Текст книги "Сыщик, ведьма и виртуальный покойник"

Автор книги: Кит Хартман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

– Чем мы можем помочь тебе, сынок? – спросил какой-то человек, с генеральскими знаками различия.

– О... (как вы наверное понимаете, для того чтобы изобразить смущение, больших усилий от меня не потребовалось) ... Ищу туалет, пролепетал я.

– Понимаю тебя, сынок, это и со мной случается постоянно, добродушно хохотнув, произнес генерал. – Топай до конца коридора, и по правой руке увидишь то, что тебе так требуется.

– Благодарю вас, сэр, – сказал я, осматривая комнату. За столом сидели шесть человек, но Джен среди них не оказалось. – Прошу извинить, за вторжение, – закончил я и ретировался.

Итак, в залах, как и предполагалось, Джен нет, не сдержав улыбки, подумал я. Они спрятали её подальше от больших шишек, чтобы в случае опасности, те могли от всего откреститься. Искать Джен следовало в цокольном этаже.

Я зашел в туалет, ополоснул лицо, открыл ноутбук и, еще раз изучив поэтажный план, решил, что легче всего добраться до цоколя по пожарной лестнице, расположенной в дальнем конце здания. Вот и отлично, благо я был уже почти рядом с выходом на лестницу. Но с четвертого этажа спускаться не стоило, чтобы свети к минимуму риск нежелательных встреч.

Я подошел к вентиляционному люку, снял при помощи отвертки из набора инструментов в швейцарском армейском ноже крышку и положил в воздуховод первую дымовую шашку. Для того чтобы вывести Джен из здания, если я её, конечно, найду, необходимо будет произвести небольшую отвлекающую операцию. Вернув крышку, люка на место, я вернулся по коридору в приемную вице-президента, дружески помахал ручкой милой секретарше, спустился на лифте на второй этаж и зашагал по коридору в сторону туалета. Встречные, видя мою уверенную походку, не сомневались, что парень шагает по срочному и очень важному делу. Заглянув в туалет и убедившись, что он пуст, я повторил операцию и загрузил в вентиляционный люк вторую и последнюю дымовую шашку. Затем я продолжил свой путь по коридору и, миновав пару поворотов и тройку дверей, оказался у выхода на пожарную лестницу. По ней мне предстояло спуститься вниз в подвал.

Как только я окажусь на цокольном этаже, мое положение сразу осложнится, поскольку у меня нет веских причин, чтобы там быть. Вопрос о том, где находится мужской туалет на цокольном этаже не сработает. Следует быть предельно острожным. Я приложил ухо к двери, открывающейся на нужный мне этаж. За дверью царила полная тишина. Не доверяя слуху, я отмотал несколько футов оптического шнура, и сунул объектив под дверь. За дверью находилось какое-то складское помещение, и в моем поле зрения не оказалось ни одного человека.

Я открыл дверь и моему взору предстал штабель коробок, на каждой из которых значилось: "Неприкосновенный запас". Ясно. Христианская милиция скупила старые армейские излишки. Я вывел на экран план этажа, а затем, собравшись мыслями, увеличил изображение пяти комнат, в которых по моим расчетам могла быть Джен. Ближайшая из них находилась в северо-западном углу здания.

Я осторожно двинулся в нужном направлении. Пару раз до моего слуха долетали чьи-то шаги, но склад был так забит, что укрыться от чужих глаз было совсем просто. Я так и не видел, кто это был, и он тоже меня не заметил. Возможно, к нашему общему благу.

На подходе к первой комнате, я внимательно огляделся. Судя по всему, часового рядом с ней они не выставили. Я подошел вплотную к дверям и прислушался. Ни звука. После этого настал черед моей оптической змеи. В комнате царила тьма, но, по счастью, объектив прибора был способен бросать тонкий луч светя на две стороны. Я включил освещение, вывел картинку на экран и стал медленно вращать линзу.

Моему взору открылся штабель коробок с патронами. Я протолкнул оптическую змею чуть дальше, чтобы убедиться в том, что за этим штабелем не спрятана Джен. Мне не повезло, моего партнера там не оказалась. Что же, одну комнату долой – остается еще четыре.

