Текст книги "Дайте нам крылья!"

Автор книги: Клэр Корбетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

– Хьюго, на, возьми, – сказала Пери, заглянув под стол. Дала ему печенье. Хьюго сел и стал мусолить гостинец беззубыми деснами. Пери выпрямилась. – Увидела по телевизору. «Прилетай поскорее». Помнишь, Богатей – кстати, что с ним сталось? – подарил дяде Райана телевизор?

Пери вдруг задумалась, а знает ли Жанин Богатея. Если и знает, то ничем не показывает. Богатей жил не в Венеции, но часто приезжал по делам. Что это за дела такие, Райан не знал, но Пери догадывалась, что это вроде фермы Жанин. Все здесь знали Богатея и его огромный зеленый грузовик, который ехал напролом через мусор, подминая кусты, банановые пальмы, а иногда и лачуги. Всем было что рассказать про Богатея, про то, как он наказывал за ослушание – обычно непокорные исчезали неведомо куда, – и как награждал за верную службу. Пери считала, что он вроде того бога, про которого рассказывала Ма Лена: знает обо всем, что происходит в Венеции, и воздает каждому по справедливости, как сам ее понимает.

Дядя Райана получил от Богатея телевизор – и не просто телевизор, а самый-самый лучший, марки «Стрекоза», где экран сделан по образцу фасетчатого насекомьего глаза, – неизвестно за какие заслуги, и на второй вечер Пери затаилась у его дома среди тех немногих, кому досталось место на прогнившем крыльце, откуда в открытое окно виднелся за спинами толпы телевизор в большой комнате, – затаилась и увидела передачу, которая перевернула ей жизнь.

«Прилетай поскорее!»

Пери помнила тот миг, когда она впервые в жизни увидела летателей – живых, настоящих людей с крыльями. Это была заставка к программе «Прилетай поскорее!» – под тревожную музыку крылатые ведущие Марлон Мак-Гуайр и Касла Брандт приземлились на крышу небоскреба, откуда собирались вести сегодняшний репортаж.

Пери смотрела во все глаза, затаив дыхание. «Не двигайся». Она, конечно, слышала про летателей, но никогда не видела, даже представить себе не могла, чтобы человек – и с крыльями. А тут – вот она, Касла Брандт, на крыше небоскреба, и ветер треплет ее волосы, а вокруг высятся башни, оплетенные светом, и неоновые вывески мигают то льдисто-синим, то жарко-розовым. «Я это откуда-то знаю. Это и меня касается». Пери пыталась вспомнить, как именно, но ей было не сосредоточиться: вот они, Касла Брандт и Марлон Мак-Гуайр, и они летают, куда хотят, и ждать ничего не надо, и точно не упадешь – люди, обладающие силой и славой ангелов Ма Лены, только гораздо лучше. Потому что настоящие.

Пери внимательно-внимательно слушала, что говорила Касла Брандт. В конце цикла программ они выберут одного из простых зрителей и возвысят до себя. Сначала надо доказать, что ты этого достоин, а для этого – выполнить кучу сложных заданий: скалолазание без страховки, ультрамарафон, веревочная переправа, ориентирование на местности без карты и компаса.

Пери ощупью спустилась с крыльца, голова у нее кружилась. Мир перевернулся. Пери так распирало от надежды, что она боялась лопнуть. Ей хотелось петь и плясать – прямо на грязной тропинке, ведущей к дому Ма Лены. А что, нельзя?! И она заскакала вприпрыжку, распевая: «Я потерялся, но нашли меня, был слеп – и вот прозрел!» Теперь она понимала, что это за восторг и благодать, о которых рассказывала Ма Лена. Пери была счастлива – впервые в жизни.

Теперь она знала, что делать. Она была слепа – и вот прозрела, совсем как герой гимна, которому научила ее Ма Лена. Пери угодила в темный провал Венеции и не могла выбраться. А теперь ей показали, что на самом деле она куда выше – под самым небом, усыпанным звездами, и скоро она будет его повелительницей. А еще Пери поняла наконец, что ее страшный сон, страшный сон, который не оставил ее даже в Венеции, что-то ей говорит. Она родом из Города – ведь она помнила все, что показывали в передаче «Прилетай поскорее!». Пери родом из Города. Ну конечно. Ее родители жили в Городе. Она из Города. Она не такая, как остальные обитатели Венеции. И даже не такая, как обитатели Пандануса. Я не отсюда. Я никогда не была отсюда. Мои родители – в Городе, там мой дом. «Не двигайся. Подожди. Ты упадешь». Нет уж – я буду двигаться, и еще как. Я не стану ждать. Теперь я знаю, что делать. Если у тебя крылья, ты никуда не упадешь.

