Текст книги "Том 17. Убийца среди нас"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

– Лети, свинья! – сказал он и подтолкнул Джейка.

Тот сначала медленно опрокинулся назад, а потом полетел вниз головой в пропасть. Через несколько секунд где-то далеко внизу раздался глухой звук от удара о камни тяжелого тела.

– Знаете, мистер Хендерсон, мне кажется, свиньи все-таки не летают, – радостно возвестил Чак.

– Отведи моего старого приятеля в машину, – распорядился Хендерсон, – только смотри, чтобы он не запачкал своей кровью обивку.

– Будет сделано, мистер Хендерсон.

Чак подошел к Блэру и со знанием дела обыскал его, одновременно вынимая пистолет из наплечной кобуры. Затем его огромная ручища легла Блэру на плечо, и тот вскрикнул от боли, в то время как сильные пальцы впились в его плоть.

– А знаете что, мистер Блэр, – все так же весело сказал Чак, волоча свою добычу к балконной двери. – По сравнению с вами, я думаю, вашему другу, борову, еще повезло, что он так легко отделался!

После их ухода на балконе воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим поскрипыванием кресла-качалки.

– Полагаю, осталось разобраться лишь со старым пердуном, – как бы между прочим заметил Хендерсон.

– Они все тут наврали! – захныкал Сэнфорд. – Это неправда! Он просто ненормальный, этот Блэр! Псих! Спросите у Холмана, он подтвердит!

– Ладно, – терпеливо согласился Хендерсон и взглянул на меня. – Спросим у Холмана.

– Вы правы, – подтвердил я. – Он действительно старый пердун и извращенец.

Сэнфорд тихонько заскулил, но поймал на себе взгляд Хендерсона и тут же замолк.

– Ты действуешь мне на нервы! – брезгливо проговорил Хендерсон. – И знаешь почему? А потому что меня тошнит при мысли о том, что порядочным людям, таким, как мистер Холман и я, приходится иметь дело с такой мразью, как ты!

Сэнфорд испуганно вскрикнул, с ужасом глядя на Хендерсона, неторопливо направившегося к нему. Подойдя вплотную к креслу-качалке, Хендерсон остановился и наклонился к Сэнфорду, совершенно заслоняя его своей широкой спиной. На этот раз Сэнфорд испустил еще один, душераздирающий крик и затих. Минуло еще несколько долгих мгновений, прежде чем Хендерсон отступил от него, держа в руке окровавленный нож. Сэнфорд сидел в кресле, согнувшись в три погибели, и на его страдальчески искаженном лице застыло выражение безграничного ужаса. Хендерсон старательно вытер нож о лацканы пиджака Сэнфорда и лишь после этого убрал его.

– Это единственный способ избавить старого извращенца от порочной привычки, – сказал он. – Больше ему уже никогда ничего не захочется.

– Сделайте милость, окажите мне две небольшие услуги, – попросил я у него.

– Для вас, Холман, все, что угодно, – великодушно ответил он. – Я вам очень обязан.

– У меня в бумажнике лежит чек от Блэра на пятнадцать тысяч долларов, – сказал я. – Мне бы хотелось получить по нему деньги завтра утром.

– Что ж, на мой взгляд, у вас не должно возникнуть с этим никаких проблем, – ответил он.

– И еще. Когда вы станете увозить Блэра, то, может быть, захватите заодно и его машину? – предложил я.

– А это важно?

– Чрезвычайно важно, – подтвердил я. – В его машине находится одна штучка, но сам Блэр об этом не знает.

– А что, неплохая идея, – согласился Хендерсон. – Пусть Блэр заливает кровью чехлы в своей собственной машине. – Он протянул мне руку. – Счастливо оставаться, мистер Холман. Будете в Сан-Диего, обязательно заходите, в любое время. Вы меня поняли?

– Конечно, – пообещал я.

– Может быть, после сегодняшнего Лотти хоть немножко образумится, – выразил он надежду. – Она у меня всегда была маленькой своенравной негодницей.

– Может быть, – согласился я.

– Что касается этого старого извращенца, – продолжал он, – то я слегка полоснул его ножичком именно в том месте, где это принесет ему больше всего пользы. Впрочем, сами понимаете, это не смертельно. Но все-таки, думаю, будет лучше, если после нашего ухода та, вторая, девчушка вызовет к нему доктора.

– Я ей передам, – пообещал я.

