355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Клари Ботонд » В садах чудес » Текст книги (страница 27)
В садах чудес
  • Текст добавлен: 9 ноября 2017, 12:30

Текст книги "В садах чудес"


Автор книги: Клари Ботонд


Соавторы: Якоб Ланг,Жанна Бернар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

Глава двадцатая
Ночная беседа и дневные бдения

Сет Хамвес и Йенхаров легли в комнате Сета на одной постели. Сет погасил светильник, натянул до подбородка простыню, Йенхаров завернулся в свою.

– А теперь – рассказывай, – попросил Сет Хамвес.

Йенхаров лег поудобнее.

– Ну вот! Вначале я просто бродил… Без всякой цели…

Сет Хамвес понял, что младший брат не хочет рассказывать о своей прогулке вокруг усадьбы Дутнахта и тоже решил умолчать о своем разговоре с Ренси, дочерью Дутнахта.

– Ну… я бродил… брел наугад. И незаметно оказался у заброшенной дороги. Помнишь, еще когда мы были маленькие, нас ею пугали. А тут было светло, день, совсем не страшно. Я и решил пойти посмотреть, что же это такое – заброшенная дорога. Ничего интересного не увидел, пока не дошел до того самого строения. Я тоже догадался, что это храм. Но я не решился туда войти, а хотел пуститься в обратный путь. И тут потерял дорогу. Тщетно я поворачивался то в одну сторону, то в другую – куда бы я ни шел, я снова и снова выходил к храму. Я уже отчаялся, уже чувствовал, как слезы застилают глаза.

– Бедняга мой!

– Да, можно было смело назвать меня беднягой. Я уже не сомневался в том, что меня никогда не найдут. Я думал, что или чем-либо прогневил богов или попал под власть злых духов. Наступила ночь, но я боялся войти в храм и устроил себе постель из листьев и веток на земле. Наутро я отыскал в овраге ручей и напился. Есть было нечего, чтобы хоть как-то утолить голод, я жевал стебельки дикого чеснока. Так проходило время. Потом хлынул дождь и я все же решился укрыться в храме. Стало темно, еще темнее, чем прежде, и я уже совсем ничего не мог рассмотреть внутри. Я ощупью нашел алтарь и притаился за ним.

Слышался шум дождя и будто мыши перебегали. После мне стало казаться, что я слышу чье-то злобное издевательское хихиканье. Мне стало страшно. И тут я услышал твой голос, ты просил бога помочь тебе найти меня. Но я был так испуган, что в первый момент подумал, уж не злой ли это дух, принявший твое обличье… Но голос был настолько твой, настолько твои слова, чистые, искренние, что я уже не мог сомневаться дальше. Я позвал тебя…

– Ну а дальше я и сам знаю, что произошло, – тихо засмеялся Сет Хамвес и тут же посерьезнел. – Завтра утром я отправлюсь в храм. Надо почтить бога. И при свете дня я увижу, какому богу посвящен храм.

– Я пойду с тобой!

– Но мать будет тревожиться, а отец снова будет бранить тебя за то, что ты не помогаешь ему.

– Но мы ведь пойдем рано и вернемся засветло…

– Ну хорошо. В конце концов я не вправе отказывать тебе, ведь именно благодаря тебе мне открылся этот храм.

– Вот видишь, – прошептал Йенхаров, засыпая.

Ночь пролетела быстро. Утром Йенхаров, как всегда, проснулся раньше и принялся будить старшего брата. Сначала Сет Хамвес отбивался, мычал, натягивал на голову простыню.

– Ну Сети! – в отчаянии воскликнул Йенхаров. – Сети! Мы же хотели утром идти в храм. Ты же собирался почтить бога. Он может разгневаться за нарушенный обет! Вставай, вставай, Сети! – он почти сердито потянул брата за обе руки и сильно дернул.

Сет Хамвес сел на постели. Но тотчас все вспомнил. Они быстро умылись и оделись.

В саду старый раб поднимал воду из колодца, чтобы полить деревья.

– Сенеб, – обратился к нему Сет Хамвес, – передай господину и госпоже, что мы вернемся к обеду. Не забудь!

