Текст книги "Обрушившая мир (СИ)"

Автор книги: Каролина Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 5. Демоны не летают

Архангел – отсюда не разглядеть его лица, но знакомый доспех мне подсказывает, что по душу демона явился сам Уриил, – выхватывает сияющий меч, и ничего хорошего сей жест не предвещает. Даже мне больно смотреть на излучающий свет клинок, а Амаимон с Ишим так вообще закрывают глаза. Их я едва успеваю оттолкнуть в сторону, прежде чем архангел обрушивает на нас меч. Земля идет трещинами в том месте, где пару секунд до этого мы стояли, Амаимон ругается, Ройс, кажется, тоже, а Ишим, наивно полагая, что это ее спасет, выхватывает из ножен кинжал.

Я понимаю, что мы отнюдь не в выигрышном положении: низший демон и дух ничего противопоставить Уриилу не смогут, а адский полководец еще не пришёл в себя после падения. Выходит, спасать жизни опять придется мне, но я, увидев мощь этого архангела, начинаю как-то сомневаться в своих силах. Давно я не сражалась с ангелами в небе, но внутри от предвкушения что-то дрожит, пьянит.

Не тратя времени, я отрываюсь от земли, и тут же приходится упасть на одно крыло, уворачиваясь от архангела. Обманным рывком ухожу в сторону, сама прогадывая его движения и стиль атаки. Он использует не классические небесные стойки, да и крыльями машет слишком небрежно, и все это в который раз наталкивает на мысль, что архангелы проходят дополнительную подготовку. Я была рядовым, и ничего подобного не видела, а Варахиила, другого архангела, когда-то победила лишь из-за везения. Впрочем, сумела это красиво представить и прослыть одной из лучших наемников.

Пора, блядь, оправдывать репутацию!

Уриил снисходительно улыбается, когда я пытаюсь отвлечь его от друзей в надежде, что Амаимон догадается помочь. Но демон медлит, а я не перехожу в атаку, сосредоточившись исключительно на защите. Клинок Света сталкивается с моим, вызывая дрожь по всему телу, но мой меч выдерживает удар и не ломается. Стараясь не думать, насколько его так хватит, я опять ныряю вниз. Архангел практически смеется над тщетными уловками.

Мы обмениваемся еще несколькими ударами, а свое падение от толчка в грудь я успешно маскирую под пируэт. Уриил пикирует на меня сверху, и я выставляю меч вперед. Его клинок задевает бок; я проваливаюсь на полметра вниз от внезапной вспышки боли. У архангела на руке маленькая царапина.

Смертоносный меч прошивает воздух в паре сантиметров от моей шеи, я делаю неуклюжий выпад. Разумеется, подготовка у Уриила лучше, физически он сильнее, но я не собираюсь сдаваться, вновь и вновь стремительно налетая на него, пытаясь пробить защиту. Архангелу это быстро надоедает.

Бросает меня и устремляется к земле. Я оглядываюсь, ища его цель, и в ужасе застываю. Ишим пытается заслонить Ройса, ведь дух безоружен, а Уриил нацелил меч прямо на побледневшую демоницу. Страшно выругавшись на енохианском, я падаю на архангела сверху, вцепляясь в перья дикой кошкой. Его немного заносит, но крыльев у него четыре, и он только замедляется, пытаясь стряхнуть меня, как надоедливое насекомое.

Мой меч летит вниз, вонзаясь в асфальт прямо перед Амаимоном. Он несмело берется за рукоять, и, к счастью, мое оружие не обладает привычкой бросаться на каждого чужака. Я повисаю на архангеле, пытаясь ударом ноги выбить светящийся меч, но Уриил держит его крепко.

Архангел сосредоточенно молчит все время схватки, я шиплю и рычу, как озлобленный демон. Понимая, что я осталась без оружия, он намеревается сначала прирезать меня, а после вернуться к Ишим. Я зависаю в воздухе, наивно думая, что все обойдется.

Уриила с курса сбивает закрутившаяся штопором огненная магия, он пролетает мимо, едва задев мое плечо. Зажимая мокрую рану ладонью, я вслепую шарю рукой по поясу, но не нахожу кинжала. Блядство.

