Текст книги "За борт!"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Глава 41

Владимир Полевой оторвал голову от стола, когда в кабинет целеустремленно вошел Сергей Иванов, его первый заместитель и второе лицо в самой крупной в мире разведке.

– Ты выглядишь так, Сергей, словно тебе утром кочергой прижгли зад.

– Он сбежал, – коротко сообщил Иванов.

– О ком ты?

– Павел Суворов. Он сумел вырваться из тайной лаборатории Бугенвилей.

Полевой вспыхнул от гнева.

– Черт побери!

– Он позвонил в наше прикрытие – аукционный центр в Нью-Йорке – из телефона-автомата в Чарльстоне, Южная Каролина, и запросил инструкции.

Полевой встал и принялся сердито расхаживать по ковру.

– Почему он заодно не позвонил в ФБР и не попросил инструкций еще и у них? Или еще лучше – дал бы рекламу в „Ю-эс-эй тудей“.

– К счастью, его руководитель сразу отправил нам шифрованное донесение и сообщил об инциденте.

– По крайней мере хоть кто-то думает.

– Есть кое-что еще, – сказал Иванов. – Суворов захватил с собой сенатора Ларимера и конгрессмена Морана.

Полевой остановился и повернулся.

– Идиот! Он все поставил под угрозу!

– Винить нужно не его одного.

– Как ты пришел к такому заключению? – цинично спросил Полевой.

– Суворов – один из пяти наших лучших агентов в Соединенных Штатах. Он не дурак. Ему не сообщали о проекте Лугового, и логично предположить, что он его не понимает. Он, несомненно, отнесся к Луговому с большим подозрением и действовал соответственно…

– Иными словами, делал то, чему его научили.

– По моему мнению, да.

Полевой равнодушно пожал плечами.

– Если бы он просто сообщил нам о местонахождении лаборатории, наши люди могли бы нагрянуть туда и отобрать у Бугенвилей контроль над операцией „Гекльберри Финн“.

– А сейчас мадам Бугенвиль может так рассердиться, что прервет эксперимент.

– И потеряет миллиард долларов золотом? Сильно сомневаюсь. В ее алчных руках по-прежнему президент и вице-президент. Моран и Лаример для нее небольшая потеря.

– Для нас тоже, – сказал Иванов. – Бугенвили служили дымовой завесой на случай, если американцы раскроют проект „Гекльберри Финн“. Теперь, когда два похищенных конгрессмена в наших руках, это может считаться началом войны или по меньшей мере очень серьезным кризисом. Лучше было бы устранить Ларимера и Морана.

Полевой покачал головой.

– Пока нет. Их знания о внутреннем механизме военного истеблишмента Соединенных Штатов могут быть для нас очень ценными.

– Опасная игра.

– Нет – при условии, что мы будем осторожны и сразу избавимся от них, если и когда сеть натянется.

– Тогда наша первая задача – не отдать их в руки ФБР.

– У Суворова есть безопасное место, куда их можно спрятать?

– Неизвестно, – ответил Иванов. – Ему приказали только каждый час выходить на связь, пока не поступят указания из Москвы.

– Кто возглавляет наши подпольные операции в Нью-Йорке?

– Василий Кобылин.

– Сообщите ему о затруднениях Суворова, – сказал Полевой. – Конечно, без каких бы то ни было указаний на „Гекльберри Финна“. Прикажите ему спрятать Суворова и его пленников в безопасном месте, пока мы не спланируем их бегство с территории США.

– Организовать это будет нелегко. – Иванов пододвинул стул и сел. – Американцы ищут исчезнувшего главу своего государства под всеми камнями. За всеми аэродромами следят самым тщательным образом, а наши подводные лодки не могут подойти на пятьсот миль к их границам, не задев подводную сигнализацию.

– У нас всегда остается Куба.

Иванов, казалось, сомневался.

– Флот и береговая охрана США слишком старательно следят за торговлей наркотиками. Не советую плыть на корабле в ту сторону.

Полевой смотрел в окно своего кабинета, выходящее на площадь Дзержинского. Утреннее солнце тщетно пыталось сделать ярче тусклые городские здания. Полевой Улыбнулся.