Сенеб обещал передать.

Братья прошли в дальний конец двора. В длинном строении, где помещалась кухня, несколько рабынь уже мололи зерно на каменных зернотерках. Доверенная служанка матери надзирала за ними.

– Дай-ка нам еды на дорогу, Байя, – сказал Сет Хамвес.

– Куда это вы оба собрались ни свет ни заря?

– Скажешь матери, что мы к обеду вернемся. И поторопись наполнить корзину.

Служанка подняла крышку ларя, взяла корзину, сплетенную из крепких тростниковых стеблей, и принялась наполнять ее разной снедью.

– И вчера унесли из дома хорошую крепкую корзину. Так не напасешься корзин.

– Та корзина осталась на храмовом алтаре в дар богу, – строго произнес Сет Хамвес, – или ты пожалела одну корзину для алтаря?

– Я чту богов, – коротко откликнулась служанка.

Она подала Сету корзину. Сет кивком поблагодарил ее.

Вместе с младшим братом Сет прошел через сад. Из садовой калитки они вышли на дорогу.

В то утро дорога к храму показалась обоим совсем простой. Без всяких приключений они добрались до усадьбы Дутнахта. Там, должно быть, все спали, ворота были накрепко заперты. Не желая смущать брата, Сет Хамвес сделал вид, будто эта усадьба, мимо которой они прошли, нисколько не интересует его. Но он заметил, что Йенхаров немного покраснел.

Они вышли на заброшенную дорогу и спокойно дошли до оврага. Спустились вниз и выбрались наверх. Пройдя еще немного, братья увидели заброшенный храм.

Ярко светило солнце. Юноши подошли к алтарю, простерлись ниц. Когда они поднялись, Сету Хамвесу бросилось в глаза, что оставленные им вчера припасы исчезли. И совсем не было похоже на то, что их утащили мыши или крысы или дикие кошки. Не осталось никаких крошек, никаких разбросанных кусков.

– Смотри! – прошептал Йенхаров.

Сет Хамвес увидел, что его вчерашняя корзина стоит посреди алтаря. Теперь в ней не осталось еды, но она не была и пустой. Кто-то красиво расположил в ней травы и дикие цветы.

Братья разложили на алтаре то, что они принесли теперь, оставив немного себе для еды.

– Я пришел, как обещал, – громко произнес Сет Хамвес, – я и мой младший брат, мы снова благодарим тебя, о добрый бог. Позволь нам совершить нашу скромную трапезу в твою честь и осмотреть твой храм? Подай знак.

Братья замерли со скрещенными руками. Оба искренне верили в то, что знак будет подан.

И вдруг в храм влетела маленькая серая кустарниковая птичка. Покружилась над алтарем, опустилась на него, клюнула лепешку. Затем быстро слетела с алтаря, покружилась над головами братьев и вылетела наружу.

– Знак, – прошептал Йенхаров.

– Да, – тоже шепотом откликнулся Сет Хамвес.

Они сели у подножья алтаря и принялись за трапезу.

Они ели медленно, ощущая, как обоих их охватывает торжественное настроение.

После еды стали осматривать храм.

– Как странно! – воскликнул изумленный Йенхаров. – Здесь нет никаких изображений. В других храмах я такого не видел.

В храме действительно не было изображений богов. Стены и колонны были украшены лишь волнистыми линиями. Вдоль линий тянулись ряды иероглифов.

– Написано как-то непонятно, – заметил Йенхаров и посмотрел вопросительно на старшего брата.

Сет Хамвес внимательно всматривался в надписи, покрывшие стены.

– На каком это языке? – спросил младший брат.

– Это наш родной язык. Таким он был в древности.

– Ты можешь понять, что здесь написано?

– Думаю, что со временем смогу. Со следующего раза я начну переписывать надписи и дома буду заниматься их расшифровкой. Пока же я понимаю одно: этот храм посвящен Нуну, богу предвечного океана.

– Потому все эти волнистые линии?

– Да. Океан и порождаемое им бытие, оно выходит из волн в виде божественного слова.

