Текст книги "Сыщик, ведьма и виртуальный покойник"

Автор книги: Кит Хартман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)

На сцену вернулся Захария. Предполагалось, что после завершения песни у нас состоится беседа, поэтому я направился к стулу рядом с тем, на котором обычно восседал он. Он одарил меня взглядом, от которого кровь заледенела в моих жилах.

– Мистер Вэйр, не могли бы перекинуться парой слов за кулисами? произнес он с такой холодной вежливостью, что я снова ощутил себя нашалившим школяром, представшим перед директором школы.

– Конечно, Ваше преподобие сенатор, но разве мы не должны...

Перед нами возникла работница студии.

– Передача возобновляется через пять, четыре, три...

– Гоните следующий ролик! – взревел Захария.

На какое-то мгновение мне показалось, что девицу сейчас хватит удар. Однако она сумела оправиться, и начала что-то кричать в микрофон, подавая отчаянные знаки своим сидящим в будке коллегам.

Стоунуолл обнял Сэнди за плечи и поставил перед камерой.

– Прикрой меня, если понадобится, – сказал он и отправился за кулисы. Я последовал за ним.

Как только мы скрылись за звуконепроницаемыми дверями, Его преподобие повернулся, сграбастал меня за отвороты куртки и прошипел:

– Это что ещё за фокусы, дьявол тебя побери?!

– Я... я... – забормотал я, пытаясь изобразить изумление. Изумление это было наигранным, но страх, который я испытывал – вполне реальным. – А что я такого натворил?

– Ты прекрасно понимаешь, что сотворил!

Да, я все прекрасно понимал, потому что, говоря юридическим языком, действовал преднамеренно и сознательно, с целью причинить вред. Я не заслуживал прощения, так как не только выступил против учения Стоунуолла, но и использовал в своих гнусных целях его шоу. Я сделал своим врагом самого могущественного человека Христианского Союза.

– Ты представляешь, мальчишка, что я могу с тобой сделать?

Вообще-то я прекрасно представлял, на что способен Зах, но он все же решил поделиться со мной своими планами. Я же прикидывался полоумным, что, надо сказать, не требовало больших усилий.

– Держись подальше от нашей студии, там тебя никогда не будут записывать. Насколько мне помнится, в нашем контракте имеется упоминание о моральных принципах.

Я не ученый физик и не ракетчик. Я простой парень, но я вполне способен увидеть опасность, когда она накатывает со скоростью девяносто миль в час.

– ...кроме того, черт побери, мы сможем устроить специальный репортаж о коррупции в музыкальном мире. И звездой программы станет некий Джастин Вэйр.

Если Его преподобие сенатора Стоунуолла не остановить, то он ввергнет мир в гражданскую войну. Во имя Бога он заставит христиан истреблять друг друга.

– Ты понимаешь, что я способен мгновенно положить конец твоей карьере? Стоит мне объявить, что ты – орудие Сатаны, и тебя тут же разорвут на куски.

Итак, кто-то должен остановить сенатора Стоунуолла, и, к моему великому сожалению, этим человеком оказался я.

– ...и не думай, что дело ограничится только Баптистской сетью. У меня масса друзей, которые работают в других средствах массовой информации...

Нравится ему или нет, но у меня довольно много поклонников, и кроме того Господь сподобился наградить меня харизмой, хотя, возможно, слегка и поскупился на умственные способности. Впрочем, невысокий коэффициент умственного развития иногда из недостатка может превратиться в достоинство.

– ...и все это произойдет еще до того, как я обращусь к своим адвокатам. А они...

Весь прошлый год я самым тщательным образом создавал себе репутацию слегка туповатого и немного наивного типа. Мне это, видимо, удалось, потому что в некоторых кругах стали шептаться: "Он такой бесхитростный, бедняжка. Все его дела ведет Линда, у которой есть хватка. Она крутит им, как хочет... так почему бы и нам им не покомандовать?" В итоге в Христианском союзе у меня появилось полдюжины влиятельных друзей, каждый из которых уверен в том, что обвел меня вокруг пальца.

– ... и если это не грубейшее нарушение контракта, то я не знаю, что это такое.

Мои могущественные сторонники на песню не рассердятся, поскольку не во всём согласны с Стоунуоллом. Часть из них просто завидует его славе и власти, и их не огорчит, что великого Заху слегка щелкнули по носу. "Это была лишь невинная ошибка бесхитростного юнца", скажут они.

– Ты все понял, придурок? Тебе крышка!

Стоунуолл сидит в центре организации и дёргает за все ниточки. Но что может случиться, если вдруг появятся порочащие его сведения. Партии придется подыскивать себе нового вождя, и это, наверняка, будет достаточно далекий от него человек, которого не скомпрометирует крушение прежнего лидера. Не исключено даже, что во главе партии станет его враг – политик достаточно популярный, чтобы консолидировать организацию на время кризиса. В то же время мои влиятельные друзья, по возможности, постараются привести к власти человека, которого можно было бы держать в узде.

– Ни одна Христианская радиостанция не будет транслировать твою музыку!

Для того, чтобы увести партию от края пропасти, потребуются годы.

– Ни один Христианский журнал не упомянет твоего имени!

Возможно – десятилетия. Очень не просто превратить то воинственное чудище, в которое превратилась партия, в организацию, призванную выполнять миссию, возложенную Христом на своих последователей и учеников.

– Все студии захлопнут перед тобой свои двери!

Накорми голодных. Одень нищих. Увлекай за собой людей благородным примером, а не загоняй в свои тенета устрашением.

– Ты кончишь тем, что будешь выступать в грошовых пивных и вонючих барах!

Дверь распахнулась, и в помещение ворвалась Линда. Стоунуолл даже не попытался прервать свою тираду, но Линда не из тех, кто позволяет кому бы то ни было встать на её пути.

– ПРЕПОДОБНЫЙ СЕНАТОР СТОУНУОЛЛ! – заорала она, перекрывая его голос. – У меня создалось впечатление, что вам не очень понравилось выступление моего клиента. Я не ошиблась?

– Ах ты шлюха треклятая! Ты же прекрасно понимаешь, что вывело меня из себя!

Ого. Весьма красочный и выразительный язык. Те, кто когда-либо работал с ним в студии, знают, что такое приступы ярости Его преподобия сенатора. Но эти приступы никогда не возникали, когда могли нанести ущерб его образу в глазах публики, и, тем более, перед камерой.

– Нет, сэр, я этого не знаю, – ответила Линда. – Слова песни теснейшим образом связаны с Богом и полностью отвечают принятой у Баптистов теологии. Неужели мне придется напомнить вам о принципе Всеобщего Священства? Неужели вы забыли, что каждый верующий баптист в то же время и священник?

Эти слова окончательно вывели его из себя. Лицо сенатора стало багровым, и мне даже показалось, что он вот-вот лопнет, как детский воздушный шарик. Оставалось лишь надеяться, что микрокамера, скрытая в броши Линды, сможет правильно передать цвет физиономии Заха.

Как только сенатор вновь обрел дар речи, он в весьма ярких выражениях описал сексуальную жизнь Линды, вылил ушат непристойностей на моих папу и маму и сообщил, как будет выглядеть ад, когда у меня возникнет желание издать новый альбом. Я был страшно рад тому, что Линда догадалась все это записать на пленку.

– Не надо нас пугать, Зах, – со смехом сказала она. – Баптистская Сеть не единственная компания в мире. "Тайм-Уорнер-Сони" будут счастливы заполучить его в для своей программы Христианской музыки.

Видео-клип с воплями Стоунуолла явится украшением нашего файла, в котором уже находится несколько весьма забавных материалов. Во время "Шоу" Линда сумела подключиться к панели управления нашей студии и получила доказательства того, что все "сатанинские" звонки поступали из соседнего помещения.

– Они не осмелятся! – рычал сенатор. – Им известно, какие неприятности я могу доставить им в Вашингтоне, и они не променяют сенатора на какого-то вшивого музыкатишку!

Наши записи, демонстрирующие скверный нрав Захарии и доказывающие фальсификацию передачи, возможно, его и не доконают. Думаю, что большинство хоть немного думающих членов Христианского Союза давно догадалось о том, что всё шоу Его преподобия сфабриковано. Фальшь передачи заметна не меньше, чем фиктивное исполнение убойных приемов в профессиональной борьбе. Правда, найдутся и такие, которые поверят его словам, что все наши обвинения всего лишь часть сатанинского заговора с целью его дискредитации.

– Верно, – ответила Линда. – Но они в то же время прекрасно понимают, что вы не станете растрачивать свой политический капитал лишь для того, чтобы их наказать. Кроме того, у них есть куча своих сенаторов, с которыми вы, Зах, ссориться не рискнете. Поэтому не надо блефовать.

Мы собрали на Захариию довольно много компромата – кое-какие сомнительные сделки, подозрительные взносы на избирательную кампанию. Однако застать сенатора на месте преступления с дымящимся револьвером в руке нам так и не удалось. В нашем распоряжении не было ничего такого, что могло бы гарантировать его низвержение. Правда, надежды я пока не терял, полагаясь в этом деле на Джен. Она сказала, что разнюхала кое-что действительно важное. Но вот уже два дня, как от неё нет никаких вестей. Если она не сделает то, что обещала... Что же, в таком случае события примут весьма скверный оборот.

Зах продолжал вопить, угрожая объявить меня одним из активных участников заговора Сатаны.

– ...одно мое слово, и тебя разорвут на куски!

– Не сомневаюсь, – согласилась Линда. – Но вы не сделаете этого, Зах. Хотите знать почему? Да потому, что здесь вступает в дело демография. Как только вы объявите Джастина сатанистом, против вас поднимутся все его фаны. А вы не может позволить себе потерять сторонников моложе двадцати пяти лет.

Иногда я искренне стараюсь понять мотивы поступков Заха. Он ведет нас вниз в темную пропасть, и я не понимаю почему он это делает. Религиозные войны всегда отличались особенной жестокостью. Неужели он действительно верит в то, что его после окончания сражений провозгласят Королем? А, может быть, он слеп настолько, что не видит моря крови, в которое мы вот-вот вступим? Возможно, он видит в этом Божественную волю? А, может быть, Захария и сам есть не что иное, как воплощение зла?

Боевое искусство Линды привело к тому, что сенатор совсем потерял ориентацию.

–Я...Я... – повторял он.

– Конечно, вы попытаетесь это сделать, Захария, – сказала Линда. – но сделаете это не гласно. Вы прогоните его из своей Сети и печатных изданий. Вы станете чинить ему всяческие пакости. Но творить вы все это станете за сценой. И ваши возможности далеко не безграничны. Пошли Джастин. Думаю, нам пора.

Линда придержала для меня дверь и мы вышли, оставив Его преподобие в одиночестве.

Ты прав в одном, Захария. Я и в самом деле по своей природе грошовый, лишенный всякого честолюбия музыкантишка из пивного бара, который с самого начала не хотел работать в твоем шоу.

Но нам всем, увы, иногда приходится идти на жертвы.

Глава пятая: Ведьма.

Воскресенье восьмого, 9 час. 03 мин. вечера.

На поляне темно. Острый, как бритва серп только что народившейся луны висит над самыми верхушками деревьев, а Млечный путь бледной полосой тянется над нашими головами. Дует теплый, пропитанный ароматом жимолости ветерок. Летняя ночь пахнет так, как пахла в то время, когда я ребенком играла в "Захват флага" на незастроенном участке позади нашего дома. Ночь полнится магией.

Но я совсем не думаю о магии. Я с тревогой думаю о том, что мой телефон остался в машине. Конечно, оставила его там я вполне сознательно, поскольку прекрасно помню прошлогодний конфуз, когда мобильник Остфилд начал подавать сигнал в тот самый момент, когда мы в ночь накануне Иванова дня создавали конус силы. Но как быть, если с одним из наших детишек что-то случится, и приходящей няньке потребуется немедленно связаться с нами? Знаю. Знаю. Я нахожусь в не в том возвышенном состоянии духа, в котором мне следовало пребывать. Но что есть, то есть.

Из темноты леса начали появляться остальные братья и сестры. Все они были облачены в синие мантии с глубокими капюшонами, надежно скрывающими лица. По мере появления каждый из них занимал в кольце отведенное ему место. Они ставили зажженные свечи на землю у ног и обращались лицом к пню очень старого дуба в центре круга. На пне ждал своего часа медный котел, наполненный свежей землей и новыми идеалами. Рядом с котлом находился священный кинжал – атамэ.

Кольцо образовали одиннадцать человек. Рядом со мной был один из четырех плоских камней, обозначавших стороны света. Это – западный камень, рядом с которым следовало бы быть Джен. Но она пока не явилась, и в нашем кольце зияла брешь. Мы подождали. Ночь полнилась звуками. Пели сверчки. Квакали лягушки. Где-то совсем рядом ухал филин. Мы подождали еще немного, но Джен так и не пришла. Место рядом со мной оставалось пустым. Ждать дальше мы не могли.

Из темноты леса появилась женщина в белой мантии. Несмотря на темноту, она ступала уверенно, хотя свечи у неё не было. Рейвен Ясновидица прошла в центр нашего круга и подняла с пня священный кинжал. Полированный, черный клинок поблескивал в свете свечей. Кинжал был выкован из куска метеоритного железа, считался реликвией нашего шабаша и переходил по наследству от одной верховной жрицы к другой.

Рейвен подошла к внутренней стороне кольца, подняла священный клинок и медленно двинулась мимо нас. В тот момент, когда она оказалась у первого камня, одна из фигур в синих мантиях выступила вперед и откинула капюшон, обнажив длинные рыжие волосы и вытатуированный на лбу знак, символизирующий вечность. Это была Шард. Шард развязала шнур на талии, и синяя мантия соскользнула на землю, открыв взору прекрасные формы девушки. Обнажившись перед лицом Богини, Шард вспорхнула на плоский камень, воздела руки к небу и выкрикнула:

– Приветствую Стражей Башни Востока! Хранителей воздуха, разума и ураганов! Мы призываем тебя! Мы призываем тебя!! МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ!!!

Направление ветра изменилось, и теперь он уже пахнул не жимолостью, а кедром. Рейвен продолжала обходить кольцо. Когда она проходила мимо очередного члена группы, тот сбрасывал сандалии и позволял мантии соскользнуть с тела. Как только Рейвен достигла следующего камня, из-под капюшона появилась светловолосая головка Маргрет, а упавшая мантия обнажила плотное, сплошь покрытое татуировкой тело. Маргрет взошла на камень и крикнула чуть хриплым, низким голосом:

– Приветствую Стражей Башни Юга! Хранителей Внутреннего Огня, интуиции и поэзии! Мы призываем тебя! Мы призываем тебя!! МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ!!!

Вершины деревьев вдруг затрепетали под порывами сильного ветра, но здесь на земле по-прежнему веял лишь легкий ветерок. Он стал даже еще легче и заметно теплее. Рейвен продолжила свой обход. Стоявший рядом со мной мой муж освободился от мантии, его черные глаза блестели в свете свечей, а на таком знакомом мне теле тени выделывали какой-то странный, магический танец. Рейвен подошла ко мне, и я сбросила мантию, открывая себя Богине. Ветерок обдувал мое обнаженное тело, и я ощущала покалывания, похожие на легкие электрические разряды. Поскольку Джен так и не появилась, её место на камне пришлось занять мне.

– Приветствую Стражей Башни Запада! – как можно громче выкрикнула я. – Хранителей Темных Вод, скрытых глубин и неразгаданных тайн! Мы призываем тебя! Мы призываем тебя!! МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ!!!

Ветер ревел в вершинах деревьев, но здесь внизу воздух уже не колебался. Природа как бы замерла в ожидании. Такая тишина обычно бывает перед грозой. Рейвен продолжая свой путь, наконец достигла четвертого и последнего камня. Огромный, смахивающий на медведя Иван скинул свою мантию, взобрался на камень и пророкотал глубоким басом:

– Приветствую Стражей Башни Севера! Хранителей Земли, плодородия и жизненных сил! Мы призываем тебя! Мы призываем тебя!! МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ!!!

Волосы на моих предплечьях встали дыбом, и я ощутила, как через кольцо побежал незримый поток энергии. Неподвижный воздух был наполнен влагой и запахом прелых листьев. Ветер теперь завывал где-то очень, очень далеко от нас. Рейвен поднялась на пень и освободилась от своей мантии. Её тело было худым и морщинистым, а длинные, серебряные волосы ниспадали на груди. Но голос у жрицы оставался по-прежнему мелодичным и звонким.

– Кольцо замкнулось! – объявила она, вонзая магический кинжал в наполнявшую медный котел землю. – Мы пребываем в пространстве между двумя мирами. Мы находимся в том месте, где стирается грань между реальностью и фантазией, в месте, где способны действовать магические силы.

Тихий воздух вдруг начал наполняться новым запахом. Я уловила аромат своих детских снов. Пахло чем-то сказочным, но чем именно-определить было невозможно. Скорее всего, это был аромат памяти.

Рейвен встала так, что котел оказался у неё между ногами. На шее жрицы висел кожаный мешочек, из которого она извлекла нечто очень небольшое, но весьма ценное. Что именно – в колеблющемся свете свечей увидеть было нельзя, однако я знала, что это – желудь.

– Сегодня – первая ночь новорожденной луны, – сказал Рейвен. – Время начинаний. Посеянные нами в эту ночь идеалы способны расцвести так, чтобы в будущем завладеть обоими известными нам мирами.

Рейвен положила желудь в сложенные ковшиком ладони и продолжила:

– Сегодня мы бросаем в землю зерно гармонии и согласия, которые способны примирить враждебные силы и создать нечто новое и прекрасное из союза прошлых антагонистов.

Гармония? Любопытный выбор. Интересно, не имела ли Рейвен в виду пары конкретных членов нашего собрания, избирая для посева именно этот идеал? Что же, посмотрим...

Рейвен подняла вверх руки с желудем в сложенных ладонях, и ритуал начался. Мы приступили к созданию конуса силы. Двенадцать человек объединили свои волевые усилия ради единой цели. Слившиеся воедино усилия всего круга ведьм сконцентрировались на единственном семени. Наш круг стал теснее, а дыхание синхронным. Энергия, накопленная магическим кольцом, была готова разразиться похожей на молнию вспышкой. И вот эта молния вспыхнула!

Внешне как будто ничего не случилось, но все мы каким-то непостижимым образом знали, что все кончено. Энергия ушла, но в семени пробудились какие-то силы. Рейвен извлекла волшебный кинжал из медного котла и погрузила желудь в поджидающую его землю.

Раз в месяц мы сеем очередное зерно, посвященное новому идеалу. Если все пойдет как надо и зерно прорастет, мы семь лет будем взращивать росток здесь, в нашей священной роще. Затем мы выкопаем деревцо и посадим его в том месте, где оно сможет принести максимальную пользу. Рядом со школой мы рассадили деревья, способные пробуждать воображение и рождать надежды. Мы сажали деревья, призванные возродить и защитить наши леса. А на скверах в центре города произрастают высаженные нами деревья мира и взаимного понимания.

Рейвен сошла с пня. Мой супруг Алекс выступил вперед с серебряной чашей в руках. Он поднес чашу Рейвен, и та погрузила в воду кинжал, дабы придать прозрачной влаге магические свойства. После того, как жрица извлекла клинок, она и мой супруг вгляделись в блестящую поверхность жидкости. Лишь в такую темную ночь, когда можно увидеть самые слабые звезды, появляется надежда узреть будущее.

На какой-то момент мне показалось, что там что-то не так. На лице Рейвен появилась гримаса страха, а стоящий ко мне спиной Алекс вдруг напрягся. Но уже через несколько секунд мой супруг расслабился, а Рейвен, приняв из его рук чашу, стала брызгать на землю освящённой в котле водой, произнося при этом слова благословения.

– Свершилось, – сказала она. – Древо Гармонии посеяно. Будем весь месяц лелеять его и заботится о нем, обращая на него наши добрые мысли и творя столь же добрые дела. Будь оно благословенно!

– Будь благословенно! – подхватил хор из двенадцати голосов.

После этого наступило время для дружеской болтовни. Мы разбились на небольшие группы, и лишь кольцо горящих свечей обозначало границу между двумя мирами. Алекс и Рейвен о чем-то говорили друг с другом, но Шард сумела меня опередить. Подобно покупательнице перед закрытием универмага в день большой распродажи, она бегом пересекла магический круг, вклинилась между Алексом и Рейвен, отодвинула верховную жрицу чуть в сторону и принялась что-то шептать ей на ухо. На подходе к ним, я сумела уловить часть монолога.

– ... дело в том, что у нас нет средств, чтобы пригласить футбольного тренера на полный рабочий день. Необходимо, чтобы в попечительском комитете заседал человек, готовый оказать поддержку ориентированным на спорт родителям. Этот человек мог бы сказать, что одни лишь академические успехи...

К моему изумлению, Шард прервала свой спич, чтобы отметить мое появление.

– О, Холли, а ты здорово сумела заменить Джен сегодня.

– Спасибо, – ответила я, прекрасно зная, что замечание это предназначалось вовсе не для моих ушей.

– Коль скоро речь зашла о Джен, то кто может мне сказать, что с ней случилось? – продолжала Шард.

Рейвен подняла глаза к небу. И она, и я понимали, что здесь происходит. Шард было плевать на то, пришла Джен или нет. Ей просто еще раз требовалось обратить внимание на то, что Джен отсутствует на собрании.

– Не знаю, – сказала я. – Но завтра у нас совместный ленч, и я обязательно поинтересуюсь.

– Пожалуйста, сделай это, – гнула свое Шард. – На Церемонию нарождающейся луны нам необходимо собирать все силы. А она никого даже не предупредила о том, что не придет. Надеюсь, что это не причинит вреда нашей магии. Я хочу сказать, что если...

– А я и не знала, что наша группа избрала уполномоченного по контролю за посещаемостью, – сказала Рейвен. – Неужели вы успели проголосовать еще до моего появления?

Самоуверенность Шард как водой смыло. Я же изо всех сил пыталась подавить улыбку.

– Нет, мэм. Мы вообще не голосовали, – пролепетала Шард.

– Вот как? – произнесла Рейвен материнским тоном. – В таком случае, ты слегка поторопилась занять этот пост. Пожалуй тебе стоит подождать до тех пор, пока мы не решим создать подобную должность.

– Хорошо, мэм, – сказала Шард и отправилась на поиски другой компании.

Рейвен и я старались удержаться от смеха, но, боюсь, что это нам плохо удавалось. Алекс размышлял о чем-то своем, и, похоже, весь этот забавный эпизод прошел мимо его внимания.

– Клянусь Богиней, – фыркнула Рейвен, – нам предстоят воистину захватывающие выборы. А ты за кого намерена голосовать?

Нашей группе предстояло избрать члена Попечительского совета школы местного отделения "Культа Виккан". Последние три года место в Совете занимал мой муж Алекс, и его срок заканчивался через месяц. Как Шард, так и Джен проявили живой интерес к этому посту.

– По правде говоря, я еще не решила.

– Я тоже, – сказала Рейвен. – Но даже если бы и решила, то ни за что не призналась бы в своем выборе. Стоит мне выразить поддержку одной из них, как она тут же начнет обрабатывать всю нашу команду, заявляя что я её официально поддерживаю. Ты не представляешь, насколько глупо они себя ведут.

– А чего вы от них ждали? Ведь они обе воительницы.

Из трех разновидностей ведьм, воительницы выделяются своей агрессивностью. Их постоянно обуревают разнообразные желания, что одновременно является их силой и их слабостью. Воительницы любят мечтать, постоянно строят какие-то планы, что-то создают. Они не способны спокойно сидеть на месте и ждать, когда проблема разрешится сама собой. Им постоянно необходимо действовать, и они бросаются очертя голову в любую полюбившуюся им затею. Все эти свойства характера затрудняют, к сожалению, их сотрудничество с другими членами группы. А если две воительницы желают получить один и тот же предмет, то события могут принять очень скверный оборот.

Что касается меня, то я отношусь к категории ведьм-целительниц. Мы те, кто оказывает поддержку, кто сопереживает, кто, прежде чем перейти к решительным действиям, выжидает развития событий, И именно нам приходится собирать камни, после того как воительницы их разбросают. Не могу не согласиться с тем, что воительницы иногда способны творить подлинные чудеса магии, что они, используя любую возможность, могут добиться больших успехов, однако лишь целительницы поддерживают единство нашего сообщества и спасают его от гибели.

Рейвен относится к группе ясновидцев. Так же как и мой супруг. Ясновидцы – самая редкостная разновидность ведьм и ведьмаков. Для того, чтобы быть ясновидцем, необходимо обладать непоколебимым спокойствием. Им нельзя активно действовать или бурно реагировать на чьи-то действия. Они должны лишь сидеть и слушать. Только такая линия поведения позволяет им увидеть то, что происходит в действительности. Алекс как-то попытался объяснить мне свою психологию. "Каждый идиот может разговаривать с деревьями, – сказал он, – но очень мало тех, кто способен выслушать их ответ".

Со стороны группы рядом с восточным камнем до нас долетел взрыв хохота. Я напрягла слух и поняла, что там играют в буриме. Каждый из играющих должен был импровизировать очередную строку. Какая-то парочка у северного камня училась вершить какие-то мелкие заклинания с помощью веточки белой омелы. Остальные члены группы, собравшись у пня распевали песни, под гармонику, на который играла Стаси, совсем недавно влившаяся в нашу компанию. Шард пела во все горло, обняв Стаси за плечи. Девицы встречались вот уже год, и ходили слухи, что они собираются съехаться под одну крышу.

Я очень надеялась, что это случится. Стаси весьма положительно влияла на Шард, несколько снижая агрессивность последней. Кроме того, я думала, что и всей группе Стаси принесёт большую пользу. Девушка еще не избрала для себя окончательный путь, но мне казалось, что она станет ясновидицей. Если это так, то её способности нашли бы применение. Я не знала, почему мне так казалось. Казалось, и всё... В её личности присутствовала какая-то отстраненность. Все ясновидцы...не знаю, как это сказать... несколько отличны от нормальных людей. Даже среди друзей они иногда кажутся чужаками. Думаю, это происходит потому, что увидеть ясно всё целое можно только в том случае, когда ты сам не являешься его частью.

Алекс все еще был погружен в свои мысли. Время от времени с ним случается подобное. Как хорошо, что он математик, а не авиадиспетчер! Я подошла к нему сзади, положила ладонь на его плечо и спросила:

– О чем размышляем?

Вместо ответа он лишь погладил мою руку. Я немного постояла рядом с супругом, а затем отравилась попеть. Это мой самый любимый момент за все время нашего собрания, жаль только, что он так быстротечен. Уже через полчаса мы влезли в сандалии, накинули мантии и заняли места у своих свечей. Рейвен встала рядом с пнем, подняла над головой магический кинжал и провозгласила:

– Кольцо разомкнуто, но не разорвано! Несмотря на то, что мы целый месяц будем находиться вдали друг от друга, мы тем не менее останемся едины. Расходитесь по домам и отдайте тепло своих сердец семени, которое мы этой ночью положили в священную землю.

После этого мы накинули капюшоны, подняли с земли свои свечи и разными путями углубились в темноту леса. Алекс и я молча шли к дороге, на обочине которой был запаркован наш универсал. Мы достали с заднего сиденья цивильные наряды и переоделись.

Алекс уселся за руль, и мы покатили домой. За все это время мой муж не произнес ни слова. Когда его ум занят решением какой-нибудь задачи, он способен молчать часами. Я дала ему на раздумья еще пять минут, а затем спросила:

– Итак, в чем же, все-таки, дело?

Супруг не сводил глаз с дорожного полотна и ничто не говорило о том, что он меня вообще слышал. Лишь пару минут спустя Алекс произнес:

– Произошло нечто такое, что меня тревожит.

– Что? Может быть, Джен? Скорее всего, ничего с ней не случилось. Ты же знаешь, чем она занимается. Возможно, ей пришлось срочно выехать на расследование, и...

– Нет Не это. Я чувствую себя так, словно...

Я ждала конца фразы, но он так не последовал.

– ...словно за нами наблюдали, – попыталась догадаться я.

В последнее время у нас возникли проблемы с местными мужланами, которые тайно пробирались в лес, чтобы исподтишка подглядывать за нашими церемониями. Можно подумать, что они никогда раньше не видели голых людей.

– Нет, – ответил Алекс. – Это меня тоже не тревожит. Мне показалось, что в тот момент, когда мы освящали воду, Рейвен что-то увидела. Но она не сказала, что именно.

– А ты разве ничего не заметил?

– Нет. Я смотрел, но не видел ничего, кроме отражения звезд. Но я чувствовал это.

– Ну и что же ты чувствовал?

Алекс снова впал в транс и молчал не менее пяти-шести минут.

– Чтобы передать свои чувства, мне не хватает слов... Это похоже... похоже... Одним словом, мне казалось, что я стою под плотиной, которая вот-вот должна прорваться.

– Да, это вдохновляет.

– Прости, – сказал он, – мне хотелось бы найти другие слова. Всё было так сложно.

– Постарайся отбросить хотя бы на время тревожные мысли, – сказала я, кладя голову ему на плечо, – дай возможность поработать подсознанию, и к утру мы увидим, что из этого получится.

Алекс подвел машину к дому и заглушил мотор. Когда мы влезли из автомобиля, в кустах загорелись невысокие фонари, осветив дорожку, ведущую к парадному входу. Я положила ладонь на дверную ручку, произнесла: "Это я", и тут же услышала успокоительный щелчок замка.

Переступив через порог, мы погрузились в родные ароматы дома. Мята, тайский базилик и розмарин, который я выращивала в горшках на подоконнике. В доме царила тишина, однако гостиная в дальнем конце коридора была освещена.

Там я обнаружила своих милых детишек. Обе мои доченьки валялись на полу на ковре с визороми на глазах. Ночное шоу так их увлекло, что девчонки стали похожи на зомби. Между ними, свернувшись в клубок, сладко спала Урвази – наша прелестная кошечка необычного оранжевого окраса. Когда мы вошли в комнату, кошечка проснулась, потянулась и лениво взглянула в нашу сторону.

Кристал, наша приходящая нянька, сидела на кушетке. На коленях она держала альбом для рисования и, как мне показалось, машинально делала в нём какие-то наброски с помощью ярко-красного карандаша. Насколько мне удалось понять, Кристал превращала изображение стандартного здания МакДональдса в неприступную крепость, подрисовав к нему оборонительные башни и бастионы, и прорыв перед ним глубокий ров. Делала она, видимо, это не зря, поскольку толпа варваров-вегетарианцев на рисунке готовилась к тому, чтобы сжечь прекрасное заведение до основания.

– Привет, Кристал, – произнесла я, прикоснувшись к плечу девушки.

Она вздрогнула так, словно я её разбудила, и сказала:

– Приветствую вас, миссис Джекобс. Я не слышала, как вы вошли. Однако вы сегодня рано.

– Нет, Кристал, вовсе не рано, – ответила я, демонстрируя ей свои часы. – Не кажется ли тебе, что девочкам уже давно пора быть в постели?