– Мы можем безопасно доставить их в Майами?

– Во Флориду?

– Да.

Иванов смотрел в пространство.

– Есть опасность, что на дорогах посты, но, думаю, это преодолимо.

– Хорошо, – сказал, неожиданно успокаиваясь, Иванов. – Позаботься об этом.

Менее чем через три часа после побега Ли Тонг Бугенвиль вышел из лабораторного лифта и остановился перед Луговым. Было без пяти три утра, но он выглядел так, словно вообще не спал.

– Мои люди мертвы, – сказал Ли Тонг бесстрастно. – Я считаю, что виноваты вы.

– Я не знал, что так случится.

Луговой говорил тихо, но спокойно.

– Как вы могли не знать?

– Вы заверили меня, что из лаборатории бежать невозможно. Я не думал, что он рискнет.

– Кто он такой?

– Павел Суворов, агент КГБ, которого ваши люди по ошибке прихватили на паром до Стейтен-Айленд.

– Но вы знали.

– Он не показывался, пока мы не прибыли сюда.

– Вы и тогда ничего не сказали.

– Это верно, – признал Луговой. – Я испугался. Когда эксперимент завершится, я должен буду вернуться в Россию. Поверьте, не стоит настраивать против себя наших людей из государственной безопасности.

Этот глубокий внутренний страх Ли Тонг видел в глазах всех русских, с кем встречался. Они боялись иностранцев, соседей, любых людей в форме. Они так долго жили с этим, что для них это чувство было так же обычно, как гнев или радость. Он не находил в себе жалости к Луговому. Напротив, он презирал его за то, что тот добровольно живет в такой системе угнетения.

– Нанес Суворов ущерб эксперименту?

– Нет, – ответил Луговой. – У вице-президента легкое сотрясение, но он снова под действием успокоительного. Президента это не коснулось.

– Никаких задержек?

– Все идет по расписанию.

– И вы закончите в три дня?

Луговой кивнул.

– Я сокращаю срок.

Луговой вел себя так, словно не расслышал. Но потом до него дошло.

– О боже, нет! – ахнул он. – У меня на счету каждая минута. Мы с моими людьми и так стараемся в десять дней сделать то, на что требуется тридцать. Вы лишаете нас всякой страховки. Нам нужно больше времени, чтобы стабилизировать мозг президента.

– Это забота президента Антонова, но не моя и не бабушки. Мы выполнили свою часть договора. Допустив сюда человека из КГБ, вы поставили под угрозу весь проект.

– Клянусь, я не имею никакого отношения к бегству Суворова.

– Это вы так говорите, – холодно сказал Бугенвиль. – Я предпочитаю думать, что его присутствие тоже было запланировано по приказу Антонова. Сейчас Суворов уже связался со своим руководством, и против нас действуют все советские агенты в США. Нам придется перенести лабораторию.

Это был заключительный, смертельный удар. Луговой выглядел так, словно вот-вот задохнется.

– Невозможно! – взвыл он, как раненый пес. – Мы не можем переместить оборудование и президента и уложиться в ваш срок!

Бугенвиль смотрел на Лугового с прищуром.

Когда он снова заговорил, его голос звучал совершенно спокойно:

– Не волнуйтесь, доктор. Никакие изменения не понадобятся.

Глава 42

Войдя в свой кабинет в здании НПМА, Питт обнаружил, что Хайрем Эйгер спит на диване. В мятой, поношенной одежде, с длинными косматыми волосами и бородой, компьютерный специалист напоминал бродягу-пропойцу. Питт мягко потряс его за плечо. Эйгер медленно приоткрыл один глаз, потом шевельнулся, хмыкнул и сел.

– Трудная ночь? – спросил Питт.

Эйгер обеими руками почесал голову и зевнул.

– Нет у тебя красного травяного чая?

– Только вчерашний кофе.

Эйгер причмокнул.

– Кофеин тебя убьет.

– Кофеин, загрязнение среды, выпивка, женщины – какая разница?

– Кстати, я ее получил.

– Что получил?

– Я нашел твою тайную судоходную компанию.

– Боже! – воскликнул Питт, сразу придя в волнение. – И где она?

– Буквально у нас под носом, – с широкой улыбкой сказал Эйгер. – В Нью-Йорке.

– Как тебе это удалось?

– Твой намек насчет корейцев послужил ключом, но ответа не давал. Я подошел с другой стороны, проверял все судоходные и экспортные линии, базирующиеся в Корее или приписанные к ее портам.

Их оказалось больше пятидесяти, но ни от одной след не вел к банкам, обнаруженным нами раньше. Поскольку делать было нечего, я предоставил компьютеру свободу действий. Мое самолюбие уязвлено. Компьютер оказался лучшим сыщиком.

Главное крылось в названии. Оно не корейское, а французское.

– Французское?

– Офис во Всемирном торговом центре в Нижнем Манхеттене; флот законно оформленных кораблей ходит под флагом Республики Сомали. Как это тебе нравится?

– Продолжай.

– Первоклассная компания, никаких сомнительных операций, безупречная репутация. „Форчун“, „Форбс“ и „Дан энд Брэдстрит“ [18]18
  „Форчун“ и „Форбс“ – экономические журналы; „Дан энд Брэдстрит“ – фирма, составляющая отчеты о кредитных операциях.


[Закрыть]ставят ее очень высоко. Все так чисто, что ежегодные отчеты компании – просто песня. Но если поскрести как следует, найдешь больше подставных фирм и менеджеров, чем парней во всем Сан-Франциско. Подделка судовых документов, страховые мошенничества, затонувшие призрачные корабли с несуществующим грузом, замена ценных грузов другими, не имеющими никакой ценности. И всегда вне пределов юрисдикции государств, которые они обманывают.

– Как называется эта компания?

– „Морские перевозки Бугенвиль“, – ответил Эйгер. – Слышал когда-нибудь о такой?

– Мин Корио Бугенвиль, Стальной Лотос? – потрясенно сказал Питт. – Кто же о ней не слышал? Она в первой десятке английских и греческих корабельных магнатов.

– Это и есть твой корейский след.

– Данные верны? Не может быть ошибки?

– Категорически нет, – уверенно ответил Эйгер. – Поверь на слово. Я все трижды проверил. Как только я настроился на Бугенвилей как на главную цель, погружение в прошлое пошло как по маслу. И все совпадает: банковские счета, заемные письма – ты не поверишь, как банки могут закрывать глаза на это мошенничество. Старуха напоминает мне восточноазиатскую статую с двадцатью руками: лицо благочестивое, а руки делают непристойные жесты.

– Молодец, – с жаром сказал Питт. – Ты действительно привязал „Сосан трейдинг“, „Сан-Марино“ и „Пайлоттаун“ к судовой империи Бугенвилей.

– Пришпилил, как колом в сердце.

– Далеко в прошлое ты забрался?

– Могу расписать тебе житие старухи почти с той минуты, как ее отняли от груди. Крепкая бабка. Начинала после Второй мировой войны почти с нуля, но с отчаянным мужеством. Медленно, но верно прибавляла к своему флоту старые суда, сажала на них экипажи из корейцев, которые готовы были работать за чашку риса и грош в день.

Практически без накладных расходов она сбила цены на перевозки и создала процветающий бизнес. Примерно двадцать пять лет назад, когда в управление компанией включился ее внук, начались действительно серьезные дела. Скользкий тип, этот ее внук. Всегда держится на заднем плане. За исключением данных об успехах в школе, почти никаких сведений. Мин Корио Бугенвиль создала морскую криминальную паутину, охватывающую больше тридцати государств. Когда в дело вступил внук – его зовут Ли Тонг, – он превратил пиратство и мошенничество в настоящее искусство. Я все это распечатал. На твоем столе сведения с жесткого диска.

Питт повернулся и впервые заметил на своем столе пятидюймовую стопку компьютерных распечаток. Он сел и быстро просмотрел перфорированные листки. Невероятный размах дел Бугенвилей поражал воображение. Единственным видом нарушения закона, какого они как будто сторонились, была проституция. Питт кивнул.

– Превосходная работа. – Несколько минут спустя он взглянул на Хайрема. – Спасибо.

Тот кивком показал на распечатки.

– На твоем месте я бы глаз с них не спускал.

– Нас могли засечь?

– Неизбежный вывод. Наше незаконное проникновение отмечено в логах банковской компьютерной системы и занесено в ежедневный отчет. Если список попадется на глаза умному специалисту, тот удивится, зачем океанографическое агентство роется в записях их крупнейшего депозитора. И следующим шагом станет оснащение компьютера следящими устройствами.

– Банк обязательно известит старую Мин Корио, – задумчиво сказал Питт. Потом поднял голову. – Если они определят, что к ним залезли с компьютера НПМА, могут ли они, в свою очередь, проникнуть в базу данных нашего компьютера?

– Наша сеть уязвима, как и все остальные. Но много они не узнают. Поскольку я отключил магнитные диски со сведениями.

– Как по-твоему, когда они нас учуют?

– Буду удивлен, если они это еще не сделали.

– Ты можешь держаться на шаг впереди их?

Эйгер вопросительно взглянул на Питта.

– Что за хитрость ты задумал?

– Возвращайся к клавиатуре и задай им жару. Войди в их сеть и измени данные, вмешивайся в повседневные операции и путай их, стирай законные банковские записи, вводи в их инструкции нелепицу. Пусть для разнообразия почувствуют, что кто-то на них сердит.

– Но мы потеряем важные улики для федерального расследования.

– Ну и что? – спросил Питт. – Они получены незаконно. Их все равно нельзя использовать.

– Минутку. У нас могут быть большие неприятности.

– Хуже того, нас могут убить, – с легкой улыбкой сказал Питт.

На лице Эйгера появилось непривычное выражение. Он неожиданно почувствовал опасения. Игра перестала быть забавной и принимала более мрачный оборот. Ему не приходило в голову, что его поиски закончатся угрозой убийства.

Питт увидел опасения во взгляде Эйгера.

– Можешь взять отпуск, – сказал он. – Я пойму.

Эйгер как будто на мгновение дрогнул. Потом покачал головой.

– Нет. Остаюсь с тобой. Этих людей нужно остановить.

– Тогда ударь по ним изо всех сил, вмешивайся во все их дела: внешние инвестиции, побочные бизнесы, операции с недвижимостью – все, с чем они имеют дело.

– Меня могут схватить за задницу, но я сделаю это. Только избавь меня на несколько ночей от распоряжений адмирала.

– Следи за любой информацией касательно корабля под названием „Орел“.

– Президентская яхта.

– Нет, просто любой корабль „Орел“.

– Еще что-нибудь?

Питт кивнул.

– Я позабочусь об усилении охраны твоего компьютерного центра.

– Не возражаешь, если я останусь здесь и воспользуюсь твоим диваном? Мне вдруг расхотелось спать одному у себя дома.

– Мой кабинет в твоем распоряжении.

Эйгер встал и потянулся. Потом снова кивком указал на листки с данными.

– А что ты собираешься делать с этим?

Питт смотрел на первый прорыв в криминальную структуру Бугенвилей. Его личное расследование набирало скорость, постепенно отдельные фрагменты складывались в общую картину. Гораздо большего масштаба, чем он мог предполагать.

– Знаешь, – задумчиво сказал он. – Понятия не имею.

Глава 43

Когда сенатор Лаример проснулся на заднем сиденье лимузина, небо на востоке становилось оранжевым. Сенатор прихлопнул москита, который помешал ему спать. В углу сиденья пошевелился Моран, взгляд его плыл. Моран еще не сознавал, где находится. Неожиданно дверь открылась, и на колени Ларимеру упала груда одежды.

– Одевайтесь, – отрубил Суворов.

– Вы так и не сказали, кто вы такой, – сказал Лаример; говорил он медленно и неуверенно.

– Меня зовут Пол.

– А фамилия?

– Просто Пол.

– Вы из ФБР?

– Нет.

– ЦРУ?

– Неважно, – сказал Суворов. – Одевайтесь.

– Когда мы будем в Вашингтоне?

– Скоро, – солгал Суворов.

– Где вы взяли эту одежду? Откуда вы знаете, что она подойдет?

Суворов начал терять терпение.

– Украл с бельевой веревки, – сказал он. – Нищие не выбирают. Но, по крайней мере, одежда стиранная.

