Текст книги "За борт!"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Глава 64

В хранилище карт в здании НПМА Сандекер разглядывал в увеличительное стекло аэрофотоснимок Джонс-Айленда в Южной Каролине. Выпрямившись, он посмотрел на Питта и Джордино, стоявших по сторонам от стола.

– Не понимаю, – сказал он после короткой паузы. – Если Суворов правильно указал ориентиры, как он не смог разглядеть лабораторию Бугенвилей с вертолета?

Питт заглянул в блокнот советского агента.

– В качестве базовой точки он использовал старую покинутую заправку, – сказал он, показывая на крошечное сооружение на снимке, – которая расположена вот здесь.

– Эммет или Броган знают, что вы сняли копию перед тем, как мы вылетели из Гуантанамо? – спросил Джордино, кивая на блокнот.

Питт улыбнулся.

– А ты как думаешь?

– На твоем месте я бы им не сказал.

– Если Суворов сбежал из лаборатории ночью, – сказал Сандекер, – вполне может быть, что он перепутал ориентиры.

– Хороший оперативник-нелегал должен быть хорошим наблюдателем, – объяснил Питт. – Он точно описал ориентиры. Сомневаюсь, что он заблудился.

– Двести агентов Эммета обыскали эту местность, – сказал Сандекер. – Пятнадцать минут назад они еще ничего не обнаружили.

– Но тогда где? – спросил Джордино сразу у всех. – На снимке нет ни одного сооружения таких размеров, какие указал Суворов. Несколько старых дебаркадеров, несколько разбросанных небольших домов, пара полуразвалившихся сараев – ничего похожего на большой склад.

– Может, подземная лаборатория? – размышлял Сандекер.

Джордино задумался.

– Суворов пишет, что для побега он поднимался на лифте.

– С другой стороны, он упоминает, что шел по пандусу к гравийной дороге.

– Пандус может означать подход к кораблю, – подсказал Джордино.

Сандекер сомневался.

– Не подходит. Единственное водное пространство близ места, куда Суворов поместил лабораторию, – ручей шириной два или три фута. Слишком мелко, чтобы пропустить корабль, достаточно большой для лифта.

– Есть другая возможность, – сказал Питт.

– Какая?

– Баржа.

Джордино через стол посмотрел на Сандекера.

– Думаю, Дирк кое-что нашел.

Питт подошел к телефону, набрал номер и переключился на громкую связь.

– Информотдел, – послышался сонный голос.

– Эйгер, ты не спишь?

– А, это ты, Питт. Почему ты всегда звонишь среди ночи?

– Слушай, мне нужна информация о кораблях особого типа. Может твой компьютер определить класс корабля, если я сообщу данные?

– Это какая-то игра?

– Поверьте мне, это не игра, – проворчал Сандекер.

– Адмирал! – сразу просыпаясь, сказал Эйгер. – Готов. Давай данные.

Питт нашел нужную страницу блокнота и прочел в телефон:

– По внутренним перпендикулярам сто шестьдесят восемь футов в длину и тридцать три фута в ширину. Примерная высота десять футов.

– Негусто, – проворчал Эйгер.

– Постарайтесь, – строго сказал Сандекер.

– Минутку. Перейду к клавиатуре.

Джордино улыбнулся адмиралу.

– Хотите пари?

– На что?

– Бутылка „Чивас ригал“ [31]31
  Марка шотландского виски.


[Закрыть]против коробки ваших сигар: Дирк прав.

– Не пойдет, – сказал Сандекер. – Мои специально свернутые сигары стоят гораздо дороже бутылки скотча.

Они услышали, как Эйгер откашлялся.

– Вот оно. – Небольшая пауза. – Простите, данных недостаточно. Эти параметры подходят не менее чем для сотни различных судов.

Питт ненадолго задумался.

– Предположим, высота одинаковая от носа до кормы.

– Ты говоришь о плоской надстройке?

– Да.

– Подожди, – сказал Эйгер. – Ладно, ты сократил число. Твое загадочное судно похоже на баржу.

