Текст книги "Том 17. Убийца среди нас"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 2

Казалось, каждый из пятидесяти фунтов лишнего веса доставлял Сэму Айкману наслаждение. Я решил, что ему около шестидесяти, что, впрочем, ничуть не смущало блондинку, сладострастно примостившуюся у него на колене. Мило улыбаясь, она словно не замечала, как крепко ухватилась за ее бедро правая рука Сэма. Несколько смущенный своим несвоевременным вторжением к нему, я, однако, не стал отступать.

– Я диктую, – хриплым баритоном объяснил он. – Не так ли, Генриетта?

– Ах ты! – Блондинка мелодично захихикала и сделала вид, что пытается убрать его руку со своего бедра.

– У меня ничего не спрятано под ковром, – начал Айкман. – Так чем же обязан вашему визиту, Холман?

– Хочу поговорить с вами об Аманде Уэринг, – ответил я.

Он еще крепче сжал бедро блондинки, и Генриетта, кокетливо взвизгнув, надула губки. Сэм обхватил обеими руками ее талию, приподнял блондинку и поставил на ноги. Она расправила мини-юбку и, неопределенно улыбнувшись мне, пошла прочь, крутя бедрами. Айкман наблюдал за Генриеттой, и лишь когда за ней затворилась дверь, негромко вздохнул.

– Говорят, вы заканчиваете работу только к утру, – заметил я. – Но неужели она ведет себя так весь день?

– Забавно, – сказал он. – Всем, кроме этих пикантных молодых блондинок, понятно, что с Голливудом покончено. А вот они считают, что стоит лишь сблизиться с режиссером, как тут же станешь кинозвездой международного класса. – Сэм иронически взглянул на меня. – Полагаю, не следует разочаровывать их. – Он задумчиво поскреб свою смуглую щеку. – Генриетта помогает мне приятно проводить время, когда я пытаюсь выжать миллион долларов. У меня уже сложилась репутация знаменитого сценариста: делаю пару сотен кусков и какую-нибудь кинозвезду. Все идет отлично, пока я не назову имя этой звезды, а уж потом никто ничего и знать не хочет.

– А Аманда Уэринг? – спросил я.

– Не подарок, – бросил Сэм. – Вот если бы год назад кто-нибудь пристукнул этого подонка Дейла Фореста, у Аманды все было бы в ажуре.

– Она надеется выкарабкаться, – заметил я.

– Я тоже. Но кроме нас двоих, в это никто не верит. По мнению же денежных мешков, я рехнулся.

– Кому-то очень не хочется, чтобы она снова выплыла, – предположил я. – Аманда получает подметные письма, и ей угрожают по телефону.

– Это – Форест, – заявил Сэм. – Он настоящий психопат. Пристукните его, Холман, и я тут же решу все проблемы Аманды.

– Вы были режиссером последнего фильма с ее участием, съемки которого так и не завершились, – продолжал я. – Что случилось в Лондоне?

– Аманда все бросила, – ответил Сэм. – Но к тому времени это уже не имело особого значения. Я выкинул к чертям собачьим тридцать тысяч футов отснятой пленки. Выделенные на фильм деньги иссякли, и пытаться достать их было безнадежно. Ни один прокатчик не желал иметь отношения к этой картине.

– Аманда вернулась сюда, в Лос-Анджелес, к Дейлу Форесту, но спустя неделю поняла, что не может выносить общения с ним, и сбежала от него. А через полгода оказалась в частной психолечебнице. Встречались ли вы с ней в этот период?

– У меня хватало своих проблем, – отозвался Сэм. – Я наспех отснял пару фильмов перед тем, как сам оказался в помойке. Дерьмовые фильмы, конечно, но нюх не подвел Сэма Айкмана. Фильмы принесли прибыль, и люди вспомнили обо мне. Это дало возможность продолжить работу. Я совершенно не знал, какого дьявола стряслось с Амандой, пока как-то не услышал, что она попала в психолечебницу. Я несколько раз проведал ее там.

– И ваша вера в ее талант возродилась?

– Я вижу в ней не только звезду, но и человека, – пояснил он. – Вопреки тому, что несут про меня, Холман, я не полный ублюдок.

– Однако вам едва не удалось убедить и меня в том, что молва права.

– Думаю, мне не составило бы особого труда сделать это. – Сэм пожал плечами. – Вы не верите тому, что я сказал насчет Дейла Фореста?

– Я не составил о нем представления, ибо не знаком с ним.

– Хотите взглянуть на него в компании? – спросил Айкман. – Посмотреть, как ведет себя эта скотина в привычной среде?

– Почему бы и нет?

– Ладно, сегодня же устрою небольшую вечеринку. Я уже давно никого не приглашал к себе.

– Полагаете, он примет столь внезапное приглашение?

– Конечно примет. – Айкман самодовольно усмехнулся. – Ему не терпится узнать, каковы мои планы в отношении его бывшей жены.

– Идет, – сказал я. – В котором часу?

– Около девяти. Девицу можете не прихватывать. У меня полно таких, как Генриетта. Мне одному не справиться, так что рассчитываю на вашу помощь.

– Отлично. Буду весьма признателен, если дадите мне возможность хорошенько разглядеть Фореста.

– Надеюсь, вы прикончите его, – весело добавил он. – Пожалуй, нет иного способа остановить этого подонка!

В приемной блондинка старательно поправляла прическу, но прервала это занятие, когда я проходил мимо, и приветливо улыбнулась мне. Размышляя о том, что у Сэма Айкмана жизнь не из легких, я направился к своей машине и поехал к Вудсайду, в психиатрическую лечебницу санаторного типа, чтобы побеседовать с доктором Мерриллом. Конечно, мой способ зарабатывать не самый приятный, но я хоть не сижу дома и общаюсь с народом.

Лечебница расположилась среди холмов, примерно в часе езды от города, в таком месте, где еще не знают о смоге. Длинное двухэтажное здание напоминало завод по производству электронных деталей. Я припарковал машину перед парадным входом и вошел в фойе. Пара модернистских скульптур ничуть не смягчала стерильно-больничную атмосферу.

За приемным столиком сидела скучающая светловолосая медсестра в белоснежной накрахмаленной форме. Назвав ей свою фамилию, я выразил желание увидеть доктора Меррилла. Она с трудом подавила зевок и подняла трубку. От нечего делать я подумал, произвел бы на нее впечатление небольшой щелчок по лбу.

– Доктор Меррилл согласен принять вас, – сообщила она, положив трубку. – Идите прямо по коридору, третья дверь налево.

– Его еще не поймали? – спросил я таинственным тоном.

– Кого? Доктора Меррилла? – От волнения у нее двух захватило.

– Суини, душителя, – пояснил я. – Он удрал прошлой ночью. Убил двух охранников, изнасиловал трех медсестер и выпрыгнул из окна. Странно, что доктор Меррилл не рассказал вам об этом.

– Тогда все было бы иначе, – отозвалась она. – Прямо по коридору, третья дверь налево. Если встретите невысоких людей с сачками для ловли бабочек, остерегайтесь их, мистер Холман.

– Весьма признателен.

Я дошел до третьей двери налево и постучал. Меня попросили войти, и я оказался в просторном, скудно меблированном кабинете. Высокие окна выходили на безукоризненно ухоженную лужайку, окаймленную столь же ухоженным кустарником.

На вид доктору Мерриллу было лет сорок. Этот высокий, атлетического сложения человек, в неброском темном костюме источал самоуверенность профессионала. Его черные волосы были слегка тронуты сединой на висках, большие карие глаза выражали понимание и сострадание. Он не понравился мне с первого взгляда.

– Мистер Холман! – проговорил он сочным баритоном. – Меня предупредила по телефону о вашем приходе Аманда Уэринг. – Доктор, крепко пожав мне руку, опустился в кресло. – Пожалуйста, садитесь.

– Спасибо. – Я расположился в кресле для посетителей.

– Кажется, вы – частный детектив? – Это прозвучало снисходительно.

– Верно. А вы, насколько я понимаю, не только лекарь, но и специалист по усушке черепов?

– Да, я отыскал в районе Амазонки давно потерянное племя, – подтвердил он, – и научился там этому искусству.

– А я дал рекламное объявление и получил по почте руководство для частных сыщиков. Все у меня идет как по маслу, не ладится только со снятием наручников. Больше всего это беспокоит мою маму, потому что неделю назад ее прищелкнули наручником к водопроводной трубе в подвальном помещении.

– Мне не составит труда засушить ее до таких размеров, что она легко, ногами вперед, проскочит через кольцо наручника, если вы пожелаете, – прихвастнул он.