– Вряд ли он станет болтать о событиях и обстоятельствах сегодняшнего вечера, – сказал Хендерсон. – Но на всякий случай все же скажите ей, пусть передаст этой гниде, что если он только вздумает распустить язык, то я вернусь. – Он зловеще усмехнулся. – Ну вот и все как будто?

– Да, – согласился я.

– И все-таки вы меня заинтриговали, – признался он. – Скажите, что такое спрятано у Расса в машине, о чем он сам не знает?

– Двуствольный обрез в багажнике, – ответил я.

Он понимающе кивнул:

– Вы хотите, чтобы на нем появились отпечатки?

– Это было бы просто замечательно!

– Нет ничего проще. – Хендерсон перевел взгляд на другого парня, приехавшего с ними, все еще стоявшего рядом с пистолетом наготове. – Что ж, Эрл, думаю, нам пора. Ты вместе с моей девочкой сядешь в нашу машину, а мы с Чаком поедем в машине Блэра. Ясно?

Молодой человек молча кивнул и быстро ушел в дом. Хендерсон вздохнул, пожав плечами.

– Очень вам благодарен, Холман, – сказал он. – Я навел о вас справки у Карсона в Сан-Диего, и он заверил меня, что с вами можно иметь дело. И это действительно так. Так что не забудьте, теперь, как только окажетесь в Сан-Диего, обязательно загляните ко мне, не стесняйтесь. Договорились?

– Хорошо, – пообещал я.

Он дружески хлопнул меня по плечу, отчего я едва не сел на пол, а затем развернулся и тоже скрылся в доме. Я же подобрал с пола свой пистолет и сунул его обратно в кобуру, после чего дождался, когда с улицы донесутся звуки заведенных моторов. Паула сидела в гостиной, уронив руки на колени и уставившись куда-то в пустоту.

– Я знаю, что он сделал с Джерри, – проговорила она каким-то бесцветным голосом. – И тебе вовсе не обязательно рассказывать мне об этом.

– А тебе лучше вызвать доктора, – посоветовал я.

– Всему свое время, – вздохнула она. – Если бы кто-нибудь всадил ему нож в яйца лет двадцать назад, то теперь все было бы намного проще!

– Хочешь, я сам позвоню доктору? – осторожно спросил я.

– Нет! – Она решительно замотала головой. – Я позвоню сама. А ты уходи отсюда, Рик Холман, и больше никогда не возвращайся!

– Может быть, все-таки я могу для тебя что-нибудь сделать?

– О Боже! – Она подняла на меня глаза, и ее лицо исказила злобная гримаса. – Тебе не кажется, что ты и так уже достаточно сделал для меня?

Вечером следующего дня в выпуске новостей прошло интересующее меня сообщение. Труп Расса Блэра был найден в его собственной машине где-то за городом, среди холмов. Блэр застрелился, и экспертиза установила, что двуствольный обрез, обнаруженный в багажнике его автомобиля, и является тем оружием, из которого был застрелен недавно в Бель-Эйре частный детектив Майк Роулинс. И так далее. Я выключил радио и целиком сосредоточился на перемешивании зеленого салата. Утром того же дня, через пять минут после открытия банка, я обналичил чек Блэра и пребывал в до того умиротворенном настроении, что, пожалуй, даже не отказался бы послать цветы ему на похороны.

Примерно полчаса спустя зазвонил телефон, и в голове у меня промелькнула мысль, что если это звонит Салли Морган, чтобы отменить наше свидание, то я наложу на себя руки. Но, к счастью, это была не Салли Морган.

– В новостях говорили, что застрелился некий Блэр, – сказал доктор Слейтер. – Ты слышал об этом?

– Слышал, – признался я.

– У него в багажнике нашли обрез, – продолжал Слейтер. – Тот самый, из которого убили Роулинса в Бель-Эйре.

– Правда? – искренне удивился я.

– Непонятно только, как он попал туда, – задумчиво сказал доктор. – То бишь в машину к Блэру.

– Да, тут определенно есть над чем призадуматься, – согласился я.

– Ну, Холман, ты и хитрец! – Он усмехнулся. – И вообще, оставь в покое мой медперсонал!

– А ты почаще приглашай меня в гости, – посоветовал я. – И тогда я буду звать тебя к себе.

– Надеюсь, ты не веришь всему этому бреду, что болтают о якобы устраиваемых мною дурацких вечеринках, лишь потому, что это отдаленно похоже на правду, а? – поинтересовался он.

– Как дела у Линди? – задал я встречный вопрос.

