Текст книги "Беларуский Донбасс"

Автор книги: Катерина Андреева

Соавторы: Игорь Ильяш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Не только экспорт, но и импорт

Торговля Беларуси и ДНР и ЛНР – это в 99,9 % случаев беларуский экспорт. Пока что известен лишь один пример, когда продукты питания перемещались в обратном направлении – из ОРДЛО в Беларусь. В начале 2019 года выяснилось, что крупная частная компания СООО «Белвингрупп» импортирует из Донецка и Горловки печенье фабрики «Конти», переименованной в ходе войны в дочернее предприятие «Тор». С декабря 2018 года и как минимум до марта 2019-го «Белвингрупп» ежемесячно поставлял в Беларусь около пяти тонн печенья торговой марки «Кариба», принадлежащей «Тору».

«Конти» – это бизнес вице-премьера времен Януковича, экс-депутата и одного из лидеров «Оппозиционного блока» Бориса Колесникова. Сам Колесников утверждал, что с началом войны фабрику «отжали» боевики. Но по неофициальной версии, история с «отжимом» была прикрытием, а в действительности Колесников остался владельцем фабрики. Информацию о том, что бизнес Колесникова в ОРДЛО не национализировали, в частности, подтверждает бывший полевой командир Александр Ходаковский. По данным популярного местного телеграм-канала «Донецкий абориген», все имущество одного из лидеров «Оппозиционного блока» в Донецке остается в полной сохранности, боевикам дана команда его активы не трогать. В качестве благодарности Колесников якобы взял на себя некоторые расходы боевиков. По слухам, олигарх полностью содержит официальную резиденцию главаря ДНР на бульваре Пушкина, 76.

История с поставками донецкого печенья в Беларусь только подтверждает версию о неприкосновенности бизнеса Колесникова в ОРДЛО. Как заявил владелец «Белвингрупп» Сергей Тюшкевич, его компания заключала контракт с российским представительством фабрики «Конти», и он очень удивился, когда на этикетках печенья красовались данные донецкого ДП «Тор», а местом производства были указаны Донецк и Горловка. То есть, если верить бизнесмену, «Белвингрупп» просто обманули. Тюшкевич назвал произошедшее «досадным недоразумением» и пообещал прекратить всякое сотрудничество с этим поставщиком. «Мы в эти игры не играем. Наша задача – быть подальше от политики», – подчеркнул бизнесмен[150]150
  Цитата из материала «Белсата» https://belsat.eu/news/yak-praduktsyya-z-fabryki-eks-paplechnika-yanukovicha-u-dnr-padma-nam-traplyae-u-belarus/


[Закрыть]. Таким образом, получается, что под прикрытием российского представительства компании Колесникова был организован сбыт продукции фабрики с территории ДНР в третьи страны. Если бы «Конти» действительно потеряла контроль над своими заводами в Горловке и Донецке, организовать такую схему было бы практически невозможно.

Однако импорт из ОРДЛО – это все же исключение из правила.

Последствия

Всего, начиная с 2015 года, в торговых сетях ДНР и ЛНР были замечены продукты более чем тридцати беларуских предприятий – и это еще умеренная оценка масштабов сотрудничества. Поставляется в ОРДЛО также косметика и бытовая химия. Разумеется, не во всех случаях беларуские товары в Донецке и Луганске – это результат прямых поставок. Иногда речь может идти о чистом реэкспорте. Но как минимум в половине случаев авторы этой книги получили подтверждение прямых поставок от одной или сразу от двух сторон.

Расследование о торговле Беларуси с ДНР и ЛНР мы опубликовали 24 июля 2017 года, и почти сразу оно получило международный резонанс. Уже 2 августа посол Украины в Беларуси Игорь Кизим заявил в интервью БелаПАН, что Киев отслеживает поставки беларуской продукции на временно оккупированные территории и если информация о прямых поставках подтвердится, то против предприятий из Беларуси будут введены санкции. Но официальный Киев не торопился с решительными шагами. Первые (и пока что единственные) ограничительные меры против беларуских предприятий были введены только 24 мая 2018 года – в обновленный санкционный список, утвержденный Петром Порошенко, включили два юридических лица из Беларуси.