– Не хотелось бы, чтобы маму поймала кошка, – возразил я.

– Не знаю, действительно ли Аманду кто-то преследует, или ей это только кажется, – внезапно проговорил доктор Меррилл. – Поэтому едва ли смогу оказать вам содействие.

– Все утверждают, что источник проблем Аманды – Дейл Форест, ее бывший муж. Вы согласны с этим? – осведомился я.

– Никогда ни с кем не соглашаюсь, – заявил он. – Это противно моей натуре.

– К тому же в ее жизни образовался шестимесячный провал: она почти ничего не помнит об этом периоде, – продолжал я. – За это время Аманда встречалась со многими мужчинами, но не желает и вспоминать о них.

– Да. – Доктор Меррилл глубокомысленно кивнул.

– Значит, если это не фантазии Аманды и кто-то действительно преследует ее, то, вероятнее всего, человек, встречавшийся с ней на протяжении тех шести месяцев. Нельзя исключить и Дейла Фореста.

– Да. – Он опять глубокомысленно кивнул.

– И не пытайтесь предъявить мне счет за это интервью, доктор, – дерзко предупредил я. – Не то мне придется нанести сюда еще один визит и врезать вам по башке.

– Если отыщете ее, – возразил доктор. – Я очень быстро усыхаю.

– Спасибо, доктор Меррилл. – Я поднялся.

– Подождите! – Он неожиданно ухмыльнулся и принял почти нормальный человеческий облик. – Ведь вы не дали мне и слова вставить, хотя сами не закрывали рта.

– Разве вы можете что-то добавить к сказанному мною?

– Возможно. Присядьте. – Его лицо опять стало серьезным.

– Слушаю вас, – молвил я, усевшись.

– Форест явно эгоманьяк, – начал он. – Не исключено, что у него разновидность паранойи. Аманда пользовалась гораздо большей известностью, чем Форест, и он сделал все, чтобы уничтожить ее карьеру. Форесту хотелось бы, чтобы Аманда пребывала в безвестности до конца своих дней. Впрочем, не знаю, это вне моей компетенции. Такие вещи сподручнее выяснять вам.

– А сами вы в это верите? – спросил я.

– При паранойе такое случается, но я в этом сомневаюсь.

– Так вы не считаете это ее фантазиями?

– Я бы не выпустил Аманду отсюда, если бы не считал ее способной вернуться к нормальной жизни, – объяснил он. – Нельзя утверждать, что душевные болезни полностью излечиваются. Поэтому я готов допустить, что у Аманды начался рецидив. Но почему так быстро? Это не вяжется с моим профессиональным опытом, однако и на старуху бывает проруха.

– Значит, вы сомневаетесь в этом?

– Очень сомневаюсь.

– Тогда мы снова возвращаемся к тому, что это связано с кем-то или с чем-то, случившимся за те шесть месяцев, – подытожил я.

– Мне так и не удалось глубоко проникнуть в ее сознание и выяснить, что произошло на самом деле, – отозвался доктор. – По вашим словам, Аманда припоминает мужчин – слишком многих мужчин – и неприятную обстановку, но даже это ей трудно вспомнить. Если и было что-то еще, то это глубоко запрятано в ее сознании, и ключа к этому мне не удалось найти.

– Неужели совсем ничего? – уныло спросил я. – Ни имени, ни места?

– Ничего. Однако причина в Форесте. Все, что произошло позже, лишь следствие этой причины.

– Весьма глубокомысленное замечание, – съязвил я, – настолько, что его смысл, черт возьми, не доходит до меня.

– Это прежде всего касается ее лечения, – терпеливо объяснил он. – Чтобы добиться успеха, мне пришлось хоть отчасти примирить Аманду с мыслью о том, что ее супружеская жизнь с Форестом была обречена на неудачу. Все, что произошло позже, не имеет особого значения, ибо это лишь реакция на ее неспособность противостоять Форесту. – Доктор Меррилл почесал щеку. – Во всяком случае, так представлялась мне ситуация в тот момент.

– Вы хотите сказать, что не способны помочь мне?

– Увы, едва ли. Что вы собираетесь предпринять?

– Попытаюсь что-нибудь разузнать о шести месяцах, предшествовавших появлению Аманды здесь. Вероятно, начну с Фореста, а потом двинусь вперед или назад.