– Благодарю тебя, добрый Нун, за то, что ты помог моему брату найти меня, за то, что ты укрыл меня от непогоды и за то, что ты осветил нам путь во мраке, – искренне и звонко воскликнул Йенхаров, – но желаешь ли ты, чтобы мы раскрыли тайну существования твоего храма людям? Хочешь ли ты, чтобы сюда пришли жрецы и паломники? Если ты того желаешь, подай нам знак!

Сет Хамвес подавил невольную улыбку. Он чувствовал, что на этот раз не будет знака. И действительно, братья долго стояли, молитвенно скрестив руки, чутко прислушиваясь, вглядываясь. Но в храме воцарилась ничем не нарушаемая торжественная тишина.

– Позволяешь ли ты мне приходить сюда, о добрый бог? – наконец произнес Сет Хамвес.

Легкий шелест пронесся под самой кровлей. Увядший древесный лист слетел на самую середину алтаря.

– Добрый Нун благосклонен к тебе, – зашептал горячо Йенхаров на ухо старшему брату.

– Тише, тише. Не следует хвалиться и гордиться, когда божество снисходит к нашим смиренным мольбам.

Они снова простерлись ниц у алтаря. Затем покинули храм. Дорога снова показалась им совсем нетрудной. Они уже знали все ее изгибы и повороты.

– Ты завтра снова хочешь прийти сюда? – спросил Иенхаров.

– Да, но один. Мне придется работать – списывать надписи со стен и колонн.

– Но ты расскажешь мне, что тебе удастся узнать?

– Непременно, если, конечно, на то не будет запрета бога.

По пути домой они заглянули в храм бога Ра, хозяйством при храме управлял их отец. Отца братья нашли в храмовой кладовой.

– Что это с вами? – Инпу подозрительно вгляделся в сияющие лица сыновей. – Отыскали клад или… или… – лицо отца сделалось серьезным. – Пришел ответ из Мемфиса? – глухо произнес он.

«Значит, и отец ждет этого ответа и верит в меня!».

– Нет, ответа еще нет, – опустил голову Сет Хамвес, – просто сегодня хорошее утро. Мы немного прогулялись.

– Ну и полно бездельничать. Ступайте к матери, поешьте. А потом ты, Хари, приходи ко мне, поможешь сосчитать и записать присланные сегодня утром кувшины с медом. А ты, Сети, не забывай, через три месяца истекает срок, назначенный Дутнахтом.

– Я помню.

– Вот и хорошо!

– Вечно отец все испортит! – сердито сказал Хари, когда они входили в дом.

– Не надо сердиться на него, – мягко заметил Сет Хамвес.

– Прежде ты сам на него сердился!

– А теперь мне кажется, я стал как-то лучше понимать его. Должно быть, я и сам старею.

Йенхаров засмеялся.

На другое утро Сет Хамвес снова отправился в храм Нуна. Дорога уже казалось ему привычной. Он снова захватил с собой еду, в также решил возложить на алтарь один из своих лучших, собственноручно переписанных папирусов, где излагалась история возникновения вселенной, начинавшаяся с описания предвечного океана Нуна.

В храме его встретили свежие цветы и травы на алтаре. Сет Хамвес разложил еду. Затем поднял вверх папирус и также возложил его на алтарь. Легкий приятный ветерок задувал в просторном зале. Но Сету Хамвесу не был странен этот ветерок, словно прилетевший сюда неведомым путем с далекого речного берега; Сет понимал, что это выражение благосклонности божества.

Перекусив у подножья алтаря, юноша поспешил приняться за работу. Он подошел к одной из стен, макал тростниковое перо в чернильницу, пристроенную у пояса, и тщательно копировал на чистом папирусном листе знаки, испещрившие стену.

Время текло незаметно. Только через несколько часов юноша почувствовал усталость. Тогда, не забыв выразить благодарность доброму Нуну, Сет Хамвес отправился домой.

Изо дня в лень он приходил в храм Нуна и переписывал надписи со стен и колонн. Но все попытки расшифровать их – пока оставались тщетны.

– Ну, Сети, о чем же говорят надписи в храме? – спросил однажды Йенхаров.

– Пока я не сумел их разобрать, – отчужденно ответил Сет Хамвес.

– И ответа из Мемфиса так и нет. И целый месяц уже прошел, через два месяца вернется Дутнахт, – Йенхаров понурился.

«Как летит время! – подумал Сет Хамвес. – Прошел месяц, а я и не заметил».

– Но тебе, кажется, теперь все равно, – продолжал Йенхаров, искоса поглядывая на старшего брата, – ты теперь думаешь только о надписях из храма Нуна.

– Не смейся надо мной, Хари, – ответил Сет Хамвес с какою-то странной беззащитностью.

Йенхарову сделалось неловко, хотя он и не думал смеяться над старшим братом.

– Я вовсе не смеюсь над тобой, Сети!

Глава двадцать первая
Жрец

В один из обычных теплых и светлых храмовых дней Сет Хамвес, как всегда, переписывал надписи. Вдруг ему почудилось, что кто-то наблюдает за ним. Было так тепло и светло. У входа реял светлый столбик солнечных пылинок. Какая-то атмосфера спокойной доброты разливалась в воздухе. И, должно быть, именно поэтому, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Сет Хамвес не испугался.

В первый миг ему пришло в голову, что это Йенхаров или даже отец, случайно нашедший дорогу к храму. Но нет, юноша чувствовал, что на него смотрит незнакомец.

Сет Хамвес обернулся.

У алтаря стоял красивый высокий старик в темном одеянии, крупные черты его лица и глубокие темные глаза лучились добротой и пониманием, он был бос, на голове серебрился ежик седины, темная клинообразная бородка чуть подавалась вперед и придавала лицу немного смешное выражение. Никакого страха старик не вызывал.

– Приветствую тебя, о юный ученый, – произнес он мягким звучным голосом, увидев, что Сет Хамвес обернулся.

– Я еще не достоин того, чтобы меня так называли, но я благодарю вас и приветствую, – скромно отозвался Сет Хамвес.

– Не позволишь ли ты мне вкусить от этой чудесной трапезы, что приготовлена на алтаре?

Юноша немного смутился.

– Это мое приношение богу Нуну и позволения следует спрашивать у него.

– Но я надеюсь, бог Нун милостиво дозволит своему бедному жрецу вкусить от сих плодов земли и труда человеческих рук…

Старик молитвенно сложил руки. Не успел он сотворить этот жест, как солнечный столбик у входа вытянулся, переместился в воздухе и озарил старика. Тот некоторое время постоял, окруженный танцующими солнечными пылинками, затем слегка повел руками – пылинки послушно вернулись на прежнее место у входа.

– О юноша, считаешь ли ты, что добрый Нун подал знак?

– О, да, да! – воскликнул Сет Хамвес. – Простите меня. Мне следовало понять…

– Раздели со мной трапезу. Мне так долго приходилось питаться в одиночестве и скудости. Но благодаря тебе, вот уже целый месяц, как я вкушаю свежую и вкусную пищу.

– И цветы в корзине… Это вы их меняете?

– Кто же еще?

– Простите, я до сих пор не сказал вам своего имени. Меня зовут Сет Хамвес, я старший сын Инпу, управляющего храмовым хозяйством при храме бога Ра.

– А я бедный старый жрец всеми забытого древнего бога. Но присядем же.

Они сели у алтаря и принялись за еду. Сет Хамвес обратил внимание на то, как изящны и просты жесты старого жреца. Тот ел и пил неспешно, с каким-то приятным спокойствием.

– Вы живете в храме?

– Уже много, много лет. Еще мой дед служил доброму древнему Нуну и завещал это служение моему отцу, а тот – мне. Я прожил свою жизнь здесь, в одиночестве.

– Как я завидую вам! – невольно вырвалось у юноши. – Удалившись от мирских тревог, вы, должно быть, счастливы.

– Счастье разлито повсюду в нашем бытии, – улыбнулся старый жрец. – Надо только уметь ощутить его.

– То есть – найти?

– Нет, искать не надо. Оно всегда с нами, наше счастье. Надо лишь ощутить его.

– Я буду думать об этих ваших словах.

– Если желаешь. А пока не хочешь ли побывать в моем жилище?

– Да, да, очень хотел бы!

Старый жрец направился в противоположный конец зала. Сет Хамвес последовал за ним. Подойдя к стене, так же, как и остальные стены и колонны украшенной изображением волнистых линий и испещренной иероглифами, старик поднял руку и коснулся подушечкой указательного пальца самого верхнего иероглифа, изображавшего священного жука – скарабея. Тотчас же часть стены повернулась, подобно открывающейся двери. За дверью открылся проход, ведущий вглубь. Старик и юноша вошли. Дверь тотчас задвинулась за ними. Но Сету Хамвесу не сделалось страшно. В узком проходе не было темно, откуда-то из глубины шел свет.

– Иди за мной, – велел старик.

Сет Хамвес послушно последовал за ним. Вскоре проход расширился и они очутились в скромной жилой комнате. Здесь не было окон, но прохладный свет, чуть зеленоватый, мягко освещал все. Пол был устлан аккуратными циновками, в кувшинах и мешках, которых было немного, хранились, должно быть, скромные припасы. С потолочных балок свешивались связки лука, чеснока, сушеных трав и плодов. Сета Хамвеса немного удивило отсутствие письменных принадлежностей, но спрашивать он пока не решался. Не было также стола и постели, старик, должно быть, так и спал на циновках.

– Вот моя обитель, – произнес он. – Я долго размышлял над тем, открыться ли тебе, и лишь когда добрый Нун послал мне знамение, я явился тебе.

– Меня радует ваше доверие.

Они присели на циновки и начался разговор. Вскоре Сет заметил, что, в сущности, говорит он один. Старик молчал и лишь изредка вставлял короткие вопросы, а Сет Хамвес рассказывал о своей жизни, о младшем брате, о своих занятиях. Никогда в жизни ему не приходилось говорить о себе с таким удовольствием. И, несмотря на то, что старик ничего не произносил в ответ, юноше казалось, что еще никто не понимал его так хорошо. Собираясь проститься со стариком, Сет Хамвес не преминул спросить:

– Могу ли я рассказать о вас моему младшему брату Йенхарову и привести его к вам?

– Нет, – мягко ответил старый жрец. – Пока не следует делать этого. Но я непременно скажу тебе, когда это будет можно.

– А завтра вы позволите мне прийти?

– Охотно. Ты найдешь меня в зале у алтаря.

По тому же проходу они подошли к стене. Сет увидел, что и та сторона стены, что была обращена к жилищу старого жреца, покрыта волнообразными линиями и письменами. И здесь имелся верхний иероглиф, изображающий скарабея. Старик снова коснулся его и дверь отворилась. Старик проводил Сета Хамвеса до алтаря в зале и пообещал, что будет ждать его завтра.

Это новое знакомство взволновало юношу.

«Если бы он согласился помочь мне расшифровать древние письмена! Конечно, ему нетрудно было бы это сделать. Я уверен. Но почему в его жилище нет ни папирусов, ни принадлежностей для письма? Странно. Попробую завтра попросить его помочь мне».

Дома младший брат тотчас заметил необычайное волнение, охватившее старшего.

– Что случилось, Сети? Что-нибудь в храме?

Сету Хамвесу не хотелось обманывать Йенхарова и поэтому он решился на полуправду.

– Знаешь, кажется, я приблизился к разгадке древних надписей.

– На самом деле?

– Ты мне не веришь?

– Что ты! Я жду-не-дождусь, когда же ты мне все расскажешь!

– О, не сомневайся, Хари, я многое расскажу тебе.

На другое утро Сет Хамвес позаботился о том, чтобы корзина была наполнена самой вкусной пищей, он собственноручно положил туда сладкие вяленые финики, медовые лепешки, глиняную флягу с вином. Захватил он и кое-какие свои записи, касавшиеся поисков верного способа расшифровки храмовых надписей.

Сердце юноши радостно забилось, когда он увидел, что старик ждет его у алтаря, как обещал.

– Сегодня, – робея начал Сет Хамвес, – я хотел бы отпраздновать свое знакомство с вами и отблагодарить доброго Нуна за все, что он сделал для меня. Я принес праздничное угощение.

Вдвоем они возложили часть принесенного угощения на алтарь бога, остальное с удовольствием съели сами. Сету нравилось видеть, что старик ест с удовольствием. Сет заметил, что у него целы зубы и подумал, что это следствие умеренной и спокойной жизни.

После еды они снова прошли в жилище жреца. Сет сначала хотел было спросить о том, почему здесь нет ни папирусов, ни принадлежностей для письма, но после решил, что такой вопрос может показаться невежливым. Поэтому с трепещущим сердцем он заговорил о другом.

– Простите меня. Быть может, я поступаю дурно. Но вы ведь и сами видели, я переписываю надписи со стен и колонн храма. Мне хотелось бы соприкоснуться с мудростью древних. Я не дерзаю постичь ее целиком, но могу ли воспринять хотя бы частицу этой мудрости? Вы, я полагаю, давно постигли ее. Не поможете ли вы мне расшифровать письмена древних почитателей бога Нуна?

Юноша опустил голову и с трепетом ждал ответа.

– Когда я прочел переписанный тобою папирус, на котором излагалась история возникновения вселенной, я понял, что в душе твоей живет неутолимая жажда познания. Этот папирус я оставил на алтаре, но стоило мне лишь на миг отвернуться, как он исчез, лишь столбик солнечной пыли реял над алтарем. Тогда я понял, что ты угоден богу. Я мог бы просто перевести тебе все, о чем повествуют надписи на стенах и колоннах храма Нуна, но я полагаю, тебе не это нужно. Тебе не нужно, чтобы я прошел твой путь за тебя, но чтобы я лишь направил тебя по верному пути.

Покраснев, Сет Хамвес кивнул.

– Покажи мне, чего ты уже успел добиться.

– О, я не сделал и нескольких шагов по необъятной дороге, – юноша развернул перед старым жрецом свои записи.

Тот внимательно прочел их.

– Ты, я вижу, на верном пути.

Вдвоем они склонились над записями Сета Хамвеса.

А через несколько дней Сет Хамвес уже понимал, о чем говорилось в многочисленных надписях, испещрявших стены и колонны храма. Теперь осталось прочесть их все, от начала до конца. Он готов был посвятить этому всю свою жизнь.

Но и то, что он уже успел прочесть, было удивительно. Надписи рассказывали о странных божествах будущего, о том, что из города Ура выйдут почитатели нового бога по имени Ягве, а спустя много-много лет часть из них поверит в богочеловека, рожденного от женщины и птицы. И многие тысячи лет будет длиться вера в этого богочеловека по имени Ешуа, а старых богов Египта станут считать сказкой, а веру в них – ребяческим заблуждением…

Сет Хамвес ужаснулся и посмотрел на своего наставника, ища у него поддержки.

– Что означает все это? Кто заблуждается? Мы? Сейчас? Или те люди, что будут жить после нас? Скажите мне. Вы должны знать правду!

– Я не хочу, чтобы ты думал, будто я кощунствую. Истины о Ягве, Ешуа, о Нуне и Ра, о Зевсе и Афине – божествах далеких и неведомых тебе эллинов, а также истины еще о тысячах божеств – не противоречат друг другу.

– Стало быть, все эти боги существуют? Все?

– Или не существуют.

– Тогда что же существует? Что простирает над людьми покров милосердия?

– Боги и сами люди.

– Но неужели наших богов станут считать пустой сказкой?

– Да, неразумные так и станут думать. Но ведь будут и разумные люди на земле. И они вспомнят наших богов, почтят их и разгадают их тайны, как ныне ты почтил старого Нуна и внимательно читаешь письмена на стенах его храма.

– И все же мне тяжело думать обо всем этом.

– Существуют тягостные знания.

– Это я давно уже понял. Знание несет много мучительных мыслей и чувств. А возможно ли существование радостного знания?

– Я мог бы просто ответить тебе – нет, или наоборот, да. Но я не хочу произносить легковесных слов. Я вижу, что пришло время для серьезного разговора. Мы будем говорить завтра.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю