Текст книги "Том 17. Убийца среди нас"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Но Лессинджеру, похоже, не было никакого дела до моих увещеваний.

– Майк! – воскликнул он трагическим голосом. – Но ведь им наверняка захочется выяснить, кому и зачем могло понадобиться убивать его, и я буду вынужден сказать, что не знаю. Тогда они пойдут дальше, и рано или поздно додумаются до того, до чего вы, ублюдки долбаные, уже додумались: то есть что убийца ошибочно принял Майка за меня. И тогда фараоны станут допытываться, кто и почему мог желать моей смерти!

– И вам есть что рассказать? – вроде бы безучастно поинтересовался я.

– А то! – Он грустно усмехнулся. – Я могу с ходу перечислить десяток человек, кто с радостью увидел бы меня в гробу.

– Ну вот и назовите их имена, – посоветовал я.

– Чтобы потом от меня все начали шарахаться, как от чумного? – взвизгнул он. – У вас что, совсем ум за разум зашел? – Лессинджер глубоко вздохнул. – Послушайте, Холман, я не хочу умирать. И именно поэтому желаю воспользоваться вашими услугами. Потому что это может сохранить мне жизнь.

– Все нужно продумать тщательнейшим образом, – отрезал Блэр. – Как раз сейчас у Холмана во дворе прогуливается одна пьянчужка, которая была у тебя дома, когда этому твоему дружку вышибали мозги. Ее, конечно, допросит полиция, и она все выложит. С ней-то нам как быть?

– Я о ней позабочусь, – тихо сказал Джейк. – Будьте уверены, у нее будет о чем поразмыслить на досуге. Запрячем ее куда-нибудь подальше, пока здесь страсти не улягутся, и не о чем беспокоиться.

– У меня появилась идея получше, – заметил я. – Дайте ей то, чего ей хочется больше всего на свете.

– Ты это о чем? – фыркнул Джейк.

– Да о той роли в фильме с Айрис Меривейл, – терпеливо объяснил я.

– Судя по всему, теперь никакого фильма не будет, – уныло возразил Лессинджер. – Феррелл и Джемисон заговорили совсем по-иному.

– Но знаете-то об этом только вы, – продолжал я развивать свою мысль. – И мы трое. Но не Линди Картер. Пообещайте ей роль, и она будет молчать как рыба. И вообще расшибется в лепешку ради такого дела.

– Вполне разумно, – объявил Блэр голосом, не терпящим возражений. – Так и сделаем. Полагаю, девку можно оставить на попечение Холмана. Пусть сам приглядывает за нею. Что дальше?

– Лессинджер немедленно едет домой и обнаруживает труп, – сказал я. – А то не хватало еще, чтобы полицейские заинтересовались тем, почему он так долго добирался домой из Палм-Спрингс.

– Ладно. – Лессинджер снова болезненно поморщился. – Но не забывайте, Холман, что я нанял вас, чтобы вы гарантировали мою безопасность.

– Единственное, что я могу сделать для вас в этом смысле, так это попытаться для начала выяснить, кто вас пытался убить, – пообещал я. – Но если этого не достаточно, почему бы вам какое-то время не побыть у Блэра? Думаю, его лапочка станет хорошо приглядывать за вами. – Я усмехнулся, глядя на Джейка, который в ответ одарил меня ледяным взглядом своих поросячьих глаз, однако счел за лучшее не проявлять эмоции.

– И правда, почему бы нет? – спокойно сказал он. – Ну а теперь нам пора. Уладишь дела с полицией и сразу же приезжай ко мне, Хэл. – Он обернулся к Джейку. – Сходи за Лотти, и поехали.

– И еще один вопрос напоследок. – Я взглянул на Лессинджера. – Скажите, а чем именно ваш старый приятель Майк Роулинс зарабатывал себе на жизнь?

Похоже, это его несколько смутило.

– Ну… мне кажется, что в некотором смысле он был вашим коллегой.

– В каком это смысле?

– У Майка всегда был отменный нюх на разного рода грязные делишки, – пояснил Лессинджер. – Все то, что имеет отношение к частной жизни и к бизнесу, если, конечно, вы понимаете, что я имею в виду. Майк умел и любил находить первопричину, докапываясь до самой сути вещей.

– Так он работал на вас?

– В некотором роде, – промямлил Лессинджер.

– Ты, Хэл, почему-то нам об этом никогда не говорил, – холодно заметил Блэр.

– Это была всего лишь идея. – Бормотание Лессинджера стало еще более невнятным. – А что, неплохая, прибыльная сделка – закончить фильм с этой Меривейл! Я никак не мог взять в толк, почему они отказываются ухватиться за такую возможность, И это навело меня на некоторые размышления о троице, имеющей самое непосредственное отношение к данному делу: Феррелл, Джемисон и Сэнфорд.

– Сэнфорд? – переспросил я.

– Джерри Сэнфорд, тот псих, что первоначально отвалил сто тысяч на съемки, – пробормотал Лессинджер. – Ведь сделка, как вы понимаете, затрагивала и его интересы. Поэтому я попросил Майка проверить их. Его дом и контора – в Санта-Барбаре, вот я и подумал, что все значительно упростилось бы, если бы он погостил у меня какое-то время.

– И что, ему удалось выяснить что-нибудь существенное? – поинтересовался я.

– До моего отъезда – нет. – Он смутился еще больше и густо покраснел. – Но вчера он звонил мне в Палм-Спрингс и сказал, что, кажется, ему удалось напасть на какой-то очень важный след и что к тому времени, как я вернусь в Лос-Анджелес, он уже будет в состоянии сказать что-то определенное.

– Эх, чтоб тебя! – выругался я в сердцах.

Глава 4

Вся компания благополучно отбыла, а минутой позже в комнату неуверенной походкой вошла Линди и широким жестом водрузила на бар пустую бутылку из-под джина. Теперь она сидела на диване и сжимала обеими руками пустой стакан, обратив ко мне затуманенный взгляд и пребывая в благодушном настроении, потому что я в очередной раз наполнил ее бокал, и она внимательно выслушала все, что я ей рассказал.

Я не был уверен, доходит ли до нее смысл моих слов, но, по крайней мере, она слушала не перебивая.

– Значит, убитый мужик не был Хэлом Лессинджером, – изрекла Линди спустя минуту после того, как я замолчал.

– Именно, – подтвердил я.

Она закусила губу, и на какое-то время в комнате снова воцарилась тишина.

– Ты хочешь сказать, что я там занималась с ним развратом, а он вовсе не был Хэлом Лессинджером.

– Точно, – согласился я.

– Мерзкий сукин сын! – громко объявила она, отчетливо выговаривая каждое слово. – Я замучилась хлестать его этой дурацкой плеткой. В первую ночь он вообще едва не затрахал меня до смерти, а сам, значит, при этом вовсе не был Хэлом Лессинджером!

– Тот мужик, что открыл дверь, – осторожно напомнил я. – Тот, появлению которого так изумился Блэр. Вот он-то как раз и есть настоящий Хэл Лессинджер.

– А ты нас даже не познакомил. – Линди укоризненно глядела на меня. – Я бы сделала для него все, что угодно, даже если бы мне пришлось повторить все с самого начала. Я готова на все, лишь бы только получить эту роль, Рик.

– Помочь ему закончить фильм Айрис Меривейл?

– Ну да. – Она осторожно кивнула, как будто опасаясь, что ее голова может вдруг сорваться с плеч и упасть в стакан, и тогда хорошая выпивка забрызгает ковер. – Это был бы мой шанс. И тогда все увидели бы, что я все еще хорошая актриса. Я бы всем им доказала…

– Им не нужна хорошая актриса, – сказал я: – Они ищут роскошное тело для съемок крупным планом, а потом собираются смонтировать все так, будто это тело самой Айрис Меривейл.

– Мне плевать, что они собираются делать потом, – рассудительно проговорила Линди. – Пойми, это мой последний и единственный шанс, Рик.

– Ладно, – сказал я. – Считай, что роль твоя. Хэл Лессинджер обещал все устроить.

На мгновение ее лицо радостно просветлело, но мгновение спустя она снова нахмурилась:

– А почему же он сам не сказал мне об этом?

– Он очень спешил, – соврал я. – У него назначена чрезвычайно важная встреча, так что, Линди, роль твоя, но, чтобы получить ее, ты должна выполнить два условия.

– Если он хочет меня трахнуть, это не проблема, – быстро ответила она.

– Он хочет, чтобы ты навсегда забыла о том мужике, который был убит у него в доме вчера ночью, – медленно проговорил я. – Если полицейские пронюхают, что ты там была, они затаскают тебя по допросам, а это нарушит график съемок.

– Уже забыла! – заверила меня Линди.

