Текст книги "За борт!"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Глава 55

Лорен вспотела. Она никогда в жизни так сильно не потела.

Вечернее платье стало влажным и липло к телу, как вторая кожа. Маленькое помещение без окон напоминало сауну, даже дышать было трудно. Единственными удобствами были туалет и койка; тусклая лампа под решетчатым колпаком горела непрерывно. Лорен не сомневалась, что вентиляцию специально выключили, чтобы усилить дискомфорт.

Когда ее отвели на гауптвахту, она не видела никого похожего на Алана Морана. С тех пор как за ней закрыли дверь, ей не давали ни еды, ни воды, и теперь ее мучил голод. Никто ее не навещал, и она начала думать, что капитан Покофский хочет держать ее в заключении, пока она не умрет.

Наконец она решила отказаться от попыток сохранить скромность и сняла платье. И начала делать гимнастику, чтобы время шло быстрее.

Неожиданно она услышала приглушенные шаги в коридоре за дверью. Произошел короткий разговор, и дверь открылась.

Лорен схватила с койки платье и, держа его перед собой, вжалась в угол камеры.

Мужчина, проходя в низкую дверь, нагнул голову.

Он был в дешевом деловом костюме; похоже, такие костюмы уже несколько десятилетий как вышли из моды.

– Конгрессмен Смит, прошу прощения, что вынужден был поместить вас в такие условия.

– Не думаю, что я вас прощу, – вызывающе ответила она. – Кто вы?

– Меня зовут Павел Суворов. Я представляю советское правительство.

В голосе Лорен звучало презрение.

– Это пример того, как коммунисты обращаются с американскими гостями?

– В обычных обстоятельствах – нет, но вы не оставили нам выбора.

– Объясните, – сказала она, гневно глядя на него.

Он неуверенно посмотрел на нее.

– Думаю, вы и сами знаете.

– Почему бы вам не освежить мою память?

Суворов помолчал, закуривая сигарету; спичку он бросил в унитаз и не промахнулся.

– Накануне вечером, когда прилетел вертолет, первый помощник капитана Покофского видел вас возле посадочной площадки.

– И еще немало пассажиров, – ледяным тоном заметила Лорен.

– Да, но они были слишком далеко, чтобы узнать знакомые лица.

– А я, значит, была близко.

– Будьте благоразумны, конгрессмен. Вы не можете отрицать, что узнали своих коллег.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Конгрессмен Алан Моран и сенатор Маркус Лаример, – сказал он, внимательно наблюдая за ее реакцией.

Глаза у Лорен округлились, и, несмотря на удушающую жару, она задрожала. Впервые с тех пор как она попала в плен, негодование сменилось отчаянием.

– Моран и Лаример тоже здесь?

Он кивнул.

– В соседней камере.

– Должно быть, это безумный розыгрыш? – ошеломленно сказала она.

– Это не розыгрыш, – с улыбкой ответил Суворов. – Как и вы, они гости КГБ.

– У меня дипломатический иммунитет, – сказала она. – Я требую освобождения.

– Здесь, на борту „Леонида Андреева“, вы никто, – равнодушно сказал Суворов.

– Когда мое правительство узнает…

– Не узнает, – перебил он. – Когда корабль уйдет с Ямайки обратно в Майами, капитан Покофский с глубочайшим сожалением и сочувствием сообщит, что конгрессмен Лорен Смит упала за борт и считается утонувшей.

Лорен ощутила обессиливающую беспомощность.

– А что будет с Мораном и Ларимером?

– Я отвезу их в Россию.

– А меня убьете.

Это был не вопрос, а утверждение.

– Они важные члены вашего правительства. Их знания могут оказаться очень ценными, когда мы убедим их поделиться с нами. А вы, как ни жаль говорить это, не стоите такого риска.

Лорен едва не сказала „как член комитета по вооружениям, я знаю не меньше, чем они“, но вовремя разглядела ловушку и промолчала.

Суворов прищурился. Он протянул руку, вырвал у нее платье и небрежно выбросил за дверь.

– Вы красивы, – сказал он. – Возможно, если мы поторгуемся, я смогу и вас взять с собой в Москву.

– Самая жалкая уловка в мире, – презрительно ответила Лорен. – Вы неоригинальны.

