Текст книги "Клуб для избранных"

Автор книги: Кэтрин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Отъехав с полквартала, Джеймс привычным движением сунул руку в карман, достал сигарету и потянулся за спичками.

И вдруг замер. Спички так и остались в коробке, а через минуту и сигарета вернулась на прежнее место. Решительным движением смяв пачку, он швырнул ее на заднее сиденье.

Глава 20

– Может, пообедаем завтра вместе? – предложил Росс. Разговор происходил в конце сентября. Целый день они с Дженет занимались тем, что переписывали мизансцены для «Питера Пэна». – Послезавтра я уезжаю в Нью-Йорк.

– Ну конечно, – рассеянно отозвалась она, уверенная, что режиссер приглашает ее для того, чтобы перед отъездом еще раз обсудить новый спектакль.

– Какое время тебя устроит?

– Любое. Просто зайдем куда-нибудь после работы, и все. Росс кивнул, он был явно озадачен.

В половине седьмого они уже сидели за столиком французского ресторана на Стюарт-стрит.

– Так что ты хотел обсудить? – осведомилась Дженет, когда официант принес им коктейли и отправился выполнять заказ.

– Ничего.

– Ничего?

– Ну да. Я просто хотел пообедать с тобой.

– Так это не деловая встреча? – удивилась Дженет.

– Нет, свидание.

– Я думала, ты хочешь поговорить со мной о спектакле. Если бы я знала, что это свидание, я бы... – Она запнулась.

– Что было бы тогда? – с любопытством спросил он.

– Я бы отказалась, – решительно отрезала Дженет.

– Почему?

– Я не хожу на свидания, – сердито пояснила она. Макмиллан глотнул виски.

– Надеюсь, ты не ждешь, что твой муж вернется к тебе, – язвительно произнес он. – Насколько мне известно, он влюблен в другую.

Она подняла на него огромные серые глаза, подернутые дымкой печали.

– Мне это тоже известно.

Они покончили с коктейлем и приступили к салату, вымученно отвечая на любезности официанта.

– Мне не следовало этого говорить. Извини, – покаянным тоном произнес Росс.

Дженет молчала, с трудом удерживаясь от слез.

– Почему ты не запустила в меня бокалом, не ушла? Почему ты осталась? – допытывался он.

Росс пригласил Дженет на обед, потому что ему очень хотелось узнать ее получше. Она уже обворожила его как Джоанна – жизнерадостная, энергичная, прелестная. Но вот Джоанну сменила Венди, а волшебство осталось. Наивная, чистая, очаровательная соблазнительница – такой представала Венди в исполнении Дженет – снова завладела чувствами Росса.

Но все-таки кто такая сама Дженет? Насколько ей присущи черты ее героинь? Она представляла собой загадку. Пока Россу удалось понять только одно – что она талантливая актриса, крепкий профессионал и совершенно одержимый в работе человек.

– Я не ушла потому, что мы коллеги. Завтра ты уезжаешь. Если останутся какие-то неясности, это осложнит работу тебе, мне и всей труппе.

– Значит, ты осталась только ради спектакля?

– Росс, я знаю, что Марк влюблен в другую. Даже знаю, в кого – в Кэтлин. Мои отношения с мужем кончились давным-давно, но я извлекла важный урок из нашего развода. Я поняла, что нельзя подавлять в себе гнев или оставлять что-то невыясненным – это может окончиться катастрофой.

– И теперь ты сидишь, молча глотая оскорбления, и ждешь, чтобы я извинился.

– Вовсе нет. Я жду, что ты выскажешься, и вполне может получиться так, что извиняться придется мне. Ты пригласил меня на обед. Я согласилась, вообразив, что это деловое свидание. Когда выяснилось, что я ошиблась... этим я тоже в какой-то мере оскорбила тебя.

– Потрясающе! – воскликнул Макмиллан, смутно понимая, о чем идет речь. Ему нравилось быть рядом с Дженет, видеть ее спокойную улыбку, слушать, как она говорит. – А почему ты не ходишь на свидания?