Амаимон что-то кричит и жестикулирует, что должно означать, что Уриила надо сдернуть вниз, где он помог бы с ним расправиться. Я знаю, что ангелу можно подрезать сухожилия на крыльях, из-за чего он больше не сможет летать, но под рукой у меня нет оружия, да и бездумно подставляться под меч Света я не хочу. Жаль, что даже Высшие демоны бескрылы и от Амаимона помощи не дождешься.

Я решаюсь на самую сумасшедшую атаку в моей жизни, но отчетливо вижу нож на поясе Уриила, который могла бы достать. Зря я бросила меч, но с ним в руках не смогла бы оттащить архангела от Ишим. Выставляю вперед остро заточенные ногти, целясь в глаза пернатого. Он широким ударом отмахивается, тем не менее, я врезаюсь в архангела, заламываю ему руку с мечом и стремительно отбираю нож, к которому он тянется второй рукой. Отбив им меч, я ускользаю за спину Уриила, уворачиваюсь от хлестких перьев, при этом все же получая несколько порезов на лице и руках, но рассекаю сухожилия крыльев, а из одного крыла удачно выдираю клок маховых перьев. Архангел кричит как обычный пернатый, и я с наслаждением понимаю, что убивать их довольно легко.

Теряя перья, он падает вниз, где уже поджидает Амаимон. Все равно даже бескрылый Уриил довольно опасен, потому я тоже приземляюсь и складываю крылья, мешающие здесь. Пинком Амаимон отбрасывает в сторону оружие архангела, и, приказав Ишим держать Уриила, хватается за мой меч. Он слишком легкий для демона, и Амаимон неопределенно хмыкает, взвешивая его в руке, но взмахивает им, рассекая вены Уриила, и для надежности ранит в живот. Золотая кровь пачкает асфальт, а я, зачарованная, смотрю на нее.

У меня же тоже такая была, а я никогда не думала, почему она после проклятия потемнела, став вишневого цвета. Архангел, скованный печатью Амаимона, хрипит на земле передо мной, потрепанный и сверженный, а я о таких глупостях думаю. И все же интересно. Я перевожу взгляд на испачканную ладонь, которой я касалась плеча, но она бордовая. Не черная, как у демонов, не золотая, как у ангелов, даже не красная, как у людей.

Я вытираю руку о штаны. Что ж я за существо такое?

– Почему? – раздается голос Уриила. Не хриплый, как у нормального умирающего, а, как обычно, чистый и звонкий. – Ты не должна летать. Демоны не летают.

– Ты за кого меня принимаешь, уебок? – рычу я.

Архангел смеется, пачкая золотом губы.

– Так кто же ты тогда? Не ангел, это точно, да и на Падшую ты походишь лишь обликом.

Я беру его слова на заметку, но ничего не отвечаю, стою, смотря на небо. Среди темных туч проглядывает алая пелена, значит, там уже знают об умирающем. Не хочется встречаться с новым отрядом пернатых.

– Почему ты защищаешь этого демона?

Оборачиваясь к Ишим, я вижу сосредоточенное лицо и недетские глаза. Она холодно разглядывает архангела, но в глубине я ощущаю страх. И благодарность мне за то, что я не отвечаю Уриилу.

Я ее почти потеряла однажды, но знать об этом архангелу не нужно, и я не стремлюсь открывать ему душу. Мой демон, хочу и защищаю. Звучит это немного собственнически, и я рада, что Ишим не может читать чужие мысли.

– За него мстить придут? – беспокоится Ройс. – Наверное, лучше уйти.

Амаимон кивает и предлагает нам свою квартиру. Усмехнувшись, я отнимаю у демона свой меч, а у Ишим мобильник. Оставлять Уриила нельзя, да и Люцифер будет рад хоть какому-нибудь пленному, из которого можно вытянуть что-то о планах Рая. Если архангел не помрет, пока Антихрист на звонки не отвечает, конечно. Еще не остывшая после драки, я быстро раздражаюсь, готовая придушить Самаэля.

– Что опять? – зло спрашивает он. На фоне я слышу чьи-то крики. – Я бы лучше сам пошел, а то ты звонишь каждые пять минут.

– Полудохлый архангел интересует?

Антихрист определенно чем-то давится и долго и со вкусом кашляет.

– Ни минуты спокойно не можете… Амаимон жив?