В «черный список» попал практически обанкротившийся Мозырский спиртоводочный завод (ограничения были введены сроком на 1 год) и частная, мало кому известная фирма ООО «Мир пива» (3 года). Публично украинские власти не объясняли причины введения санкций, однако все было и так очевидно. Мозырский завод засветился в расследовании авторов этой книги. А «Мир пива» фигурировал в решениях судебных органов Украины как фирма, при посредничестве которой одна из компаний украинской SGroup поставляла свою продукцию (снеки, сухарики, чипсы) в ОРДЛО. В самом «Мире пива», который на тот момент являлся дистрибьютором украинской «Оболони» в Беларуси, комментировать ситуацию с введением санкций категорически отказались. Что касается Мозырского завода, то новый замдиректора Василий Ноздрин лишь пожимал плечами: в последнее время предприятие на Донбасс продукцию не поставляло, а что было раньше – не знает.

Крупных предприятий, которые торговали с сепаратистам и имели все основания попасть под санкции, в «черном списке» не оказалось. Украинские власти специально выбрали самые малозначительные предприятия, чтобы не навредить двусторонним экономическим отношениям и не спровоцировать импульсивную реакцию Лукашенко. Однако сам факт введения санкций создавал прецедент. Киев слал Минску однозначный месседж: Украина готова не только к компромиссам, но и к решительным действиям.

Лишь осенью 2018 года стало известно, что после публикации журналистского расследования о бизнесе на войне украинское посольство в Минске снова обратилось с официальной нотой в МИД Беларуси. «Мы попросили предупредить производителей об ответственности и провести расследование нелегальных поставок», – заявил журналистам заместитель министра иностранных дел Украины Василий Боднар 20 ноября в Киеве.

Предостережения украинских дипломатов не остановили беларуский бизнес на войне. Как уже отмечалось, в начале 2019 года мы провели эксперимент: произвольным образом выбрали 10 предприятий в разных частях страны и связались с ними под видом донецких предпринимателей, желающих поставлять беларускую продукцию в ОРДЛО. Названия группировок ДНР и ЛНР никого не испугали – все десять предприятий сразу согласились работать с оккупированными территориями напрямую.

Уголь и промышленность

Разумеется, торговые связи Беларуси и боевиков ДНР и ЛНР не ограничивались алкоголем и продуктами питания.

В феврале 2019 года широкий резонанс вызвали данные Национального статистического комитета РБ: оказывается, экспорт каменного угля из Беларуси в Украину всего за год вырос почти в 981 раз! В 2017-м Беларусь отправила туда 0,6 тонн угля, а уже в 2018-м – 588,5 тыс. тонн на общую сумму в $ 50,3 млн. Экспорт антрацита за год вырос почти в 340 раз – с 0,3 тыс. тонн до 102,2 тыс. тонн на общую сумму $ 8,8 млн. В целом в 2018 году Беларусь экспортировала (в том числе в страны ЕС) на 689 тыс. тонн угля больше, чем в 2017-м. Фантастические цифры, учитывая, что в Беларуси нет угольных месторождений.

Сложно поверить, что подобный аномальный рост экспорта мог произойти без угля из ОРДЛО. Но ни одна из сторон в этом не признается. В отчетах Государственной службы статистики Украины за тот же период угля из Беларуси и вовсе нет. По утверждению ведомства, поставки полезного ископаемого в официальной статистике отнесены к странам происхождения – т. е. Казахстану и России.

Министр энергетики и угольной промышленности Украины Игорь Насалик однозначно заявил: это точно уголь не из ОРДЛО. Он подчеркнул, что украинским компаниям категорически запрещено покупать уголь с оккупированных территорий. По данным украинской таможенной статистики, главными поставщиками через территорию Беларуси являются четыре компании: гомельские ООО «Бизнес-Альянс» и ООО «Транс-Уголь», а также ООО «Экойл Кемикл» из Полоцкого района и ООО «Эколайн Системс» из Минска. Все они были созданы в период с 2014-го по 2018 год, их владельцы – малоизвестные бизнесмены. И все они в один голос утверждают: схемы законные и углем из ОРДЛО они не торгуют.

