Текст книги "Клуб для избранных"

Автор книги: Кэтрин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Глава 36

Эрик вернулся в десять. Как только он появился на пороге, Лесли, не вставая с постели, с улыбкой распахнула объятия, приглашая его лечь рядом. Но он остался недвижим и лишь в упор смотрел на нее.

– Мне все известно.

Она бессильно уронила руки, догадавшись, что он имеет в виду ее отношения с Джеймсом.

– Это кончилось задолго до того, как мы с тобой встретились.

– Знаю. И все же... – Он оборвал фразу на полуслове. Ему нужно время, чтобы все обдумать, понять, почему это так его мучит. – Я пойду искупаюсь.

Он быстро переоделся и покинул номер.

Лесли подошла к балкону. Сквозь стекло ей было видно, как Эрик гребет мощными рывками, борясь с грозными океанскими волнами. Она и не подозревала, что он такой превосходный пловец.

Когда-то давно – в тот день она узнала, что ее приняли в Радклифф, – Лесли сама поступила точно так же. Надеялась, что холодные воды озера Спэрроу помогут ей справиться со всеми проблемами. А когда вышла из воды, на берегу ее ждал человек с зелеными пантерьими глазами и только ему присущей улыбкой. Джеймс.

«Эрик, вернись ко мне! Не разрушай того, что нас связывает. К нам с тобой прошлое не имеет никакого отношения».

Она смотрела и смотрела, а Эрик все плыл и плыл, как будто вознамерился пересечь океан. В конце концов она поняла, что больше не выдержит, и решила на что-нибудь отвлечься. Первым делом она примет душ и наденет сарафан, купленный специально для поездки. Выбирая наряд, Лесли надеялась, что Эрик его одобрит. Белый в синюю полоску, изящно сшитый, сарафан очень подходил к ее глазам и фигуре. А потом, может быть, она отправится на берег, чтобы встретить Эрика, как когда-то ее встретил Джеймс.

Лансдейл плыл, не закрывая глаз, хотя соленая вода причиняла ему боль. Но стоило их закрыть, как его начинали преследовать видения: Лесли смеется шуткам Джеймса, Лесли отвечает на его поцелуи, Лесли лежит с ним в постели, Лесли его хочет. Видения были столь мучительны, что он предпочитал терпеть физические страдания, нежели нравственные. И только с открытыми глазами он мог заставить себя думать.

«Но ведь и ты был со множеством женщин, – напомнил он себе. – Ты заставлял их смеяться, целовал, занимался с ними любовью. Они были для тебя желанны, потому что тогда ты не знал, что однажды в твоей жизни возникнет Лесли». Что бы почувствовала она, если бы встретилась с кем-нибудь из них? А ведь с Чарли она уже познакомилась...

«Лесли не должна узнать правду, – твердо решил Эрик. – Я не могу причинить ей такую боль. Конечно, рассказать о Бобби необходимо, но я постараюсь сделать это, не упоминая о Чарли».

Он плыл, пока не изнемог. Усталость была столь велика, что лишила его способности даже думать. Теперь ему захотелось вернуться к Лесли, чтобы отвязаться от преследующих его неприятных видений.

Эрик оглянулся. На мгновение ему стало страшно – такое огромное расстояние отделяло его от берега. К. физическому изнеможению неожиданно примешалось ощущение холода. Бирюзовые тропические воды, ласково лизавшие прибрежный белый песок, на глубине сменились темно-синими, почти черными валами, зловеще обступившими его со всех сторон. Ну ничего, он доплывет. Ему надо поскорее увидеть Лесли.

Опустив тяжелые шторы, Джеймс обернулся и встретился с удивленным взглядом жены.

– Я подумал – а почему бы и нам не вздремнуть, пока Майкл спит?

– Вздремнуть?

