Текст книги "В садах чудес"
Автор книги: Клари Ботонд
Соавторы: Якоб Ланг,Жанна Бернар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)
Жигмонт и Михал поднялись рано. Нашли выход во двор, посмотрели коней в конюшне, напоили их, поводили, потом сами умылись у колодца.
Когда они вошли в кухню, там за столом уже сидела Ивана, племянница хозяйки. Стол на этот раз выглядел более пристойно и чисто. При дневном свете они могли разглядеть девушку. Должно быть, ей уже минуло двадцать лет или даже немного больше. Высокая, стройная и тонкая, она все равно производила впечатление сильной. Темные, распущенные по плечам волосы, густые темные брови оттеняли приятно ее нежно-смуглое лицо. Особенно хороши были у нее глаза – темные, глубокие, большие и как-то безоглядно сияющие. Крепко зажав деревянную рукоять ножа в своих длинных, тонких и сильных, но чуть загрубелых пальцах, девушка резала на ровные ломти ковригу ржаного хлеба. Пальцы ее украшало несколько дешевых серебряных колечек, в уши были вдеты большие круглые серебряные серьги. Одета она была в темное синее платье из холста деревенской выделки. В этом странном жилье, где гостям не подавали воду для умывания, девушка выглядела чистой, нежной и доброй. Михал то и дело заглядывался на нее и лицо у него делалось умиленно-мечтательным и немного смешным, как у ребенка, который собирается просить взрослых об исполнении какого-то своего детского желания.
И Жигмонту и Михалу казалось, что они видели эту милую девушку прежде, но где и когда – не припоминалось.
Девушка улыбнулась и пригласила гостей к столу. Они назвали друг другу свои имена. Девушка извинилась за свое вчерашнее поведение – они с тетей живут очень замкнуто, никаких гостей у них не бывает, вот она и испугалась. Нет, о письме она ничего не знает.
– Но тетя Кларинда сейчас спустится и будет говорить с вами.
– Она уже знает о нашем приезде? – спросил Жигмонт.
– Нет, – Ивана покраснела. – Она с вечера не выходила. А я не беспокою ее, у нас так заведено. Но она скоро выйдет! – Девушка глянула на дверь с некоторым беспокойством, затем позвала служанку. – Мария!
Мария тотчас вошла в кухню.
– Мария, принеси молока для тети Кларинды! Скорее! Она скоро выйдет! Я совсем забыла о молоке!
Служанка принесла с ледника небольшой кувшин с молоком.
– Тетя Кларинда любит холодное молоко! – пояснила Ивана. И тут же смутилась тому, что посвящает гостей в столь интимные подробности тетиных вкусов и привычек.
Таким образом, завтрак проходил довольно приятно. Но тетя Кларинда все не являлась.
Наконец все уже открыто томились ожиданием. На лице Иваны появилось выражение испуга. Михалу стало жаль ее.
– Она, наверное, привыкла поздно выходить, – предположил юноша своим мягким доброжелательным голосом.
– Нет, нет! – поспешно и пугливо возразила Ивана. – Она всегда выходит рано!
– Ну, значит, она совсем скоро выйдет! – Михалу было немного досадно на себя – он так неудачно попытался успокоить девушку.
Подождали еще.
Хозяйка не появлялась.
– Надо бы сходить, посмотреть, что с ней! – уронила подошедшая близко к столу Мария.
– Нет, нет! – встрепенулась Ивана. – Я боюсь! Она не любит, когда ее тревожат!
– Мария права! – спокойно вмешался Жигмонт. – Пусть она и поднимется к госпоже. Думаю, та не рассердится на старую служанку!
Ивана сидела, как на иголках, все порывалась что-то сказать, возразить, но Жигмонт делал вид, будто не замечает ее волнения.
– Ступайте, Мария, – сказал он. – Мы будем ждать у лестницы.
Его тон и манера держать себя внушили почтение старой служанке.