– И еще одно. Он хочет, чтобы ты бросила пить, – сымпровизировал я.

– Бросить пить? – Она отхлебнула глоток чистого джина и пожала плечами. – Конечно, запросто!

– Тебе пора завязывать с выпивкой, Линди, – продолжал я. – Я знаю одну хорошую частную лечебницу, где специализируются… – Я замолчал, потому что все это время она отчаянно мотала головой.

– Я и сама могу бросить в любой момент, если только захочу, – уверенно возразила Линди. – И не нужна мне никакая паршивая лечебница! – Она снова отпила большой глоток неразбавленного джина. – Вот завтра прямо с утра и брошу.

– А почему не сейчас? – поинтересовался я.

– Завтра с утра, – повторила она голосом, не терпящим возражений. – В последнее время я сильно перенервничала, и это меня совершенно выбило из колеи, но к завтрашнему утру все будет в порядке. Вот увидишь.

– Ну ладно, – тупо согласился я. Что еще, черт возьми, тут можно сказать?

– А когда начнутся съемки? – нетерпеливо спросила Линди.

– Где-нибудь через неделю, – соврал я. – Слушай, может быть, до тех пор поживешь здесь, у меня?

– С удовольствием, – согласилась она. – Но тогда мне нужно забрать из дома кое-какие вещички.

– Дай мне ключи, – предложил я. – Я сам съезжу и все привезу.

– Хорошо, Рик. Спасибо. – Линди допила остатки джина и протянула мне пустой стакан. – А можно мне еще немножечко выпить? Ну, совсем чуть-чуть? Нервы что-то совсем расшалились…

Забрав у нее стакан, я направился к бару, где принялся возиться с бутылками.

– А какими судьбами тебя занесло в дом к тому парню? – задал я очередной вопрос.

– Кто-то сказал при мне, что Хэл Лессинджер решил связаться с кино и им нужна девка с хорошим телом, – ответила Линди. – Вот я и решила, что лучше всего наведаться к нему прямо домой.

– И тогда ты пришла, позвонила в дверь и… – подсказал я.

– Тот мужик открыл мне. Я представилась, объяснила, кто я такая, и, кажется, обратилась к нему «мистер Лессинджер». Он спросил, что мне нужно от мистера Лессинджера, и тогда я сказала, что мне нужна эта роль и что я буду просто-таки счастлива доказать ему, что мое тело подойдет для нее как нельзя лучше. Вот так все и началось… Рик, так ты мне дашь выпить?

Я протянул ей бокал. У Линди был уже осоловелый, блуждающий взгляд, который, по-видимому, невозможно уже сфокусировать на чем-то одном. Как известно, настоящие алкоголики никогда не пьянеют. Они просто напиваются до бесчувствия, пока не потеряют сознание.

– Постарайся вспомнить, Линди, – взмолился я. – Он, случайно, никого с тобой не обсуждал? Не упоминал какие-нибудь имена?

– Нет, не помню. – Она покачала головой. – Мы много пили, много трахались. Вот и все. Он так разошелся, что это были, наверное, самые долгие кинопробы за всю историю кино.

– И что, пока вы были там, никто не звонил? – спросил я упавшим голосом, уже ни на что особенно не надеясь.

– Раза два, – ответила Линди, – но он снимал трубку в гостиной, так что я не слышала, о чем шел разговор. – Она снова отпила из бокала. – Постой-ка, Рик! Получилось так, что в какой-то момент он вышел в туалет, а в это время зазвонил телефон и мне пришлось ответить на звонок. Телефон верещал долго и противно, и это начало действовать мне на нервы!

– И кто звонил?

– Он не сказал.

– Но ведь хоть что-то все-таки было сказано, черт возьми? – прорычал я.

– Я даже подумала, что ошиблись номером. – Линди смущенно подняла на меня глаза. – Мужской голос спросил какого-то Майка Роулинса… так, кажется… И тогда я сказала ему, что тут таких нет. На что он мне ответил что-то в том смысле, что, мол, не надо ему вешать лапшу на уши и что номер он набрал правильно. Тогда, чтобы только отвязаться от него, я сказала, что этот Роулинс вышел. И тот мужик велел передать ему, как вернется, чтобы он соглашался, а иначе ему будет очень плохо. А потом положил трубку.

– Ты рассказала Роулинсу об этом, когда он вернулся из туалета?