– Я не знаком с ним, – задумчиво проговорил Меррилл. – Думаю, он балансирует на грани срыва. Если вы попытаетесь нажать на него, мне придется неотступно наблюдать за вами, Холман.

– Спасибо, доктор. Правда, помощи от вас я не получил, но полагаю, вы все же попытались оказать ее.

– Поделюсь с вами еще одной мыслью, чтобы ускорить ваше расследование. Аманда Уэринг – чрезвычайно сложная женщина. Она вполне способна придумать всю эту историю с незнакомыми людьми, по каким-то своим причинам преследующими ее.

– Вы и впрямь быстро сушите мозги. – Я поднялся. – Во всяком случае, мне кажется, что голова моя стала не больше горошины, хотя вы вовсе не намеревались гипнотизировать меня.

Я вышел в фойе. Светловолосая медсестра взглянула на меня с выражением скуки и зевнула. Безмолвие лечебницы вдруг начало угнетать меня, и я задумался о том, не содержат ли здесь всех пациентов в звуконепроницаемых камерах, обитых войлоком. При этой мысли я, ускорив шаг, направился к выходу.

День уже близился к вечеру, когда я добрался до Западного Лос-Анджелеса и припарковался возле видавшего виды двухквартирного дома, где жила Мариан Бирнс. Листья запыленного вечнозеленого дерева шелестели от слабого ветерка. В воздухе слегка пахло океаном. Я поднялся по наружным деревянным ступенькам, словно изъеденным временем, и позвонил. Через полминуты дверь отворилась на четыре дюйма предохранительной цепочки, но в образовавшейся щели я никого не увидел.

– Кто это, черт возьми? – донесся голос изнутри.

– Это Рик Холман, – ответил я. – Аманда Уэринг советовала мне побеседовать с вами.

– Она предупредила меня звонком о вашем приходе. Сказала, что вы ее последняя надежда, – с сомнением добавил голос.

Предохранительную цепочку сняли, и дверь распахнулась. За порогом стояла брюнетка. Ее серо-зеленые глаза настороженно смотрели на меня. Ее локоны, разметавшиеся от ветра, ниспадали на плечи. У Мариан была шелковистая кожа, крупный чувственный рот и несколько надменный взгляд, свойственный длинноногим девушкам. Блузка облегала ее полные груди. Брюки сидели как влитые на ее узких бедрах. Поскольку именно такой представляют себе латиноамериканцы мифическую Валькирию, я подумал, что вот-вот загремит гром.

– Заходите, пожалуйста, – пригласила она без малейшего энтузиазма.

Я последовал за ней через крохотную прихожую в гостиную. Казалось, здесь на время расставлена чисто случайная мебель, так что меня ничуть не удивило бы, если бы вскоре подоспел фургон с гарнитуром из Альбукерке.

– Послушайте, Холман. – Мариан скрестила руки на груди. – У меня полно и своих проблем.

– А у кого же их нет?

– Но вы, частный сыщик, получаете деньги за то, что решаете чужие проблемы. Поэтому не тяните резину, договорились? Мне ведь за потраченное время никто не заплатит.

– Ладно, – согласился я. – Аманда Уэринг, бросив Дейла Фореста, приехала к вам и какое-то время провела здесь, верно?

– Пару недель, – подтвердила моя собеседница. – Мне они показались бесконечными.

– Потом она сбежала и от вас?

– Не одна. – Она напряглась. – Вероломная сука!

– О! – воскликнул я.

– Аманда увела с собой моего любовника. Да уж, эта девица не растерялась: то глотала успокоительные таблетки и взывала к сочувствию, а потом смоталась, сманив с собой Чака.

– Чака?

– Чака Адамса, жалкого подонка! Вот вам человеческая натура! Он постоянно убеждал меня в своей негасимой любви ко мне, а сам путался с моей лучшей подругой, как только оставался с ней наедине.

– И куда же они махнули?

– Надеюсь, в преисподнюю!

– Где бы мне найти Чака?

– Не удивлюсь, если обнаружите его в ближайшей сточной яме. – Она усмехнулась. – От меня мало проку, не так ли?

– Не много.