– Не совсем. – Его рука скользнула ей под платье. – Интересно, какие эротические фантазии посещают молодую мать? Ты мне еще не говорила, – прошептал он, целуя ее грудь. Коричневатые соски мгновенно затвердели, отвечая на его ласку. Он провел по ним языком и вдруг, взяв нежный бутон в рот, начал осторожно сосать.

– Джеймс... – еле слышно выдохнула Линн. «Мне не надо рассказывать тебе о своих фантазиях – ты сам их угадываешь».

– Лесли, можно к тебе? Я замерз и весь соленый.

– Конечно, – радостно отозвалась она из душа. – Иди скорее. Тут тепло и приятно.

Она открыла дверь и протянула Эрику руку. Они обнялись и на мгновение замерли, наслаждаясь прикосновением и таким долгожданным поцелуем.

– Ты и вправду соленый, – прошептала Лесли, проводя языком по его губам.

– А ты такая чистая.

– Вот уж нет, – возразила она, подразумевая не чистоту тела, а нечто другое. В своих отношениях с мужчинами Лесли никогда не переходила ею же установленную грань и поэтому всегда знала, что поступает правильно. Однако оправдать роман с женатым человеком, пусть даже с Джеймсом, было труднее. Насколько ее прошлое беспокоит Эрика? Не будет ли он теперь думать о ней хуже?

– О, Лесли... – промолвил он, судорожно стискивая ее. – До встречи с тобой я считал себя разумным человеком. А сейчас... Разум молчит, когда я представляю вас вдвоем. Я способен только чувствовать.

– Ни с кем у меня не было так, как с тобой. Я никогда не испытывала того, что испытываю теперь. И меня преследовали мучительные видения...

– Да? Какие же?

– Я представляла тебя в объятиях других женщин. Я не хотела бы с ними встретиться.

«И не встретишься, – мысленно поклялся Эрик. – Во всяком случае, не будешь об этом знать».

– Знаешь, чем мы сегодня займемся?

– Нет. Чем? – Неужели он хочет вернуться в Сан-Франциско? Тогда они еще успеют на свадьбу.

– Мы опустим шторы, попросим принести побольше еды...

– И не будем выходить из комнаты?

– Даже не встанем с постели.

– Весь день и всю ночь? – восторженно уточнила Лесли.

– Нет, к сожалению. Вечером мы приглашены к... Стивенсонам на коктейль и обед.

– Ах да, я и забыла. – Лесли вздохнула. Обед в честь двойного дня рождения. – Кстати, мы наконец увидим Майкла, – добавила она, думая, что эта перспектива радует любимого не меньше, чем ее.

Но при упоминании о малыше глаза Эрика затуманились. «Почему?» – удивилась девушка. Это было одно из бесчисленных «почему», выяснение которых она отложила до Гавайев. Но похоже, время для этого и сейчас неподходящее. Придется подождать другого раза.

– До вечера мы должны постараться раз и навсегда изгнать нежелательные видения из своих мыслей, – сказала она, жадно приникая к его губам.

– Так не будем терять ни минуты, – отозвался Эрик, страстно отвечая на ее поцелуй.

Чарли задернула занавески в спальне, чтобы защититься от слепящего полуденного солнца. Ей будет легче разговаривать с ним в темноте. Тем более что в Филадельфии уже вечер.

«Зачем я ему звоню? – спрашивала она себя, набирая номер, записанный у нее в книжке, – номер домашнего телефона, которым она никогда прежде не пользовалась. – Просто звоню, и все. Без всякой причины».

– Роберт, это Чарли.

– Чарли! Вот так сюрприз! Все в порядке?

– Как раз наоборот.

– Тебе тяжело видеть их вместе?

– Почему ты не приехал? – спросила она, не отвечая на его вопрос.

«Потому что я больше не хочу быть твоим опекуном. Но вначале ты должна преодолеть чувство к моему сыну. Сама. А потом – кто знает, может быть...»

– Ты хотела меня видеть?

– Ну конечно. Мне казалось, тебе будет интересно познакомиться с ней.

– Ты имеешь в виду Лесли?