Она кивнула:

– Он лишь посмеялся в ответ и сказал, что какие-то психи постоянно донимают его всякими дурацкими звонками.

– Что-нибудь еще можешь припомнить, Линди?

Она устало покачала головой:

– Я провела там всего две ночи, Рик, и все это время была ужасно занята. Это же какой-то ненасытный маньяк!

– Теперь уже нет, – заметил я.

Она снова поднесла бокал к губам и, закинув голову, осушила все до последней капли. Затем безвольно уронила руку, и выскользнувший из разжатых пальцев бокал неслышно упал на ковер.

– Я немножечко устала, Рик, – проговорила Линди заплетающимся языком. – День сегодня был таким длинным… Очень хочется спать.

С этими словами она закрыла глаза, и вскоре ее дыхание стало глубоким и размеренным. Я подошел к телефону и набрал номер частной клиники. Через несколько секунд меня соединили с доктором Слейтером.

– Беспокоит Рик Холман, – представился я. – Слушай, друг, ты, кажется, увлекаешься кино, да?

– Спрашивай, – авторитетно заявил он.

– Помнишь Линди Картер?

– Линди Картер? А как же! Первый фильм с ее участием вышел в шестьдесят пятом году, и это был вестерн, – сказал он. – Там еще снимались Дейл Форест и Делла Огаст. Линди играла роль городской проститутки, девушки с золотым сердцем, которая в самом конце фильма спасает от смерти персонажа Дейла Фореста, но сама погибает. Вслед за этим она в течение года снялась еще в трех фильмах. Хочешь, чтобы я перечислил названия?

– Ты лучше спроси у меня, что случилось с Линди Картер, – предложил я.

– Хорошо. Так что же там случилось с Линди Картер? – покорно поинтересовался доктор.

– Она совсем спилась, – ответил я. – В настоящее время сидит у меня на диване, совершенно пьяная. И еще ей мерещится всякая чертовщина. Как будто ее друзей и знакомых убивают, потому что кто-то задумал помешать ей снова вернуться на экран. Прямо-таки мания преследования какая-то.

– Похоже на то. – Теперь его интонация стала сугубо деловой. – И что ты хочешь от меня?

– Чтобы ты поскорее забрал ее к себе, – сказал я. – На мой взгляд, будет лучше, если тот, кого ты пришлешь сюда, сделает ей укол какого-нибудь снотворного, чтобы по дороге в твое заведение она вела себя спокойно. Думаю, она будет очень недовольна, когда придет в себя и узнает, где находится.

– Да уж, это характерная реакция наших клиентов, – печально согласился Слейтер. – У нее есть родственники?

– Понятия не имею, – признался я. – Всю ответственность я возьму на себя.

– И финансовую в том числе? – вкрадчиво напомнил он.

– Ладно, – проворчал я.

– Через сорок пять минут жди машину, – сказал Слейтер. – Я сам приеду за ней. Значит, Линди Картер, а? Знаешь что, Рик, признаться, я когда-то считал ее самой прекрасной женщиной во всем мире!

– Возможно, она снова станет такой, – предположил я. – После того, как с твоей помощью бросит пить.

Когда он приехал, Линди все еще спала и не проснулась даже после того, как ей под кожу скользнула игла шприца. Ее переложили на носилки и вынесли из дома к дожидавшейся там машине «Скорой помощи». Стоя на пороге, я видел, как захлопнулись задние дверцы и она тронулась с места, выруливая обратно на дорогу. Я смотрел вслед удаляющейся «скорой помощи», пока та совсем не скрылась из виду, и не испытывал при этом ни малейших угрызений совести. Вернувшись обратно в дом, заглянул в телефонный справочник. Сэнфорд и Феррелл оказались в списках абонентов. Блэра и Джемисона найти не удалось. Расклад, на мой взгляд, получался совсем неплохой; с этой мыслью я вышел из дому и вывел машину из гаража.

Часы показывали половину четвертого дня, когда я припарковал ее перед парадным крыльцом большого дома. Жарко припекало солнце, в небе ни облачка, и в знойном потоке горячего воздуха лениво парили две пташки, изредка принимающиеся махать крыльями, наверное, для того, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в царившее тут сладостное безделье. Мне было вполне понятно их настроение. Дом был выстроен на самом краю каньона, как бы зависая над ним, и я подумал, что кем бы ни оказался этот Сэнфорд, но только боязнью пространства он не страдал, это уж точно. Массивную дверь, отделанную дубовыми панелями и украшенную тяжелым дверным молотком из начищенной меди, стук которого был похож на удары гонга, долго не открывали. И мне пришлось стучать дважды, прежде чем она отворилась, но когда это все-таки произошло, я понял, что старания мои были не напрасны.