– Они просто смылись, – продолжала Мариан, – не оставив даже прощальной записки. Это унизило и оскорбило меня. Я готова была убить их обоих. Но это прошло. А потом, много времени спустя, когда я услышала, что Аманда в лечебнице, мне стало жаль ее. Поэтому я великодушно простила Аманду и решила, что в ее несчастье виноват Чак, а не она сама. Аманда явно была на грани нервного срыва, когда приехала ко мне. Поэтому едва ли возможно обвинять ее в случившемся. Я не пыталась выяснить, куда они смылись, а когда навестила Аманду в психолечебнице, она даже не упомянула о Чаке. Я этого тоже не сделала, поскольку к тому времени потеряла к нему интерес.

– Но у вас сохранился прежний адрес Чака? Где он жил, до того как удрал от вас с Амандой Уэринг?

– Конечно сохранился. А что толку? На следующий день после их исчезновения я побывала там. Но он уже оплатил жилье, забрал все свои личные вещи и не сказал ни слова о том, куда отправляется.

– И с тех пор вы его больше не видели?

– Нет. – Мариан злорадно усмехнулась. – Мне хотелось бы увидеть Чака еще один раз, при этом застать его спящим. А уж я непременно запаслась бы бритвой. Если и следует кастрировать какого-нибудь подонка, то именно Чака!

Глава 3

Дом Сэма Айкмана находился в районе Бель-Эйр. Я припарковал свою машину с откидным верхом перед домом, рядом с полудюжиной других. Гнездышко Сэма походило на ранчо, и я вдруг подумал о том, что сделал бы бандит Билли, если бы случайно проехал мимо него по автостраде. Все окна были полностью зашторены, и дом казался таким же безмолвным, как усыпальница махараджи. Я поднялся на крыльцо и позвонил.

Парадная дверь отворилась, и предо мной предстало видение из моих ночных грез – с блестящими черными волосами, огромными темными глазами, горящими от страсти, и полными губами, зовущими к ласкам. Только рост у нее был обычный. Она оделась так, словно ждала долгого знойного лета. Черный бархатный пояс стягивал ее талию. Совершенные округлости небольших грудей напоминали мячи, а упругие выпуклые соски, вероятно, затвердели из-за кондиционера.

– Привет, – выдохнула она. – Я – Харриет.

– А я – Рик Холман. – Мой голос почему-то сразу осип.

– Не хотите ли раздеться? – оживленно спросила она.

– Нет, в набедренной повязке я выгляжу нелепо.

– Тогда у вас возникнут проблемы. – Усмехнувшись, Харриет непринужденно и интимно погладила меня. – Мне надо убедиться, что вы в трусах из эластичной ткани. Ведь неприятные накладки нежелательны, верно?

В ответ я издал какое-то междометие.

– Сэм в гостиной, – сообщила она. – Поздороваетесь с ним или сразу перепихнемся?

– Пожалуй, сначала поздороваюсь с Сэмом, – осторожно пробормотал я. – Иначе потом он решит, будто я свалился с луны.

– Ладно. – Харриет равнодушно пожала плечами. – Приходится проявлять любезность к гостям Сэма, а то он перестанет приглашать нас на свои вечеринки. И тогда мы не сможем завязывать нужные знакомства.

– Жизнь – чистая дьявольщина, – вздохнул я.

– Я не возражаю лишний раз трахнуться – это избавляет от прыщей.

Харриет пошла через большую прихожую. Ее выпуклые подпрыгивающие ягодицы казались воплотившейся мечтой. Их разделял привлекающий внимание черный шнур. Я подумал, что только псих мог предпочесть сначала поздороваться с Сэмом Айкманом.

Огромная гостиная была богато обставлена. Роскошные малиновые гардины отгораживали ее от внешнего мира, а пухлые бархатные подушки, разбросанные по полу, располагали к оргиям. Хозяин развалился в глубоком кресле, держа в одной руке бокал со спиртным, а другой ухватившись за ягодицы Генриетты. Рука Сэма помешала мне разглядеть, есть ли на девице черный шнурок, но абсолютно уверен, что другой одежды на ней не было. В дальнем конце бара у стойки я увидел еще одну диву с прямыми каштановыми волосами, ниспадавшими на плечи. Одежда ее состояла лишь из малинового пояска на талии. В отличие от первых двух девушек, эта была невысокой и пухленькой, с пышными грудями, колышущимися при каждом движении. При виде ее круглого животика Рубенс наверняка схватил бы кисть.

