Текст книги "Дайте нам крылья!"
Автор книги: Клэр Корбетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)
– Перешли мне список, ладно? – ответила Кам. – У нас тут в управлении заварилась настоящая каша. Из полиции пришел официальный запрос, и все забегали как ошпаренные – в жизни такого не видела. Пытаются проделать все шито-крыто, но больше похоже на разворошенное осиное гнездо. Так что я смогу навести справки только в воскресенье, раньше соваться в архивы рискованно. А в выходные, надеюсь, здесь никого не будет. И…хорошо бы нам не опоздать.
– Куда опоздать, Кам? – встревожился я.
– Зак, ты потерпи немного. Я тебе обязательно перезвоню.
Пришлось удовольствоваться этим обещанием.
На следующее утро, в пятницу, я брился, и рассеянно представлял себе, как хорош будет Хенрик в строгом темном костюме на приеме у министра. И вдруг меня осенило. Почему-то меня часто осеняет за бритьем, может, потому, что это редкие спокойные минутки. Я вдруг сообразил, как добраться до архивов доктора Елисеева. Мне даже не придется проникать в Аэровилль. Все гораздо проще.
Я набрался терпения и просмотрел рекламные проспекты всех частных школ в Городе. Времени на это ушло немало, но затея того стоила. А вот и то, что мне нужно, малиново-золотая форма и девиз «Per ardua ad astra”. Конечно, база данных школы была закрытой, но тут услуги хакера Уилсона не требовались, я и сам справился и легко взломал защиту и пароли. Отлично, вот и Элли Кхандр, и в личном деле записано «непереносимость лактозы», а вот и контактная информация, чтобы в случае чего связаться с ее матерью, Мирой Кхандр, администраторшей у ЕНлисеева. Других близких у девочки нет, видно, Мира с Элли одни в целом мире. Это мне на руку. А какой интересный адресок у мамы с дочкой! Пятый боковой проезд по улице Уинстон, больше известный как Пятый проезд. Адрес в пределах Центральных линий, и, учитывая, что это самая гигантская трущоба в Городе, к тому же сущий лабиринт, – адрес весьма конкретный, просто удивительно. В школьной базе данных был, разумеется, и номер инфокарты, но звонить Мире прямо сейчас, когда она на работе, смысла нет – только напугаю ее до смерти. Нет-нет, с Мирой Кхандр – той самой секретаршей доктора Елисеева, – я пообщаюсь лично, и даже знаю подходящего человечка, который будет нам посредником, – он настоящая звезда трущобного населения. Па Зи, конечно, к кому же еще и обратиться, как не к нему. Только придется погодить, сейчас слишком рано – он еще наверняка дрыхнет, потому что раньше четырех часов ночи спать не ложится.
Я отложил документы «Ангелочков» и взялся за материал для Санила. Плюш уютно устроился у меня на коленях – живой меховой плед. Интересно, стал бы лев для людей символом власти и царем зверей, если бы мы знали, какие львы отъявленные летняи? Эх, Плюш, хорошо тебе, знай ешь да спи, а я вот изволь работать день напролет, и еще вдобавок по ночам. Вон, полюбуйся, сколько я натащил документов у Бриллианта, прямо не знаю, с чего и начать.
Включив на инфокарте программу «искусственный интеллект», я запустил первый этап отбора, сортируя имена и темы по тем категориям, по каким обычно просил их расставить Санил. Особое внимание я уделял финансовым операциям и известным именам среди деловых партнеров и донаторов Церкви Святых Серафимов. Я догадывался, что Санила заинтересуют и известные имена среди самих адептов, а также просто знаменитых летателей, поэтому настроил поисковик и на них тоже. Пока что удалось найти множество документов, касающихся Чешира, – деловую переписку и прочее, – но они были давними, еще времен проектирования и стройки храма. Не зря я подозревал, что Бриллиант – заказчик с фанабериями; переписка подтвердила – он вел себя непредсказуемо: в одном письме капризничал, пыжился и выступал с пространными выспренными речами, в другом язвил и ворчал.