Ма Лена говорила, что Бог подарит Пери свободу и смысл жизни. Теперь Пери понимала, что Ма Лена ошиблась. Крылья – вот что подарит ей свободу. Если у тебя крылья, ты никуда не упадешь. Тебе не придется ничего ждать. Каждый миг жизни Пери наполнился смыслом. Все ее мысли и поступки были теперь направлены на то, чтобы превратиться в крылатое создание. А главное – Ма Лене ее мечта пришлась по душе.

– Я тебе помогу. Я с первого взгляда поняла, что ты не как все. Надо рассказать тебе про мою церковь. Там все с крыльями. Они обрели свой путь. Свой истинный путь. Свой новый путь.

– Ма Лена, а почему у тебя нет крыльев?

– Здесь? Детонька, здесь они мне ни к чему. Они ждут меня по ту сторону – станут мне наградой.

– Так вот, – продолжила Пери, глядя в упор на Жанин, – я поняла, что бывает и такое и что люди – даже самые обычные люди – могут обрести крылья, надо только очень постараться и положиться на удачу. – Она усмехнулась. – Представляешь, я несколько лет готовила себя к полету. Бегала, прыгала, плавала, ныряла. В школе я бегала быстрее всех в своей параллели, меня отобрали в сборную по спортивному ориентированию, вообще во все школьные сборные. Я так упорно тренировалась, что несколько раз рвала мышцы, один раз даже подколенноее сухожилие. Ребро сломала. А чем больше я тренировалась, тем меньше времени проводила в Венеции. И целый учебный год занималась стрельбой из лука, когда в школе случайно появился заезжий тренер. Реакцию оттачивала.

Жанин сцепила пальцы на затылке, потянулась.

– Вот уж не знала, что телевизор может решить чью-то судьбу.

– Ха! – Пери вдруг поняла, что разговаривать с Жанин ей очень интересно. А с кем еще поговорить о прошлом? В Городе для всех, кроме Луизы, она была человеком без прошлого, словно родилась в тот самый день, когда впервые очутилась на улицах Города.

– Хочешь крылья – значит, тебе надо выбраться отсюда, – твердила Ма Лена. А Пери кивала в ответ. – Вот только как туда попасть? – продолжала Ма Лена. – Это большой вопрос. Нужно придумать план. В Город кого попало не пускают. У меня есть план. Я тебе помогу.

Жанин поднялась. Повернулась, наклонила голову, выглянула в окно, посмотрела на солнце, садившееся за холм.

– Планы будем строить завтра, – объявила она. – А сейчас пойду-ка я подыщу тебе кое-что.

Пери проснулась в темноте и прислушалась. Сначала она не поняла, где находится. Напрягла глаза, всматриваясь в сумрак, напрягла уши. Голос. Высокий, суховатый, приглушенный. Пери села – медленно, чтобы не зашуршать перьями. Пошарила сбоку. Хьюго спал под одеялом между ней и стеной, закинув руки за голову, – обычная младенческая поза полного покоя и умиротворения.

Пери осторожно встала, прижав крылья к телу, чувствуя всей кожей тепло перьев – она все не могла привыкнуть к их чужеродной мягкости и то и дело пугалась. Постоянно приходилось напоминать себе, что это часть ее тела.

Пери на цыпочках прокралась к занавеске. В кухне еще витал запах ужина. Жанин сидела за кухонным столом и вполголоса что-то говорила. Кроме нее, в кухне никого не было. Она с шелестом расстелила перед собой на столе какую-то бумагу и сверялась с ней – и разговаривала с кем-то, и это мог быть кто угодно: соседка или клиент, до которого тысячи километров. Полиция. Нет, не полиция. Тогда кто?