Следующие две комнаты так же ничего мне не дали. Одна из них даже не была заперта. В ней хранились складные пластмассовые бочки, которыми когда-то укомплектовывали атомные убежища. В другой я обнаружил склад портативных компьютеров для штурмовых автоматов.

На пути к четвертой комнате я едва не столкнулся с уборщицей. Услышав музыку в её наушниках еще до того, как она вынырнула из-за ряда ящиков, я успел отступить в тень. Мне повезло, так как дама, по-видимому, обожала мелодии с преобладанием басов.

Четвертая комната принесла мне очередное разочарование. Она служила хранилищем для касок и бронежилетов.

Оставалась последняя – пятая. Я достал и открыл ноутбук, чтобы освежить в памяти её местонахождение. Она располагалась в самом углу здания, в отдалении от главного входа и, следовательно, от основного скопления людей. Да, в этом есть смысл... Видимо, с неё и надо было начинать. Жаль, что мои умственные способности меня на сей раз подвели. Я бы на месте этих добрых христиан поместил свою пленницу именно здесь. Кроме того, оказавшись на их месте, я обязательно поставил бы рядом с этим помещением часовых. Достав из кобуры свой тейзер, я начал медленно и бесшумно двигаться к цели.

Когда я прошел уже полпути, неподалеку от меня раздался хриплый голос:

– Чем могу быть вам полезен, сэр?

Мое сердце не преминуло вежливо напомнить, что в последнее время я очень часто нарушал диету и слишком растолстел. Но от инфаркта на сей раз, оно все же решило воздержаться. Я оглянулся и увидел мальчонку лет двадцати, облаченного в камуфляж, который носят все здешние охранники. В его руках был фонарь, а на бедре болталась кобура с пистолетом. Однако оружие он пока не извлек.

Я улыбнулся, пытаясь изобразить безмятежность, и попытался использовать свой быстрый как молния разум, чтобы придумать более или менее правдоподобное объяснение моего здесь присутствия.

– Я........., я........

Охранник приблизился и направил луч фонаря мне прямо в лицо.

– У вас имеется какое-нибудь основание для пребывания в этой части здания?

– Вообще-то, – мой быстрый ум, как мне показалось, нашел подходящее объяснение, – я спустился сюда, чтобы собраться с мыслями. Вы же знаете, что несколько минут, проведенных в покое...

Охранник слушал меня с довольно скептическим видом, но его скепсис мгновенно рассеялся, когда он узрел в моей руке тейзер.

Глава двадцать четвертая: Сыщик.

Вторник десятого. 2 час. 41 мин. пополудни.

Он посмотрел вначале на тейзер, затем мне в глаза и лишь после этого потянулся к кобуре.

Это была серьезная ошибка. Видимо, парень еще не успел получить знака отличия за успехи в рукопашном бое.

Я нанес ему сильнейший апперкот, пока он продолжал теребить кнопку на кобуре. Его голова резко дернулась, а сам он отступил на пару шагов. Я хотел закончить схватку выстрелом из тейзера, но вовремя передумал, так как под его униформой мог находиться бронежилет, который стрела тейзера пробить не может. Поэтому я сделал шаг вперед и дважды ударил его в солнечное сплетение. В результате я лишь ушиб себе кулаки, так как мое предположение о бронежилете оказалось верным.

Мальчишка устоял на ногах, но урока, видимо, не усвоил. Он снова потянулся к кобуре, а я снова врезал ему в челюсть. Результат был примерно такой же, как и в первом случае, но на сей раз я успел дать ему подножку и слегка толкнуть. Он с глухим стуком рухнул на спину, но шевелиться все же продолжал. Поэтому я наступил коленом ему на грудь, попросил не шуметь и выстрелил из тейзера в открытую шею. Это его успокоило. Думаю, что паренек очень страдал от боли, но на нежности времени у меня не было.