Я и сам не знал в точности, что ищу, но уже уяснил: мир летателей тесен, поэтому любой документ может оказаться ниточкой, которая приведет меня к Пери или Луизе. Однако я отдавал себе отчет, что «искусственный интеллект» все-таки работает небезупречно, настоящих мозгов не заменит, поэтому после первого этапа сортировки нужно будет просмотреть все материалы самому. Я заварил чаю и принялся за дело. Вот что называется пожадничать! Оторвался я от работы спустя несколько часов. Голова болела, в глаза словно песку насыпали. Пора звонить Папаше Зи. Напоследок я еще раз пролистал таблицу, в которую «искусственный интеллект» внес все проекты, которыми занималась Церковь Святых Серафимов. Таблица получилась что надо: в отдельной графе было проставлено, кто с каким проектом связан, кто его финансирует, а также список источников финансирования. Во всяком случае, некоторых. Проекты носили таинственные звучные имена наподобие «Гермеса», «Кореллы», «Рубеллы», «Грифа», «Алконоста», «Гамаюна», «Сирина» и понять, что скрывается за этими названиями, было невозможно.
С хрустом потянувшись и потерев усталые глаза, я набрал номер Папаши Зи.
Выслушав суть дела, Па Зи живо откликнулся:
– Известное местечко, а как же. Пятый проезд. Там мыловаренный завод, а еще полно кафе и ресторанов, я по тем заведениям не один вечер играл. Я там каждому известен, и дамочка ваша меня наверняка в лицо узнает.
– Только ты с ней поаккуратнее, подушевнее, ладно? – попросил я. – Она человек хороший и делает доброе дело, помогает одной девушке-сироте, которая по возрасту чуть постарше ее дочки. Очень тебя прошу. Деньги само собой, но…
– Понял, чего тут не понять, – откликнулся уличный музыкант. – Я таких, как она, навидался. Работают как муравьи. Последнюю рубашку с себя долой, а детишек подымут. Мира твоя, поди, сильно рискует, что сироте помогает? А ты сам? Тебе точно это надо? Опасно ходишь, вот что скажу.
– Да, мне это точно надо, – твердо ответил я.
К вечеру я поехал забирать машину из ремонта. Называть ее Таджем у меня больше не получалось даже мысленно. И я до сих пор горевал по нему, моему напарнику. Я катил по городу в золотистом вечернем свете, но держался настороже. На автопилоте машина пока ездить не умела. Искусственный интеллект автомобиля восстановили, но он еще только осваивался и с картой, и со спутниковым навигатором, и с той кучей информации, а вернее, дезинформации, которую являли собой дорожные знаки и разметка в Городе. У Таджа ушли годы, чтобы набраться опыта, а новый мозг автомобиля был, считай, еще младенческим, хотя и быстро обучался. Словом, нынешняя поездка на машине была не чета прежним, – никакой радости, одни сплощные нервы и печаль по Таджу.
Ехал я к Эбби Ли Райт. Час уже был поздний, но на звонок в дверь никто не ответил. Я походил кругами поблизости, но не встретил ни души. Зеленые лужайки и тихие улочки этого богатого района были безлюдны.
Ладно, раз так, поступим иначе. Я набрал в поисковике «Эбби Ли Райт», и, конечно же, их в Городе оказалось несколько. И кто знает, правильно ли Гарпериха написала фамилию и имя! В списке высветились и Абби Райт, и Эбби Лей. Я проверил, кто из них летатели, и сохранил ссылки, чтобы подробнее посмотреть попопозже. Жаль, что никого нет дома; как-никак, Гарпериха послала Луизу именно сюда, и я надеялся выяснить у Райтов что-нибудь полезное.
По дороге домой я проделал часть пути по взморью. Над океаном вновь стягивались тяжелые грозовые тучи и стремительно неслись на Город, а вместе с ними летел холодный ветер, трепал пальмы на мысу, взбивал пенные барашки на бурных свинцово-серых волнах. Зачарованно и встревоженно наблюдал я, как надвигается шторм. Надо же, до чего дождливое и штормовое выдалось лето, я таких и не упомню. Мимо меня с пронзительным воплем пронеслась чайка; она яростно била крыльями, но лететь против ветра у нее не получалось, ее сносило, как пушинку. Да уж, летателям в такую погоду надо соблюдать осторожность, а не то будут как эта бедная птица.
