Текст книги "Обрушившая мир (СИ)"

Автор книги: Каролина Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Глава 17. Предательство

Я впервые просыпаюсь в собственной постели не одна: Ишим пригрелась под боком, уткнулась носом в плечо и расположила хвост на моем бедре. Она все еще спит, несмотря на довольно поздний час, и, на удивление, не пробуждается, когда я осторожно высвобождаюсь из теплых объятий, выскальзываю из комнаты. Шаги по холодному, не покрытому ковром полу звучат неожиданно громко, и я воровато оборачиваюсь на Ишим. К счастью, мои движения до сих пор не потревожили ее сон, и она, вероятно, по-прежнему думает, что я лежу рядом. Вздохнув, я натягиваю одежду и ухожу на кухню.

Сожалею ли я о случившемся? Возможно. До этой ночи Ишим была мне верным другом, на которого можно положиться, теперь же… Она не забудет всего этого, а царапины по всему телу не заживут еще долго. Ишим не обидится – я все ж лучше тех, кто обычно проживает в Аду, но если она захочет продолжения…

У меня никогда не было серьезных отношений после Нираэль, я тогда уяснила, как больно они могут ранить. Любовь – страшное оружие, а женщина – определенно орудие Дьявола, вздыхаю я, заваривая кофе. Были многие, в Аду особого различия, с кем спать, не делают, но я никогда не боялась за свою судьбу рядом со случайными любовницами. Если их захватят в плен, плакать не буду, забирайте, не подавитесь, но рисковать жизнью ради них я не захочу. Ради Ишим я сделаю все, что угодно, и это наталкивает на странные мысли.

Люблю ли я ее? Этот вопрос сложнее, над ним долго думать надо, и на трезвую голову это не выйдет. А весь алкоголь Ишим убрала, будто назло. Порой кажется, что любовь и дружба не для меня совсем, я устала уже от постоянных предательств и вывертов судьбы, избирательно ударяющей с каждым разом все больней. Те слова Нираэль в зале суда безжалостно растоптали во мне намеки на какие-то светлые чувства, снова попадаться на слепой вере в любовь я не хочу.

Залпом прикончив кофе, я решаю, что разберусь со всем позже, а пока у меня есть работа и парочка дел, не терпящих отлагательств. Никто не умрет, если мы с Ишим поговорим позже, тем более будить ее сейчас не хочется. Бросив кружку в раковину и пообещав себе обязательно ее вымыть вечером, я незаметно прокрадываюсь в комнату за оружием, ненадолго задерживаюсь у зеркала, поправляя волосы.

– Куда-то собралась? – спрашивает Ишим. Я вздрагиваю от неожиданности, едва не хватаясь за меч, но усилием воли успокаивая себя.

– Есть дело, – лаконично говорю я. – Когда вернусь, будет поздно.

Она грустно кивает, улыбаясь уголками губ: понимает, что в самом деле там не «когда», а «если», а вернусь я непременно на рассвете, но молчит, понимая, что привычкам я не изменяю. Я не могу без наглых вылазок в мир людей, где непременно наведу переполох, я живу только ими, ловя кайф в расправах с ангелами и их слугами. Ей, домашней, по сути, демонице, этого не понять.

Я задумчиво киваю: не ту Падшую ты выбрала. Различия между нами столь же явны, как между тьмой и светом. И все же мы необходимы друг другу. Даже если забыть проведенную вместе ночь, мы всегда держались вместе, словно пытаясь согреться.

– Бывай! – я решительно надеваю кожаную куртку, высвобождаю отросшие волосы из-под ворота, встряхиваю головой. – Не скучай, мелкая.

– Мне уже давно восемнадцать! – рассерженный крик настигает у двери.

Усмехаясь, я понимаю, что нашла больную тему Ишим: ее маленький рост и детскую кое-где наивность. Почти сразу же я одергиваюсь; мне не нужно это знать, просто привычка запоминать слабости врага, совершенно не нужная здесь. Ишим – не враг, напоминаю я. Какая-то особо дикая и неприрученная часть души зло скалится и просит только подождать.

Габриэль ждет меня в условленном вчера вечером месте и, судя по недовольному выражению лица, ждет уже довольно долго. Архангел мрачнеет, заметив вспышку перехода, хватается за меч, но, увидев меня, облегченно вздыхает. Как же она боится, что ее предательство раскроют.

– Могла выбрать место получше? – недовольно спрашиваю я.