– Эврика! – воскликнул Джордино.

– Пока у вас купоны без наличных, – предупредил Эйгер. – Данные не соответствуют ни одному существующему типу барж.

– Проклятие! – выпалил Сандекер. – Еще бы чуть-чуть, и…

– Подождите, – оборвал его Питт. – Суворов дал внутренние размеры. – Он склонился к микрофону. – Эйгер, добавь два фута по всей длине и снова проверь.

– Это теплее, – послышался голос Эйгера. – Возможно, размеры сто девяносто пять футов на тридцать пять и на двенадцать.

– Ширина и высота соответствуют, – ответил Питт, – но длина слишком велика.

– Ты дал внутренние размеры между двумя перпендикулярными переборками. А я даю общую длину, включая наклонный нос, выступающий на двадцать пять футов.

– Он прав, – сказал Сандекер. – Мы не учли, что нос выступает.

Эйгер продолжал:

– Получаем баржу-сухогруз, стальная конструкция, водоизмещение от двухсот восьмидесяти до трехсот тонн, крытые отсеки для перевозки зерна, леса и тому подобного. Вероятно, производства „Нэшвилл бридж компани“ из города Нэшвилл, штат Теннеси.

– Какая осадка? – спросил Питг.

– У пустой или у груженой?

– У пустой.

– Восемнадцать дюймов.

– Спасибо, приятель. Ты опять отличился.

– Как отличился?

– Можешь спать дальше.

Питт выключил связь и повернулся к Сандекеру.

– Дым рассеивается.

Сандекер улыбался.

– Умные, умные люди эти Бугенвили.

Питт кивнул:

– Вынужден согласиться. Самое последнее место, где станут искать дорогостоящую лабораторию, это старая ржавая баржа в болотах.

– И у нее есть дополнительное преимущество: она передвигается, ласточка, – добавил Сандекер. – Адмирал о любом корабле говорил с нежностью. – Буксир может перетащить ее в любое место, где есть вода глубиной в полтора фута.

Питт задумчиво смотрел на фотоснимок местности.

– Следующая задача – определить, где Бугенвили ее спрятали.

– Ручей, где она была причалена, впадает в реку Стоно, – заметил Сандекер.

– А река Стоно – часть внутреннего водного пути, – добавил Питт. – Оттуда ее могли увезти в десятки тысяч рек, ручьев, заливов и проливов от Бостона до Ки-Уэст.

– И угадать куда невозможно, – удрученно сказал Джордино.

– В водах Южной Калифорнии ее не оставят, – говорил Питт. – Слишком очевидно. Значит, все сводится к территории протяженностью с севера на юг примерно восемьсот миль.

– Нелегко будет, – негромко сказал Сандекер, – отыскать ее среди других барж, идущих по восточному водному пути. Их тут больше, чем в Новой Англии листьев в октябре.

– Тем не менее мы получили новые сведения, – с надеждой сказал Питт.

Сандекер вернулся к снимку.

– Стоит позвонить Эммету и сообщить о нашем открытии. Кто-нибудь из его армии следователей может наткнуться на нужную нам баржу.

Слова адмирала звучали бесстрастно. Он не хотел говорить о том, что у него на уме.

Если Ли Тонг Бугенвиль заподозрит, что правительственные следователи дышат ему в затылок, единственный логичный поступок для него – избавиться от вице-президента и Лорен и спрятать их тела, чтобы запутать следы.

Глава 65

– Пациент проживет еще день, – сказал доктор Гарольд Гвинн, личный врач президента, маленький, пухлый, с лысой головой и дружелюбными голубыми глазами. – Обычная простуда. Оставайтесь несколько дней в постели, пока не спадет жар. Я пропишу вам антибиотик и что-нибудь от тошноты и рвоты.

– Я не могу лежать, – слабо возразил президент. – У меня слишком много работы.

Но в его словах не было решимости. Его утомил жар 39 градусов, а к горлу постоянно подкатывала рвота.

