Текст книги "Знакомьтесь, мистер Блэк (СИ)"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

–Какого черта матч не остановят? – пробормотал Забини. – Он же так правда навернется!

Метла сильно вибрировала, и было ясно – провисеть этак Поттер сумеет недолго, не с его силами проделывать такие упражнения! Близнецы Уизли рванулись на помощь, видимо, рассчитывая протянуть ему руку и перетащить на одну из своих мётел, но ничего не получалось, – стоило им приблизиться на подходящее расстояние, как метла Поттера резко взмывала вверх. Уизли немного опустились вниз и кружили там, очевидно рассчитывая поймать его, когда он свалится. Позвать еще кого-то, чтобы окружить и совместными усилиями загнать строптивую метлу им почему-то даже в голову не пришло.

–Она откровенно заколдована, – сказал Малфой. – И почему никто ничего не…

–Я пойду к профессору Снейпу, – сказал я, потому что видеть разбившегося в лепешку Поттера вовсе не жаждал, не говоря уж о том, что дядя мог расстроиться, узнав об этом.

–Он слепой, по-твоему? – спросил он меня, но я уже пробирался между рядами вниз, туда, где виднелась долговязая фигура нашего декана.

И не я один, почти сразу приметил я: с противоположной трибуны сюда спешила Грейнджер, ее сложно было не узнать по пышной развевающейся гриве. Но я был ближе и успел первым…

Правда, оказавшись возле профессора и взглянув на него, я быстро передумал к нему обращаться. Его взгляд был сфокусирован на Поттере, и он что-то беззвучно шептал. Руки его были на виду, палочки в них не оказалось, следовательно, он использовал другие приемы, и я невольно позавидовал – до таких умений мне еще как до Ориона!

Я посмотрел вокруг: все следили за кульбитами Поттера, а я вот видел, как Грейнджер бежит по проходу рядом ниже. Она так торопилась, что едва не сбила с ног Квиррелла, но тот был так поглощен зрелищем, что вряд ли заметил, кто его толкнул. Вот она оказалась напротив Снейпа (я очень удачно отступил назад и спрятался за его плечом), присела, вытащила волшебную палочку и произнесла несколько слов. Из палочки вырвались ярко-синие языки пламени, коснувшиеся подола профессорской мантии…

Она что, решила, будто это наш декан заколдовывает метлу Поттера?! Вот это фантазия!

Правда, поразмыслить об этом я решил позже, а пока сам выхватил палочку и смахнул пламя. Это оказалось не так-то просто, Грейнджер была сильна на выдумки, но и я не только школьными заклинаниями владел. Она еще пару раз пыталась проделать тот же фокус, но наползающая из-под скамейки тень надежно отсекала одежду профессора от ее огонька.

И в какой-то момент, почувствовав, что дело неладно, она взглянула вверх и встретилась со мной взглядом. Я не удержался и подмигнул, и в тот же момент Поттер ухитрился вскарабкаться на метлу, и стадион разразился восторженными воплями. Грейнджер, бросив взгляд назад, на игроков, кинулась наутек, а профессор выдохнул с заметным облегчением и, делая вид, будто убирает с лица растрепавшиеся волосы, украдкой утер лоб. Потом повернулся и, разумеется, увидел меня.

–Мистер Блэк? – негромко произнес он. – Вы что тут забыли? И почему у вас палочка в руке?

Вместо ответа я указал вниз, на немного обуглившийся край его мантии, а потом вдаль, туда, где мелькала между рядами каштановая голова Грейнджер.

–Поговорим позже, – коротко сказал профессор, и тут стадион снова завопил: это Поттер ухитрился поймать снитч. Да не как-нибудь, а ртом!

«Жаль, не подавился», – мрачно сказал Флинт позже, в гостиной. Несмотря на все его усилия, Слизерин проиграл с разгромным счетом.

–Постой, что хотела сделать Грейнджер? – потрясенно переспросил Забини, когда я объяснил, что творилось на трибуне. – Поджечь профессора Снейпа?!

–Очевидно, она решила, что это он пытается скинуть Поттера с метлы, – ответил я. – Другого объяснения у меня нет.

–Да-а, Гриффиндор, как обычно, поражает воображение, – покачал он головой. – И, говоришь, она тебя видела?