– Весьма. Все в порядке, кроме, собственно, Уриила. Так что, добивать или ты его заберешь? – Меня трясет от нездорового смеха.

Самаэль думает недолго. Архангел в плену – это большая удача. Эти сукины дети чаще всего безмятежно царствуют в своем заоблачном городе, не выбираясь из него, и нам выпала большая удача, если так подумать. Так что от моего предложения Самаэль не отказывается и обещает непременно прислать кого-нибудь из своих за пленником. Я обрываю звонок и протягиваю телефон Ишим.

– Давайте ко мне, – устало говорит Амаимон. – Поговорить надо.

Я киваю, Ройс соглашается. Ишим неотрывно следит за Уриилом, словно в страхе, что он вот-вот вскочит и нападет с новой ярость. Нет, слишком слаб он, чтобы двигаться или говорить, только грозно сверлит меня взглядом.

– Бестолочь, – беззлобно улыбаюсь я, трепля Ишимку по волосам и чуть не укалывая ладонь об рожки. – Все нормально, идем.

Это Ишим будто бы немного успокаивает, и она облегченно вздыхает, отрывая взгляд от архангела. Я прикидываю, сколько времени нужно нашим, чтобы добраться сюда. На улице оставаться слишком опасно: город принадлежит ангелам, и они могли выставить патрули. Но, с пробитым боком, накрытый наскоро сплетенным заклинанием от адского Короля, Уриил не сможет никуда уползти.

Амаимону надоедает ждать, и он щелкает пальцами, перенося нас в свои апартаменты. Немного ошарашенная внезапным переходом, я оглядываюсь по сторонам. Несомненно, это квартира демона: просторная, дорогая, обставленная в темных тонах, еще это большое окно, сейчас разбитое, открывает прекрасный вид на сияющий город. Но по комнатам как ураган прошелся: все изломано и разбито, перевернуто, ободрано, на полу большая хрустальная люстра, а пятна демонской крови на полу показывают, что Амаимону пришлось нелегко. Но никаких серьезных ран я у него не вижу: залечил уже.

Адский полководец с сожалением разглядывает оставшееся от минибара, Ройс заинтересованно вертится рядом с дорогим алкоголем. Дух все равно пить не может, вспоминаю я, так что пусть хоть посмотрит, не жалко. Я сажусь на сравнительно целый кожаный диванчик рядом с Ишим и терпеливо жду, пока Амаимон разливает шотландский виски. Попробовав, я с наслаждением откидываюсь назад. Да, куда уж мне с моим дешевым пойлом. Посомневавшись и увидев, что ни со мной, ни с демоном ничего страшного не произошло, Ишим тоже решает взять свою рюмку, бросив извиняющийся взгляд на Ройса.

– Я должен поблагодарить вас за спасение моей жизни, верно? – фальшиво улыбается Амаимон. – Теперь понимаю Люцифера: ты, Кара, и правда многого стоишь.

Я киваю в ответ на лесть, зная, что надо показать демону, будто я на его стороне. Вряд ли он всерьез благодарил меня – сам бы мог справиться с архангелом, если бы повезло, – но я могла бы упомянуть при Сатане, что решающий удар нанес именно он, и Амаимону простили бы многое. А уж прощать там есть что, я уверена.

– Предлагаю сделку.

Рассмеявшись, Амаимон кивает. Ройс убито качает головой, шепча себе под нос что-то вроде: «Жаль, неплохой мужик был», видимо, ожидая, что больше минуты полководец уже не проживет. Но мне после схватки не хочется меч доставать.

– Сделка… А ведь прав Уриил – замашки у тебя демонские. – Я зло щурюсь в ответ. – Так что там за сделка?

– Мы спасли твою жизнь, и ты теперь вернешься в Ад. Это серьезный долг, Амаимон.

Задумавшийся Амаимон молчит, и я его в какой-то степени понимаю. За побег из Ада можно получить неслабое наказание, но Люцифер его не убьет: ценный кадр и все такое. А вот ангелы легко уничтожат зло, при этом радостно и всепрощающе улыбаясь.

– Почему ебаные светлые на тебя вообще накинулись?

Все же я могу понять отряд довольно сильных воинов, но целый архангел – это даже для Короля Ада слишком. То есть бить собирались наверняка и без шансов на спасение. Чем же Амаимон так светоносным насолил?