И вдруг меня как ледяной водой окатило. Как же я раньше не сообразил! Господи помилуй! Погода, треклятая погода! Я ведь бескрылый горожанин и мне в голову не пришло, какую огромную роль для летателей играет погода, сила и направление ветра, гроза, дождь, град…
Дождь уже лил стеной. Я глянул в инфокарту, справился, какая погода была в среду, когда сигнал Хьюго и Пери пропал. В Панданусе погода была ясная. А что южнее? Вот оно! Сильный шторм к югу над океаном. Должно быть, тот самый, который краешком задел Заоблачную цитадель, громыхая, сверкая молниями и барабаня градом. Тот самый, едва не затопивший альпийский луг, по которому вел меня Чешир, а затем Амандина Кон. Я уставился на анимированную карту на экране. По ней ползли пятна и контуры, обозначая движение атмосферных фронтов, зон высокого и низкого давления, осадки, силу ветра и тому подобное. Бедняжка Пери. Бедный маленький Хьюго. Я-то привык воспринимать Пери как человеческую девочку-беглянку, а не как полудевочку-полуптицу. И мне даже в голову не пришло, что Пери полетела к Городу в бурю – навстречу смертельной опасности. Вот почему тогда так бешено метался огонек на экране инфокарты! Маячок Хьюго подавал последние сигналы. Может быть, в ту самую минуту, когда я сидел, впившись глазами в эту крошечную точку, Хьюго и Пери гибли над океаном, в бурю?
Теперь, когда я осознал роковую роль погоды, стало понятно, где еще искать следы Пери и малыша. И, хотя Хенрик уже пообещал помочь мне, я все равно начал обзванивать больницы, госпитали, полицейские участки, травмпункты и морги, которые находились в радиусе шторма, – обзванивал, расспрашивая, не попадал ли к ним кто, похожий на Хьюго или Пери. Звонил я прямо на ходу, используя каждую свободную секунду, когда не надо было следить за навигатором и управлять автомобилем. Рискованно, конечно, но ждать я больше не мог.
Однако никаких следов Пери и Хьюго обнаружить не удалось. Нет, таких не поступало, отвечали мне по всем номерам. Я упорно названивал, пока ставил машину на подъездную дорожку, пока шел к крыльцу, и оторвался от инфокарты лишь когда увидел, что дверь квартиры стоит нараспашку. Я замер как вкопанный.
Сначала в сердце у меня полыхнула безумная надежда: вдруг Пери все-таки уцелела в буре и умудрилась вернуться раньше времени? Так устала, что вошла и не заперла дверь? Но нет, в квартире царили зловещие темнота и тишина. Я медлил. Вытащил пистолет и скользнул к двери, прислушиваясь, держа оружие наготове. Я слишком хорошо представлял себе, какая такая тварь подкарауливает меня внутри и не хотел вступать с ней в схватку. Но в квартире было тихо. Я осторожно прокрался внутрь, слыша лишь шум крови в ушах. Сердце у меня колотилось. Неужели ошибся? Может, дверь забыл запереть, потому что уходил впопыхах, да еще рассеянный от недосыпа?
Когда глаза у меня привыкли к темноте, я различил слишком знакомые контуры, которые более чем красноречиво подсказывали – дело плохо. Таких декораций я навидался предостаточно. Я зажег свет в гостиной. Так и есть. Квартиру разгромили и перевернули все вверх дном. Повсюду разбросанные вещи, опрокинутая мебель, раскиданные книги, бумаги, подушки, одеяла. Одежда и посуда – и то валяются на полу. Многое истоптано и побито, словно взломщик вымещал на неповинных вещах зло, потому что не нашел того, ради чего перерыл все мое жилище. Хоть бы не нашел, Господи, хоть бы обошлось!