– Просто замечательно, – ответил Слейтер. – Я пересказал ей содержание последнего выпуска новостей. И похоже, она осталась очень довольна. Вот я и подумал, что тебе, пожалуй, тоже будет небезынтересно узнать об этом.

– Что ж, док, спасибо за звонок, – сказал я. – А что, в телефоне у тебя тоже стоит «жучок»?

– Я поступил гораздо дальновидней, – радостно объявил он. – Я снабдил «жучками» и скрытыми телекамерами всех своих медсестер. И поэтому не сомневаюсь, что шоу, которое мне предстоит увидеть сегодня вечером, даст сто очков вперед любому телеканалу!

Когда я положил трубку, он все еще хихикал. Минут через десять в прихожей раздался звонок, и я так поспешно распахнул дверь, что она едва не сорвалась с петель.

– Добрый вечер, – объявила с порога пышногрудая златовласка. – Вы должны делать все, что прописал доктор. – Она лениво улыбнулась. – Или вы запамятовали, что он назначил вам именно меня?

Она прошла мимо в гостиную и бросила на пол объемистую сумку.

– Что ж, у вас очень мило! – сказала гостья.

– Кампари с содовой и со льдом сейчас прибудет, – пообещал я.

– Не нужно торопить события, Рик, – ответила она. – У нас впереди еще сегодняшний вечер, а также весь завтрашний день и еще ночь.

Мы поужинали вместе. Она воздала должное приготовленным мною отбивным с зеленым салатом. Я открыл бутылку хорошего вина и сам же ее и выпил, в то время как моя гостья отдавала предпочтение кампари с содовой, щедро бросая себе в бокал кубики льда. Затем мы снова вернулись в гостиную. Затянувшаяся беседа уже как будто подходила к своему логическому завершению, когда она вдруг бросила встревоженный взгляд на часы.

– С ума сойти, как быстро летит время, – воскликнула она. – Мне уже давно пора быть на работе.

– На работе? – переспросил я упавшим голосом, и внутри у меня все оборвалось.

– На работе, – подтвердила она. – Мне нужно пойти и срочно переодеться.

Схватив свою сумку, она устремилась в спальню. Мне показалось, что она либо сошла с ума – это плохо! – или же просто утратила способность ориентироваться – а это хорошо! Минут через пять она вернулась, одетая в свой симпатичный голубой халатик.

– У меня нет времени на пустую болтовню с пациентами, – строго объявила она. – Раздевайтесь.

– Раздеваться? – пробормотал я.

– Да, и побыстрее!

Я в точности выполнил ее приказание. А когда наконец снял и трусы, она одобрительно хмыкнула и схватила меня за член.

– Все очень запущено, – объявила она. – Скажите на милость, что можно делать с этой штуковиной, пока она в таком вот состоянии?

Голубой халатик спереди застегивался на пуговицы. Я начал расстегивать их одну за другой. Наполовину распахнув халат, я обнаружил, что на ней нет бюстгальтера. У нее была прекрасная, мягкая грудь с твердыми нежно-розовыми сосками. Еще три пуговицы – и халат соскользнул вниз, падая на пол, к ее ногам. Трусиков на ней тоже не было, а треугольник между бедер был покрыт мягкими ярко-рыжими волосиками. Я нежно погладил его, и ее хватка стала крепче.

– Медсестры не должны выставлять напоказ свои чувства, – сказала она, – но прошу тебя, не останавливайся!

Я подхватил ее на руки и понес в спальню, где бросил на кровать, лег рядом, взял в руку правую грудь и начал целовать упругий сосок. Она одобрительно застонала, протянула руку вниз и снова взяла мой напряженный член.

– Терпеть не могу заниматься этим второпях, – проговорила она, задыхаясь. – Но сейчас я очень спешу, Рик!

Я лег на нее, и она широко развела ноги, рукой направляя мой член в теплое, истомившееся ожиданием лоно. И тут я понял, что мне тоже некогда. Примерно через три минуты мы одновременно достигли бурного оргазма, и она вскрикнула от восторга.

Пять минут спустя мы уже лежали рядом, а я все еще никак не мог отдышаться.

– Он не хочет вставать, – сказала она, проводя указательным пальцем по моему поникшему члену. – Ты знаешь об этом, Рик?

– Ему нужно немного времени, чтобы снова дойти до нужной кондиции, – объяснил я.

