Текст книги "Знакомьтесь, мистер Блэк (СИ)"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

–А попечительский совет – вряд ли.

–Не надо форсировать события. Слишком мало данных… – Снейп взглянул на часы и вздохнул. – Скоро отбой, Райджел. Идемте… только я сперва проверю, убрался ли уже Грюм из моих комнат!

Он вынул из внутреннего кармана сложенную карту и протянул мне – открыть. Увы, приучить этот артефакт адекватно реагировать на Снейпа не удалось, дядя тоже лишь развел руками – он и не помнил, каких заклятий они с Поттером-старшим и остальными напутали на этом пергаменте! Ну а распутывание этих заклятий шло медленно – Снейп опасался повредить карту, да и времени у него было не так уж много.

–Клянусь, что замышляю шалость и только шалость, – я коснулся палочкой пергамента, и он привычно развернулся, показывая Хогвартс и окрестности. – Вот он, Грюм, в своей спальне.

–Да… – странным голосом произнес Снейп, – но что делает в моей лаборатории Бартемиус Крауч?

Я уставился на карту, мимоходом отметив, что нас с профессором на ней нет вообще – прекрасное свойство Выручай-комнаты! (Интересно, знал ли о ней дядя? Я не спросил, ему было не до того…)

Точка с подписью «Бартемиус Крауч» медленно двигалась по лаборатории, будто человек натыкался на стены, потом все же переместилась в коридор и двинулась прочь из подземелий.

Мы переглянулись.

–Мистер Крауч ведь служит в Министерстве? И входит в число организаторов Турнира, верно? – спросил я, благо слышал об этом от дедушки.

–Да. Но что ему понадобилось среди ночи в школе? Более того, у меня…

Снейп осекся, потом снова пристально всмотрелся в пергамент. Точка с именем Крауча медленно поднялась по лестнице, по другой, добралась до комнат Грюма, прошлась туда-сюда и замерла в спальне.

Мы снова переглянулись.

–Значит, поверх одной тени накинута другая? – уточнил Снейп. – Райджел, а вы видели когда-нибудь тень человека, выпившего оборотное зелье?

Я только головой покачал. И как мне это в голову не пришло?!

–Выходит, настоящая тень – не Грюма, а мистера Крауча? Он в облике Грюма? – я невольно подержался за голову. – О таком мне тоже не рассказывали, сэр. Может, не успели, может, у них не в ходу оборотное зелье… Но как вы догадались?

–Так вы же сами сказали о наброшенной поверх настоящей тени, – ухмыльнулся он. – Личность маскировка не меняет, но сильно изменяет тело, видимо, в этом дело, а не только в тонких материях. Впрочем… рассуждать на эту тему можно долго, но какой смысл? Меня больше интересует, что делает в Хогвартсе Барти Крауч!

–Сэр… – какая-то мысль мелькнула на периферии сознания раз, другой, и наконец я ухватил ее. – Сэр, а это точно тот Крауч?

–В каком смысле, Райджел? Вы вроде бы умеете изъясняться понятно!

–Мистер Крауч должен быть сейчас у себя дома или в Министерстве, – ответил я. – Можете с ним связаться?

–Могу, только как я объясню, зачем он мне понадобился?

–Если он ответит, – медленно выговорил я, – вы скажете ему, что его сын сейчас в Хогвартсе. И понаблюдаете за реакцией.

–Что…

Профессор осекся, потом выругался так, что бабушка бы одобрительно присвистнула, и уставился на меня.

–Но Барти Крауч-младший умер в Азка… Тьфу ты, о чем я, Сириус ведь тоже умер! – Снейп неверяще встряхнул головой. – Неужели Крауч-старший провернул ту же аферу, что и ваш дедушка?

–Вряд ли, дедушка же делал это вполне явно, – ответил я. – Ну, во всяком случае, дядя объявился довольно скоро. И, кстати, он тоже упоминал, что Барти Крауч умер.

–И как вы это объясните?

–Так оборотка же, сэр! – воскликнул я. – В камере кто-то умер, но это был не Барти Крауч! Не знаю, кто, но их каким-то образом поменяли местами, и тот, второй, выпил зелье и притворялся узником. Видите же, способ сбоев не дает!