– Нет, – говорила Жанин. – Не думаю. Не похоже. Да нет, дайте мне подумать, не торопите! Я постараюсь, но вы, по-моему, не до конца понимаете, что происходит… – Она умолкла и посмотрела прямо в закуток. – Минуту, – проговорила Жанин и отодвинула стул – ножки царапнули по полу. Пери затаила дыхание. Жанин сложила бумагу, лежавшую на столе, и вышла на улицу, тихо прикрыв за собой дверь с металлической москитной сеткой. Пери услышала, как отдаляется от дома ее голос.

Она снова легла на узкую кровать. С кем и о чем говорила Жанин, неизвестно, но она не хотела, чтобы Пери ее слышала. Неужели она хочет выдать ее? Пери лежала без сна и ломала себе голову, что делать дальше. Без Жанин ей все равно не обойтись.

В окно падал густо-зеленый от листвы солнечный свет, окрашивая белое стеганое покрывало. Хьюго сопел и кряхтел – просыпался. Пери легла на бок и покормила его. Было такое ощущение, что в доме пусто. Откуда-то с холма доносился громкий шелест и сухой треск ломающихся ветвей. Жанин что-то рубит. Зря Пери так заспалась.

– Ну, ладно, – проговорила Жанин часа через два и уставилась на Пери исподлобья. Они только что пообедали, и Пери помыла посуду. Хьюго играл на расстеленном на полу одеяле – Пери дала ему всяких камушков, веточек и прочих занятных вещиц. Щенок Жанин лежал на веранде сразу за дверью и пыхтел от полуденного зноя, привалившись к москитной сетке круглым боком, так что она дребезжала при каждом вздохе. – Давай поговорим. Я разузнала почти все, что тебе нужно. Даже обзвонила кое-каких клиентов и знакомых и предупредила, что ты можешь объявиться. Так что стрелять в тебя они не станут. – Жанин поглядела на Хьюго – тот тряс сухим стручком, гремя семечками. Будто дождик стучал по жестяной крыше. Жанин потерла подбородок. – Зря ты это затеяла.

– Сама знаю. Мне было некуда деваться.

– Трудные прецеденты – скверные законы, – сказала Жанин. – Трудный выбор – скверное решение.

Пери пожала плечами:

– Тетя Жан, в моем случае хороших решений быть не может. Только не очень скверные. Помоги мне, пожалуйста.

– Я вот и стараюсь, – процедила Жанин и досадливо втянула воздух сквозь сжатые зубы. – Ты что, не заметила? Я стараюсь помочь тебе. И мальцу твоему тоже. Твоя затея, во-первых, глупая, во-вторых, опасная. Да я вчера чуть не пристрелила ненароком этого кроху, а я, между прочим, тебе не враг, так тебя разэтак! Да я даже толком не знаю, сколько километров выжженной земли отсюда до того места, куда тебе, как ты говоришь, приспичило, и вообще, черт побери, с чего ты про Эша-то вспомнила?

Пери фыркнула:

– А с чего бы мне его не помнить? Всего-навсего один из самых солидных твоих клиентов, и ты мне все уши прожужжала про то, какой он весь из себя чудак и отшельник и живет далеко-далеко, можно сказать, за границей, и что там так сухо, что даже бананы не растут…

– Ха, – буркнула Жанин, подалась вперед и оперлась о стол локтями. Пери сразу узнала эту позу. Жанин что-то решила и отступать не намерена. – Ты мне так и не рассказала, как Ма Лена помогла тебе перебраться в город. И почему.

Пери храбро взглянула в глаза Жанин. Если Пери всего не расскажет, Жанин больше и пальцем не пошевелит. Ладно, уже неважно. Можно и рассказать.

– Ма Лена все время твердила, что если я хочу выбраться из Венеции и попасть в Город, надо себя соблюдать. Коротко подстригла меня, дала нож и научила с ним обращаться. Сказала: «Бьешь вот сюда, потом дергаешь вверх, поняла? Пусть к тебе даже соваться не пробуют. Райану с дядей велели за тобой присматривать, но ты и сама должна уметь за себя постоять. Если тебя испортят, в Город тебе дорога заказана. Девчонка с ребенком – вроде здешних – там никому не нужна. А тебе даже татуировку делать нельзя, ясно? Ты красивая. Ты порядочная. Не дай себя испортить. У моих девочек хорошая репутация».