–Именно. Наверняка теперь будет считать помощником или хотя бы соучастником, – невольно улыбнулся я. Что правда, то правда, вся гриффиндорская троица обходила меня стороной и смотрела с большим подозрением. – Но я это переживу.

–А самое интересное, – произнес Нотт, – что и на этот раз расследования не будет, помяните мое слово.

И, конечно же, он оказался прав.

*

Приближалось Рождество, и я ожидал каникул с большим нетерпением: зимой в школе было крайне неуютно, если не сказать – зверски холодно. Стоило на минуту забыть о согревающих чарах, и ты рисковал оказаться в обледеневшей мантии и с сосулькой под носом. Не знаю, кто как, а я привык к более комфортным температурам. Хуже было тем, кто этих чар еще не знал и вынужден был на занятиях подолгу дышать на замерзшие пальцы – иначе ими, негнущимися, невозможно было удержать перо.

–Школа выживания, – изрек как-то Забини, любуясь изморозью на блестящих черных волосах Парвати Патил (сам же нарочно и надышал, сидя позади нее). – А этот громовой чих! Просто залпы салюта!

Что верно, то верно: в больничном крыле было необычайно людно – всем требовалось зелье от простуды. Признаться, я считал, что проще единожды выучить чары, чем постоянно бегать и глотать это сомнительных вкусовых качеств варево, но не собирался лезть ни к кому со своими идеями.

Однажды утром я проснулся от грохота: выяснилось, это рухнул балдахин кровати Забини, а сам он пытался выпутаться из занавесей и хохотал.

–Что это с тобой? – спросил Нотт, приводя кровать в порядок.

–Ничего особенного, – заверил тот.

–Только не говори, что решил построить вигвам и греться у костра.

–Нет, я попробовал подтягиваться на перекладине, а она не выдержала, – пояснил Забини, отряхиваясь от пыли. – М-да, уборку тут делали, похоже, при Основателях…

–Но зачем?!

–Уборку делать?

–Да нет же, подтягиваться!

–А вы что, не видели, как Поттер на метле висел? – совершенно серьезно спросил он. – Я представил, прикинул… На обычной перекладине я еще с минуту провисеть бы смог, а вот если она взбрыкивать начнет, тогда пиши пропало!

–И ты решил тренироваться, – заключил я.

–Ага. Но, говорю, перекладина хлипкая оказалась, – с огорчением сказал он.

–Укрепить не пробовал? – хмыкнул Нотт.

–Не подумал, – самокритично ответил Забини и взялся за палочку. – Помогите, что ли? В спальне не особенно удобно, конечно, но…

Но демонстрировать наши умения где-то вне слизеринского общежития было нельзя, мы это прекрасно понимали. Даже в заброшенный класс может кто-нибудь случайно забрести, а снаружи заниматься подобным и вовсе негде. Не в Запретный же лес убегать!

–Вот бы метлу, – мечтательно произнес Забини, в очередной раз свалившись на кровать. – Чтоб и высоту регулировать – тут вон потолки какие, места полно! – и такое вот родео, как на матче, устроить… Ну хотя бы чуть-чуть, осторожненько!

–Ты же знаешь, что первокурсникам запрещено… – начал было Нотт, но тот перебил:

–Да, но Поттеру можно, а чем мы хуже? И потом, нам же не для квиддича, а…

–И как ты намерен ее получить? – спросил я с интересом. Купить-то не проблема, достаточно написать домой, а вот доставка – вопрос другой.

–Элементарно, о чистокровнейший из чистокровных! – захохотал Забини. – Не ты ли как-то обмолвился, что ваш домовик легко может попасть в Хогвартс?

–А ты представляешь, что может сказать моя бабушка, если я попрошу тайно прислать мне метлу?

Забини примолк: видимо, был наслышан.

–Уменьшать метлу не стоит, – добавил Нотт. – Неизвестно, как это может повлиять на ее летные качества, и не размажет ли она тебя после такого о потолок.

–Еще ты можешь случайно выбить окно и продемонстрировать метлу всему замку, – добавил я, и Забини пригорюнился. Но не надолго.

–Идиоты, – сказал он вдруг. – Кретины! У нас же у всех чемоданы с чарами расширения пространства!