– О, так вы уже знакомы!

– Пока нет. Но на Рождество мы втроем едем в Сиэтл к ее родителям.

– Понятно. – Чарли вздохнула. Значит, Рождество ей придется провести без обоих Лансдейлов. За последние десять лет такое случится впервые. Ну что же, тебе пора повзрослеть, Шарлотта Д. Винтер. Мечты кончились. – А тебе известно, что она врач? Эрик познакомился с ней в июне, когда порезал руку.

– Нет, этого я не знал. – Даже на расстоянии шести тысяч миль она почувствовала, как он встревожился. – Он рассказал ей?

– О Бобби? Не думаю. Обо мне – точно нет. По-моему, этого делать не стоит.

– Он обязан ей рассказать, – убежденно промолвил Роберт. – Во всяком случае, о Бобби.

Они проговорили три часа. После нескольких первых минут неловкости беседа приняла тот беззаботный оборот, который напомнил обоим о недавней поездке в Японию.

– Что ты делаешь на Рождество? – спросил Лансдейл, перед тем как попрощаться.

– Пока никаких планов, – честно призналась она.

– Я пробуду в Сиэтле всего пару дней. Лесли надо возвращаться на работу. На обратном пути я намеревался заехать в Сан-Франциско.

– Вот как? – Чарли с замиранием сердца ждала продолжения.

– Собственно говоря, я думал провести рождественскую неделю на побережье. Ходить на прогулки, потягивать капуччино, сидя у пылающего камина, читать.

– Звучит заманчиво, – осторожно заметила она.

– Может, ты присоединишься ко мне? Я заказал номер с двумя спальнями в расчете на Эрика и Лесли, но они отказались. Если это неудобно, можно снять тебе отдельный номер.

– Меня вполне устраивает то, что есть, Роберт.

На закате они вышли из отеля и направились к обиталищу Джеймса. Каменистая тропинка вилась вдоль океана. С одной стороны ее окружали цветущие гибискусы, бугенвиллеи и кусты жасмина, а с другой – белый песок и лазурное море. Небо было золотисто-розовым. Огромные облака, похожие на кудрявых овечек, постепенно становились розовыми, потом красными и, наконец, почернели, когда солнце опустилось за горизонт. Теплый ветерок ласкал влюбленных, пока они медленно шли по берегу, держась за руки.

Они снова были вместе, снова единым целым. Весь день они провели затворниками, никуда не выходя из номера, наслаждаясь близостью и неспешной беседой. Теперь уже никто и никогда не мог их разлучить, а их любовь казалась нерушимой, как скала.

И все же по мере приближения к дому Джеймса Лесли почувствовала, как ее сердце начинает учащенно биться. «Нельзя омрачать Эрику этот вечер, – подумала девушка. – Я люблю его всей душой, только его. Навсегда».

– Если бы можно было не разнимать рук... – начала она.

– Весь вечер? – уточнил он. Лесли кивнула.

– Или это будет слишком демонстративно?

– По-моему, нет. А как на твой взгляд?

– Нет.

– Тогда я тебя не выпущу. Ни за что на свете. Однако уже в начале вечера их уговор был нарушен.

– Пойдем поглядим на Майкла. Он на кухне с Линн, – позвала Лесли и осторожно потянула Эрика за собой.

– Иди одна. Мне тут нужно поговорить... «Поговорить с кем, дорогой? – чуть не вырвалось у нее. – С Джеймсом? Наверняка нет. Просто он не хочет видеть Майкла. Но почему, Эрик?»

Отпрыск Стивенсонов оказался прелестным улыбчивым созданием с розовыми щечками, светлыми пушистыми волосиками и ясными зелеными глазами.

– Как у Джеймса, – не подумав, ляпнула Лесли. Линн изумленно воззрилась на гостью.

– А разве у Джеймса не зеленые глаза? – Попытка спасти положение выглядела явно неуклюжей. «Я лгу ради Линн, – строго напомнила себе Лесли. – Иначе нельзя, если мы хотим остаться друзьями».

– Вы не отнесете его в комнату? – попросила Лини, бережно вручая девушке драгоценную ношу. – На кухне от него мало проку.

– Ну конечно, с удовольствием. А потом приду помочь вам.

– Спасибо, не стоит. Я сама все успею.

С Майклом на руках Лесли торжественно прошествовала в гостиную.

– Смотрите, кто к нам пришел, – с улыбкой обратилась она к мужчинам.

При виде отца ребенок радостно загукал. Лесли уже намеревалась дать Эрику подержать этот восхитительный живой комочек, но ее остановило выражение его лица. Глаза Лансдейла, всегда светло-голубые, сейчас были почти черными и выражали явное беспокойство.

«Он не хочет даже прикасаться к ребенку, – поняла она. – Но почему?»

Майкл занял законное место – на руках у отца. Джеймс расцвел от гордости и счастья, лицо же Эрика исказилось мукой. Лесли робко дотронулась до его руки. «Я больше не выпущу тебя, дорогой».

Глава 37

– Может, сходим погуляем?

– Но ведь матч еще не кончился, – напомнила Чарли.

– Да брось, – досадливо отмахнулся Роберт. – Все и так ясно. Наших уже ничто не спасет, разве что чудо. Судьба национального чемпионата предрешена.

– И победили не те, на кого мы рассчитывали?

– К сожалению, да.

– Ну тогда пошли.

Чарли обожала эти прогулки. Они бродили по холмам – в опасных местах Роберт всегда подавал ей руку – и выходили на берег, к белым песчаным дюнам, подставляя лицо соленому холодному морскому ветру.

Впрочем, ей нравились не только прогулки. Прошедшие шесть дней были восхитительными от начала до конца. Когда им надоедало гулять по берегу, они шли в поселок, чтобы покопаться в сокровищах антикварной лавки или отведать стейк из морского уха – местную кулинарную достопримечательность. Иногда они садились в машину и ехали по извилистой дороге на юг, чтобы полюбоваться зрелищем бледного зимнего солнца, опускающегося за горизонт, после чего шли в номер и, сидя у пылающего камина, от которого исходил пряный запах сосновых игл, пили капуччино, горячий шоколад или виски. А если просыпались рано, то заставали не менее впечатляющую картину – восход над заливом Монтерей. Шесть восхитительных дней... Завтра этой идиллии придет конец.

– Ветрено сегодня, – заметил Роберт, открывая дверь.

– Придется придумать что-нибудь с волосами, – вздохнула Чарли. – В прошлый раз ветер так их спутал, что мне пришлось потом целый час распутывать. Заплету-ка я косу.

– Косу? – удивился он. – Я не занимался этим...

– Со времен бойскаутства?

– С войны, – поправил он, погружаясь в воспоминания. Тогда молодые солдаты часто этим занимались, чтобы скоротать унылые часы в окопах. В ход шло все – травинки, кусочки кожи, лишь бы занять чем-нибудь руки, а заодно и мысли, отвлечься от дум о доме, заглушить тревогу. Словом, убить время.

– Ты мне поможешь? – Она повернулась спиной, окутанная плащом золотистых волос, достававших ей до талии.

Сильные руки Роберта стали удивительно нежными, когда он осторожно разделил это богатство на три пряди. Незнакомое, но приятное и немного пугающее чувство овладело Чарли, пока Лансдейл немного неловко превращал ее роскошную шелковистую гриву в толстую длинную косу.

– Чем закрепить? – спросил он, когда дело подошло к концу.

– Вот этим. – Дрожащими пальцами она протянула ему заколку.

– Отлично! – Щелкнул замок, и Роберт повернул Чарли к себе лицом. – Мне нравится эта прическа, – одобрил он, придирчиво осмотрев результаты своих трудов. «Впрочем, мне все в тебе нравится», – уточнил он уже про себя.

«Почему я так разволновалась, когда он дотронулся до меня?» – недоумевала между тем Чарли.

Вечером они сидели у мраморного камина, и красноватые отблески пламени играли на их лицах.

– Ты загадала новогоднее желание? – неожиданно спросил Роберт.

– Я предпочитаю практические дела, а не желания.

– Ты не права, – мягко возразил он. – Дела – лишь ступени к выполнению желаний.

Чарли улыбнулась. Как это похоже на Роберта! Он верит, что все достижимо, и умеет добиваться цели. Из всех людей, встреченных ею на жизненном пути, не было никого, кто бы мог сравниться с ним в мудрости, упорстве и силе духа. Но даже он, оказывается, загадывает желания.

– Так чего бы тебе хотелось, Чарли? – повторил он.

– Мне бы хотелось... – начала она и умолкла. «Нет, не скажу! Желания сродни фантазиям. Моя мать верила в эту чепуху. А я не верю».

– Ну, смелее, – подбодрил Роберт.

Чарли вздохнула. А что, если позволить себе разок помечтать?

– Я бы хотела знать, где мое место.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, догадываясь, к чему она клонит.

– Я не понимала, какую роль играет мать в моей жизни, пока та не умерла. Я осознала, что мое место рядом с Эриком, но было слишком поздно – появилась Виктория. А сейчас...

– Сейчас он принадлежит Лесли, – подхватил Роберт, не спуская глаз с ее серьезного лица.

– Разве нет?

– Ты права, – не стал отпираться Лансдейл. – Тебя это беспокоит?

– Нет, – честно ответила она. – Вначале было неприятно. Я чувствовала себя какой-то неприкаянной. Ну ничего, это пройдет. Уже проходит.

– Не сомневаюсь, – отозвался он, вглядываясь в прекрасное лицо женщины, которую жизнь вынудила быть сильной, рассчитывать только на себя. Уже в детстве она была одинокой и независимой. Никто никогда о ней не заботился, даже люди, которые ее любили, – мать, например, или Эрик. Или... Все отдавали должное ее силе, но никто не задумывался о ее желаниях.

– Я стойкий человечек, ты сам однажды это сказал, – тряхнув головой, немного грустно промолвила Чарли.

«Это верно, – подумал Роберт. – Но стойкость – не единственное качество, которое необходимо в жизни. И дай Бог, чтобы тебе выпала возможность продемонстрировать остальные...»

На следующий день рано утром они покинули взморье. Лайнер, на котором Роберт намеревался отбыть в Филадельфию, вылетал из международного аэропорта Сан-Франциско в десять.

– С тобой все в порядке? – участливо поинтересовался Лансдейл, нарушая получасовое молчание.

– Ну да, а что?

– Просто ты едешь со скоростью двадцать миль в час, хотя здесь разрешается восемьдесят.

– Неужели? – Чарли бросила взгляд на спидометр. Роберт прав. Она нажала на газ и смущенно пояснила: – Наверное, подсознательно пытаюсь оттянуть последний момент. Все было так чудесно!

– Да, все было замечательно. – Он помолчал, ожидая реакции на свои слова, но, так и не дождавшись, продолжил: – Тебе не хочется возвращаться на работу?

– Да. Нет. Сама не знаю. – «Мне не хочется расставаться с тобой».

– Звучит неубедительно. Я думал, ты любишь свою работу. – «Неужели это из-за Эрика? Или причина в другом? Ответь же, Чарли!»

– Работа прекрасная. – «Но мое место не там. А где? Где?» Снова наступило молчание. Чарли постоянно норовила сбавить скорость. Если бы это зависело от нее, она бы вообще остановилась.

– Как ты относишься к пенсильванской корпорации адвокатов? – задал неожиданный вопрос Роберт.

– Хорошо отношусь. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что в любой момент, когда тебе разонравится твоя работа, ты можешь перейти туда. Мы стали бы коллегами, как мечтали когда-то, – небрежно и в то же время искренне произнес Лансдейл.