– У ее девочек?! – ахнула Жанин. – Вот чем она приторговывала!..

– Да нет, не в этом дело, – скривилась Пери. – Это же Ма Лена, не кто-нибудь. У нее смысл жизни – церковь. Все связи оттуда. И все – летатели, а значит, при деньгах. Влиятельные, могут раздобыть и разрешение на работу в Городе, и вообще… А она подбирала им девушек – на работу, а не то, что ты подумала. Им нужны были девушки с пристойной внешностью – а не больные, татуированные и тем более беременные.

Жанин покосилась на Хьюго, лицо ее смягчилось.

«Ой, ясное дело, она считает, меня выгнали, потому что я забеременела! – осенило Пери. – Думает, я нагуляла ребенка неизвестно от кого! Отлично. Теперь она точно меня выручит».

Пери помолчала. Надо придумать, кем она работала, что лучше сказать Жанин. Говорить, что она была няней, опасно – вдруг Жанин заподозрит, что Хьюго не ее сын?

– Понимаешь, им очень трудно найти хорошую домашнюю прислугу – старая история. Летатели жутко богатые и друг на друга работать не желают. А эти, из церкви, точно знали, что если девушка от Ма Лены, это хорошая рекомендация. Понимаешь? Что мы трудолюбивые. Нам можно доверять. – Пери сама не знала, правда ли это. За себя она ручалась. А вот Невею, например, она никогда не считала хорошей и доброй. – И к тому же мы готовы были им руки целовать от благодарности, что нас пустили в Город – не то что всякий сброд, который пролез туда нелегально, – и за это трудились до седьмого пота, просили совсем немного и не бросали место, лишь бы нам продлевали временное разрешение на работу, – с горечью добавила Пери.

Жанин слегка склонила голову набок.

– Сейчас вернусь.

Пери осталась сидеть, глядя, как Хьюго пробует стручок на вкус. Он отбросил его в сторону и с надеждой взглянул на нее.

– Нет, Хьюго, сейчас не до игр.

У Хьюго задрожала нижняя губа.

– Ой, ладно тебе. – Пери поднялась, подобрала стручок и вернула Хьюго, но тот сразу же снова отшвырнул его.

Пери огляделась – чем бы его отвлечь? Открыла шкафчик. Чашки, стаканы, тарелки. Присела, открыла нижние створки, вытащила кастрюльку. Нашла деревянную ложку. Куда пропала Жанин? Совершенно непонятно, что она думает. Обещает помочь Пери – а вдруг на самом деле решила ее выдать? Решила, что так будет лучше для Пери и Хьюго или просто не хочет рисковать своей шкурой? Если так, надо дать Жанин понять, что они поживут здесь еще немного, а самой улизнуть пораньше – очертя голову.

Жанин вернулась, пододвинула себе стул и села рядом с Пери. Поморщилась, когда Хьюго принялся радостно лупить ложкой по кастрюльке.

– Бух! – сказал Хьюго. – Бух-бух!

– В общем, вот сюда я загрузила все, что тебе нужно знать, – сообщила Жанин, стараясь говорить погромче. И повозила пальцем по инфокарте, лежавшей у нее на ладони, перелистала списки, номера, планы городов.

– Я не могу ее взять! – воскликнула Пери. – Меня по ней выследят!

Жанин подняла брови:

– Неужели ты не понимаешь, что у меня тут полно незарегистрированных карточек? При моей-то работе! Вот дурочка.

Конечно, понимаю. Но откуда мне знать, что ты мне дала именно незарегистрированную? Поди проверь...

– Тетя Жан, – проговорила Пери. – Сейчас для меня главное еще немного отдохнуть и собраться с силами. Ничего, если я поживу у тебя дня два? Ну, скажем, до послезавтра, до среды?

Жанин сделала вид, что обдумывает ее предложение, но все равно было видно, что она слишком спешит согласиться:

– Конечно, – кивнула она. – Мне все равно надо еще кое-что утрясти. Кое-кому я не успела дозвониться. А к тому времени мы все окончательно уладим.

