355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Клари Ботонд » В садах чудес » Текст книги (страница 12)
В садах чудес
  • Текст добавлен: 9 ноября 2017, 12:30

Текст книги "В садах чудес"


Автор книги: Клари Ботонд


Соавторы: Якоб Ланг,Жанна Бернар
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

Совсем стемнело. А вдруг я ошиблась и мачеха не придет? А вдруг она – не убийца? Мне так хотелось, чтобы это было так! Но я знала, что это не так, не так!

Я чуть не задремала, сморенная теплом, исходившим от конских тел. И вдруг – шаги. Я сжалась. Это была она, мачеха!

Она вошла, одетая в длинное платье для верховой езды. Вывела коня. Перед этим она огляделась. Неужели почувствовала, что здесь кто-то есть? Я знала, что надо делать дальше!

Снаружи донесся стук копыт. Она едет. Теперь надо пропустить ее вперед и ехать следом. Еще в городе специально для меня выездили кровную кобылу. Прекрасная лошадь привыкла ко мне, я тоже полюбила ее. Я назвала ее Белянкой, она была белая.

– Выручай, Белянка! – прошептала я.

Я взобралась на лошадь, выехала из конюшни. И тут вспомнила о воротах! Вдруг они заперли ворота? Было уже совсем темно. Мачеха могла знать какой-то потайной путь! Но к моему счастью, ворота были распахнуты настежь. В общей суматохе по случаю гибели хозяина никто не позаботился запереть их.

Я сидела в седле на высокой лошади. Мои маленькие ноги свисали вниз. Я чувствовала себя беспомощной, слабой. Я натянула поводья и Белянка послушно остановилась. Я прислушалась. Вдали отчетливо раздавался стук копыт. Мне предстояло нелегкое дело! Надо было держаться на порядочном расстоянии и одновременно не отставать. Удивительно, что я справилась с этой задачей, казалось бы, непосильной для семилетней девочки!

Мачеха поехала по дороге. Я догадалась, что она хочет ехать кружным путем, а не напрямик через лес. Должно быть, и она побаивалась. А мне было очень-очень страшно! Холодный воздух вызывал у меня озноб. Я была слишком легко одета. И, как назло, я припомнила одну страшную сказку, которую слышала от старой служанки. Быть может, и вам эта сказка знакома.

Некая деревенская женщина слыла колдуньей. Однажды она тяжело заболела и вскоре стало ясно, что ей не миновать смерти. Тогда она попросила кузнеца выковать ей железные башмаки. И просто умоляла обуть ее, когда она умрет, в эти башмаки и в них положить в гроб. Просьбу умирающей исполнили, ведь это было ее последнее желание! А на другую ночь после ее похорон некий рыцарь ехал ночью через лес близ деревни. И вдруг увидел бегущую женщину. За женщиной гнался черный всадник. Раскинув руки, она бежала прямо к рыцарю и кричала:

– Помогите! Помогите!

Рыцарь вскинул меч. Но тут черный всадник подъехал совсем близко. Рыцарь увидел, что глаза всадника горят, как угли, на черном угольном лице.

Женщина взвизгнула и кинулась бежать дальше. И тут с ее ног свалились железные башмаки.

– Она моя! – воскликнул дьявол (ибо это он и был!), и с этими словами догнал ее, схватил за волосы и отсек ей голову. И в тот же миг на глазах изумленного рыцаря всадник и обезглавленная женщина исчезли.

Рыцарь добрался до деревни и поведал о случившемся. Раскопали могилу колдуньи, открыли гроб и увидели, что она без головы. И железных башмаков не было у нее на ногах.

Вот эта сказка и преследовала меня всю дорогу. То я вспоминала, как жужжит веретено и горит свеча в кухне и звучит убаюкивающий голос служанки; то мне виделся черный всадник с горящими глазами и убегающая от него лохматая колдунья. Сколько раз я была готова закричать от страха, спрыгнуть с лошади, броситься ничком на траву и прикрыть руками затылок; но я сдерживалась и продолжала путь.

