил ослепительный солнечный свет. Я давно уже перестал ориентироваться в этой проклятущей Заоблачной цитадели, поэтому лишь приглушенно ахнул, когда увидел, что снова очутился на верхнем ярусе, в самой широкой его части – так сказать, на корме. В небесной вышине по яркой синеве проносились рваные белесые клочья – все, что осталось от тяжелых грозовых туч. А альпийский луг, который расстилался передо мной, сверкал так, что смотреть было больно. Его засыпало снегом и градом.

– О, замечательно! Я только того и дожидалась! – в восторге воскликнула Амандина. Низкий голос ее взбудораженно, по-девчачьи зазвенел. Я потер глаза, всмотрелся и понял, что ее так восхитило. Наст искрился и стремительно таял под лучами солнца, и талые воды катились с обрыва верхнего яруса, рождая тот самый стеклянный занавес водопада, который сулило рекламное объявление.

– Что это? – спросил я на всякий случай.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – откликнулась Амандина. – Идемте со мной, посмотрите.

Сговорились они все, что ли?

И вот я снова иду по альпийскому лугу, на сей раз шлепая по слякоти и тающему снегу. Амандина пружинисто шагала впереди, раздвигая высокие травы, и с них летели крупные капли. Она вела меня к северной оконечности яруса, и, когда мы очутились на самом краю, бесстрашно, бестрепетно наклонилась над пропастью. Я услышал мощный шум водяных струй. Вода стекала с обрыва, которым заканчивался луг, и с плеском падала с высоты. Ноги у меня давно промокли, водопад не водопад, но маленькие озера в ботинках точно хлюпали. Я превозмог себя и подошел поближе, – конечно, не вплотную к обрыву, как Амандина, потому что все-таки опасался поскользнуться. Ради чего она заманила меня сюда – водопад послушать?

Порыв ветра взметнул водяную пыль, и влажная взвесь защекотала мне лицо. Нас с Амандиной окутал то ли туман, то ли многослойная пелена, сотканная из мельчайших бисерных капель. Солнце пронзало ее насквозь и она играла полупрозрачными переливами бирюзового, аквамарина, индиго, сиреневого, морской волны, переплетенной золотыми лентами солнечных лучей. Я никогда в жизни не видел подобной красоты. Мы стояли внутри влажной, дышащей радуги, а в двух шагах от нас с шумом низвергались с обрыва струи водопада, окутывая в разноцветные покровы белый стан величественной башни – Заоблачной цитадели.

Оба мы не произносили ни слова, оба, словно сговорившись, замерли неподвижно, затаив дыхание. Я ощущал на щеке легкое дыхание Амандины, чувствовал жар ее тела – она стояла вплотную, совсем рядом. Мы будто боялись шелохнуться, боялись спугнуть зыбкое мерцание, и ждали, пока земной шар чуть качнется под нашими ногами, и солнечные лучи сдвинутся, и волшебная радуга погаснет. Но время словно замерло.

Сквозь радужную пелену я снова увидел огромную шахматную доску ярусом ниже, и спросил Амандину:

– Что это?

– А, это здешний термогенератор. Вы разве не знали, что Питер считается лучшим дизайнером в мире по этой части?

– Увы, я не разбираюсь в…

– Простите. Термогенератор дома – это такой генератор, который всегда размещают в одной и той же части архитектурной конструкции. Деталь функциональная, но, если иметь голову на плечах, а также вкус и глазомер, ее можно превратить и в декоративную, а кроме того, снабдить дополнительными свойствами. В данном случае за счет чередования темных и светлых полей термогенератор вырабатывает дополнительную энергию. Естественно, Питер разработал этот дизайн для нескольких генераторов, которые будут размещены на территории «Цитадели», чтобы смотрелись целостно.

Радуга, игравшая в водяной пелене, погасла, солнце на небе сместилось. Я попятился от края и понял, до чего же онемели ноги. И промокли. И замерзли.

Амандина зашагала рядом и, о счастье, мы наконец-то направились к лифту.

– Питер фантастически талантлив. Надеюсь, вы оценили это в полной мере, – сказала она.

Интересно, она таким образом ответила на мои вопросы о Чешире, и это все, что я от нее услышу? В подтексте – просьба не судить его по общепринятым меркам? Или она опасается, что мое расследование как-то ему повредит?

Пока мы ждали лифта, Амандина смотрела на меня со знакомым выражением – именно так когда-то глядел на меня Чешир; она тоже хотела увидеть «Цитадель» моими глазами.

– Вы ведь первый бескрылый, кто попал сюда, – заявила она. – Удивительно, что Питер вообще вас привел.

А уж я-то как удивляюсь, дорогая моя!

– Да, место впечатляющее, – ответил я. – С ума сойти можно.