Впрочем, как нелегальный донбасский уголь превращается в легальный российский – хорошо известно. Еще в 2017-м польское издание Dziennik Gazeta Prawna писало: боевики ДНР и ЛНР организовали контрабанду донбасского угля в Польшу транзитом через Россию и Беларусь. Сертификаты просто подделывались – так уголь из ОРДЛО становился углем из России. Экспортом занималась зарегистрированная в Катовице фирма Doncoaltrade, главой которой был экс-заместитель «министра энергетики и угольной промышленности» луганских сепаратистов Александр Мельничук. К тому же упомянутый ранее беларуский трейдер «Бизнес-Альянс», наряду с брестским ООО «Вестек», весной 2015 года засветился в уголовном деле о контрабанде донбасского угля группировкой ДНР. Согласно СБУ, боевики продавали уголь предприятиям в РФ, те – беларуским посредникам, беларусы – эстонцам, а эстонцы – частной киевской компании «Авалон-трейд». Хотя беларусы де-факто участвовали в «отмывании» донбасского угля, деньги от продажи которого шли на финансирование ДНР, статуса подозреваемой или обвиняемой стороны «Бизнес-Альянс» и «Вестек» в Украине так и не получили. Здесь уместно вспомнить схему Дмитрия Автономова, умудрявшегося продавать на электростанции ПАО «Центрэнерго» уголь с подконтрольных боевикам территорий[151]151
  Как уже говорилось, в беседе с авторами книги Дмитрий Автономов утверждал, что после начала войны неоднократно приезжал в Беларусь по делам. В то, что это были дела его благотворительного фонда, поверить абсолютно невозможно – фонд был лишь прикрытием его бизнеса. Сомнительно и то, что Автономов ездил в Беларусь для того, чтобы договориться о поставках алкоголя – с этой задачей вполне справились бы и его топ-менеджеры. Так что самой правдоподобной целью таких поездок представляются все же угольные схемы, в которых должна была быть задействована Беларусь.


[Закрыть]. Так что сбыть уголь из ОРДЛО – вполне реальная задача.

Беларусь в контексте контрабанды угля с Донбасса светилась и ранее. В мае 2017 года внимание беларуских СМИ привлекло заявление Плотницкого (на тот момент еще лидера группировки ЛНР – И. И.) в интервью газете «Известия»: «Мы ведем переговоры с Беларусью, Турцией, Китаем. В первую очередь речь идет о покупке угля. Возникают сложности с вывозом продукции, с оформлением сертификатов. Мы ищем пути решения проблем, уверен, что выход найдем. Здесь тонкая грань между экономикой и политикой. Выход нового игрока на рынок всегда неоднозначно воспринимается другими участниками», – говорил он. Разумеется, к словам Плотницкого следовало относиться весьма критически – понятно, что это был прежде всего пиар. К тому же спрос на уголь внутри Беларуси невелик. Государству и крупным компаниям он почти не нужен – у них практически нет станций и мощностей, которые работают на угле. Беларуское правительство поспешило откреститься от подобных переговоров с боевиками. 23 мая 2017 года в кулуарах Беларуского промышленного форума вице-премьер Беларуси Владимир Семашко опроверг слова Плотницкого. Вскоре представитель «министерства топлива, энергетики и угольной отрасли ЛНР» Виктор Ткаченко в интервью «Белсату» уточнил: с беларускими госструктурами Беларуси никаких дел они действительно не имеют. По крайней мере, пока что. Однако уголь в Беларусь поставляется.