– Это еще один урок, который я извлекла из развода, – спокойно пояснила она, откидываясь на стуле. – Когда-то я пожертвовала карьерой ради семьи и только теперь поняла, насколько важна для меня моя работа. Я наслаждаюсь ею. Я в ней купаюсь. Она поглощает меня целиком.

– Ни для чего другого времени не остается?

– Скорее не времени, а сил. И мужества. Я еще не пришла в себя. Даже простое приглашение на обед нарушает мое душевное равновесие.

– Неустойчивое равновесие? – сочувственно подхватил Росс. Внешне Дженет производила впечатление спокойной, уверенной в себе особы, но он помнил ее взгляд, исполненный страха, во время их поездки в Нью-Йорк и потому верил, что она говорит искренне.

– Пожалуй, да. Но с каждым днем я становлюсь сильнее.

– Извини, что я брякнул про Марка. Не понимаю, что на меня нашло.

– Все в порядке.

«Да уж, в порядке! – мысленно усмехнулся он. – Я сам от себя такого не ожидал».

– Как продвигается нью-йоркская постановка? – сменила тему Дженет.

Макмиллан улыбнулся. В конце концов, почему бы не превратить свидание в деловую встречу, если его даме так удобнее?

– Трудно сказать. У Артура ничего не поймешь, поэтому я решил во всем разобраться на месте.

– Ты надолго уезжаешь?

– Пока не знаю. Мне и «Питера» бросать не хочется. Новый спектакль так меня захватил...

– Если будут какие-то проблемы, мы тебе непременно сообщим, – заверила Дженет.

– Да уж, пожалуйста.

– Ты остановишься в «Плаза»?

– Собственно говоря, нет. У... Стейси. Помнишь, она была тогда на обеде?

– Ну как же! Та, что гладила твою ногу, – с невинным видом подпустила шпильку Дженет.

– Ее отец спонсирует нашу постановку, – поспешил объяснить Росс, сам не понимая, зачем он это делает. – А Стейси – фотомодель.

– Кажется, я видела ее лицо на обложке «Вог».

– Ты очень наблюдательна, – с нажимом заметил он, явно имея в виду не только модный журнал. – Значит, договорились: я оставляю Джеку свой телефон. И чтобы никаких сюрпризов, идет?

– Идет.

Тридцатого сентября Джеймс позвонил в лечебный отдел и попросил секретаршу передать Лесли, чтобы та связалась с ним.

В этот момент девушка находилась в отделении радиологии – ждала, пока сделают ангиограмму ее пациенту. Процедура должна была занять минут пятнадцать, и Лесли решила позвонить Джеймсу прямо оттуда.

– Это доктор Адамс.

– Да, доктор. Мистер Стивенсон ждет вашего звонка. Соединяю.

– Лесли? – раздался в трубке голос Джеймса.

– Привет, – прошептала она, стараясь унять бешеный стук сердца. Все эти две недели – с того момента, как они с Джеймсом расстались, – Лесли думала о нем постоянно. Она знала, что все кончено. Их отношения остались в прошлом. Разумом она это понимала, но не могла принять сердцем и поэтому не находила себе места.

– Когда мы увидимся?– послышалось на том конце провода.

– Когда угодно, – не задумываясь, выпалила она.

– Сегодня ты свободна? Может, сходим погуляем?

– Хорошо. Жду тебя в половине восьмого, – торопливо произнесла девушка, стараясь заглушить голос подсознания, который гремел, как гром небесный: «Нет! Нет! Нет!»

«Да, я увижусь с тобой. Я буду с тобой».

Она одевалась очень тщательно. Джеймс предложил прогуляться. Лесли вспомнила, что в последний раз они гуляли в апреле на берегу озера Спэрроу девять с половиной лет назад. Тогда на ней были джинсы, легкая хлопчатобумажная блузка и синий свитер с треугольным вырезом.