Той ночью Пери долго не спала, хотя Жанин легла уже давно. Она сидела в постели, переписывала данные из инфокарты на бумажки и складывала их в сумку-пояс. Карты она перерисовывала – однако вскоре, к своему удивлению, обнаружила, что с ходу запоминает их во всех подробностях. Тогда она стала пристально глядеть на адреса и цифры, но они запоминались не легче обычного. Как интересно. Значит, навигационные способности у нее развиваются и дальше. Может, в нужный момент нежданно-негаданно обнаружатся и другие таланты?

Пери положила инфокарту и сумку-пояс на пол и улеглась на бок. В закутке еще было жарко после знойного дня. Вечер – долгий, золотой – выдался таким теплым, что после ужина они с Хьюго ходили на ручей купаться.

Пери закрыла глаза, ее затянуло уютное тепло, она представила себе сверкающий золотисто-коричневый ручеек, где она недавно плескалась с Хьюго. Жанин сидела на песке и молчала, глядя в переливчатую синеву вечернего неба, уже подкрашенную бирюзой. В воде перекатывалась белая фигура. Луиза. Да нет же! Здесь ее быть не может! Нет, это больше не ручей, это грязная лагуна возле Венеции. Луиза, здесь тебе тоже не место! В последний раз Пери видела в лагуне утопленника как-то под вечер, когда ей было четырнадцать.

Была суббота, Пери бесцельно слонялась по пляжу и забрела в дальний его конец, взобралась на гряду черных валунов, обойдя ржавые остовы кроватей и сгоревшие машины на берегу.

Посреди бурой лагуны виднелось что-то странное. Пери поднялась на цыпочки, но все равно не разобрала, что там такое. В вонючей воде перекатывалось что-то яркое, красное с зеленым.

Пери робко двинулась к краю воды. Только бы это оказалось что-нибудь простое и нестрашное! Брошенная тряпка. Ярко-зеленая юбка. Красный полиэтиленовый пакет.

Нет.

Наверное, Пери закричала, но потом она помнила только, как очутилась словно бы в длинном туннеле, который тянулся и впереди, и позади, отделив ее от всего мира, как чувствовала себя маленькой-маленькой, как сгустилась кругом тьма, оставив только клочок света вдали, белый кружок цвета ужаса, в котором она увидела такое, что лучше бы не видеть.

Очень далеко, на глубине, плавала в грязной воде девочка в зеленой кофточке поверх красного платья, и Пери сразу поняла, что она мертвая. Было видно, что в руке у нее зажата тряпичная кукла. Это была одна из «Водяных крыс» – крошечная молчаливая девчушка по имени Кармель. Лицо и руки у Кармель всегда были покрыты разноцветными синяками – свежие, темные синяки наползали на старые, пожелтевшие, а иногда виднелись еще и царапины и порезы.

Всего через несколько дней погиб отчим Кармель. Несчастный случай. Хижина у него сгорела дотла, а он бился и кричал внутри, но выбраться не смог.

Откуда Пери это узнала? Она не видела пожара, не слышала криков. Зато Ма Лена все видела и слышала. И ровным, спокойным голосом рассказала обо всем Пери, горестно качая головой – мол, грешнику не миновать адского пламени, не в этом мире, так в загробном. Только потом до Пери дошло, что гибель отчима Кармель стала для Райана посвящением во взрослую жизнь и что все это произошло по заказу Ма Лены, с одобрения дяди Райана, а может быть, и по распоряжению самого Богатея, который решил оказать Ма Лене любезность. Как Пери догадалась? По чванливой поступи Райана после пожара, по выражению глаз Ма Лены.

«Двигайся. Не жди».

После гибели Кармель Пери хотела тут же, раз и навсегда уехать из Пандануса.

– Подожди. Ты еще маленькая, – возразила Ма Лена. И нашла Пери работу после школы – в питомнике «Зеленый ковер» у Коди, где растили рассаду. – У нас есть план, как попасть в Город, – сказала Ма Лена. – Туда кого попало не пускают. Тебе нужны деньги. Тебя не пустят без денег. И пропуск. Через границу Города без пропуска не перейти. Я добуду тебе временный, а постоянный получишь сама. Если удастся.