Наконец мачеха свернула в лес. И мне волей-неволей пришлось последовать за ней. Теперь под копытами Белянки иной раз похрустывали сухие ветки. Расстояние между мной и мачехой сократилось. Она вдруг оглянулась. Я увидела, что она боится. И когда я это увидела, угадала по ее испуганным жестам, мой страх уменьшился.

Мачеха выехала на поляну. Конечно, ей и в голову не могло прийти, что за ней следует ее семилетняя падчерица. На краю поляны возвышался холм. Крутой склон завершался глубоким оврагом. Мачеха остановилась у подножья холма и спрыгнула с коня. Я замерла поодаль, не решаясь слезть с лошади, тихо поглаживая Белянку, боясь, что она ударит копытами или выдаст меня ржанием. Но умная кобыла все понимала и стояла спокойно.

И тут навстречу мачехе вышел человек с факелом.

Ах, то был для меня первый урок, данный мне жизнью! С тех пор я знала, что правда может быть немыслимей самого странного вымысла, а человек, казавшийся обыденным и скучным, может вдруг обнаружить и проявить совершенно необычайные черты характера.

– Жильбер! – окликнула мачеха подошедшего незнакомца.

Значит, все-таки правда! Они – убийцы! Меня охватило отвращение, мне было противно видеть их!

Человек с факелом приблизился к мачехе. Я вскрикнула, но мой детский вскрик уже не имел никакого значения, ибо заглушен был отчаянным женским воплем мачехи. Она бросилась было бежать, и это снова напомнило мне сказку о черном всаднике и колдунье. Растерянная мачеха запуталась в складках своего длинного платья и упала на землю. При этом она кричала, не умолкая. Но мой страх совсем прошел. Потому что в человеке с факелом я узнала моего отца!

Мне совсем не показалось удивительным то, что отец жив и здесь; ведь у того мертвеца, который лежал в замке, было так страшно разбито лицо. И все же… Ведь отец и его соперник отнюдь не были похожи!

Отец стоял над мачехой.

– Замолчи и встань! – сурово и четко произнес он.

Я впервые видела своего отца таким. Я и не подозревала, что он может быть таким!

Мачеха смолкла и неуклюже поднялась. В дальнейшем я много раз была свидетельницей тому, как женщины, видя, что их кокетство, нарочитый испуг или столь же нарочитые слезы, не достигают цели, мгновенно успокаивались.

– Ты… Ты жив, – произнесла мачеха хриплым некрасивым голосом.

– Да, я жив! А твой любовник мертв!

– Но… Но как это? Ведь это был ты!

– Я знал, что он направляется сюда, для того, чтобы втайне подготовить и совершить убийство! Я был предупрежден! Я выехал ему навстречу и как бы случайно увидел его на дороге. Я сделал вид, будто весьма обрадовался, затем пригласил его принять участие в охоте. И ему ничего не оставалось, как согласиться. Мы поехали рядом. Я болтал, шутил, смеялся. Вскоре я заметил, что он также в хорошем настроении. Еще бы! Он собирался подкараулить меня во время охоты, зная мое пристрастие к этой благородной забаве, и столкнуть с крутого склона в овраг. Он не знал, сколько времени ему пришлось бы выжидать! Но вот, кажется, судьба к нему благосклонна, я – в его руках! Охотники рассеялись по лесу. Мы остались вдвоем. Мы поднялись на холм. Это предложил он! На холме я схватил его, связал ему руки. Я заставил его признаться во всем! Он оказался трусом, твой любовник! И я швырнул его в овраг, как швыряют груду мусора!

Мачеха слушала молча. Она уже окончательно пришла в себя.

– На нем было твоя одежда, – тихо сказала она. – И у него было твое лицо. Это был ты! Я ничего не понимаю!

– Тебе и незачем понимать, змея! И эту женщину, эту гнусную тварь я любил больше жизни! Я противен тебе? Ну, так ты больше никогда никого не увидишь, кроме меня! Всю свою дальнейшую жизнь ты будешь заперта в дальних покоях замка. Я сам буду приносить тебе пищу! А теперь…

Он вдруг с яростью рванул ее платье и разодрал Затем повалил мачеху на землю, набросился на нее, как дикий зверь. Они покатились по земле.