– Вы держались молодцом, – заметила Амандина. – По-моему, даже нашли в себе силы получить удовольствие.

Я усмехнулся. Знали бы вы, дамочка, что я тут пережил!

Амандина тепло улыбнулась в ответ. Да никак она со мной заигрывает? Летательница, старший партнер фирмы, знаменитая Амандина Кон – флиртует с ищейкой из бескрылых? Впрочем, со мной так давно никто не кокетничал, что я, похоже, разучился правильно толковать женские уловки. Может, она просто приветлива.

Двери лифта распахнулись, я вошел внутрь, но мне уже было немножко жаль покидать вершину «Заоблачной цитадели». После ссоры с Чеширом на мосту страхи мои почти что испарились. И даже прозрачный пол лифта уже не так пугал.

– Вообще говоря, мне нужен кто-нибудь вроде вас, – вдруг произнесла Амандина. – Хотите побывать на слете «Поднебесная раса»? Фирма приглашает.

Я уставился на нее с плохо скрытым изумлением. Значит, ей все-таки что-то от меня нужно. Но что? Зачем? Подобное приглашение получают раз в жизни. Слет «Поднебесная раса» – мероприятие такого уровня, что туда не всякий летатель проникнет, тут нужны связи. Значит, я теперь человек со связями.

Лифт достиг зоны, куда допускали бескрылых, стены и пол утратили прозрачность.

– Мне казалось, этот слет сугубо для летателей, – осторожно сказал я.

Амандина покачала головой.

– Слет в основном предназначен для летателей, но бывают исключения. Он ведь не только праздник, но и своего рода конференция, на которой мы изучаем и проверяем разные варианты летательского образа жизни. Понимаете? Нам важно выяснить, что это такое, каково это – быть летателем. Полет как образ жизни не сводится лишь к способности летать. Все не так просто. – Она заговорила совсем как доктор Руоконен – гладкими фразами, точно на лекции для непосвященных. – Правда, в этом году у меня как у одной из организаторов возникли определенные сложности: пришлось получать разрешение у властей, потому что мы впервые проводим слет такого масштаба. И в качестве одного из условий нам выдвинули требование – чтобы на слете присутствовало определенное количество бескрылых, а я никак не могу набрать этот минимум. Питеру-то это совершенно безразлично, он до подобных тонкостей не снисходит и беспокоиться о них не будет – с властями все улаживаю я. Большинство бескрылых боятся «Поднебесной расы» как огня, но мне каким-то чудом удалось подыскать несколько альпинистов и даже одного рабочего-монтажника, не страдающего боязнью высоты. А вы, повторю, сегодня показали себя таким храбрецом, что, по-моему, и на слете продержитесь на отлично.

– Вы правда так считаете? Хм, зависит от того, когда слет, – ответил я.

– Через две недели, считая с пятницы. – И Амандина протянула мне ярко-синюю большую инфокарту в ладонь величиной, ни дать ни взять – кусок небесной синевы. – Это пропуск, он записан на мое имя. Смотрите, не потеряйте, а то даже я сама не смогу провести вас на слет. Помните – многие бы отдали за эту штуку что угодно.

Лифт сбавил скорость, на табло высветилась надпись «Тридцатый уровень».

– Благодарю вас, мисс Кон, – сказал я Амандине, но она, прежде чем выйти, бросила мне через плечо:

– Зовите меня просто Динни.

Вот, пожалуйста, еще одно доказательство тому, что летатели непредсказуемы. Я задумался: а хочется ли мне на этот слет, в общество взбалмошных, капризных летателей?

Пожалуй, все-таки хочется, решил я, выходя из лифта на первом этаже. Меня так и тянуло по-детски запрыгать на одной ножке и запеть во всех горло от радости, облегчения и еще – от предвкушения новых чудес. Но ничего не попишешь, взрослому полагается вести себя солидно, так что я быстро зашагал к станции рельсовки, запрокидывая голову и поглядывая в небо. Подумать только, я совсем недавно был там, на немыслимой высоте, где сейчас снова стягивались и наливались сизой мглой дождевые тучи! Сейчас душа у меня пела еще громче, чем когда я только подходил к Заоблачной цитадели. Еще бы! Попасть на слет «Поднебесной расы»! Когда еще мне выпадет такой отличный шанс изучить летательский мир изнутри. А ведь я обязан его изучить – ради будущего Тома.

На ходу я снова поднял глаза к небу и различил темную фигуру летателя, кружившего возле Заоблачной цитадели. Даже отсюда, снизу, она казалась крупной, так что, должно быть, вблизи он просто гигант.

Эх, Фоулер, Фоулер, пожурил я себе, и чего ты так возрадовался раньше времени? Праздновать пока особенно нечего. Хьюго еще не вернули, и за тобой неотступно шпионит неведомо кем нанятый Хищник, и вообще, приятель, вспомни-ка свое главное правило: положению всегда есть куда ухудшаться. Вспомнил? Вот и не ликуй.