Горло у него болело, нос распух, и ломило все от макушки до пальцев ног.

– Расслабьтесь и успокойтесь, – приказал Гвинн. – Несколько часов планета может вращаться и без вас.

Он вонзил иглу в руку президента и дал ему стакан воды – запить пилюлю.

В спальню вошел Дэн Фосетт.

– Готово, док? – спросил он.

Гвинн кивнул.

– Не позволяйте ему вставать. Я зайду днем, около двух.

Он тепло улыбнулся, закрыл свою черную сумку и вышел.

– Генерал Меткалф ждет, – сказал Фосетт президенту.

Президент подложил под спину третью подушку и сел, потирая виски: комната начала вращаться.

Вошел Меткалф, в генеральской форме с восемью рядами многоцветных планок. В его движениях читались резкость и решительность, каких не было на последней встрече.

Президент посмотрел на него; лицо у него было бледное, глаза слезились. Он начал безостановочно кашлять.

Меткалф подошел к кровати.

– Я могу для вас что-нибудь сделать, сэр? – заботливо спросил он.

Президент покачал головой и знаком отстранил его.

– Ничего со мной не случится, – сказал он наконец. – Какова ситуация, Клейтон?

Президент никогда не обращался к председателю Комитета начальников штабов по званию, предпочитая спуститься вместе с ним с пьедестала и обходиться именами.

Меткалф неловко поерзал на стуле.

– В данный момент на улицах спокойно, но отмечены один или два случая стрельбы. Один солдат убит, два морских пехотинца ранены.

– Виновные задержаны?

– Да, сэр, – ответил Меткалф.

– Несомненно, преступники.

Меткалф разглядывал свои ноги.

– Не совсем так. Один сын конгрессмена из Южной Дакоты Джейкоба Уитмена, другой сын генерального почтмейстера Кеннета Поттера. Обоим еще нет и семнадцати.

Лицо президента на мгновение исказилось, потом отвердело.

– Ваши войска окружили Аудиторию Лиснера?

– Здание окружил отряд морской пехоты.

– Этого недостаточно, – сказал президент. – Национальная гвардия Мэриленда и Виргинии превосходит их численностью в пять раз.

– Гвардия не сможет подойти к Аудитории на расстояние выстрела, – заверил Меткалф. – Наш план предусматривает остановку и рассеивание ее на пути к городу.

– Здравая стратегия, – сказал президент, глаза его на мгновение сверкнули.

– Специальный выпуск новостей, – сказал Фосетт, сидевший у телевизора. Он прибавил звук и отошел так, чтобы изображение было видно с кровати.

На шоссе, перегороженном солдатами, стоял Кертис Майо. На втором плане виднелась вытянувшаяся вдоль дороги цепочка танков; их орудия были зловеще нацелены на приближающиеся военные фургоны с людьми.

– Части виргинской национальной гвардии, которые спикер палаты представителей Моран призвал на защиту сессии конгресса в кампусе университета Джорджа Вашингтона, сегодня утром не были пропущены специальными армейскими соединениями. Насколько мне известно, аналогичная ситуация сложилась на севере с частями национальной гвардии Мэриленда. До сих пор не было никакой угрозы стычек. Гвардия обоих штатов подчинилась – уступая не численности, а более мощному вооружению.

У Аудитории Лиснера отряд морских пехотинцев под командованием полковника Уорда Кларка, награжденного медалью чести за действия во Вьетнаме, не пропускает в здание членов конгресса.

Президент снова выступил против членов палаты представителей и сената, продолжая без их одобрения проводить свою спорную внешнюю политику. Это Кертис Майо, новости Си-Эн-Эн, с шоссе в тридцати милях от Вашингтона.

– Достаточно? – спросил Фосетт, выключая телевизор.

– Да, да, – ответил довольный президент. – Теперь некоторое время этот маньяк Моран будет блуждать без руля.

Меткалф встал.

– Если я вам больше не нужен, господин президент, мне следует вернуться в Пентагон. Командиры наших дивизий в Европе очень обеспокоены. Они не согласны с вашим решением вернуть их части в Штаты.

– В конечном счете они согласятся с тем, что полное устранение опасности ядерного конфликта стоило временного нарушения равновесия. – Президент пожал Меткалфу руку. – Молодчина, Клейтон. Спасибо за то, что держите конгресс парализованным.

Меткалф прошел по коридору пятьдесят футов и оказался в пустом огромном помещении, похожем на склад.

Посреди старого кирпичного здания, принадлежащего флоту и не использовавшегося с самого окончания Второй мировой войны, была воссоздана точная копия спальни президента в Белом доме.

Все детали подмены были тщательно продуманы и выполнены. Звукооператор управлял стереосистемой, которая воспроизводила приглушенные звуки уличного движения нужной громкости. Освещение за окнами спальни точно соответствовало освещенному небу, по которому иногда пробегали облака.

Фильтры на лампах позволяли дублировать перемещение солнца за день. Даже канализационные трубы в соседних помещениях издавали знакомые привычные звуки, но содержимое их выливалось в специальный бак, а не в канализационную систему Вашингтона. На просторном бетонном полу собралось множество морских пехотинцев и агентов секретной службы, а над головой, на больших деревянных балках, стояли люди, управляющие осветительной системой.

Меткалф переступил через сеть электрических кабелей и вошел в трейлер, припаркованный у дальней стены. Ожидающие Оутс и Броган пригласили его в отделанный каштановыми панелями кабинет.

– Кофе? – спросил Броган, поднимая стеклянный кофейник.

Меткалф благодарно кивнул, взял чашку, от которой шел пар, и опустился на стул.

– Бог мой, в какой-то момент я готов был поклясться, что я в Белом доме.

– Люди Мартина проделали потрясающую работу, – сказал Оутс.

– Он привез команду из голливудской студии и уложился в девять часов.

– Были проблемы с перемещением президента?

– Это самое легкое, – ответил Броган. – Мы перевезли его в том же фургоне, что и мебель. Как ни странно, самой трудной задачей оказалось подобрать краску.

– Как это?

– Нужно было покрыть стены материалом, который не пахнет свежей краской. К счастью, химики в лаборатории агентства получили похожий на мел материал, который, если его примешать к краске, гасит все запахи.

– Новая программа очень изобретательна и убедительна, – заметил Меткалф.

– Нам это дорого обошлось, – объяснил Оутс. – Пришлось заключить сделку с Кертисом Майо: в обмен на его сотрудничество в выпуске программы-фальшивки мы обещали ему исключительные права на всю историю. Он также согласился не начинать журналистское расследование, пока все не уляжется.

– Сколько вы сможете обманывать президента?

– Сколько потребуется, – ответил Броган.

– С какой целью?

– Для изучения работы его мозга.

Меткалф с сомнением посмотрел на Брогана.

– Вы меня не убедили. Украсть мозг президента у русских, которые перед этим сами его украли, – в это я не в силах поверить.

Броган и Оутс переглянулись и улыбнулись.

– Хотите взглянуть сами? – спросил Оутс.

Меткалф поставил чашку.

– Я бы не пропустил такое и за пятую звезду.

– Сюда, – сказал Оутс, открывая дверь и приглашая Меткалфа войти.

Половину трейлера заполняло экзотическое электронное и компьютерное оборудование. Центр обработки данных был следующим поколением по сравнению с лабораторным оборудованием Лугового у Бугенвилей.

Доктор Реймонд Эджли заметил их появление и подошел.

Оутс познакомил его с генералом Меткалфом.

– Значит, вы тот таинственный гений, который возглавляет „Глубину“, – сказал Меткалф. – Знакомство с вами для меня честь.

– Спасибо, генерал, – сказал Эджли. – Секретарь Оутс рассказал, что у вас есть сомнения относительно проекта.

Меткалф осмотрел комплекс и многочисленных ученых, занятых чтением данных.

– Признаюсь, меня это озадачивает.

– В основе все очень просто, – сказал Эджли. – Мы с моими людьми принимаем и накапливаем данные о ритмах мозга президента, готовясь передать контроль от имплантата на наше оборудование, которое вы видите перед собой.

Скептицизм Меткалфа как рукой сняло.

– Значит, это правда. Русские действительно управляют его мыслями.

– Конечно. Это по их указке он закрывает конгресс и верховный суд, чтобы иметь возможность проводить выгодные коммунистическому блоку меры без препон со стороны законодателей. Прекрасный пример – приказ вывести наши войска из НАТО. Именно такого рождественского подарка ждут советские военные.

– И вы действительно можете занять место в мозгу президента?

Эджли кивнул.

– Не хотите отправить какое-нибудь сообщение в Кремль? Какую-нибудь дезинформацию?

Лицо Меткалфа осветилось словно лучом прожектора.

– Думаю, мои ребята могут сочинить интересную фантастику, которая заставит русских прийти к неверным заключениям.

– Когда вы надеетесь освободить президента от приказов Лугового? – спросил Броган.

– Думаю, мы сможем провести переключение через восемь часов, – ответил Эджли.

– Тогда не станем мешать. Предоставляем вам возможность работать, – сказал Оутс.

Они вышли из центра сбора данных и вернулись в кабинет, где нашли Сэма Эммета, который ждал их. Оутс видел, что выражение лица Эммета означает неприятности.

– Я только что с Капитолийского холма, – сказал Эммет. – Они ведут себя, как некормленые животные в зоопарке. В конгрессе обсуждают импичмент. Сторонники президента изображают верность, но это всего лишь показуха. Широкой поддержки у них нет. Многие дезертируют.

– Назначат комитет по расследованию? – спросил Оутс.

– Оппозиционная партия собирает голоса за то, чтобы ради экономии времени обойтись без расследования.

– Как по-вашему, каково будет решение?

– Палата представителей может сегодня же проголосовать за импичмент.

– Результаты голосования?

– Пять к одному за импичмент.

– А сенат?

– Результат тоже неизбежен. Предварительное голосование показывает, что за импичмент выскажутся больше двух третей сенаторов; этого достаточно для принятия.

– Они не теряют времени.

– Учитывая последние действия президента, импичмент, кажется, необходим немедленно.

– Кто-нибудь высказывается за вице-президента Марголина?

– Конечно, но ему ничего не поможет, если он не покажется сам. Через шестьдесят секунд после отставки президента кто-то должен дать клятву как его преемник. Говорят, Марголин будет скрываться до последней минуты, чтобы его не связали с безумной политикой президента.

– Что делает Моран?

– Вот что хуже всего. Он утверждает, будто у него есть доказательства того, что Марголин совершил самоубийство и что я скрываю этот факт.

– Кто-нибудь верит ему?

– Неважно, верят ему или не верят. Пресса набрасывается на его заявления, как муравьи на мед. Его прессконференции привлекают огромное внимание, и он требует, чтобы его защищала секретная служба. Его помощники уже составили план передачи власти и назвали имена его ближайших советников. Продолжать?

– Картина ясна, – угнетенно сказал Оутс. – Следующим президентом Соединенных Штатов будет Алан Моран.

– Этого нельзя допустить, – холодно сказал Эммет.

Все посмотрели на него.

– Если к завтрашнему утру не появится Винс Марголин, – спросил Броган, – как мы можем помешать?

– Годится любой способ. – Эммет достал объемистую папку. – Господа, взгляните на это.

Оутс открыл папку и молча принялся изучать ее, а потом передал Брогану, который, в свою очередь, отправил ее Меткалфу.

Закончив, они молча смотрели на Эммета, словно решали, кто будет говорить первым.

– То, что вы прочли, господа, – правда, – просто сказал Эммет.

– Почему это не стало известно раньше? – спросил Оутс.

– Потому что раньше никогда не возникало потребности проводить глубинное расследование, – ответил Эммет. – ФБР не раскрывает мрачных тайн наших законодателей, если улик их преступной деятельности недостаточно.

Грязь разводов, мелкие правонарушения, сексуальные извращения или нарушения правил движения – все это мы складываем в сейф и отворачиваемся. Досье Морана свидетельствовало о том, что он чист, чересчур чист для человека, поднявшегося на самый верх без преимуществ образования, ума, трудолюбия, богатства или связей. Ничто в нем не свидетельствовало о напористости или талантах. Как видите, результат расследования не может служить рекомендацией в папы.

Меткалф принялся снова просматривать папку.

– Та брокерская контора из Чикаго… как же она называлась? А, да, „Блэкфокс и Черчилль“.

– Фирма, созданная для отмывания взяток и оплаченных действий Морана. Эти имена взяты с могильных плит кладбища в городе Фарго в штате Северная Дакота.

Фальшивые транзакции ценных бумаг прикрывают взятки, полученные от тайных заинтересованных групп, оборонных фирм, чиновников штатов и городов, которым нужно федеральное финансирование и которым неважно, как они его получат. Это взятки за услуги Морана. По сравнению со спикером палаты представителей Бугенвили кажутся бойскаутами.

– Все это нужно предать гласности, – решительно сказал Броган.

– Я не стал бы торопиться, – предупредил Оутс. – Моран будет все отрицать, скажет, что его подставляют, чтобы он не смог повести страну к возрождению и единству. Так и вижу, как он, вися на кресте, просит вспомнить об американской традиции честной игры.

А к тому времени как министерство юстиции поставит его в трудное положение, он уже будет президентом.

Давайте посмотрим правде в глаза: нельзя проводить страну через две процедуры импичмента сразу.

Меткалф согласно кивнул.

– После безумной политики президента и бреда Морана о смерти Марголина это разоблачение покажет публике больше, чем она в состоянии выдержать. Полное неверие в федеральную систему вызовет при следующих выборах мятеж избирателей.

– Или что-нибудь похуже, – добавил Эммет. – Все больше граждан отказываются платить налоги: им не нравится, куда тратят их доллары. И нельзя винить их в том, что они не доверяют правительству из неумелых лидеров и плохих актеров.

К следующему пятнадцатому апреля [32]32
  В США 15 апреля – крайний срок подачи налоговых деклараций за прошлый год.


[Закрыть]пять миллионов человек разорвут свои налоговые декларации, и федеральный механизм, каким мы его знаем, перестанет функционировать.

Четверо сидели в кабинете в трейлере, застыв, как фигуры на холсте. Картины будущего не казались им приятными.

Такого раньше никогда не бывало. И перспектива пережить эту бурю невредимыми казалась маловероятной.

Наконец Броган сказал:

– Без Винса Марголина мы погибли.

– Этот парень Питт из НПМА дал нам первую ниточку, – сказал Броган.

– Так что у вас есть? – спросил Меткалф.

– Питт установил, что лабораторию, контролирующую мозг, где содержат Марголина, прячут внутри речной баржи.

– Где? – переспросил Меткалф, как будто не расслышал.

– В речной барже, – повторил Эммет. – Стоящей бог знает где на водном пути.

– Вы ее ищете?

– Этим занимаются все агенты, каких мы с Мартином смогли выделить.

– Если сообщите больше подробностей и быстро выработаете план координации наших усилий, я направлю в эти районы части министерства обороны.

– Это очень помогло бы, генерал, – сказал Оутс. – Спасибо.

Зазвонил телефон, и Оутс снял трубку. Молча выслушав, он положил ее.

– Черт!

Эммет никогда не слышал такого от Оутса.

– Что случилось?

– Один из моих помощников звонил из палаты представителей.

– Что он сказал?

– Моран провел голосование по импичменту.

– Теперь между ним и постом президента стоит только сенат, – сказал Броган.

– Он опередил расписание на добрых десять часов, – заметил Меткалф.

– Дьявольщина, если завтра к этому времени мы не сможем предъявить вице-президента, – сказал Эммет, – можем попрощаться с Соединенными Штатами.