Он шагнул вперед и ударил ее по лицу. Она отшатнулась к стальной переборке и опустилась на колени, глядя на него; в глазах ее были страх и отвращение.

Он схватил Лорен за волосы и запрокинул ей голову. Всякие намеки на вежливость исчезли из его голоса.

– Мне всегда было интересно, каково это – переспать с высокопоставленной капиталистической сукой.

В ответ Лорен цапнула его между ног и сдавила изо всех сил.

Суворов завопил от боли и ударил ее кулаком в скулу, прямо под глазом. Лорен отлетела в угол, а Суворов встал и, как обезумевшее животное, метался по крошечной камере, пока боль немного не утихла. Потом схватил Лорен и грубо бросил на койку.

Наклонившись над ней, он рвал ее белье.

– Сука! – рычал он. – Я заставлю тебя молить о быстрой смерти!

Слезы боли хлынули из глаз Лорен, она была на грани обморока. Сквозь туман боли она смутно видела, как Суворов медленно снимает ремень и наворачивает на руку, оставляя пряжку свисать. Он пыталась напружинить мышцы, готовясь к удару, когда он занес руку, но была слишком слаба.

Неожиданно у Суворова словно выросла третья рука. Она поднялась над его правым плечом и обхватила горло. Ремень упал на пол, тело Суворова напряглось.

На лице Суворова появилось сначала удивление, потом ужас: он понял, что происходит, – потом боль: его дыхательное горло безжалостно сдавливали и рвали. Он сопротивлялся безжалостному давлению, метался по камере, но рука оставалась на месте. В неожиданном приступе ясности он понял, что он никогда не почувствует, как это давление ослабнет. От ужаса и недостатка кислорода его лицо перекосилось, стало багрово-синим. Легкие пытались ловить воздух, руки метались в лихорадочном безумии.

Лорен хотела спрятать лицо в ладонях, чтобы не видеть этого ужаса, но руки не слушались ее. Она могла только неподвижно сидеть и зачарованно смотреть, как жизнь покидает Суворова, как его яростные движения слабеют; наконец его глаза выкатились из орбит, и он обмяк. Он провисел несколько секунд, поддерживаемый призрачной рукой, пока она не выпустила его горло. Тогда он безжизненным кулем упал на пол.

Место Суворова заняла другая фигура, и Лорен увидела лицо друга, зеленые глаза и кривоватую улыбку.

– Только между нами, – сказал Питт. – Никогда не думал, что появиться вовремя так приятно.

Глава 56

Полдень. Под яркой лазурью неба с легкими облаками, подгоняемыми мягким западным ветром, „Леонид Андреев“ шел в восемнадцати милях от Кабо-Маиси, восточной оконечности Кубы.

Мало кто из пассажиров, загоравших у бассейнов на палубах, обратил внимание на линию поросшего пальмами берега на горизонте. Для них это был еще один из бесчисленных островов, которые они миновали после отхода из Флориды.

На мостике капитан Покофский не отрывал от глаз бинокля.

Он заметил слева маленькую яхту, идущую от берега. Яхта была старая, с почти вертикально срезанным носом, выкрашенная в черное. Верх отделан красным деревом, на транце золотыми буквами написано „Пилар“.

Яхта казалась безукоризненно содержащимся музейным экспонатом. На корме американский звездно-полосатый флаг, но перевернутый.

Покофский подошел к панели автоматического управления и нажал кнопку „малый ход“. И почти сразу ощутил, что обороты двигателей стали реже. Подождав несколько минут, пока корабль не начал едва заметно ползти, капитан нажал кнопку „стоп машина“.

Он собирался спуститься с мостика, когда с палубы торопливо поднялся первый помощник.

– Капитан, – сказал он, с трудом переводя дух. – Я только что с гауптвахты. Пленники исчезли.

Покофский выпрямился.

– Исчезли? Вы хотите сказать – сбежали?

– Да, сэр. Я делал обычный обход, когда обнаружил, что в одной из камер закрыты двое охранников. Без сознания. Агент КГБ мертв.

– Павла Суворова убили?

Первый помощник кивнул.

– Судя по всему, задушили.

– Почему вы немедленно не известили меня по судовой связи?

– Я решил, что лучше сказать вам лично.