– Он еще не пришел, – сообщил мне Сэм. – Хотите выпить?

– Отличная идея, – отозвался я. – Если можно, канадское виски со льдом.

– Хилдегард, налейте мистеру Холману канадского виски со льдом, – распорядился он.

– Хорошо. – Невысокая брюнетка зашла за стойку бара и начала готовить выпивку.

– С Харриет вы встретились, – продолжал Айкман, – а с Генриеттой уже знакомы.

– Привет! – Блондинка мило улыбнулась.

– Народу соберется немного, – пояснил Сэм, – человек шесть, подойдет и этот подонок Форест. Так что можете поговорить с ним, выпить и потрахаться с девицами. В любой очередности.

– Как элегантно, Сэм, – заметил я. – У вас уникальный стиль жизни.

– Однажды я чуть не женился, – поведал он. – Представляете?

Брюнетка принесла мне выпивку. У меня сердце замирало, когда я смотрел, как она идет. В горле у меня пересохло, но я все же поблагодарил ее. Она мельком улыбнулась и снова поплыла к бару.

– Не знаете ли особо возбуждающего приема, Холман? – спросил Сэм. – Хилдегард с радостью выполнит любое ваше желание, верно?

– Конечно. – Брюнетка облокотилась о стойку бара. – У меня одно условие – чтобы не оставалось синяков.

– Харриет тоже любит это, – продолжал Сэм, словно зачитывая вслух каталог заказов. – Она считает единственным недостатком траханья, что парень когда-то выдыхается и не может продолжать.

– А что вы скажете обо мне? – спросила блондинка и приятно улыбнулась Сэму.

Раздался звонок в дверь, и Харриет пошла открывать.

– Думаю, это Форест, – сказал Сэм.

– Так что же вы скажете обо мне? – повторила блондинка.

– Брось. – Сэм пожал плечами. – К чему слова, показывай.

Улыбка сползла с лица блондинки.

– Прямо сейчас? – прошептала она.

– Конечно сейчас, – бросил Сэм.

Покраснев, она опустилась перед ним на колени. Он вдруг заржал:

– Генриетта, пока забудь об этом. – Сэм поднял руку и взглянул на меня. – Она профессионалка, Холман. Готова проделать это по первому требованию.

Вернулась Харриет с Дейлом Форестом, и я почти обрадовался его появлению. Форест примерно на пару дюймов выше моих шести футов, сложен как регбист. У него густая шапка огненно-рыжих волос, такие же усы, широкий рот с тонкой верхней губой. Ровные зубы сверкают белизной, но светло-карие глаза, холодные, как Атлантический океан в январе, словно не имеют никакого отношения к его широкой улыбке. Форест одобрительно оглядел девушек, просиял и вдруг ущипнул Харриет за ягодицу так сильно, что она взвыла от боли.

– Если ты представляешь себе вечеринку именно такой, Сэм, – прозвучал его низкий баритон, – то это настоящий класс, черт подери.

– Хочешь выпить? – спросил Сэм.

– Ты же знаешь, что я не прикасаюсь к спиртному, – нетерпеливо отказался Форест. – Я уже ухватил то, что мне нужно. – Он снова ущипнул Харриет, и на сей раз она услужливо взвизгнула.

– А это – Рик Холман, – представил меня Сэм. – Выразил желание повидаться с тобой.

Светло-карие глаза посмотрели на меня без всякого интереса, и Форест тут же отвел взгляд.

– Ну вот вы и встретились со мной.

– Рик хотел поговорить с тобой об Аманде Уэринг, – осторожно пояснил Сэм.

– Для меня она мертва, – изрек Форест. – Скончалась примерно полгода назад, когда бросила меня.

– Кто-то пытается запугать ее тень, – вставил я. – Посылает подметные письма, угрожает по телефону.

– Ну и что в этом нового? – Форест раздраженно пожал плечами.

– Я подумал, не вы ли занялись этим, – добавил я. – У вас вид крепкого орешка и не без примеси паранойи.

Форест отпустил задницу Харриет и потер руки:

– Сэм, а у тебя тут на редкость забавный тип. Ты раскопал его специально для меня?

– Ему хотелось встретиться с тобой, – повторил Сэм. – Ты же знаешь, меня интересует все, что связано с Амандой.