Ответа не последовало. Чарли задумчиво закусила губу и нажала на педаль. Вскоре они очутились в аэропорту. С трудом найдя место, чтобы втиснуть машину, Чарли выключила мотор. И вдруг ее глаза непроизвольно наполнились слезами.

– Что случилось? – забеспокоился Роберт, нежно проводя пальцем по ее подбородку.

– Не хочу, чтобы ты уезжал.

– Правда? – Он наклонился и начал целовать ее мокрые веки, раскрасневшиеся щеки и, наконец, теплые пухлые губы.

Это не был поцелуй отца, опекуна или друга. Это был глубокий, страстный, настойчивый поцелуй мужчины, охваченного желанием, которое он слишком долго сдерживал.

– У меня еще есть время. Почему бы нам не провести его вместе? – прошептал он, только сейчас осознавая, что они находятся не наедине, а в потоке машин и людей.

Дрожащей рукой, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди, Чарли завела мотор. С большим трудом ей все же удалось выбраться из транспортного затора, хотя волнение, вызванное присутствием Роберта и воспоминанием о его поцелуе, мешали ей действовать осмысленно.

Выбравшись на свободное пространство, она задумалась. Что она делает? Что они делают? Куда она направляется? До ее квартиры и обратно им не успеть – это слишком далеко.

И вдруг, повинуясь внезапному импульсу, Чарли свернула с шоссе и через несколько сотен метров припарковала машину у придорожного мотеля. Когда она обернулась к Роберту, ее лицо сияло улыбкой, хотя глаза были еще влажны от недавних слез. Встретившись с ним взглядом, она стыдливо опустила голову, как бы говоря, что подождет в машине, пока он выполнит необходимые формальности.

Через пять минут Лансдейл возвратился с ключом. Открыв дверцу, он помог спутнице выйти и не отпускал ее руку, пока они поднимались в номер. Как только за ними закрылась дверь, он обнял Чарли и сразу почувствовал, что она вся дрожит. Нагнувшись, он поцеловал ее. Чарли охотно ответила на поцелуй. В ее решимости было какое-то отчаяние.

– Ты действительно этого хочешь? – осторожно спросил он, заглядывая ей в глаза. Огромные, карие, настороженные, они напоминали глаза испуганного олененка.

– Да, – выдохнула она, снова приникая к его губам и начиная судорожно расстегивать блузку.

– Зачем ты так спешишь?

– Потому что боюсь.

– Боишься? Чего? – обеспокоенно спросил он. Возможно, они все же поторопились.

– Я так этого хочу. Хочу, чтобы все получилось хорошо.

– Я тоже, дорогая. Я давно этого ждал. Все будет хорошо, не тревожься. Ни за что на свете я не причиню тебе боли. Ты мне веришь?

– Да.

– Позволь мне любить тебя, – прошептал он, целуя ее белоснежную руку.

– Люби меня, Роберт, – прошептала она в ответ. Вначале он пытался сдерживаться, понемногу давая выход желаниям и чувствам, которые был вынужден так долго подавлять. Чарли отвечала с готовностью, не стыдясь здоровой чувственности, свойственной ей еще с юности. Ее желание все нарастало, и вот, наконец, они слились в экстазе, наслаждаясь волшебством любовного соединения.

«Вот она, та истинная близость, о которой я давно мечтала, – счастливо думала Чарли, лежа рядом с Робертом. – Я всегда знала – всегда, —что так будет. Это не фантазия!»

– Ты действительно давно этого ждал? – спросила она, намекая на слова, только что им произнесенные.

– Очень давно. Я помню шестнадцатилетнюю девочку...

– Не может быть! Неужели уже тогда?..

– Тогда – пожалуй, нет, – подумав, покачал он головой. – Но уже тогда я был тобой очарован.