– Долгая история, – не торопится рассказывать демон, но нам троим интересно, и отступать мы не намерены. – В общем, дело в человеке с необычайно сильным даром провидения.

– Женщина? – Ройс угадывает, и Амаимон соглашается.

– Она продала мне душу некоторое время назад, а я увидел ее дар. И ведь продала за какую-то ерунду – брат умирал, что ли…

Ишим ерзает на диване: ей это вовсе не кажется ерундой, но она дальновидно не открывает рот. Я дергаю ее за рукав, чтобы не привлекала внимания, и демоница тихо шипит на меня. Ну ничего себе…

– Значит, в итоге вы переспали, и она тебе не надоела? – уточняет Ройс. – Я не думал, что демоны могут любить.

– Да какая там любовь… Просто привязанность, необходимость поговорить с человеком. А потом она полетела в отпуск куда-то в Европу и упала там с крыши во время какого-то блядского экстремального восхождения, пока я не видел. Говорят, несчастный случай, а я ничем не мог помочь.

Я киваю. У него ведь нет крыльев, как у большинства остальных демонов. К своим я привыкла относиться как к чему-то обыденному и привычному, ведь никогда их не лишалась. Странно думать, что остальные вокруг не могут взлететь, когда для меня это легче, чем дышать.

– И поэтому вы ушли из Преисподней? – робко спрашивает Ишим.

– Хотел разобраться, что там произошло, но ничего не нашел. Наверное, правда несчастный случай. Люди ведь… довольно хрупкие и очень неудачливые существа.

Ройс то ли оскорбленно, то ли соглашаясь, вздыхает. Амаимон же не выглядит лжецом, и я готова поверить в его историю, которая не нова для Ада. Смертные для демонов – не более чем интересные игрушки, но бывают и исключения из правил, тянущие на сюжет для какого-нибудь остросюжетного любовного романа. Мне не хочется расспрашивать еще больше, потому что это явно причиняет Амаимону сильную боль; была девушка ему любовницей или понимающим другом, это уже не так важно. Все равно ее не вернуть.

– Теперь ты пойдешь в Ад? – Невольно я возвращаюсь мыслями к заданию. – Раз ничего не можешь сделать, а Небеса посылают лучших бойцов.

– Я мог бы платить тебе за охрану.

Презрительно усмехаюсь:

– Я не продаюсь, Амаимон. Запомни это получше.

Он не спорит – молча вытаскивает сигареты и курит. Я взмахом ладони отгоняю от себя дым, встаю. Я смогла заинтересовать его, и теперь Амаимона волнует множество вопросов: об ангелах, Падших и не очень, о демонах и Апокалипсисе. Вряд ли слухи о нем прошли мимо, и он знает, что Люцифер собирает войска, и ему нужен кто-то, кто может вести их.

Он вернется, я чувствую. Иногда всем нам нужен небольшой отпуск, но конец Света – это интересней, чем Лос-Анджелес. Хотя что-то схожее в этих двух понятиях все же есть.

– А как девушку звали? – спрашивает Ройс. – Я могу поискать ее среди духов.

– Эделия Мелтон. Вряд ли ты ее найдешь.

– Он постарается, – обещаю я. – До встречи в Аду.

Амаимон понимающе кривится, ведь фраза звучит как обычная угроза, а не дружеское пожелание, которым является. Игнорируя существование двери, я хватаю не успевших попрощаться Ройса и Ишим и взмахиваю крыльями. Спустя секунду они уже под окном, на земле, откуда забрали архангела. О битве напоминают только замазанные пятна крови на асфальте.

– Домой? – спрашивает Ишим.

Я не против.

***

Дома пахнет серой, кровью, похлебкой из какой-то дряни и безнадежностью. Не знаю, как она вообще ощущается обонянием, но без этого слова определение не было бы полным. Безнадежность – это как болезнь, передающаяся от демона к демону, и от нее несет чем-то гнилостным. Я втягиваю стоячий воздух и ежусь не от холода, но от понимания, что болезнь такими темпами и до меня однажды доползет.

Не знаю, как оказалась на передовой, – не была тут с тех пор, как отказалась сражаться. А ровным счетом ничего и не изменилось, смешно даже.

