Текст книги "Беларуский Донбасс"

Автор книги: Катерина Андреева

Соавторы: Игорь Ильяш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

В чем заключалась провокация – уточнять отказывается. Судя по рассказу Красовской, в изолятор она попала случайно. Представители какого ведомства ее допрашивали – неизвестно. Милиционеры могли вызвать сотрудника КГБ, услышав про Донбасс, а могли и сами взять показания. Из-за тотальной закрытости беларуских госструктур от журналистов получить у них достоверные данные о задержании Красовской сегодня не представляется возможным. Мы также не знаем, при каких обстоятельствах Наталья оказалась в психиатрической лечебнице и какой диагноз ей там поставили. Во время подготовки книги мы обратились в Службу безопасности Украины, чтобы узнать, было ли заведено на Красовскую уголовное дело. В ответе за подписью пресс-секретаря СБУ Елены Гитлянской сообщается: по состоянию на январь 2019 года в уголовных делах, которые расследуются следственными органами безопасности, подозрение беларуске не выдвигалось.

Некоторое время после нашего интервью от Натальи никаких известий не приходило. А в июне 2019-го мне написал ее сожитель из Москвы Дмитрий и сообщил, что Наталья уехала в Беларусь в связи с болезнью матери и долго не выходила на связь. Он опасался, что Красовская задержана. Однако вскоре она нашлась – в Бобруйске. «Известность Натальи портила жизнь ее родителям. Из-за нее матери пришлось продать квартиру на улице Трусова в Борисове и перебраться жить в Бобруйск», – объяснил мужчина. По возвращении она рассказала Дмитрию, что ее задержали и отпустили, но какая именно структура это сделала и на сколько дней – говорить категорически отказывалась. Сообщила только, что планирует вернуться в Бобруйск через пару месяцев.

x x x

Наталья Красовская – одна из первых граждан Беларуси, об участии которой в войне на Донбассе стало известно СМИ. Однако она точно не была первой, кто поехал воевать против Украины. Житель Гомеля Анатолий Молчанов (позывной «Собр») еще в марте 2014-го участвовал в аннексии Крыма, а затем отправился на Донбасс. Он примкнул к группе Стрелкова в Славянске, после перешел в отдельный штурмовой батальон «Сомали» под командованием Гиви[7]7
  Михаил Толстых (1980–2017), позывной «Гиви», уроженец Иловайска. В конце 1990-х служил в украинской армии, позже работал охранником в супермаркете. В 2014 году возглавил ОШБ «Сомали», засветился в боях за Иловайск и Донецкий аэропорт. Известен жестоким обращением с пленными: выкладывал в интернет видео издевательств над пленными украинскими солдатами. В феврале 2017 года кабинет Толстых обстреляли из реактивного огнемета «Шмель», боевик погиб.


[Закрыть].

В декабре 2014 года российский журналист Андрей Бородулин опубликовал в своем блоге на «Эхо Москвы» интервью с Молчановым, где тот разочарованно высказывался о самой идее «Новороссии» и говорил, что война по сути закончилась. «Местные здесь совершенно деградировавшие. Они все пошли на референдум, думая, что все будет, как с Крымом. Но русские танки не пришли. И почти все местные мужички вместе с пивком нырнули к своим бабам под юбки», – рассуждал он. В том материале журналист называл его «подполковником ДНР», который якобы получил тяжелые ранения в Славянске. На момент беседы с Бородулиным Молчанов собирался покидать Донбасс: «Просто, я здесь стал не нужен». Но пока один беларус успел разочароваться в этой войне и сидел на чемоданах, другие только готовились отправиться на Донбасс.

Глава 2
БОЕВИКИ, ВЕРБОВКА И ВЕРБОВЩИКИ

Из обращения лидера боевиков, «министра обороны ДНР» Игоря Стрелкова-Гиркина к жителям Донбасса от 17 мая 2014 года:

«Признаюсь честно – никак не ожидал, что на всю область не найдется и тысячи мужчин, готовых рисковать жизнью не у себя в городе на соседней с домом баррикаде, откуда до ближайшего национального гвардейца нужно полдня на машине ехать, а на передовой линии, где реально каждый день стреляют. Тем не менее, это так. Чтобы не быть голословным – приведу примеры. Три дня назад приехала группа из 12 артемовских героев, отобранных и рекомендованных весьма уважаемым человеком. Узнав, что службу придется нести непосредственно в Славянске, а не у себя в Артемовске и что срок не ограничен несколькими днями – даже не стали получать оружие. Вчера история повторилась. Из 35 приехавших донецких добровольцев, прослушавших звуки далекого минометного обстрела и выяснивших, что через три дня они не смогут поехать домой вместе с полученным оружием, 25 благополучно отправились по домам. Вероятно, жаловались на тяжкие условия, которые им не пришлось ощущать ни минуты, и о своем героизме, проявленном при поездке в пассажирском автобусе. И это не единственные случаи – такое у нас происходит регулярно… Десятки и сотни людей встали в строй и сражаются. Десятки и сотни тысяч наблюдают за этим по телевизору, спокойно потягивая пивко. Видимо, ждут, когда из единокровной России либо выдвинется армия, способная все сделать за них, либо приедет достаточное количество безбашенных добровольцев».

Главным и самым разрушительным оружием путинской агрессии против Украины были не «Грады» и не «Точки У», не танки и не артиллерия, а киселевско-соловьевская пропаганда. Подобная мысль, конечно, не нова, но когда разговариваешь с боевиками, понимаешь, что это не просто аллегория или броский образ. Это – реальность. Практически все бойцы, с которыми приходилось общаться авторам этой книги, признавались, что решили отправиться на войну именно под воздействием сюжетов российских телеканалов. В своей речи они бездумно повторяли пропагандистские штампы и не отказывались от них даже тогда, когда действительность, казалось бы, убеждала их в лживости кремлевской картины мира. Большинство «ополченцев», не будь беларуское информационное пространство захвачено российским телевидением, никогда в жизни не поехало бы воевать за «Новороссию»[8]8
  Из этого, правда, не следует делать вывод, что беларусы ехали воевать за ДНР или ЛНР только потому, что искренне поверили российскому телевидению. В той или иной степени верят в российскую пропаганду в Беларуси многие – счет идет на сотни тысяч (а может, и на миллионы) человек. Но 99,9 % из них никуда не поехали. Тут определяющее значение имели социально-психологические факторы – подробнее об этом в главе 4.


[Закрыть].

Первая волна борцов с «киевской хунтой» сформировалась после трагических событий в Одессе 2 мая 2014 года, которые российские пропагандисты мгновенно превратили во «вторую Хатынь». В этом вопросе кремлевские СМИ достигли такого блестящего эффекта, что даже Александр Лукашенко публично повторял их тезисы. «Это вообще приводит нас к нехорошим параллелям. И я смотрю: на экранах телевизоров уже появились эти параллели. Мы помним Хатынь, когда несколько сотен деревень на территории Беларуси были сожжены фашистами вот по такому принципу», – комментировал он одесские события 8 мая 2014 года. Если пропагандистские аналогии с Хатынью отпечатались в сознании даже такого искушенного политика, как Лукашенко, то что говорить об обычных гражданах. «После Одессы добровольцев было навалом», – констатирует один из боевиков. С началом широкомасштабных боевых действий на Донбассе волна превратилась в тот самый «вал беларуских добровольцев»[9]9
  Слова о «вале беларуских добровольцев» в первые годы конфликта были произнесены Николаем Карпенковым в интервью газете «СБ-Беларусь сегодня» от 28 марта 2018 года. Разумеется, о влиянии на эти процессы российской пропаганды там не упоминалось.


[Закрыть], о котором позже говорил начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (ГУБОПиК) МВД Николай Карпенков. Основная масса беларусов примкнула к рядам боевиков на Донбассе в период с лета 2014-го по весну 2015 года – т. е. в наиболее горячую фазу войны и на пике антиукраинской истерии в российских СМИ.

Минчанин Сергей Савич (позывной «Белый») признавался, что летом 2014 года отправился на Донбасс непосредственно под воздействием фейкового сюжета «Первого канала» о «распятом мальчике»[10]10
  Телесюжет о «распятом мальчике» – новостной сюжет, показанный 12 июля 2014 года на российском «Первом канале». Материал строился на рассказе женщины, якобы ставшей очевидцем казни семьи «ополченца» в Славянске. История, рассказанная в сюжете, была полностью выдумана и стала символом фейковых новостей о войне на Донбассе.


[Закрыть]. «В интернете видео забросили. Семья “ополченцев” в Славянске – женщина и ребенок. Женщину привязали к БТРу[11]11
  БТР – бронетранспортер.