Хватаясь за сердце, которое отчаянно болело, я прошел к рабочему столу. Уф! Настольная инфопластина вроде бы на месте, цела и невредима. Конечно, ее могли не расколошматить, потому что взломщик скачал с нее все данные. Или, наоборот, потому что понял – взломать защиту и скачать тщательно зашифрованные файлы ему не под силу. Вообще-то даже включить инфопластину мог только я сам, она была надежно запаролена биометрической настройкой – открывалась только при условии, что на экран посмотрю именно я, и программа опознает мои глаза. Правда, кому-кому как не мне знать, что идеальной защиты не существует и взломать можно что угодно… Потом проверю, целы ли пароли. Хотя все равно мне вряд ли удастся определить, насколько опытным хакером был мой незваный посетитель.
Меня обожгло еще одной отчаянной мыслью. Черт! Если взломщик все же украл данные, то Санил с меня три шкуры спустит и солью присыплет! Я поспешно похлопал себя по карманам. К счастью, инфокарта никуда не делась. Я всегда сливаю самые важные файлы на нее и никогда не выпускаю ее из рук. Даже если взломщик добрался до файлов на настольной инфопластине и стер их начисто, они продублированы на инфокарту.
В тишине, затопившей квартиру, было что-то мертвенное. Крадучись, я быстро обследовал прочие комнаты. Везде то же самое: все вверх дном, но ни души. Вот сволочь этот взломщик! И куда подевался Плюш? Неужели его украли? Я обыскивал комнату за комнатой, оценивал причиненный ущерб и даже нашел в себе достаточно спокойствия, чтобы отщелкать фотографии разгрома – предъявить в страховую службу. Но внутри у меня все клокотало. Ничего не трогать, потому что это место преступления? Не смешите меня. Заявлять в полицию бессмысленно, взломщика все равно не поймают, а и поймают, так не уличат.
Наконец я добрался до спальни, и в глаза мне бросилось темное пятно на подушке.
Засохшая кровь! На моей подушке. Ох, Плюш… Я как наяву увидел, что здесь произошло. Плюш спал у меня на подушке – запретный плод, известное дело, сладок, а именно тут спать ему строжайше запрещалось. Эх, Плюш, Плюш… ну что тебе стоило в это время нежиться где-нибудь еще, например, в шкафу, и благополучно линять там золотыми шерстинками на стопку моих свитеров? Впрочем, шкаф тоже переворошили, так что и это убежище бы тебе не помогло, бедолага. Тебя застали врасплох, сонного, ты наверняка зарычал – как же так, чужаки на твоей священной территории! В тебе взыграли львиные гены – те самые, настоящего огромного льва, повелителя саванны, царя зверей. Ты, должно быть, кинулся на чужака, он отшвырнул тебя, а потом? Плюш, где ты, что с тобой сталось?
Я вышел из дому, накинув куртку; несмотря на теплую погоду, меня познабливало. Замок, как ни странно, оказался исправен. Я внимательно осмотрел дверь – вроде бы никаких следов. Взломщик, кто бы он ни был, действовал аккуратно и умело. Значит, профессионал. Еще того не легче! Конечно, взломать мою дверь – задачка простенькая, замок у меня незатейливый. До сих пор я полагался на то, что непритязательный вид нашего дома и простецкий район – лучшая защита, а еще был твердо убежден: нагородишь заборов, наставишь замков, сигнализаций и камер – привлечешь нежелательное внимание. К тому же я прекрасно помню: систему видеонаблюдения у нас в доме устанавливали неоднократно, а толку? Каждый раз камеры или крали, или разбивали вдребезги.
Я обошел вокруг дома, повторяя: «Плюш! Плюш!» Походил взад-вперед по подъездной дорожке, заглянул под машину – вдруг лев забился туда, пока я не видел? Обшарил палисадник, заглянул под каждый куст, а кустов здесь высажено немало, в основном – те растения, которые долго цветут, традесканции, гибискус, плюмерия. Заглянул я и под кроны манговых деревьев, но Плюша не нашел. Прогулялся по улице, повторяя свой призыв, как заклинание. Потом, понурясь, вернулся к входной двери и осмотрел ее еще раз. И кое-что нашел. Перо. Крошечное красное перышко. Красное!
Господи помилуй, это еще что за шутки? На меня охотится не один Хищник, а целых два? Конкуренты? И кто подослал второго? Наверняка – летатель; Хенрик ведь говорил, что Хищники работают только на своего брата летателя, а с бескрылыми никаких дел не имеют. Значит, заказчик – богатый летатель; впрочем, это масло масленое, где вы видели бедных летателей? Разве что Пери и Луиза, но эти девочки – исключения. Или есть еще им подобные? Да ну, бред какой-то – чтобы крылатые няни подсылали ко мне домой Хищника. Что еще ясно? Что этот Хищник – не из полиции, вроде нашего Мика Дайрека. Чеширу, разумеется, по средствам нанять и второго Хищника, если с первым что-то стряслось. Или этого красноперого подослал Бриллиант, потому что заподозрил неладное? Нет, версия не годится: Бриллиант осторожен, а взлом, обыск и погром – это уж через край. Хотя… как поглядеть. Если Бриллиант обнаружил, как я пошерстил у него в кабинете, вполне естественно, что он пожелает выяснить, кто я, черт возьми, такой – и заодно припугнуть. А если так… значит, Бриллианту есть что скрывать.
Тут мне вспомнилось, как Плюш спугнул Хищника у самого нашего дома – тогда, ночью, в темноте. Вот именно, в темноте все кошки серы, и я не разобрал, какого цвета было оперение у Хищника – черное или алое. Давайте разберемся. Черный Хищник ошивался возле Таджа, тот его видел. А Чешир, можно сказать, и не отрицал, что черный Хищник – его затея. Но доказать, что тот Хищник следил за мной после того, как установил на Таджа жучок? Увы, не смогу за отсутствием доказательств. Мне нечего предъявить Чеширу. А Чешир выказал неподдельное изумление, когда я потребовал у него «отзовите свою крылатую тварь». Правда, после этого он едва не скинул меня с мостика в бездну с Заоблачной цитатели.
Вернувшись в квартиру, я медленно, старательно подвязал оборванную москитную сетку над кроватью Томаса. Руки не слушались: недосып и нервная встряска сделали свое дело. Надо связаться с Хенриком, но глаза уже сами собой закрываются и голова не варит. Нужно подремать, хотя бы немного… я прилег на постель Тома и закрыл глаза. Комнате Тома досталось меньше всего – здесь если и рылись, то почти ничего не разгромили.
От подушки и простыней сладко и нежно пахло ребенком. Под веками у меня заклубились, наслаиваясь и путаясь, разрозненные картинки: вот Плюш изготовился к прыжку и бьет хвостом, вот Пери и Хьюго на ферме «Совиный ручей» – девочка с младенцем на руках на краю обрыва; вот Чешир хватает меня железной рукой на мостике над бездной; вот кровь на золотистой львиной шкуре; вот Том расправляет крылья и взлетает в небо…
Не знаю, долго ли я спал, но проснулся как подброшенный. Рывком сел, уставился в непроглядную темень. Мысли путались. Я машинально нашарил инфокарту, потому что понял – разбудил меня ее сигнал. «Хенрик?» – спросил я, но не услышал в ответ ни звука. Потом глянул на экран. Сообщение от Лили. Открыл, просмотрел. Том прошел первые проверочные тесты.
Я поплелся в ванную, содрал мятую пропотевшую одежду, принял холодный душ – авось голова прояснится. Душ не очень-то помог. Я посмотрел на часы: нет, звонить Хенрику поздновато. Черт подери! Отправил ему сообщение: «Срочно свяжись со мной с утра». Перечитал сообщение Лили – оно меня озадачило. Ведь со слов Руоконен выходило, что тесты требуют долгой подготовки и множества бумажек, а выходит, нет? Лили, конечно, кого угодно за глотку возьмет, и, возможно, она сумела обойти формальности по-быстрому. А теперь Лили требовала моего официального согласия на дальнейшие процедуры. Вот он, Рубикон. Теперь – или протестовать, или заткнуться. Я помнил, через какие испытания пришлось пройти ради крыльев Пери. И понимал, что для Тома все будет легче, и в моих силах этому поспособствовать. Конечно, как и любой ребенок, Томас мечтал летать, но вот видел ли он хоть раз в жизни настоящего летателя? Знал ли, что мечта его выполнима?
Мне не давала покоя фраза, которую изрек Бриллиант: «Проект «Человечество» считаю оконченным».
И вот опять два часа ночи. Как и вчера. У меня вообще теперь все время глубокая ночь. Поняв, что уснуть не удастся, я скрепя сердце взялся за уборку – спотыкаясь, в полусне бродил по квартире, расставлял вещи, сметал осколки, пытался худо-бедно навести порядок. И неотступно думал о Пери и Хьюго. Бросил уборку, включил видеозапись с камеры слежения Чеширов – ту самую, , выученную наизусть, где Пери бежит из дома. Просмотрел снова и снова. Похоже, Пери бежала от Чеширов в ужасе и у нее были все основания бояться. Снова и снова она возникала на экране, запирала дверь, бледная, напуганная, упрямо сжав губы, отворачивалась от меня и делала шаг в воздух. Неужели это последние кадры, на которых они с Хьюго живы? Неужели они оба погибли?
Я прикидывал все обстоятельства и на душе у меня было невыносимо тяжело. Сильнейший шторм да еще этот зверюга-Хищник… Я совсем вымотался, и даже не соображал, за что теперь хвататься, как действовать. Черт, неужели заболеваю? Как нельзя кстати – свалиться с каким-нибудь вирусом, и я еще легко отделаюсь, если он окажется банальным гриппом или простудой, а не какой-нибудь экзотической хворью, которую я подцепил на Окраинах, где полно паразитов и всякой заразы.
Проснулся я уже субботним утром. Размял затекшие плечи и шею, с трудом, покачиваясь, встал, и, невзирая на ранний час, снова отправился искать Плюша. Для начала наведался к Витторио и все ему рассказал. Худое лицо Витторио вмиг вытянулось. Он расстроился и что лев пропал, и что опасный Хищник – здоровенный крылатый бандит вломился в квартиру, но при этом умудрился остаться незамеченным. Встревоженно наморщив лоб, Витторио оправдался – он, мол, отлучился ненадолго, выпить с приятелем, а когда вернулся, ничего такого подозрительного не заметил. Потом я опросил соседей – тех, с которыми был знаком, тех, кто подходил погладить и похвалить Плюша, кто заговаривал со мной в ближайшей лавочке. Потом с горя стал расспрашивать и тех, кого знал лишь в лицо. Никто ничего не видел и не слышал. Одни воспринимали весть о пропаже и взломе с испугом, сочувствовали, другие равнодушно роняли: «Простите, ничем не могу помочь».
Пери так и не появилась и сигнал на инфокарте не восстановился. Обойдя соседей, я вернулся домой, принял душ, переоделся, заварил чаю. Кусок в горло не шел. Я то и дело вскакивал и выглядывал в окно, мне мерещились шаги, шорох крыльев, голоса. Я уже не верил, что Пери появится, и все-таки ждал и надеялся.
В девять позвонил Чешир.
– Придется подождать еще немного, – сказал я. Да, я собирался обвинить его в том, что он со своим наемным Хищником подверг Пери и Хьюго опасности. Но обвинение подождет. Вот когда буду точно уверен, что Пери не вернется, тогда и выскажу.
Чешир перезвонил в десять, затем в одиннадцать и в полдень. Скверный признак, не сулит ничего хорошего. Похоже, больше Чеширу новости разузнать негде. Значит, красноперый Хищник – это не Чеширов посланец, а чей-то еще. В таком случае, получается, что Чешир вполне искренне поразился, когда в Заоблачной цитадели я обвинил его в слежке. Но если это означает, что в первый раз к моему порогу наведывался красноперый Хищник, а не черный, Чеширов, тогда выходит, что и красноперого подослал не Бриллиант, потому что в тот первый раз, когда Хищник крутился возле Таджа, я с Бриллиантом знаком еще не был.
Тьфу, совсем запутался, голова кругом идет от этих летателей! Да еще и раскалывается от боли. Я принял таблетку обезболивающего и засел разбирать материалы, собранные в кабинете у Бриллианта, а попутно – раз в час – отвечал на звонки Чешира и вновь возвращался к работе. Надо было попробовать угадать, что скрывается за названиями различных проектов Церкви Святых Серафимов. Я открыл таблицу, составленную вчера, и стал сличать названия проектов и разные письма и прочие документы – а я ведь награбил вчера огромную кучу всякого добра. Разумеется, значительная часть деловой переписки к четырем основным проектам не имела никакого отношения, это были разные будничные письма, от жалоб на плохие кондиционеры до смет на электричество, и я распихал их по другим графам.
Проекты «Корелла» и «Рубелла» можно было со спокойной душой заархивировать и забыть: один был связан с миссионерскими вопросами, с тем, как завлечь в Церковь Святых Серафимов побольше прихожан-летателей, а второй оказался стратегическими карьерными разработками по части деятельности Бриллианта-парламентария. Зато вникнув в проекты «Гермес» и «Гриф», я насторожился. Особенно острые подозрения вызывал «Гриф» – тут скопились всякие планы и наметки, касавшиеся врагов конгрегации: как заткнуть им рты, как дискредитировать и так далее. Я умею читать между строк и быстро просек, что в «Грифе» шла речь и о способах шантажа и запугивания. Значит, у Церкви Святых Серафимов есть свой запас компромата и она его пополняет.
Самым закрытым и таинственным оказался проект «Гермес». Бриллиант тщательно оберегал его секретность: переписку вел всего с одним-двумя корреспондентами. Видимо, какая-то камерная затея, хотя кто знает. Я принялся сортировать финансовые документы, занося в особую графу те, что имели отношение к «Гермесу». Через час все было готово и я запустил программу обработки данных. Надо было кое-что подсчитать.
Когда программа завершила анализ и подсчеты, я тихо охнул. Вот это да! «Гермес» на поверку оказался отнюдь не камерным проектом. Совсем наоборот – масштабным. Немаленькие суммы денег регулярно поступали от церкви св. Серафима одному и тому же лицу, причем суммы эти всегда были примерно одной и той же величины. Сопровождались эти финансовые операции письмами Бриллианта некоему Клёсту, и послания, похоже, были шифрованные. Деньги неизменно шли от Серафимов загадочному адресату, и никогда в обратную сторону. Они поступали в какой-то трастовый фонд или на чей-то счет. Но кому, куда? Мне самому нипочем это не выяснить.
Я встал, потянулся. Ничего, ничего, главное я установил, а в детали будут вникать специалисты – уж они-то разберутся.
На столе у меня алело перо, оставленное вчерашним Хищником. Я провозился с материалами Бриллианта все утро, а загадка красноперого Хищника оставалась неразгаданной, и никаких новых гипотез у меня не возникло. Я ведь не знал никого из летателей, кроме Чешира. Разве что Авис – мало ли, ревность в голову ударила, или еще какая дурь, вот эта вздорная баба и решила пошпионить за мной без ведома супруга. Нет, не сходится. Неужели Авис желала девочке смерти?
О черт. Проклятье.
А если Хищника подослал тот же, кто подстроил убийство Луизы? Если Луизу убил именно этот красноперый Хищник? Летучая тварь впервые навестила меня после того, как я вернулся с Окраин, после того, как узнал про Луизу Перрос и ее гибель. Не понимаю, кто и как мог про нее пронюхать, но я ведь искал сведения о ней в базе данных и говорил о ней с Хенриком, просил его помочь. Перехватить мои звонки и запросы мог любой… любой, у кого достанет хакерских навыков и кто одержим паранойей.
Я вышел на крыльцо, посмотрел в небо. Никаких подозрительных темных точек там не кружило. Да и с чего бы им кружить? Они уже получили с меня все, что могли. Разве что Пери подкараулить.
Хенрик не позвонил и на мое сообщение не ответил. Наверно, занят чем-нибудь, например, повез своих близнецов на футбол. Все-таки выходные. Значит, раньше понедельника до него не достучаться.
Но все-таки одно свеженькое сообщение на инфокарте обнаружилось. «М.Кх. Центральные линии, вторая половина дня, Пятый проезд. В “Самолучшем кафе на свете”». Спасибо, Па Зи. Мира согласна на встречу и обещает рассказать то, что мне нужно. Хоть что-то сработало.