Пери проработала у Коди два года, дождалась позволения Ма Лены, а главное – заручилась ее помощью и перебралась в Город. Автобус тащился туда несколько часов, и Пери волновалась все сильнее и сильнее. Город во всем своем блистательном великолепии мог показаться на горизонте за каждым поворотом. Но автобус остановился задолго до того, как Пери увидела что-то кроме бесконечных мусорных свалок Предместий – нелегальных пригородов, которые расползались на целину вокруг Города. И простоял целых полчаса. И даже сорок пять минут. Наконец в автобус вошла контролерша из Города и медленно двинулась по проходу, проверяя пропуска. Пери ждала, в горле у нее пересохло, руки вспотели. А вдруг временный пропуск, который дала Ма Лена, не годится? Может, он вообще поддельный? Плечистые охранники, шедшие следом за контролершей, высадили из автобуса добрую половину пассажиров. Те потерянно побрели куда-то вглубь Предместий. Контролерша нависла над Пери, протянула руку. Пери робко отдала ей пропуск. Контролерша долго его изучала. Потом посмотрела на Пери, улыбнулась, вернула пропуск:

– Добро пожаловать в Город.

Автобус, рокоча, переехал последний мост, отделявший Предместья от настоящего Города, и Пери повернулась влево, в сторону моря, – где тут церковь? Ма Лена говорила, что Пери увидит сверкающую голубую звезду. И вот Пери заметила ее – голубое сияние, мелькавшее в узких просветах между темными громадами других зданий. Пери крутила головой, чтобы не потерять церковь из виду. И когда автобус доехал до конечной остановки в центре города, Пери прекрасно понимала, в какой стороне ее ориентир. Подхватив сумку, она зашагала по улицам, восхищенно озираясь. Большие черные фигуры в небе над головой – это ведь летатели, спешащие по своим делам!

Наконец-то, наконец-то, после долгих лет беспросветного бездействия – «Не двигайся, ты упадешь» – все понеслось с головокружительной быстротой. Пери сделала все в точности так, как велела Ма Лена. В церкви все прямо рвались с ней познакомиться, все двери открывались перед ней, как по волшебству, ее заваливали подарками. Впервые в жизни Пери почувствовала, что она непохожа на других, что ее любят и хотят с ней дружить. Мечта. Судьба. Предназначение. Тропа, ведущая к крыльям. А крылья – значит свобода.

«Завтра я возьму Хьюго, возьму все свои записи и карты в голове и улечу туда, где меня никто не знает. Пронесусь над пустыней – и по эту сторону никто меня больше не увидит».

Глава шестая

Управление

Я шел в Управление по охране семьи и детства, а в ушах у меня эхом отдавались слова Хенрика: «Чтобы голубя словить, надо ястребом травить». Программа преврашения человека в крылатого Хищника, будь она неладна. Дело и без того запутанное, а теперь еще изволь дергаться и следить, не шпионит ли за тобой тот Хищник, которого засек Тадж. Возразить нечего, Чешир поступил продуманно: нанял сыщика, чтобы напасть на след Пери, а для решающего броска приберег Хищника. Если этот его наемник таков, как Мик Дайрек, то Пери не выкрутиться и шансов улизнуть у нее нет. Другое дело, что Хищник будет привлекать всеобщее внимание, очень уж он заметен, особенно в районе, где я живу. Так что в этих краях навряд ли мне стоит опасаться слежки.

В Управление я когда-то хаживал часто, и дорогу туда не забыл. В бытность младшим офицером меня включили в состав группы, которой поручали вместе с Управлением и Министерством здравоохранения расследовать случаи семейного насилия и жестокого обращения с детьми. Я, тогда еще совсем зеленый юнец двадцати трех лет, страшно нервничал, ничего не понимал и боялся. Кам была всего-то двумя годами меня старше, но сразу почуяла, до чего мне не по себе. Она живо растолковала мне устройство городского дна во всей его неприглядности, – ведь было ясно, что чем быстрее я войду в курс дела, тем больше от меня будет пользы.