Ожидая, пока перезаряжается тейзер, я продумывал свои следующие шаги. Действовать следовало быстро. Мой юный друг не долго будет валяться без сознания, но даже и в том случае, если он решит как следует вздремнуть, кто-то может его хватиться. Я обыскал карманы мальчишки, и мне, наконец повезло. Оказалось, что он зачем-то таскал с собой наручники.

Я вскинул охранника себе на плечи так, как это делают пожарные, отнес в угол за какие-то ящики и там приковал к трубе. Он уже начинал двигаться, но от временного паралича всё еще не оправился. Я снял с его головы коммуникатор, чтобы, оправившись, он не смог призвать помощь. Поначалу мне захотелось сломать прибор, но решив, что в результате поломки на чьем-то столе может вспыхнуть красная лампа, я забросил аппарат на штабель ящиков, куда охранник при всем желании не мог дотянуться. Это должно было подарить мне еще пару минут после того, как он придет в себя и начнет орать, взывая о помощи. Если мне повезет, то его крики смогут отвлечь часовых от комнаты, в которой томится Джен.

Взглянув на тейзер и убедившись, что на нём уже горит зеленый огонек готовности к бою, я потрепал Спящего красавца по щечке, и еще раз сверившись с поэтажным планом, осторожной рысцой или, скорее, тихой трусцой направился к пятой комнате.

Вход в неё охраняла груда картонных коробок, и никаких часовых. Не исключено, что Фортуна, наконец, решила обратиться ко мне лицом. Я подошел к двери и целую минуту стоял, прислушиваясь. Ничего не было слышно. Вот и хорошо. Комната либо пуста, либо там находится всего один человек. Если бы помещение охраняли двое или трое, то они разговаривали бы или производили какой-то иной шум. Я извлек оптический шнур и уже готовился сунуть его под дверь, но в этот момент мой Спящий красавец пробудился и принялся орать во всю силу своих легких.

Я сунул оптический шнур назад в карман, отступил от двери и подготовил тейзер. Если Фортуна останется ко мне милостивой, то сидящий за дверью охранник, заслышав крики о помощи, должен выскочить наружу, для того чтобы узнать, что происходит. Я дал ему тридцать секунд. Но никто не появлялся. Либо стены помещения не проводили звук, либо часовой получил строгий приказ ни при каких обстоятельствах не оставлять свой пост. Я выждал еще десять секунд, а затем принялся барабанить в дверь, крича:

– Эй, там! Вы можете нам помочь?!

Выкрикнув эти слова, я отступил в сторону, держа тейзер наизготовку. Однако из дверей никто не появился.

Это означало, что я либо имею дело с упёртым часовым, либо часового в комнате вовсе нет. Последний вариант пугал меня сильнее всего. Джен могли оставить без охраны только в том случае, если она не имела возможности двигаться самостоятельно. Неужели её накачали наркотиком? А, может быть, даже и хуже того...

Вопли прекратились, и это означало, что кто-то обнаружил моего спарринг-партнера, и теперь спаситель вместе с жертвой докладывали начальству о происшествии. Надо спешить. Я быстро осмотрел дверь. Петли с моей стороны. Стандартный, считывающий рисунок большого пальца замок. Если бы у меня было время, то можно было бы обойти сканер, не подняв тревоги. Но времени не было, поэтому пора прибегнуть к отвлекающему маневру.

Я включил микрофон и передал Шервину номер, с помощью которого можно было взорвать те дымовые шашки, которые я спрятал наверху. Уже через несколько секунд по всему зданию, разрывая барабанные перепонки, ревели сирены пожарной тревоги. Оставалось надеяться, что в панике Христианские милиционеры не заметят, что где-то в подвале кто-то вскрыл одну единственную дверь. Не обращая внимания на шум, я обратился к замку. Я планировал ворваться в комнату, схватить Джен, выбежать вместе с толпой через пожарный выход, сесть в машину и свалить отсюда, прежде чем кто-то в этом бедламе сообразит, что случилось. Всё очень просто. Если, конечно, замок последней комнаты пойдет мне навстречу.

Замок с первого взгляда показался мне просто примитивным. Чтобы справиться с подобными запорами, обычно требуется не более тридцати секунд. Как бы ни так! На то, чтобы открыть этот ушло целых две минуты. К тому времени, как я вскочил в комнату, в цокольном этаже уже слышались чьи-то шаги. Судя по звуку, эти люди были обуты в армейские башмаки. Подкрепление прибыло.

Я взял тейзер наизготовку, отступил чуть в сторону и распахнул дверь. В помещении зажегся свет, это, видимо, сработал автоматический выключатель. Я на мгновение заглянул в комнату. Поскольку никто в меня не выстрелил, я снова заглянул в неё, чтобы всё как следует рассмотреть. Убедившись, что мне ничего не грозит, я переступил через порог.

Мороженое. Помещение было заполнено ящиками с мороженым. Вот и всё. Никакой охраны. Никаких тайных камер для содержания пленников. Джен, само собой разумеется, там тоже не оказалось.

Я передвинул пару коробок для того, чтобы проверить, нет ли за ними потайной двери. Дверей там не было. Я даже открыл одну из коробок. Шоколадное. Это действительно было хранилище сухого мороженого.

До меня доносился стук открывающихся и закрывающихся дверей. На всём цокольном этаже, видимо, шла серьезная облава. Ловили меня. Следовало убираться отсюда, как можно скорее.

Я открыл ноутбук, чтобы найти кратчайший путь с цокольного этажа наверх. Здесь был один лифт, но его должны были отключить, как только прозвучал сигнал пожарной тревоги. Оставалась лестница, расположенная примерно в пятидесяти ярдах к востоку от хранилища мороженого. Стараясь не производить шума, я направился в сторону лестницы.

Один раз мне пришлось остановиться, чтобы пропустить мимо себя пару охранников. Они так топали своими башмаками, что усечь моего присутствия не смогли. Как только милиционеры скрылись из вида, я продолжил путь.

Итак, Джен в здании штаба не оказалось. Но об этом я подумаю позже. Пока же мне надо было каким-то образом подняться на первый этаж, чтобы смешаться с толпой и без ущерба для здоровья выбраться из этого бедлама. Если бы мне удалось добраться до лестницы...

Но Фортуна все-таки от меня отвернулась. Осторожно выглянув из-за угла, я увидел, что около выхода на ступени маячит часовой. Только этого мне и не хватало. Оказалось, что эти добропорядочные христиане соображают гораздо лучше, чем я думал. И в отличие от моего последнего партнера по танцам, этот охранник держал пистолет наготове.

Да, с одним тейзером мимо него проскользнуть не удастся. В моем распоряжении есть всего лишь один выстрел, да и тот принесет пользу только в том случае, если я попаду ему в руку или голову. Охранник же был вооружен автоматическим пистолетом, и каждая из пятнадцати пуль магазина, могла проделать дыру в любой части моего тела. Отказавшись от неравного боя, я отступил в коридор, еще раз сверился с планом помещения и решил воспользоваться другой лестницей.

Но добраться туда я не мог. Продвигаясь по коридору на юг, я увидел, что милиционеры приближаются ко мне, проверяя по пути все двери. Ну и пусть себе идут. Я пригнулся и двинулся по коридору, ведущему на восток. Но и там оказался вооруженный автоматом охранник. Мне это очень не понравилось. Выйдя на открытое пространство и оглядевшись, я увидел трех охранников в камуфляже. И эта троица, выстроившись в линию двигалась в моем направлении. Ребята заглядывали поверх штабелей, освещали проходы между ящиками и совали носы в любой место, где мог бы спрятаться порядочный человек. Судя по всему, программа обучения бойскаутов в этом лагере включала в себя курс охоты на человека.

Я повернул на север и, стараясь держаться впереди их, снова взглянул на план. Эти трое поставили меня в довольно неприятное положение, отрезав пути к двум лестницам, а у третьей, как я уже знал, торчал часовой. Путей к спасению становилось все меньше и меньше, и я начинал серьезно опасаться, что скоро их не останется вовсе. Пока же я мог попытаться найти укромное местечко и переждать там, в надежде, что эти трое, не заметив меня, пройдут мимо. Помимо этого, у меня имелась возможность броситься в смертельно опасную атаку на часового у лестницы. И, наконец, можно было просто им сдаться, рассчитывая на то, что эти ребята отнесутся к моей эскападе с юмором.

Два последних варианта спасения показались мне не очень надежными, и я решил обратиться к первому. Стараясь выдерживать дистанцию между собой и загонщиками, я двинулся на север, выискивая место, где можно было бы остаться незамеченным. Я слышал, как позади меня охранники открывали двери и двигали ящики. Похоже, что на поиск поставили самых добросовестных работников. У меня возникла идея открыть один из ящиков и забраться в него, но по здравому размышлению я от неё отказался, поскольку не знал, как поступить с его содержимым. Нет, это не годится, надо искать нечто иное, думал я, продвигаясь на север. Думал я до тех пор, пока не уткнулся в северную стену.

Облава двигалась в каких-то тридцати-сорока ярдов от меня, постепенно приближаясь. Поскольку уходить от них возможности у меня не было, я начала буквально протискиваться вдоль северной стены, не оставляя надежды найти хоть какое-нибудь укрытие. Вентиляционный люк. Сточную решетку. Или что-то иное в этом роде.

И вот в стене, почти рядом с западным углом здания я увидел металлическую крышку люка, совершенно неуместную в этом подвале. В отличие от всех других дверей, крышка имела округлую форму, и была снабжена не только обычным считчиком рисунка большого пальца, но и кнопочным сейфовым цифровым замком. Я сверился с планом этажа, никакого люка на нем не значилось. Видимо, это было то небольшое изменение, которое баптисты внесли в планировку здания.

Стук тяжелых башмаков по бетонному полу звучал всё громче. Облава приближалась. Времени на размышления у меня не оставалось, и, куда бы этот люк ни вел, я должен попытаться в него нырнуть. И я начал набирать принятые среди идиотов коды. 1234. 1359. 2468. 69. 666.

Проклятие! Время от времени мне это удается. Иногда это – результат простого везения, а иногда мне помогает знание характера человека, установившего код. Но на сей раз приходилось действовать вслепую.

Я попробовал набрать год. 2024. Безрезультатно.

Охранники двигали ящики где-то совсем рядом. Мое время истекало.

Я набрал еще несколько цифр. 9876. 1111. 2222. Результат всё тот же.

Шаги уже раздавались за моей спиной. Я лихорадочно думал, стараясь не обращать на стук сапог внимания. Итак, номерной код. Он должен быть легко запоминаемым. Всего один вшивый номер, и я спасен.

3333. 4444. Ничего.

И в этот момент я вспомнил, что кто-то называл мне число. И не только называл, но и повторил, чтобы лучше я его запомнил. Я надавил нужные кнопки.

1776.

Люк распахнулся.

Глава двадцать пятая: Сыщик.

Вторник десятого. 2 час. 49 мин. пополудни.

Я настолько изумился, что почти утратил способность двигаться. Почти, но не совсем. Нырнув в люк, я помчался по туннелю. Вопрос к Летнему Льду о том, как она узнала секретный код баптистов придется оставить на потом. Но если мне удастся выскочить из этой переделки живым, индейской бабушке придется многое объяснять. И объяснять весьма серьезно. Туннель был достаточно высок, и я мог бежать по нему, лишь слегка склонив голову. Я мчался, следуя линии неярких зеленых огоньков на полу. Позади меня послышались крики, и я понял, что преследователи обнаружили открытый люк.

Я всё бежал, бежал и бежал. Туннелю не было конца и лишь через пару тысяч ярдов (так мне, во всяком случае показалось) я добежал до первого перекрестка. Мне предстояло сделать выбор между вертикальной шахтой, ведущей к поверхности, или продолжением туннеля, ведущим в неизвестность.

В этот момент я услышал выстрелы. Пули с визгом рикошетировали от стен. Похоже, что дополнительный пункт моего договора с Вэйром вступил в силу. Однако для того, чтобы потратить премиальные выплаты, следовало, по меньшей мере, остаться в живых.

Я прыгнул, уцепился за первую скобу и принялся взбираться вверх по шахте. Примерно через двадцать футов я уткнулся головой в еще один люк. Я набрал код 1776, и люк открылся. Яркий солнечный свет меня ослепил, но я все же заставил себя выползти на поверхность.

Зрение частично вернулось ко мне лишь через несколько секунд. Я стоял лицом к кирпичной стене. Мусорные баки. Граффити. Крышка, которую я открыл, выбираясь из тоннеля, ничем не отличалась от крышки обычного городского водопроводного или канализационного люка. Создавалось впечатление, что я оказался в проходе между домами в каком-то закоулке города. Но так далеко убежать я явно не мог.

Я подбежал к углу дома и оглядел улицу. Нет, здесь что-то не так. Вдоль тротуара стояли машины, но на проезжей части никакого движения не было. Улица была совершенно безлюдна. Я поднял глаза и увидел, что все здания как бы обрезаны на уровне третьего этажа. А вся улица занимала всего лишь квартал, и оба её конца выходили в открытое поле.

Я не сразу смог сообразить, что оказался на очередной учебной площадке Христианской милиции. Здесь добрые христиане, видимо, тренировались в ведении уличных боев. Это означало, что я по-прежгнму пребывал во владениях баптистов.

О`кей. Думай, Дрю, думай. Тоннели на территории штаб-квартиры, видимо, были частью фортификационной системы. Через них милиционеры могли зайти в тыл нападающим или тайно входить и выходить из своей штаб-квартиры. Поэтому должен существовать хотя бы один тоннель, способный вывести меня с враждебной территории. Если бы меня с дуру не понесло в шахту, то...

Я услышал, как заскрипели петли крышки люка, и для сожалений об утраченных возможностях времени у меня не осталось. Я припустился по улице. Это без всяких скидок можно было назвать бегом наперегонки со смертью. Я выскочил в поле (к этому времени пристрелить меня еще не успели) и тут же свернул направо, уходя с линии огня. Через несколько секунд я оказался на полосе препятствий и еще через полминуты на стрельбище. По счастью, там никого не оказалось.

Бросив на бегу взгляд через плечо, я увидел верхние этажи здания штаба, чуть выглядывающие из-за стен фиктивного города. Вот это да. Оказывается, я бежал совсем не в ту сторону и с каждым шагом всё больше удалялся от Линды и её автомобиля. Но, возможно, это как раз то, что надо. К этому времени они учинили на меня такую громкую облаву, что ставить под удар Линду я не имел права.

Миновав стрельбище, я оказался в небольшой роще на беговой тропке. Общее направление тропы меня вполне устраивало, и я мчался по ней, следуя всем её изгибам. Очень скоро тропа уткнулась в сетку изгороди и свернула налево.

Изгородь. Симпатичная металлическая сетка с бодрящей надписью желтыми буквами: "Высокое напряжение! Опасно для жизни", и свободная дорога за ней. Оставалось надеяться лишь на то, что я не ошибся в своих предположениях и ограда была обесточена.

Я знал, что имеется какой-то трюк, позволяющий узнать обесточена линия или нет, но вспоминать этот фокус времени у меня не было. Поэтому я просто поднес руку к сетке, и поскольку волосы на предплечье не встали дыбом, я быстро провел пальцем по металлу. Ничего не случилась. Ограда была мертва.

Хорошо, что хоть в этом мне сегодня повезло.

Лезть по сетке было несложно, но когда я оказался наверху, моя нога запуталась в колючей проволоке. Один шип, без труда прорезав тонкую ткань парадных брюк, впился в бедро. Это было больно, но немедленная смерть мне явно не угрожала. Однако в тот момент, когда я начал себя освобождать, мной овладело какое-то весьма странное чувство.

Случались ли в вашей жизни моменты, когда вы вдруг ни с того, ни сего начинали ощущать, что вам грозит страшная опасность? Со мной это происходило и притом не единожды. Вот и сейчас, сидя на ограде и пытаясь освободить ногу от впившегося в неё металлического шипа, я вдруг непостижимым образом почувствовал, что какой-то неведомый мне охранник, решив включить ток в ограде, уже говорит по телефону, чтобы дать соответствующую команду.

Испытывая панический ужас, я покрепче ухватился за ограду и резко дернул ногой. В результате я преуспел лишь в том, что засадил в неё еще один шип, но на сей раз чуть выше колена. Я поднял глаза и увидел, что по дороге вдоль ограды катит роскошный лимузин. Да, эти ребята хорошо соображают. Они быстро догадались выслать машину на перехват. Видимо, по пути к ограде, я где-то пересек инфракрасный сенсорный луч.

О`кей. Главное не психовать. Будем волноваться последовательно. Первым делом следует избежать гибели от удара током. После этого у меня вполне хватит времени на то, чтобы быть застреленным. Впрочем, кто знает? Может быть, они пожелают взять меня в плен, и тогда мы в спокойной обстановке сможем обсудить все проблемы. Устраним, как говорится, наши разногласия за чашечкой кофе. А сейчас будем методично освобождаться от колючей проволоки. Необходимо соскочить с изгороди до того, как она меня поджарит. Чувство опасности, залегавшее где-то в район желудка, неожиданно поднялось к горлу. Поняв, что времени у меня не осталось, я прыгнул.

Шипы вырвали здоровенный клок ткани из брюк и порядочный кус мяса из ноги. Ощутив, как по ноге хлынула кровь, я решил, что порвал бедренную артерию. Но времени на то, чтобы волноваться по столь пустячному поводу, у меня решительно не было. Дело в том, что в тот момент, когда был пущен ток, обе мои ноги всё ещё соприкасались с изгородью. Вообще-то, ничего особенного. Всего лишь мгновенный удар с силой в десять тысяч вольт. Своего рода намек на то, что мне грозило, если бы я не прыгнул, пожертвовав брюками.

Я упал под оградой на спину с так, что удар мог спокойно вышибить из меня дух. Так бы и случилось, если бы другие силы не позаботились об этом раньше. Одним словом, я валялся в крови под забором, полумертвый от удара током. Послышался стук дверцы машины, а затем раздались чьи-то шаги. Где-то в глубине мозга мелькнула мысль, что надо встать и бежать, но, увы, мозг мой уже утратил всякую связь с частями тела, способными реализовать его идею. Правда, я попытался сесть, но даже это оказалось явной переоценкой моих возможностей. Мне удалось лишь слегка приподнять голову, чтобы увидеть, кто ко мне приближается.

То что я увидел, породило у меня серьезное подозрение, что от удара током пострадало не только мое тело, но и голова. Одно из двух: или у меня поехала крыша, или ко мне действительно направлялся воин племени чироки в боевой раскраске и в кожаных штанах.

Воин встал рядом со мной на колени и внимательно посмотрел мне в лицо. Одна половина его физиономии была выкрашена в синий цвет, а другая белой. Вокруг глаз были нарисованы круги, только цвета поменялись местами. Воин склонился ниже и поцеловал меня, это был крепкий, затяжной поцелуй.

После этого мир погрузился во тьму.

Глава двадцать шестая: Его преподобие сенатор.

Вторник десятого. 5 час. 42 мин. пополудни.

Приближался прекрасный конец совершенно великолепного дня. Вначале события в клинике, затем бунт и, наконец, появление Вэйра в моем кабинете. Юнец приполз на брюхе, дабы вымолить прощение и вернуться в стадо. Вообще-то, в воспитательных целях следовало бы дать ему помучиться еще немного, но я пребывал в благодушном настроении. Кроме того, его возвращение пойдет мне только на пользу.

Мне просто необходимо поднять свой рейтинг среди электората в возрасте от 15 до 25 лет. Особенно сейчас. Возможно, я сумею его убедить специально сочинить песню для избирательной кампании. Точно. Великолепная мысль. У парня милая мордашка и врожденный талант касаться самых сокровенных струн человеческой души. Важно и то, что его высоко ценят музыкальные критики, не входящие в консервативные баптистские круги. Да, хорошая песня, повторяемая по радио, может принести мне дополнительны голоса на предстоящих выборах.