[Закрыть], а ребенка прибили к забору. Это все не показывали, но это рассказывали – и это больше всего задело. Было оно или не было – но оно задело. Это был край», – заявил 23-летний Белый в интервью сепаратистским СМИ в феврале 2015 года.

Житель Борисова Константин Фофанов поехал на Донбасс в августе 2014 года. «Были новости по телевизору: Луганск бомбят, – рассказывает боевик. – А у меня 13 июня день рождения. Все же знают, что я как бы русский. Мы сидим, отмечаем, шашлыки жарим. Ну, и начали меня подкалывать друзья: там, мол, твоих бьют, а ты тут сидишь. А я говорю – да, непорядок. Нужно завязывать с бизнесом, деньги я всегда успею заработать. Собрался, пошел в горисполком закрыть ИП. Я женщине говорю: я закрываю ИП и еду на Донбасс. А она – вот, нашелся хоть один мужчина, дайте я вам пожму руку».

В отличие от Фофанова, у 24-летнего Виталия Лящука собственного дела не было – после «срочки» в беларуской армии он работал охранником в торговом центре, а затем спортивным инструктором. На Донбасс в 2014 году отправился с абсолютно промытыми мозгами. «Я поехал за идею! Против неонацизма, процветающего теперь в Украине, против гей-парадов, которые так присущи Западу. Я рожден в великой стране Советов, в которой никто и подумать не мог, что украинец будет требовать запретить русский язык, потому что ему так сказали на Западе. Здесь идет война Запада и Украины против жителей Донбасса, с попытками замочить авторитет России», – утверждал Лящук, который в ДНР дослужился до должности командира роты.

Андрей Дюбанов встретил начало войны в Брянской области, где был на заработках – строил офисы под ключ. «Начали говорить по телевидению: фашизм, пиндосы… Хотя тут любому дураку было понятно, что это пиндосы воду мутят. Все эти революции – это их рук дело. Ну, я дождался сдачи объекта и поехал на Донбасс. Это был январь 2015 года», – вспоминает бывший снайпер «Республиканской гвардии»[12]12
  «Республиканская гвардия» – вооруженное формирование ДНР, созданное личным указом главаря боевиков Александра Захарченко в анваре 2015 года. Считалась боевой элитой группировки ДНР. Еще одно название подразделения – 100-я бригада.


[Закрыть].

А вот 22-летнего Родиона Кургузова из деревни Дубровка Пуховичского района российская пропаганда накрыла во время прохождения срочной службы в беларуской армии, в пожарной команде. Рассказы о «зверствах бандеровцев» его впечатлили. «У нас обычно приходил начальник пожарной команды, включал телевизор и смотрел. Кто был свободен в этот момент, сзади стояли и смотрели тоже. Я был среди таких. По телевизору очень часто рассказывали про «ополчение». Кроме того, еще в армии я начал списываться с «ополченцами» – просто «ВКонтакте» их нашел. Попросили помощи, объяснили, что там происходит, показали видео. После армии работы не было, я в феврале 2015 года собрался и решил поехать», – вспоминает Кургузов.

Алексея Маркулевича из деревни Велемичи Столинского района тоже потянуло на войну вскоре после демобилизации из беларуской армии. «Пришел из армии – устроился на работу. Работал в строительном управлении. Казалось, все могло бы быть хорошо, собирался в Турцию летом ехать. Но после того как в январе начались бои за Дебальцево, я понял, что просто так сидеть и смотреть на это – невозможно, – рассказывает он. – Кто сказал, что эта война чужая? Это наша война, потому что тут наши братья. Я не могу просто сидеть и смотреть на это со стороны. Как можно смотреть на то, что убивают женщин, стариков, детей?»

Социальные сети – вторая важная составляющая процесса превращения мирного гражданина Беларуси в боевика. Получив изначальный импульс от российского ТВ, сторонник «русского мира» обычно искал соответствующие тематические группы в «Одноклассниках» или «ВКонтакте». Там ему объясняли, как и куда ехать. «Я пробовал найти каналы. Ехать же нужно не абы как, а сразу в определенное подразделение, – объясняет Маркулевич. – Раньше их было много, а теперь это единая армия ДНР, сюда можно попасть только через военкоматы или напрямую нужно списываться с командирами, и если командиры захотят – они возьмут. А тогда я написал командирам подразделения и приехал сюда 4 февраля 2015 года. Пришлось пройти переподготовку: я ведь был танкистом (Алексей проходил срочную службу в беларуской армии – в 11-й гвардейской механизированной бригаде. – И. И.), а потом был зачислен в расчет пулемета “Утес”».

