Текст книги "Клуб для избранных"
Автор книги: Кэтрин Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
Глава 12
– Привет, – поздоровался Марк, входя в небольшую лабораторию блока интенсивной терапии городской больницы Сан-Франциско.
Лесли вздрогнула и резко обернулась. Все сотрудники блока в последнее время немного нервничали. Дело в том, что недавно сюда поступил необычный пациент – важный свидетель по громкому уголовному делу. Состояние здоровья пока не позволяло ему общаться с полицией, а за пределами больницы существовали люди, готовые пойти на все, лишь бы он никогда не заговорил. Одна попытка покушения на его жизнь – к счастью, неудачная – уже состоялась.
Полиция усиленно охраняла этого человека. Персонал больницы просили внимательнее относиться к посторонним. Но как это сделать в июле, когда половина врачебного корпуса только что обновилась? Появились новые стажеры, восторженные лица которых еще не несли следов усталости и напряжения; новые ординаторы, переведенные из других отделений. Наконец, недавно в больницу прибыли несколько человек, окончившие ординатуру в других городах и намеревавшиеся продолжить специализацию в Сан-Франциско.
Каждый день Лесли видела незнакомые лица. Вот и сегодня, идя в лабораторию, она столкнулась с очередным новичком – высоким голубоглазым блондином в длинном белом халате. Поравнявшись с ней, мужчина улыбнулся, она ответила улыбкой, но не остановилась, поскольку очень спешила.
– Ох, Марк, это ты? Привет, – облегченно выдохнула Лесли. – Неужели опять твое дежурство?
– Ты не представляешь, как быстро пролетают пять дней! Не успеешь оглянуться – и на тебе, пожалуйте дежурить...
– Ну, мне-то к этому не привыкать – я дежурю через два дня на третий, – напомнила Лесли. – А ты хорошо выглядишь. Отдохнувшим, – заметила она, оценив его свежий загар и чуть пополневшее лицо.
Марк казался счастливым, и только сейчас она поняла, что до сих пор он не был счастлив.
– Еще бы! О-3 – это просто курорт.
– Ты ведь, кажется, работаешь в инфекционном отделении? Есть что-нибудь новое о СПИДе?
– Только то, что эпидемия распространяется с угрожающей скоростью. Полагают, что это некий вирус, который передается, как гепатит В.
– То есть не только половым путем, но и через кровь?
– Вероятно. Пока это только предположение. Во всяком случае, я бы пока воздержался делать переливание крови в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или... у нас.
– Ужасная болезнь, – согласилась Лесли, и тут же с ее губ сорвалось проклятие.
– В чем дело? – удивился Марк.
– Я уже устала всем напоминать, чтобы мыли после себя приборы! Невозможно сделать анализ.
– Позвольте, я помогу вам, мой доблестный О-2. Лесли рассмеялась:
– Я становлюсь брюзгой, да?
– Немножко.
– Ты уже познакомился с моим стажером Хэлом? То есть доктором Хэлом Роллинсом.
– Это тот, у которого на все есть готовый ответ?
– Точно. Помнится, год назад, когда я поступила под твое начало, ты утверждал, что, когда у меня появится свой стажер, он моментально в меня влюбится, будет бегать следом, как собачонка, и смотреть мне в рот. Вместо этого я имею Хэла, у которого, по его скромному признанию, прирожденный дар к медицине.
– Погоди, через месяц он в тебя влюбится. Когда поймет, насколько мало на самом деле знает.
– Вряд ли. Кстати, это его кровь. То есть его больного. Он решил, что хватит одного анализа...
–А ты тайком решила повторить? Лесли, Лесли... Тебе не хватает твердости.
– Мне казалось, что наш главный приоритет – здоровье пациентов, а не амбиции. Или я ошибаюсь?
– Нет, конечно. Но с зазнайками вроде Хэла все же лучше держаться построже. Давай-ка пробирку. Прибор готов.
– Ты мой отважный герой.
– Это кровь того парня, над которым полиция так трясется? – спросил Марк, увидев табличку на пробирке.
– Ну да. Он не успел выдать им информацию – его ранили.
– И как он сейчас?
– Понемногу идет на поправку. Думаю, скоро его можно будет допросить.
– Вот почему блок наводнен полицией.
– Угу. Похоже, они воображают, что кто-то может ворваться в больницу и начать стрельбу среди бела дня.
– А что? Любой человек, надев белый халат, беспрепятственно сюда проникнет. Конечно, замаскировать пулемет под стетоскоп непросто, но для профессионала...
Марк оборвал фразу на полуслове и приник к прибору.
– Ну вот и готово. РН равен...
В это время снаружи донеслись выстрелы, потом крик, топот ног и еще один выстрел. Марк и Лесли замерли на месте.
– Оставайся здесь, – приказал он, подкрадываясь к выходу.
– Ты тоже. – Лесли вцепилась в его руку.
Дверь с треском распахнулась. В лабораторию стремительно ворвался блондин в длинном белом халате с пистолетом в руках. Ударом ноги он захлопнул дверь и, тяжело дыша, привалился к ней. Лесли и Марк поспешно отступили в дальний угол крошечной комнатки.
– Не вздумайте кричать, – пригрозил тип с пистолетом.
Увидев его лицо, Лесли ахнула. Это был тот самый человек, с которым она столкнулась, когда утром шла в лабораторию. Ей еще запомнились его выразительные голубые глаза. «Какой умный взгляд!» – подумала она тогда.
Сейчас эти глаза изменились. Они казались дикими, безумными. Это были глаза маньяка, торжествующего победу. Очевидно, ему удалось достичь цели – убрать свидетеля, – и теперь он пытается бежать. А это легче сделать, захватив заложников.
Обведя глазами крошечное помещение, мнимый медик сразу понял, что отсюда есть только один выход – та дверь, через которую он только что вошел. Схватив Лесли за руку, бандит приставил пистолет к ее виску и положил палец на курок.
– Ты пойдешь со мной, сестричка. Только пикни – и тебе конец.
В лаборатории стояла гробовая тишина. Слышалось лишь тяжелое дыхание всех троих. Шум, первоначально доносившийся снаружи, стал стихать. Похоже, все решили, что убийца скрылся из больницы.
Между тем пока он находился в блоке интенсивной терапии. «А ведь он ранен», – догадался Марк. Крупные капли крови падали на линолеум, образуя лужу. Значит, зловещий след рано или поздно приведет преследователей к лаборатории. А вдруг они уже здесь? Сколько стволов нацелено на дверь? Что, если они откроют огонь, полагая, что в лаборатории никого нет, кроме преступника? Тогда неизбежно пострадает Лесли.
Мужчина по-прежнему держал ее перед собой, стоя лицом к двери, и не спускал пальца с курка. Марк решил, что надо действовать. Он медленно досчитал до десяти...
– Эй! – заорал он и бросился вперед. Не ожидавший этого убийца резко обернулся, выпустил девушку и нажал на курок. Пуля попала смельчаку в грудь. Мужчина как безумный выбежал в коридор, где его уже поджидали полицейские. Он успел ранить двоих, прежде чем точный выстрел уложил его на месте.
– Марк! – истошно завопила Лесли, опускаясь рядом с ним на колени. В груди зияла огромная дыра. Он с трудом дышал, но был жив. Кровь фонтаном вырывалась из раны – яркая, красная. «Артериальная», – догадалась девушка. С каждым ударом молодого сердца – а оно работало, как мощный насос, – Марк терял все больше драгоценной алой жидкости. Если так пойдет и дальше, ему конец. Каждый вздох может оказаться смертельным. Надо перекрыть артерию, и чем скорее, тем лучше.
Лесли отважно сунула руку в рану, от души надеясь, что сумеет нащупать поврежденный сосуд. Пальцы наткнулись на острые края сломанной кости, оцарапав ей кожу. Она чувствовала теплоту живого тела, горячую пульсирующую кровь и нежную ткань легкого, вздымавшегося и опадавшего при каждом вдохе и выдохе.
– Надо отнести его в травматологию, – услышала она голос за спиной.
Девушка обернулась. В небольшом коридоре, примыкавшем к лаборатории, толпилась уйма народу: полицейские, медсестры, врачи, репортеры. Здесь Марку действительно не поможешь – помещение тесное, нет подходящей аппаратуры и опытного персонала.
– Погодите.
Она наконец нащупала то, что искала, и с силой зажала пальцами горячий скользкий сосуд. Кровотечение прекратилось.
– Давай же, Лесли! – Люди в коридоре не могли понять, почему она медлит. Но вот она обернулась. По ее лицу, забрызганному кровью, по огромному красному пятну на груди Марка стало понятно, что недавняя стажерка действовала правильно. Если не пережать артерию, человек может умереть от потери крови. Теперь вопрос в том, как доставить пострадавшего в травматологию вместе с его спасительницей. Уже там пальцы заменит металлический зажим. С ним Марка и перевезут в хирургию.
– Справишься? – озабоченно спросил Лесли врач-травматолог.
– Не знаю. Постараюсь, – из суеверия осторожно ответила она.
– Тогда двинулись.
Зияющая в груди дыра не позволяла раненому дышать нормально. Воздух свободно входил в нее, создавая дополнительное давление на легкие. Первым делом надо было ввести трубку в трахею, чтобы обеспечить обычный режим дыхания, а затем уже думать о переливании крови.
Травматологический центр городской больницы Сан-Франциско считался одним из лучших в стране. Там трудилась дружная команда высококлассных специалистов, готовых быстро и эффективно оказать помощь. Если туда поступал пациент, чьи шансы выжить равнялись одному на миллион, можно было не сомневаться, что он выкарабкается. Руководил бригадой доктор Эд Мур. Он только что закончил обрабатывать очередную рану, когда в палату привезли Марка.
– Все будет в порядке, Лес, – заверил он девушку, считая, что она стоит рядом просто из сочувствия.
– Я держу палец на артерии, – спокойно пояснила та. Эд чертыхнулся, только сейчас заметив мертвенную бледность Марка и кровь на лице его спутницы.
– Ясно. Сейчас введу зажим.
Действовать приходилось на ощупь. Почувствовав холодное прикосновение металла, Лесли скомандовала:
– Здесь!
Зажим щелкнул, казалось, надежно перекрыв сосуд. Но стоило Лесли отпустить руку, как кровь снова зафонтанировала. Лесли попыталась вернуться в прежнее положение, но теперь это оказалось гораздо труднее. Ее собственные пальцы, израненные краями сломанного ребра, начали кровоточить и соскальзывали с артерии. Лишь четвертая попытка оказалась успешной. Девушка со страхом разжала пальцы. Крови не было.
– Оперируем через две минуты! – рявкнул Эд. – Подготовьте все для переливания.
Благодаря трубке, вставленной в трахею, кислороду и помощи анестезиолога к Марку вернулось сознание. Лесли видела, как он знаком подозвал к себе травматолога. Теперь, когда она перестала быть непосредственной участницей событий, силы как будто оставили ее. Можно не беспокоиться – Марк в надежных руках. Он даже пытается общаться с Эдом!
Прислонившись к стене, Лесли издали наблюдала за обоими мужчинами. Поскольку говорить Марк не мог, по его просьбе ему принесли ручку и бумагу. Она видела, как Эд, прочитав записку, нахмурился, потом заворчал и принялся сердито убеждать в чем-то распростертого перед ним раненого.
Лесли не слышала слов – в палате было слишком шумно. Вокруг суетились сестры и врачи, время от времени сообщая друг другу результаты анализа крови, поступающие из лаборатории. Услышав последнюю цифру, Эд не выдержал.
– Ты понимаешь, что это значит? – набросился он на коллегу, временно ставшего его пациентом. – Ты потерял уйму крови.
Марк слегка качнул головой. Чувствовалось, что слова травматолога его не убедили.
Эд обреченно махнул рукой и заорал, обращаясь к стоявшим в коридоре:
– Где доктор Ти?
– Моется, – с готовностью откликнулась находившаяся ближе всех медсестра.
Доктором Ти в травматологии любовно называли Джона Томаса, приглашенного хирурга. Под его началом работали опытные ординаторы, поэтому сам он занимался лишь критическими случаями. Сегодняшний был как раз из таких.
Погруженная в свои мысли, Лесли не заметила, как перед ней возник Эд.
– Тоже мне, свидетель Иеговы! – фыркнул он.
– Кого ты имеешь в виду? – растерялась девушка.
– Марка, разумеется, – отрезал Мур, подавая ей скомканную записку. Там стояло всего два слова: «Никаких переливаний». – Если он не иеговист, то почему против переливания?
Лесли припомнила недавний разговор с Марком.
– Наверное, из-за СПИДа.
– Вот еще глупости! Передается ли СПИД через кровь, еще не доказано, а то, что такая рана может стоить упрямцу жизни, я ручаюсь. Ты что, не понимаешь, что Марк может умереть?
– Почему ты не хочешь сделать переливание без его согласия? – с тревогой спросила Лесли.
– Да потому, что не имею права! Он в сознании и здравом уме, по крайней мере с юридической точки зрения. Если бы он шепнул мне на ухо, а так... Масса свидетелей, да еще эта чертова бумажка. Тут уж ничего не поделаешь.
– Понимаю, – печально кивнула Лесли. И тут ее осенило: – Может, мне поговорить с ним? Я могу предложить свою кровь. Если кто-то из нас двоих болен, заражение уже произошло.
В доказательство она протянула Эду свою израненную ладонь. Тот нахмурился:
– Надо бы перевязать. С этим не шутят.
Лесли только отмахнулась. О своих пустяковых царапинах она позаботится позднее.
– Ты согласен, что в теле Марка уже есть моя кровь? Что, если я сумею его уговорить?
– Попытайся, но на успех не рассчитывай. Он упрям как осел.
– Эд, – взмолилась девушка, – пожалуйста, не сердись на него.
– Да ладно... Я ведь люблю этого придурка. За два года мы не раз дежурили вместе. Постараюсь сделать все, чтобы его вытащить. Впрочем, я бы с любым так поступил, не только с другом. А насчет того, что я сердитый... Знай, что в такие минуты я оперирую как бог! – торжественно провозгласил Эд, подмигивая собеседнице. – Вроде Макинроя – если его разозлить, он всегда выигрывает.
«На этот раз выиграть должен ты, Эд, – мысленно напутствовала хирурга Лесли, глядя, как он удаляется в операционную. – Должен...»
Затем она приблизилась к раненому.
– Марк...
Карие глаза с трудом открылись. В них было столько боли...
– Это я. Тебе нужна кровь.
Теперь к боли примешивался страх. Марк медленно покачал головой.
– Из-за СПИДа? Веки чуть дрогнули.
– Но это же чушь!
В его взгляде, помимо боли и страха, появилась решимость.
– Я могу дать тебе свою. Мы ведь уже...
Он с усилием помотал головой. Эд прав – решение принято, и Марк не намерен от него отступать.
«Можно подумать, что он ищет смерти, – вдруг промелькнула у нее мысль. – Вначале бросается под пули, затем отказывается от спасительного переливания... Сейчас же прекрати! – тут же одернула себя Лесли. – Это просто игра твоего больного воображения».
Она снова склонилась над Марком:
– Хочешь, я позвоню Кэтлин?
Его глаза на мгновение озарились радостью и тут же потухли. Он молча кивнул.
– Дженет? Опять кивок. – Родителям?
Явное «нет». Такое же непреклонное, как отказ от переливания.
– Пора, Лесли. Операционная готова, – позвал анестезиолог.
– Уже? О’кей. Пока, Марк.
– Ты разве не пойдешь? – услышала она чей-то удивленный голос.
– Что? Н-нет. – «Не могу смотреть, как его будут резать».
Глава 13
Носилки с Марком понесли к выходу. Лесли как в тумане двинулась следом и тут же попала под ослепительный свет телевизионных камер. Они показались ей до того неуместными, что она невольно поморщилась. Среди телевизионщиков она неожиданно обнаружила своего стажера Хэла. Выражение его лица ее удивило, но она тут же забыла об этом.
Лесли метнулась в женский туалет. Там она сняла с себя все: белый жакет, цветастую белую с синим юбку, бюстгальтер, трусики и чулки. Все вещи были красно-коричневыми от крови. Лесли беспомощно обвела глазами грязную груду. Она не могла себя заставить выбросить драгоценную кровь Марка, хотя знала, что для него она бесполезна. Медленно, осторожно девушка свернула испорченную одежду и запихнула в сумку.
Она с трудом убедила себя, что необходимо смыть кровь хотя бы с собственного тела. Стоя под душем, Лесли закрыла глаза, чтобы не видеть, как животворная жидкость исчезает в стоке. Через некоторое время посмотрела вниз. Вода стала чистой.
Только потом она взяла мыло и начала обычное омовение врача после дежурства. Стоило ей прикоснуться к рукам, как раны заныли и начали кровоточить. Теперь на пол стекала ее кровь. Как завороженная, Лесли исследовала порезы. Некоторые были довольно глубокими, но чувствительность и подвижность в пальцах сохранились. Накладывать швы вряд ли стоит, но вот прочистить ранки, обработать их антисептиком и показаться хирургу придется.
Лесли вытащила из сумочки свежую смену белья. Вместо жакета и юбки ей пришлось довольствоваться хирургическим платьем. Ярко-голубое хлопчатобумажное одеяние с глубоким треугольным вырезом и короткими рукавами идеально облегало грудь, но было слишком широким в талии и на бедрах.
Она решила, что накинет сверху чей-нибудь халат. Какая разница, как она выглядит? Сейчас главное – что будет с Марком.
Выйдя из туалета, Лесли попала в объятия телевизионщиков.
– Доктор Адамс, – обратился к ней самый бойкий, – пару слов, пожалуйста.
Лесли остановилась. Камеры были нацелены прямо на нее. В объектив попали каштановые волосы, которые она только что торопливо причесала дрожащими израненными пальцами, блестящие сапфировые глаза и высокая грудь, обтянутая слишком тесным платьем. В таком виде она напоминала юную пловчиху, только у тех грудь, как правило, не такая роскошная.
– Доктор Адамс, не могли бы вы рассказать, как все произошло?
Лесли уже собиралась ответить, но вдруг поняла, что не сможет выдавить из себя ни слова, пока не разыщет Марка.
– Нет. Извините, не могу.
Она поспешила прочь. Камеры неотступно следовали за ней. Хотя доктор Лесли Адамс оказалась не слишком разговорчивой, операторы успели снять ее и вначале, всю в крови, и сейчас – чистенькую, опрятную молодую женщину, сексапильную даже в мешковатом хирургическом платье. Обе серии кадров объединяли выразительные сапфировые глаза, полные ужаса, боли, гнева и тревоги.
Лучший репортаж показали по пятому каналу. Местные станции тоже не остались в стороне. В течение двух суток все выпуски новостей начинались с событий в больнице, причем рассказ об убийстве свидетеля, ранении офицеров полиции и молодого врача сопровождался кадрами с изображением Лесли Адамс. На телевидение обрушился шквал звонков и писем.
Избавившись от назойливых репортеров, Лесли ринулась в операционную. Операционная городской больницы Сан-Франциско справедливо считалась бойким местом: работали здесь двадцать четыре часа в сутки без выходных. В данный момент оперировали сразу четверых. Марк был одним из четверки, причем самым тяжелым.
– Как он? – налетела Лесли на старшую сестру Гвен.
– Пока все нормально. Но они только начали, – спокойно ответила та, потом, внимательно оглядев коллегу, сняла с вешалки халат. – Накинь. Не знаю, чей это. Висит здесь уже третью неделю. Чей бы он ни был, тебе он сейчас нужнее.
– Спасибо.
– Мы освободили соседнюю палату – для тебя, его друзей и родственников. Палата В.
– Спасибо, – еще раз поблагодарила Лесли. – Я, пожалуй, пойду позвоню.
Она взглянула на часы. Четверть одиннадцатого. Рассудив, что Дженет еще не вернулась из театра, Лесли решила начать с Кэтлин. К телефону подошла Вирджиния Дженкинс.
– Да, доктор Адамс. Конечно, я вас помню. Вы были так добры ко мне.
– Как вы себя чувствуете, миссис Дженкинс?
– Отлично! Даже не вспоминаю о сердце.
– Рада это слышать. А... Кэтлин дома?
– К сожалению, нет, дорогая. Она теперь живет в городе с Марком Тейлором. Дать вам его телефон?
– Будьте любезны.
«Живет в городе с Марком Тейлором». Вирджиния Дженкинс произнесла это так спокойно... В самом деле, чего беспокоиться, если речь идет о Марке? Лесли записала номер, повесила трубку и тут же снова начала крутить диск.
– Привет, малыш. – Жизнерадостный голос Кэтлин послышался уже после второго гудка. Марк всегда звонил в это время.
– Это Лесли Адамс.
– О! Марка нет дома.
– Я знаю. С ним произошел несчастный случай. – Голос Лесли дрогнул. Горячие слезы медленно поползли по щекам.
– Боже мой!
– Он в операционной. Его ранили.
– Ранили? Этого не может быть! Как он?
– Ему делают операцию. Пуля попала в грудь. Он не парализован, в полном сознании. – Лесли добросовестно старалась снабдить Кэтлин как можно более исчерпывающей положительной информацией. Она не стала говорить о том, что если Марк не изменит своего решения относительно переливания, то может умереть. – Я буду ждать вас в палате В. Возьмите такси – это безопаснее и быстрее.
– Я немедленно еду. Вы будете с ним?
– Да, я буду рядом.
Два часа спустя Марк по-прежнему находился в операционной. Дженет, Лесли и Кэтлин сидели в соседней палате. Прессе не составило труда определить их местонахождение, тем более что по крайней мере две женщины из трех чрезвычайно заинтересовали журналистов – голубоглазая медичка, отказавшаяся от интервью, и восходящая звезда «Юнион-сквер». Слава Богу, что пока никто не вычислил Кэтлин.
Всякий раз, наведываясь в операционную, чтобы узнать о состоянии Марка, Лесли проходила как сквозь строй. Все трое чувствовали себя в западне. Каждая сидела на отдельной кушетке в трех разных углах комнаты, прислонившись к бледно-желтой стене.
Чтобы уберечь коллегу от посягательств репортеров, добрая душа Гвен вызвалась приносить сводки сама.
– Ему перевязали артерию. Пришлось удалить нижнюю часть правого легкого.
Кэтлин и Дженет хором ахнули. Лесли и Гвен в один голос заверили их, что это совсем не страшно.
– Почему он все еще там? – с тревогой спросила Дженет.
– Рана загрязнена. Ее надо промыть, вытащить осколки костей. Наши хирурги делают все очень тщательно. Оснований для беспокойства нет.
– А давление? – со страхом задала Лесли тот вопрос, который больше всего ее мучил. Услышав ответ, она нахмурилась.
– Это плохо? – встревожилась Кэтлин, наблюдавшая за выражением ее лица.
– Низковато, – нехотя признала та. «Если бы я раньше добралась до артерии!..»
– Эти журналисты такие назойливые, – пожаловалась Гвен, заходя в палату в третий раз. – Я хотела их выгнать, но они сразу раскусили, что я мелкая сошка, и не стали даже слушать. Вот если бы привлечь мужчину... Боюсь, леди, в нашей больнице по-прежнему процветает мужской шовинизм.
– Пожалуй. – Лесли на мгновение задумалась. – Слушай, Гвен, отсюда позвонить нельзя. А сюда?
– Оператор может соединить. С кем бы ты хотела поговорить?
– С доктором Хэлом Роллинсом. Достаточно передать на пейджер – обычно он сразу отвечает.
Лесли вдруг вспомнила, какое необычное выражение лица было у Хэла, когда она выходила из травматологии. До сих пор он ни разу не смотрел на нее так.
Телефон зазвонил через три минуты.
– Привет, шеф!
– Как там дела, Хэл?
– Отлично! Кажется, весь мир озабочен состоянием Марка.
– Понятно. Послушай, ты можешь выполнить мою просьбу?
– Нет проблем, шеф... то есть Лесли, – неожиданно серьезно произнес парень и, не давая ей вставить слово, скороговоркой выпалил: – Это было потрясающе! Ты спасла ему жизнь. Ты точно знала, что надо делать, и именно так и поступила.
Лесли онемела от изумления. Только сейчас она догадалась, что тогда, у травматологии, Хэл смотрел на нее с восхищением.
– Спасибо. Теперь слушай, что мне от тебя нужно. Подойди к палате В и представься каким-нибудь начальником. Можешь наплести все, что угодно, только заставь этих настырных журналистов убраться отсюда. Не вообще из больницы, а от операционной. О’кей?
– Ясно. Нет проблем.
Стоя у двери, Лесли слушала вдохновенное вранье своего стажера и удивлялась его находчивости и уверенности.
– Леди и джентльмены! Я доктор Роллинс, представитель лечебного отдела. Мне очень жаль, но в отношении палат ожидания у нас есть определенные правила. Мы осознаем, что в данном случае первая поправка к конституции вступает в противоречие с правом пациента на конфиденциальность, и очень надеемся на ваше понимание. При любом изменении в состоянии доктора Тейлора вы будете оповещены немедленно. А пока прошу проследовать за доктором Роудсом в кафетерий... В этот час он закрыт для посетителей, но лечебный отдел выдаст вам специальные пропуска. Леди и джентльмены, позвольте представить доктора Роудса.
Журналисты, как загипнотизированные, потянулись за Роудсом, розовощеким студентом третьего курса, сжимавшим в руке пачку желтых бумажек. «Месячный запас самого Хэла, – догадалась Лесли. – Выходит, я недооценивала этого парня».
Как только «противник» отступил, Хэл явился в палату В.
– Ну как, шеф? – По голосу чувствовалось, что главное, что ему сейчас нужно, – это одобрение Лесли.
– Бесподобно! Честное слово. Я прослежу, чтобы тебе вернули пропуска.
– Да ладно. Я еще достану. В лечебном отделе у меня все схвачено.
Секретарша отдела слыла чрезвычайно скупой особой. То, что Хэл сумел найти к ней подход, не удивило Лесли после того, что она только что видела. Стажер открылся ей с неожиданной стороны, как и она ему. Оба испытывали друг к другу благодарность и неподдельное восхищение.
Дождавшись, пока журналисты покинут отделение, Дженет поднялась с кушетки:
– Я, пожалуй, пойду.
Лесли попыталась возразить, но бывшая жена Марка уже вышла в коридор. Подруга последовала за ней.
– Мне кажется, я здесь лишняя. Марку я помочь все равно не могу, а при мне Кэтлин стесняется с тобой разговаривать. Позвони мне, пожалуйста, как только что-то станет известно.
– Непременно.
Дженет оказалась права – стоило ей уйти, как Кэтлин обратилась к Лесли с неожиданными словами:
– Я знаю, что вы меня недолюбливаете и как относитесь к Марку. Поверьте, я люблю его всем сердцем. И он меня тоже.
– Знаю, – кивнула Лесли. – Она действительно поняла это только недавно, увидев, как загорелись его глаза при упоминании имени любимой.
– О Боже, как бы мне хотелось, чтобы он бросил медицину! – продолжала Кэтлин со слезами на глазах. – Но он же не бросит. Он обожает свою профессию...
Значит, она ничего не знает. Возможно, Марк ей не рассказал, а возможно, сам преодолел свой внутренний разлад. Лесли вспомнилось, каким спокойным, счастливым он выглядел в этот вечер. До того как...
– А почему вы хотите, чтобы он перестал быть врачом? – поинтересовалась девушка.
– Из чистого эгоизма. Тогда он был бы в безопасности. Без угрозы заражения, без угрозы быть подстреленным. Что это за профессия, ради которой стоило бы рисковать жизнью? – гневно воскликнула Кэтлин.
На это возразить было нечего. Марк – не первый врач, пострадавший подобным образом. В них и раньше стреляли – недовольные пациенты и их родственники, наркоманы, требовавшие наркотиков, психопаты...
Так и не найдя ответа, Лесли, в свою очередь, полюбопытствовала:
– Значит, вам все равно, будет ли Марк врачом?
– Абсолютно все равно! Главное, чтобы он был со мной. – Кэтлин мечтательно улыбнулась, вспоминая прошлые счастливые минуты или предвкушая будущие. – Если он бросит медицину, у него будет больше времени для меня. Я же говорила, что я эгоистка.
Их разговор прервала Гвен, объявившая, что операция подходит к концу. Через двадцать минут Марка переведут в блок интенсивной терапии.
Девушкам с трудом удалось просочиться сквозь толпу журналистов, оккупировавших весь коридор. В центре внимания был Хэл. По его словам, один из хирургов согласился дать интервью, как только освободится.
Лесли познакомила Кэтлин с Эдом Муром, записывавшим в журнал указания для медсестер.
– Пока все в порядке, – объявил травматолог. – Но давление катастрофически низкое. Ему не хватает крови. Мы ввели железо через вену.
«Чтобы организм начал вырабатывать красные кровяные тельца», – догадалась Лесли.
– Ты настоящий герой, Эд!
– Да ладно. Мы сделали все, что могли. Ну и немного везения, конечно. – Заметив до сих пор не забинтованные порезы на ее руках, он добавил с неожиданным восхищением: – Это ты настоящая героиня, Лесли. Ты спасла ему жизнь.
Девушка покачала головой, смущенная тем, что он хвалит ее в присутствии Кэтлин.
– Это правда. И вот доказательство. – Эд ласково погладил ее по руке. – Через полчаса жду тебя в травматологии. Такие раны нельзя оставлять без внимания.
Входить к Марку разрешалось только родственникам. Лесли пришлось вмешаться, чтобы Кэтлин пропустили.
– Да эта девушка ему ближе, чем родственница. И если они не удосужились получить соответствующую бумажку, это ничего не значит, – убеждала она старшую сестру. «Пока не удосужились», – мысленно добавила она.
– Из тебя получился бы прекрасный адвокат, – проворчала сестра, но просьбу все же выполнила – ради Марка.
– Спасибо, – шепнула Кэтлин, устремляясь вместе с Лесли в блок интенсивной терапии.
Девушки остановились на пороге. Марк лежал неподвижно. Из-за большой потери крови он был мертвенно-бледен. Вокруг него суетились сестры, прилаживая трубки и капельницы.
Лесли не могла заставить себя сдвинуться с места – не только потому, что не хотела мешать персоналу, но и потому, что по опыту знала, как тягостно видеть человека в таком беспомощном состоянии. Тем более если этот человек – Марк.
Кэтлин же не раздумывая бросилась вперед, к ужасающе бледной, распростертой на постели марионетке, которая еще недавно была ее любимым. Обворожительно улыбнувшись остолбеневшим сестрам, она грациозно обогнула кровать и направилась к изголовью. Ей хотелось найти место, где она могла бы дотронуться до Марка, поговорить с ним. Достигнув цели, Кэтлин прижалась головой к его виску и прошептала:
– Я люблю тебя, Марк.
Веки раненого чуть дрогнули. Еще недавно безжизненная рука с трудом шевельнулась и коснулась пальцев Кэтлин. Та сжала ее в своей ладони, не переставая повторять:
– Я люблю тебя, Марк. Я люблю тебя.
Несколько минут Лесли молча наблюдала за ними. Ее глаза были влажны от слез. Покидая палату – надо было позвонить Дженет и зайти к Эду Муру, – девушка впервые за этот насыщенный событиями вечер поняла, что Марк выкарабкается. У него есть мощный стимул – Кэтлин.