И вот я снова иду знакомым до оскомины маршрутом. Едва завидев невысокое белое здание, похожее на аккуратный картотечный шкафчик, я ощутил памятную сосущую тоску и беспокойство. Немудрено: здесь самые стены были пропитаны ужасом и тревогой, каждый кабинет хранил сведения о сотнях и тысячах случаев, связанных с болью, насилием, горем, и в большинстве своем все они заканчивались скверно. В прежней своей жизни, полицейским, я слишком часто сталкивался с такими историями, и в том числе поэтому перешел к частной практике. Правда, забыть те времена не получалось.

Получив пропуск, я с облегчением шагнул в лифт – после уличной жары здесь было особенно прохладно. Кам уже поджидала меня на лестничной площадке и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щеку. Случись составлять полицейскую ориентировку, внешность Кам назвали бы «евроазиатской», но в наши дни такие словечки стремительно устаревали. Когда-то родители Кам сыграли на контрастах и решили – пусть у дочери будет густая белокурая шевелюра к продолговатым черным глазам, смуглой коже и пухлым розовым губам. Теперь, когда родители вольны сами выбрать отпрыску любую внешность еще до его появления на свет, эти формулировки потеряли смысл, но из употребления пока не вышли: полиция в таких вопросах всегда отстает. Наряд Кам, как обычно, многое говорил о ней самой: увидев эту веселенькую пеструю блузку навыпуск поверх строгих черных брюк, вы догадывались, что под наносным легкомыслием скрывается человек надежный, трезвомыслящий, и самых традиционных убеждений.

Никогда не понимал, каким образом Кам удается отдавать работе столько сил: она практически не вылезала из Управления, а между тем у нее имелась семья: дочка Дара и спутница жизни по имени Марианна. Заниматься охраной семьи и детства – это еще почище, чем в полиции служить, а я за двадцать лет нахлебался службы по горло, вот и уволился.

Следуя за Кам, вновь приложил к турникету пропуск (с охраной здесь было строго) и наконец очутился у нее в кабинете.

– Еще не утонула в бумажном море? – пошутил я.

Кам и правда предпочитала работать с документами по старинке. На столе громоздились бастионы, сложенные из папок, и с пола вздымались стопки высотой нам по пояс. Полки в шкафах тоже распирало от бумаг, и они же устилали кофейный столик. Я собрал в стопку документы, занимавшие стул для посетителей, и переложил на пол. Иначе сесть было некуда.

Кам шутку не поддержала.

– Ты бы знал, как мне тошно от этих завалов, – тихо сказала она. – Каждое дело – как минное поле. А сколько среди них дел, где дети все равно что мертвые, то есть они еще живы, но неизбежно рано или поздно погибнут, вот я эти папки и не убираю. Да это не папки, а бомбы замедленного действия. Я прихожу на работу и спрашиваю себя: кто следующий? Ребенок, про которого участковый врач шесть раз сообщал, что у того дистрофия, синяки и чесотка? Или новорожденный, у которого ломка, потому что родители наркоманы, и он беспрерывно исходит криком? Или здоровенькая дочка чокнутой мамаши, прикончившей двоих старших? Эта бабу даже за решетку не упекли, а детей она прибила просто потому, что они ходили за ней хвостиком и цеплялись за ее юбку! Лотерея, чертова лотерея, нет, хуже, треклятая русская рулетка, заранее ничего не сказать. Они гибнут. А я живу. И каждый раз, как я собираюсь уйти на часик пораньше, меня знаешь что останавливает? Я думаю: вдруг пропущу что-то важное, вдруг не успею предотвратить чью-то смерть?

Я понимающе кивнул. Что тут скажешь, и так все ясно.

– Ладно, к делу, – со вздохом произнесла Кам. – Почему тебя интересует эта девочка, Альмонд? Я просмотрела ее личное дело, но за последнее время там ничего нового. Ее приемная мать периодически сообщала нам какие-то сведения о ребенке, но года два назад перестала.

– А, как раз тогда Пери и перебралась в Город, – сообразил я. – А приемная мать не уведомила об этом Управление?

– Нет. – Кам невесело усмехнулась. – Почему – и сам понимаешь. Блюла свою выгоду: ей бы сразу перестали начислять деньги за опекунство.