Сегодня она оденется так же. Правда, блузка и свитер будут новые, а вот джинсы, изрядно потертые и вылинявшие – ее любимые, – те же самые. Она не расставалась с ними с тех самых пор, носила и в колледже, и в университете, и здесь, в Сан-Франциско.

Старые добрые друзья, подумала она, надевая джинсы. На бедрах они теперь сидели свободнее, чем в школьные годы. Лесли заправила в брюки края светло-желтой блузки и натянула свитер.

«Что я делаю? – беспомощно повторяла она, разглядывая себя в зеркале. – Стараюсь повернуть время вспять?»

Глупо предполагать, что они могут начать с того момента, на котором расстались. В жизни Джеймса многое изменилось. У него появились новые обязанности и привязанности.

Но он все-таки позвонил. И уже едет к ней.

Лесли распахнула дверь и отступила назад, приглашая гостя зайти. Она не смела поднять на него глаза, но все же успела заметить, что Джеймс тоже оделся как тогда, у озера. На нем были джинсы, рубашка с открытым воротом и защитного цвета ветровка.

– Привет, – прошептал он и, прежде чем она успела опомниться, приник к ее губам.

Лесли с готовностью ответила на поцелуй. В этом поцелуе участвовал не только ее рот, но и руки, и все тело. Прошедших лет как не бывало. Они с Джеймсом словно опять очутились у озера, ведомые страстью, против которой было невозможно устоять.

– Джеймс, – выдохнула девушка, на мгновение отрываясь от его губ. И услышала в ответ:

– Лесли...

Он целовал ее так же, как в ту ночь. Нежные прикосновения губ ложились на ее лицо, губы, шею. Когда он начал ее раздевать, это были не рассчитанные жесты опытного мужчины, а неловкие движения подростка, только познающего восхитительную сладость любви.

Просунув руку под свитер, Джеймс расстегнул на Лесли блузку, и его пальцы коснулись мягкой округлости ее груди. Ее ладонь скользнула ему под рубашку, с радостью ощущая силу и прохладу упругих мышц. Второй рукой Лесли нащупала ремень – в точности так же, как сделала это много лет назад. На мгновение ей показалось, что сейчас она снова услышит голоса подруг, напоминающих, что пора уезжать.

Но нет – на этот раз не было никаких непрошеных сигналов, неожиданных вторжений, неясностей.

Они занялись любовью на ковре, прямо в одежде, как два подростка, отчаянно жаждущие близости, но опасающиеся, что их застукают. Украденное счастье юной страсти. Это могло бы произойти на заднем сиденье автомобиля, в квартире, когда родителей нет дома, или на ложе из сосновых иголок в лесу у озера.

Их соединение было бурным – точь-в-точь любопытные дети, обуреваемые необузданным желанием. А потом они бессильно рухнули на пол, запутавшись в собственной одежде, не разжимая объятий.

Лесли закрыла глаза и прижалась к сильному теплому мужскому телу – телу, которое так давно ее хотело. Она бы могла лежать так вечно. Рядом с Джеймсом.

Мысли ее путались. Что она наделала? Снова стала школьницей? «Нет, – сурово возразил внутренний голос, – ты вообразила себе это, чтобы оправдаться в собственных глазах».

Но она занималась любовью не с Джеймсом – мужем Линн и не с Джеймсом – талантливым, преуспевающим архитектором. Ее телом обладал Джеймс-подросток, одинокий волк, охотник на оленей, чувствительный мальчик, которого она любила и хотела. Только этого Джеймса она знала. Только он был ей нужен.

Она лежала с закрытыми глазами, чувствуя на себе пристальный мужской взгляд. Ей вдруг стало страшно. Когда она поднимет веки, то кем окажется – взрослой женщиной, врачом? Или юной девушкой, которую только что приняли в Радклифф? Этого она не знала.

– Лесли, – услышала она хриплый шепот.

Она медленно открыла глаза, страшась и жаждая встретиться с ним взглядом. В глазах Джеймса ясно читалась страсть – страсть, которую возбудила в нем она.