Отправку на Донбасс уроженца города Чашники 18-летнего Владимира Позняка через тематическую группу «ВКонтакте» весной 2016 года координировал лично соратник Стрелкова-Гиркина Михаил Полынков (позывной «Хрусталик»). Судя по их переписке, Полынков считал, что от вчерашнего школьника пользы на фронте будет немного, а потому делал скептические замечания и даже потребовал письменного согласия от родителей Позняка. Отец, судя по всему, дал согласие на присоединение сына к НВФ, и Хрусталик отправил мальчишку на тренировочную базу боевиков в Ростове. «Любой, кто хочет вступить в “ополчение” может просто в интернете все это узнать. Это не тайна», – говорит Владимир Позняк.

Уроженец Городка Витебской области Дмитрий Лукьяненко также предварительно списывался с «ополченцами» в тематических группах «ВКонтакте» – они в общих чертах объяснили ему, что нужно с собой брать и как ехать. Там же нашел и попутчика, украинца из Черниговской области, который также решил примкнуть к группировке ДНР. Лукьяненко на тот момент уже находился в российской столице – он приехал сюда на заработки. «Встретились, купили билеты и через пару часов – на Ростов, оттуда сразу на Донецк. Мой попутчик списался с представителем “Сомали”, поэтому нас ждали. На российской границе на вопрос “Куда и с какой целью?” ответ стандартный: к бабушке картошку копать. Они посмеялись и пропустили. А в Донецке нас встретили и отвезли в одно из подразделений батальона», – вспоминает он. О том, что можно было сначала отправиться в тренировочный лагерь боевиков в Ростове и получить там минимальную военную подготовку, Лукьяненко узнал только на Донбассе. «Но вышло, как вышло», – констатирует он.

Впрочем, некоторые обходились и без социальных сетей, и без предварительных договоренностей – ехали фактически наобум. «Как туда (к “ополченцам”. – И. И.) доехать, я не знал, – признается Константин Фофанов. – Я же сначала едва в плен не попал. Доехал до Ростова. Меня таксист за 2 тысячи российских рублей довез до границы. А на той стороне Успенка – она под контролем украинцев была. Мне посоветовали на границе сказать, что я к родным в Иловайск приехал. Российские пограничники меня пропустили, дальше украинские встретили. Мои вещи – на досмотр. А у меня там два комплекта обмундирования, каска, нож, ботинки. Так меня и выгнали. И уже потом мне таксисты рассказали, что ехать нужно в Изварино. Там я границу и перешел. Сразу там мне выдали оружие, даже фамилию не спросили».

В любом случае вариантов маршрута было немного: большинству беларусов приходилось добираться до ДНР и ЛНР через Ростов. А оттуда уже добровольцы ехали на пункты пропуска, контролируемые боевиками. «Пересекаем границу, заходят. Я ж не знал, что там не украинские пограничники стоят, а уже ДНРовские. Ехал на свой страх и риск. А меня с собой форма, берцы – я полностью упакован. Но заходят с георгиевскими ленточками – я вздохнул с облегчением. “Куда едете?” – спрашивают. Кто к девушке, кто по работе, кто куда. В автобусе – одни мужики. Пограничник открывает дверь и кричит своим: “Да тут одни “шахтеры!” И смеются все», – вспоминает Андрей Дюбанов[13]13
  Андрей Дюбанов, 1977 года рождения, на Донбассе дослужился до звания старшего лейтенанта. В Донецке женился, у него родилась дочка. В январе 2019 года он признавался, что больше не служит в подразделениях ДНР, а работает на русских. Вероятно, входит в одну из ДРГ ГРУ. Утверждает, что имеет российские госнаграды.


[Закрыть].

В НВФ на Донбассе брали всех – процедуры отбора не существовало в принципе. В 2014 году Сергей Савич (Белый) целенаправленно хотел попасть к Мотороле. Когда беларус добрался до базы «Спарты», он специально дождался возвращения полевого командира, который приехал как раз со своим другом Гиви. «Я подхожу к Мотору, говорю – мол, я к тебе. Сказал откуда. Он спрашивает: “Черных” любишь?” – “Нет”, – говорю. А он такой в сторону Гиви кивнул – мол, грохнешь его, возьму к себе. А я в ответ: “Скажешь – грохну”. Такой черный юмор», – вспоминал потом Белый. На шутках про «черных» процедура приема в «Спарту» была завершена: у беларуса даже не переписали фамилию, не проверили документы, а просто дали снайперскую винтовку, и завтра утром он уже был на позициях. Белый в итоге стал популярным персонажем: позже его фото даже разместили на билбордах в Донецке с рекламой местных НВФ – «А ты записался в добровольцы?»