Я уже стоял на платформе, когда, снова подняв глаза к небу, различил несколько фигурок летателей, совсем немного, по пальцам пересчитать можно, – погода полетам не благоприятствовала. Но один летатель был явно покрупнее остальных, тот самый. Он следовал за мной от самой Заоблачной цитадели. А может, мне померещилось? Отсюда, снизу, его толком не разглядеть – темное пятнышко кружит в вышине, зато у него полно преимуществ надо мной, бескрылым. Если он накачан «бореином», то ему сверху видно все, в том числе и мою физиономию в подробностях, и он меня запросто узнает. На «бореине» зрение у летателей обостряется до орлиной зоркости. Плохи мои дела. Похоже, все-таки слежка. Я мигом ощутил себя кроликом, на которого охотится ястреб. Прячься не прячься, он тебя все равно видит.

По пути домой я заносил в инфокарту кое-какие заметки по итогам сегодняшнего дня, но окошко, в котором высвечивались сигналы маячка, не закрывал: отслеживал, как там Пери с Хьюго.

Минут на десять я погрузился в заметки. Когда снова проверил окошко, в груди у меня похолодело и я яростно затряс инфокарту, а потом даже стукнул по ней в сердцах. Черт, черт, черт! С экраном творилось что-то неладное. Светящаяся точка маячка металась по карте зигзагами, петляла, как перепуганный заяц, убегающий от охотника. Я увеличил масштаб, карта заняла весь экран, но толку не было никакого. На всякий случай я открыл другие окна, проверил – все работало как надо.

«Нет, нет, только не это, прах меня побери!» – пробормотал я себе под нос. Потряс инфокарту, постучал по ней пальцем, но сигнал ни за что не желал налаживаться.

Я вытер мгновенно вспотевшие ладони о колени. Отчаянно потер лоб, пытаясь привести в порядок мысли. Хлопнул себя по лбу. Хотелось побиться головой о стенку. Если с инфокартой все в порядке, то что за чертовщина творится с маячком? Пери не могла его обнаружить, это исключено. Я смотрел, как маленькая точка отчаянно мечется по карте на экране, и меня, словно струями ливня, окатило ужасом. Маячок мечется, потому что мечется Пери с Хьюго на руках. С ними происходит что-то страшное.

Когда я переступил порог своего дома, сигнал еще несколько раз слабо мигнул на экране и исчез, словно его и не бывало.

Часть вторая

Основные законы полета по инструктору Хаосу

   1. Старайся держаться в середине воздуха.

   2. Не приближайся к краям воздуха.

   3. Края воздуха легко распознать по появлению земли, домов, моря, деревьев и межзвездного пространства. Там гораздо труднее летать.

Хищные птицы… куда малочисленнее плотоядных четвероногих; думается, природа рассудила очень мудро, сделав так, что сила хищных птиц так же ограниченна, как и их число; ведь если присовокупить к стремительному полету и острому зрению орла мощь и неутолимый аппетит льва… никакая хитрость не позволит укрыться от одного, никакое проворство не даст убежать от другого.

Томас Бьюик. «История птиц Британии».

Глава одиннадцатая

Низвержение с небес

Пери в жизни так не ликовала, как в ту минуту, когда покидала ферму Жанин. Когда она уходила из Венеции, ее переполняли и волнение, и надежда. Когда бежала из Города, ей двигала паника, страх за свою жизнь, уверенность, что вот-вот позади послышится шелест вражеских крыльев.

А сейчас Пери улетала в неизведанное. Сегодня началась ее новая жизнь. «У меня есть крылья, – твердила она себе, задыхаясь от счастья, – у меня есть ты, Хьюго, у меня есть свобода. Пришлось обмануть и Зака, и Жанин, пообещать, что я вернусь в Город. Значит, у нас в запасе несколько дней».

Однако было очень досадно в первое же утро новой жизни проснуться с криком от старого страшного сна – ее бросили одну в Городе, где-то высоко, и пришлось сначала коченеть от холода, а потом жариться на раскаленной солнцем крыше. «Не двигайся. Подожди. Ты упадешь». А я-то надеялась, что больше он не вернется... Мечты, мечты.

Мерные, сильные взмахи несли Пери по небу, крылья распахивались и смыкались кончиками то внизу, то над головой. Руки Пери держала по швам. Какое упоение было рассекать воздух, прозрачный, голубой, золотой.

– Гляди, птенчик, как плывут над нами облака – прямо пушистые кораблики!