– Ты такая красивая, – сказал он и начал неторопливо раздевать ее. Неловкости подростка как не бывало – это были рассчитанные, уверенные движения мужчины, опытного в делах любви. Освобождая от одежды их обоих, Джеймс не переставал целовать Лесли. Нагие, они поднялись с ковра, и он нежно повел ее в спальню.

Они снова занялись любовью, но на этот раз без прежней спешки. Неторопливо, тщательно они исследовали друг друга, находя места, самые чувствительные к ласкам, приспосабливаясь к ритму и желаниям партнера. Для обоих любовное соединение не было новостью. Они уже занимались этим раньше.

Но сейчас все происходило иначе. Стоило Джеймсу поцеловать Лесли, коснуться ее тела нежными пальцами, горячим языком и мягкими губами, как оно с готовностью откликнулось на ласку. Ей захотелось самой ласкать Джеймса, двигаться в едином ритме, стать с ним одним целым. Ни один любовник не пробуждал в ней таких желаний. А Джеймс, стоило ему ощутить под руками бархатистую кожу Лесли, ее мягкую округлую грудь, почувствовать ее требовательную страсть, как он туг же понял, что его внутренний контроль куда-то улетучился, сменившись единственным желанием – обладать ею. Желание было непреодолимым, всепоглощающим. Ему хотелось слиться с ней воедино.

Лесли. Его Лесли. Наконец-то!

Когда они насладились друг другом, Джеймс привлек Лесли к себе и, подождав, пока уймется ее бешено стучащее сердце, спросил, гладя влажные каштановые завитки:

– О чем ты думаешь?

«О том, что в первый раз моим любовником был мальчик Джеймс. Мой Джеймс. Сейчас же я занималась любовью с Джеймсом-мужчиной. Чей он? Мой? Нет, он принадлежит Линн», – следовало бы ответить Лесли, однако она промолчала. Она не хотела об этом говорить и даже думать. Но как заставить себя выбросить из головы подобные мысли?

– Почему ты молчишь? – обеспокоенно спросил он, склоняясь над нею.

– Все было прекрасно, Джеймс, – честно призналась она. – Оба раза.

– Ты сама прекрасна.

– Только жаль...

– Чего?

– Жаль, что мы не сделали этого в ту ночь у озера.

– Все равно ничего не вышло бы, – убежденно произнес он, целуя ее в лоб.

«Не выйдет и теперь», – мысленно возразила Лесли. Тогда было слишком рано, теперь – слишком поздно. Она вспомнила, с какой любовью Джеймс говорил о жене.

Но сейчас он был здесь, с ней. Он говорил не о Линн, а о ней, сжимал ее в объятиях, ее любил. Она не станет думать о Линн – ни сегодня, ни завтра, ни в другие дни, когда Джеймс придет к ней. Не станет, пока обстоятельства не вынудят ее к этому.

Лесли провела пальцами по вискам Джеймса, потом припала к его губам и придвинулась ближе, соблазняя его своим телом. Она уже соскучилась по нему. Он был нужен ей сейчас, немедленно. И по тому, как Джеймс ответил на ее ласки, она поняла, что его желание столь же сильно, а страсть столь же ненасытна.

– Лесли! – рассмеялся он, удивленный и обрадованный ее откровенной страстью и желанием.

– Что-то не так? – спросила она, смутившись.

– Нет, моя дорогая Лесли. Все прекрасно.

И снова они, обессиленные, лежали рядом, не в силах оторваться друг от друга.

– Половина одиннадцатого, – вдруг сказал Джеймс, скосив глаза на часы, стоявшие на тумбочке у кровати.

Лесли замерла. Сейчас он добавит: «Уже поздно. Мне, пожалуй, пора. До свидания».

– Мы так и не выбрались погулять, – вместо этого произнес Джеймс, чмокая ее в щеку.

– Ты разочарован?

– Нет. А ты?

– Тоже нет. Хотя мне всегда нравились наши прогулки: зеленые луга, лес на берегу озера, лодки на воде... Очень романтично.