–И чем это тебе поможет?

–Тем, что я просто привезу метлу с каникул, – проворчал он. – Мне же не гоночная нужна, я свою старую возьму, скажу, на уроках можно на своих, а то школьные очень уж убогие. Будто матушка станет проверять!

Мы переглянулись и согласились, что его идея имеет право на существование.

*

–Уизли и Поттер остаются в школе на каникулы, – сообщил Малфой вечером в гостиной. – Неудивительно! На месте первого я бы тоже не пожелал возвращаться в курятник, по недоразумению названный домом, а на месте второго…

–Был бы сиротой и жил у магглов под лестницей, – завершил я, потому что мне порядком надоело его нытье по поводу проигрыша нашей команды.

–Ты о чем? – очнулся Нотт.

–О том, что Поттер вырос у магглов, – ответил я. – Это не секрет. А я, видишь ли, до Хогвартса ехал в одном с ним купе и успел услышать много интересных подробностей.

–Расскажи! – загорелся Малфой.

–Я не собираюсь сплетничать, – отрезал я, – и тебе не рекомендую.

–Конечно-конечно, старший братец лучше знает, – скривился он.

–Во всяком случае, Блэк намного лучше воспитан, – изрек Забини, – а ты, Малфой, на наследника рода что-то не тянешь. Как дитя малое: дразнилки через слово, подножки… Ты б еще язык Поттеру показал!

–Он просто обиделся из-за того, что Поттер не пожелал с ним дружить, – пояснил я, и Малфой побагровел.

–С тобой тоже, хоть ты и ехал с ним всю дорогу бок о бок! – выпалил он.

–А я не ставил себе целью непременно сойтись поближе со знаменитостью, – пожал я плечами. – Я, видишь ли, не нуждаюсь в свите: Ригель – и без того достаточно яркая звезда.

–Сказано… – с уважением протянул Забини и от души хлопнул меня по спине.

Малфой так и не нашелся с ответом, хотя тоже мог бы сказать что-нибудь о своем созвездии.

*

Каникулы прошли замечательно: и семейный рождественский ужин, и визит к маме и дяде в восхитительно теплые края, и сам отдых от однокурсников… Все-таки их постоянное общество порядком меня утомляло и, хоть я и не жаловался вслух, приятно было снова оказаться в своей спальне, навестить комнату отца, пройтись по дому – тот был рад встрече, я чувствовал.

Возвращаться в школу не хотелось, но выбора не было. Вдобавок дедушка, выслушав мои рассказы, разгладил бакенбарды и задумчиво произнес:

–Кажется, что-то затевается. Будь внимателен и не дай втянуть себя в какое-нибудь темное дельце!

–Я всегда начеку, дедушка, – заверил я.

В школу я вернулся за сутки с небольшим до начала семестра, как и большинство однокурсников, поблагодарил за присланные подарки, выслушал ответные благодарности за мои сувениры (что поделать, соблюдение ритуалов – важная часть нашей жизни). Малфой, правда, снова обиделся, потому что я подарил ему мемуары одного из известнейших игроков в квиддич, в которых как раз описывались случаи поимки снитча нетривиальным способом, в том числе ртом.

Радостный Забини продемонстрировал свою метлу, которую с превеликим трудом упихал-таки в чемодан, а я не стал говорить, что тоже взял свою. Лежит и лежит себе, есть не просит.

Ах да, забыл сказать, на сутки раньше обычно прибывали те, кто мог себе позволить купить портключ… либо же родственники или домовики доставляли учеников к воротам школы. Так не приходилось целый день трястись в поезде, приезжать усталым, а с утра отправляться на занятия. (Что мешало пустить Хогвартс-экспресс в ночной рейс и прицепить спальные вагоны, я не понимал, но, очевидно, это тоже было данью традиции.) Конечно, так поступали далеко не все, но многие, особенно слизеринцы. Намного хуже приходилось магглорожденным, особенно тем, кто жил вроде бы и не очень далеко от Хогвартса, но, чтобы добраться до школы, вынужден был сперва отправляться в Лондон, а уже оттуда проделывать утомительный путь на школьном экспрессе…

Вечером, еще до ужина я отправился побродить по полупустому пока замку. Впрочем, он и в разгар семестра был не так чтобы многолюден.

Люди на портретах дремали или негромко разговаривали, сновали по углам тени, доспехи в углах похрапывали или негромко полязгивали, будто тоже переговаривались. Иногда проплывало задумчивое привидение, и если бы не эти жемчужно-белые тени, я мог бы вообразить, что вернулся домой…

Послышался непонятный звук, и я поспешил скрыться в нише, укрытой густой тенью. Правил я не нарушал – отбоя еще не было, просто мне не хотелось встречаться с кем-либо.

Дверь какого-то класса приоткрылась и снова закрылась, но я никого не увидел. Зато почувствовал движение воздуха и услышал шаги и сопение, когда мимо меня кто-то прошел быстрым шагом. Это точно был не полтергейст Пивз, тот по полу не шлёпает.

Тут дверь открылась снова, и из класса вышел Дамблдор. Он посмотрел по сторонам, кивнул каким-то своим мыслям и удалился в противоположном направлении.

Каюсь, я любопытен. С каким это невидимкой директор встречался в заброшенном классе? А что помещение именно заброшено, я убедился, едва приоткрыв дверь – тут громоздились старые парты, целые и сломанные, еще какой-то хлам… Сам не знаю, что я рассчитывал тут обнаружить, уж не начертанную же кровью пентаграмму и погасшие черные свечи! Однако все-таки не удержался, вошел… и, похоже, не прогадал.

К дальней стене было прислонено огромное, чуть ли не под потолок высотой зеркало в вычурной золотой раме, на львиных лапах. В отличие от прочих предметов обстановки, пыльным оно не выглядело, а темное стекло так и манило заглянуть в него.

Я многое читал о злонравных зеркалах; почти все книги учили не доверять им и не злоупотреблять магией отражений без веской на то причины. Даже маленькие переговорные зеркальца могут быть опасны, что уж говорить о такой громадине, древней даже с виду! Неизвестно, что за чары на этом зеркале, что можно увидеть в его глубине…

Надо ли говорить, что я снова не удержался?

Правда, я был настороже, готовый в любой момент убраться подальше, но… все равно оказался не готов к тому, что увидел в отражении.

Да, зеркало отражало меня, но не только. Я был уверен, что в классе больше нет ни единой живой души, но… В зеркале виден был я – высокий худощавый подросток, а еще… Еще там был мой отец. Не такой, как на колдографии в его комнате, нет, уже совсем взрослый, каким он был бы сейчас.

Он улыбался и смотрел на меня – не мое отражение, а меня самого, – с гордостью. Одна рука его лежала на моем плече (я даже прикоснулся к нему, чтобы убедиться – никто не стоит позади меня), другой он ласково обнимал маму, светящуюся от счастья. А рядом стояли бабушка и дедушка, тоже гордые и счастливые, и дядя там был, вовсе не седой и рано состарившийся после Азкабана, а лишь чуть старше папы с виду, как и должно было быть… со своим крестником, кстати. И еще, и еще люди… Я узнавал прабабушек и прадедушек, дядьев и тетушек – Блэки были многочисленным родом!

«Были», – вспомнил я. Из наследников рода остались только дядя и я. Но дядя выжжен с родового гобелена, и даже если у него будут дети, первенство все равно у меня, пусть мой отец и младший из братьев. Это у магглов такие вещи еще можно оспорить, а у волшебников… решает магия.

Я присмотрелся внимательнее. Да, папа выглядел очень гордым мною и моими успехами, надо полагать. И еще… самодовольным.

Вот оно. Ни на одной из колдографий у него не было такого выражения лица, он всегда был очень сдержан, и даже если улыбался, в общем-то, искренне, взгляд оставался серьезным. И я не мог представить, чтобы он вот так обнял маму не наедине: это было неприлично, в конце концов, даже при родственниках!

И бабушка не стала бы нежно улыбаться дяде, выходки которого стоили ей многих седых волос. Она любила его по-своему, конечно, но вряд ли бы ласково поцеловала в щеку. Она и меня-то никогда так не целовала…

Про дедушку и говорить нечего: представить его вот таким блаженно-умиротворенным я попросту не мог.

И счастливо улыбающийся дядя… Он давно разучился так улыбаться. Мама – да, мама могла бы смотреть на отца вот такими сияющими глазами, но и то выглядело это как-то… слишком. Слишком выразительно, слишком преданно, слишком восторженно…

Это были какие-то болванчики, куклы, театральные актеры, но не мои родные!

Я протянул руку и коснулся холодного стекла. Мое отражение сделало то же самое, но я смотрел не на него, на отца. Показалось мне, или выражение его лица изменилось? Может, просто игра теней? Но нет, в самом деле – улыбка пропала, возле губ появилась точно такая же жесткая складка, какая была у него уже в юности, исчезло самодовольное выражение лица. И еще – он едва заметно покачал головой.

–Я знал, что это не вы, – едва слышно сказал я отражению. – Очень уж слащавая картинка для того, чтобы быть правдой. Меня такой не обманешь.

«В самом деле?» – словно спросили отражения, и мама крепче обняла второго меня. Там, в зазеркалье, нас не разлучали, она вышла замуж за папу и жила с ним и со мною, и…

Отец пристально смотрел мне в глаза, и я вдруг понял, что это в нём я отражаюсь, а вовсе не в мальчике… Он едва заметно кивнул, поправил лацкан, и я на мгновение увидел на его груди большой золотой медальон. Такого не было у него ни на одной колдографии, да и в доме он мне не попадался… На орден он никак не походил, как украшение – не вязался со строгим костюмом, так зачем он у папы?

Медальон мелькнул и исчез, а сахарная семья в отражении заулыбалась с новой силой, так, что мне вдруг захотелось прижаться к стеклу, войти в него, очутиться в зазеркалье, обнять их всех по-настоящему…

«И кто тут рассуждал о коварстве зеркал?» – мелькнуло у меня в голове, и я отшатнулся, едва не опрокинув некстати подвернувшийся стул. И, не успев задуматься, что делаю, я схватил этот стул за спинку и что было силы швырнул его в зеркало…

От звона и грохота, по-моему, должен был подскочить весь замок. Меня осыпало стеклянным крошевом – оно полетело в стороны, когда я встряхнул головой. Хорошо, в глаза не попало и лицо не порезало, а то хорош бы я был!

«Порча школьного имущества», – заметил внутренний голос, но я его проигнорировал. Может быть, я просто зашел в пустой класс и случайно врезался в это зеркало, подумаешь… Не нужно оставлять такие вещи без присмотра, если они действительно ценны!

Я осторожно прошел к двери, ступая по стеклам – крупные осколки лопались у меня под ногами. Починить зеркало не вышло – оно не реагировало на известные мне заклинания, значит, точно было зачарованным. Обычное-то я бы привел в порядок в мгновение ока.

Когда я уже взялся за ручку двери и оглянулся, мне почудилось, что в одном из чудом удержавшихся в раме осколков мелькнула папина улыбка. Настоящая. Именно такая, с какой он мог бы сказать мне «ты поступил правильно». Этого было мне вполне достаточно… Ну, почти. Я не удержался и забрал этот осколок с собой, хотя понимал, что ничего уже в нем не увижу, да и не собирался особенно всматриваться: даже разрушенные, такие вещи могут быть опасны. Тем более, следовало показать осколок дедушке!

И уже потом, в спальне, тщательно зарисовывая мельком увиденный медальон (ведь зачем-то он мне показался), я сообразил, что было выгравировано на раме зеркала. Там я особенно не приглядывался, заметил только, что буквы складываются в какую-то галиматью, а теперь, записав это, понял, что читать нужно было с конца. «Я показываю не лицо, но самое отчаянное желание», – вот что гласила эта надпись, и я невольно передернулся, подумав о том, сколько людей могли пасть жертвой этой зачарованной стекляшки!

Самое отчаянное желание, значит? Да, я очень хотел бы, чтобы папа был жив, но я наверняка знал, что его уже нет – магия рода не обманет. И еще в меня намертво было вколочено: ничего нет хуже пустых мечтаний о том, что могло бы быть, повернись дело так, а не иначе. Так что зеркало угадало лишь отчасти… Я желал бы видеть отца живым, несомненно, но понимал, что это невозможно. А потому одним из самых сильных моих желаний было узнать, как именно он погиб! И, кажется, зеркало дало мне подсказку, над которой еще следовало поразмыслить…

Ах да, о зеркале никто не обмолвился и словом, а виновных не искали. Как и обычно.

