Текст книги "Том 17. Убийца среди нас"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Ирвингу Хойту было легко сохранять неподвижность. Его тело лежало около гигантской старомодной кровати со спинками, искусно изготовленными из бронзовых трубок. В его лбу зияло два пулевых отверстия. На ковре расплылось яркое красное пятно, в центре которого лежали тяжелые роговые очки с разбитыми стеклами.

Три остальные фигуры медленно возвращались к жизни. Чарли Хатчинс съежился между спинкой кровати и массивным комодом, прижавшись спиной к стене и держа в руке пистолет.

Алекс Кирш стоял на четвереньках по другую сторону кровати от Чарли и, очевидно, направлялся к нему. Он легко поднялся на ноги, и что-то серебристое блеснуло в его правой руке. Последняя фигура «живой картины» располагалась ближе всего ко мне – в каких-то десяти футах от задней спинки кровати на ковре лежало мускулистое тело шофера Лайонела. Он неуклюже поднялся на ноги и недовольно взглянул на меня. В руках у него ничего не было.

Чарли Хатчинс выпрямился, вытер пот со лба левой ладонью.

– Холман! – загремел он. – Где вы так долго болтались?

Глава 10

– Бросьте пистолет, Чарли, – приказал я.

– Что? – Его кустистые брови превратились в одну прямую щетку. – Что вы там болтаете, Холман! Вы никак с ума сошли?

– Бросьте пистолет, Чарли, – повторил я. – Или я стреляю!

Багровый румянец покрыл его лицо и быстро окрасил лысину. Он возмущенно смотрел на меня, но пальцы правой руки неохотно разжались, и пистолет со стуком упал.

– Подтолкните его ко мне, Чарли, – велел я.

Он подчинился, и пистолет заскользил в мою сторону. Я наклонился, подобрал его, положил в карман и почувствовал, что с меня вот-вот свалятся брюки под его тяжестью.

– Алекс, – сказал я, – двигайся очень медленно, потому что в присутствии мерзавцев вроде тебя я начинаю нервничать.

– Подонок! – Он нервно хрюкнул. – Сейчас ты получишь свое.

– Ах у тебя нож? – вспомнил я. – Встань на колени лицом ко мне и осторожно толкни его так, чтобы он оказался не слишком близко от моих ног.

Он снова идиотски хихикнул, опускаясь на колени, но его бледно-голубые глаза не смеялись, они настороженно следили за стволом моего пистолета, направленного прямо в них. Поколебавшись, он медленно взмахнул рукой, и нож, описав серебристую дугу, приземлился примерно в трех футах от меня. Я наклонился, подобрал его и, не придумав ничего лучшего, опустил во внутренний карман пиджака.

– Что случилось с бедным стариной Ирвом? На него напали термиты? – спросил я, пытаясь шуткой подбодрить себя.

– Вы были правы в своих предположениях об этом деле, Рик! – зарокотал радостно Чарли. – Получив приглашение на вечеринку Ирва вчера вечером, я задумался. И чем дольше я думал, тем больше затея Хойта напоминала ловушку. Тогда меня осенила идея…

– Приехать сюда сегодня вечером, когда он вас не ждет и еще ничего не подготовил?

– Правильно. – Он выглядел удивленным. – Только старина Ирв оказался хитрее. Не успел я остановить машину, как его бандиты схватили меня и привели в дом. Ирв ожидал в вестибюле, приплясывая от радости. Он сказал мне, что предугадал мои намерения и его это вполне устроило. – Чарли осуждающе покачал головой. – Он совершенно выжил из ума! Непрерывно бормотал, что всегда ненавидел меня за то, что я обставлял его все эти годы; потом – точно как вы предсказали, Рик! – он заявил мне, что сейчас надеется отыграться раз и навсегда.

Что было дальше? Хойт достал из кармана пистолет, приказал телохранителям оставаться внизу и заставил меня подняться на второй этаж вместе с ним. По дороге он не переставал твердить, что ненавидит Бабе Дюан за то, что она развелась с ним, и как он отомстил ей, устроив фальшивые покушения на ее жизнь. Но сейчас он достиг вершины, уверял безумец, нынче должно свершиться величайшее событие его жизни.