– Я не надену чужие штаны и рубашку, – с достоинством сказал Лаример.

– Хотите вернуться в Вашингтон нагишом? Мне все равно.

Суворов захлопнул дверцу, прошел к месту водителя и сел за руль. Он проехал через живописный поселок, который назывался „Лесные плантации“, и выехал на шоссе № 7. Утреннее движение усилилось, когда они по мосту перебрались через реку Эшли и свернули на шоссе № 26. Здесь Суворов повернул на север.

Он был доволен: Лаример наконец замолчал. Моран выходил из полубессознательного состояния и бормотал нечто нечленораздельное. Фары осветили зеленый знак с надписью белыми буквами: „Аэропорт – следующий поворот направо“. Суворов съехал с шоссе и оказался у въезда в муниципальный аэропорт Чарльстона. Под светлеющим небом на взлетной полосе стояли ряды реактивных истребителей, принадлежащих военно-воздушным силам Национальной гвардии.

Следуя указаниям, полученным по телефону, Суворов по кратчайшему пути обогнул аэропорт. Нашел нужный проселок и ехал по нему, пока не уткнулся в столб, с которого во влажной атмосфере вяло свисал ветровой мешок.

Суворов остановил машину, вышел, посмотрел на часы и стал ждать. Не прошло и двух минут, как из-за ряда деревьев донеся ровный гул вертолета. Показались навигационные огни, над деревьями повис сине-белый каплевидный силуэт и сел рядом с лимузином.

Открылась дверца пилотской кабины, оттуда вышел человек в белом комбинезоне и направился к лимузину.

– Вы Суворов? – спросил он.

– Я Павел Суворов.

– Хорошо, давайте перегрузимся, пока не привлекли нежелательное внимание.

Вместе они провели Ларимера и Морана в пассажирское отделение вертолета и пристегнули ремни. Суворов заметил на борту надпись „Воздушная скорая помощь, Самтер“. [19]19
  Город Самтер находится в штате Южная Каролина.


[Закрыть]

– Мы летим в Вашингтон? – с оттенком прежнего высокомерия спросил Лаример.

– Сэр, – угодливо ответил пилот, – я доставлю вас куда захотите.

Суворов сел в кресло второго пилота и пристегнулся.

– Мне не назвали место нашего назначения, – заметил он.

– В конечном счете Россия, – сказал пилот с улыбкой, в которой не было ничего веселого. – Прежде всего поищем, откуда вы явились.

– Как это – откуда явился?

– Мне приказано летать с вами над местностью, пока вы не узнаете, где вы с этими двумя болтунами провели последние восемь дней. А потом я отвезу вас к месту побега.

– Хорошо, – сказал Суворов. – Постараюсь.

Пилот не назвал своего имени, а Суворов знал, что спрашивать не стоит. Это, несомненно, был один из рассеянных по всей стране пяти тысяч достойных граждан США, которым платили Советы. Все они различные специалисты, и все ждут сигнала к действиям. Хотя этот сигнал может никогда не прийти.

Вертолет поднялся на пятьдесят футов и повернул в сторону залива Чарльстон.

– Ну, куда? – спросил пилот.

– Не знаю. Было темно, и я заблудился.

– Можете назвать какой-нибудь ориентир?

– Примерно в пяти милях от Чарльстона я пересек реку.

– С какого направления?

– С запада, да, восход был прямо передо мной.

– Должно быть, река Стоно.

– Правильно, Стоно.

– В таком случае вы двигались по семидесятому шоссе.

– Я выехал на него за полчаса до моста.

Солнце уже поднялось над горизонтом и светило сквозь дымку, нависшую над Чарльстоном. Вертолет поднялся на девятьсот футов и полетел на юго-запад над шоссе, которое вилось за окнами кабины. Пилот показал вниз, и Суворов кивнул.

Они следовали за идущими из города машинами, а под ними разворачивалась прибрежная равнина Южной Каролины. Тут и там среди длиннохвойных сосен виднелась обработанная земля. Пролетели над табачным полем, снизу им помахал фермер.

– Видите что-нибудь знакомое? – спросил пилот.

Суворов беспомощно покачал головой.

