Текст книги "Сыщик, ведьма и виртуальный покойник"

Автор книги: Кит Хартман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

– Мы можем тебе позвонить позже? – спросил Бенджи.

– Ни в коем случае. Они могли поставить мой телефон на прослушивание. Этот звонок я зашифровал и на всякий случай провел его через Финляндию. Позвоню сам, как только осядет пыль, – сказал Тим и тут же отключился.

– Меня потрясает, что твои друзья могут быть одновременно придурковатыми и умными, лопухами и крутыми.

– Да, я это знаю.

– Но скажи своему Тиму, что если он когда-нибудь попробует посадить на меня жучок, я его так отделаю, что мало не покажется.

– Ладно, скажу, – произнес Бенджи, взял мой ноутбук и добавил: – Я тебе позвоню, как только их найду.

– Простите, сэр, как прикажете понимать ваше: "я тебе позвоню"?

– Да очень просто. Во-первых, ты должна быть в школе, а, во-вторых, мама сразу заметит твое отсутствие, и...

– О, нет! Ни за что, мой маленький беглец от закона. Подобное приключение я ни при каких обстоятельствах пропустить не могу. И, кроме того, – продолжила я, подмигивая, – я знаю, как справиться с мамой.

Я заглянула под кровать и вытащила оттуда ящик с нужными для заклинания предметами и веществами.

– Следи за дверью, а я сотворю "Заклинание душевного покоя".

– "Душевного покоя"? – переспросил Бенджи.

– Да. Я использую его по вечерам в пятницу, когда отправляюсь повеселиться в кафе "Пять малышей". Я говорю ей, что делаю уроки, затем творю заклинание, и она забывает обо мне до утра.

– Неужели это сработает?

Я подошла к глупцу, взглянула ему прямо в глаза и произнесла с расстановкой:

– Позволь мне считать это вопрос лишь плодом невежества, а не проявлением неверия в мои колдовские способности. А ответ на него будет таков: ... моя мама весьма искусная ведьма, – я сделала паузу, ожидая реакции на эту шутку. Бенджи промолчал, а я продолжила, сделав вид, что шутки вовсе и не было: – но и я припрятала в рукаве пару-тройку фокусов.

Порывшись в ящике, я достала из него веточку ясеня и локон маминых волос.

– Теперь заткни пальцами уши, и начинай мычать свою любимую песню, сказала я. – Мне придется произнести Магическую формулу иллюзии, и тебе её слышать не рекомендуется.

Бенджи бросил на меня вопросительный взгляд, и мне пришлось сказать, что это вовсе не шутка.

Он пожал плечами, сунул пальцы в уши и принялся мычать "Боевой гимн Республики". Врал он при этом немилосердно. Я подумала, что перед тем, как обзавестись новым парнем, надо будет проверить, есть ли у него музыкальный слух.

Пока Бенджи развлекал себя Боевым гимном Республики, я произнесла Магическую формулу и завязала тройным узлом мамин волос на веточке ясеня. Покончив с этим, я постучала пальцем по плечу Бенджи.

– О`кей, приятель. Первая часть завершена. Теперь помоги мне отыскать гнездо паука.

С этими словами я распахнула окно спальни и прыгнула из него на растущий рядом с домом дуб. Повиснув на ближайшей ветке, я тут же подтянулась и угнездилась на ней. Бенджи сидел на подоконнике, с выражением глубочайшего сомнения на физиономии.

– Ну ты идешь, или как? – спросила я. – Не бойся. Это совершенно безопасно. Мне приходится заниматься этим с восьми лет.

Идея его явно не вдохновляла, но он, естественно, не мог признаться, что не может сделать то, на что способна какая-то девчонка. Одним словом, уже через несколько секунд он сидел рядом со мной на ветке.

– Видишь, – сказала я, – ты даже не сломал себе шею. Теперь давай искать паутину.

Разделившись на две поисковых группы, мы принялись обшаривать дерево. Я работала на верхних ветвях, а Бенджи трудился ниже. Ему повезло первому, и он шепотом предложил мне спуститься.

– Ой, какая огромная, – сказала я, – Подойдет, как нельзя лучше. Достав веточку ясеня, я велела Бенджи снова заткнуть уши. Пока он мычал, я еще раз произнесла Магическую формулу иллюзии, и намотала паутину на веточку и на мамин волос. Уже заканчивая Магическую формулу, я заметила паука – хозяина паутины. Паук выглядел ужасно несчастным.

– Прошу прощения, мистер Паук, – сказала я. – Но мне очень нужна паутина. Вы соткете себе новую, и она будет лучше, чем прежняя. Надеюсь, вы меня понимаете. Большое вам спасибо.

Бенджи вынул пальцы из ушей.

–Ну что, закончила? – спросил он.

– Почти. Остался всего лишь один шаг.

Мы забрались в мою комнату, и я взяла из своего запаса трав несколько листиков ромашки.

– Как работает это твое заклинание? – спросил Бенджи.

– Очень просто, – ответила я. – Веточка ясеня символизирует способность человека заглядывать в суть вещей. Повязав вокруг него мамин волос, я устанавливаю связь с её возможностью видеть окружающий мир. Обернув ветку с волосом в паутину, я создаю своего рода туман, не позволяющей ей замечать меня. Листья ромашки оказывают успокоительное действие и снимают чувство беспокойства.

– И это, действительно, помогает?

– Во всяком случае, пока я ни разу не попалась. Теперь сунь пальцы в уши, чтобы я могла закончить.

Он послушался, а я, воткнув листки ромашки в паутину, третий раз произнесла Магическую формулу иллюзии. Покончив с колдовством, я повесила свое творение на ручку двери и погрузила ноутбук в рюкзачок. Кроме того, я сложила туда некоторые компоненты для тех заклинаний, которые, по моему мнению, могли нам потребоваться в будущем.

– Ты уверена, что мама тебя не хватится?

– Я делаю это всё время. Мама даже не заметит того, что меня нет, сказала я и выпрыгнул через окно на ветку.

Охота началась.

Глава тридцать первая: Полиция.

Среда одиннадцатого. 11 час. 10 мин. утра.

Колеса машины ударились о какой-то бугор. Я проснулась, протерла глаза и попыталась определить, где нахожусь.

– Проснись, спящая красавица, – сказал Тони. – Мы почти на месте.

– Я для тебя – лейтенант, а не какая-то там спящая красавица, -проворчала я. Мы ехали по неизвестному мне жилому району. Через ветровое стекло я увидела цель нашей экскурсии – дом, три стоящие рядом с ним полицейские машины и микроавтобус экспертов.

Тони остановился в хвосте одного из черно-белых полицейских автомобилей, а я натянула головной прибор связи, расстегнула ремень безопасности и вылезла из машины, стараясь при этом не зевать. Я вовсе не планировала спать в пути, но начиная с субботы мы все крепко недосыпали по ночам, так как хотели как можно скорее закрыть дело.

Я включила аппарат связи, и мы направились к дому. Подобно всем остальным домам квартала он был сооружен в вычурном стиле "ар деко", столь модным в 20-30 гг. прошлого века и обретшим снова бешеную популярность в 10 гг. века нашего. Везде преобладали пастельные тона, дома были изобильно украшены лепниной, все окна имели цветные стекла, а крыши, соответственно, цветную черепицу. Нужный нам дом имел два этажа и выкрашенную в нежно-зеленый цвет веранду с навесом, крытым голубой черепицей. Поддерживающие навес столбы были сплошь увиты глицинией. На прекрасно ухоженной лужайке перед домом произрастали кизиловые деревья весьма редкого вида. В весеннее время всё это должно было выглядеть очень красиво. Тони показал свой значок одному из сдерживающих напор соседей патрульных, и мы проследовали по гладкой дорожке к дому.

Входная дверь стояла распахнутой, а её ручку, чтобы сохранить возможные отпечатки, прикрывал пластиковый пакет. Внутри дом кишел фотографами и группами экспертов, вынюхивающих латентные отпечатки пальцев, волосы, части ткани или иные следы пребывания преступников. Я прошла в гостиную. Каминную доску украшал хрустальный шар. Вместо стекол в окнах были цветные витражи с изображением гадальных карт и надписями на них "Глупцы". Масса свечей. Небольшой книжный шкаф целиком заполненный изданиями оккультного содержания. Я быстро просмотрела корешки книг. В некоторых из них описывались магические свойства различных растений, в других ритуалы поклонения природе, толкование снов и способы гадания на картах. Одним словом, всякая пустяковина. Я не увидела ничего, имеющего отношение к демонологии. Там не было ни Библии Сатаны, ни чего-то иного в этом роде. Я спросила у одной из женщин-экспертов, где можно найти патрульного копа, сообщившего о преступлении. Эксперт молча показала куда-то вглубь дома.

Тони и я проследовали в указанном направлении, внимательно глядя себе под ноги, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь улику. В кухне нам пришлось обойти техника, фотографирующего частичные следы ног, оставшиеся на линолеуме. Еще пара экспертов трудилась над дверью черного хода. В данный момент они измеряли круглое отверстие в стекле рядом с дверной ручкой.

Мы вышли на заднее крыльцо. Перед нами был небольшой сад, а полицейский в униформе показывал группе экспертов какие-то следы. Черные волосы копа были коротко подстрижены, и выглядел он весьма привлекательно. Я решила, что в парне в равных долях намешана латиноамериканская и азиатская кровь. Как только он кончил давать объяснения, я жестом поманила его к себе.

– Офицер Торес, – сказала я, прочитав имя на нагрудном знаке, – я лейтенант Стрэнд из Бюро специальных расследований, а это – лейтенант Браунинг из Четвертого участка, приписанный к БСР. Вы, как я понимаю, первым оказались на месте преступления?

– Так точно, сэр, – радостно ответил он. Парню было чуть за двадцать и в полиции он, видимо, служил год, от силы два.

– Расскажите нам, как это произошло.

Юный служитель закона извлек ручной дисплей и приступил к чтению. Скорее всего, он надиктовал доклад в то время, когда ожидал прибытия экспертов.

– В 10:47 в Участок поступил звонок от Эдвин Сичайлд – соседки покойной. Ей перед этим поступил звонок от работодателя жертвы – директора начальной школы, который проявил беспокойство в связи с её отсутствием на работе и невозможностью связаться с ней по телефону. Покойная ранее доверила миссис Эдвин Сичайлд ключ от своего дома на случай чрезвычайных обстоятельств. Миссис Сичайлд использовала указанный ключ для проникновения в дом жертвы. Обнаружив тело, она вернулась в свой дом и позвонила по телефону 911. Сигнал был передан мне, как ближайшему к месту события офицеру. Я вошел в здание и сделал попытку обнаружить у жертвы признаки жизни. Не обнаружив таковых, я приступил к осмотру помещений, с целью убедиться в отсутствии в указанном помещении преступников. Таковых в здании не оказалось, но в процессе осмотра на дверях черного хода дома я увидел признаки взлома с целью насильственного проникновения в данный дом, и следы ног в кухне и на заднем дворе. Завершив осмотр дома и заднего двора, я вернулся к входным дверям здания и поставил диспетчера в известность о сложившейся ситуации.

Коп помолчал немного, а затем сказал:

– Я также посоветовал ей вступить контакт с Бюро специальных расследований, поскольку у меня сложилось впечатление, что данное преступление может иметь отношение к тем актам оккультного вандализма, которые вы сейчас расследуете.

Откашлявшись и тем самым слегка прочистив горло, офицер Торес возобновил чтение:

– Выйдя из владений усопшей, я встретил ожидавшую меня миссис Сичайлд. Согласно требуемой по уставу процедуре, я попросил её пройти к моей машине и пробыть в ней, чтобы она не могла сопоставить свой рассказ с показаниями других свидетелей. После этого я изолировал место преступления, удерживая любопытствующих за пределами владений жертвы и ожидая появление группы следствия. По прибытию указанной группы...

– Офицер Торес, – остановил его Тони, – Вы, видимо, прошли курс обучения в Полицейской академии, не так ли?

– Так точно, сэр! – радостно ответил парень. Для него это, вне сомнения, было первым случаем расследования убийства, и он был не в силах сдержать радостного возбуждения. – Окончил полный курс восемь месяцев тому назад, сэр!

Не зная, что делать дальше, паргтшка попытался вернуться к чтению своего донесения. Он посмотрел на ручной дисплей и, набрав полную грудь воздуха, продолжил:

– По прибытию указанной группы...

На сей раз его остановила я:

– Офицер Торес, позвольте заверить вас, что в ближайшее время я с огромным интересом ознакомлюсь с каждой буквой вашего донесения. Но не могли бы в данный момент заострить свое внимание на важнейших его элементах?

– Ну... конечно, сэр, – произнес он, и принялся прокручивать на дисплее свой великий доклад.

Бедный мальчишка – я своей бестактной просьбой нарушила стройный ход его мыслей.

– Вы сказали, что видели следы ног, – помогла я ему.

– Да, – с облегчением подтвердил он, сообразив, наконец, с чего можно начать. – Частичный земляной след на полу кухни и еще несколько следов на заднем дворе. Стекло на двери было вырезано, и я заключил, что этим путем преступники проникли в дом?

– И тем же путем, видимо, из него вынукнули? – не удержалась я.

– Так точно, сэр...То есть, мэм.

– Скорее всего это – правильное умозаключение, но следует проверить и иные варианты. Вы не видели ничего, что указывало бы на возможность выхода преступников из дома иным путем?

Офицер Торес подумал немного и сказал:

– Нет. Но сейчас, после того, как вы спросили, я вспомнил слова соседки о том, что входная дверь была заперта. Это означает, что они могли выйти из парадной двери и запереть её за собой лишь в том случае, если бы у них имелись ключи.

– Хорошо, – подбодрила его я. – Что еще?

– Я обратил внимание на состояние трупа там наверху, но это вы сами увидите. Остальные комнаты я осмотрел лишь поверхностно. Для того, чтобы убедиться, что там нет других тел или укрывающихся в каком-нибудь закутке преступников. Никаких признаков грабежа. Вся дорогая электроника осталась на месте. Признаков обыска я тоже не увидел. Вот, пожалуй, и все.

– Отлично, – сказала я и добавила: – А теперь почему бы вам ни отправиться в машину, чтобы продиктовать до конца свое донесение? Мы свяжемся с вами сразу после того, как организуем работу в доме.

Торес кивнул и удалился. Тони обернулся ко мне и зловеще осклабился. Поняв, что он сейчас отвесит одну из свои шуточек, я ткнула его локтем под ребра.

– Ой! За что?

– За то гнусное замечание, которое ты вознамерился сделать в адрес нашего юного коллеги-полицейского. Ты пытался бросить в мальчишку ком грязи.

Тони встал по стойке смирно, выпятил грудь и забубнил с издевательской серьезностью:

– После этого я изолировал место преступления, удерживая любопытствующих за пределами владений жертвы и ожидая появление группы следствия. По прибытию указанной группы... – Он фыркнул и добавил: Насколько я помню, это прямая цитата из "Наставления по проведению розыска".

– Что же, по крайней мере мальчишка изучил наставление, – сказала я.

Мы с Тони вернулись в дом и поднялись на второй этаж. Там, у дверей спальни нас ждали Шард Льюис и еще один эксперт, а сама спальня была отдана в распоряжение фотографа. Я сунула нос в комнату и взглянула на труп.

Кровь отхлынула от моего лица. Это было... Не знаю, как лучше сказать... Это выглядело почти прекрасно. Если, конечно, забыть, на что смотришь.

На постели лежала очень пожилая женщина. Преступники разбили в спальне все осветительные приборы, а настольную лампу приспособили под потолком так, что узкий луч света падал лишь на лицо жертвы. Длинные седые волосы женщины были так разложены на подушке, что казалось будто вокруг головы пылает серебряное пламя. Впрочем, кому-то могло показаться, что это вовсе не пламя, а серебристый нимб, который обычно сияет над головами святых на иконах и картинах. И на её лице я увидела то выражение, которое бывает на изображениях праведников. Или на лице Будды. В этом выражении было понимание, какое-то неземное просветление или что-то еще в этом роде. Если бы не смертельная бледность щек, можно было подумать, что она спит. Бледность и пластмассовая трубка, связывающая её левую руку со стоящим на полу сосудом, емкостью не менее двух галлонов.

Сосуд был почти пуст, но для того, чтобы обнаружить его содержимое, не надо было никуда идти. Кровать была заключена в кровавое кольцо, и по окружности на равном расстоянии друг от друга стояли огарки черных свечей. Судя по всему, свечи сгорели уже довольно давно. На окнах были изображены обратные кресты, и от подтеков крови на стекле появились тонкие красные полоски. Стены являли собой весьма необычный вид. Преступникам, видимо, пришлось как следует потрудиться.

С одной из стен на меня смотрела нарисованная кровью обезьяна с надетыми на уши наушниками. На другой стене тоже была изображена обезьяна, но в отличие от первой, у неё вместо глаз зияли пробитые в стене дыры, из которых свисала пара ручных дисплеев. В данный момент на них демонстрировалась популярная мыльная опера. У обезьяны на третьей стене рот был заклеен двадцатидолларовой банкнотой. А там, за кроватью мольбертом служила не стена, а дверь. Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и из образовавшейся щели по дверной панели и полу лилась широкая кровавая струя. На двери были начертаны какие-то слова, но разобрать, какие именно я не смогла.

На то, чтобы все это увидеть у меня ушло не менее минуты. Здесь, вне всякого сомнения, действовали те же парни, которые устроили шоу в клинике. Та же самая необузданная театральщина. На кладбище, кстати, было так же. Я вышла из комнаты.

– Это означает: "Я иду", – сказала Льюис.

– Что? – не поняла я.

– "Je Viens". Слова на двери. Они написаны по-французски и переводятся: "Я иду".

Из спальни вышел фотограф и сказал, что закончил серию снимков, и что к работе может приступить команда экспертов, специализирующихся в поиске мелких улик и скрытных отпечатков. Льюис и её помощница – невысока девица азиатского типа – подняли с пола свои рабочие сумки и вошли в комнату.

– Вот это да! – произнес Тони, вступая следом за мной в спальню. Для того чтобы все это свершить, им потребовалось куча времени.

– Это соответствует общему стилю всех преступлений, – сказала я. Парни вовсе не какие-нибудь спонтанные убийцы или вандалы. Они тщательно планируют все свои операции. У них не было никаких оснований торопиться или излишне нервничать.

Я подошла к телу, над которым склонилась Шард. Шард при помощи лупы искала мельчайшие обрывки ткани, волосы или иные микроскопические следы. Её помощница теме временем прикладывала пальцы жертвы к блестящей поверхности электронного дактилоскопа.

– Сообщите результаты сразу, как проведете сверку, – сказала я. – В принципе жертва отвечает описанию внешности хозяйки дома, но я хочу получить точную идентификацию, как...

– Её зовут Рейвен, – сказала Шард, не отрываясь от работы. – Рейвен Стрейлайт. И это, можешь мне поверить, – абсолютно точная идентификация.

– Вы её знали? – спросил Тони, удивленно вкинув брови.

– Да. Она была Верховной жрицей нашего Собрания, – ровным, лишенным всякого рода эмоций голосом ответила Шард.

Тони открыл рот, чтобы что-то сказать, но вовремя передумал. Некоторое время он молча следил за тем, как работает Шард, а затем произнес:

– Позвольте выразить вам сочувствие в связи с вашей потерей.

Мне показалось, что слова эти прозвучали вполне искренне.

Шард сдвинула лупу с глаз на нос и посмотрела на Тони так, словно хотела убедиться в его искренности.

– Спасибо, – бросила она, увидев, что лейтенант говорит вполне серьезно, и снова вернулась к работе.

– Может быть, тебе известно о ней нечто такое, что может нам помочь? – спросила я.

– Я уже думала об этом, – ответила Льюис ровным голосом, а на лице её можно было увидеть лишь сосредоточенность, связанную с обнаружением какого-то волока. – Правда, для того чтобы привести мысли в порядок, времени у меня пока не было. Допросите меня после того, как я здесь закончу, и я сообщу имена всех, кто с ней так или иначе связан и всё остальное, что может представлять интерес.

– Мы так и сделаем, – сказал Тони.

– Мне не хочется на тебя давить, – добавила я. – Но ты знаешь правила – следует, как можно быстрее выявлять все факты. У кого, по-твоему, могли иметься мотивы для подобного убийства?

Шард взяла пинцетом пару волосков и положила их в крошечный пластиковый пакет.

– Ты начиталась слишком много страшных сказок, если считаешь, что это каким-то образом связано с нами. У ведьм нет кровавых ритуалов, и подобного рода магию мы не практикуем. – Она сняла линзу, внимательно посмотрела в глаза Тони и добавила: – А кто еще мог пожелать её смерти, вам это лучше знать. Может быть, вы выскажете свои предположения?

В помещении повисла тяжелая, неловкая тишина.

– Хорошо, – сказала я. – Покончив с общими умозаключениями и обратимся к цифрам и фактам. Имеем ли мы право заключить, что она погибла в результате потери крови?

– Может быть, это и так, – сказала Шард, – но в то же время нельзя исключать и других причин смерти. Следов борьбы в комнате нет, но я не могу представить, что Рейвен вот так спокойно, не вставая с постели, позволила им совершить задуманное. Я полагаю, что вначале её накачали изрядной дозой наркотиков, и, вполне возможно, что смерть наступила еще до начала операции. Мы обязательно проведем токсикологический анализ. Я также возьму пробу из её кружки и тарелок, оставленных в мойке. Не исключено, что ей что-то подсыпали в пищу.

– А как насчет оборудования, с помощью которого откачивали кровь? спросила я. – Сможем ли мы установить его происхождение?

– Что касается трубок, то – нет, – ответила Шард. – Абсолютно заурядные. Но из иглы мы, видимо, сможем, кое-что выжать. Дело в том, что на каждой из них во время изготовления выжигается серийный номер. Для того чтобы прочитать его, требуется микроскоп, и я не думаю, что преступники знали о существовании этих цифр.

– Что же, возможно, нам повезет, – сказала я. – А что ты думаешь об этих картинках?

– Мы внимательно их осмотрим. Возможно, там осталась пара-другая волосков от кисти. Я смогу сказать, какая компания их изготовляла. Но не больше.

– А как насчет угла, под которым делались мазки? – спросил Тони. Сможем ли мы определить рост парня и узнать, какой рукой он предпочитает работать?

Шард задумчиво посмотрела на рисунки, затем глубоко вздохнула и сказала:

– Никогда не слышала о подобных экспертизах. Позвольте мне взглянуть поближе.

Шард подошла к стене и внимательно изучила обезьяну, которая не слышит ничего дурного.

– Не знаю, – ответила она наконец. – Возможно, нам удастся сканировать неровности краски, а потом определить под каким углом он держал кисть. Одним словом, кое-что из этого может получиться.

– Хорошо, – сказала я, – сделай все, что можешь. – Если найдешь что-нибудь интересное, сразу сообщай мне.

Тони как-то неловко кивнул ей, после чего мы вышли вначале в коридор, а затем спустились вниз.

– Ну что скажешь? – спросила я.

– Если честно, – сказал Тони, – то эта твоя Льюис либо железная баба, либо у неё вот-вот поедет крыша. Пограничное состояние психоза.

– Нет. Она – в полном порядке. Шард просто относится к тем людям, которые не умеют делиться своей болью. Она будет страдать в одиночестве. Мне такие типы хорошо знакомы.

– Итак, что же дальше?

– Прежде всего узнай, что думают наши эксперты о следах ног. Особенно меня интересует, не совпадают ли они, хотя бы частично с тем, что мы получили на кладбище. Затем надо будет выяснить, не остались ли какие-нибудь следы после взлома задней двери. Я же свяжусь с отделом информации и спрошу, какие данные о жертве там успели собрать, Встретимся на веранде через десять минут и обменяемся гипотезами.

– Слушаюсь, мэм!

Тони отправился в глубину дома, а я вышла на веранду. Какой-то эксперт пытался с помощью лазера выявить отпечатки на перилах. Я попросила Минди связать меня с Кайон из Службы информации. Кайон ответила сразу:

– Приветствую вас, лейтенант Стрэнд. Как продвигается осмотр места преступления?

– Прекрасно. Послушай, к тебе должны были поступить отпечатки пальцев жертвы. Когда ты сможешь...

– Уже смогла, лейтенант. Пока ты катила на место преступления, я посадила целую команду готовить биографическое описание обитательницы дома. Я подумала, что даже в том случае, если жертвой окажется не она, то ты все равно заинтересуешься этой информацией. Я ввела жизнеописание в общий файл, так что на досуге ты сможешь с ним познакомиться.

– Спасибо... – я так и не могла до конца понять свое отношение к Кайон. Из всех моих коллег она была единственной, кто предоставлял мне все данные еще до того, как я успела их попросить, и меня это иногда даже раздражало.

– Кроме того, я взяла на себя смелость особо выделить некоторые моменты биографии, которые, на мой взгляд, могли бы тебя особенно заинтересовать.

– Ты, как всегда, здорово соображаешь, Кайон. Кроме того, к тебе должны были поступить фотографии с места преступления...

– Я их уже просмотрела, и решила, что ты захочешь направить картинки в ФБР в Лабораторию по изучению стандартов поведения. Я не ошиблась?

– Не ошиблась, – ответила я, скрипя зубами. – Посмотри, что еще может помочь нам идентифицировать преступников.

– Будет сделано! Что еще?

– Да. Я попросила Льюис хорошенько поработать с обезьянами. Возможно, нам удастся установить рост художника и то, какой рукой он работал. Не могла бы ты просмотреть литературу. Не исключено, что подобные экспертизы ранее уже проводились.

– Сделаю, лейтенант.

– Хорошо. Если наткнешься на что-то полезное, немедленно сообщи Льюис. Я свяжусь с тобой после того, как...

– Прости, что прерываю, но прежде чем ты отключишься, я хочу спросить, прочитала ли ты мое сообщение, которое я направила тебе тридцать минут тому назад.

– Какое?

– То, которое я обозначила пометкой "Срочно!".

– Нет, – призналась я, и уже была готова начать извиняться и ссылаться на занятость. Но вовремя вспомнив, что командую здесь я – хотя, имея дело с Кайон, я этого как-то не ощущала – я довольно резко бросила: Изложи главное!

– Хорошо. Тщательный допрос охранников клиники, на котором ты так настаивала, принес результаты. Стивенс провел их через виртуально воссозданное место преступления и они указали на несколько предметов, к которым, по их мнению, прикасался в последний момент преступник. Большая часть подозрительных поверхностей была тщательно протерта – кофейная чашка, например, или вещевой шкафчик, но некоторые места он пропустил. Особенно повезло нам с микроволновой печью в комнате отдыха служащих. На кнопке включения обнаружился прекрасный отпечаток указательного пальца.

Указательный палец? Великолепно! Похитители идентификации обычно воспроизводят рисунок большого пальца, так как именно он проверяется прежде всего. Неужели нам, наконец, повезло?

– Это просто здорово! -не удержалась я. – Ну а теперь скажи, что владелец отпечатка числится среди зарегистрированных преступников. Порадуй меня еще раз.

– Точно. Числится. Отпечаток пальца принадлежит некоему Джеку Бандерсу, полное жизнеописание которого я переслала тебе вместе с сообщением. Подвергался аресту за нападение и незаконное ношение оружия. Был осужден по обвинению в рэкете. В основном работал по заказам. Досрочно освободился из тюрьмы Клейтона восемь месяцев тому назад, на контроль в полицию не является два месяца.

– Прослеживается ли какая-либо связь между Бандерсом, событиями на кладбище и жертвой последнего убийства?

– Пока такой связи я не установила. Но судя по биографии парня, он вполне мог принимать участие в качестве наемника.

– Хорошо. При первой же возможности сообщи обо всем лейтенанту Браунингу. Свяжись с судьей и запроси санкцию на контроль за всеми действиями Бандерса в электронной сети. Может быть, нам снова повезет, и он использует где-нибудь свой собственный большой палец, или попытается получить деньги по чеку. Одним словом, ты меня понимаешь.

– Конечно, лейтенант. Будет сделано. Желаю удачи.

Покончив с Кайон, я подключилась к видеоканалу головного аппарата связи лейтенанта Браунинга. Он беседовал с парой экспертов, заливавших гипс в углубления, оставленные в земле ногами преступников. Поскольку мне показалось, что это займет у него еще несколько минут, я подошла к эксперту, работающему на веранде, и, указав на диван-качели, спросила:

– Здесь чисто?

– Так точно лейтенант. Мы его уже обработали в поисках латентных отпечатков.

– Благодарю.

Я уселась на качели и вывела на экран ручного дисплея жизнеописание жертвы.

"Имя и фамилия: Рейвен Стрейлайт. Юридически изменила имя в 2013 г. До этого – Роберта Стивенс. Возраст 54 года. Сведений о противозаконной деятельности нет. Родилась в г. Тайдуотер (штат Вирджиния). Родители..." буквы перед глазами вдруг начали расплываться. Я не спала так долго, что роговица, видимо, сильно воспалилась. Я протерла глаза и решила прочитать всю биографию позже, а пока сосредоточиться на тех пассажах, которые выделила для меня Кайон.

Я нашла первый подчеркнутый абзац и прочитала:

"Начиная с 1980 года была менеджером справочных баз данных информационного холдинга "Свободная пресса". В 1985-2008 гг. работала Персональным помощником Его преподобия Захарии Стоунуолла. (Прим. Кайон: Период работы частично совпадает со временем работы Карла Филлипса – это наш изуродованный труп – в качестве телохранителя Стоунуолла)".

Это становилось интересным, и я прочитала всю биографию Стрейлайт. Она ушла от Стоунуолла в 2008 году и девять месяцев нигде не работала. После этого она трудилась, существенно потеряв в заработной плате, в качестве вспомогательного работника в штаб-квартире корпорации Кока Кола. Через два года она опять поменяла работу и стала воспитательницей детского сада для детей адептов культа Виккан. Школа называлась "Священный дуб".

Эта интересная биография рождала множество столь же интересных вопросов. Во-первых, почему она бросила работу у Стоунуолла, не имея в запасе никакого другого места? И, во-вторых, почему она поменяла воззрения Баптистов-Фунадменталистов на верования культа Виккан? Когда Тони появился на веранде, я всё еще пыталась найти ответ на эти вопросы.

– Ну и чего же полезного сообщила тебе Служба информации?

– Есть кое-что, – ответила я, и рассказала ему, что наркотик охраннику клиники подсунул ранее судимый Джек Бандерс.

– Аллилуйя! Нам сейчас очень нужна удача, – сказал Тони, включил головной прибор связи, пробормотал в укрепленный на горле микрофон распоряжения, затем открыл ноутбук, вывел на экран какие-то данные и продолжил: – Хмм... Похоже, что этот юноша Бандерс принимал участие и в последних событиях. Один из следов во дворе совпадает с номером его обуви. Судя по углублению, его оставил человек фунтов на 12 тяжелее Бандерса, когда того в последний раз осматривал тюремный врач, но в этом нет ничего удивительного. Он мог набрать вес, после того как переключился с тюремной баланды на настоящий харч.

– Есть ли еще что-нибудь общего между этим убийством и предыдущими преступлениями? – спросила я.

– Да. Я как раз и хотел тебе об этом сказать. Там есть еще пара следов, которые похоже совпадают со следами выходных туфель с трещиной на подошве. А следы третьей пары ног очень похожи на частичный след кроссовки, который мы нашли на кладбище.