Ее светлые волосы были тщательно уложены и вились тонкими упругими колечками; голубые глаза с поволокой, а опущенные уголки губ придавали лицу выражение обманчивой беззащитности. Под черным свитерком в мельчайших подробностях угадывались очертания полной, упругой груди, и короткие шортики в обтяжку открывали взору длинные, безупречной формы ноги, покрытые золотистым загаром.

– Если вы решились на изнасилование, – доверительно проговорила она низким голосом с хрипотцой, – то, пожалуйста, заходите. В доме намного прохладнее.

– Мне нужен Джерри Сэнфорд, – сообщил я, – но, полагаю, с этим можно повременить, пока не закончим с изнасилованием.

– Он у себя, – ответила она. – И ему, наверное, тоже будет небезынтересно поглядеть. Джерри очень интересуют новые технологии и приемы в этом деле. Но его беда в том, что он по большей части только и занимается тем, что читает об этом, а на то, чтобы воплотить теоретические знания в жизнь, времени почти не остается. – Приоткрыв рот, она медленно провела языком по нижней губе. – А меня, знаете ли, в такие вот жаркие дни всегда охватывает страстное желание.

Она попятилась назад и распахнула дверь пошире.

Я вошел в большую прихожую, где царила спасительная прохлада и полумрак.

– Может быть, вам сначала все-таки переговорить с Джерри? – предложила девица, закрывая за мной дверь. – И тогда уже у вас ничего не будет висеть над душой. Вот уж что я ненавижу больше всего на свете, так это заниматься любовью с мужчиной, переживающим из-за ситуации, складывающейся на рынке ценных бумаг. Это уже не любовник, а изменщик в самом худшем смысле этого слова.

– А вы не обидитесь? – находчиво сострил я.

– Он на балконе, – продолжала она. – Туда можно попасть через гостиную. Скорее всего сидит там и притворяется мертвым. Пусть вас это не смущает и не пугает, у него всегда такой вид, даже когда с ним разговаривают.

Я молча подчинился ее указаниям, решив, что прерывать данный монолог бессмысленно. Гостиная была просторной и богато обставленной. Длинный ряд застекленных дверей выходил на балкон, который казался таким же огромным, как и сама гостиная. Там стояло кресло-качалка, в котором действительно сидел, закинув ноги на балконные перила, человек. В руке он держал высокий бокал и либо сосредоточенно думал о чем-то, или же только что умер от сердечного приступа. На вид лет пятидесяти, не меньше. Аккуратно подстриженные волосы с проседью, болезненно-бледное лицо и весьма крючковатый нос, при взгляде на который любой специалист по пластическим операциям принялся бы радостно потирать руки в предвкушении скорой работы. На нем был двубортный пиджак, синяя рубашка и брюки, а на шее повязан галстук изысканной расцветки.

– Мистер Сэнфорд, – окликнул я, подойдя поближе.

– Это я, – недовольно ответил он неожиданно писклявым голосом. – Вас, наверное, впустила в дом Паула? У этой девчонки совершенно отсутствует инстинкт самосохранения. Просто поразительно!

– Я Рик Холман, – представился я. – Мне хотелось бы поговорить с вами о фильме с участием Айрис Меривейл, съемки которого вы финансировали.

– Это все равно что бросить сто тысяч долларов в помойное ведро, – сказал он. – А потом узнать, что у этого ведра нет дна. Стоило выкладывать сто тысяч кровных, чтобы в этом убедиться!

– Айрис Меривейл умерла, – заметил я. – Но если бы кому-нибудь удалось в сжатые сроки закончить фильм, на этом, вероятно, можно было неплохо заработать. Вы вернули бы затраченные деньги. А возможно, даже и получили некоторую прибыль.

– Вас прислал ко мне Джемисон? – Он широко зевнул. – Так ступайте и передайте ему, что я не собираюсь менять своего мнения. Мне это неинтересно.

– Меня нанял человек по фамилии Лессинджер, чтобы я предотвратил возможное убийство и тем самым спас бы ему жизнь, – возразил я.

– Если бы кто-нибудь убил Хэла Лессинджера, он тем самым оказал бы миру неоценимую услугу, – констатировал Сэнфорд. – А вы, молодой человек, понапрасну отнимаете у меня время.