«Частные фирмы из Беларуси уже неоднократно покупали в ЛНР партии продукции: угля, антрацита», – заявил он. Одну из таких частных фирм мы тогда же без особого труда нашли в интернете. ООО «Белкарботранс» предлагала на продажу антрацит с Донбасса. Правда, в самой фирме утверждали: закупки антрацита из зоны конфликта прекратились еще в октябре 2015 года. «До конца 2016 года вся партия была реализована. Среди основных потребителей – Скидельский сахарный комбинат и сахарный завод в Городее», – сообщил нам специалист по продажам «Белкарботранс».

Имеющиеся в нашем распоряжении сведения позволяют предположить, что беларусы в схемах контрабанды донбасского угля находятся все же на второстепенных ролях. Беларусь скорее выполняет функцию посредника и транзитной территории, но никак не организатора сомнительного бизнеса. Совсем иной интерес у беларуского государства в вопросе поставок собственной промышленной продукции на Донбасс. Ведь здесь речь идет о росте экспорта и валютных поступлениях в бюджет.

23–24 августа 2018 года в Донецке состоялась выставка-ярмарка «Потенциал Донецкой народной республики-2018», организатором которой выступило «министерство промышленности и торговли ДНР». Как сообщала местная пресса, там была продемонстрирована продукция более чем сотни предприятий из России, ЛНР и Беларуси. Одна из целей выставки – «активизация делового сотрудничества» с заграничными инвесторами. Состав беларуской делегации полностью не раскрывался, но известно, что среди ее членов был Сергей Петров – представитель Нижегородской области в Беларуси. Он – один из тех, кто координирует неофициальные контакты между Беларусью и ДНР в промышленной сфере.

В сюжете новостей на донецком телеканале «Юнион» рассказывалось, что Торезский электротехнический завод (ТЭТЗ) представил на выставке «совместный проект с одним из беларуских заводов». По словам директора ТЭТЗ Игоря Неваленного, речь идет об экскаваторе-погрузчике, снежный отвал (ковш) которого собран по чертежам беларуского разработчика. Директор отмечает: вскоре планируется наладить выпуск мусоровозов «по аналогичной схеме». В материале донецкого телеканала Сергей Петров говорит следующее: «Я договорился с директором МАЗа, это бывший министр промышленности РБ, через соответствующие структуры могут поставлять шасси на ростовские фирмы и прочее, а здесь собирать мусоровозы». Петров говорил это Александру Тимофееву (Ташкенту), который был «правой рукой» Захарченко.

Рассказать об особенностях этого бизнеса согласился сам Сергей Петров. Мы встретились в представительстве Нижегородской области в Минске. По словам Петрова, схема поставок беларуских товаров тяжелой промышленности в ДНР сформировалась в 2016 году. «Официального сотрудничества между МАЗом и ДНР нет. Хотя, конечно, автомобили МАЗа имеют место там быть. Завод в Минске поставляет продукцию в московский Торговый дом МАЗ, потом ее покупает компания в Ростове, а оттуда МАЗы попадают в Донецк. Насколько мне известно, теперь в планах руководства ДНР на базе шасси МАЗа производить мусоровозы на Торезском электротехническом заводе», – рассказал чиновник в октябре 2018 года. Подобная схема была выбрана, разумеется, по политическим соображениям. «В силу политических обстоятельств беларуские предприятия не могут напрямую торговать с непризнанной республикой. В случае прямых поставок в ДНР Беларусь испортила бы отношения с Украиной, а МАЗ попал бы под санкции. Но частный российский бизнес имеет такое право. Естественно, МАЗ ничего не нарушает, когда продает свою продукцию, например, в Ростов». Петров отмечал важную деталь: среди акционеров ростовских компаний чаще всего есть жители ОРДЛО. Кроме того, он признает, что по аналогичной схеме с Донбассом работают Минский тракторный завод и ОАО «Амкадор».

Таким образом, бизнес-схема в сфере тяжелой промышленности принципиально не отличается от того, что мы наблюдали в сфере продуктов питания и алкоголя. Разница лишь в том, что деньги и товары проходят здесь двойную очистку – используется не только российская фирма-«прокладка», но и представительство беларуского завода в России. Фактически одно юрлицо на территории РФ торгует с другим юрлицом. В этих условиях доказать причастность Минска к поставкам продукции в ОРДЛО без инсайдерской информации невозможно.