Воцарилось молчание.

–Нет, пожалуй, связываться с Краучем-старшим не стоит, – произнес наконец Снейп. – Тут возможны варианты: или он участвовал в освобождении сына, помогал ему скрываться и участвует в нынешнем деле, или ничего не подозревает. Во втором случае он просто не поверит, в первом… последствия могут быть непредсказуемыми.

–И что это может быть за дело?

–Пока не представляю. Но, судя по тому, что Барти притащил в школу живого Грюма, он намерен здесь задержаться и пользоваться материалом достаточно долго. Любопытно, как он удерживает старика? Тот ведь очень силен… хотя и Барти был отличным бойцом. И Волдеморт, помнится, выделял его наравне с Лестрейнджами.

–Тогда понятно, отчего он так взъелся на Малфоя, – кивнул я, вспомнив свои размышления. – Те живут вполне недурно, многие другие Пожиратели тоже. Вы, к слову, вообще под крылышком у Дамблдора, а сам Барти… Я так думал, когда услышал о том, что кто-то запустил Темную метку после Чемпионата мира по квиддичу. Как полагаете, сэр, это мог быть Барти?

–Вполне, – Снейп потер переносицу. – Он был фанатично предан Волдеморту, почти как Беллатриса. По-моему, они отчаянно ревновали лорда друг к другу… Словом, Барти вполне мог так заявить о себе и напомнить тем гулякам о том, что повелитель еще жив.

–Неудивительно, что они так перетрусили.

–Да уж… Кстати, вам вряд ли что-то угрожает, Барти может знать лишь, что ваш отец был приверженцем Волдеморта. Возможно, слышал о его исчезновении, но и только.

–Это дело десятое, сэр, – серьезно сказал я. – Что делать-то будем? Не считая того, что нужно немедленно поставить в известность дедушку!

–Не представляю, – ответил профессор. – Проще всего было бы подловить лже-Грюма, отобрать у него фляжку – он пьет только из нее, это всем известно и никого не удивляет, следовательно, оборотное зелье в ней, – и подождать обратного превращения, а затем допросить с веритасерумом.

–Но вы сказали, что Барти рассчитывает остаться в школе подольше, так?

–Судя по всему, так, иначе ему хватило бы пары прядей волос Грюма. А так… Вполне вероятно, что ему не только материал нужен, но и воспоминания: тут ведь много старых знакомых Аластора, и нельзя, чтобы они заподозрили неладное.

–Сходится, сэр. Ну я вел к тому, что, скорее всего, что-то должно случиться во время Турнира. А что может быть нужно Пожирателю, верному идеалам Волдеморта?

–Поттер, конечно же, – тут же ответил профессор. – И, скорее всего, живым.

–Именно, сэр. Но что ему мешает подкараулить Поттера за углом, оглушить, спрятать, как Грюма, или хоть превратить во что-то ненадолго и вынести из школы через тот же камин? Ведь у преподавателей они открыты, так что… это элементарно! И на подобное не нужно нескольких месяцев, хватит пары дней, верно?

–Хм, – задумчиво произнес Снейп, – памятуя о любви Волдеморта к театральщине самого низкого пошиба, Поттера должен будет убить он сам. И, вероятно, в подходящей обстановке: глухомань, ночь, толпа вернувшихся к повелителю, дрожащих от ужаса Пожирателей, пафосная речь… Правда, не вполне представляю, как он проделает это, будучи бестелесным!

–А может, он все-таки сумел обрести тело? Пускай даже временно!

–Тогда не стал бы тянуть. Временные вместилища имеют неприятное обыкновение портиться, – мрачно ответил профессор.

–Сэр, а если допросить Барти, а потом стереть ему память? – предложил я.

–Опасно, Райджел. Повторяю, он очень силен, и вполне может понять, что кто-то копался в его голове… И еще – мы не знаем, нет ли у него помощника. А им, к слову, может оказаться любой из гостей. На время Турнира в замке будет не протолкнуться от посторонних!

–Значит, будем выжидать и наблюдать? – серьезно спросил я.