Все собрались у лестницы, где уже ждал Чоба. Мария поднялась наверх. Ивана не находила себе места. Она опустилась на ступеньку и закрыла лицо ладонями.
– Это камень, – мягко произнес Михал. – Вы простудитесь!
Она отняла ладони от лица, посмотрела на юношу и вдруг послушно встала.
Страшный протяжный визгливый женский крик заставил всех невольно вздрогнуть.
Кричала Мария.
Вот она появилась на верхней ступеньке, лицо искажено от ужаса, вскинутые руки дрожат.
– Сюда! Сюда! Помогите!
В два прыжка Жигмонт очутился рядом с ней. За ним поспешили остальные.
Они подбежали к двери в спальню. Мария, дрожа, припала к стене. Жигмонт рывком распахнул дверь.
Глазам их открылась широкая с высоким потолком комната. Когда-то потолок украшала лепнина, но теперь многие завитки осыпались, углы затянула паутина.
В комнате царил беспорядок. Широкая постель неприбрана.
На полу лежала женщина. Она пышно раскинулась в этой неуютной комнате. Пальцы ее были унизаны перстнями, на шее сверкало драгоценное ожерелье; алое бархатное платье казалось пылающим костром. Густые темно-каштановые волосы лежащей сбились. Золотая тончайшая пыльца на веках полузакрытых глаз придавала этой удивительной красоте некий сказочный оттенок.
Женщина была мертва!
Жигмонт узнал ее наряд! Он вспомнил слова Маргареты о том, что лишь после ее смерти он увидит ее истинный облик. Но не только красота мертвой поразила его, поразило его и что-то другое. Опустившись на колени, он тихо произносил невнятные слова. Неподдельную горечь выражали его черты.
Михал посмотрел на мачеху. Она лежала сказочно-прекрасная и совсем чуждая, как статуя святой Девы, украшенная для праздничной процессии. Невольно он испытывал жалость к этой мертвой красоте.
– Маргарета, – шептал он. – Маргарета!
Ивана громко плакала.
Мария и Чоба не решались войти.
Жигмонт решительно поднялся.
– Вы знали эту женщину? – он обернулся к слугам.
– Знаю, – Чоба отвечал тихим голосом.
– Знаю, знаю! – Мария подалась вперед. – Это наша госпожа Кларинда Шомеги! Но сроду я не видела у нее такого платья! Ох, красавица моя!
– Ее убили? – Михал подошел ближе.
– Не знаю, – отвечал Жигмонт. – Похоже, она упала и ударилась о выступ камина. Видишь, одна лишь капелька крови, на виске! Бедная! – его голос дрогнул.
Ивана перестала плакать и смотрела на них испуганно.
– Должно быть, это случилось утром, – сказал Михал. – Когда она одевалась, чтобы сойти вниз. У нее могла закружиться голова…
– Нет, Михал! Посмотри на труп! Окоченение было и миновало. Это случилось не сегодня! Возможно, вчера днем!
– Но как она оказалась здесь? – спросил Михал.
– Не знаю, – отвечал Жигмонт с какою-то беззащитной задумчивостью. – Не знаю… Она могла вести двойную жизнь, – он говорил нерешительно, затем обернулся к служанке. – Ты и вправду утверждаешь, Мария, что это твоя госпожа?
– Как на исповеди! – старуха перекрестилась. – Только я и не знала, что госпожа сохранила такие наряды и драгоценности! Вы говорите, она письмо прислала вам! Может, для вас и нарядилась, бедняжка!
– Она не отлучалась из замка?
– Она здесь сызмальства безвыездно живет!
– Вы каждый день видели ее?
– А то!
– Нет, отец, это невероятно! – вмешался Михал. – Ведь и мы видели Маргарету ежедневно! И еще! Смотри! Вот шкатулка с драгоценностями! Разве ты не узнаешь? Ты сам подарил ее Маргарете! А вот что я только что подобрал на полу! – Михал показал отцу двузубую золотую венецианскую вилку. – И эта вещь принадлежала Маргарете! Служанка лжет! Эта женщина – Маргарета, и никем иным быть не может!