Не на камеру Петров показал оригинал запроса на очередную поставку продукции МАЗа – письмо пришло в Минск из «министерства промышленности и торговли ДНР». В верхнем левом углу документа стояла виза Петрова, из написанного успеваем разобрать слова «Катериничу… без указания ДНР». Дмитрий Катеринич – гендиректор МАЗ и экс-министр промышленности Беларуси. Вероятно, про специфическую договоренность с ним Сергей Петров и говорил Ташкенту на выставке «Потенциал Донбасса» в августе. «Лишнего сбыта не бывает. Когда МАЗы идут на Россию (улыбается), Дмитрий Степанович очень это приветствует». Названия ростовских фирм-«прокладок» Петров озвучивать не стал. Позже он сообщил, что те «категорически отказались» общаться с прессой.

Как можно догадаться, Петрову не приходилось сталкиваться с противодействием подобной торговле со стороны спецслужб Беларуси. «Как представитель Нижегородской области я содействую выходу как государственных, так и частных беларуских компаний на рынки РФ и ДНР в том числе. Почему должен быть какой-то негатив? Это ж не товары двойного назначения. Я не вижу никакого негатива относительно нашей работы», – говорит он. На вопрос, знают ли беларуские власти про схему торговли с Донецком, Петров говорит, что это «секрет Полишинеля».

Заместитель коммерческого директора по реализации грузовой техники МАЗа Сергей Захаревич, который курирует поставки в Россию и Украину, отметил, что про донецкое направление ему ничего не известно и среди официальных покупателей Торезский завод не фигурирует. «МАЗ – производитель широкой гаммы техники, и, работая в рамках антимонопольного законодательства, мы не обязаны отслеживать путь каждой отдельной единицы. Техника – товар движимый, она может оказаться в любой части света и использоваться там в тех или иных целях. В том числе, я не исключаю, что кто-то реализовывает ее в этом регионе», – подчеркнул он. В пресс-службе «министерства промышленности и торговли ДНР» нам подтвердили, что получают технику и комплектующие от МАЗа. «Обычно про это все молчат – и та сторона, и мы. Иначе будут санкции, мы же непризнанная республика. Даже в случае непрямых поставок – сразу санкции. Вопрос очень деликатный. Работаем, конечно, но молчим. И названия ростовских компаний вам никто не скажет – коммерческая тайна».

Одновременно следует признать: масштабы сотрудничества МАЗа с Украиной и с ДНР и ЛНР несопоставимы. МАЗ имеет в Украине свой торговый дом и ряд официальных представительств, в том числе в регионах. На сегодняшний день предприятие – среди лидеров на украинском рынке грузовой техники. Причем сотрудничество МАЗа с Украиной распространяются и на продукцию, которая в том числе может использоваться в военных целях. Беларуские грузовики МАЗа закупались для украинской Нацгвардии с начала вооруженного конфликта на Донбассе. А в марте 2016 года корпорация «Богдан» заключила с Минским автомобильным заводом соглашение, согласно которому из беларуских комплектующих в Черкассах началась сборка армейской версии МАЗ-5316, МАЗ-6317, а также тягачей МАЗ-6425. Часть грузовиков делается в бронированном варианте. Впоследствии «Богдан-МАЗы» стало закупать Минобороны Украины.

Глава 23
ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ И ПОПУЛИСТ

В докладе Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, подготовленном по результатам работы мониторинговой миссии ООН, сообщается: с середины апреля 2014 года по середину февраля 2019-го на Донбассе в связи с вооруженным конфликтом погибли не менее 3023 гражданских лиц, а с учетом сбитого Россией рейса МН17 «Малайзийских авиалиний» общее количество погибших среди мирного населения составило как минимум 3321 человек. Число раненых нон-комбатантов превысило семь тысяч. Больше всего мирных жителей (81,9 %) погибло в первые 10 месяцев войны.

В июле 2014 года еще работало железнодорожное сообщение между Донецком и остальной страной. 16-летний Степан Чубенко возвращался в родной Краматорск из Киева, где гостил у друга. Поезд прибыл в оккупированный Донецк. Прямо на перроне школьника задержали боевики батальона «Керчь». Это были матерые мужики, командовал ими 46-летний Вадим Погодин, позывной «Керчь». Мальчишку он со своими подчиненными Бубой и Жорой (Сухомлиновым и Москалевым) приметил из-за желто-голубой ленточки, прицепленной к рюкзаку и фирменного шарфа львовского футбольного клуба «Карпаты». Боевики окружили подростка плотным кольцом, стали называть «правосеком», а потом затолкали в машину и увезли в село Горбачево-Михайловка. Домой Степа не вернулся. «Пинали с ноги, пока сидел связанный под комендатурой. Зубы выбили. Повели к берегу реки. Руки скрутили за спиной скотчем, футболку – на голову. Кроссовки с него перед расстрелом сняли мародеры. Керчь выстрелил в затылок. Всего выстрелов было пять», – вспоминал очевидец расправы в интервью «Новой газете». Мать месяцами безуспешно искала сына по прифронтовому селу, обошла все кабинеты новых властей в Донецке… Тело нашли только в октябре. Уголовное дело на Керчь завели даже сами боевики, Украина три года спустя заочно приговорила его к пожизненному заключению, Погодина объявляли в розыск по линии «Интерпола»… Но каждый раз он избегал суда. И сегодня убийцы Степы Чубенко остаются на свободе, по данным украинских правоохранителей – скрываются на территории РФ.

Боевики не пожалели ребенка с ленточкой. Неудивительно, что они держали в страхе целые города. В том же Краматорске, захваченном группировкой Стрелкова-Гиркина, летом 2014 года исчезновения людей стали обыденным делом. Кроме участия непосредственно в столкновениях, боевики мародерствовали, пытали задержанных в подвалах, мужчин насильно, под угрозой расстрела забирали «рыть окопы». Логично, что в первую очередь «зачистили» местных с выраженной проукраинской позицией: не согласных на сотрудничество чиновников, журналистов, деятелей культуры. Но чтобы попасть в плен, вовсе необязательно было высказываться против ДНР и ЛНР. Любого человека могли схватить на улице и подвергнуть пыткам за что угодно: нарушение комендантского часа, разговор по мобильному (из-за этого записывали в корректировщики огня), отказ дать деньги или просто сигарету. «Трагедия людей в том, что механизма защиты от произвола не существует. Внутри серой зоны нет ни адвокатов, ни прав, ни законов, в обычном понимании этого слова. Любую жертву боевиков всегда можно обвинить в вымышленных преступлениях, и жителям подконтрольных боевикам районов Донбасса не останется ничего другого, кроме как согласиться с “официальной” версией событий», – писал «Тиждень» в мае 2015-го. В правовом смысле мирное население оказалось абсолютно беззащитным.

Очень быстро в плачевное состояние пришла инфраструктура серой зоны. До войны вклад Донецкой и Луганской областей в ВВП Украины составлял примерно 15 %. В результате боевых действий были разрушены многие заводы тяжелой промышленности, в два раза снизилась добыча угля, закрылись шахты. Как следует из ряда докладов ООН, гражданское население остро страдало от сложностей с доступом к медицинской помощи. К тому же ощущалась серьезная нехватка продуктов, в середине 2017 года Совет Безопасности ООН получил следующую цифру: 26 % жителей подконтрольных боевикам районов умеренно или серьезно не обеспечены продовольствием, что расценивалось как продовольственный кризис. В холодное время года он усиливался, но и летом заниматься земледелием, держать огороды стало практически нереально из-за мин – сегодня Донбасс является одним из самых заминированных регионов в мире, на окончательное разрешение этой проблемы уйдет не меньше десятка лет. Обстрелы, бесчинства боевиков, разруха вокруг – все это стало причиной самого масштабного оттока людей из региона за всю его историю.