– Сражаться? – Рахаб с пониманием косится на меня, пока я, не щадя глаз, гляжу на противоположный лагерь ангелов.

– Ага, сражаться. С собой.

Демоница – командир восьмого отряда – смеется, срываясь на кашель. Не делая никаких замечаний, я слежу за тем, как она пытается незаметно вытереть окровавленные губы, содрогаясь всем телом, будто выплевывая легкие.

Адский песок здесь забивает глотку, и оттого у каждого воина голос рано или поздно ломается. Рахаб уже вся в этом песке, сама стала им – столько своей крови в него пролила, но упрямо не хочет уходить с передовой. Помня, что сама такой же была когда-то давно, я не спорю.

Она не уйдет, пока мы не победим. Если бы не Апокалипсис, Рахаб бы похоронили тут через пару столетий, как многих таких же демонов. Отпускать ее не хочется. Кто знает, что ждет демонов Там.

– Вы разве верите, что мы победим?

Верить демонам крайне противопоказано, но они верят, подтверждает Рахаб, верят иногда до беспамятства, но кого б это остановило. Ангелы так или иначе не перестанут, и бой опять закипит с новой силой. Во что верят пернатые, тут никто особо не задумывался.

– А я не верю, – шепчу я, чувствуя на кончике языка кровавый вкус ветра. «Ни во что» и добавлять не надо, демоница сама понимает.

– Можно верить и в отсутствие веры, – замечает Рахаб. – Ты вроде сама говорила.

– Да так, песенка есть…

Но согласно киваю. Жить без веры легче, но страшней.

– Ну, и кто же я?

Демоница фыркает, хватается за горло и долго и с надрывом кашляет, отплевываясь кровью.

– Ты Кара, – охрипшим голосом выдавливает она. – Этого всегда было достаточно.

Я явилась сюда для получения этого ответа, осознаю я. Непонятный Падший то ли ангел, то ли демон с клочками души. Сама оригинальность, не спорю.

– Уходи ты отсюда, – искренне советую я. – А то так все легкие выхаркаешь.

– Ерунда. Должен же кто-то…

Рахаб опять срывается на кашель. Я делаю себе заметку: в следующий раз потребовать у Сатаны в награду за задание ее отправления на отдых, а то ж загнется тут. Ради никому не нужного долга.

– Ты не за меня волнуйся.

– О себе как-нибудь сама позабочусь, – я прекрасно улавливаю намек. – Ты только не помри раньше времени.

– Я еще увижу конец Всего, – храбрится Рахаб. – И смерть Михаила, и пылающий Небесный Дворец. Увижу.

А я все сделаю для этого. Ты только не сдавайся.

Я, наверное, впервые так искренне в кого-то верю.

Глава 6. Иренка

Я ожидала увидеть на месте клуба развалины и пепел, но он, к громадному удивлению моему, стоит на месте, работает и принимает меня с распростертыми жаркими объятиями, в которых видится что-то знойное и пошлое, почти блядское. На входе другой демон; когда я лезу в карман за монетой, он только отмахивается. Хозяин пригласил, проходите, как же… Из прохлады ночи ступаю в жар Преисподней.

Клуб продолжает тихо существовать, заманивая все больше душ. Странно, что раньше в одном из самых порочных городов мира не было подобного предприятия. Ангелы чаще всего патрулируют с неба, внимательно осматривая владения, как пастырь – стадо, а внизу, у самого дна, мы можем скромно покупать души у тех, кто запросто их отдает, даже упрашивать не приходится. Люди слабы; они любят этот клуб с неплохой (в адском, разумеется, смысле) музыкой и выпивкой. Кто только не соблазняется на вечер в этом заведении, которое обнаглевший Самаэль назвал своим именем.

Словом, я беспрепятственно оказываюсь там, где ощущается дух самого Антихриста: не то Преисподняя, не то человеческий мир, а людей и демонов в клубе поровну. Я осторожно прохожу сквозь толпу, стараясь ни с кем не столкнуться, но на меня оглядываются – я не скрываюсь и гордо поднимаю голову, но крылья в тесноте не расправляю, боясь помять перья. Ненадолго сосредотачиваюсь и позволяю себе немного сбросить человеческий облик, посыпаться ему, как старенькой штукатурке, обнажая клыки и черно-красные глаза. Магия тут густая, топкая, легко подхватывает.