– Не то что наши сегодняшние занятия, да? – подразнил ее Джеймс.

Лесли улыбнулась.

– В этом есть своя романтика.

– Сходим погулять в другой раз.

У нес перехватило дыхание. Что значит «в другой раз»? Еще через девять лет? В другой жизни? Когда?

– В другой раз, – тихо повторила она.

– Мы ведь еще увидимся? – спросил он, подразумевая: «Я уже принял решение. Очередь за тобой».

Прежняя Лесли – гордость вашингтоновской школы, самая многообещающая ученица – должна была с негодованием воскликнуть: «Нет, ни за что!» Но той Лесли больше не существовало. За эти годы она незаметно исчезла, растворилась, поняв, что жизнь не так проста и не на все вопросы можно дать ответ. Порой разница между правильным и неправильным нечеткая, размытая и зависит от множества привходящих обстоятельств – любви, страсти, эмоций.

Жизнерадостный подросток Лесли превратилась в женщину, которая лежала сейчас рядом с Джеймсом. И эта новая Лесли уже приняла решение. Сознание того, что ее избранник женат, уверенность в том, что он любит Линн, опасение, что эта история кончится плачевно для всех троих, были отброшены как досадные мелочи, которые не стоило принимать во внимание. Она чувствовала, что на ее стороне высшая правда – она любит Джеймса. И любила всегда.

Нежиться в его объятиях, заниматься с ним любовью, а потом разговаривать о былых временах – это было правильно. Лесли всегда поступала правильно. Так же она поступит и теперь. А там будь что будет.

– Да, Джеймс, мы еще увидимся, – проговорила она тем же серьезным тоном, что и он. Оба понимали, что только что приняли непростое и важное решение.

– Когда? – спросил он, прижимая ее к себе, словно благодаря за высказанные слова и за то, что под ними подразумевалось.

– В этом месяце я дежурю через две ночи на третью. Ближайшее дежурство завтра, первого октября. Потом четвертого, седьмого...

– Тогда как насчет субботы? Это будет третье, – предложил Джеймс, явно припоминая расписание Линн. – Ты свободна?

«Я-то да, – подумала Лесли. – А вот ты...»

– Вечером? – уточнила она.

– Меня устроит любой час дня и ночи, который ты захочешь провести со мной.

– Утром у меня обход. Если никаких неожиданностей не случится, я вернусь домой к полудню. А если...

– Я буду в офисе. Позвони, когда освободишься.

– Договорились, – кивнула Лесли, садясь на постели. Она решила, что Джеймс собирается уходить. Они только что условились о следующем свидании. Обычно это означает конец предыдущего.

– Ты меня гонишь?

– О! Я думала... – смущенно пролепетала она.

– Если ты не хочешь, чтобы я остался...

– Хочу, – перебила Лесли. – Но раз уж я все равно встала, может, принести тебе что-нибудь? Сигарету?

– Я бросил.

– Правда? – удивилась она.

– Честное слово. Я бросил курить в ту минуту, когда понял, что должен снова тебя увидеть.

– И когда это было?

– Когда мы расстались в прошлый раз. В день твоего рождения, – проговорил он, привлекая ее к себе.

Он все решил уже тогда, но ждал две недели, прежде чем позвонить. Это время он провел в размышлениях. Ему надо было удостовериться в правильности своего решения. В конце концов он пришел к выводу, что не может поступить иначе.

Он должен быть с Лесли.

Дженет наблюдала, как оранжевое солнце неспешно спускается за округлые зеленые холмы, освещая последними лучами сверкающую гладь океана. Ее поздняя вечерняя прогулка, как обычно, затянулась. Миновав эвкалиптовую рощу, она очутилась на пологом, поросшем травой холме, откуда открывался чарующий вид на безбрежный океан.

Ее собственный холм, ее собственный вид, ее собственный океан!

«Как мне повезло, что я нашла это место!» – подумала Дженет, опускаясь на траву и не сводя глаз с великолепного заката.