– а я – тобой, – промолвила она, только сейчас понимая, что это правда. – В Роберте всегда было нечто особенное. – Но ведь ты хотел чтобы я была с Эриком?

– Конечно. Потому, что вы оба этого хотели. Мне казалось, что вы будете счастливы.

– А потом?

– A потом мы с тобой поехали в Японию.

– И именно там ты решил...

– Да нет же. Ты невнимательна, дорогая.

– Еще бы! Все мое внимание поглощено тобой.

– Я начал мечтать об этом задолго до июня, но не хотел мешать вам с Эриком.

– Если бы я знала...

– Отцу негоже соперничать с сыном. Я не сделал бы ничего в ущерб Эрику. Да и ты вряд ли откликнулась бы на мой призыв.

Наверно, мысленно согласилась Чарли, недоумевая, что удерживало ее подле младшего Лансдейла все эти годы. Конечно, он ей дорог. Этого ничто не изменит. Но они никогда больше не будут влюблены. Тогда она думала, что ее место рядом с Эриком. Возможно, просто потому, что не знала никого другого?..

– Почему ты не приехал на Мауи? – вдруг спросила она. У Роберта наверняка была на это причина – или личная, или связанная с ними обоими.

– Мне хотелось, чтобы ты разобралась в своих чувствах без моей помощи. Помочь тебе означало бы снова играть роль опекуна, а я претендовал на другое.

—О! – Она жадно приникла к его губам, понимая, что он имеет в виду роль возлюбленного.

Роберт не замедлил отозваться на ее ласку. Желание и страсть бросили их друг другу в объятия, и, занимаясь любовью они словно говорили о том, сколь сильно это желание, сколь неутолима долго сдерживаемая страсть.

И снова они обессиленные, лежали рядом. Голова Чарли покоилась у Роберта на груди. Вдруг он почувствовал что-то мокрое.

– Чарли? – Он наклонился и увидел, что по ее щекам текут слезы.

– Я никогда не плачу, – всхлипнула она.

– Что-то это не похоже на слезы радости.

– Я уже скучаю по тебе. В прошлый раз, расставшись, мы не виделись целых полгода.

– Тебе были нужны эти полгода, – убежденно промолвил Роберт.

«Чтобы переболеть Эриком, – догадалась она, – и подготовиться к новой любви. Но теперь все позади. Я не хочу очередной разлуки».

– На этот раз мы расстаемся не на полгода, а всего на шесть дней. Мы могли бы встречаться где-нибудь посередине, чтобы не лететь через весь континент, – скажем, в Далласе, Канзас-Сити или Чикаго.

– Где угодно, – кивнула она.

– Пусть на этот раз будет Чикаго. Мы могли бы полюбоваться снегопадом на озере Мичиган. А если нам надоест сидеть в номере... – он сделал многозначительную паузу, – ...мы сходим на выставку импрессионистов. Как тебе такой план?

– Звучит заманчиво, – мечтательно проговорила она. Из всей его речи она усвоила только три слова: «на этот раз». Значит, будут и другие разы – следующий уик-энд, потом еще и еще...

Четыре часа спустя они снова очутились там, откуда уехали утром, – в сан-францисском аэропорту.

– Как только доберусь до Филадельфии, я тебе позвоню, – пообещал Лансдейл.

– Но ведь там будет два часа ночи!

– А здесь – одиннадцать. Что, слишком поздно?

– Нет. – «Тебе я отвечу в любое время».

– Значит, договорились. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание.

– Ты снова совершаешь ту же ошибку, – шутливо заметила она. – Утром ты так же меня поцеловал – и чем это кончилось?

– Разве это была ошибка?

– Сам знаешь, что нет. – «Это было чудесно. Ничего подобного я в жизни не испытывала».

Когда Роберт исчез за автоматической дверью, Чарли поехала домой. На душе у нее было легко и спокойно. «Наверное, это потому, что я наконец нашла свое место», – подумала она, чувствуя, как горячие слезы в третий раз за день орошают ее щеки.