У шеста танцует не демоница, как было в прошлый раз, а обычная смертная, и я в изумлении нахожу ее тело не таким уж плохим. Девушка худа, но фигуриста, старается произвести впечатление пластикой, и ей это почти удается. Я слежу, как она выгибается в спине так, что, кажется, кости в позвоночнике трещат. Морщусь от слишком живого представления сломанной танцовщицы и сажусь перед платформой с шестом, снизу вверх лениво наблюдаю за мелькающими стройными ногами. Давай, детка, покажи, что ты можешь.

– Хорошее зрелище? – Самаэль весело улыбается, покачивая рюмкой с какой-то темной дрянью. Я принюхиваюсь, пытаясь опознать.

– Зрелище и правда восхитительное, а ты сидишь спокойно и пьешь, – замечаю я ему снисходительно. – Поражаюсь твоей выдержке, Сэмми.

Он ухмыляется, глядя куда-то сквозь танцовщицу, из-за чего та нервничает и почти сбивается. Я со своего места мягко улыбаюсь напуганной девочке, показывая, что нас все устраивает. Она незаметно подмигивает мне и продолжает свои извивания, но я вижу, что грудь у нее ходуном ходит от прерывистого дыхания.

– Значит, тебе демоницы больше нравятся? – продолжаю небрежно ухмыляться я.

Самаэль нагло щурится – ему можно.

– А тебе?

Я многозначительно молчу и ловко отбираю у парня рюмку. Оказывается, это коньяк. Неплохо…

Начинающий ненавидеть меня Самаэль зло сверлит глазами, и у меня кружится голова. Опомнившись, он сосредотачивает внимание на стоящем на барной стойке стакане. Тот разлетается на мелкие осколки, но та самая демоница, целившаяся в меня из пистолета, покорно убирает стекло. Я радуюсь, что вытирает она воду, а не мою кровь.

– Не хочешь отдохнуть? – предлагаю я. – Нервный ты в последнее время какой-то…

– Под отдохнуть, подозреваю, ты предлагаешь вот эту девчонку? Плохо пользоваться людьми.

Думая, что ослышалась, я дергаю себя за мочку уха, но это ничего не меняет. Я пытаюсь вспомнить, когда это Антихриста стали волновать смертные.

– Кто ты такой и куда дел Самаэля? – удивляюсь я.

– Просто… У меня впечатление, что все разваливается у меня на глазах. Мы хотели начать Последнюю Войну, а сами топчемся на одном месте. Ад разрушен, разорен войнами, у нас ничего не готово…

Девушка у шеста вздрагивает, потому что Самаэль говорит достаточно громко, отчаянно и зло. Надеюсь, она не станет болтать о конце Света каждому встречному, иначе упекут в «дурку», а танцует она неплохо, для человека, разумеется. Было бы жаль потерять такой прекрасный персонал. Я дарю ей еще одну улыбку, прикрываю глаза. Почти чувствую запах ее кожи. Ее вкус.

После согласного кивка Самаэля она соскальзывает ко мне на колени, ерзает, чувствуя шершавую ткань брюк. Я не снимаю ремень с откровенно мешающимся клинком, даже сейчас боясь остаться безоружной и беззащитной, но зато жадно лезу пальцами к ее горячему телу, касаясь аккуратной груди; проскальзываю по спине.

– Кстати, у нас для тебя опять задание, – напоминает нервно Самаэль, возвращая меня в реальность. Девчонка всхлипывает, когда я неаккуратно дергаю пальцами у нее внутри; я успокаивающе глажу ее по дрожащему бедру. – Надо найти кое-кого и вернуть в Ад. Снова… – мрачно продолжает Самаэль.

– Я вам собака-ищейка? – огрызаюсь я. Девчонка на моих коленях извивается и поскуливает. – Бросили мне косточку поглодать, да?

Ухмылка Антихриста явно неспроста, и я уже заранее чую грандиозную подставу.

***

Лай и собачий визг впиваются в уши, мучают, отвлекают, не дают сосредоточиться на своих размышлениях.