– Ты не совсем прав, Михал, – грустно сказал Жигмонт. – Я знал Маргарету и под другими именами! Одно время она называла себя Клариндой! Но так зовут хозяйку этого замка! И Мария, как ты уже слышал, утверждает, будто мертвая женщина – это хозяйка замка, Кларинда Шомеги.
– Служанка может и лгать! – заметил Михал.
– Хорошо! Пока оставим эту загадку! Я хочу побыть наедине с Маргаретой! Выйдите все! И ты, девочка, иди! – обратился Жигмонт к Иване, глядевшей на него с каким-то горестным изумлением. – Уведи ее, Михал!
Михал осторожно взял девушку за руку и повел к двери.
Жигмонт остался в комнате один.
Он присел на неприбранную постель и задумался, подперев ладонью подбородок.
Значит, Маргарета, Кларинда, старуха, та девушка, которую он полюбил в юности, – одно и то же лицо! Маргарета солгала, когда говорила ему о смерти Кларинды! Она сама была Клариндой! Зачем она солгала? О, но ведь это так просто! Она узнала его! И она не хотела, чтобы он узнал в ней ту, которую видел в юности! И те воспоминания, что связывают его с замком Гезале! Значит, все случилось в замке Гезале! Он вспомнил о кольце. Взглянул на руку Маргареты. Вот оно, кольцо, которое он ей подарил!
Он встал, наклонился и подержал руку мертвой женщины.
На какой-то миг ему показалось, будто она жива. И тотчас же он понял, откуда такое ощущение! На столе лежали ее надушенные перчатки и золотой флакон с ароматной водой. Эти запахи, исходившие прежде от живой Маргареты, снова создали мгновенную иллюзию жизни!
Он подошел к столу! Понюхал перчатки, флакон. Взял шкатулку. Ему почудился шорох за спиной. Рука дрогнула.
Шкатулка опрокинулась. Высыпались и блеснули мелкие звенья золотых цепочек, разноцветные камешки серег. Но что это?
Жигмонт увидел знакомое кольцо! То самое, что он когда-то подарил Маргарете! Только что оно было у нее на пальце!
Он быстро наклонился к мертвой.
Сличил кольца.
Одинаковые!
Та же знакомая печатка – в центре – мужская фигура, по обеим сторонам от нее застыли птицы – две – с девичьими ликами!
Что это значит?
И та девушка, давно, тогда, та девочка… И она была все тем же лицом, все той же Клариндой-Маргаретой.
Но нет, он знал, что это не так! Та давняя телесная близость и близость с Маргаретой – это было совсем по-разному! Да, но она хранила обличье старухи! Но если бы не обличье, ничего бы не могло быть!..
Маргарета могла заказать точно такое же кольцо! Зачем? Ну, хотя бы для подарка ему! Что же, это объяснение.
Но кто же она, мертвая красавица, лежащая перед ним?
Она не может быть одновременно его подругой, девушкой, испытавшей в жизни столько приключений, придворной дамой, и… старой девой, всю жизнь проведшей в заброшенном замке в глуши! Тогда…
… остается единственное объяснение – двойничество! То самое, которому Кларинда-Маргарета училась у голубоглазого старика! Значит, она лгала, когда уверяла, что так и не выучилась создавать иллюзии? Прекрасно выучилась!
Хозяйки замка нет! Значит, она-то и была искусственно созданным двойником! Маргарета мертва и – нет иллюзии! Исчез двойник!
Как погибла Маргарета? Не выдержала напряжения? Столько лет…
Но то, давнее, что оно было?
Нет, не сходится.
Жигмонт посмотрел на раскинутую перед ним пышную мертвую красоту. Была в этой пышной раскрытости какая-то щемящая беззащитность!