========== Часть 14 ==========

Следующую игру тоже выиграл Гриффиндор, несмотря даже на то, что матч судил наш декан. Подозреваю, он вызвался на это исключительно ради того, чтобы в случае необходимости поймать Поттера, если у того снова взбесится метла. Это уж точно легче было сделать прямо на поле, чем с трибуны – расстояние тоже имеет значение.

А еще через несколько недель Малфой примчался в гостиную с таким видом, что видно было: его распирает какая-то тайна, но он никому ничего не скажет, покуда его как следует не попросят.

Эту его манеру мы уже изучили, поэтому не стали обращать внимания на всевозможные намеки. Такая тактика помогла: через пару дней Малфой сдался и поведал – Хагрид завел дракона!

–Я же говорил, что этим кончится, – довольно сказал Забини. – Большой дракон-то?

–Я видел его только что вылупившимся, в окно подглядел, – сообщил Малфой и обозначил размер, широко расставив руки, – судя по энциклопедии, это норвежский горбатый, а растут они очень быстро!

–Словом, еще немного, и от хижины Хагрида останутся одни головешки, – кивнул Нотт, – и хорошо, если дракон не сожрет его самого и кого-нибудь еще.

–Не кого-нибудь, – изрек тот, – а гриффиндорское трио! Зря они, что ли, постоянно таскаются к Хагриду в гости? А еще, – тут Малфой понизил голос, – Уизли загремел в больничное крыло и, судя по тому, как ему разнесло руку, дракон уже попробовал его на зубок…

–А ты что забыл в больничном крыле? – спросил Нотт.

–Заглянул посмотреть на страдальца, – ответил он, – а в порядке конспирации сказал мадам Помфри, что зашел к Уизли за книгой, которую ему одолжил. И взял ее у него, кстати, да так удачно… Вот что нашлось внутри!

Он победно помахал листком.

–Дай-ка… – заинтересовался Забини, отобрал у него записку и прочитал: – Дорогой Рон! Бла-бла-бла… Я буду счастлив взять норвежского горбатого дракона, но доставить его сюда будет непросто. Я думаю, лучше всего будет переслать его с моими друзьями, которые прилетят навестить меня на следующей неделе. Проблема в том, что никто не должен видеть, как они перевозят дракона, – ведь это незаконно. Будет идеально, если вы сможете принести дракона на самую высокую башню Хогвартса в субботу в полночь. Тогда они успеют добраться в Румынию до наступления утра. Твой брат Чарли.

–Иногда мне кажется, что высказывание о том, что количество интеллекта на планете неизменно, а вот население постоянно растет, абсолютно верно, – задумчиво сказал Нотт. – Мы можем наблюдать этот эффект на примере одной отдельно взятой семьи.

–Да, план гениален, – согласился я. – Отчего бы этим ребятам не забрать дракона прямо из хижины Хагрида? Или хоть с опушки Запретного леса, Хагрид сам его туда может отнести!

–Может, с земли его тяжелее поднять?

–Ну да, ты прав, парочке первокурсников намного легче затащить дракона на башню, – согласился я. – Почему бы Хагриду самому туда не пойти? Никто не удивится, если встретит его в замке ночью!

–Зато нас ждет грандиозный спектакль, – широко улыбнулся Малфой. – И я хочу поучаствовать…

–Не ввязывался бы ты в это дело, – серьезно сказал я.

–Ты точно так же говорил о дуэли!

–Да. Хочешь сказать, я был не прав?

–Возможно… – он посмотрел в стену. – Но ведь если я просто сообщу об этом, мне никто не поверит!

–Почему, кстати? – резонно спросил Забини. – Достаточно дойти до хижины Хагрида и заглянуть в окошко, как это сделал ты, чтобы удостовериться.

–Думаю, у преподавателей достаточно других, более важных дел, – серьезно ответил Нотт.

–Профессор Снейп говорил, что всегда выслушает нас, а дракон, как ни крути, проблема посерьезнее прыща на носу! – напомнил я.

–Ну, рискни, сунься к нему, – фыркнул Малфой, а я пожал плечами и пошел к декану.

На стук долго никто не открывал, а когда дверь распахнулась, я понял, что явился несколько не вовремя: в глубине профессорских покоев что-то шипело и клокотало, а сам он в затрапезной рабочей мантии с засученными рукавами выглядел не слишком доброжелательно.

–Что вам? – неласково спросил он.

–Я с доносом, – ответил я, и от неожиданности профессор отступил на пару шагов, позволив мне войти, – но это не срочно. Может быть, вам помощь нужна, сэр?

–Мистер Блэк… Да, возьмите перчатки и помогите, – мрачно сказал он. Потом обернулся через плечо, ухмыльнулся и добавил: – Экспериментальная рецептура… не удалась.

–Я вижу, – сказал я, осторожно обходя последствия. – Сэр, а что мне делать?

–Смотрите, чтобы эта тварь не утекла, – жизнерадостно ответил профессор. – На это вам сил хватит?

–Тварь?.. – я на всякий случай загородился стулом. – Да, конечно, сэр. А она очень токсична?

–Я успею дать вам противоядие, – заверил он. – Довольно слов, мистер Блэк, взялись помогать, так не стойте столбом!

Вдвоем мы покончили с очисткой кабинета за четверть часа. Если честно, мое участие заключалось в том, что я осматривал углы и щели и сообщал, если видел что-то подозрительное.

–Спасибо, мистер Блэк, – совершенно серьезно сказал мне декан, налив в стакан восхитительно прохладной, чистой, искрящейся воды… и выпив ее залпом. – Так что у вас за донос?

Я вкратце обрисовал ситуацию.

–А Малфой, стало быть, намерен сдать этих авантюристов… – пробормотал он и протянул второй стакан мне. – Какой болван!

Я промолчал.

–Не вмешивайтесь, мистер Блэк, – сказал декан. – Право, не стоит. Все получат то, чего заслужили.

–Простите, сэр, я, должно быть, чего-то не понимаю, но ведь если Малфой попадется… – начал было я, но осекся. – Должно быть, ему следует прочувствовать на себе, что значит быть пойманным на горячем?

–Да, мистер Блэк, – он посмотрел мне в глаза. – А вас я попрошу не встревать. И двадцать баллов вам за помощь.

–Сэр! – вскочил я. – Я ничего не сделал, и эти баллы…

–Они вам пригодятся, вот увидите, – сказал он, взял меня за плечи и развернул к двери. – Идите, мистер Блэк, скоро ужин. Идите.

Той же ночью Малфой попался МакГонаггал. Правда, что ценно, попались и Поттер с Грейнджер, и бедняга Лонгботтом, который пытался их остановить… И если Малфой был наказан просто за глупые выдумки о драконе и хождение ночью по школе на те самые двадцать баллов, то с Гриффиндора слетело разом сто пятьдесят. В гневе МакГонаггал была страшна и не щадила даже собственных учеников… И прочих тоже.

До такой степени, что отработку им назначили ночью.

–Что? После отбоя, в одиннадцать вечера? У выхода? С Филчем? Это что же за наказание такое? – недоумевал Малфой, снова и снова перечитывая записку.

–Мысли логически, – посоветовал Нотт. – Раз у выхода, значит поведут вас куда-то прочь из школы. С Филчем… хм-м-м…

–Он прикует их к дереву на опушке Запретного леса и высечет розгами, он давно об этом мечтает, – встрял Забини и зловеще захохотал, тут же поперхнулся, прокашлялся и добавил: – Или просто оставит на съедение акромантулам, я слышал, они тут водятся!

–Да ну тебя с такими шутками…

–А я и не шучу.

–Но почему ночью-то? – шмыгнул носом Малфой. – Не нравится мне это! Может, написать отцу?

–Да не успеет он, – вздохнул Забини. – Пока сова долетит, пока туда-сюда… Ну ты уж так не бойся, до смерти тебя там не убьют… наверно.

–Блэк был прав… – кузен шмыгнул носом. – Не надо было вмешиваться, они бы сами отлично попались…

Я промолчал, но в одиннадцать вечера пришел к выходу из замка. Что бы ни затевалось, мне это тоже не нравилось.

–Идите за мной, – скомандовал Филч, зажигая лампу и выпуская всех наружу. Я выскользнул следом. – Ну всё, пошли! И не вздумайте убежать, а то хуже будет…

Снаружи было темно, света от лампы Филча хватало ровно настолько, чтобы не спотыкаться на кочках. Старый завхоз злорадно бубнил себе под нос, описывая, как в прежние времена расправлялись с нарушителями, и Лонгботтом с Малфоем, по-моему, хныкали уже в унисон. Впрочем, в темноте не было видно, кто именно шмыгает носом, может, и Грейнджер…

То и дело выглядывала луна, а потом вдруг впереди показались огоньки – это были окна Хагрида.

–Полагаю, ты думаешь, что вы тут развлекаться будете с этим придурком? – спросил Филч у Поттера, явно заметив радость на его лице. – Нет, ты не угадал, мальчик. Вам предстоит пойти в Запретный лес. И я сильно ошибусь, если скажу, что все вы выйдете оттуда целыми и невредимыми…

«Нотт продул Забини галлеон», – невольно подумал я. Ну да, Нотт слишком серьезный, ему не верилось в подобный вариант, вот они с Забини и поспорили…

Лонгботтом застонал, а Малфой остановился как вкопанный.

–В лес? Что, в самом деле?! – переспросил он. – Но туда нельзя ходить ночью! Там опасно, я слышал, там даже оборотни водятся и акромантулы!

–Ну вот, какой ты рассудительный стал, – в голосе Филча звучало садистское удовольствие. – Об оборотнях надо было думать прежде, чем правила нарушать!

–Это ты там, что ли, Филч? Давай поживее, пора начинать.

Из темноты вышел Хагрид, у его ног крутился пес. Хагрид держал в руке огромный лук, на его плече висел колчан со стрелами.

–Наконец-то, – произнёс он. – Я уж тут полчаса как жду. Гарри, Гермиона, как дела-то у вас?

–Я бы на твоём месте не был с ними так дружелюбен, Хагрид, – холодно сказал Филч. – В конце концов, они здесь для того, чтобы отбыть наказание.

–А, так вот чего ты так опоздал-то? Всё лекции им читал небось, ага? Не тебе этим заниматься, понял? А теперь иди, нечего тебе здесь делать!

–Я в лес не пойду, – заявил вдруг Малфой.

–Пойдёшь, если не хочешь, чтобы из школы выгнали, – сурово отрезал Хагрид. – Нашкодил, так теперь плати за это.

–Но так нельзя наказывать… мы ведь не прислуга, мы школьники, – продолжал протестовать Малфой. – Я думал, нас заставят сто раз переписать какой-нибудь текст или что-то в этом роде. Если бы мой отец знал, он бы…

–Он бы тебе сказал, что в Хогвартсе делать надо то, что велят, – закончил за него Хагрид. – Тексты он, понимаешь, писать собрался! А кому от того польза? Ты чего-то полезное теперь сделать должен – или выметайся отсюда. Если думаешь, что отец твой обрадуется, когда тебя завтра увидит, так иди обратно и вещи собирай. Ну давай, чего стоишь?

Малфой не двинулся с места. Он бросил на Хагрида яростный взгляд, но тут же отвёл глаза. Я бы на его месте уж точно развернулся и пошел обратно в замок… Впрочем, я и не явился бы на такую отработку. А еще вернее – я бы ее не получил.

–Значит, с этим закончили, – подытожил Хагрид. – А теперь слушайте, да внимательно, потому как опасная это работа – то, что нам сегодня сделать нужно. А мне не надо, чтоб с кем-то из вас случилось что-нибудь. За мной пошли…

Я последовал за ними, к самому лесу, где Хагрид указал на узкую тропинку, терявшуюся среди толстых чёрных стволов.

–Вон смотрите… пятна на земле видите? – спросил он. – Серебряные такие, светящиеся? Это кровь единорога, так вот. Где-то там единорог бродит, которого кто-то серьёзно поранил. Уже второй раз за неделю такое. Я в среду одного нашёл, мёртвого уже. А этот жив ещё, и надо нам с вами его найти, беднягу. Помочь или добить, если вылечить нельзя.