– Тебе не кажется это унизительным? – праведно возмущается Ишим, пытаясь удержать адскую гончую на поводке. Задача это сложная и для хрупкой девушки почти непосильная, но она пока стоит. Ройс хочет помочь, но после того как он видит оскал песика, желание это стремительно угасает. Да и не может он, бесплотный, совсем неощутимый.

Так и стоим втроем посреди пустынной улицы, удерживая перелаивающихся и взбешенных псов, не позволяя им разбежаться в разные стороны, а то придется заново их всех долго отлавливать. Лучшие гончие в Аду обычно находятся под неусыпным контролем специально обученных демонов, но после внезапной атаки ангелов псарни оказались разрушены, и ни сторожей, ни псов утром на месте не обнаружили. Только трупы. Недолго думая, Сатана отправил нас, решив не загружать лишний раз легионеров, сражающихся на границе.

Поиск адских гончих труда не составил: они совершенно безумны и заметать следы не умеют, живут одной жаждой убийства. За время, которое они провели на свободе, были разорваны полсотни людей, и правительство начало отстрел диких собак. Портал, разлом меж мирами, вышвырнул их в Польшу и отправил к какому-то небольшому городку с забористым названием.

Ройс все нервно косится на громадного черного вожака, хлещущего направо и налево хвостом-плетью, и худого пса поменьше. Я никогда не спрашивала, как он выживал в Аду, пока его не притащили на пост Стража Врат, но, видимо, в той истории любви к адским гончим было мало. Духи вообще не любят демонов и их слуг, так что в его страхе нет ничего удивительного.

Ишим удерживает сразу пять гончих, и у нее они ведут себя куда лучше: скалятся, но исподтишка. Не знаю, кто придумал этих тварей, но создатель надежно заложил им в голову основу: слушаться хозяина во всем. И пока эти семь псов признают в нас хозяев, бояться нечего. Иначе…

Я наклоняюсь над случайным путником, которому пришла в голову неосторожная идея идти домой через парк. В целом, останки разбросаны метров на десять вокруг: гончие аккуратностью не отличаются, но меня привлекает серебряный блеск среди кровавого месива. Покопавшись, я извлекаю цепочку с подвеской-мечом. Выходит, это была девушка, о чем можно было догадаться и по откинутой на газон и порядком изодранной сумочке. Я пытаюсь оттереть кулон от крови, но никакой тряпки под рукой нет. Ишим брезгливо морщится: ей бы и в голову не пришло забрать вещь мертвеца.

– Ты правда собираешься оставить это себе? – удивляется Ройс, когда я вешаю украшение на шею прямо так, пачкая красным футболку. – Ну, то есть, существуют приметы разные…

– Для духа ты слишком суеверен.

Улыбка Ройса быстро угасает, как всегда, когда ему напоминают, что где-то должна быть его могила и его кости в ней. Я на его месте не волновалась бы так, но это и не мое дело. Убрав маленький серебряный меч за ворот, я непривычно качаю головой. Кровь девушки липнет к шее, но ее можно отмыть, гораздо больше меня беспокоит холод, исходящий от цепочки.

– Что это, неужели сантименты? – с легкой улыбкой спрашивает Ишим.

– Нет, боюсь, это банальное воровство. Люди же предпочитают воровать у мертвых, так чем мы лучше? Там, кстати, в сумочке деньги должны быть. Чай тебе купим, возьми.

Слова истекают ядом. Ишим не соглашается, а я не настаиваю. Где-то далеко визжит кот – их я тут слишком много видела, разных мастей и размеров. Адские псы, как и любые самые обычные собаки, настораживаются, острые уши дрожат, ища источник крика, а полные пламени глаза недобро щурятся. Я чувствую, что стая вот-вот сорвется с места, и тихо насвистываю случайный мотив, отвлекая их от кота. Гончие ворчат, но остаются на месте.

– В псарню их надо как можно скорее. Идите, я догоню.

Кивнув, Ишим растворяется в воздухе вместе с Ройсом, который, кажется, пытался что-то сказать. Я опять остаюсь одна, разодранный труп не считается. Скоро приедет полиция, и даже учитывая, что они меня не увидят, я не хочу оставаться в парке. Тем более, есть одно дело.

Я взлетаю, направляясь к городу – серому, приземистому, не чета Варшаве, в которой я была ненадолго пару лет назад, хотя вроде бы этот находится недалеко, в нескольких часах езды. Тут улицы словно вымерли, превратились в пустые коридоры разрушенного лабиринта. Это ясно – люди боятся псов, а слухи об ужасах, творимых гончими, словно зараза, яд, проникли в каждый дом. Пробуя воздух на вкус, я ощущаю не только привычный дым и бетон, но и кровь. Этот запах тут буквально висит, колет тонкими иголками легкие изнутри, грудь распирает. Колет и губы, когда я довольно ухмыляюсь.

Мало кто знает, что Цербера держали в той же псарне после закрытия Чистилища, еще меньшее количество демонов знало, что легендарный трехглавый пес находится в небольшом польском городке. Как-то так вышло, что мне нужно было вернуть именно Цербера, а гончие оказались удачным прикрытием. Никто не должен знать, насколько просто сбежать из Ада…

Искать его уже сложнее, и Ройс с Ишим мне тут не помогут; Самаэль неоднозначно намекнул, что это дело только для меня одной. Я осматриваюсь, думая, куда бы подалась на месте пса. Во всем этом задыхающемся городке вряд ли найдется место, интересное трехглавому монстру, но я хочу попытать удачу. Сегодня, скорее всего, какой-то необычный день, потому что мне это удается. Пролетая низко над крышами, я вижу трехэтажный дом на отшибе, поле вокруг и человека, сидящего возле большого, под метр в холке, пса. Приглядевшись, я вижу, что это, оказывается, ребенок. Любопытно. Сжимая амулет невидимости в руке и медленно сбрасывая заклинание, я спускаюсь на землю.

Девочке лет десять, у нее давно спутанные рыжие волосы, а по лицу рассыпались веснушки. Маленькая, неуклюжая, но похожа на задорного котенка. Я права ведь: тут везде кошки. Возле нее – громадный страшный пес, глядя на которого, я чуть вздрагиваю.

– Ты местный Дьявол, что ли? – вдруг спрашиваю я помимо воли. На моей памяти пес только Люциферу одну из голов на колени клал – он ему нравился, что Цербер, извращенное магическое создание, порожденное придворными колдунами, позволял себя гладить.

Девочка, не ожидавшая меня, вздрагивает всем телом, и Цербер приоткрывает один глаз, изучая меня. Помнит ведь, он тоже какое-то время хранил Врата Ада вместе со мной, поэтому не бросается, но издает тихий гортанный рык, от которого внутри все узлом перекручивается.

– Я не Дьявол, – отвечает девочка ровно и спокойно. – Я монстр.

Вот как. Я аж давлюсь подготовленной речью о том, что надо отпустить чужого песика, а она смотрит на меня наивными голубыми глазищами. Как безоблачное небо. Как у Ишим. Что-то страшное есть для меня в этой светлой чистоте, что хочется бросить все и пойти прочь. Я уже тогда знаю, что пса она мне не уступит – или он сам за мной не пойдет.

– Значит, монстр, – киваю я. – И кто же тебя так назвал? Ладно, не важно. Пес тоже монстр, вот вы и спелись, теперь понимаю. И все же, я должна его забрать…

– А ты?

– Я? Я самый большой монстр.

Девочка заливисто смеется, Цербер согласно скулит. Я присаживаюсь рядом с ней на сухую траву, чтобы удобнее было разговаривать, и кладу ладонь на лоб одной из песьих голов. Цербер рычит громче, и мне приходится ее убрать. Не уйдет.

– Как ты его нашла?

– Он оттуда выпрыгнул, – охотно делится ребенок, указывая пальчиком на землю. – А ты с неба упала, я видела.

– Приземлилась.

– Упала! – настаивает на своем она, хмурясь.

Решив не спорить, я киваю, поражаясь, как многое она, сама того не зная, понимает. Ребенок не замолкает, найдя во мне благодарного собеседника – молчаливого и погруженного в свои собственные проблемы и планы, она пересказывает мне что-то, писклявый голосок не замолкает ни на миг, но до меня не долетают слова – только звуки. Я гляжу в глубокие глаза Цербера, упрашивая его идти в Ад, но он не двигается с места, только постукивает по земле хвостом сердито. Я берусь за ошейник, но пес утробным урчанием одергивает меня. Один пес Люцифера рычит на другого – смешно.