– Хм, похоже на то. В любом случае, Пери неведомым нам образом пробилась в Город (хотел бы я знать, какими путями ей это удалось) и пристроилась в агенство по найму нянь, и не какое-нибудь, а элитное, – они подбирают нянь в семьи летателей. Больше того, она заняла одну из самых высокооплачиваемых и престижных вакансий, какие только были в агентстве. Почему? Судя по всему, ее взяли, поскольку Пери согласилась выкормить их ребенка.

Кам, не веря своим ушам, качала головой.

– Это еще что, ты слушай дальше. Работала она у этих своих, работала, а потом глядь – уже и на процедуры пошла. Получила крылья!

– Какое дорогостоящее молоко, – иронично заметила Кам.

– Вот и я о чем. Но я-то занимаюсь ее поисками. Пери исчезла.

– Да ты что?!

– Улетучилась вместе со своим подопечным, их младенцем, а меня, Кам, наняли, чтобы ее найти. Поэтому мне необходимо посмотреть ее досье. Я должен знать, куда она ткнется, к кому пойдет за помощью, кто ее приютит.

– Исчезла и забрала их ребенка, – тусклым голосом повторила Кам. Она схватилась за голову, закрыла лицо руками. Давненько я не видел ее такой расстроенной. – Черт, черт, черт! – она отняла руки от лица, подняла на меня глаза. – Знал бы ты, через что она прошла, бедная девочка. Там жуткая история.

«Жуткая история, говоришь?» – подумал я. Конечно, мне очень хотелось ее услышать, но я понимал, что Кам мне с ходу ничего не расскажет, придется потерпеть.

– Хорошо одно: семья ее хозяев обратилась ко мне, а не в полицию. Кам, вот поэтому мне и нужна твоя помощь! Если они не станут предъявлять Пери иск, а она просто вернет им младенца, то все обойдется. Ты же понимаешь – так для всех лучше! И для Управления в том числе. Пожалуйста, помоги мне!

– Главное, чтобы газетчики не пронюхали – очень уж лакомый сюжет, – заметила Кам. Она обхватила себя руками, будто ее зазнобило.

– Вот именно. Раздуть из этого сенсацию – плевое дело. Да что там, я бы сам клюнул на такой заголовок и проглотил этакую статейку! Тут же полный комплект модных тем: летатели и бескрылые, богатство и нищета, отбросы общества, новорожденные, хорошей прислуги нынче не найдешь, зажравшиеся богачи… Целый букет!

Кам судорожно вздохнула.

– Как бы дело ни обернулось, а все свалят на нас, помяни мое слово. Но досье Пери закрыто, это конфиденциальные сведения, тут журналисты не подкопаются. – Она махнула на стопку бумаг, которая высилась по правую руку на столе. – Я и тебе не имею права рассказать, что там на нее есть. Ты прекрасно знаешь – даже обсуждать ее с тобой сейчас я и то не должна! Но я наведу справки у ее приемной матери, постараюсь замаскировать этот запрос так, чтобы никто ничего не заподозрил.

– Давай ты погодишь с этим запросом, – предложил я. – А то еще спугнем. Лучше я сначала отыщу девочку, а потом уж наводи справки.

– Зак, милый, я же страшно загружена. Мне тут надо срочно закончить один отчет, на него у меня уйдет два дня, не меньше, а я и так с ним безбожно запаздываю. – Она вдруг решила сменить тему, встряхнулась и бодрым голосом спросила: – Хочешь чаю?

– Наконец-то! Я думал, ты и не предложишь.

Кам вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Я тотчас ринулся к стопке бумаг, на которую она, умница, только что мне указала. Действовать следовало ювелирно, осторожненько, потому что времени у меня было в обрез, от силы несколько минут. Так, документы наверняка лежат в хронологическом порядке. Значит, сверху самые свежие сведения. С них и начнем. Я включил сканер на инфокарте и взялся за дело. Хорошо бы выбрать, да не до того, скопирую все подряд, сколько успею, а там разберемся.

Кам вернулась через несколько минут и принесла поднос с чайным прибором. Я аккуратно подвинул стопку бумаг, расчищая свободное место. Кам утвердила поднос на столе и принялась разливать чай. Размешивая молоко, она спросила:

– Как поживает маленький Том?

– Не такой он уже и маленький, – поправил я. – А поживает неплохо, спасибо.