Он силой заставил меня войти в ее спальню. Бабе сидела за туалетным столиком, уставившись в зеркало. Когда она увидела нас, то вскочила и разрыдалась, – Чарли еще раз вытер пот со лба. – Кажется, она понимала, что должно случиться. Она обошла вокруг кровати, пытаясь держаться от нас как можно дальше. Ирв приказал мне остановиться и держать руки на голове, пока он расправится с ней.

Чарли умолк, изображая задумчивость.

– Все это время, Рик, он не переставая пританцовывал от восторга, объясняя ей, что все происшествия за время ее участия в пьесе организованы им. Прижавшись спиной к стене, она умоляла пощадить ее, но он медленно и неотвратимо приближался к несчастной. Когда он подошел совсем близко, она упала на колени, моля о пощаде, но негодяй приставил ствол к ее груди и нажал на спусковой крючок.

Что-то сработало в моей голове, когда раздался выстрел. Я перепрыгнул через кровать и выбежал из комнаты. Ирв завопил, призывая своих бандитов на помощь. Я понял, что если побегу вниз по лестнице, то попаду в их лапы. Поэтому я выбрал другой путь. Влетев в эту комнату, я сообразил, что все же оказался в ловушке. Ирв бежал по коридору следом за мной. Я прижался к стене около двери и ждал.

Ему жгуче не терпелось прикончить меня. Он влетел в комнату, держа перед собой пистолет. И это спасло меня. Я схватил его за кисть обеими руками, и мы начали бороться. Для своего роста он оказался неожиданно сильным, но… – Чарли повел мощным плечом и скромно улыбнулся: – Я начал выворачивать его кисть, и мой палец оказался на спусковом крючке его пистолета.

Бандиты уже спешно топали по лестнице, потому что Ирв продолжал звать на помощь, и я понимал, что у меня осталось всего ничего. Уловив момент, когда ствол был направлен на него, я дважды нажал на спусковой крючок, и он рухнул на колени. Я отпихнул его в сторону… – Он указал на труп, лежавший у постели. – И он упал вот сюда. Тогда я выключил свет и прижался спиной к стене. Они слышали вопль Ирва и не собирались лезть на рожон, зная, что я вооружен. Поэтому действовали очень осторожно, и мы затеяли смертельную игру в жмурки в темноте! Я слышал, как они двигались, подбираясь все ближе ко мне, но не хотел стрелять, не будучи уверенным, что попаду в одного из них. Знаешь, Рик, старина, кажется, это был самый счастливый миг в моей жизни, когда ты включил свет и вошел в комнату!

– Я думаю, их действия заинтересуют полицейских, – как можно небрежнее заметил я.

Чарли почесал лысину и принял озабоченный вид:

– Боюсь, Рик, что полиции не добраться до них. Ведь старина Ирв нанял их телохранителями. Когда он повел меня наверх, он приказал им ждать внизу. Они не знали, что он собирался убить бедняжку Бабе Дюан, а когда он завопил, призывая на помощь, они всего-навсего исполняли свой долг, пытаясь добраться до меня. Ведь я убил их хозяина.

– Пожалуй, ты прав, Чарли-бой, – согласился я с сожалением.

– Вот видишь, подонок! Полицейским до нас не добраться! – с издевкой заверещал Алекс.

– Никто пока еще не вызывал полицию! – напомнил я ему и улыбнулся: – Как вы думаете, Чарли? Готов поспорить, на них висит не одно дело! Легавые скорее поверят нам, чем им. К верзиле шоферу у меня нет претензий – ему вполне будет достаточно пули в коленную чашечку. Но Алекс, – я свирепо оскалился, глядя на Кирша, – им я займусь персонально.

Ухмылка тут же исчезла с его лица, как будто ее там и не было, а бледно-голубые глаза со страхом следили за мной.

– Его игры с ножом и обещания моря крови оказались дешевым кривлянием, хотя я и поверил в них, – сказал я, не спуская с него глаз. – Но все это пустяки. А вот запугивание Бабе Дюан, заглядывание в ее ванную комнату, то, что ты изрезал ее платье, – вот это совсем другое дело, психопат! Ты убедил свихнувшегося старика Ирва, что нужно запугать и Соню Скотт, заставил ее стоять перед тобой голой. – Я достал из кармана пиджака его нож. – Я думаю, настала пора показать тебе, как по-настоящему использовать такое оружие. – Я сделал несколько небрежных взмахов ножом, угрожающе приближаясь к нему. – Сейчас я превращу твою физиономию в кровавое месиво, и здесь будет больше крови, чем в комнате Бабе, а потом ты получишь последний удар вот сюда! – Я слегка коснулся острием ножа его живота, и он дико завопил.