–Да. И запомните девиз настоящего Грюма, Райджел, – профессор посмотрел мне в глаза, – постоянная бдительность!..

========== Часть 44 ==========

Дедушка, узнав новости (связаться с ним было несложно – оказалось, Кричер может попасть в Выручай-комнату, если я его позову), долго молчал, потом согласился: пока лучше ничего не предпринимать, но не спускать с лже-Грюма глаз. В том числе волшебных, добавил он, выразительно покосившись на Снейпа. Я не уловил намека, хотя кое о чем догадывался (ну а вскорости рассчитывал получить подтверждение этим догадкам).

К сожалению, первые две недели занятий по защите не было: профессор Снейп немного преуменьшил масштабы происшествия в своей лаборатории – лже-Грюм несколько дней не выходил к общему столу, но в больничное крыло, что не удивительно, не обращался. Братья Криви активно распространяли слухи о том, что бывший аврор опасается врагов с непростительными заклинаниями наперевес, яда в супе, приворотных зелий в компоте и бомбы в больничной утке, потому и занимается самолечением.

Когда же он все-таки объявился на публике, я убедился в том, что все понял правильно: волшебного глаза у Грюма больше не было, пустую, по всей видимости, глазницу закрывала черная кожаная нашлепка. И, право, с нею вид у фальшивого профессора был далеко не таким устрашающим, как с живущим собственной жизнью искусственным оком. А вот куда оно подевалось…

Как я и думал, им завладел профессор Снейп, а уж как собирался использовать, я спросил при случае. Оказалось – приспособил вместо смотрового глазка к дверям своих комнат. Снаружи волшебный глаз заметить было нельзя, а он прекрасно видел и сквозь доски, и сквозь стены, и даже сквозь маскирующие заклятия. Правда, пользоваться им было не слишком-то приятно (это все-таки не монокль), но выгода перевешивала некоторые терпимые неудобства.

Но наконец занятия все-таки начались. Так, лже-Грюм провел урок у Гриффиндора, и, я слышал, продемонстрировал аудитории все три непростительных заклинания. На пауках, правда, но… Не хочу представлять, что чувствовал при этом Лонгботтом, чьи родители пали жертвой Круциатуса! А вот о чем он говорил с лже-Грюмом наедине, после занятия, мне очень хотелось бы узнать, но выяснить удалось совсем немногое: Невилл получил интересную книгу по гербологии и решил, что это профессор Спраут поведала Грюму о его успехах в этом предмете. Расспросить Лонгботтома подробнее случая пока не представлялось: в этом году расписание у нас с Гриффиндором катастрофически не совпадало. С одной стороны, это и неплохо, меньше стычек, с другой – слишком многое происходило вне поля моего зрения…

Ну а разузнав еще кое-что (не без помощи братьев Криви, конечно), я снова наведался к своему декану.

–Что-то случилось, Райджел? – спросил он, когда я появился на пороге.

–Пока нет, – ответил я. – Но есть кое-что интересное.

–Так излагайте!

–Помните происшествие после Чемпионата по квиддичу, сэр? Когда некто запустил Метку?

–Разумеется, помню, – нахмурился Снейп.

–Тогда там царила полная неразбериха, – продолжил я, – все разбегались в разные стороны, в том числе и Малфой. И он, к слову, видел в лесу Поттера и компанию.

–Ну и что с того? Вы же сами говорите – все разбегались кто куда.

–Само собой, – кивнул я, – только Драко слышал разговор – Поттер потерял свою палочку. Вероятно, выронил на бегу.

–Но у него прежняя палочка, – нахмурился Снейп. – Удалось ее отыскать?

–Нет, сэр, она вернулась к Поттеру намного более интересным путем, – не без удовольствия продолжил я. – Ее вынули из руки домовушки мистера Крауча-старшего. И именно этой палочкой была наколдована Темная метка над лагерем болельщиков.

–Домовикам ведь запрещено пользоваться палочками, разве нет?

–Именно. И эта тоже твердила, что первый раз ее видит, подобрала на том месте, и уж точно не умеет вызывать Метку. Поттер с Уизли уверяли, что голос того, кто это сделал, был совершенно иным, но… – я развел руками.

–И куда она делась, эта домовушка?

–Мистер Крауч ее… хм… уволил, – ответил я. – Очевидцы говорят, он был очень рассержен и чем-то обеспокоен. Все решили, разумеется, что дело в дебоше Пожирателей и Темной метке, но, сэр, очевидно, это не все причины.

–Кстати, а кто был очевидцем? – спохватился Снейп. – Поттер и Уизли? Или еще кто-то?

–Они, сэр. И кое-что Седрик Диггори слышал от отца – тот был там вместе с Краучем-старшим. Те двое не обратили внимания, но мистер Диггори удивился вот чему: Крауч не дал ему забрать свою домовушку в отдел для допроса… Диггори ведь член Комиссии по регулированию и контролю за магическими существами, – добавил я, – но у Крауча больше веса в Министерстве, и он откровенно воспользовался своим положением.

–Полагаете, ради того, чтобы эта домовушка не сболтнула лишнего? Бросьте, Райджел, вы сам знаете, насколько они преданы хозяевам! Ваш Кричер ничего не скажет, хоть режь ты его заживо…

–А откуда нам знать, какие методы использует эта Комиссия, сэр? Так или иначе, Крауч сказал, что ему не нужен домовик, не исполняющий его распоряжений, – он якобы велел ей оставаться в палатке. И что он не нуждается в слуге, который забывает о своем долге и не дорожит репутацией хозяев. Седрик пересказал это со слов отца, – пояснил я, – а Уизли и Поттер слышали своими ушами.

–Ну а вы-то как всё это разнюхали? – с интересом спросил Снейп, а я только улыбнулся:

–Два финансово заинтересованных юных корреспондента, по-моему, способны инфери разговорить! А у Рона Уизли язык за зубами не держится, об этом их приключении весь курс знает. Что до Седрика – он тоже рассказывал приятелям, вот и… слово за слово, всё стало известно. Картина вырисовывается очень интересная, не находите, сэр?

–Да уж… – профессор ненадолго задумался. – Похоже, Крауч в самом деле прятал сына, но тот вышел из-под контроля. Палочка… Поттер мог в самом деле ее обронить во время бегства или раньше. А вот при чем здесь эта домовушка…

–Она должна была выполнять какое-то распоряжение Крауча, но не справилась, – напомнил я.

–Думаете, присматривала за Барти-младшим?

–Почему нет? Но он, очевидно, ухитрился от нее сбежать. А палочку, должно быть, подобрал по дороге… Но как она тогда оказалась в руке у домовушки?

–Наверно, Барти бросил орудие преступления перед тем, как аппарировать оттуда, – ответил Снейп, – а она действительно просто подняла палочку. Меня больше интересует другое, Райджел…

–Где сейчас эта домовушка и нельзя ли вытянуть из нее какие-нибудь подробности? – угадал я. – Эбби ищет ее. Если найдет, то попробует разговорить, но сколько на это может уйти времени, даже не представляю.

–Ясно… – профессор помолчал. – Так или иначе, Крауч-старший точно причастен к бегству сына из Азкабана. А судя по его реакции, вряд ли он имеет отношение к другой подмене – я говорю о Грюме.

–Думаете, стоит поставить мистера Крауча в известность?

–Я бы не стал торопиться, – ответил Снейп. – Сложно предугадать, как он себя поведет. Вдобавок, придется объяснять, откуда вдруг у нас такие… хм… сведения! Вдобавок Крауч, как и его сын, фанатично предан своему делу, Райджел, а это во многом – борьба с темными искусствами и теми, кто их практикует. Вы же помните?

–О чем именно, сэр? О том, что он сам осудил сына на заключение? Помню, конечно. Только потом каким-то образом вызволил его и прятал столько лет!

–Вот именно, Райджел, прятал. И домовушку свою отправил восвояси, чтобы не проговорилась.

–Вы имеете в виду, он боится огласки? – понял я. – Да, верно… Если это вскроется, его репутации конец!

–Совершенно верно, – кивнул Снейп. – От такого не отмыться. И я не удивлюсь, если он попытается или вернуть сына и снова посадить под замок, или попросту убить его. А справиться с Барти-младшим не так-то просто…

–Кстати, сэр, раз так, то как же отец его удерживал? Под Империо, что ли?

–А как иначе? Безумие, но, как видите, Крауча-старшего хватило надолго. А затем он либо ослабил бдительность, либо у сына иммунитет выработался, не могу предположить, – вздохнул он. – Надо будет порыться у вас в библиотеке, вдруг найдется что-нибудь такое о приобретенной резистентности к Империо, о чем я не знаю? О врожденной я слыхал, противодействовать заклинанию тоже можно, сбросить его, уже находясь под воздействием – тоже, но это намного сложнее… кстати, займемся этим на занятиях «СТС», как только вы мне расписание предоставите!

–Вот оно, сэр, – я положил перед ним исписанные листки. – В двух вариантах, выберите, какой вам больше подходит.

–Благодарю, – Снейп пробежал взглядом мои записи и остановился на втором варианте. – Что ж… Пока придерживаемся прежнего плана действий. Если удастся что-то выяснить у домовушки Крауча – тогда и будем этот план корректировать. И еще, Райджел, скоро у вас занятие по защите. Будьте начеку.

–Я помню, сэр, – кивнул я, – постоянная бдительность!

*

–Ох, чувствую, урок будет интересным, – не разжимая губ, сказал Забини, когда лже-Грюм проковылял к преподавательскому столу и сел, велев убрать учебники.

Малфой что-то пробормотал себе под нос. Он предпочел укрыться за спинами Крэбба с Гойлом, да и вообще после превращения в хорька, трёпки, а потом еще и выволочки, полученной от профессора Снейпа, вел себя подозрительно тихо. Подозреваю, гордость его была не на шутку уязвлена, причем вдвойне, но если он и нажаловался отцу, тот остался глух к мольбам злосчастного отпрыска. Скорее всего, уши ему, фигурально выражаясь, зажал мистер Абраксас Малфой, который, как я и предполагал, был приверженцем суровых методов воспитания.

Не удивлюсь, если мистера Люциуса Малфоя в детстве не только неоднократно драли за уши, но и пороли розгами, потому он и воспитывал собственного отпрыска чересчур мягко – слишком свежи были воспоминания о наказаниях. А от потакания капризам и полного отсутствия наказаний добра не жди…

Грюм вытащил классный журнал и начал перекличку, неприятно ухмыляясь, когда ученики отзывались. Я отметил, что так он реагирует на фамилии Пожирателей – Данбар, к примеру, ничем его не заинтересовала. А вот на меня он посмотрел с большим интересом, и я внутренне собрался.

–Ну что ж, – сказал он, – я уже знаю, что вас худо-бедно научили справляться с темномагическими существами, так?

–Да, сэр, – отозвался Нотт.

На импровизированном военном совете мы постановили считать его старостой своего курса: Нотт чрезвычайно молчалив, следовательно, его сложно поймать на слове, а выдержке его даже я порой завидую. Правда, отец его тоже в числе Пожирателей смерти, но, по словам Теодора (каковым несложно было найти подтверждение у родителей соучеников), из умеренных. Я хочу сказать, он не был замечен в особых зверствах, а после войны отделался даже легче, чем мистер Малфой, даже взятку дал чисто символическую. Улик не нашлось, разве что косвенные, а Темная метка на руке… вынудили принять её, угрожая жизни единственного сына, вот и делу конец.

–Ясно… Но в отношении заклятий вы очень отстали, – протянул лже-Грюм, – ну да ничего. Я здесь именно для того, чтобы научить вас разбираться с тёмными заклятиями…

Мы молчали с выражением вежливого интереса на лицах, и он, не дождавшись реакции, продолжил:

–Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым контрзаклятиям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещённые тёмные заклятия, пока вы не перейдёте на шестой курс – вас считают недостаточно взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с такими вещами… – тут лже-Грюм неприятно ухмыльнулся, оскалился, вернее, но мы продолжали хранить молчание. – Однако Дамблдор считает, что вы справитесь… Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Ведь не видел же, правда?

Тишина была ему ответом. Уверен, большинство моих однокашников если не видели непростительные в действии, то уж в теории знали о них предостаточно.

–Тот, кто намерен применить к вам запрещенное заклятие, не станет вставать в красивую позу, не будет действовать в открытую, – говорил лже-Грюм, и его глаз зловеще поблескивал. – Темные заклятия – подлые заклятия, те, кто использует их, привыкли действовать тайком, исподтишка, помните об этом! Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бдительны и наблюдательны!

Он обвел аудиторию взглядом.

–Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее сурово караются волшебным законодательством?

В голосе его прозвучала откровенная насмешка, а когда в воздух слаженно поднялись руки всех присутствующих, она сделалась издевательской.

–Разумеется, вам – да не слыхать о подобном, – пробормотал лже-Грюм и снова посмотрел на нас, выбирая жертву. – Ну-ка… Вот ты, Блэк, ответь-ка на вопрос!

Любопытно, что он выбрал именно меня, подумал я, встал и сказал:

–Сэр, в общепринятой классификации к непростительным относятся такие заклятия из раздела тёмных искусств, как Круциатус, Империус и Авада Кедавра. Решение об их запрете было принято ещё в 1717 году при первом министре магии Улике Гампе. Применение перечисленных заклятий к человеку карается пожизненным заключением в Азкабан. Существуют, однако, разногласия, так, до сих пор не выработано единого мнения, следует ли применять подобную меру наказания за применение непростительных заклятий к магглам.

–Да ты, я вижу, подготовился к занятию, – после долгой паузы произнес лже-Грюм, – Блэк… Блэки всегда слыли темномагическим семейством, верно, парень?

–Именно так, сэр, – невозмутимо ответил я.

–Ты, поди, знаешь обо всём этом куда как побольше однокурсничков?

–Не могу судить, сэр. Нам не доводилось сравнивать познания в этой области.

–Ну-ну… не доводилось, значит… – он сверлил меня взглядом, но, поскольку я и не думал нервничать, скоро ему это надоело. – Садись. Как тут у вас принято… Пять баллов Слизерину… за теорию.

Я сел на место, а лже-Грюм продолжал:

–Теория, да… Прочитать о непростительных заклятиях можно в умных книжках, на это любой способен. А вот увидеть… Что-то сомневаюсь я, будто ваши папаши показывали вам, как всё это действует…

Забини едва слышно то ли кашлянул, то ли хрюкнул, и я понял, что ему наверняка перепадало от матушки – странно было бы, если бы она ограничилась лишь словами, ведь у нее, по словам Блейза, был настоящий южный темперамент!

Малфой же поёжился: видимо, воспитательные методы профессора Снейпа не пришлись ему по вкусу, и повторения он не желал. Сильнее он заерзал на стуле, когда лже-Грюм встал, вынул из тумбы стола клетку с крысами и водрузил перед собой. Крыски были белыми, совсем как давешний хорек, и это явно нервировало кузена…

Лже-Грюм выудил одну и посадил себе на ладонь. Крыска была совсем ручная, она доверчиво обнюхала его пальцы в поисках угощения (должно быть, он плохо вымыл руки после обеда), ничего не нашла и принялась чистить усы.

Лже-Грюм направил на нее волшебную палочку и негромко произнес:

–Империо!

Крыска спрыгнула с его ладони на стол и встала на задние лапки, вытянувшись в струнку. Потом сделала сальто, а потом принялась танцевать.

В классе царила гробовая тишина.

–Вот так, – сказал лже-Грюм, – полная управляемость. Я могу заставить ее броситься на кошку, утопиться в сортире, перегрызть кому-нибудь из вас горло…

Девочки – я видел краем глаза – нервно запереглядывались. Возможно, конечно, они просто не любили крыс.

–Были времена, когда многими и многими управляли при помощи этого заклятия, – продолжал лже-Грюм, сверля взглядом Малфоя. – Министерству хватало работенки: поди пойми, кто действует по принуждению, а кто по доброй воле! Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твёрдости характера и далеко не всякому под силу!

В последних словах мне почудилась искренняя гордость, хотя это могло быть игрой моего воображения.

–Круциатус… – сказал он после паузы и взял другую крысу. – Всем видно? Тогда… Круцио!

Крыса заверещала так, что у меня зазвенело в ушах, а кто-то из девочек испуганно вскрикнул, когда крысы в клетке подхватили визг товарки. Беднягу выгибало дугой, словно бы в страшной судороге, из пасти пошла кровавая пена…

Лже-Грюм снова поднял палочку, и крыса тряпочкой распласталась на столе. Лапки ее и хвост все еще подергивались.

–Боль, – вкрадчиво произнес лже-Грюм. – Зачем пыточный инструмент, если есть Круциатус? Он тоже когда-то был очень популярен… Кое-кто был виртуозом в его использовании: пытка могла длиться часами, а жертва оставалась живой… правда, некоторые сходили с ума. То-то досадовали палачи!

Яснее ясного было, на кого он намекает. Малфой тоже это понимал, но, к счастью, помалкивал.

–Ну и последнее, самое худшее – заклятие смерти, Авада Кедавра…

Лже-Грюм сунул руку в клетку, и последняя крыса, словно догадавшись о своей участи, заметалась по ней, зажалась было в угол, но вдруг с отчаянием смертницы – а кем она была? – бросилась вперед и цапнула мучителя за руку.

Вырвавшееся у него ругательство было, пожалуй, посильнее Авады. Лже-Грюм отпрянул, опрокинув стул и затряс рукой, пытаясь стряхнуть крысу, но та вцепилась намертво.

–Я бы ему помог, – одними губами сказал Нотт, – но боюсь промахнуться.

–Да, крыску жалко, вдруг заденешь, – согласился Забини.

После особенно сильного взмаха рукой крыса все-таки разжала зубы, отлетела в угол и шмякнулась о стену с такой силой, что я уж подумал – тут бедолаге и конец. Но нет! Крыса очень хотела жить, поэтому, свалившись на пол, помчалась в класс, петляя, что было сил.

Девочки повскакивали, стараясь оказаться подальше от хвостатой беглянки, засуетились… и начисто перекрыли лже-Грюму траекторию атаки. Я видел – он уже изготовился произнести заклятие, но не рискнул направить его в сторону учеников. И на том спасибо…

–Ушла, – довольно сказал Крэбб, когда крыса, буквально расплющившись, просочилась в щель под дверью и была такова.

Я не стал говорить, что остались еще две подопытные, а просто так подвинул тень, упавшую на стол, чтобы обе крысы могли в ней скрыться. Животным, в отличие от людей, не нужно подолгу растолковывать, как это делается, а уж крысам тем более! Миг – и обе куда-то подевались…

Не то чтобы я любил грызунов, скорее, наоборот, но наблюдать за этой демонстрацией было противно. И, повторюсь, я не хотел представлять, что испытывал при этом Лонгботтом. Правда, у гриффиндорцев на занятии лже-Грюм использовал пауков, но всё же… Полагаю, он считал, что слизеринцы окажутся менее впечатлительными, поэтому решил взять теплокровных животных. А может быть, хотел намекнуть на Пожирателей смерти, разбежавшихся после падения Волдеморта, как крысы с тонущего корабля, и продемонстрировать, что их ожидает. Если так, то желаемого эффекта он почти достиг.

–Ну, этой твари повезло… – произнес он, опустив палочку. – Но она еще получит свое, угодив в когти какой-нибудь кошке, и это будет намного более мучительная смерть. Авада убивает мгновенно. Никакого противодействия не существует, это заклятие невозможно отразить. Лишь один человек сумел выжить после Авады, и вы все его знаете…

Мы промолчали – конечно, ясно было, что речь о Поттере.

–Авада Кедавра – заклятие, требующее для выполнения серьёзной магической мощи, – продолжал лже-Грюм. – Можете хоть все скопом направить на меня свои палочки и произнести эти два слова, но я даже не чихну.

–А я бы не была так уверена, – пробормотала Данбар у меня за спиной, а Паркинсон закашлялась, чтобы заглушить ее слова.

–Ничего, я научу вас, как это делается… – говорил лже-Грюм. – Вы спросите: раз не существует контрзаклятия, то зачем я вам это показываю? А чтобы вы знали! Чтобы воочию увидели, как выглядит самое, самое худшее… Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии! Но самое главное – вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности! Запишите-ка вот что…

До конца урока мы прилежно скрипели перьями, записывая особенности непростительных заклятий, а обменяться мнениями о занятии смогли лишь у себя в гостиной, после уроков.

–Грюм – конченый маньяк, – заявил Забини, когда за нами закрылась дверь. – Вроде вашей с Малфоем тетушки, Блэк, наслышан о ней.

–Ну так он на нее и намекал, – ответил я, выбрав кресло поближе к камину и расположившись со всеми удобствами: старшекурсники еще не вернулись с занятий, и места у огня были в полном нашем распоряжении.

–Ага, и на самого Драко, – добавила Паркинсон, устроившись у того под боком, благо размеры кресла позволяли.

–Надеюсь, та крыса была бешеной, – буркнул Малфой.

–Интересно, почему он хорьков не принес? Не мог из крыс трансфигурировать, что ли? – поинтересовался Забини, но оценил выражение его лица и поднял руку. – Ладно, ладно, понял, это не предмет для шуток. Блэк, слушай, а тебе он зачем велел задержаться? Индивидуальное занятие дал, как самому продвинутому?

–Нет, – сказал я и добавил, почти не солгав: – Он хотел узнать, чей я сын.

–Будто ему другие преподаватели не сказали!

–Возможно, он не поверил им на слово, – пожал я плечами, а Забини задумчиво сказал:

–А любопытно, нельзя ли организовать Дамблдору неприятности? Ведь это всё Грюм с его разрешения устроил! Слышали, он же сам сказал: «Дамблдор считает, вам нужно научиться…»

–Дамблдор мог так сказать, – ответил Нотт, – но я что-то сомневаюсь, будто Грюм согласовывал с ним план этого урока. Я имею в виду наглядную демонстрацию.

–Ах, конечно, бедный директор ни сном, ни духом о том, что Грюм на занятиях вытворяет! – фыркнул Забини. – А даже если так… Блэк? Может, напишешь дедушке?

–Непременно, – кивнул я, – немного погодя.

–Хочешь собрать побольше фактов? – угадал он. – Не опасаешься, что кто-нибудь может пострадать? Вон как Малфой, к примеру?

–Будем надеяться, Грюму хватит соображения никого из нас не убить и не покалечить, – сказал я.

–Вот увидите, он и на нас непростительные опробует, – подал голос Малфой. – Разве что кроме Авады.

–Да ну, ерунда, от легкого Круциатуса еще никто не умирал, – отмахнулся Забини, а я не выдержал и захохотал, вспомнив слова профессора Снейпа. – Вот! Блэк смеется, значит, согласен! А Империо – это не страшно. Матушка, когда я был поменьше, частенько меня им прикладывала, чтобы при гостях вел себя прилично.

–Не все же такие опытные, – вздохнул я. – Поэтому, дамы и господа, с завтрашнего дня – милости прошу на занятия «СТС». С профессором Снейпом, полагаю, мы быстро обгоним программу Грюма. Держите…

–Вот хорошо, – сказала Данбар, ознакомившись с расписанием. – Хоть будем знать, чего ожидать, а то Грюма не поймешь!

–А чего его понимать? – удивился Забини. – Ты, главное, помни… Постоянная бдительность! И не давай ему зайти с тыла! Кстати, интересно, а его волшебный глаз позволял видеть сквозь одежду? Я думаю, наверняка позволял! Ведь через столы и стены он видел, точно, а значит… Значит, девушки, он успел оценить ваши фигуры, так сказать, а натюрель! Хотя, наверно, его больше интересовали старшекурсницы…

Поднялся возмущенный гвалт, и я смог вернуться к своим мыслям.

Лже-Грюм действительно велел мне задержаться после занятия, а когда мы остались в классе одни, спросил:

–Ты, я слышал, будешь сын Регулуса Блэка?

–Да, сэр, – ответил я.

–Угу… Не доводилось лично сталкиваться, да-с…