Ветер стоит ужасный, притом идет снег. Осмотревшись, я разнообразия пейзажа не обнаруживаю: нас окружают горы, закрывающие половину обзора темными грядами, но не спасающие от плохой погоды. Небо посерело от туч, не видно ни единого проблеска света, отчего и все остальное кажется слишком темным, даже белый снег. Пахнет гарью и мокрым камнем, я неприятно морщусь. Похоже, Габриэль слишком буквально поняла просьбу встретиться подальше от чужих глаз; тут не было ничего живого на километры вокруг.

– Где это мы? – обернувшись кругом, спрашиваю я.

– Чечня, – кратко информирует архангел. – Здесь, в горах, довольно красиво в другое время, нам просто не повезло.

– Разве? По-моему, вполне привычный пейзаж – это как ваш поддельный Рай, холодный, бездушный. Тебе не нравится, Джибрил?

Осматриваясь, она качает головой. Ей Небеса видятся другими в своем великолепии и сиянии, и ей не понять такого сравнения. Я глубже вдыхаю режущий грудь воздух, щурясь, вглядываюсь в пелену облаков. Рай – и моя родина, если так подумать, от его части я не смогу отделаться никогда, как ни пытаюсь. Но родина моей души, моего сознания – несомненно, Преисподняя.

– От тебя пахнет кофе, куревом и сексом, – недовольно морщится Габриэль. – Даже спрашивать не хочу, что творится в твоей жизни.

– И не спрашивай. Лучше рассказывай про меч Люцифера.

До сих пор трудно осознать, как подобный артефакт мог быть утерян. А вот ангелы знают все: она протягивает мне свернутый небольшой листок, на котором, вероятно, координаты написаны, но я не разворачиваю его, просто убираю в карман. Благодарности архангел тоже не дожидается, если не считать сухой кивок. Мне только интересно, отчего они сами не забрали меч? Не могут?..

Мне бы нужно возвращаться или сразу отправиться за мечом, но я почему-то остаюсь ненадолго, разглядывая в подробностях скалы. Красиво – темная твердь, на которой выбоины и царапины складываются в узор. Невероятным способом это место вызывает симпатию, оставляет осадок на душе.

– На твоих плечах судьба мира, – тихо говорит Габриэль.

Ветер выбивает из меня злую усмешку, глаза блестят.

– Мне безразлична судьба мира. Я устала от всего этого, я беспросветно одна в борьбе против всех. Скорей бы уже все закончилось.

Сейчас меня не видит никто из друзей, рядом безучастная и до ужаса правильная Габриэль, больше никого нет, а горы надежно скрывают от остального мира. Ненадолго, на краткую минуту, я могу показать душу. Хотя бы холодным камням.

– Ты бежишь, – мудро замечает Габриэль. – Среди битв ты ищешь успокоение, но находишь собственную слабость. Оставь это, посиди на месте, обдумай. Нельзя прожить всю жизнь сиюминутными решениями.

Вот ведь тоже – пытается учить жизни. Сама-то заплутала, обратилась к Дьяволу, светлый архангел. Меня вышвырнули с Неба, как провинившегося ребенка, как ненужную деталь, мешающую работе всего механизма, но я открыто призналась, а Габриэль скрывает предательство до последнего. Ее проступок куда страшней, но жизнь ее ничуть не изменилась, она не проходит пылающий Ад, как проходила я.

– Так что? – настаивает она. – Не хочешь ненадолго…

– Нет.

Я открываю портал широким взмахом руки, зло сжимаю амулет.

– И это, Габриэль. – Архангел заинтересованно кивает, я небрежно смотрю поверх плеча, даже не поворачиваясь к ней лицом. – Приставай с проповедями к кому-нибудь другому. Мне ими и так весь мозг проебали.

Ступая в межмировой разлом, я думаю, как все, оказывается, пытаются перекроить меня на свой лад, улучшить. Собственно, так же и я пыталась исправить мир когда-то, но в итоге все свелось к желанию расцарапать мироздание изнутри. Не такая плохая цель.

Координаты Габриэль отправляют меня в маленький городок где-то в районе Ньюкасла. Снова Англия, что ж меня все время сюда заносит, это судьба? Но жаловаться не приходится: всего-то и нужно, что забрать меч. Большая часть силы тянется с севера, там несколько заброшенных домов. Неблагоприятный какой-то райончик.

При попытке приблизиться меня шибает так, что аж в глазах темнеет. Но магия знакомая, демонская, вытащенная из нутра Преисподней: значит, Самаэль не обманул насчет заговора Высших. Попытавшись прорваться еще несколько раз и только добившись ноющей боли по всему телу, я возвращаюсь в Ад.