Термин «внутренне перемещенное лицо» (ВПЛ) или «переселенец» ООН ввела в практику в 70-е годы ХХ века, когда в результате кровопролитных войн в Анголе, Камбодже, Судане у мирного населения возникла острая необходимость стихийно сменить место жительства. В отличие от беженцев, которые вынужденно покинули свою страну и получили за границей официальные документы, подтверждающие их статус, переселенцы продолжают оставаться на территории своего государства и являются его гражданами. В октябре 2014 года в Украине был принят закон «Об обеспечении прав и свобод внутренне перемещенных лиц». Согласно документу, статус ВПЛ подтверждает бессрочная справка переселенца, которую выдают подразделения Министерства социальной политики. На основе выданных справок то же Минсоцполитики регулярно фиксирует количество переселенцев, к ним также относят выехавших из аннексированного Крыма. Эта цифра с 2014 года по объективным причинам колебалась, каждое обострение приносило тысячи новых ВПЛ. Уже к началу 2016 года Минсоцполитики заявило об 1,7 млн переселенцев из Донбасса и Крыма. То есть пик вынужденной миграции пришелся на 2015 год.

На миграционную статистику в том числе повлияло решение украинских властей прекратить социальные выплаты жителям оккупированных территорий. Получить пособия и пенсии теперь можно было лишь после регистрации в качестве ВПЛ. Многие донбассовцы решали эту проблему своеобразно. Выезжали в ближайший населенный пункт под контролем Украины, регистрировались как внутренне перемещенные лица и сразу же возвращались обратно. Весной 2015 года власти ДНР начали выплачивать пенсии в российских рублях. Таким образом, некоторые предприимчивые граждане годами получали две пенсии: от легитимной власти и от боевиков. То есть де-факто они оставались жить в ОРДЛО, но попадали в статистику Минсоцполитики Украины, увеличивая число зарегистрированных переселенцев. Порой среди таких граждан оказывались сами боевики. В Киеве это не могло не вызвать раздражения. Министр социальной политики Андрей Рева в апреле 2019-го предложил ввести дифференцированный подход к выплатам переселенцам. «Именно эту категорию украинских граждан я считал, считаю и буду считать негодяями, которые сами себя поставили за пределы правового поля. Я считаю негодяями тех наших сограждан, кто ради двойной пенсии способствовал оккупации украинской земли, а теперь ожидает получения российского паспорта вместе с двойной пенсионной выплатой, анонсированной оккупантами. Но я ни в коем случае не считаю тех украинских граждан, кто сознательно не помогает оккупантам и кто просто стал их заложниками, виновными в сложившейся ситуации. Я делал и буду делать все от меня зависящее, чтобы помочь этим людям», – комментировал ситуацию Рева в интервью Би-би-си. По последним сведениям (июнь 2019-го) в Украине зарегистрированы чуть более 1 млн 386 тысяч ВПЛ из Донбасса и Крыма.

Что касается направлений перемещения украинцев с оккупированного Донбасса, первое место здесь занимают подконтрольные Украине города в Донецкой и Луганской областях: в основном, это Краматорск (с октября 2014-го – областной центр), Славянск и Мариуполь. На втором месте – Запорожская, Днепропетровская и Харьковская области, то есть Восточная Украина. На запад страны бывшие жители Донбасса ехали неохотно (отчасти из-за расстояния, отчасти из-за стереотипов), во Львове по состоянию на осень 2018-го их было всего чуть больше 11 тысяч. Киев же притягивал в основном людей из обеспеченных социальных групп и интеллигенцию – там обосновался донбасский креативный класс.