Он наклонился, поднял ее на руки, уложил на постель. Присел рядом… И снова явственно расслышал громкий шорох за спиной.
Глава 33– Я, пожалуй, спущусь в кухню, – нерешительно сказала Мария.
– Обожди! – Чоба прислонился к стене. – Господин Запольи сейчас выйдет! Он велел дожидаться!
Мария растерянно кивнула и остановилась рядом с ним, теребя передник.
Михал и Ивана стояли внизу.
Они продолжали оживленный разговор.
– Отец сейчас выйдет!
– Он, должно быть, очень любил ее?
– Думаю, да!
Девушка вздрогнула.
– Тебе холодно?
– Нет, нет! – быстро проговорила она.
– Ты дрожишь!
– Я просто хочу, чтобы все скорее кончилось!
– Ты что-то знаешь?
– Нет, нет!
– Я сделал это из-за тебя! Конечно, это глупость, мальчишество! Теперь я понимаю!..
– Не надо, не надо ни о чем говорить! Я хочу, чтобы все скорее кончилось!
– Тише!
– Мы и так тихо говорим! Наверху не слышно!
– Ты понимаешь, все дело в том, что я люблю тебя!
Жигмонт резко обернулся.
Хлопнула дверца.
А, вот оно! Ниша в стене!
Ему захотелось стучать, бить кулаками в дверь. Но он быстро подавил это желание.
– Выйдите! – тихо и внятно произнес он.
За дверцей молчали.
Он вдруг ощутил, что там – женщина! Почувствовал какое-то волнение.
– Выйдите! Я не причиню вам зла!
Дверца отворилась. Женщина скользнула к нему. Двойник!
В темном холщовом платьице, похожем на одежду Иваны, она казалась более худощавой, более хрупкой, по сравнению с Маргаретой. Темные волосы густым жгутом падали на плечи, на затылке были стянуты витым красным шнурком. Она немного горбилась, казалась робкой, неуверенной, растерянной.
Жигмонт вспомнил давнюю сцену у Северных ворот. Тогда двойник слуги из кабачка поразил его тем, что казался человеком, изображающим самого себя. И теперь?..
– Кто ты на самом деле? – быстро спросил он и шагнул к ней.
– Прости меня, – она отступила назад. – Я – это я! Это вправду я сама. Я – Кларинда! Вспомни меня! Я всю жизнь… Я всегда тебя помнила!.. Я не виновата!.. Это случайно… Только поверь мне!.. Я – это я!..
Но Жигмонт уже знал – она говорит правду! Он почувствовал знакомое волнение, то, давнишнее. Забилось сердце, телесное возбуждение начало овладевать всем его существом. Сейчас он перестанет владеть собой. Так было однажды – тогда, давно. Он посмотрел на нее. Кажется, она испытывала то же, что и он. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. О, она осталась все той же, давнишней, прежней девочкой! Но он уже много лет, как был не юношей, почти подростком, но взрослым зрелым мужчиной, который умел справляться с собой!
– Успокойся, – он по-прежнему говорил тихо. – Я верю тебе. Я помню тебя.
Он взял ее за руку, потянул к постели, но она упиралась, как перепуганный ребенок. Ну да, ведь на постели лежала мертвая!
Он посмотрел на мертвую Маргарету, после – на Кларинду. Они были отражением друг друга! Разница в одежде и, вероятно, при жизни Маргареты, в манере держать себя, лишь подчеркивала их необычайное сходство.
Он отпустил руку Кларинды.
Снова присел на постель рядом с мертвой. Покачал головой. И вдруг тихо засмеялся.
Кларинда замерла, глядя на него.
Как все просто! Ни двойников, ни иллюзий! Самая обычная, самая заурядная игра, вялая привычная забава старушки-природы – близнецы!
Жигмонт распахнул дверь.
– Входите все!