– Минутку, Рик, старина! – встревоженно вскинулся Чарли. – Как вы все это объясните полиции?

– Никаких проблем, – беззаботно ответил я. – Мы вложим нож в руку Бабе – я думаю, ей это даже понравится. И скажем полиции, что психопат ворвался к ней в комнату, чтобы убить ее по приказу Ирва. Бабе знала, что он придет, и спрятала нож под платьем. Когда он приблизился к ней, она внезапно выхватила нож и, не помня себя от ужаса, изрезала ему обе щеки. Неожиданность и жестокость атаки, а также чудовищная боль – все это вывело Кирша из равновесия. К тому времени, когда он наконец ухитрился приставить пистолет к ее груди и выстрелить, она успела его изуродовать. – Я заметил, как побледнел Кирш. – Убив ее, он совсем помешался. Он решил, что Ирв виноват в том, что ему так искромсали лицо. Ирв был в этой комнате, когда услышал крики нашего психопата в коридоре; он достал пистолет из комода как раз в тот момент, когда Алекс ворвался сюда.

Ирв выстрелил первым и попал ему в живот. – Кирш вздрогнул. – Вы знаете, каково это, Чарли? Ему предстояло прожить еще минут пять, но в таких страшных мучениях, что лучше бы он умер сразу. Алекс дважды стреляет в старину Ирва, и надо же, оба раза попадает в лоб!

Рука Чарли заметно дрожала, когда он провел ею по лицу. Он произнес тихим голосом:

– Извини, Рик, старина, но так не получится!

– Тебе не удастся остановить меня, Чарли. У меня есть нож и пистолет. Попробуй подойди ко мне ближе чем на два шага, и я прикончу тебя!

Я сделал еще один шаг в сторону Кирша и теперь уже мог достать ножом до его скукожившейся физиономии.

– Можешь закрыть глаза, мне все равно, – щедро разрешил я. – Или хочешь посмотреть, как польется кровь?

Внезапно он зарыдал и превратился в перепуганную куклу. Судорожно всхлипнув, он бросился к ногам Хатчинса и завопил:

– Чарли! Скажи ему, чтобы он не прикасался ко мне! Расскажи ему, как ты придумал всю эту операцию с самого начала, нанял нас, а сумасшедший кретин Хойт считал, что мы работаем на него!

– Рик? – Чарли несколько раз облизал губы, его голос вдруг потерял самоуверенную громогласность. – Мой старый друг, я…

– Не называй меня своим другом, мелкий, грязный мерзавец, – крикнул я. – Ты думаешь, я ни о чем не догадывался? Бесспорно, потребовалось время, чтобы все расставить по своим местам, но Кирш в конце концов раскололся! Мы с Соней устроили внизу такой шум, что можно было разбудить целый кубрик пьяных матросов, – и вдруг я влетаю в эту комнату и застаю вашу «живую картинку», и все трое страшно удивлены моим появлением! Называется – не ждали.

– Рик, я же говорил вам: снимите меня с крючка и можете назвать свою цену, вплоть до пятидесяти тысяч! – просительно заговорил Чарли. – Придерживайтесь той версии, которую я изложил, и пятьдесят тысяч ваши!

– Старина Ирв был на грани сумасшествия, – с отвращением произнес я. – Но ты, мерзавец, сошел с ума уже давно. Только параноик мог придумать такой конец многолетней вражде: с убийством своего врага, его жены, и главное – его же обвинить в ее смерти!

– Шестьдесят тысяч! – выкрикнул Чарли, словно на аукционе. – Семьдесят! Вы только представьте, что можно сделать на эти деньги! – Он прикусил тыльную часть собственной ладони. – Ну, хорошо! Мое последнее слово – сто тысяч! – Его глаза хитровато блеснули, и он заговорщицки подмигнул: – Отличная сделка, Рик! Сто тысяч, и можете даже немножко порезать Алекса, он промолчит, я уверен!

– Заткнись, Чарли, или я тебя самого порежу!