«Люди не понимали, что на самом деле пришла Россия»

К концу 2013 года на Луганщине еженедельно выходило около 15 общественно-политических изданий. С началом войны только одна газета в Луганске поддержала боевиков – главреду даже выделили должность в квазигосударственных структурах ЛНР. Все остальные издания либо закрылись, либо переехали на подконтрольные Украине территории. Андрей Дихтяренко до последнего старался сохранить свою «Реальную газету». «Но когда в редакции уже дважды появлялись люди с автоматами и приходилось все чаще работать из дома, я понял, что выпускать газету не получится, а мое существование в Луганске закончится “подвалом”. Мы уезжали в состоянии аффекта», – говорит он. В июле 2014-го Дихтяренко с семьей перебрался в Киев, в декабре начал работать на «Радио Свобода», на проекте «Донбасс. Реалии». По его словам, первая волна переселения пришлась еще на апрель-май. «Изначально покидать охваченные войной территории стали проукраинские активисты – люди, которые остро чувствовали опасность. Боевики уже неоднократно приходили к ним с угрозами, некоторых захватывали и пытали в подвалах. Тем не менее в Луганске митинги за единую Украину длились до конца апреля. Как правило, такие переселенцы сразу же начинали заниматься волонтерской деятельностью – собирали одежду, деньги, продукты, помогали с переездом землякам. Чаще всего эти активисты ехали в Киев. Наверное, потому, что это центр Украины… С каждым днем ручеек уезжающих превращался в мощный поток», – вспоминает журналист. Вторая волна, самая массовая, выпала на лето 2014-го, когда на Донбассе развернулись масштабные боевые действия. Дихтяренко работал «в поле», освещая бои на Луганщине. «Приехав на следующее утро после обстрела в один из поселков, я заметил, что гражданские начинают быстро собирать вещи. Уезжали куда угодно, к родственникам, лишь бы “пересидеть войну”. Им хотелось надеяться, что это ненадолго. Те, кто так и не смог найти работу и жилье за пределами родных городов, впоследствии вернулись обратно. Имевшие же финансовую подушку, профессию, которая могла их обеспечить, осели в Киеве. Основная масса киевских переселенцев – это айтишники, журналисты, предприниматели. Как ни цинично звучит, для тех, кто давно мечтал сменить жизнь в провинции на столицу, война стала своеобразным толчком», – рассказывает Андрей.

Третья волна переселения с оккупированных территорий оказалась растянута на несколько последующих лет. Как считает Дихтяренко, в 2015–2019 годах уезжали те, кто в первый год войны не имел такой возможности по бытовым причинам, люди скорее аполитичные. Со временем они увидели, что ЛНР и ДНР – это надолго и перспективы перемен нет. «Проблема в том, что у многих в голове долго оставалась картинка довоенного противостояния: вот есть Донбасс, он поддерживает Януковича, и есть Майдан – его устроили “оранжевые”. Многие люди жили этим прошлым и не успевали осознать глобальность изменений, не понимали, что на самом деле пришла Россия. Они просто однажды вышли на работу и увидели над своей шахтой новые флаги, а потом шахта вовсе закрылась. В итоге ехали туда, где просто будет работа».

В европейские страны переселенцы отправлялись редко и, в основном, либо те, у кого там живут родственники, либо люди с достатком. Чаще всего речь шла о переезде в Польшу, Германию, Францию, Италию, Швецию. Но, безусловно, направлением номер один зарубежом для переселенцев стала Россия. Во-первых, она обещала упрощенную процедуру получения статуса беженца (а в 2019 году Путин вообще вознамерился дать паспорт РФ каждому жителю Донбасса), во-вторых, притягивала людей с соответствующими взглядами. Сложно отрицать, что с помощью пропаганды России удалось взрастить определенную лояльность у части населения этого региона. В 2016 году премьер РФ Дмитрий Медведев заявлял, что с начала конфликта с Донбасса в Россию переселилось 250 тысяч человек. Год спустя Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев подсчитало, что всего с заявлением о получении убежища в РФ обратились более 420 тысяч украинцев. Еще через год, в 2018-м, МВД России сообщил о 450 тысячах граждан Украины, которым официально был предоставлен статус беженца. По данным представителя России при ОБСЕ, за четыре года войны убежища попросили 1,7 млн человек. Отдельные прокремлевские ресурсы завышали цифру, говоря о 2,5 миллионах.