Михал, Ивана и слуги вошли. У старой Марии подкосились ноги, она бессильно опустилась на пол.
Ивана мгновение стояла на пороге, затем бросилась к испуганной Кларинде, обняла ее, нежно прижалась, обернулась к Жигмонту, крикнула:
– Не мучайте ее!
Михал нахмурился и мрачно глянул на Жигмонта.
– Ну! – бросил Жигмонт старым слугам. – Вы знаете эту женщину?
– Думаю, это госпожа Кларинда, – пробормотал Чоба и потер ладонью лоб.
– Госпожа Кларинда, – тихим эхом отозвалась Мария.
– Ничего не бойтесь! – продолжал Жигмонт. – Никакого колдовства здесь нет! Эти женщины – близнецы! Имя мертвой – Маргарета, она была моей женой! Должно быть, их разлучили еще в детстве!
Мария перекрестилась.
– Произошло убийство или несчастный случай! – Жигмонт вышел на середину комнаты. – Я здесь – в сущности, единственный представитель королевской власти! Я хотел бы прояснить дело!
– Ну, вот и мы под властью! – хмыкнул Михал. – Сначала – убийство, потом – власть! И никогда не бывает так, чтобы власть пришла первой и предотвратила убийство!
– Михал, хочешь знать, в чем разница между мной и тобой? – глаза Жигмонта смешливо блеснули.
– Допустим, хочу!
– Ты все чего-то хочешь, чего-то требуешь от людей! А они, конечно, не подчиняются твоим желаниям! Тогда ты сердишься на них и считаешь их очень плохими существами! Себя ты иной раз считаешь несправедливо обиженным, а то ищешь оправдание своим дурным поступкам в природе человека, якобы весьма дурной. А со мной все иначе! Я от людей ничего не хочу, никогда не сержусь на них!
– Будто тебе не приходилось мучить, убивать людей! – перебил Михал.
– Разумеется, приходилось! И еще много раз придется! Но я все равно ничего от людей не требую и не считаю их гадкими и порочными. Я только радуюсь, когда люди ошеломляют меня внезапной добротой, любовью или милосердием! А больше всего я радуюсь, когда мне самому удается быть таким – добрым, милосердным, когда я люблю и мое тело дает радость женщине!
Михал пожал плечами и улыбнулся. Улыбнулась Кларинда.
– Теперь один простой вопрос! – Жигмонт обернулся и глянул на Кларинду, указав на нее рукой. – Я знаю, что Маргарета была прекрасной наездницей! Сюда она, конечно, приехала тайком. Значит, ей не было смысла оставлять лошадь в деревне. В конюшне тоже нет ее лошади!
– Она могла в пути сменить лошадь, – робко сказала Ивана.
– Не могла, – Жигмонт покачал головой. – Это не игрушка, а живое существо, любимое притом! Где же лошадь Маргареты?
– Привязана у старой коновязи на заброшенном пастбище, – произнесла Кларинда ровным голосом. – Там и вода для нее, и корм.
– Верю! – Жигмонт кивнул. – А теперь я хочу знать, что же все-таки произошло?
Этот вопрос был задан именно Кларинде.
Она осторожно отвела руки Иваны, выпрямилась и заговорила все тем же ровным, без всякого выражения, голосом:
– Маргарета – моя сестра. Мы – близнецы. В детстве нас и вправду разлучили. Она приехала сюда тайком и встретилась со мной. Мы говорили ночью, в моей спальне. Многое вспомнили, а о многом я узнала впервые. Мы поссорились. Мы грубо набросились друг на друга, такая жестокость свойственна женщинам. Я толкнула Маргарету. Она упала и ударилась о выступ камина. Я наклонилась над ней. Но она уже была мертва. Я не хотела убивать ее. Правда – не хотела. Это случайность.
– Это – вся правда? – спросил Жигмонт.
– Это – моя правда о смерти моей сестры, – отвечала Кларинда. – Каждый из нас знает и какую-то другую правду.
– Надо, чтобы каждый из нас рассказал свою правду! – внезапно воскликнула Ивана.
– А ты не боишься? – теперь Жигмонт смотрел на девушку. – Встреча наша – случайна. А то, что принято называть «правдой», это ведь почти всегда нечто не очень приятное! Впрочем, я охотно расскажу о себе. Теперь, после смерти Маргареты, я снова хочу изменить свою жизнь, и, должно быть, скоро покину эту страну!
Кларинда кусала губы.
– Ты предлагаешь начать с тебя? – спросил Михал.
– Нет. Я полагаю, мой рассказ слишком смутит всех. Лучше приберечь его к концу! А начать хорошо бы с человека, чья правда, наверняка, проста и скромна – с Чобы!
– Я готов! – сказал старый слуга.
Жигмонт сидел на постели рядом с мертвой Маргаретой. Михал пристроился на широком подоконнике. Кларинда и Ивана сели на стулья у стола. Мария так и осталась сидеть на полу, поджав ноги под платьем. Сидевший рядом с ней, тоже с поджатыми ногами, Чоба хотел было встать, но Жигмонт махнул рукой.
– Рассказывай сидя. Так тебе будет удобнее!
– Моя правда и вправду больно проста, – начал Чоба. – Мы с Марией из одной деревни. Деревня наша – далеко, в горах. Мы были еще молоды, когда пришли в город – наниматься в услужение. Мы стояли на рынке, в крытой галерее, где обычно и стоят те, кто хочет наняться. Нам повезло. Нас взял в слуги господин из замка Гезале. Здесь, в этой глуши, мы и жили. Отсюда до ближайшей деревни – не рукой подать. Кое-какие слухи до нас доходили. Говорили, что господин сослал в монастырь свою жену, за измену. У него было две дочери. Старшую он будто отдал на воспитание. После она вроде бы вышла замуж, а, может, и нет, но это уже не моя правда, ее расскажут другие. Знаю я еще и правду Марии и простил ей эту ее правду, но пусть она сама скажет, коли захочет! Вот и все! О том, что дочери господина – близнецы, я узнал лишь сегодня!
– Теперь мой черед? – спросила Мария.
Жигмонт кивнул.
– Чоба уже часть моей правды сказал. А то, что он простил, я и это вам открою, раз уж так странно свела час судьба. Много лет я делила с господином постель, это, правда, было. Но он не сделал меня своей доверенной, ничего мне не рассказывал. Был он человек очень уж мрачный, нелюдимый. Всегда ли он был таким, не знаю!
О близнецах и я узнала лишь сегодня. Знаю я и одну тайну госпожи Кларинды, но это уже не моя правда, и пусть эту правду рассказывает та, которой она принадлежит более, чем мне!
Господина Михала я видела прежде и тотчас узнала, когда он приехал в замок с отцом, но и эту правду те, которым она принадлежит более, чем мне, расскажут лучше меня!
Мария замолчала.
Глава 34– Благодарим тебя, Мария, – спокойно произнес Жигмонт. – А теперь, я думаю, пусть скажет Михал.
Юноша чуть подался вперед.
– Хотите знать мою правду? Я скажу! Хотя рискую показаться глупым, не по возрасту глупым!
– Зачастую глупостью именуют многие проявления душевной открытости, страстности и чистоты! – вставил Жигмонт.
– Нет, отец, моя глупость – самая обыкновенная глупость! Письмо, якобы посланное из Гезале, написал я! Никто, никакой посланный, конечно, не привозил это письмо, я сам запечатал его и отнес в твою комнату!
– Я знал, что это твоих рук дело! – Жигмонт улыбнулся.
– Как ты догадался?
– Я человек невнимательный и не могу назвать себя догадливым, сметливым! Но здесь мог догадаться даже я! Помнишь, я подарил тебе печать?
– О! – Михал покраснел и спрятал лицо в ладони, пригнув голову.