А нам потребуется каждый процент. На общенациональных выборах Христианский союз ни разу не набирал более 17% голосов. Мы способны выиграть некоторое число мест в Сенате и Конгрессе за счет нескольких южных штатов и штатов Среднего запада, но на выборах Президента нам не удалось добиться серьезных успехов. Пока. Но эти события... Да, они открывают перед нами возможность выиграть финальный забег.

Я сел за письменный стол, чтобы еще раз взглянуть на то, какое отражение нашло мое выступление в средствах массовой информации. Вначале я просмотрел отрывки передач CNN, затем Сети новостей Микрософт, а затем и Ньюсуик. Я видел, как я выкрикиваю слова, а по моей левой щеке в это время струится кровь.

"Пробил час для победы справедливости и торжества правого дела! Мы заставим всех считаться с нами! Мы должны во весь голос заявить о том, что есть добро и что – зло!".

Сопровождающие речь кадры – были чистое золото. Черчилль. Рейган. Удачей было и то, что бунт разгорелся перед самым нашим появлением на месте события. Однако подлинный политик не может рассчитывать лишь на удачу. Разве можно быть уверенным в том, что пущенная рукой бузотера бутылка или камень попадет вам в голову в нужный момент? Поэтому один из моих телохранителей сделал на моей голове порез, и, прежде чем начать речь, пришлось подождать, когда кровь потечет ручьем. Что же, Господь охотнее оказывает помощь тем, кто помогает себе сам.

Я прикоснулся ко шву. Он все еще побаливал. В таком глубоком порезе нужды, конечно, не было, но как бы то ни было, рана сыграла свою роль. Кроме того, швы будут помогать мне еще, по меньшей мере пару недель. Они станут напоминать о том, что доброго христианина заставили пролить кровь только за то, что он пытался сказать, что есть добро, а что – зло. Эта рана будет кричать о том, что силы Сатаны пытались сразить меня, но потерпели фиаско. Я опяит дотронулся до шва и подумал о том, что надо будет попросить Кейт сделать его при помощи грима более заметным.

Я еще несколько раз прослушал свою речь. Оказывается она появилась даже в еврейской сети и на сайте мормонов, что открывало перед нами дополнительные возможности. Это был наш последний шанс сплотить большинство людей вокруг идеи о том, что в мире еще существует такая вещь как мораль. Если мы не воспользуемся этой возможностью, страна неизбежно погрузится во тьму и хаос. Да, мы должны заставить всех прислушаться к нашему голосу!

Отключив клипы со своей речью, я приступил к наброску сценария для ночных новостей. Видимо, придется полностью переписать сценарий программы: "Библейские пророчества сегодня". Программа целиком посвящалась возвышению "темнокожей нации" и торговому договору с Бразилией. Эту тему следовало снять, и вместо неё поставить события в клинике. Я составил примерную схему того, что мне хотелось бы увидеть. Во-первых, надо будет что-то сказать о борьбе сил света с прислужниками Сатаны, связать эту идею с абортами и жертвоприношениями. Ребят из отдела библейских исследований следует заставить хорошенько порыться в Священном писании, чтобы найти подходящие к случаю пассажи. Библия хороша тем, что в ней можно найти всё что угодно, если, конечно, постараться.

Я просмотрел также все звонки зрителей, запланированные для моего вечернего выступления, и попросил сценаристов подготовить что-нибудь новенькое. Мне хотелось, чтобы в одном из звонков была озвучена прямая связь между сборищами ведьм и инцидентом в клинике. Звонить должен какой-нибудь нераскаявшийся грешник, грозящий наступлением еще более страшных времен. Я дал указание, чтобы для этого звонка подбирали актера особенно тщательно. Его слова должны не только пугать зрителей, но и вызывать у них какую-то неопределенную внутреннюю тревогу.