– Конечно, вы правы, – согласился Покофский. – В худшее время это не могло произойти. Наши люди с Кубы идут к нам на яхте, чтобы перевезти пленников на берег.

– Если вы сможете их задержать, мы обыщем корабль и, я уверен, найдем американцев.

Покофский смотрел через открытую дверь на приближающуюся яхту.

– Они подождут, – уверенно сказал он. – Наши пленники слишком важны, чтобы оставлять их на борту.

– Еще одно, сэр, – сказал первый офицер. – Американцам наверняка помогли.

– Они сбежали не сами? – удивленно спросил Покофский.

– Это невозможно. Два хилых старика и одна женщина не могли одолеть двух охранников и убить профессионала из КГБ.

– Проклятие! – выбранился Покофский. В беспокойстве и гневе он раздраженно ударил кулаком по ладони. – Это усложняет положение.

– ЦРУ могло проникнуть на борт?

– Вряд ли. Если бы правительство США хоть смутно заподозрило, что его важные члены содержатся на „Леониде Андрееве“, их флот набросился бы на нас, как бешеные медведи. Посмотрите сами: ни кораблей, ни самолетов, а ведь военно-морская база Гуантанамо всего в сорока милях отсюда.

– Тогда кто? – спросил первый помощник. – Не из нашего экипажа, конечно.

– Это может быть только пассажир, – сделал вывод Покофский. Он замолчал, размышляя. На мостике стало тихо. Наконец капитан поднял голову и начал отдавать приказы. – Соберите всех свободных офицеров и разбейте на поисковые пятерки. Разделите корабль от киля до верхней палубы на сектора. Сообщите всем работникам службы безопасности, привлеките стюардов. Если вас будут расспрашивать пассажиры, найдите правдоподобные предлоги, чтобы зайти в каюты. Смена постельного белья, ремонт канализации, осмотр противопожарного оборудования – все, что подходит по обстоятельствам. Не говорите и не делайте ничего, что могло бы вызвать у пассажиров подозрения или заставило их задавать неудобные вопросы. Держитесь как можно вежливей и избегайте насилия, но как можно быстрей поймайте эту Смит и обоих мужчин.

– Что делать с телом Суворова?

Покофский не колебался.

– Окажите товарищу из КГБ достойные почести, – саркастически сказал он. – Как стемнеет, выбросьте тело за борт вместе с помоями.

– Да, сэр, – с улыбкой ответил старший помощник и торопливо ушел.

Покофский взял рупор и вышел на крыло мостика. Яхта была уже в пятидесяти ярдах.

– У вас неприятности? – спросил он; его голос гулко разносился над волнами.

Приземистый человек с кожей цвета старого бумажника поднес ладони ко рту и крикнул:

– У нас больные. Подозреваю отравление трупным ядом. Можем мы подняться на борт и воспользоваться вашим медицинским оборудованием?

– Конечно, – ответил Покофский. – Поднимайтесь на борт. Я спущу трап.

Питт с интересом следил за этой сценой, сразу разглядев фальшь. Двое мужчин и женщина поднялись по металлическому трапу, прижимая руки к животам и притворяясь, что у них колики. Он поставил им за представление двойку.

Он подумал, что спустя определенное время, которое должно уйти на лечебные процедуры, Лорен, Морану и Ларимеру предстояло занять места на яхте. Он также понимал, что капитан не возобновит плавание, пока корабль не обыщут и конгрессменов не найдут.

Он отошел от поручня и присоединился к другим пассажирам, которые вскоре вернулись в свои кресла и за столики вокруг бассейнов и в коктейль-барах. Питт в лифте спустился на свою палубу. Открылась дверь, и, выходя в коридор, Питт едва не столкнулся с входящим в лифт стюардом.

Питт мельком заметил, что стюард азиат, вероятно, монгол, раз уж служит на русском судне. Он прошел мимо и направился к своей каюте.

Стюард с любопытством посмотрел на Питта. Но, пока он глядел вслед Питту, на его лице отобразилось крайнее удивление. Он все еще изумленно смотрел Питту вслед, когда двери закрылись и лифт повез его вверх.