– Да! То самое! Ты запечатал письмо этой печатью! Конечно, ты сделал это вовсе не по глупости, а по рассеянности! Не тем были заняты твои мысли!
– Ты сказал Маргарете? – Михал отнял ладони от лица.
– Нет! Зачем было выставлять тебя в смешном виде! Но теперь я жалею о том, что не сказал! Быть может, все сложилось бы иначе, и сегодня она была бы жива!
– Ты можешь предположить, зачем она поехала тайком в Гезале? Ведь она говорила, что уезжает гостить к своей приятельнице, ты сам проводил ее до большой дороги!
Все молчали, глядя на Жигмонта.
– Теперь я кое-что понимаю! – начал он. – Но это еще не вся моя правда, предупреждаю вас, свою правду я берегу до конца! Итак, Маргарета хотела увидеться с сестрой. Должно быть, она колебалась и все откладывала исполнение этого своего намерения. Но они ведь не виделись с детства и Маргарету можно понять! Узнав о письме, она заволновалась, начала строить предположения, домыслы. Сначала хотела ехать с нами, со мной и Михалом! Затем, видимо, решила, что этого делать не нужно, и поехала в Гезале тайком! Она знала, когда мы собираемся выехать и опередила нас. Но возникает естественный вопрос – зачем понадобилось Михалу писать это странное письмо?
– Я отвечу на этот вопрос. – Михал оперся растопыренными пальцами обеих рук о подоконник. – Когда…
– Прости, что перебиваю тебя – вступил вдруг Жигмонт. – Ведь незадолго до написания письма ты охотился в Гезале, в лесу. И, конечно, письмо связано с этим. И теперь я даже догадываюсь… Но лучше объясни сам, ведь эта правда принадлежит тебе.
– Когда я ехал в Гезале на охоту, я хотел увидеть замок моих предков. Да что говорить, я из-за этого и затеял ехать, а вовсе не из-за кабанов, хотя таких кабанов мало где найдешь – свирепые, как волки!
Ивана быстро улыбнулась и тотчас сжала губы.
– Отец знает, что я поехал не один, со мной было несколько приятелей и слуги. Приятели мои знали, что Гезале – старинное гнездо рода Запольи. Мы славно поохотились. Спутники мои и слуги отправились в деревню – решили разделать и приготовить кабана и устроить небольшую пирушку…
Этот рассказ о веселье и забавах молодых людей вызвал невольные грустные улыбки у всех, ведь так далека была эта беззаботная жизнь от всего, что происходило сейчас, в неуютной сумрачной комнате.
– Друзья понимали, что мне хочется увидеть замок, и увидеть его одному, чтобы никто не был свидетелем моего волнения. И когда я сказал, что вернусь в деревню кружным путем, все охотно согласились.
Я пошел в лес напрямик. Выбрался на поляну, потом чуть не свалился в овраг с холма. Наконец вдали показались смутно видимые башни замка. Я решился приблизиться. Теперь я шел медленно. Я хотел увидеть замок, но одновременно мне хотелось длить ожидание.
Вдруг до моего слуха долетели звонкие женские голоса. Я прошел еще немного и, стоя в кустах, раздвинул ветки. Открылась поляна, усеянная ягодами. Три женщины весело собирали ягоды, то и дело с удовольствием кидали горсточку в рот, пересмеивались. Одна из них была уже стара и по виду служанка. Вторая, крепкая и круглолицая, должно быть, из той самой деревни, куда я собирался пойти к приятелям. Третья была одета скромно, но вся ее повадка выдавала благородное происхождение. То, как изящно она наклонялась, как откидывала на плечи пышные пряди… Вот она распрямилась и улыбнулась. После эта нежная смешливая улыбка мне все время снилась!
– Эй! – крикнул я.
Конечно, это тоже было глупым мальчишеством. Следовало просто выйти, поклониться и назвать свое имя!
Женщины испугались моего крика и побежали.
– Эй, стойте! – я уже понимал, как глупо все вышло, но продолжал делать глупости, почему такое бывает – начнешь делать глупости, уже все понимаешь, но остановиться не можешь…
Видя, как они побежали, я выскочил из кустов и погнался за ними. Не похоже было, что они испугались всерьез. Я слышал их смех. Круглолицая девушка из деревни бежала с двумя корзинками в руках – она несла корзинку моей красавицы. Вот молодая крестьянка споткнулась о выступающий корень, и тут я крепко ухватил ее за руку, пониже локтя.
– Пустите, господин, пустите! – закричала она и выронила корзинку. Ягоды рассыпались.
До меня донеслись голоса ее спутниц, я понял, что теперь они немного встревожились.
– Я тебе зла не сделаю, – сказал я девушке. – Ты только скажи мне, кто это с тобой?
Я уже встречал таких женщин, которые чутьем угадав чужую влюбленность, делаются наглыми и насмешливыми; вот и эта девица была из таких. Она посмотрела на меня дерзко и расхохоталась. И вдруг подставила мне ножку. Я шлепнулся, а она крикнула, убегая:
– Это племянница госпожи Шомеги из замка Гезале!
Конечно, я тотчас вскочил. Я понимал, что я смешон, но что мне было делать!
– А я – Михал Запольи! – крикнул я в ответ.
Еще некоторое время до меня доносились голоса и смех. Я не стал преследовать их. Да и в замок я теперь раздумал идти. Повернул назад и скоро был в деревне. Хотел было расспросить местных о Гезале и его нынешних владельцах, но смущался и спрашивать не стал.
Теперь я знаю, что в лесу тогда встретил Ивану и Марию!
Наверно, от любви глупеют! Я ломал голову – как увидеть мою красавицу? Хотя, казалось бы, чего проще – я всегда мог поехать в Гезале. Но я что-то такое нелепое и странное придумывал. Теперь-то я понял: я просто стеснялся, страстно хотел ее увидеть и в то же время боялся ее увидеть. Короче, если бы вдруг явился волшебник – исполнять мое заветное желание – он бы просто не знал, как быть со мной.
– Должно быть, эта неопределенность желаний – самая отвратительная и самая очаровательная человеческая черта – задумчиво произнес Жигмонт.
– И вот, – продолжил Михал, поудобнее усаживаясь на подоконнике. – Я выдумал эту глупость – написать письмо от имени хозяев Гезале с приглашением отцу приехать. Мне показалось, если я приеду с отцом, я не буду робеть и… она не поймет, что я приехал из-за нее. Хотя… я желал, я жаждал, чтобы она все поняла!
Ивана наклонила темноволосую голову. Кларинда посмотрела на девушку и улыбнулась.
– Когда я подал тебе, – помнишь, за обедом, – это письмо, написанное левой рукой, ты серьезно взял его и некоторое время рассматривал, словно изучая. – Жигмонт засмеялся. – Но я заметил, что ты держишь письмо вверх ногами и сам понимаешь это. Я об одном жалею – зачем я не сказал обо всем Маргарете. Если бы она узнала, что это странное письмо – всего лишь уловка влюбленного, она бы не испугалась и не поспешила бы тайком в Гезале. Но я не хотел выставлять тебя в смешном виде. Я поступил дурно. Маргарета все могла бы понять, она умела чувствовать так тонко и красиво.
Кларинда тихо заплакала. Ивана нежно гладила ее руку.
– Ну вот, – Михал вздохнул. – Кажется, я все сказал – он помолчал, перевел дыхание. – Я хотел бы жениться на Иване. Если она согласна.
– Думаю, согласна, – лукаво заметил Жигмонт.
– Я еще ничего не сказала! – девушка резко вскинула голову, голос ее звучал звонко и открыто.
– Тогда, стало быть, твоя очередь говорить – Жигмонт повел рукой.