– О, великий маэстро, – фыркнул Форест. – Возьми еще раз этот бесформенный кусок глины и постарайся снова вылепить из него звезду.

– Я сумею сделать это, – почти нежно отозвался Сэм, – если ее оставят в покое и никто не будет вмешиваться.

– Ты спятил! – Форест презрительно захохотал.

– Ничуть. – Сэм ткнул в мою сторону указательным пальцем. – Холман вот тоже не свихнулся. – Его палец продолжал двигаться, пока не остановился на Форесте. – А так ли это с тобой, не знаю.

– Ты подстроил все это для меня, Сэм? – негромко спросил Форест. – Заманил сюда, пригласил несколько потаскух, чтобы я расслабился, а потом твой чертов сыщик Холман начал обрабатывать меня?

– Холман работает на Аманду, – спокойно возразил Сэм. – Встретиться с тобой – его собственная идея.

– Он не производит впечатление крепкого парня. – Форест ухмыльнулся и еще энергичнее потер руки. – Предупреждаю тебя, Сэм: если я забрызгаю твою мебель кровью, виноват в этом будешь только ты сам!

Форест явно подзадоривал себя, намереваясь подраться, и я не видел возможности остановить его. Поэтому мне пришлось изо всех сил пнуть его по ноге на дюйм ниже коленной чашечки. Теперь он полностью сконцентрировался на ушибе и, издав сдавленный стон, запрыгал на здоровой ноге, растирая ушибленную Обойдя его, я саданул ребром ладони ему по горлу. Форест рухнул на пол, скорчился, но потом все же поднялся на колени. Должен отдать ему должное в одном – он проявил незаурядную выносливость. Убедившись в этом, я двинул коленом ему в лоб. Форест упал навзничь и теперь уже не пытался подняться.

Все молчали. Три девушки уставились на меня, разинув рты, а вот лицо Сэма осталось непроницаемым.

– Памятую о том, что когда-то Форест был известным киноартистом, я не испортил ему физиономию, – заметил я.

– Точно, – подтвердил Сэм. – Ты едва не прибил его, но физиономию не испортил.

– Этот подонок вынослив, – добавил я. – Он оклемается.

– Я помогу ему забыть о бедах, – пообещала сладким голосом Хилдегард, не отходя от стойки бара. – Когда я закончу с этим кобелем, ему покажется, что избиение было лишь прелюдией к настоящим забавам.

– Вечеринка удалась на славу, Сэм, хоть и была непродолжительна, – заметил я. – Думаю, мне пора двигать дальше. Почему-то сомневаюсь, что Форест, очнувшись, удостоит меня беседы.

– Вскоре у него появится желание потолковать с вами, – возразил Сэм. – Дейл из тех, кто забывает только о любезностях. После того, что вы сделали с ним, главной целью его жизни станет поквитаться с вами. Будьте осторожны, Холман, следите даже за своей тенью – особенно по ночам!

– Спасибо за все, Сэм. Конечно, Форест сам напросился на драку, однако вы помогли.

– Другого пути не было. – Он развел руками. – Форест всем плюет в глаза, опасаясь, что если не сделает этого первым, то сам получит плевок. Но теперь ваша персона пристально заинтересовала его. Надеюсь, это вам на руку, Холман. – Сэм устало усмехнулся. – Желаю, чтобы он не прикончил вас первым.

Хилдегард направилась к Форесту, встала на корточки, опустив свой увесистый зад на пятки, и приподняла его голову. Уютно поместив ее между своими пышными грудями, она начала напевать и гладить его. Я бросил взгляд на Сэма. Тот протянул руку к Генриетте и сунул ладонь между бедер девицы. Ласково улыбаясь ему, она сжала ноги, стараясь сдавить его расшалившуюся и попавшую в капкан руку. Решив не раскланиваться, я вышел.

В передней, возле двери, меня дожидалась Харриет, которая стояла чуть ли не у самой двери. Мое приближение она встретила одобрительной улыбкой:

– Вы – молоток!

– Я немного схитрил, – признался я ей. – Так легче взять верх в драке: врезать противнику до того, как он на что-то решится.

– Потрясающе! – Харриет глубоко вздохнула. – Все закончилось так быстро. Убеждена: вы потратили не так уж много энергии. Разве что ощутили выброс адреналина в ваше привлекательное тело! Знаете, что вам нужно сейчас? – Харриет, снова вздохнув, обхватила ладонями свои груди и приподняла их так, что соски нацелились прямо на меня, словно стрелы. – Вам нужна я! – томно уточнила она. – Пожалуй, накину какую-нибудь легкую одежду, и поедем к вам, идет?

– Нет, – решительно ответил я. – Но все равно очень признателен вам.

– Вы совсем не думаете о себе.

– В данный момент я вообще ни о чем не думаю.

Харриет ловко сорвала свой черный набедренный шнурок, и теперь темный треугольник между ее ног уже не был прикрыт бархатным лоскутком. Я увидел вьющиеся колечки влажных волос.

– По-моему, вы не в своем уме, – удивленно заметила она.

– Возможно, вы правы.

Я вышел на улицу и, все еще не преодолев транса, сел в машину и завел мотор. Почему же, черт возьми, я не воспользовался таким предложением? Я сделал опасный разворот на подъездной дорожке и пулей понесся по шоссе. Единственное объяснение этому пришло мне в голову через шесть кварталов: уступив Харриет, я опустился бы до уровня Дейла Фореста. Но такое объяснение показалось мне и в тот момент паршивым. Чем больше я размышлял о нем, тем хуже оно мне представлялось.

Около половины одиннадцатого я позвонил в дверь Аманды Уэринг. Пришлось повторить это три раза, прежде чем дверь приоткрылась на целых три дюйма и меня испуганно спросили:

– Кто там?

– Рик Холман, – ответил я.

Зазвенела цепочка, дверь распахнулась, и я вошел. Изможденное лицо Аманды приобрело серый оттенок. Запавшие голубые глаза выражали ужас. Тонкий короткий шелковый халатик с каким-то затейливым рисунком облегал ее тело. Я понял, что под ним никакой другой одежды нет.

– Рада, что вы пришли. – Аманда задыхалась. – Я звонила вам домой, но не застала вас.

– Что случилось?

– Они опять принялись за свое: стали названивать. Кто-то этим жутким полушепотом. – Ее передернуло. – Налейте мне что-нибудь выпить, пожалуйста.

Я подошел к домашнему бару и налил нам обоим. Подавая бокал Аманде, я заметил ее напряженную позу. Она сидела на самом краешке кресла. Расположившись напротив, я видел, как она залпом выпила половину бокала.

– Что же сказал этот тип? – спросил я.

– Страшные вещи, чудовищные, отвратительные, кошмарные, лживые! Это не может быть правдой!

– Что же именно?

– Не помню. – Она раздраженно покачала головой. – Я не в состоянии ничего запомнить, потому что все это вранье! – Аманда осушила бокал. – Я бросила трубку, но они снова позвонили. Я решила не отвечать, и телефон звенел, звенел и звенел…

В этот момент телефон опять зазвонил. От неожиданности она пролила остатки спиртного себе на колени.

– Ответьте, – сказал я.

– Ни за что! – Аманда отчаянно замотала головой. – Ни в коем случае. Не собираюсь выслушивать эти ужасные небылицы и…

– Ладно, – уступил я. – Послушаю сам.

Я поднялся, подошел к небольшому столику и снял трубку.

– Тебе известно, Аманда, что ты не забудешь об этом, – услышал я полушепот, однако не понял – мужчина это или женщина. – Все это время… долгие шесть месяцев… когда произошли эти страшные события. Даже если ты не запомнила их лица, то, конечно, не забыла их имена. Чак Адамс. Помнишь старину Чака? А как с дорогим стариной Карлом? И Касси и Отто? Неужели не вспоминаешь старых друзей? Аманда, разве их имена не воскрешают приятные воспоминания о твоих забавах с ними на пляжах Малибу и Венеции? А как насчет Лас-Вегаса? Не запамятовала же ты Вегас и совместные наслаждения там? Правда, Чака там уже не было с тобой, верно? И что-то странное стряслось к тому времени с Касси. Впрочем, для одного вечера этого, пожалуй, достаточно, дорогая Аманда. Теперь тебе пора лечь спать и снова пережить в ночных кошмарах те славные дни. Я позвоню завтра и поделюсь с тобой другими воспоминаниями о минувших днях. То есть… – говоривший сделал продолжительную паузу, – если ты не начнешь вопить как сумасшедшая и не окажешься в той лечебнице, где для тебя самое подходящее место.