– Дорога, с которой я свернул, может быть где угодно.

– В каком направлении вы ехали, когда выбрались на шоссе?

– Я сделал левый поворот, так что, должно быть, ехал с юга.

– Эта местность называется Уодмалоу-Айленд. Я буду летать кругами. Скажете, если что-нибудь узнаете.

Прошел час. Потом два. Картина внизу превратилась в лабиринт ручьев и маленьких рек, вьющихся по низинам между болот. С воздуха все дороги казались одинаковыми.

Тонкие ленты красновато-коричневых грунтовых или разбитых асфальтовых дорог казались линиями на ладони. Шло время, Суворов все больше запутывался, и пилот потерял терпение.

– Придется прервать поиски, – сказал он, – иначе мне не хватит горючего до Саванны.

– Саванна в штате Джорджия, – сказал Суворов, словно отвечал на уроке.

Пилот улыбнулся.

– Точно.

– Оттуда мы отправимся в Советский Союз?

– Нет, только заправимся.

И пилот замолчал.

Суворов понял, что ничего разведать не удастся, поэтому снова принялся разглядывать местность.

Неожиданно он взволнованно показал на что-то над панелью управления.

– Вон там! – крикнул он, перекрывая гул двигателя. – Небольшой перекресток слева.

– Узнаете?

– Думаю, да. Опуститесь пониже. Хочу прочесть вывеску над полуразвалившимся зданием на углу.

Пилот послушно опустил вертолет, и тот повис в тридцати футах над перекрестком.

– Это вам нужно? – спросил он.

– „Гловер Калпеппер: бензин и бакалея“. Мы близко, – сказал Суворов. – Летите над дорогой, которая ведет к реке на севере.

– Это внутренний водный путь.

– Канал?

– Мелкий канал, который позволяет проплыть по воде в глубине материка от североатлантических штатов до Флориды и Мексиканского залива. Используется преимущественно яхтами и буксирами.

Вертолет летел над вершинами деревьев, ветки качались от ветра, поднятого лопастями. Неожиданно у болотистых берегов ручья дорога кончилась. Суворов смотрел через лобовое стекло.

– Лаборатория должна быть где-то здесь.

– Я ничего не вижу, – сказал пилот, наклоняя машину и всматриваясь в местность.

– Посадите его! – нервно потребовал Суворов. – Вон там, в трехстах метрах от дороги, на поляне.

Пилот кивнул и мягко коснулся посадочными салазками зеленой травы, подняв облако прелых листьев. Он отключил двигатель и, хотя лопасти еще не перестали вращаться, открыл дверцу. Суворов выскочил и через подлесок побежал к дороге. Через несколько минут лихорадочных поисков он посмотрел на берег ручья и раздраженно огляделся.

– В чем дело? – спросил подошедший пилот.

– Здесь его нет, – ошеломленно сказал Суворов. – Склад с лифтом, который съезжает в лабораторию. Он исчез.

– Здание не может исчезнуть за шесть часов, – сказал пилот. Он начинал скучать. – Должно быть, не та дорога.

– Нет, нет, дорога та самая.

– Я вижу только деревья и болото. – Пилот помедлил и добавил: – Ну, еще старый дебаркадер по ту сторону ручья.

– Корабль! – сказал Суворов, словно его озарило. – Это был корабль!

Пилот посмотрел в мутную воду ручья.

– Здесь глубина всего три-четыре фута. Невозможно по воде провести сюда здание размером со склад, да еще с лифтом.

Суворов удивленно развел руками.

– Надо продолжать поиски.

– Простите, – решительно сказал пилот. – На дальнейшие поиски у нас нет ни времени, ни горючего. Чтобы прибыть на встречу вовремя, мы должны немедленно вылетать.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел назад к вертолету. Суворов медленно побрел за ним, словно в трансе.

Когда вертолет поднялся над деревьями и направился к Саванне, на окне дебаркадера приподнялся занавес из мешковины; старик-китаец смотрел из окна в дорогой бинокль „Селестон 11x80“.

Убедившись, что верно прочел идентификационный номер на фюзеляже вертолета, он положил бинокль, набрал номер на портативном радиотелефоне со скремблером и быстро заговорил по-китайски.