– У Лессинджера был друг, частный детектив, – сказал я, – по имени Майк Роулинс. Он жил какое-то время в доме у Лессинджера. А вчера ночью кто-то вышиб ему мозги, пальнув сразу из обоих стволов двуствольного обреза. Лессинджер считает, что убить собирались его, и он несколько обеспокоен сложившимися обстоятельствами.

Сэнфорд повернул голову и взглянул на меня; его серые глаза проницательно смотрели из-под нависших век.

– Я весьма наслышан о вас, Холман, – ворчливо проговорил он. – И поэтому верю вам на слово. Но каким образом, по-вашему, это должно касаться меня?

Мельком оглянувшись, я заметил, что открывшая мне блондиночка тоже неслышно выскользнула на балкон и теперь стояла чуть поодаль, прислушиваясь к нашему разговору.

– Сперва вы согласились финансировать фильм, режиссером и продюсером которого должен был стать Тони Феррелл, – сказал я. – Потом, когда на это дело уже было истрачено сто тысяч долларов, вы, отсмотрев готовый материал, решили, что затея себя не оправдала, и отказались дать деньги на продолжение съемок. Так, по крайней мере, мне рассказали об этом.

– Так оно и было, – согласился Сэнфорд.

– После смерти Айрис Меривейл на ум Лессинджеру пришла шальная мысль, что было бы неплохо закончить фильм и затем сделать на его прокате хорошие деньги. Тем более, что некий Блэр последнее время оказывал на него сильное давление, требуя, чтобы тот подыскал ему дело, куда можно было бы выгодно вложить деньги. Феррелл же к тому времени уже успел занять десять тысяч долларов у некоего Алека Джемисона, предоставив в залог негатив незаконченного фильма. Но оставил за собой право закончить картину в качестве продюсера и режиссера, если до этого вообще когда-либо дойдет дело. Лессинджер говорит, что на пути этого проекта уже возникли две трудности. Джемисон отказывается отдавать негатив, требуя отчисления большого процента с прибыли от реализации фильма. А Феррелл внезапно заартачился, объявив, что вся эта идея противоречит его высоконравственным художественным принципам.

– И зачем вы рассказываете мне весь этот бред? – Сэнфорд снова демонстративно зевнул.

– Потому что в любом случае подобная сделка не может быть совершена без вашего непосредственного участия в ней, – сказал я. – Ведь те сто тысяч долларов вы отдали Ферреллу отнюдь не в качестве безвозмездного пожертвования.

– Вот именно! – согласился он. – После полнейшего фиаско с недоснятым фильмом Феррелл имел наглость явиться ко мне с просьбой одолжить ему денег. Я же лишь рассмеялся ему в лицо и выставил вон. Тогда он отправился к Джемисону, но у него не было никакого права оставлять негатив в залог, потому что юридически владельцем негатива являюсь я.

– И вы не хотите, чтобы фильм был закончен?

– Решительно не хочу, – подтвердил он. – Мне не хотелось бы показаться сентиментальным, но Айрис Меривейл была единственной и величайшей любовью всей моей жизни. Я не стану утомлять вас печальными подробностями последних лет ее жизни, скажу только, что к тому времени, как Феррелл пришел ко мне с идеей сделать новый фильм, в котором она играла бы главную роль, от нее осталась лишь жалкая оболочка опустившейся женщины. И тем не менее я подумал, что попробовать стоит. Если что-то и могло уберечь ее от себя самой, то это работа в привычном для нее окружении. Но, видимо, было слишком поздно и ничто уже не могло спасти бедняжку Айрис!

– Значит, даже если бы Лессинджеру и удалось уговорить Джемисона и Феррелла закончить фильм, то без вашего на то согласия у них все равно ничего не вышло бы?

– Вы абсолютно правы, Холман, – сказал он. – Мне это совершенно неинтересно. Позволю себе заметить, что мне также глубоко безразлично, зачем кому-то понадобилось убивать Лессинджера. Но в любом случае я очень надеюсь, что следующая попытка таинственного злоумышленника будет гораздо удачней предыдущей. Всего хорошего, мистер Холман.

– До свидания, мистер Сэнфорд, – хмыкнул я.

– Паула, будь добра, проводи нашего гостя до дверей, – распорядился Сэнфорд, не поворачивая головы. – Или куда-нибудь еще, где вам будет удобней.