Мне сделалось не по себе. Я поворотила верную Белянку и помчалась домой.

Может быть, это и не странно, но дорога домой далась мне легче. Ворота по-прежнему были отперты. Я поставила Белянку в конюшню, пробралась к себе, упала на постель и уснула, как убитая.

Проснулась поздно, чуть ли не после полудня. Служанка, пришедшая помочь мне умыться и заплести косы, рассказала, что же произошло, пока я спала.

Во-первых, священник, вглядевшись в лицо и в одежду мертвеца, увидел, что это не хозяин замка. Все растерялись и засуетились. И тут (во-вторых) появляется хозяин! Оказалось, что во время охоты погиб один из его городских друзей, а сам он заблудился в чаще и не сразу нашел дорогу.

Я равнодушно выслушала эти бредни, я ведь знала о случившемся гораздо больше.

Меня позвали к отцу. Он и мачеха сидели вместе, как ни в чем не бывало. Отец поднялся, взял меня на руки, усадил к себе на колени и нежно смотрел на меня.

– Как ты похожа на свою мать! – наконец вымолвил он. – Зачем, зачем она умерла?! Бедная моя девочка! Какую дорогую цену плачу я за возможность быть отмщенным! Ты никогда не простишь меня!

Я ничего не понимала. Но когда отец сказал о дорогой цене за мщение, я заметила злобный блеск в глазах мачехи.

– Он скоро придет! – отец теперь говорил, как бы ни к кому не обращаясь, сам с собой. – Зачем, зачем я решился на это? Зачем я полюбил эту змею! О, я сделаю ее жизнь огненной геенной! Бедная моя девочка!

Постепенно я начала тревожиться.

Слуга доложил о том, что отца желают видеть. Отец побледнел. Казалось, он заколебался, ему хотелось не исполнить какое-то обещание.

– Скажи ему… – обратился он к слуге. – Скажи ему, что я готов! – резко закончил отец.

Слуга вышел. Вскоре в комнату вошел пожилой человек, в котором я не заметила ничего примечательного, кроме очень светлых голубых глаз.

Отец любезно приветствовал его и предложил ему сесть. Незнакомый старик сел в кресло.

– Вот, – отец повернулся к мачехе. – Этот человек помог мне вывести тебя на чистую воду! Благодаря ему, я смог отомстить! Он ждал в деревне, там, где должен был ждать твой Жильбер! Но вот она, цена мщения, – я должен отдать ему свою дочь!

Лицо мачехи выражало неприкрытую злобу. Старик был спокоен.

– Не думай! – отец по-прежнему обращался к мачехе. – Не думай, что тебе удастся тешиться своей злобой, радоваться моему горю! Ты еще будешь ждать смерти, как избавления от мук!

Мачеха опустила голову.

Отец поднялся, держа меня на руках.

– Соберите Кларинду в путь, – обратился он к служанке. – Положите в сундук все необходимое!

Наверное, меня можно счесть бесчувственной, но я не имела привязанности к родному дому. Сбывалась моя мечта о путешествиях и приключениях. Мне даже стало стыдно. Я боялась, что отец подумает, будто я совсем не люблю его! Я поцеловала его в колючую щеку и тихо сказала:

– Я обязательно вернусь и мы снова будем вместе. Я буду рассказывать тебе о далеких странах!

Отец заплакал, не стыдясь своих слез.

Я обхватила его за шею обеими руками и зашептала ему на ухо:

– Не убивай мачеху! Лучше отошли ее в монастырь! Пусть она живет там! Там она замолит свои грехи! А у тебя грехов не будет.

– О, моя умница! – воскликнул отец. – Ты видишь, старик, какое сокровище я тебе отдаю!

Затем отец приказал мачехе собираться и как можно быстрей.