Это был перст судьбы, воля провидения. Словно какая-то высшая сила привела ее сюда.

Это произошло еще зимой, когда развод с Марком стал свершившимся фактом, требовавшим лишь юридического оформления. Не в силах вынести одиночества и пустоты дома, где еще недавно они жили вдвоем, Дженет купила недорогую подержанную машину и объездила всю округу. Она садилась за руль и ехала куда глаза глядят, пока ей не попадался пустынный берег, лесок или луг – место, где она могла петь.

Иногда она устремлялась на юг, к горам Кармел и Биг-Сур, иногда на север, в долину Сонома. Однажды январским вечером, возвращаясь в Сан-Франциско, она вдруг решила изменить привычный маршрут и поехать берегом, а не по внутреннему шоссе.

На побережье она приметила небольшой коттедж, стоявший в стороне от дороги. Дженет свернула на усыпанную гравием тропинку, ведущую к дому, гадая, как объяснит свое появление его обитателям, но никого не встретила. Она поднялась по ступенькам на деревянное крыльцо с белыми перилами и, встав на цыпочки, принялась заглядывать в окна.

Ее взору предстали до блеска натертые полы, кирпичный камин, нарядная свежевыкрашенная кухонька с кокетливыми кружевными занавесками. И никакой мебели.

Прелестный необитаемый коттедж.

Ближайший дом располагался примерно в миле к югу. Выстроенный из красного кирпича и увенчанный двускатной крышей, он стоял в окружении идеально подстриженных газонов. Окна были прикрыты белыми ставнями. Рядом виднелся старенький автомобиль.

Подрулив к дому, Дженет решительным шагом направилась к двери и нажала кнопку звонка, не давая себе времени передумать.

Дверь открыл симпатичный седовласый джентльмен, напомнивший ей ее дедушку. Дженет деловито представилась и начала задавать вопросы.

Да, пустующий коттедж принадлежит ему, подтвердил пожилой мужчина.

– Не могли бы вы сдать его мне? – с бьющимся сердцем спросила она.

– Сдать? – удивился старичок.

– Кто там, дорогой? – послышался приятный женский голос, и на крыльцо вышла хозяйка.

– Эта молодая леди хочет снять тот коттедж, – пояснил ее муж.

– Обещаю содержать его в порядке, – торопливо вставила Дженет.

Супруги с улыбкой разглядывали гостью. Внешне она производила приятное впечатление, но ведь сплошь и рядом читаешь и слышишь, что такие же приятные на вид люди совершают жуткие преступления, особенно в отношении пожилых и беспомощных.

– Даже не знаю... – начал мужчина.

Дженет поняла, что он колеблется, и догадалась почему.

– Давайте сделаем так. Я оставлю вам свой рабочий телефон, по нему вы сможете навести справки обо мне. Если вы решите, что я заслуживаю вашего доверия, сообщите мне.

Они позвонили через три дня, а еще через две недели Дженет перебралась в коттедж, обитателями которого в разное время были домоправительница, садовник, внуки и разведенная дочь пожилой четы. Недавно она снова вышла замуж и переехала к мужу.

Брауны жили здесь уже полвека, растили детей и обрабатывали землю. В последние годы им стало трудно управляться со всем хозяйством, и часть поместья они начали сдавать в аренду. Здешняя почва и мягкие пологие холмы идеально подходили для возделывания винограда. Два крупнейших винодельческих завода изрядно увеличили свои доходы, расширив плантации за счет брауновских владений. Сами Брауны тоже не остались внакладе: стоимость земли с каждым днем возрастала. При всей любви к сельскому труду им рано или поздно придется расстаться со своим уютным домиком и перебраться в город, поближе к детям и внукам. Продажа такого лакомого куска благодатной калифорнийской равнины сулила пожилым супругам немалую выгоду.

Вскоре после того как Дженет переселилась в коттедж, Брауны показали ей карту своих владений. Они простирались на несколько миль к северу и югу, а на западе доходили до самого океана.

– Разумеется, дорогая, вы можете гулять где хотите. Мы возражать не будем.

Углубившись в воспоминания, Дженет не заметила, как стало смеркаться. Пора двигаться к дому, иначе темнота застигнет ее в пути.

Молодая женщина взглянула на часы и нахмурилась. Второе октября. Прошел почти год с тех пор, как они с Марком решили расстаться. Думали, что на время, получилось – навсегда.

Подходя к дому, Дженет перебирала в памяти печали и радости прошедшего года. Удалось ли ей уравновесить великую печаль расставания с Марком радостью возвращения на сцену? Триумфом в роли Джоанны? И новым рискованным предприятием – авангардной постановкой «Питера Пэна»?

Ее новая жизнь далека от тревог и волнений. Прежние терзания, сопровождавшие последний год жизни с Марком, остались позади, а с новыми, угрожающими ее размеренному существованию, например, с перспективой переезда в Нью-Йорк или с недавним неожиданным свиданием с Россом, она сумела справиться. Дженет понимала, что понемногу учиться контролировать собственную жизнь. И свое счастье.

Счастье? Слово вонзилось в нее как заноза. Счастлива ли она? Нет, если сравнивать с единственным счастьем, которое она испытала в жизни, полюбив Марка и став его женой. Счастье осталось в прошлом. Для сегодняшнего дня это слово не подходит.

Но все же она спокойна. Довольна. Одна, но не одинока. Она чувствует себя гораздо лучше, чем год или даже полгода назад. С каждым днем у нее прибавляется душевных сил.

Телефонный звонок она услышала еще с порога. Дженет ринулась в комнату, ухитрившись в темноте не наткнуться на мебель, и схватила трубку.

– Алло! – задыхаясь, произнесла она и повернула выключатель.

– Дженет? Это Росс.

– Привет. Ты в Нью-Йорке? – Голос в трубке звучал совсем близко.

– Да. Пока да.

– У нас все нормально. Никаких проблем. Я потому и не звонила, – объяснила Дженет.

– Я знаю. – Росс не стал уточнять, что каждый день разговаривает с Джеком и поэтому в курсе театральной жизни. – Я звоню не по поводу «Питера Пэна». Речь идет о «Джоанне».

– Вот как?

– Мне нужна твоя помощь.

– В Нью-Йорк я не перееду, – мгновенно ощетинилась она и подумала: «Неужели этот вопрос еще не решен?»

– Успокойся, я тебя и не прошу. В этом сезоне ты Венди, а не Джоанна.

– Вот и прекрасно.

– Но если бы ты согласилась... – он запнулся, тщательно подбирая слова, – просто приехать ненадолго. Жить здесь тебе не придется.

Дженет молчала. Она не знала, может ли доверять Россу, хотя ей очень этого хотелось. Он слишком многого от нее хочет. По его представлениям, она гораздо сильнее, чем на самом деле.

– Послушай, дорогая, мюзикл на грани срыва. Несколько дней я не вылезал из театра, пытаясь докопаться, в чем тут дело, но так и не понял.

– Но ведь актеры те же самые, кроме меня, – резко напомнила Дженет, подозревая, что режиссер хочет обманом затащить ее в постановку.

– Ты мне нужна не в качестве Джоанны, а как критик. Всего на пару дней. У тебя прирожденное театральное чутье. Ты сумеешь заметить слабые места. Мне хотелось бы знать твое мнение, – с трудом сдерживаясь, произнес Макмиллан. «Почему она мне не доверяет? Почему держится так холодно?»

– Всего на пару дней? – недоверчиво переспросила она.

– Ну да.

– Когда?

– Скажем, в воскресенье. Ты могла бы воспользоваться тем же рейсом, которым мы летели в августе.

– О’кей.

– Вот и отлично! Билеты будут ждать тебя в аэропорту. Против «Плаза» возражений нет?

– Подойдет. Если бы ты знал, как мне не хочется в Нью-Йорк! – невольно вырвалось у нее.

– Это я уже понял, – сухо промолвил Макмиллан.