Питт свернул за угол и увидел офицера и нескольких матросов; они ждали у дверей каюты в трех дверях от его. Никто не демонстрировал обычной на судах услужливости и вежливости. Лица у всех были серьезные. Питт стал искать по карманам ключ, краем глаза продолжая наблюдать. Через несколько секунд из каюты вышел стюард, что-то сказал офицеру по-русски и отрицательно покачал головой. Все перешли к соседней каюте и постучали.

Питт быстро вошел и запер дверь. В крошечном помещении, казалось, разыгрывалась сцена из фильма братьев Маркс. [25]25
  Братья Маркс (Marx Brothers) – популярный в США комедийный квинтет, специализировавшийся на кинофильмах „комедии абсурда“ – драк, пощечин, флирта и „метания тортов“.


[Закрыть]Лорен сидела на верхней полке, Моран и Лаример – на нижней. Все трое с жадностью пожирали закуски, которые Джордино прихватил из буфета в столовой.

Джордино, сидя на маленьком стуле, наполовину в ванной, спросил:

– Видел что-нибудь интересное?

– Прибыла кубинская связь, – ответил Питт. – Яхта ждет у борта, готовая принять пассажиров.

– Ублюдкам придется подождать, – сказал Джордино.

– Минуты четыре. Именно через такое время нас свяжут и бросят на борт яхты, идущей в Гавану.

– Им придется нас искать, – слабым голосом сказал Лаример.

Питту приходилось видеть таких обессиленных людей: восковая кожа, глаза, некогда властные, а теперь пустые, несвязные мысли.

Несмотря на возраст и долгие годы ограничений, связанной с жизнью среди политиков, Лаример оставался человеком могучего сложения. Но его сердце и сосуды больше не годились для того, чтобы поддерживать в нем жизнь во враждебном окружении. Питту не нужны были специальные знания, чтобы понять, что этому человеку нужна медицинская помощь.

– Поисковая группа русских в коридоре, – объяснил Питт.

– Нельзя позволить им снова захватить нас! – закричал Моран, вскакивая и дико озираясь. – Нужно бежать!

– Да вы и до лифта не доберетесь! – рявкнул Питт, хватая его за руку, как капризного ребенка. Ему не нравился Моран. Спикер палаты представителей напоминал ему хорька.

– Но здесь негде спрятаться, – с сомнением сказала Лорен.

Питт не ответил: он мимо Джордино прошел в ванную. Задернул занавеску и пустил горячую воду. Менее чем через минуту помещение заполнили клубы пара.

– Хорошо, – приказал Питт. – Все в душ!

Никто не шелохнулся. Все смотрели на него; он стоял в пару, как привидение или существо из иного мира.

– Шевелитесь! – резко сказал он. – Они будут здесь с минуты на минуту.

Джордино изумленно покачал головой.

– Как ты разместишь трех человек в душе? Я один едва помещаюсь там.

– Надень парик. Ты тоже туда пойдешь.

– Вчетвером? – недоверчиво спросила Лорен.

– Либо это, либо бесплатный перелет в Москву. К тому же студенты колледжей целыми братствами набиваются в телефонные будки.

Джордино натянул парик, а Питт снова вернулся в ванную и сделал воду чуть теплой. Дрожащего Морана он посадил между ног Джордино.

Лаример прижался в дальнем углу душевой кабины, а Лорен забралась Джордино на спину. Наконец все забились в душ, под теплую воду.

Питт как раз пускал горячую воду в раковину, чтобы было больше пара, когда услышал стук в дверь.

Он поспешил открыть ее, чтобы избежать лишних подозрений. Первый помощник капитана улыбнулся и слегка поклонился.

– Мистер Грубер, верно? Жаль вас беспокоить, но мы проводим обычный осмотр противопожарного оборудования. Не возражаете, если мы войдем?

– Конечно, – послушно сказал Питт. – Со мной никаких проблем, но моя жена в душе.

Офицер кивнул стюардессе, и та сделала вид, что осматривает головки разбрызгивателей на потолке. Потом показала на дверь ванной.

– Разрешите?

– Входите, – добродушно сказал Питт. – Она не станет возражать.

Стюардесса открыла дверь, и ее окутало облако пара. Питт вошел за ней.

– Милая, наша стюардесса хочет проверить пожарные разбрызгиватели. Не возражаешь?

Пар начал выходить в дверь, и стюардесса увидела копну волос; на нее из-за края занавески смотрели большие карие глаза.

– Ладно, пусть, – послышался голос Лорен. – И не могли бы вы принести пару полотенец?

Стюардесса кивнула и сказала:

– Сейчас вернусь с полотенцами.

Питт небрежно жевал канапе; одно он предложил первому помощнику, который вежливо отказался.

– Мне нравится такая забота о безопасности пассажиров, – сказал Питт.

– Мы просто выполняем свой долг, – ответил первый помощник, с любопытством глядя на закуски. – Вижу, вам нравится корабельная кухня.

– Мы с женой любим закуски, – сказал Питт. – Предпочитаем их основному блюду.

Стюардесса вышла из ванной и что-то сказала офицеру. Единственным словом, какое разобрал Питт, было „нет“.

– Простите, что побеспокоили, – вежливо сказал офицер.

– Ничего-ничего, – ответил Питт.

Как только дверь щелкнула, Питт бросился в ванную.

– Все оставайтесь на месте, – приказал он. – Не шевелитесь.

Потом лег на койку и набил рот бутербродом – икра на тонком ломтике поджаренного хлеба.

Две минуты спустя дверь внезапно распахнулась и, как бульдозер, ворвалась стюардесса; она сразу стала оглядывать каюту.

– Чем могу быть полезен? – с набитым ртом спросил Питт.

– Я принесла полотенца, – ответила она.

– Положите на раковину, – равнодушно сказал Питт.

Она послушалась и вышла, улыбнувшись Питту. Улыбка была искренней, без подозрений.

Он выждал еще две минуты, потом приоткрыл дверь и в щелку осмотрел коридор. Поисковая группа заходила в каюту в его конце. Питт вернулся в ванную и выключил воду.

Тот, кто сочинил фразу „Они были похожи на утонувших крыс“, должно быть, видел, как эти бедняги теснились в маленьком душе. Кожа на их пальцах сморщилась, одежда насквозь промокла.

Первым вышел Джордино и швырнул свой мокрый парик в раковину.

Лорен слезла с его спины и сразу принялась вытирать волосы.

Питт помог Морану встать и почти отнес Ларимера на койку.

– Отличный ход, – сказал Питт, целуя Лорен в шею. – Попросить запасные полотенца.

– Мне показалось, что это правильно.

– Теперь мы в безопасности? – спросил Моран. – Они не вернутся?

– Мы не будем в безопасности, пока не покинем корабль, – сказал Питт. – А на их повторный визит можно рассчитывать. Ничего не обнаружив, они удвоят усилия и примутся искать снова.

– У тебя в рукаве есть еще один замечательный план побега, Гудини? – спросил Джордино.

– Да, – уверенно ответил Питт. – Между прочим, есть.

Глава 57

Второй механик шел по узкому мостику между массивными баками с горючим, которые поднимались над ним на высоту двух палуб. Он проводил обычный осмотр в поисках протечек в трубах, которые перемещали горючее в котлы, дающие пар турбинам „Леонида Андреева“ мощностью в 27 тысяч лошадиных сил.

Он негромко насвистывал, а единственным аккомпанементом служил негромкий гул двигателей за переборкой.

Время от времени он проводил тряпкой по соединениям труб или по клапанам и довольно кивал, когда тряпка оставалась чистой.

Неожиданно он остановился и прислушался. Из узкого перехода справа послышался звон металла о металл. Заинтересовавшись, он медленно и тихо пошел по тускло освещенному проходу.

В конце, там, где мостик поворачивает и проходит между баками с горючим и внешним корпусом корабля, он остановился и посмотрел в полумрак.

Некто в костюме стюарда что-то прикреплял к баку с горючим. Второй механик неслышно пошел дальше и наконец оказался в десяти футах от этого человека.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Стюард медленно обернулся и выпрямился. Механик увидел, что это азиат. Его белая форма была в грязи, а за ним на мостике лежала раскрытая спортивная сумка. Стюард улыбнулся, не делая попытки ответить.

Механик подошел еще ближе.

– Тебе нечего здесь делать. Команде, обслуживающей пассажиров, сюда нет доступа.

По-прежнему никакого ответа.

И тут механик заметил на стенке бака с горючим странную шишку неправильной формы. Два медных провода тянулись от нее к часовому механизму рядом с сумкой.

– Бомба! – потрясенно выпалил механик. – Ты поставил бомбу!

Он повернулся и с криком побежал по мостику. Но не успел пробежать и пяти шагов, как в замкнутом стальном пространстве раздались звуки, похожие на быстрые аплодисменты, и выпущенные из пистолета с глушителем пули с полыми наконечниками пробили ему затылок.

Были произнесены обязательные тосты, осушены и сразу вновь наполнены стаканы с водкой. Избегая холодного проницательного взгляда человека в кожаном кресле, Покофский доставал запасы выпивки из своего личного бара.

Генерал Омбриков, резидент КГБ на Кубе, был в дурном настроении.

– Мое руководство будет недовольно вашим отчетом, – сказал он. – Потерять приданного вам агента – явная халатность.

– Это круизный лайнер, – ответил Покофский, покраснев от негодования. – Он построен и пущен в ход, чтобы приносить твердую западную валюту нашему казначейству. Мы не плавучее отделение Комитета государственной безопасности.

– Тогда как вы объясните присутствие на борту десяти агентов из наших зарубежных отделений, чья обязанность – прослушивать разговоры пассажиров?

– Я стараюсь не думать об этом.

– Вы должны об этом думать, – угрожающим тоном сказал Омбриков.

– Мне хватает управления кораблем, – быстро сказал Покофский. – В моем рабочем дне нет лишних часов, чтобы заниматься еще и сбором информации.

– Тем не менее вам следовало принять лучшие меры предосторожности. Если американские политики сбегут и расскажут свою историю, последствия самым ужасным образом скажутся на наших международных отношениях.

Покофский поставил стакан с водкой, не притронувшись к жидкости.

– На корабле им невозможно спрятаться. Через час они снова будут в наших руках.

– Надеюсь, – ядовито сказал Омбриков. – Скоро их флот заинтересуется, почему советский круизный лайнер задерживается у берегов Кубы, и вышлют патруль.

– Они не посмеют ступить на борт „Леонида Андреева“.

– Да, но на моей яхте флаг США. И они без колебаний осмотрят ее.

– Любопытное старое суденышко, – заметил Покофский, пытаясь сменить тему. – Где вы его взяли?

– Личный дар нашего друга Кастро, – ответил Омбриков. – Раньше яхта принадлежала Эрнесту Хэмингуэю.

– Да, я читал четыре его книги…

Покофскому помешало договорить неожиданное появление первого помощника, который вошел, не постучав.

– Прошу прощения, капитан, но могу я поговорить с вами наедине?

Покофский извинился и вышел из каюты.

– В чем дело?

– Мы их не нашли, – неловко сказал офицер.

Покофский какое-то время молчал. Вопреки собственным распоряжениям он закурил и неодобрительно посмотрел на первого помощника.

– Тогда предлагаю вам снова обыскать корабль, на этот раз тщательнее. И присмотритесь к пассажирам на палубах. Они могут прятаться в толпе.

Первый помощник кивнул и торопливо ушел. Покофский вернулся в каюту.

– Проблемы? – спросил Омбриков.

Прежде чем Покофский смог ответить, он почувствовал, как корабль вздрогнул. Он с минуту стоял напрягшись и внимательно прислушивался, но, казалось, больше ничего не происходило.

И вдруг „Леонида Андреева“ сотряс страшный взрыв, от которого корабль накренился на левый борт, люди попадали на палубу, и взрывная волна судорогой прошла по всему кораблю. Над правым бортом поднялся столб огня, обломки стали и дождь из горючего посыпались на палубы. Взрыв отразился в воде, и наконец гром стих, оставив неестественную тишину и огромный дымный столб, поднявшийся к небу.

Семьсот пассажиров и членов экипажа не знали – а многие так никогда и не узнали, – что взорвавшийся в недрах корабля бак с горючим проделал в борту огромную дыру, наполовину выше ватерлинии, наполовину ниже, и надстройки залила струя горящей солярки, сжигая людей и распространяя огонь по палубам со скоростью лесного пожара.

Почти мгновенно из роскошного круизного лайнера „Леонид Андреев“ превратился в тонущий погребальный костер.

Питт пошевелился и задумался, что происходит. Целую минуту, пока взрывная волна не прокатилась по кораблю, он лежал на полу, куда его сбросило, и пытался сориентироваться.

Потом осторожно поднялся на четвереньки и наконец выпрямился, схватившись за внутреннюю ручку двери.

Есть ушибы, но ничего не сломано, не вывихнуто, тело функционирует нормально. Он повернулся к остальным.

Джордино полусидел, полулежал на входе в душ. Последнее, что он помнил, – он сидел в каюте. В глазах его удивленное выражение, но он как будто невредим.

Моран и Лорен упали с коек и лежат посреди каюты на полу. Они ошеломлены, и целую неделю или две у них не сойдут синяки, но в остальном все хорошо.

Лаример сидел в дальнем углу каюты. Питт подошел к нему и осторожно поднял его голову. На левом виске сенатора алела рана, и из разорванной губы текла кровь. Он был без сознания, но дышал легко. Питт подложил ему под голову подушку с нижней койки.

Первым заговорил Джордино.

– Как он?

– В отключке, – ответил Питт.

– Что случилось? – ошеломленно спросила Лорен.

– Взрыв, – ответил Питт. – Где-то впереди, вероятно, в машинном отделении.

– Котлы? – размышлял Джордино.

– Современные котлы сконструированы так, что не могут взорваться.

– Боже, – сказала Лорен. – У меня все еще звенит в ушах.

На лице Джордино появилось странное выражение. Он достал из кармана монету и покатил ее по покрытому ковром полу. Вместо того чтобы потерять инерцию и упасть, монета продолжала катиться, словно подталкиваемая невидимой рукой, пока со звоном не ударилась о дальнюю переборку.

– Корабль накренился, – спокойно сообщил Джордино.

Питт приоткрыл дверь каюты. В коридоре уже было полно пассажиров, которые выходили из кают и бесцельно брели в разных направлениях.

– Отмена плана Б.

Лорен вопросительно взглянула на него.

– Что за план Б?

– Я собирался захватить яхту с Кубы. Но, думаю, сейчас нам не хватит мест.

– О чем вы? – спросил Моран. Он неуверенно встал, держась за край койки. – Хитрость. Дешевая уловка, чтобы выманить нас.

– Очень уж дорогая уловка, если хотите знать, – язвительно заметил Джордино. – Взрыв, должно быть, серьезно повредил судно. Оно явно набирает воду.

– Мы утонем? – в тревоге спросил Моран.

Не обращая на него внимания, Питт продолжал смотреть в коридор.

Большинство пассажиров сохраняли спокойствие, но некоторые начали кричать и плакать. На глазах у Питта коридор заполнялся людьми, которые бестолково тащили пожитки и торопливо собранные сумки. Потом Питт уловил запах горящей краски, а вслед за тем увидел и струйки дыма. Он захлопнул дверь и начал срывать с коек одеяла и бросать их Джордино.

– Быстрей, намочи их и все полотенца, какие найдешь, под душем.

Джордино бросил взгляд на серьезное лицо Питта и тут же стал делать что было велено. Лорен наклонилась и попыталась приподнять с пола голову и плечи Ларимера. Сенатор застонал и открыл глаза, глядя на Лорен так, словно не узнавал ее. Моран сидел на койке и что-то бормотал себе под нос.

Питт грубо оттолкнул Лорен и поднял Ларимера на ноги, обхватив руками за плечи. Джордино вышел из ванной и раздал всем мокрые одеяла и полотенца.

– Ладно. Эл, помоги мне с сенатором. Лорен, держи конгрессмена Морана и не отставай от меня. – Он замолчал и осмотрел всех. – Ладно, идем.

Он распахнул дверь, и их окутало облако дыма, идущего как будто ниоткуда.

* * *

Не успел стихнуть грохот взрыва, как капитан Покофский стряхнул недоверчивое изумление и бросился на мостик. Молодой вахтенный офицер отчаянно колотил по судовому телеграфу.

– Закрыть все водонепроницаемые двери и привести в действие противопожарную систему! – крикнул Покофский.

– Не могу, – беспомощно ответил вахтенный. – Питания нет.

– А запасные генераторы?

– Тоже не действуют. – Лицо вахтенного офицера было искажено волнением. – Судовая связь пропала. Компьютер контроля над повреждениями вышел из строя. Ничего не отвечает. Мы даже не можем дать сигнал тревоги.

Покофский выбежал на крыло рубки и посмотрел в сторону кормы. Некогда прекрасное судно изрыгало огонь и дым из всей средней части.

А еще несколько мгновений назад тут звучала музыка и царило веселье.

Теперь перед ним открылась ужасная картина. Открытые плавательные бассейны и палубы для отдыха превратились в крематорий. Двести загоравших там человек почти мгновенно залило волной горящей солярки. Некоторые спаслись, прыгнув в бассейны, чтобы умереть, вынырнув на поверхность: огненный воздух сжег им легкие; многие перебирались через поручни и прыгали в море, их кожа и одежда горели.

Покофский стоял, потрясенный этим зрелищем массовой гибели. Вокруг царил ад. В глубине души капитан знал, что судну конец. Остановить эту катастрофу было невозможно; море продолжало вливаться в чрево „Леонида Андреева“, и крен возрастал. Капитан вернулся в рубку.

– Передайте приказ покинуть судно, – велел он вахтенному офицеру. – Шлюпки по левому борту горят. Сажайте женщин и детей в шлюпки по правому борту, которые еще не тронуты.

Вахтенный офицер убежал, и появился главный механик Эрик Казинкин, задыхаясь после подъема с самого низа. Брови и половина волос у него сгорели. Подошвы ботинок дымились, но он как будто не замечал этого. Его оцепенелый мозг не реагировал на боль.

– Доложите, – спокойно сказал Покофский, – что вызвало взрыв?

– Взорвался танк с горючим, – ответил Казинкин. – Бог знает почему. Уничтожена генераторная, а также вспомогательный генератор. Бойлерные номер два и три затоплены. Нам удалось вручную задраить водонепроницаемые двери в машинное отделение, но вода поступает с тревожной быстротой. А без питания не работают насосы.

Он угнетенно пожал плечами и замолчал.

Не оставалось никаких возможностей спасти „Леонида Андреева“. Единственным вопросом оставалось, сгорит ли судно дотла или раньше затонет. Мало кто переживет следующий час, со страшной уверенностью осознал Покофский. Многие сгорят, многие утонут, не способные поместиться в жалкие несколько шлюпок, которые еще предстоит спустить на воду.

– Уводите своих людей снизу, – сказал Покофский. – Мы покидаем судно.

– Спасибо, капитан, – ответил главный механик. Он протянул руку. – Удачи.

Они расстались, и Покофский спустился на одну палубу, в радиорубку. Когда капитан неожиданно вошел, дежурный офицер оторвался от радио.

– Отправляйте сигнал тревоги, – приказал Покофский.

– Я взял на себя ответственность, сэр, и послал сигнал SOS сразу после взрыва.

Покофский положил ему руку на плечо.

– Благодарю за инициативу. – Потом спокойно спросил: – Удалось передать без проблем?

– Да, сэр. Когда электричество исчезло, я переключился на запасные батареи. Первым ответил корейский контейнеровоз, он в десяти милях на юго-запад.

– Слава богу, кто-то близко. Были еще ответы?

– Военно-морская база США в Гуантанамо высылает спасательные корабли и вертолеты. Единственное другое судно в нашем районе – норвежский пассажирский лайнер в пятидесяти милях.

– Слишком далеко, – задумчиво сказал Покофский. – Остается надеяться на корейца и американский флот.

Накрыв мокрым одеялом голову, Питт на ощупь прошел по коридору и по окутанной дымом лестнице. Три или четыре раза они спотыкались о тела задохнувшихся пассажиров.

Лаример мужественно пытался держаться на ногах, а Лорен и Моран шли сзади, крепко держась за ремни Питта и Джордино.

– Далеко идти? – с трудом спросила Лорен.

– Мы должны подняться на четыре палубы, прежде чем окажемся на прогулочной, – выдохнул Питт.

На второй палубе они наткнулись на сплошную стену из людей. Лестница была так забита, что окутанным дымом пассажирам невозможно было сделать ни шагу. Экипаж хладнокровно пытался направлять потоки людей на палубу к шлюпкам, но постепенно спокойствие сменяла заразительная паника, и вот уже люди начали с криком падать под натиском толпы.