– Клянусь тебе, моя милая Кларинда, еще до того, как ты покинешь этот дом, мачеха твоя уже будет на пути к монастырю!

И вправду мачеху увезли раньше, чем уехала я. Во все это время мачеха не проронила ни слова. В окно я видела, как отъезжала простая крестьянская повозка, увозившая ее.

– Отец! – тихо призналась я. – Ночью я следовала за мачехой! Я все видела и слышала! Только когда вы покатились по земле, как звери, я испугалась и помчалась домой!

– Так вот почему, – отец даже улыбнулся. – Вот почему Белянка была вся в мыле. Конюх решил, что ночью лошадь мучили злые духи! О, старик, эта девочка не только умна и добра, но и храбра! Умоляю тебя, береги ее!

Старик посмотрел на меня своими голубыми глазами и кивнул отцу.

Вез меня старик в крытой повозке, напоминавшей цыганскую кибитку. Он показался мне добрым, говорил, что я увижу далекие страны, красивые города и много разных чудес. Кроме того, он обещал, что многому научит меня, что жизнь моя будет полна необычайных приключений. Я слушала и по-детски радовалась. Ах, если бы я знала, как страшно сбудутся его слова!

Никаких вещей у старика не было, только мой сундук. Мы ехали долго, ночуя часто в поле или в придорожных гостиницах. Я выучилась сама умываться, причесываться, стирать свою одежду и даже готовить кое-какое кушанье. После мне все эти уменья пригодились.

Что же до приключений, то и их я скоро дождалась. Мы уже ехали по земле, где говорили на непонятном мне языке. Старик начал учить меня этому языку. Оказалось, что я легко и быстро запоминаю слова и целые фразы. В будущем и это мне пригодилось.

Однажды я проснулась от какого-то необычного шума. Я откинула полог и увидела что-то большое, синее, голубое. Я пригляделась – это была вода! И она так странно шумела! Старик сказал, что эту воду зовут «морем». И по этой воде, по морю, плыл дом, красивый дом с яркими занавесками. Я вскрикнула от восторга и захлопала в ладоши. Оказалось, что этот дом называется «корабль», а занавески – «паруса». Я приближалась к вашему городу! В светлой роще, среди бела дня, на нашу повозку напали какие-то оборванные люди. Они окружили нас, размахивали дубинками. Старик заговорил с ними. Кончилось все тем, что они забрали мой сундук. Но я об этом не пожалела. Я была еще не в том возрасте, когда жалеют об утраченном имуществе! А старик был даже рад, что я ни о чем не жалею и что не надо меня утешать. Он часто хвалил меня за ум и сообразительность, это наполняло мою душу гордостью, мне нравилось, что он меня хвалит.

Старик обещал показать мне порт, место, откуда отплывают в открытое море корабли. Он говорил, что мы поселимся в этом городе и он скоро начнет учить меня разным наукам и искусствам. Я радовалась и мечтала о том, как буду учиться очень-очень хорошо, а он будет хвалить меня. А после… вернусь к отцу! Но с тех самых пор я так и не попала на родину, и не знаю, жив ли мой отец.

Старик привел меня в порт, показывал мне и объяснял, как устроены корабли. Внезапно из толпы вынырнул какой-то смуглый человек с белыми блестящими зубами, на нем совсем не было одежды, только пестрая тряпка, намотанная на бедра. Он стал предлагать старику покататься на лодке. Старик отказывался. Смуглый человек сделался навязчивым, хватал старика за руку. Старик вырывался. Вдруг полуголый смуглый человек схватил меня в охапку и побежал. Старик поспешил за ним, крича:

– Спасите ребенка! Похитили мою дочь! Спасите! Помогите!

Но угнаться за моим похитителем он никак не мог. Мне очень не понравилось, что он кричит «помогите! спасите!», я тогда считала, что храбрый человек не должен так кричать.

Кое-кто, впрочем, обратил внимание на крики бедняги. Но похититель мой уже успел добежать до моря, прыгнул в лодку и отчаянно греб. Я сидела в лодке. Ничего я не испугалась. И тотчас же принялась мечтать о том, как поплыву по морю на большом корабле. Мне только немного было жаль, что не придется учиться у старика.

Лодка выплыла в открытое море. Волны раскачивали ее и от этого мне сделалось совсем весело. Гребец с любопытством смотрел на меня. Должно быть, ему стало странно, похищенный ребенок, к тому же девочка, не плачет, не зовет родных.

Наверное, я казалась забавной малышкой – в холщовом платьице, в потертых башмачках из коричневой кожи, с длинной каштановой косичкой, в которую сама вплела красную ленту.

Гребец улыбнулся мне и спросил, кивнув в сторону порта, а тем временем порт сделался маленьким, точно муравейник, и это тоже забавляло меня.

– Там твой отец?

– Нет! – ответила я. – Он просто один старик! Он увез меня от отца, чтобы научить разным наукам!

Гребец от душа расхохотался и вдруг запел. Он то нагибался вперед, то откидывался назад, и песня следовала за ритмом его движений. Это мне тоже понравилось.

Лодка подплыла к большому кораблю. И вот мы уже на палубе.

На самой верхушке мачты развевалось большое полотнище с полумесяцем. На палубе ходили люди. На головах у них были намотаны куски цветной ткани, после я узнала, что это тюрбаны. Один из этих людей был самым главным. Он что-то закричал на непонятном языке и сразу полуголые матросы начали поднимать паруса, а коричневые от солнца гребцы ударили веслами по воде.

Мой похититель повел меня к капитану. Они о чем-то поговорили, затем капитан дал ему золотую монету, которую смуглолицый тотчас же попробовал на зуб.

Капитан нагнулся ко мне. Взгляд у него был какой-то странно-пристальный. Но что-то подсказывало мне, что бояться не надо.

– Не тревожься, маленькая красавица! Плохо тебе не будет! – произнес он.

Речь была певучая, с гортанными переливами.

Я не помнила, называли ли меня прежде красавицей. Может быть, и называли, шутливым тоном, как говорят о хорошеньком ребенке. Но впервые человек всерьез сказал обо мне – «красавица»! Это не то чтобы обрадовало, не то чтобы напугало меня. Нет! Это лишь усилило мое одиночество и еще… я почувствовала что-то вроде жалости к себе.

Капитан взял меня за руку, повел вниз по узкой лесенке. Я легко переступала маленькими ногами, отъединенная от людей этим гортанно-певучим «красавица».

Мы вошли в комнату, красиво и пестро убранную. На стенах висели ковры, на полу лежали подушки, на маленьком резном столике в глубоком глиняном блюде лежали какие-то яркие плоды, круглые, покрытые пушком, румяно-золотистые. Мне очень захотелось попробовать такой плод. От блюда приятно пахло.

Но тут же я испугалась и, не выпуская руки моего капитана, прижалась к его ногам.

Я увидела толстую черную женщину. Одета она была в пестрое широкое платье, яркое, под стать всему остальному убранству, а на голову накрутила пышно большой кусок красной ткани. Круглое лицо ее лоснилось. Она улыбалась, глядя на меня, ее зубы и белки черных глаз были очень-очень белыми!

Круглой черной рукой она взяла с блюда персик и, держа румяный душистый плод на раскрытой ладони, указала пальцем другой руки на меня, затем на персик, и прищелкнула языком.

Капитан громко засмеялся. Я поняла, что эта черная женщина сравнивает меня с красивым плодом. Неужели я такая красивая? И вдруг мне показалось, что я, которая думает, видит, говорит, – это настоящая я; а мое лицо, глаза, волосы, – то, что эти люди считают красивым, – это как платье, это вроде одежды, в которую одета настоящая я.

Черная женщина очистила персик и протянула мне. Плод оказался необычайно вкусным.

– Это Айша, – капитан небрежно махнул рукой в сторону черной женщины. – Она будет прислуживать тебе, маленькая красавица! Ты с этого дня зовешься Седеф – «перламутр», потому что сама природа наделила тебя твердостью и чистотой!