Дальнейшая судьба каждого беларуского боевика определялась, в какое подразделение он попадал и что в этот момент происходило на фронте.

«Сомалиец» Дмитрий Лукьяненко попал на войну в разгар боев за Донецкий аэропорт, в ноябре 2014 года. Сначала был водителем «Урала», в кузове которого установили зенитку ЗУ-23-2. «Мы работали прямой наводкой по терминалу и диспетчерской вышке. Поначалу нормально было, азарт даже, пока под обстрел не попали первый раз. Верите или нет, но страха не было, было какое-то недопонимание что ли, возбуждение. Руки тряслись от адреналина, а мне еще рулить надо, экипаж вывозить. А может, это страх так проявлялся, не знаю», – рассуждает боевик «Сомали». Действительно страшно Лукьяненко стало в следующей атаке на ДАП – когда его пересадили с «Урала» на БМП[14]14
  БМП – боевая машина пехоты.


[Закрыть]. «Хоть в отличие от “Урала” на БМП какая-никакая броня, но обзор – нулевой. Слышу взрывы, а где они, не понимаю. Я как-то пацанов в тыл вывозил, которые после первого боя струхнули, отказались дальше воевать… Так вот у самого такое желание было – стремновато на БМП против 120-х минометов и танков. Но стыдно было признаться, что страшно. Зачем я тогда ехал? А потом привык», – вспоминает он.

34-летний бывший офицер спецназа МВД Беларуси Алексей Берговин оказался на Донбассе в апреле 2015 года. Под позывным «Берг» его записали в так называемую «Республиканскую гвардию» ДНР. На фронт он попал мгновенно: между прибытием в Донецк и занятием позиций в районе очистных сооружений поселка Пески прошло три часа. «15 апреля в 12.00 я был в Донецке, в 13.00 я записался в “ополчение”, а уже в 16.00 стоял с пулеметом и четырьмя магазинами на самом передке, в своей форме “Горка”, берцах и майке. Никто ничего не объяснял и почти не спрашивал. Когда я поинтересовался по поводу боевого расчета, на меня посмотрели, как на инопланетянина. Сказали: “Просто стой и смотри туда, увидишь кого-нибудь – стреляй”. Так я попал на войну», – вспоминает боевик. На пятый день в районе села Пески Берговин получил осколочное ранение в голову в результате минометного обстрела.

Родион Кургузов тоже приехал после битвы за Дебальцево и попал в Казачью национальную гвардию атамана Николая Козицына, в городе Перевальск Луганской области. Сначала его определили в штабную охрану, потом пулеметчиком в «волчью сотню» – отряд, который занимался прикрытием зенитных установок. Однако вскоре главари ЛНР стали зачищать казачьи отряды, и Кургузов спешно уехал в Донецк: «Началось разоружение казаков как незаконного бандформирования. Я тогда написал рапорт об увольнении и рванул в сторону Донецка. Уехал своевременно – наших всех разоружили и на чернухинскую зону (колония в поселке Чернухино – И. И.) отправили. Там они отсидели несколько месяцев, и их отпустили. А я попал в Донецк в 1-ю Славянскую бригаду – меня зачислили механиком в экипаж танка». За пять месяцев нахождения на Донбассе, как утверждает сам Кургузов, он так ни разу и не принял участия в реальном бою. На передовой был лишь однажды: в самом начале, после битвы за Дебальцево, их подразделение выезжало собирать трофеи. Под серьезным обстрелом побывать фактически тоже не довелось: только пару раз в метрах трехстах разорвалось несколько мин. «Пока я там был, я ни разу не выехал на боевые действия. Обычно просто ходили в наряды, охрану, патрули», – говорит Кургузов.

Владимир Позняк утверждает: попав изначально на базу боевиков в Ростове, до территории, подконтрольной ДНР и ЛНР он и вовсе не доехал. По его словам, весной 2016 года на этой базе формировали группу спецназа, которая должна была работать на фронте вместе с ГРУшниками. Но в эту группу «кроме дураков» никто записываться не спешил – все понимали, что есть риск попасть в какую-то мясорубку. Поэтому Позняк предпочел перебраться к казакам в Новочеркасск, но и казачий отряд все никак не отправляли на Донбасс. В итоге, если верить парню, ему это все надоело и осенью 2016 года он вернулся в Беларусь.

Однако подобный хеппи-энд – исключение из правил. Зачастую, особенно в 2014–2015 годах, все было куда проще. Алексей Маркулевич приехал на Донбасс напрямую, без посещения каких-либо тренировочных баз в Ростовской области. И уже вскоре побывал в настоящем бою.

Было очень-очень страшно. На Старомихайловке мне еще повезло, что был только стрелковый бой, а не артобстрел. Потому что при артобстреле, если есть подразделение и в нем 70 % новенькие, то эти 70 % сразу же убегут. Артобстрелы переносятся очень тяжело, они давят на психику, некоторые просто впадают в ступор – не могут ничего сделать. А мне повезло. Получил «по щам», правда, но начал соображать и все обошлось.

А что ты чувствовал, когда убивал первого украинского солдата?

Честно говоря, первый раз вообще ничего не чувствуешь. Потому что первый раз ты даже толком не понимаешь ничего. Первоначально мозг вообще не работает, работает исключительно тело. Только после боя начинают включаться мозги, и ты понимаешь, что если б не ты, то тебя. И хорошо, что ты, а не тебя.

Ступор первого боя, который упоминает Маркулевич, переживали многие. Но ехали на Донбасс и беларусы с боевым опытом, понимавшие, как действовать в подобных ситуациях. «Паника на войне – самая страшная вещь, – объясняет боевик ОРБ «Спарта» Николай Шелехов – участник двух локальных конфликтов еще в 1990-х. – Знаешь, что такое, когда человек в ступор входит? Он сидит, втыкает, то ли молится, то ли нет. Страшно человеку. Нужно просто подойти, дать леща и сказать: “Что, ссышь? Ну так и я ссу. Давай ссать вместе”. И человек снимается со ступора. Это не зависит от моральных и боевых качеств. Это просто физиологическая реакция человека на близость смерти. Не надо никогда говорить “Ты трус”».

То, что увидели беларусы, попавшие на подконтрольные ДНР и ЛНР территории, очень сильно отличалось от пропагандистской картинки российского ТВ. «2014 год на Украине? Хочешь машину – вышел, отобрал машину. Хочешь дом – вышел, перестрелял всех (ну, если это “укропы”) и живешь в этом доме. Порядок стали наводить только в июне 2015 года. А до этого почти полтора года можно было убивать и делать, что хочешь», – вспоминает боевик из России Павел Ш. Многих ли подобные реалии заставили разочароваться в «русском мире», бросить оружие и покинуть Донбасс? Вероятно, встречались и такие случаи, но заметным явлением это назвать нельзя. Наверняка, были и те, кого подобный порядок вещей как раз притягивал. Все это доказывает: мотивация беларуских боевиков была основана на куда более глубинных социально-психологических причинах, нежели просто на вере в российскую пропаганду как таковую – при всей ее разрушительной силе.

К удивлению Сергея Савича (Белого), далеко не все местные жители видели в нем защитника и освободителя от «бандеровцев». Нередко гражданские ничуть не скрывали, что считают «ополченцев» врагами и бандитами. «Были такие, конечно! Коминтерново вообще самый “укропский” поселок. Приехали мы туда, не успели даже разложиться, подходят к нам бабка с дедом и говорят: “Когда ж вы уже подохнете? Когда ж мы уже выпьем на ваших могилах?”» – вспоминает боевик. Однако вера Савича в собственную правоту ничуть не поколебалась. Эту историю Белый рассказывал в одном из видеороликов, выложенных на Ютубе. Пророссийская волонтерка, снимавшая это видео, закономерно поинтересовалась: не закралась ли у него мысль, что он зря приехал на Донбасс? Но Савич лишь отмахнулся: «Не-е-е. Я пришел сюда защищать детей Донбасса». Он вспомнил еще один эпизод, когда какой-то старик пожелал боевикам сдохнуть и примирительно добавил: мол, а что тут делать, «не выгонять же» местных жителей, приходится терпеть.

Это может показаться удивительным, но даже когда под раздачу попадали сами новоиспеченные «борцы с фашизмом» – это не всегда заставляло их пересмотреть свои взгляды на происходящее. Будущего снайпера «Республиканской гвардии» Андрея Дюбанова боевики сначала бросили «на подвал». Объясняет это Дюбанов просто: на Донбасс он приехал в компании с четырьмя добровольцами из России, и все они везли дорогостоящее снаряжение (от тепловизоров до прицелов), купленное на собственные деньги. Все это добро и решила «отжать» местная комендатура. Дюбанова и компанию арестовали люди Виктора Аносова[15]15
  Виктор Аносов – боевик, командир отдельного комендантского полка ДНР, уроженец Симферополя. Позывной «Нос». На Донбассе отличился мародерством и издевательствами над украинскими заложниками.


[Закрыть] – командира отдельного комендантского полка ДНР. Били, угрожали расстрелом. Но потом вывезли на границу и отпустили – разумеется, «отжатое» снаряжение им никто возвращать не стал. Однако Дюбанов все равно вернулся. «Была, конечно, обидка, – вспоминает боевик. – Но мои обидки – это фигня. Нужно нашу родину защищать – я ведь родился еще в СССР. И меня со школьной парты учили, что Америка – враг».

x x x

Учитывая господство российского телевидения в Беларуси, а также безграничные возможности интернета (где без труда можно найти всю необходимую информацию для желающих поехать на Донбасс), роль непосредственных вербовщиков фактически обесценивается. Подобные рекрутеры скорее выполняют функции координаторов отправки боевиков на Донбасс. Причем масштабы их деятельности незначительны в сравнении с тем, что делали Владимир Соловьев и Дмитрий Киселев – те-то вербовали на войну тысячами. Между тем несколько беларусов действительно стали известны в СМИ как вербовщики.

В 2016 году в социальной сети «ВКонтакте» появилась группа, в которой сторонников «русского мира» призывали записываться в казачий батальон, создаваемый в лагере под Тулой «для оказания братской помощи на Донбассе». Потенциальные новобранцы должны были соответствовать ряду несложных требований: быть казаком или хотеть им стать, иметь опыт военной службы, быть готовым находиться на территории Донбасса как минимум 3 месяца. Подчеркивалось при этом, что батальон создается на добровольной основе – то есть денег потенциальным «ополченцам» не обещали. Брать в подразделение были готовы и русских, и беларусов.

Формированием батальона занимались казаки из «Великого братства казачьих войск». Среди рекрутеров подразделения оказался 43-летний гражданин Беларуси Александр Шеянов – он был администратором группы «ВКонтакте», и именно на его электронную почту предлагалось отправлять анкеты кандидатов в казаки.

И биография Шеянова, и вся история с формированием батальона под Тулой были выдержаны в абсурдистском духе современного казачьего движения. Разумеется, сам Александр Шеянов до войны на Донбассе никакого отношения к казачеству не имел. Он родился в Минске, отслужил в начале 90-х «срочную» службу еще в советской армии, потом был слесарем, водителем, а в начале 2014 года работал на дрожжевом заводе. Превращение минского слесаря в русского казака произошло очень просто: поехав на Донбасс в 2014-м, он попал в казачье подразделение и автоматически был принят в казаки. В казачьих организациях в итоге дослужился до «заместителя атамана».

На формирование батальона казачий вербовщик с самого начала смотрел скептически и особого рвения не проявлял. Да и отправлять подразделение непосредственно на фронт, если верить Шеянову, никто даже не планировал.

Батальон формируется прежде всего для наведения порядка (потому что мародерство там повсюду), а также сопровождения российской помощи – там ведь все растягивается, разворовывается на ходу. А чтобы грузы доходили по назначению, мы и хотим создать это подразделение. То есть преимущественно полицейские функции у нас будут. Теперь мы набираем людей. А потом, возможно, поедем, – говорил Шеянов в мае 2016 года.

Что значит «возможно»?

Ну, мы набираем, набираем, но, может, и не поедем. Что-то нет особого желания: ни у людей, ни у нас ехать им помогать. Я вот на Донбассе повоевал и больше не хочу. Там же, на Донбассе, воевало казачество, а после штурма Дебальцева казаки стали не нужны – все наши отряды были уничтожены. Когда я посмотрел, чем они (сепаратисты. – И. И.) там занимаются – пропало всякое желание им помогать.

Что вы имеете в виду?

В ДНР страшнейшая коррупция и грабежи. Там теперь, в военное время, происходит то, что было по всему СНГ в 90-е годы – передел имущества, сфер влияния, захват заводов, фабрик и вообще всего, что работает. Было такое, что и машины забирали. Едет человек на машине, его высаживают и забирают автомобиль. Есть такое подразделение «Оплот», «гвардия» Захарченко, так у них на стоянке этих машин было немерено. Короче, каждый стремится что-то захватить. А захватывает тот, у кого больше войска – а больше войска у Захарченко [16]16
  Александр Захарченко (1976–2018) – лидер группировки ДНР. Уроженец Донецка. Незадолго до начала войны возглавил донецкое отделение пророссийской организации «Оплот». Принимал участие в боевых действиях на Донбассе на стороне России. Был главой группировки ДНР с 4 ноября 2014-го по 31 августа 2018 года. СБУ объявила его в розыск по статье 258-3 ч. 1 Уголовного кодекса Украины («Создание террористической группы или террористической организации»). Также Захарченко фигурировал в санкционных списках ЕС и США. Убит 31 августа 2018 года в результате взрыва в кафе «Сепар».


[Закрыть] . Где-то 70 % добровольцев на Донбассе, в том числе российских, пришли туда просто заработать, «отжать», стащить…

А глядя на это, вы сами не жалеете, что в свое время поехали на войну?

Есть такое. Всюду были призывы – мол, приезжайте, братьев-славян убивают. А когда я приехал в Донецк, меня просто в лицо спросили: «А чего ты приперся? Мы и без вас прекрасно справляемся». Я же даже в армию ДНР записался, получил военный билет. А потом посмотрел на это дело и разорвал контракт. Мы же шли людям помогать, которые воюют за свободу. А выходит, что там свобода только у некоторых была[17]17
  Полностью интервью с Шеяновым было опубликовано на сайте «Радио Свобода» https://www.svaboda.org/a/27758624.html


[Закрыть].

Самое удивительное, что подобная рефлексия Шеянова не помешала ему в конце того же 2016 года снова поехать на Донбасс и записаться в армию ДНР, не дожидаясь формирования своего казачьего батальона в лагере под Тулой. А сам батальон, судя по всему, так никогда и не был создан.

Неизвестно, смог ли хоть одного человека действительно завербовать и отправить на Донбасс Александр Шеянов. Также неизвестно, удалось ли кого-то завербовать 22-летнему жителю одной из деревень Мостовского района Гродненской области с позывным «Монтана» (настоящее имя выяснить не удалось. – И. И.). Впрочем, масштабных проектов Монтана не замышлял – он просто звал своего бывшего одноклассника стать боевиком ЛНР. Сулил около 300 долларов в месяц чистыми, доплату за «боевые», а также возможность заработать мародерством. История Монтаны была рассказана в статье «Гастарбайтеры войны», опубликованной 10 февраля 2016 года в газете «СБ-Беларусь сегодня» и базирующейся на эксклюзивной информации от ГУБОПиК. Польстился ли одноклассник на подобные перспективы – в статье не указано. Зато указано, что сам Монтана к 20 годам имел пять судимостей за кражи, на Донбассе он воевал в составе батальонов «Хулиган» и «Призрак», был в Дебальцеве. В мае 2015 года Монтана вернулся в родную деревню, где хвастался односельчанам, что лично убил 20 украинских солдат, подорвал несколько танков и «хорошо зарабатывает». Бывший зэк сразу попал в поле зрения беларуских спецслужб, с ним была проведена беседа, после которой он благополучным образом скрылся. Почему спецслужбы отпустили Монтану, издание не объясняет.

x x x

Куда более значительной и таинственной представляется фигура кадрового офицера, майора ОРБ «Спарта» Николая Шелехова. 17 мая 2017 года группа «Информационное сопротивление» («ИС») опубликовала материал под громким названием «Сага про одного агента ФСБ РФ – путь спецагента и террориста Шелехова». По данным «ИС», Шелехов не просто занимался вербовкой беларусов для отправки на Донбасс, но и путем шантажа заставлял работать на ФСБ, принуждая к «выполнению ими противозаконных действий на территории Республики Беларусь». Будучи спецагентом ФСБ, как утверждало «ИС», Шелехов якобы являлся «одним из координаторов по вопросам организации беспорядков» в Беларуси. Правда, никаких конкретных примеров и тем более доказательств подобной подрывной деятельности «Информационное сопротивление» не приводит – поэтому вынесем подобные голословные утверждения за скобки.