Я выпил еще чаю и, невзирая на влажную духоту и жару, уснул прямо за кухонным столом, а проснулся только когда у меня под ухом сверчком застрекотала инфокарта. Я разлепил глаза и обнаружил, что лежу щекой на столе. В первое мгновение я вообще не понимал, кто я и где нахожусь. Инфокарта настойчиво стрекотала, но меня словно парализовало. Я не мог заставить себя протянуть руку и ответить на вызов. С трудом поднявшись, я ушел от нее подальше – в душ, надеясь, что вода меня освежит. Проснуться никак не получалось. Да, дела шли неважно, как я и ожидал.
Едва выключив воду, я различил назойливый голосок инфокарты. Я медленно-медленно вытерся, потом так же медленно оделся. За окном висело тяжелое послеполуденное марево. Инфокарта не умолкала. Пришлось взять трубку.
– Есть разговор.
К дому Чешира я подъехал уже в сумерках. Не скажу, что подъем наверх на лебедке дался мне легко, но по сравнению с мостиком Заоблачной цитадели и синей пропастью Церкви Святых Серафимов это были просто цветочки.
Чешир молча встретил меня в гостиной и провел к краю гостиной – с видом на океан. Здесь он, судя по всему, до этого и сидел – сидел долго, о чем свидетельствовала полупустая бутылка вина на столе. Интересно, куда подевалась Авис?
Хозяин дома молча указал мне на свободный стул, молча налил бокал вина. Боже правый, настоящее вино – по запаху и цвету ясно. Я такого не пробовал со времен своей свадьбы, но выспивать с Чеширом у меня не было ни малейшего желания. С океана порывами налетал легкий ветерок, освежал вспотевший лоб и шевелил влажные от испарины волосы на затылке. Мерный шум моря долетал даже сюда. Ах вот оно что, Чешир сдвинул откидную крышу, как верх кабриолета, сдвинул и прозрачную стену, так что мы сидели на краю пропасти.
Молчание наше нарушал только шум волн. Наверно, Чешир ожидал, чтобы я заговорил первым, – объяснил, что происходит, какие есть достижения. Но я вконец вымотался, сил говорить не было, поэтому некоторое время я просто сидел и смотрел в небо над океаном, где уже загорались первые звезды. Сидел и слушал, как далеко внизу набегают на берег и с плеском разбиваются о скалы волны прибоя. Каково-то лететь в такую пору над океаном? Пожалуй, легко увлечься, лететь, не останавливаясь, и слишком велико искушение забыть о суше, парить вместе со стаей альбатросов, утратить счет времени… Я стряхнул с себя мечтательное оцепенение. Пора задать Чеширу серьезные вопросы. Не отвертится.
– Питер, – начал я, – давайте наконец поговорим начистоту. Мне нужны от вас правдивые ответы. Пери сейчас на пути в Город, но я понятия не имею, где именно она находится. Она ведь может буквально растаять в воздухе. А на мой автомобиль кто-то установил жучок. Кроме того, кто-то – полагаю, подосланный вами Хищник, – шпионил за мной на Окраинах. Я всерьез опасаюсь, что он добрался до Пери. Она поэтому не возвращается?
Чешир вскинулся.
– Прикажете звонить в полицию? – резко спросил он. – Какие еще есть предложения?
– Да, разумеется, вам надо обратиться в полицию, – отчеканил я, с трудом сдерживая ярость. – Только вы с самого начала даже и не собирались этого делать. Где уж, интересно, полиции справиться, если ваш растреклятый Хищник и тот все облажался? Да что там, хуже, – он же попросту убил Пери! А может, и Хьюго тоже. Если вы собираетесь и с полицией так скрытничать, как со мной, то вам вообще нет смысла туда обращаться. В полиции, видите ли, обычно хотят знать все как есть. А не слушать россказни и басни.
Чешир шевельнулся, зашуршав оперением. Я все еще смотрел на океан.
– Будет вам, Питер. Я ведь без дела не сидел, домашнее задание хорошо приготовил – много интересного накопал. Хотите послушать? – С этими словами я повернулся к Чеширу. Он сидел очень прямо, с непроницаемым лицом, но весь напряженный.