Он даже не спросил, как мое настоящее имя. Впрочем, должно быть, я и не сказала бы ему.

Произнеся это, Кларинда покраснела. Эта легкая краска, внезапно выступившая на нежных щеках, придавала ее совершенному лицу особенное очарование.

Кларинда едва приметно вздохнула и продолжила свой рассказ.

– Меня поразило то, что оба моих имени, в сущности, означали одно и то же, ведь «Кларинда» – это «светлая»!

Негритянка Айша заботилась обо мне. Можно сказать, что впервые после смерти матери я попала в заботливые и добрые женские руки. До этого мачеха иной раз играла со мной, как с куклой, да торопливые служанки обихаживали наспех.

С Айшой было совсем иначе. Она полюбила меня. Я тоже привязалась к ней. Я почувствовала себя защищенной и любимой, и в моем характере начали проявляться детские черты, которых прежде я за собой не замечала. Я шалила, убегала на палубу, пряталась от моей черной няньки, бегала с ней наперегонки. Негритянка оказалась проворной и всегда ухитрялась догнать и поймать меня. Мы обе громко смеялись. Вскоре я уже понимала все, что говорили вокруг, и сама выучилась говорить. Я узнала, что моего похитителя зовут Хасаном. Сама не знаю, почему мне запомнилось его имя, ведь после мне не доводилось встречаться с ним. Имя капитана было Омар.

По вечерам господин Омар иногда спускался в нашу с Айшой каюту. Он садился на подушку, делался задумчив, затем брал длинную флейту и начинал играть. Играл он все печальные мелодии. Негритянка сидела напротив него, держа меня на своих толстых, обтянутых пестрой тканью платья коленях, и одной рукой прижимая к груди. Другой рукой она смахивала слезы. Слезинки у нее были такие же круглые, как ее лицо. За время путешествия с моим стариком я кое-что видела и узнала. Объятия, поспешные поцелуи, небрежно поднятые подолы юбок; мужчина и женщина, припавшие к стене и трясущиеся, как двухголовое чудовище. Все это казалось мне гадким. Я твердо решила, что со мной никогда не случится ничего такого. Мне почему-то очень не хотелось, чтобы это проделывали Айша и капитан. Однажды я спросила мою няньку напрямик:

– Почему господин Омар никогда не целует тебя?

Заливисто расхохотавшись добродушным смехом, она легонько шлепнула меня.

– Ах ты, круглая заднюшка! Знала бы ты, на чьем корабле ты плывешь! Дом у господина Омара – настоящий дворец! У господина Омара – четыре жены, одна красивее другой, и у каждой – свои покои! Что ему бедная негритянка!

– А тогда зачем ты с ним плывешь?

– Разве не видишь? Я готовлю ему кушанье и стираю белье. Да я ведь уже стара, девочка милая, прошла моя молодость!

Слова негритянки о красивых женах господина Омара дали моим мыслям новое направление. Мне очень захотелось задать моей няньке один вопрос, но я стеснялась. Затем все же почувствовала, что она существо низшее и потому не надо ее стесняться.

– Айша! – решилась я. – А я тоже буду женой господина Омара, когда мы приплывем?

Она засмеялась.

– А ты хочешь?

– Не знаю, – я потупилась. – Только ты никому не говори, а то я убью тебя! – странно, как это у меня вырвалось.

И негритянка перестала смеяться и почтительно ответила:

– Никому не скажу, маленькая госпожа, никому!

Мне нравилось видеть капитана, но видеть его подолгу я не хотела. Каждый раз, когда я его видела, мне делалось как-то мучительно, как будто я переставала быть свободной. Мне еще и восьми лет не минуло, а любовь мужчины и женщины я мыслила как нечто грязное и тягостное. Я еще не знала, что любовь может доставлять радость.

Мы плыли в открытом морс. Солнце светило ярко и мягко грело. Голубые волны качали корабль, голубое светлое небо поднялось высоко и было веселым. Айша говорила, что это я даю всем хорошую погоду и счастливое плавание. Мне такие речи были приятны.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю