Текст книги "За борт!"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Глава 14

После холодного воздуха Аляски жаркая влажная Южная Калифорния казалась сауной. Питт позвонил по телефону, потом взял в аэропорту Чарльстона машину в аренду. Поехал по шоссе № 52 на юг, к городу, и свернул к разбросанным на большой территории постройкам морской базы.

В миле после поворота на Спруилл-авеню он оказался у большого здания из красного кирпича со старинной вывеской „Компания Альгамбра: изготовление бойлеров и металлических изделий“.

Питт припарковался и прошел под высокую арку, на которой значилось „1861“. Но приемная его удивила. Обставлена ультрасовременной мебелью. Везде хром.

Ему показалось, что он на фотографии из журнала „Архитектурный дайджест“.

Привлекательное юное существо подняло голову, улыбнулось уголками губ и спросило:

– Чем могу помочь, сэр?

Питт посмотрел в бархатные, зеленые, как лист магнолии, глаза и представил себе, что эта девушка – бывшая королева красоты.

– Я звонил из аэропорта и договорился о встрече с мистером Ханли. Моя фамилия Питт.

Улыбка не дрогнула ни на миллиметр: реакция была автоматической.

– Да, он ждет вас. Прошу сюда.

Она провела его в кабинет, оформленный исключительно в коричневых тонах.

Питту вдруг показалось, что он тонет в овсянке. Из-за огромного стола в форме почки встал маленький, круглолицый улыбающийся мужчина и подал руку:

– Мистер Питт? Я Чарли Ханли.

– Мистер Ханли, – сказал Питт, пожимая ему руку. – Спасибо, что согласились со мной встретиться.

– Не за что. Ваш звонок пробудил мое любопытство. Вы первый, кто спрашивает о нашем производстве бойлеров за последние, наверно, сорок лет.

– Вы отказались от этого бизнеса?

– Господи, да. Летом пятьдесят первого. Конец эпохи, можно сказать. Мой прадед производил броню для броненосцев флота конфедератов. После второй мировой войны мой отец решил, что настало время перемен. Он переоснастил фабрику и начал производство металлической мебели. Как оказалось, это было мудрое решение.

– У вас случайно не сохранились данные о прошлом производстве? – спросил Питт.

– В отличие от вас, все выбрасывающих янки, – с хитрой улыбкой сказал Ханли, – мы, южане, держимся за все свое, включая женщин.

Питт вежливо рассмеялся и не стал выяснять, каким образом то, что он родился в Калифорнии, делает его янки.

– После вашего звонка, – продолжал Ханли, – я порылся в архивах. Вы не назвали дату, но мы произвели для судов серии „Либерти“ всего сорок бойлеров с водяными трубами. И я за пятнадцать минут нашел счет-фактуру с их серийными номерами. К несчастью, я могу сообщить вам только то, что вы уже знаете.

– Бойлер был изготовлен для фирмы, которая устанавливала его сама или отправила на верфь для установки?

Ханли взял со стола пожелтевший листок и некоторое время разглядывал его.

– Здесь говорится, что 14 июня 1943 года мы отправили бойлер „Судостроительной корпорации „Джорджия“ в Саванну. – Ханли взял другой листок. – Вот отчет одного из наших людей, который осматривал бойлер после установки и подсоединения к двигателям. Единственное, что здесь интересно, это название судна.

– Да, название я знаю, – сказал Питт. – Корабль назывался „Пайлоттаун“.

На лице Ханли появилось удивленное выражение; он снова взглянул на листок.

– Должно быть, мы говорим о разных судах.

Питт посмотрел на него.

– Может, здесь ошибка?

– Нет, разве что вы неправильно записали серийный номер.

– Я был внимателен, – уверенно ответил Питт.

– Тогда не знаю, что и сказать, – ответил Ханли, перебирая бумаги на столе. – Но согласно отчету инспектора бойлер номер 38874 был установлен на судне серии „Либерти“ „Сан-Марино“.

Глава 15

Когда Питт рейсом из Чарльстона прилетел в вашингтонский аэропорт, в зале прибытия его ждала конгрессмен Лорен Смит. Она помахала Питту, и он улыбнулся. Махать было необязательно. Не заметить такую женщину, как Лорен Смит, невозможно.

Высокая, пять футов восемь дюймов. Длинные каштановые волосы уложены вокруг лица, подчеркивая выступающие скулы и темно-фиолетовые глаза. Розовое вязаное платье-туника с высоким воротом и закатанными длинными рукавами.

А в качестве элегантного дополнения – раскрашенный на китайский манер пояс вокруг талии.

Впечатление утонченности, но за ним – мальчишеская дерзость. Представитель штата Колорадо, Лорен работала в конгрессе второй срок. Работа ей нравилась, она была ее жизнью. Женственная и утонченная, в конгрессе она умела превращаться в свирепую тигрицу, когда отстаивала свои предложения.

Коллеги уважали ее не только за красоту, но и за ум.

Она не любила приемы и званые ужины и посещала их, только если возникала политическая необходимость. Единственным ее отвлечением от работы были отношения с Питтом.

Она подошла к нему и легко поцеловала в губы.

– С возвращением, путешественник.

Он обнял ее, и они вместе пошли за багажом.

– Спасибо, что встретила.

– Я взяла одну из твоих машин. Надеюсь, ты не возражаешь.

– Это кое от чего зависит, – ответил он. – Какую именно?

– Мою любимую, синий „Тальбот-лаго“.

– Купе с кузовом Савчика? [11]11
  Яков (Жак) Савчик – французский дизайнер украинского происхождения, основатель и владелец известного в первой половине XX в. ателье по производству кузовов для легковых автомобилей.


[Закрыть]У тебя дорогие вкусы. Эта машина стоит 200 000 долларов.

– Боже, надеюсь, я не помяла ее при парковке.

Питт строго посмотрел на нее.

– Если помяла, место в конгрессе от независимого штата Колорадо освободится.

Она схватила его за руку и рассмеялась.

– Ты больше думаешь о своих машинах, чем о своих женщинах.

– Машины никогда не пристают и не жалуются.

– Ну, я могу назвать кое-что еще, чего не делают машины… – сказала она с озорной улыбкой.

Они прошли через переполненный зал и остановились у багажной карусели. Наконец конвейер ожил, и Питт забрал два своих чемодана. Они вышли в серое прохладное утро и увидели синий „Тальбот-лаго“ 1948 года под неусыпным присмотром работника безопасности аэропорта. Питт устроился на пассажирском сиденье, Лорен села за руль. Он у роскошной машины был правосторонний, и Питту всегда было непривычно сидеть, смотреть в лобовое стекло слева на проходящие машины и ничего не делать.

– Перлмуттеру позвонила? – спросил он.

– За час до твоего приземления, – ответила она. – Для человека, которого вырвали из крепкого сна, он был достаточно сговорчив. Обещал поискать данные о судне, которое ты назвал.

– Если кто-то и знает суда, то Сент-Джулиан Перлмуттер.

– По телефону у него необычный голос.

– Это мягко сказано. Подожди, сама увидишь.

Питт несколько мгновений молча смотрел на картины за окном. Ему видна была река Потомак: Лорен проехала на север вдоль Мемориального парка Джорджа Вашингтона и свернула через мост Фрэнсиса Скотта Кея в Джорджтаун.

Питт не любил Джорджтаун. „Город-подделка“ называл он его. Тусклые кирпичные дома словно построены по одному проекту. Лорен свернула на улицу Н. Обочины уставлены машинами, мусор в кюветах, кусты вдоль тротуаров подстрижены, и тем не менее эти четыре квартала, пожалуй, самая дорогая недвижимость в округе. Маленькие дома, думал Питт, заполненные разбухшим эго от чрезмерного внешнего лоска.

Лорен втиснулась на свободное место и выключила зажигание. Они заперли машину и прошли мимо двух увитых диким виноградом домов к каретному сараю в глубине. Питт не успел взять в руки бронзовый молоток в форме старинного якоря, как дверь распахнул гигант, который наверняка весил не менее четырехсот фунтов. Небесно-голубые глаза моргали, а багровое лицо почти полностью закрывал густой лес седых волос и бороды. Если не считать маленького носа луковкой, человек напоминал опустившегося Санта Клауса.

– Дирк, – прогудел великан. – Где ты прятался?

Сент-Джулиан Перлмуттер был в пурпурной шелковой пижаме, с наброшенной сверху красно-золотой кашемировой шалью. Могучими руками он обнял Питта и в медвежьем объятии без малейшего напряжения перенес через порог. Лорен удивленно распахнула глаза. Она никогда не встречалась с Перлмуттером и не была готова к такому.

– Если ты меня поцелуешь, Джулиан, – строго сказал Питт, – я пну тебя в пах.

Перлмуттер гулко расхохотался и выпустил 180 фунтов Питта.

– Заходи, заходи. Я приготовил завтрак. После твоих путешествий ты наверняка умираешь с голоду.

Питт представил Лорен. Перлмуттер картинно поцеловал ей руку и провел их в гибрид гостиной, спальни и кабинета. Все стены от пола до потолка покрывали полки, уставленные тысячами книг. Книги лежали и на столе, и на стульях. Они были уложены даже в нише на огромной кровати с колышущимся водяным матрацем.

Специалисты признавали Перлмуттера обладателем лучшего собрания книг об исторических кораблях. Не менее двадцати морских музеев постоянно оспаривали право получить эту коллекцию, когда излишек веса сведет Перлмуттера в могилу.

Он пригласил Питта и Лорен за стол, уставленный изящным серебром и фарфором с эмблемой французской трансатлантической линии.

– Как красиво! – восхищенно сказала Лорен.

– Со знаменитого французского лайнера „Нормандия“, – объяснил Перлмуттер. – Я отыскал это на складе, где все лежало, после того как корабль сгорел в нью-йоркском порту.

Он угостил их немецким завтраком, начавшимся со шнапса с тонко нарезанной вестфальской ветчиной, приправленной маринованными огурчиками, и с хлебом из непросеянной ржаной муки. Гарниром служили картофельные клецки с подливкой из чернослива.

– Как вкусно, – сказала Лорен. – Люблю съесть что-нибудь помимо яичницы с беконом – для разнообразия.

– Я поклонник немецкой кухни, – рассмеялся Перлмуттер, похлопав себя по массивному животу. – Гораздо питательней французской; французская кухня – всего лишь искусно приготовленные отбросы.

– Нашел что-нибудь о „Сан-Марино“ и „Пайлоттауне“? – спросил Питт, уводя разговор к интересующей его теме.

– Кстати да, нашел. – Перлмуттер убрал от стола свое массивное туловище и вскоре вернулся с большим пыльным альбомом кораблей „Либерти“. Надел очки для чтения и раскрыл заложенную страницу.

– Вот. „Сан-Марино“, спущен на воду в июле 1943 года „Судостроительной корпорацией „Джорджия“. Корпус номер 2356, классификация – перевозчик грузов. До конца войны ходил в атлантических конвоях. Поврежден торпедой с U-573. Своим ходом добрался до Ливерпуля и был отремонтирован. После войны продан „Бристольской судоходной компании“ из Бристоля, Великобритания. Продан в 1956 году „Судоходной компании „Манкс“ из Нью-Йорка, панамский регистр. Исчез вместе со всем экипажем в северной части Тихого океана в 1966 году.

– Тут ему и конец.

– Может, да, а может, нет, – сказал Перлмуттер. – Есть постскриптум. Я нашел этот отчет в другом источнике. Примерно через три года после исчезновения „Сан-Марино“ мистер Родни Дьюхерст, морской страховщик, представитель компании Ллойда в Сингапуре, заметил в гавани судно, показавшееся ему знакомым. На судне были гики необычной конструкции; такие он раньше видел только на судах серии „Либерти“. Он сумел подняться на борт и после короткого осмотра учуял мошенничество. К несчастью, был выходной; ему потребовалось несколько часов, чтобы известить администрацию порта и уговорить ее арестовать судно в порту и подвергнуть дальнейшему осмотру. Но к тому времени как он вернулся в порт, судно давно уже ушло в море. Проверка записей показала, что судно корейского регистра, называется „Бель Часс“ и принадлежит торговой компании „Сосан“ из Инчона. Дьюхерст по телеграфу известил портовую полицию Сиэтла, но „Бель Часс“ туда не пришел.

– А почему Дьюхерст заподозрил, что с судном дело нечисто? – спросил Питт.

– Подписывая страховку на „Сан-Марино“, он предварительно осмотрел судно и был совершенно уверен, что „Сан-Марино“ и „Бель Часс“ – один и тот же корабль.

– Но ведь „Бель Часс“ пришел в другой порт? – спросила Лорен.

Перлмуттер отрицательно покачал головой.

– Больше никаких записей о нем нет, только сообщается, что два года спустя его сдали на лом в Пусане. – Он помолчал и посмотрел на сидящих за столом. – Вам это чем-нибудь поможет?

Питт отпил еще глоток шнапса.

– В том-то и дело. Не знаю.

Он быстро описал обнаружение „Пайлоттауна“, опустив всякие упоминания о нейротоксическом газе. Рассказал о том, как обнаружил серийный номер судового котла и о своей проверке в Чарльстоне.

– Значит, старый „Пайлоттаун“ наконец найден, – печально вздохнул Перлмуттер. – Он больше не бродит по морям.

– Но это порождает новый клубок вопросов, – сказал Питт. – Почему на нем стоял котел, который по документам изготовителя установлен на „Сан-Марино“? Как-то это не увязывается. Оба корабля были, вероятно, построены в соседних эллингах и одновременно спущены на воду. Наверно, инспектор на верфи просто ошибся. Записал котел не на тот корабль.

– Не хочу развеивать твое мрачное настроение, – сказал Перлмуттер, – но ты, возможно, ошибаешься.

– Разве между этими двумя судами нет связи?

Перлмуттер по-учительски взглянул на Питта поверх очков.

– Есть, но не та, что ты думаешь. – Он снова раскрыл книгу и начал читать вслух. – Судно серии „Либерти“ „Барт Пулвер“, позже называвшееся „Ростена“ и „Пайлоттаун“, было спущено на воду в октябре 1942 года „Айрон энд стил компани „Астория“, Портленд, Орегон…

– Корабль был построен на западном побережье? – удивленно прервал его Питт.

– Примерно в двух с половиной тысячах миль от Саванны, если напрямик, – ответил Перлмуттер, – и на девять месяцев раньше, чем „Сан-Марино“. – Он повернулся к Лорен. – Не угодно ли кофе, голубушка?

Лорен встала.

– Беседуйте, беседуйте. Я сама сварю.

– У меня эспрессо.

– Я умею пользоваться кофемашиной.

Перлмуттер посмотрел на Питта и добродушно подмигнул.

– Высший класс.

Питт кивнул и продолжил:

– Изготовитель котла в Чарльстоне не будет отправлять котел через всю страну в Орегон, когда верфи Саванны всего в девяноста милях. Это нелогично.

– Совсем нелогично, – согласился Перлмуттер.

– Что еще у тебя есть о „Пайлоттауне“?

Перлмуттер принялся читать:

– Корпус номер 739, классификация та же – перевозка грузов. После войны продан компании „Фосфаты лимитед „Кассандра“ из Афин. Греческий регистр. В июне 1954 года с грузом фосфатов ходил на Ямайку. Вторично отправился в плавание четыре месяца спустя. В 1962 году продан торговой компании „Сосан“…

– Инчон, Корея, – закончил за него Питт. – Наша первая связь.

Вернулась Лорен с подносом, уставленным маленькими чашками, и всех оделила кофе.

– Вот это обслуживание, – галантно сказал Перлмуттер. – Мне никогда еще не подавал кофе конгрессмен.

– Надеюсь, я сварила не слишком крепкий, – сказала Лорен, пробуя свое варево и морщась.

– Немного осадка на дне проясняет вялый ум, – философски заверил Перлмуттер.

– Вернемся к „Пайлоттауну“, – сказал Питт. – Что с ним происходило после 1962 года?

– Никаких записей до 1979 года. В этом году судно со всем экипажем затонуло в бурю в северной части Тихого океана. После этого оно стало своего рода достопримечательностью, когда несколько раз появилось у побережья Аляски.

– Значит, он пропал в той же части океана, что и „Сан-Марино“, – задумчиво сказал Питт. – Еще одна возможная связь.

– Ты хватаешься за соломинку, – сказала Лорен. – Не понимаю, к чему это может тебя привести.

– Я согласен с ней, – кивнул Перлмуттер. – Никакой связи нет.

– А я думаю, есть, – уверенно ответил Питт. – То, что вначале казалось обычным страховым мошенничеством, постепенно вырастает в нечто гораздо большее.

– А каков твой интерес? – спросил Перлмуттер, глядя Питту в глаза.

Питт смотрел куда-то в пространство.

– Не могу ответить.

– Закрытое правительственное расследование?

– Нет, я действую самостоятельно, но это связано с чрезвычайно секретным проектом.

Перлмуттер добродушно капитулировал.

– Ладно, старый друг, больше никаких назойливых вопросов. – Он взял еще клецок. – Если ты подозреваешь, что судно, погребенное под вулканом, это „Сан-Марино“, а не „Пайлоттаун“, куда ты двинешься отсюда?

– В Инчон, в Корею. Ключом может стать торговая компания „Сосан“.

– Не трать зря время. Торговая компания – это, конечно, фальшивка, название на регистровом сертификате. Как в случае с большинством судоходных компаний, все следы обрываются в каком-нибудь тайном почтовом ящике. На твоем месте я бы отказался от этого дела как от заранее проигранного.

– Из тебя никогда не вышел бы футбольный тренер, – со смехом сказал Питт. – Твоя вдохновенная речь в раздевалке заставила бы команду сдаться.

– Еще стакан шнапса, пожалуйста, – ворчливо сказал Перлмуттер и подставил стакан Питту. Тот налил. – Я скажу тебе, что сделаю. Два моих корреспондента, увлекающиеся исследованиями кораблей, – корейцы. Попрошу их ради тебя проверить торговую компанию „Сосан“.

– И заодно верфь в Пусане: не сохранились ли данные о списании на лом „Бель Часс“.

– Хорошо, включу и это.

– Спасибо за помощь.

– Никаких гарантий.

– Я их и не жду.

– Каков наш следующий ход?

– Разослать пресс-релизы.

Лорен удивленно посмотрела на него.

– Что разослать?

– Пресс-релизы, – небрежно ответил Питт. – Сообщим, что нашли оба судна: „Сан-Марино“ и „Пайлоттаун“, – и расскажем о намерении НПМА исследовать останки.

– И когда ты придумал эту глупость? – спросила Лорен.

– Примерно десять секунд назад.

Перлмуттер бросил на Питта взгляд, каким психиатр смотрит на пациента, объявляя, что случай безнадежный.

– Зачем, не понимаю.

– На свете нет нелюбопытных, – воскликнул Питт с блеском в зеленых глазах. – Кто-нибудь выйдет из-за завесы, скрывающей компанию, и поинтересуется, в чем дело. И тогда я возьму его за задницу.

Глава 16

Когда Оутс вошел в ситуационный кабинет Белого дома, все встали в знак уважения к человеку, который принял на свои плечи бремя нешуточных проблем, связанных с неопределенным будущим государства. Возможно, в течение следующих нескольких дней он один будет нести ответственность за основные решения.

В кабинете были и такие, кто не доверял его холодной отчужденности, культивируемому им облику безгрешного человека. Но сейчас, отринув личную неприязнь, все приняли его сторону.

Оутс сел во главе стола. Жестом пригласил остальных садиться и повернулся к Сэму Эммету, немногословному шефу ФБР, и Мартину Брогану, всегда вежливому умнице – директору ЦРУ.

– Господа, вас ввели в курс дела?

Эммет кивком указал на Фосетта, сидящего на другом конце стола.

– Дэн описал ситуацию.

– У вас есть что-нибудь?

Броган медленно покачал головой.

– Не могу вспомнить, чтобы от наших разведывательных источников поступали сведения или слухи об операции такого масштаба. Но это не означает, что мы просто пропустили что-то.

– Я в одной лодке с Мартином, – сказал Эммет. – Не могу представить себе, что в Бюро не было хотя бы слабых намеков на предстоящее покушение на президента.

Следующий вопрос Оутса был адресован Брогану.

– Есть ли какие-нибудь данные, на основании которых мы могли бы подозревать русских?

– Советский президент Антонов не считает нашего президента даже вполовину таким опасным противником, каким был Рейган. Он очень рискует, если до американской публики дойдет хоть намек на причастность к этому его правительства. Это все равно, что ткнуть палкой в осиное гнездо. Не вижу, какая в этом польза русским.

– А что говорит ваше чутье, Сэм? – спросил Оутс Эммета. – Может это быть заговор террористов?

– Слишком сложно. Для такой операции нужны тщательнейшее планирование и огромные деньги. И невероятная изобретательность. Это выходит далеко за рамки возможностей подготовки любой террористической операции.

– Есть какие-нибудь соображения? – обратился Оутс к сидящим за столом.

– Могу назвать по меньшей мере четырех арабских лидеров, у кого есть мотив для похищения президента, – сказал генерал Меткалф. – И возглавляет это перечень Каддафи из Ливии.

– У них определенно есть материальные возможности, – сказал министр обороны Симмонс.

– Но вряд ли хватит ума, – добавил Броган.

Алан Мерсье, советник по национальной безопасности, движением руки показал, что хочет высказаться.

– По моей оценке, заговор скорее внутреннего происхождения, чем внешнего.

– Почему вы так считаете? – спросил Оутс.

– Наши наземные и спутниковые подслушивающие системы следят за всеми телефонными и радиопереговорами по всей планете, и ни для кого из присутствующих не секрет, что наш новый компьютер десятого поколения способен взломать любой код русских или наших союзников. Такая сложная операция потребовала бы бесконечных переговоров: вначале о подготовке, потом об успешном завершении операции. – Мерсье помолчал, обдумывая дальнейшие слова. – Наши аналитики не перехватывали ничего, что хоть в малейшей степени было бы связано с исчезновением.

Симмонс шумно затянулся трубкой.

– Думаю, сказанное Аланом звучит убедительно.

– Хорошо, – сказал Оутс, – иностранный заговор маловероятен. А что мы ищем на родине?

Заговорил молчавший до сих пор Дэн Фосетт:

– Может, это и маловероятно, но возможность корпоративного заговора с целью свержения правительства нельзя оставлять без внимания.

Оутс откинулся и расправил плечи.

– Может, это не так уж маловероятно. Президент вел активную войну с финансовыми и многонациональными конгломератами. Его налоговая программа отнимала у них львиную долю прибыли. Они опустошали свои денежные сундуки быстрей, чем их банки успевали выписывать чеки.

– Я предупреждал его, что опасно помогать бедным, облагая большими налогами богатых, – сказал Фосетт. – Но он меня не слушал. Он настроил против себя и ведущих бизнесменов, и работающий средний класс. Политики просто не могут взять в толк, что в большинстве американских семей работает и жена. А пятьдесят процентов дохода уходит на налоги.

– У президента есть могущественные враги, – согласился Мерсье. – Но не могу представить, что какая-нибудь корпоративная империя похитит президента и лидеров конгресса и об этом ничего не услышат наши службы охраны правопорядка.

– Согласен, – поддержал Эммет. – В этом было бы замешано слишком много народу. Кто-нибудь да проговорился бы.

– Думаю, довольно размышлений, – сказал Оутс. – Вернемся к делам. Надо развернуть широкомасштабное расследование и при этом продолжать делать вид, что все идет как обычно. Используйте любое правдоподобное прикрытие. По возможности, даже ваши основные помощники ничего не должны знать.

– Может, организовать на время расследования центральный пункт связи? – предложил Эммет.

– Будем собираться здесь каждые восемь часов, чтобы оценить новую информацию и скоординировать усилия разных организаций.

Симмонс подвинулся вперед в кресле.

– У меня есть сложность. Сегодня я должен лететь в Каир на переговоры с египетским министром обороны.

– Обязательно летите, – сказал Оутс. – Все должно идти своим чередом. В Пентагоне вас заменит генерал Меткалф.

Эммет пошевелился.

– Завтра утром я выступаю на юридическом факультете в Принстоне.

Оутс ненадолго задумался.

– Объявите, что простужены и не можете выступить. – Он повернулся к Лукасу. – Оскар, простите, но вы – лучшая замена. Никто не заподозрит, что президент похищен, если в Принстоне выступит новый начальник секретной службы.

Лукас кивнул.

– Я там буду.

– Хорошо. – Оутс оглядел стол. – Все планируйте на два часа новую встречу здесь. Может, к тому времени что-нибудь станет известно.

– Команда специалистов уже работает на яхте, – доложил Эммет. – Если повезет, они нащупают какие-нибудь нити.

– Будем молиться, чтобы у них получилось. – Оутс ссутулил плечи и посмотрел на стол. – Боже мой, – негромко произнес он. – Вот это и значит руководить правительством?