– Что за глупости! – фыркнула она. – Я могу сделать это лучше и гораздо быстрее. – Ее голова скользнула вниз по моей груди и животу, оставляя после себя прочерченную кончиком языка дорожку приятного тепла. – В конце концов, – заметила она как бы между прочим, – ведь для этого и существуют на свете медсестры, верно?

А немного погодя, уже не помня себя от исступления, я все-таки понял, для чего именно нужны медсестры!

Звездой помеченный любовник
( Пер. с англ. Л. B. Романова)

Глава 1

– Последние два года, мистер Холман, я провела в настоящем аду, – поведала она мягким голосом. – А теперь только начинаю карабкаться на поверхность.

Ее глубокие голубые глаза безмятежно взирали на меня. Аманда Уэринг была потрясающе красива. Длинные светлые волосы ниспадали до плеч, как тончайшая шелковая вуаль, а крупный рот говорил о страстности и уязвимости. Черная шелковая блузка плотно облегала высокую грудь, а брюки – крутые бедра. Ад не оставил на ней никаких внешних следов.

– Я принимала наркотики, чтобы приободриться днем, и успокоительные таблетки, чтобы заснуть ночью, – продолжала она. – Некоторое время я думала, что секс поможет мне решить мои проблемы, и спала с каждым встречным. Многих я даже не запомнила.

Как я знал, она сделала фантастическую карьеру, подобную полету кометы в ночном небе, именно в то время, когда большинство голливудских кинозвезд приближались к закату. Потом вдруг Аманда Уэринг исчезла из виду, не потрудившись даже завершить съемки в последнем фильме. Вышедшая же на экраны предпоследняя картина с ее участием не сделала кассовых сборов, после чего все потеряли интерес к этой актрисе.

– В сущности, я была обречена на неудачу, – продолжала Аманда, словно прочитав мои мысли. – Казалось, моей карьере вот-вот придет конец. Но тут Дейл поместил меня в частную больницу санаторного типа, и на какое-то время я стала там трудной, хотя и знаменитой пациенткой.

– Можете не рассказывать мне обо всем этом, – остановил я ее.

– Пожалуй, готова согласиться с вами, мистер Холман. – На лице ее мелькнула улыбка. – Я познакомилась с вашим клиентом до того, как вы приняли мое предложение.

– Но теперь вы здоровы?

– Да, вполне. – Она чуть замялась. – Во всяком случае, мне кажется, что это так. Было бы просто великолепно, если бы они оставили меня в покое.

– Они?

– Ну, те неизвестные, что начали преследовать меня, – пояснила она дрогнувшим голосом. – Боюсь, они не оставят меня в покое, пока я снова не окажусь в дурдоме.

– Неужели? – удивился я.

– Знаю, что мои слова звучат так странно, – она чуть пожала плечами, – будто я еще не в себе.

– Если вы понимаете, в чем состоит суть дела, уже хорошо.

– Но мне неизвестны эти люди, и я понятия не имею, зачем они это делают. Поэтому и прошу вас о помощи, мистер Холман.

– А что, если я выясню, что все это плод вашего воображения?

– Тогда я соглашусь с вами. – Аманда Уэринг натянуто улыбнулась. – Это убедит меня.

– Ладно, договорились, – сказал я.

– Я готова вам заплатить, – быстро добавила она. – У меня остались еще кое-какие деньги.

– Прекрасно, – отозвался я. – В чем конкретно выражается их преследование?

– Примерно месяц назад, выйдя из лечебницы, я въехала в эту квартиру. Моя семейная жизнь с Дейлом закончилась, и я не виню его за это. Мне, чтобы продолжить карьеру, к чему я и стремлюсь, придется приложить огромные усилия. Но тут уж ничего не поделаешь, понимаете?

– Ясное дело.

– И тут начались телефонные звонки, неизвестные голоса что-то нашептывали мне. Я получила пару писем с обвинениями в невероятной сексуальной извращенности и в садистской жестокости.

– У вас сохранились эти письма? – спросил я.

– Нет. – Она покачала головой. – Я сожгла их. Эти грязные пасквили вызывали у меня омерзение.

– Если получите еще, не сжигайте.

– Ладно.

– А о чем именно говорили те голоса по телефону?

– Одно и то же: что я-де недостаточно наказала себя сама и они накажут меня как следует.

– Каким образом?

Она передернулась:

– Не стану вдаваться в подробности, но они угрожали свести меня с ума, а потом прикончить.

– Что-нибудь еще?

– С неделю назад, – продолжала она, – я вышла из квартиры и заперла дверь на ключ, а когда вернулась, дверь оказалась отпертой. Не прошло и пяти минут, как раздался телефонный звонок, и незнакомый голос заявил, что мне просто решили показать, насколько легко добраться до меня, если понадобится. Я поставила еще два замка на дверь, но успокоиться не могу.

– И вы не знаете, кто это сделал и зачем?

– Нет, – решительно ответила Аманда.

– Кажется, года два назад вы считались одной из самых знаменитых кинозвезд, – заметил я. – Потом поползли слухи о неприятностях, и съемки последнего фильма с вашим участием так и не были закончены. Что произошло?

– Я вышла замуж за Дейла Фореста. К этому моменту его известность намного превосходила мою. Потом ситуация изменилась, и Дейлу это не понравилось. Он пытался самоутвердиться за мой счет, унижая меня. На студии я считалась знаменитой кинозвездой, а дома наши роли менялись. Он постоянно третировал меня, оскорбляя в присутствии наших друзей. При каждой возможности ставил меня в неловкое положение, убеждая окружающих, что я говорю о них за глаза гадости. Это было заведомой ложью.

– Почему же вы не ушли от него, не подали на развод?

– Конечно, мне следовало поступить так, как только это началось. – Голос ее дрогнул. – Но, считая, что все еще люблю его, я смалодушничала. А потом он достал меня, начав подрывать мою веру в себя и свои возможности. Сомнения в себе отразились на моей работе. Потом последовал провал с кассовыми сборами моего фильма. И это стало последней каплей. Меня потянуло к наркотикам, я начала все быстрее падать на дно и, не успев опомниться, оказалась в психолечебнице.

– По-вашему, во всем этом виноват Дейл?

– Нет. Он, разумеется, осуществил задуманное – погубил мою карьеру, после чего потерял ко мне интерес. Дейл добился развода, продолжает работать, ведет жизнь полную удовольствий, думает только о себе.

– Может, вас преследует кто-то, связанный с вами по работе? – предположил я. – Например, тот, кто понес убытки, или тот, чья репутация пострадала из-за съемок ваших последних фильмов?

– Едва ли. Режиссер этих двух фильмов Сэм Айкман остался моим другом, считает, что я смогу вернуться в кино, и готов помочь мне в этом.

– Через сколько времени после ухода с киносъемок вы оказались в психолечебнице?

– Через полгода.

– Значит, вы принимали наркотики и внезапно решили, что секс может решить ваши проблемы, – заметил я. – А что, если это люди, с которыми вы тогда общались?

– Вы о тех, с кем я переспала? – Аманда криво усмехнулась. – Послушайте, мистер Холман, я даже не запомнила большинства из них.

– Но хорошо помните полугодовой период?

– Нет, словно в тумане. Главный врач психолечебницы – доктор Меррилл, неплохой мужик, сказал, что у меня это вытеснилось.

– Где вы были в начале того периода?

– На натурных съемках фильма, в Лондоне. Почувствовав, что больше не могу сниматься, я вернулась в Лос-Анджелес. К тому моменту там появился и Дейл, желавший позлорадствовать по поводу моего полного провала. Я терпела это около недели, потом убежала прочь от него, сознавая, что если останусь, то либо убью его, либо покончу с собой. – Она ненадолго задумалась, потом продолжала: – Пожалуй, я удрала от него недостаточно далеко. Остановилась у своей приятельницы Мариан Бирнс, и она сделала все возможное, чтобы помочь мне, но, пожалуй, тогда я была уже безнадежна, поэтому и не задержалась у нее. Все, что случилось до тех пор, как я попала в психолечебницу, вспоминается мне словно в тумане. Что-то неясное и мерзкое! – Она опять передернулась. – Иногда я просыпалась среди ночи, обливаясь потом. Был какой-то мужчина, но не помню ни его лица, ни имени. В жалкой комнатушке он мычал как бык, а я повторяла под ним автоматические бессмысленные движения. – Лицо Аманды омрачилось. – Я не слишком приятная особа, мистер Холман, вы, вероятно, уже догадались об этом?

– Может, именно в тот период произошло что-то еще? – настаивал я.

– Вы напоминаете мне доктора Меррилла! – воскликнула она. – Считаете, будто что-то еще более темное скрывается в тайниках моей памяти и я отказываюсь вспомнить это. – Она отрывисто засмеялась. – Неужели вы полагаете, что я не пыталась?

– Могу сделать для вас только одно – покопаться в событиях тех шести месяцев. Допускаю, что это будет медленная, кропотливая работа, и мои услуги обойдутся вам дорого. Не исключено, что все это не принесет результатов.

– Что ж, если вы попытаетесь докопаться до истины, я постараюсь сохранить рассудок, несмотря на телефонные звонки и подметные письма.

– Но речь идет и о ваших деньгах, – заметил я.

Аманда оценивающе взглянула на меня:

– А вы тертый калач, мистер Холман.

– Если вам нужно сочувствие, вернитесь в психолечебницу, – посоветовал я.

– Пожалуй, вы правы. Так о какой же сумме идет речь?

– Если в течение ближайшей недели я ничего не найду, то брошу расследование. Так что предлагаю вам набраться терпения и подождать результатов.

– Вы хоть и тертый калач, но слишком доверчивы. – Она усмехнулась. – А вдруг за эту неделю я снова свихнусь? Ведь тогда вы ничего не получите за свой труд.

– Что ж, я готов рискнуть и положиться на ваш здравый смысл, мисс Уэринг.

– У вас есть определенный план действий?

– Дайте мне адреса тех, о ком вы упоминали, – попросил я, – и сами напишите их.

– Хорошо. – Аманда замялась. – Вы поговорите с Дейлом?

– Я поговорю со всеми.

– Вы расскажете ему о том, что сейчас происходит со мной?

– Это вас беспокоит?

Она прикусила губу:

– Да, но, по-моему, вам следует сделать лишь то, что вы считаете необходимым.

– Это касается и всего прочего, верно? – уточнил я.

Аманда села за стол и начала писать, а я подошел к окну и выглянул на улицу. Вид открывался не слишком привлекательный, однако все лучше, чем смотреть на нее. В Аманде нарастала напряженность, и мне не хотелось усугублять ее.

– Вот здесь все записано. – Она протянула мне листок. – Впрочем, вполне возможно, кто-то из них переехал за это время.

– Надеюсь, они сообщили свои новые адреса. – Я вложил свернутый листок в бумажник. – Если появится что-то интересное, я свяжусь с вами.

– Спасибо. – Ее голубые глаза опять изучающе смотрели на меня. – Признаюсь, мистер Холман, что несколько разочарована. Ведь вы довольно известный детектив, не так ли?

– Не слишком, – скромно возразил я.

– Я думала, что вы лихо беретесь за дело, особенно с пистолетом под мышкой. Пообещайте мне, что мои тревоги закончились. Тогда можете обнять меня и крепко расцеловать… но, конечно, и нежно… а потом можете сбить с ног и отнести в свою спальню. Но по вашему поведению непонятно, за кого вы меня принимаете. Может, за продавщицу из аптеки, страдающую маниакальными галлюцинациями?

– Разговор привычный, – отозвался я. – Но сомневаюсь, что фильмы все еще продолжают делать в такой манере.

– Может, вам не по душе сама мысль об этом? Нечистоплотное занятие и все прочее? – задиристо спросила она. – Разрешите сказать вам, мистер Холман, что порок все покрывает. Хотите доказательство?

Она быстро расстегнула блузку и сбросила ее, обнажившись до талии. Ее кожа блестела, а маленькие коралловые соски на упругих грудях выглядели особенно уязвимыми.

– Мне снять трусики или вы предпочтете содрать их с меня, мистер Холман?

– Раз уж мы зашли так далеко, почему бы вам не называть меня просто Рик? – предложил я.

Внезапно ее губы задрожали, и она беззвучно заплакала. Когда по лицу Аманды покатились слезы, она показалась мне самой одинокой женщиной во всем этом проклятом и несчастном мире. Отвернувшись от меня, Аманда надела блузку. Я стоял как дурак, растерявшись и не зная, что делать. Когда она снова повернулась ко мне, ее пальчики все еще возились с пуговичками блузки.

– Простите меня за эту выходку, Рик. – Она печально улыбнулась. – Не спрашивайте, почему я так поступила. Мне и самой это непонятно.

– Не важно, – успокоил я ее. – Забудем об этом.

– Все тот же рефлекс, – продолжала Аманда. – Когда возникают сомнения, – пускай в ход секс. Мне казалось, что я уже преодолела это, но, видимо, нет.

– Это моя вина, – пошутил я. – Не могу удержаться и пускаю в ход свои чары.

– А это уже что-то. – Аманда через силу улыбнулась. – Значит, тертый калач наделен чувством юмора.