– Ну, что еще нужно? – Ему не верилось, что кто-то может отказаться от столь щедрого предложения. – Режьте его и получайте свою сотню тысяч! – Он судорожно отталкивал Кирша, который продолжал обнимать его ноги:

– А как же Лайонел? Разве он меньше виновен?..

Я ударил его стволом пистолета по голове, он пошатнулся, рухнул на пол и, повернувшись к шоферу, потерял сознание.

Лайонел распрямился, посмотрел с презрением на Чарли и тихо сказал:

– Я бы плюнул ему в морду, но этого явно мало.

Вечером следующего дня лейтенант полиции решил – неохотно, судя по выражению его лица, – что арестовывать меня не за что и я могу покинуть Нью-Блейден, когда хочу. Чарли и Алекс Кирш изо всех сил старались выгородить себя, пытаясь переложить большую часть вины на Лайонела. С отвращением убедившись в их бесчестности, Лайонел согласился стать свидетелем обвинения. Это еще больше облегчило мое положение. Я вернулся в отель около 6.30 и решил выпить, прежде чем укладывать вещи. У бара в одиночестве сидел всеми забытый толстый, заметно постаревший херувим; я сел на стул рядом с ним и предложил ему подкрепиться за мой счет.

– Благодарю вас за любезность, мистер Холман, – грустно сказал Джо Фрайберг. – Но я так многим и по-крупному задолжал, что мне не хочется добавлять ваше имя в сей печальный список всего за одну порцию выпивки.

– Ну, как пьеса? – спросил я.

– Капут! – Его многочисленные подбородки нервно затрепетали. – Как арабские кочевники, мы уже сложили свои палатки и только прикидываем, что бы еще прихватить с собой, не очень тяжелое… Когда-нибудь я, может быть, попытаюсь восстановить постановку, все-таки пьеса очень хороша, но потерять сначала Максин Барр, а потом еще и несчастную Дюан! Вряд ли кто выдержит такое подлое стечение обстоятельств!

– Очень жаль, – посочувствовал я.

– Как говорят военные, такого не пожелаешь даже штатскому! – Он комично пожал плечами. – А вы возвращаетесь на Западное побережье?

– Да, – кивнул я. – Вечерним поездом в Нью-Йорк, а оттуда самолетом, девятичасовым рейсом.

– Газеты полны описаниями убийств, – заметил он недоумевающе, – а ваше имя нигде даже не упомянуто.

– Моя главная забота, Джо, чтобы имена моих клиентов не получили ненужной рекламы. Как бы все выглядело, если бы в газетах упоминалось мое имя, да еще в связи с Максин?

– Понятно! – Он допил свой бокал. – Мне лучше убраться отсюда, пока я не налетел на кого-нибудь из кредиторов. Думаю, мы еще не раз встретимся, Рик?

– Надеюсь. – Я пожал ему руку. – И спасибо за помощь. Вы здорово мне подсобили в последние два дня, я вам крайне признателен.

– Не стоит благодарности, так и было запланировано! – Он усмехнулся, увидев мое недоумение. – Лестер Найт замолвил за вас словечко – ведь постановка принадлежала ему на шестьдесят процентов.

– Не может быть! Ну и ловкач этот Лестер! – удивился я.

– Еще бы, – согласился Фрайберг. – Потеряв на постановке, он свое наверстает в кино. Мы наверняка увидимся, Рик. Я буду на Западном побережье на следующей неделе.

– Договорились.

Последовал приятный неторопливый обед с высокой элегантной блондинкой. Ей пришлось наложить приличный слой косметики, пожаловалась она, чтобы скрыть синяк на подбородке. Ехать на вокзал было еще рано, поэтому мы нашли укромный уголок, чтобы скоротать время за бокалом вина.

– Вы как в воду глядели, Рик, когда сказали: чтобы быть добрым, надо проявить жестокость. – В словах Сони слышалась горечь. – Искренне хочу поблагодарить вас за то, что вы раскрыли мне глаза на дядю Ирвинга. Такие уроки учат уму-разуму наивных созданий вроде меня.

– Я всегда рад помочь знакомым красавицам, дорогая, – скромно принял я комплимент.

– Рик, вам обязательно уезжать сегодня? – Она рассеянно смотрела на свой бокал, поигрывая пачкой сигарет, лежащей на столе перед ней. – Ведь вы бы могли уехать и завтра утром?

– Вовсе не обязательно, – живо откликнулся я. – Просто мне пора возвращаться в свою контору, дела ждут!

Она отпила из бокала и внезапно рассмеялась:

– Я вспомнила что-то ужасно смешное.

– Расскажите, я тоже не прочь посмеяться.

– Помните, прошлой ночью я набралась смелости и сделала вам аморальное предложение? Я все выложила откровенно, чтобы вы не подумали, будто вам придется спать на коврике.

– Как же, прекрасно помню.

– А потом, когда мы направились к дому, я вдруг оробела…

– На мой взгляд, вы выглядели очень мило, – заметил я.

– И только сейчас я поняла, как глупо и наивно вела себя. Ведь вы сразу догадались, что Чарли не будет дожидаться вечеринки, назначенной на следующий день, и только поэтому пошли со мной?

– Что-то в этом роде, – согласился я.

– Наверное, я вела себя крайне бестактно. – Она подняла бокал и, запрокинув голову, осушила его залпом. – Приятный напиток, – небрежно заметила она. – Можно мне еще один?

– Пожалуйста, – согласился я. – Только учтите, Соня, – «Стингер» действует как мужчина, мягко и незаметно. А когда вы заметите его действие, будет уже поздно.

Я сделал заказ официанту, и он шустро принес ей свежий коктейль.

– Мне будет не хватать вас, Рик, – сказала она грустно.

Я взглянул на нее и с удивлением заметил, что ее бирюзовые глаза как-то странно светятся. Интересно, куда делось присущее им саркастическое выражение?

– О чем мы говорили? – безучастно сказала она. – Ах да, вспомнила – прошлым вечером я сделала вам предложение. Трудно поверить, что девушка может быть настолько откровенной, не так ли, дорогой?

– Насколько – настолько? – Я недоумевающе посмотрел на нее.

– Вы помните, я сказала, что провести с вами ночь не составило бы для меня проблемы, – сказала она робко. – Надеюсь, вы не забыли об этом?

– Я буду помнить каждое слово и через тридцать лет! – горячо заверил я.

– Мне будет не хватать вас, Рик! – Кажется, в ее глазах блеснули слезы.

– Я тоже буду скучать, – сказал я. – Но мы наверняка еще увидимся, и не раз.

– Надеюсь, – произнесла она тусклым голосом. – Через пять лет мы встретимся где-нибудь в универмаге, улыбнемся друг другу и будем мучительно вспоминать, кто же это такой! А я хочу, чтобы все было по-другому, милый Рик! – Она крепко стиснула мою руку в своих ладошках. – Этот противный старый самолет может подождать еще один день! Всего в десяти милях от города в долине есть небольшой мотель, утром мы могли бы…

– Мисс Скотт, – осторожно, стараясь не обидеть, сказал я. – Вы делаете мне еще одно предложение?

– Боже мой! – возмутилась она. – Неужели общение с Максин Барр вас так ничему и не научило?

– Хотите сигарету?

– Не пытайтесь увильнуть! – фыркнула она яростно. – Я хочу, чтобы вы остались, Рик, понимаете? Я хочу провести с вами ночь, прежде чем вы уедете! Раз уж вы вторглись в мою личную жизнь, я, наконец, имею право надеяться, что у меня навсегда останутся счастливые воспоминания!

– Соня, радость моя! Я очень польщен, и вы не представляете, как мне трудно сказать «нет», – чистосердечно признался я. – Вы воистину потрясающая девушка! Красавица и умница. Высокие блондинки с такими качествами обязательно удачно выходят замуж. Я же закоренелый холостяк с типичными для этой породы инстинктами хищника. Честно, я вас не стою. Абсолютно уверен, что первым мужчиной, с которым вы разделите постель, должен быть ваш муж.

Ее глаза сердито сверкнули.

– Рик Холман! Неужели вы думаете, что я…

– В этом у меня нет ни малейшего сомнения, – улыбнулся я. – Саркастический блеск в ваших бирюзовых глазах предсказал мне вашу судьбу, дорогая.

– А я так хотела, дурочка, чтобы вы были первым!

– В вашу брачную ночь, милая Соня, прикажите мужу выслать в мой адрес ящик шампанского! Не забудете?

Глава 11

Двухэтажный особняк по-прежнему располагался на утесе в пригороде Палисейдс. Я остановил машину в двадцати ярдах от дома и направился к парадному входу. Сапфировым ночным небом занялся новый и, похоже, скуповатый спонсор. Он расположил ущербную луну где-то над Сан-Бернардино.

Я позвонил, приготовившись терпеливо слушать перезвон колокольчиков в доме. Мне как раз хватило времени закурить, прежде чем открылась дверь.

В дверном проеме стояла рыжеволосая красотка, вопрошающе глядя на меня сияющими фиалковыми глазами.

– Привет, Максин, дорогая.

– О, Рик, дорогой! – Она слегка выпятила нижнюю губку. – Что ты там сотворил с моим бедным Чарли?

– Туда ему и дорога. – Я не считал нужным осторожничать. – Согласись, он совсем свихнулся. Не думаю, чтобы ты серьезно сожалела о нем, Максин, дорогая.

– Значит, уже никто не будет мне говорить «О, дитя мое!»? – Она продолжала делать вид, что дуется.

Я перевел взгляд с ее лица и произвел полную инспекцию до самых ног. На ней было белое платье без бретелек, которое поражало своей простотой и изяществом. Было ясно, что оно сделано рукой настоящего мастера.

– Ну вот, теперь я вижу, что ты совсем не изменилась, милая Максин, – одобрил я. – И общий вид, и каждая деталь в отдельности – все, как всегда, выглядит потрясающе.

– Так ты ничего и не заметил, Рик, дорогой! – В ее голосе звучал упрек, а выражение лица стало еще более капризным.

– Как я мог не заметить новое платье от Джиоджиоло? – возразил я, улыбаясь. – Ты, наверное, шутишь, Максин? Разве не ты говорила, что он шьет только для трех женщин во всем мире?

Она счастливо рассмеялась и тепло поцеловала меня в губы:

– Ужасно рада видеть тебя, Рик! Ты уже две недели, как вернулся, и только сейчас объявился!

– Масса дел, – ответил я уклончиво. – Может быть, пригласишь в дом?

– Извини, конечно, заходи. Лестер в гостиной.

Грациозно повернувшись, она пошла впереди меня.

Позволив ей сделать шага три, я схватил ее за руку. Она вопросительно оглянулась.

Я указал рукой на дверь:

– Кажется, здесь кладовка?

– Откуда мне знать, Рик, дорогой?

– Давай посмотрим. – Я потащил ее за собой. – Да! Так и есть, кладовка, и к тому же пустая.

– Рик, что ты, рехнулся? Или на тебя подействовало калифорнийское солнце?

Я крепко взял ее за руку и притянул к себе:

– Максин, солнышко, ты доверяешь мне?

– На диване нет, а здесь, пожалуй, да.

– Тогда без расспросов делай то, что я тебе скажу, каким бы глупым это ни казалось!

Улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела, что я говорю серьезно.

– Как скажешь, – согласилась она.

– Спрячься в кладовке и не выходи, пока я не позову. И сиди там тихо, как мышка, обещаешь?

Выразительно пожав плечами и едва не крутнув пальцем у виска, она послушно юркнула в кладовку. Прикрыв за ней дверь так, что осталась маленькая щелка, я вошел в гостиную.

– Рик! Мой мальчик! – Лежа на диване, Лестер приветливо помахал одной рукой, другой придерживая бокал на своем заметном животике. – Слава победителю! Ты отлично справился с заданием. Ни одна, даже самая захудалая газетенка не упомянула имя Максин! Садись и налей себе что-нибудь!

– Спасибо, Лестер. – Я прошел к бару и приготовил себе коктейль.

– Ты получил мой чек?

– И уже перевел деньги на свой счет, – признался я.

– И правильно сделал. – Он беззаботно рассмеялся. – Ты даже не представляешь, как много чеков превращается в ничто прямо на глазах.

С бокалом в руке я направился к чему-то среднему между авангардистской скульптурой и креслом в современном стиле.

– Лестер, это объект для восхищения или на него можно сесть? – поинтересовался я.

Прищурившись, он секунд десять присматривался, потом пожал плечами:

– Черт, никак не могу вспомнить. Садись лучше вон на тот, в углу. Я опрашивал людей, который сидели на нем примерно месяц назад, и ни один не пожаловался на неблагоприятные последствия.

Я осторожно сел на гигантскую копию детского стульчика.

– А куда подевалась крошка Максин? – лениво спросил он.

– Должна быть где-то здесь, – небрежно ответил я.

– Моя крошка Максин заполнила собой весь дом, – сказал он довольным тоном. – Послушай! Ты помнишь Боба Смита из города Ном на Аляске?

– Как же не помнить, – улыбнулся я. – Это было в ту ночь, когда на тебя накатил исследовательский зуд.

– Через несколько дней он сам позвонил мне в четыре часа утра!

– Здорово! – обрадовался я. – Теперь у тебя завелся новый друг на Аляске?

– Пожалуй, нет, – ответил он с сомнением. – Он только спросил: «Ну, как ты себя чувствуешь, когда тебя будят в четыре часа утра, пьяная свинья?» И тут же повесил трубку.

– В следующий раз тебе надо попробовать город Пасадина, – предложил я.

– Рик, мой мальчик! – Он кивнул на свой бокал, стоявший на животе. – Будь лапочкой, положи в него пару кубиков и плесни бурбона. А потом расскажи о Чарли Хатчинсе и остальных. Я хочу знать все подробности. Пожалуйста, не пропускай ничего!

Я выполнил его просьбу и опустился на что-то несуразное, лишь отдаленно напоминающее кресло.

– Все было довольно неприглядно, малыш, – сказал я. – Ты в самом деле хочешь знать все подробности? Они не совсем подходят для солнечной Калифорнии, где все так мило и приятно!

Он раззадорился:

– Я рискну! Рассказывай! Я уже весь дрожу от предвкушения, а ты не сказал еще ни слова!

– Ну, раз уж ты выкручиваешь мне руки… – Я согласно кивнул. – Кажется, ты знаешь большинство действующих лиц? Джо Фрайберг, Бабе Дюан, Чарли Хатчинс…

– Пат Уэлс и Ирвинг Хойт! – нетерпеливо вмешался он. – Если встретится незнакомое имя, я скажу.

– Что ж, будь по-твоему, – согласился я. – Между Хойтом и Чарли Хатчинсом была старая вражда, которая началась еще на заре цивилизации и продолжалась до тех пор, пока они не состарились и у них не наступило размягчение мозгов. Последнюю крупную победу одержал Чарли: подослал Ирву крупную блондинку – в его вкусе, накапал об этом Бабе, которая вошла в неподходящий момент, затем тут же вышла и подала на развод.

– Рик, мой мальчик, – перебил он. – Ты знаешь, я не критикан. Скажи мне честно, разве я критикан? Но все это я уже читал в газетах. Я хочу знать неизвестные детали! Что-то вроде: «Как я блестяще размотал это дело, получив в награду репутацию первоклассного детектива и жену босса в один прекрасный летний вечер». Примерно так.

– Лестер, малыш, – ответил я устало. – Я терпелив, ты знаешь, насколько я терпелив! Но и мое терпение уже на исходе. Так что больше не перебивай меня, пока я не задам тебе вопрос, или в крайнем случае подними руку и молча жди, а я разрешу тебе говорить, понял?

– Хорошо, обещаю пять минут сравнительного молчания, – согласился он.

– Ты хочешь знать, как все было на самом деле? – Я выдержал многозначительную паузу. – С самого начала все прекрасно понимали ситуацию, кроме меня. Как только я сошел с поезда в Нью-Блейдене, меня схватили, отвезли в особняк Ирва Хойта и устроили прием под лозунгом «Калифорнийцы, убирайтесь домой!». Не успел я покинуть Максин в «Парк Рояле», как в тот же вечер Чарли заказал мне номер в отеле и послал телеграмму Джо Фрайбергу, что я приезжаю. И так далее. Мне казалось, что я сражаюсь в одиночку против всех, – согласись, очень неприятное чувство. Тут я узнал, что все три покушения на жизнь Бабе оказались вполне реальными, и это еще больше испортило мне настроение.

– Где-то за сценой чувствовалась направляющая железная рука «серого кардинала»? – меланхолично произнес Лестер.

– Вот именно, малыш! – восхищенно поддакнул я. – Видишь ли, когда ты помешал Максин сыграть роль в пьесе и ее заменила Бабе Дюан, кто-то подсказал Хойту идею организовать пару фальшивых покушений на ее жизнь, чтобы потом прийти к ней на помощь и в конце концов восстановить с ней отношения, но никто не подозревал, что Хойт уже слегка свихнулся и носился с мыслью жестоко наказать Бабе, прежде чем снова стать ее мужем. И сложившаяся ситуация как раз была ему на руку.

Затем тот же самый некто рассказал, по-видимому, Чарли Хатчинсу о плане, подброшенном Хойту. Но Хойту нужны были профессионалы, чтобы инсценировать покушения, и у Хатчинса появилась возможность подставить Ирву своих бандитов. Чарли с восторгом включился в интригу.

С этого все и началось. «Покушения» не удались, но серьезно запугали Бабе Дюан. Хойт упивался садистской радостью, натравливая на нее своих головорезов, тем более что почти все свободное время она проводила в его доме.

Тот же неизвестный подсказал Ирву Хойту следующий ход. «Вот новая возможность покончить с Чарли Хатчинсом. Я буду продолжать давить на Фрайберга, пока он не обвинит публично Чарли и Максин Барр в организации покушений». В результате встревожено множество людей, включая тебя. Ты нанимаешь меня, что не нравится Хойту. Он опасается, что я помешаю его садистским развлечениям с Бабе.

Между тем мания Чарли Хатчинса усугубляется, и он планирует очередной шаг. Он задумал пустить меня по ложному следу и навязать собственную версию происходящих событий. Например, что первые три покушения на Бабе были реальными, но случайно не удались. Но ведь два первых покушения требовали настоящего профессионального мастерства и крепких нервов от исполнителя, а кто нанял отпетых бандитов под видом телохранителей? Не кто другой, как Ирвинг Хойт!

И все время, пока я шел по следу, Чарли напоминал мне о своей вражде с Хойтом, напирая на то, что тот стал особенно агрессивным после развода. Под тяжестью представленных доказательств я серьезно предупреждаю Чарли, что он находится в большой опасности! Я высказываю гениальную догадку, что Хойт задумал четвертое, окончательное покушение на Бабе и хочет повесить его на Чарли. Хойт планирует грандиозный финал многолетней вражды: один удар – и все завершено. Раз и навсегда.

Чарли в свою очередь разыгрывает целый спектакль: он с виду напуган и взволнован, когда Максин выпроваживает его – якобы успокоиться. Что дает Чарли возможность начать завершающую фазу своего замысла. Цель – добиться окончательной победы. Его больной мозг подсказывает эффектную развязку – убить Бабе Дюан, единственную настоящую большую любовь Хойта, в его присутствии. При этом Хойт должен будет знать, что после Бабе – его очередь.

Теперь рассмотрим детали чудовищного плана. Чарли направляется от Максин на прогулку – то есть прямо на свою квартиру, и оттуда звонит нашему незнакомцу, обращаясь с небольшой просьбой. В результате незнакомец перезванивает Хойту и сообщает: «Ты выиграл, старина!» Далее закулисный дирижер уточняет, что на Холмана не следует обращать внимания, Чарли согласен публично признать себя побежденным, и Хойт может спокойно продолжать терроризировать Бабе за то, что она развелась с ним несколько лет назад.

Незнакомец продолжает излагать детали своего плана Хойту: «У меня есть заманчивая идея. Почему бы вам не устроить вечеринку у себя? Пригласите их всех в ваш дом: Чарли и Максин, Фрайберга и даже Холмана. Получится очень весело, особенно когда Чарли признает, как ловко вам удалось его провести! А представьте себе выражение лица Бабе Дюан, когда она поймет, какой унизительный урок вы ей преподали!»

Чарли же играет свой спектакль, изображая ужас: «Это ловушка! Он устраивает ее точно так, как вы предсказали, Холман. Вы гений!» И я чуть было не поверил ему! А тем временем сам планирует настоящий финал в ночь перед вечеринкой, когда никто ничего не ожидает, в особенности старина Ирвинг и Бабе Дюан. Кульминация намечена на тот момент, когда Хойт призовет своих бандитов на помощь и обнаружит, что они с самого начала были наняты Хатчинсом. Нужно признать – головокружительный финал!