Пери закутала Хьюго в костюм для полетов, надела на него и шапочку, и варежки, и стеганую куртку – к ее груди был туго привязан уютный тепленький сверток. Малыш смотрел в сторону, в небо. Видишь, птенчик, какая красота? Да, Хьюго был в восторге, он гулил и ворковал от удовольствия. Они направились к побережью, и тут перед ними с гомоном взмыла большая стая краснохвостых попугаев, облетела Пери с двух сторон, снова собралась наверху. Хьюго ахнул и засмеялся.

– Кау! Кау! – закаркал он им вслед.

Знаешь, Хьюго, когда Зак Фоулер нас нашел, я сначала ужасно испугалась – вдруг все кончится как с Луизой? Когда он ее разыщет, ему сразу станет ясно, почему я не могу вернуться.

Зак спросил, на какую жизнь я тебя обрекаю, – зато я понимаю, от чего тебя спасаю, а это главное. Зак ничего не знает о летателях, и ты тоже не знаешь, бедненький мой птенчик, зато я знаю. Я одна из них. Думаю, я с самого начала все делала правильно – еще задолго до того, как получила крылья. Я знаю, что бывает с человеком от процедур и лекарств, знаю, каким решительным и безжалостным к себе надо быть, чтобы они подействовали. Летателей устраивает только совершенство. Но ты и так совершенство! Если твои родители этого не понимают, значит, они не настоящие родители, правда? Не думай, что я украла тебя у мамы с папой: Хьюго, они уже отказались от тебя.

Их накрыла тень, и Пери поежилась. Между ними и солнцем прошла набрякшая туча. Пери обернулась проверить, нет ли кого-нибудь сзади. Вопрос в том, правду ли говорил Зак, что их преследует Хищник? Если кто-то ее сейчас преследует, ему пока еще кажется, будто она летит в Город. Даже если Хищник висит у них на хвосте на большом расстоянии, им ничего не грозит. Надо просто все время держать курс на юг.

Последний рубеж – большая дельта реки, до нее несколько часов полета. Если Пери и после этого полетит на юг, то сдержит слово, которое дала Заку, но если она над дельтой свернет к верховьям реки, в глубь континента, в полную опасностей пустыню, возьмет курс на город по ту сторону —их с Хьюго судьба будет решена. К этому времени станет понятно, преследуют ее или нет. В тот момент Хищник обязательно нанесет удар, и придется развить небывалую скорость. Пери была уверена, что если удастся оторваться от Хищника хотя бы ненамного, можно получить необходимое преимущество. Пери знала, куда направляется, благодаря файлам Жанин. Еще она знала нужных людей и безопасные места, где можно остановиться по пути, и запаслась питательными пастилками и водой. Если Хищник без подготовки и снаряжения бросится за ней в такой опасный полет над безжизненной жаркой пустыней – сам дурак.

Город, где жил Эш, ее последнее убежище, город с домами, выстроившимися вдоль океана, который она никогда не видела, словно белые ракушечные бусы, всегда стоял на отшибе от торных путей. Он издавна принимал всех беглецов, мечтавших начать новую жизнь, и с каждым годом самолеты летали туда все реже и реже, а потом и вовсе перестали, дороги мало-помалу разрушились, и попасть в город стало практически невозможно. Идеальное место для всех, кто хочет исчезнуть.

Случалось ли и другим летателям в одиночку совершать такие перелеты? Юность, радость и сила переполняли Пери, кровь бурлила в жилах от восторга. И любые испытания были нипочем.

Все окончательно решится, как только я поверну вглубь материка.

Пери нежно прижала к себе Хьюго. Тот загулил и стал брыкаться.

– Хьюго, надеюсь, ты простишь меня. Надеюсь, когда-нибудь ты меня поймешь.

Пери отправилась в путь рано-рано утром, еще до рассвета, когда все кругом было холодно-серое. Лучше было подстраховаться и взлететь с холмов, чтобы не бросаться в глаза на фоне сияющего синего неба. От Пандануса Пери собиралась взять к югу и затем лететь над морем, сколько хватит сил. Над морем было безопаснее всего – меньше народу.

Но когда Пери ранним утром летела на юг, заворожило ее не море, а земля. От организованной красоты сельскохозяйственного пейзажа захватывало дух, все чувства обострились от радостного волнения. Пери прикинула, что поднялась примерно метров на двести, и с высоты ей были видны сложные узоры цвета и фактуры – ровные, словно плитки, поля, квадраты рыжей земли, располосованной бороздами, рядом с прямоугольниками изумрудных пастбищ – все резко очерченное, словно вырезанное.

Пери узнала видневшуюся внизу ферму – тракторные колеи исчертили землю, словно каракули на мятой бумаге: это была ферма старика Лейна, а бурый ручей, который вился меж холмов – та самая Рыбная протока, где Пери в детстве купалась и играла с черепашками. В седловине невысокого холма, который Жанин и ее знакомые прозвали Распивочной, теснились низкие клоки утреннего тумана; прогалину совсем не было видно под густой белой паутиной.