***

– Ты понимаешь, что от меня требуешь? – ругается Самаэль. – У меня куча дел, некогда таскаться с тобой…

– Меч твоего отца, – холодно напоминаю я. – Задача первостепенной важности, помнишь? Для наступления все готово, не хватает артефакта. Если мы заполучим его…

– Вот именно, что «если»! Нет никаких гарантий, что затея принесет хоть что-нибудь, а просто так тратить время ради призрачного шанса найти меч… Кара, мы смирились с тем, что он утерян, теперь надо быть начеку и готовиться к войне с ангелами и с собственными аристократами! – Самаэль выдыхает, объясняет чуточку спокойнее: – Отец запретил мне уходить в человеческий мир, время больно неспокойное. На меня объявлена охота, на тебя, кстати, тоже. Твой приятель Войцек уже пострадал из-за этого.

В груди закипает глухой рык, но я сдерживаюсь. На Антихриста нельзя шипеть, рычать и показывать клыки, иначе лишишься никчемной жизни – так, что ли? За время работы вместе я успела рассмотреть в нем обычного вздорного мальчишку, а не мистическую фигуру. Однако задача уговорить его кажется абсолютно провальной: не поможет лесть, а угрожать Самаэлю я не отважусь.

– Я, что, единственный маг на Ад? – зловеще щурится Самаэль. – А Влад как же? Он Высший боевой маг, вот и отправляйся с ним.

– Так он же… того, – я неуверенно провожу ребром ладони по горлу, что, по всей видимости, должно значить скоропостижную смерть Войцека. – Нельзя едва погибшего в мир людей, я видело, каково там им. Ройс едва держался, а ему полсотни лет!

– Ну, способности-то он не потерял, сможет удержаться за счет магии, – разумно замечает Антихрист. – Значит, берешь его и занимаешь барьером. Пусть проветрится, заскучал, наверное, в Аду. Людей там немного, если что, по затылку его приложишь своим мечом и обратно отволочишь. А теперь кыш отсюда!

Самаэль незаметно выталкивает меня из кабинета, который он занимает во Дворце, с грохотом захлопывает дверь, едва не врезав мне по пальцам. Обиженно пнув невинную, по сути, деревяшку, я понимаю, что делать нечего, – придется беспокоить Влада, едва успевшего обжиться в Аду. Хоть эта идея мне очень не нравится, а Ройс первый раз выбрался в мир людей четверть века спустя смерти, но Влад кажется разумней его, на людей вроде не кидается… И все же я хотела ни во что его не впутывать, хотела обеспечить ему безмятежное посмертие, а сама…

Такие мысли приводят меня к невысокому покосившемуся зданию на отшибе, адрес которого Войцек когда-то накарябал мне на салфетке. Жилище Влад себе выбрал странное, но, учитывая вечное перенаселение, ничего удивительного, что никакого иного не нашлось. В окне первого этажа барака – тусклый свет, значит, он дома. Я несмело стучу по хлипкой двери, боясь ее сломать одним прикосновением, настолько ненадежным все строение выглядит.

– Какого черта там еще принесло?! – раздается душераздирающий усталый вопль. Меня второй раз за день чуть не убивают дверью, но оно того стоит: на пороге возникает Влад, уставший, взъерошенный, какой-то очень запутавшийся. И смущенно кашляет, видимо, не ожидавший увидеть тут меня.

Привыкнув видеть его в строгих черных рубашках, к которым он питал какую-то нездоровую любовь, я ненадолго впадаю в ступор, рассматривая Влада в обычных джинсах и подозрительно знакомой зеленой футболке, которую я уже видела.

– Ты ограбил Ройса? – насмешливо усмехаюсь я.

– Ройса? – переспрашивает Влад. – А, да, одежда его, мне Нат что-то передала. Я тут пока не совсем освоился… И не разобрался, где можно достать что-нибудь более-менее привычное, а не все эти шелка, которые носят демоны.

– Ладно, ладно, – я нетерпеливо отмахиваюсь. – Нужна помощь.

Удивительно, но он соглашается сразу же; Войцек всегда готов был кидаться в самый опасный омут и браться за самоубийственные задания, после смерти ничуть не изменился. Еще и соскучился по мне, судя по тому, как спешно собирается, вертится вокруг, как счастливая адская гончая, и рассказывает что-то. На то, чтобы по-дилетантски обрисовать ситуацию с барьером, уходит несколько минут, но Влад уже готов сейчас же отправляться. Я пробираюсь в его жилище, мельком оглядываю старую мебель, наваленные вещи, связки амулетов тут и там и упрямо настаиваю на подробном инструктаже, из-за чего Влад вынужден выслушивать еще и лекцию на тему того, что к людям приближаться ни в коем случае нельзя.

– Я понял! – не выдерживает он. – Кстати, я тут подумал, а мы не можем ненадолго заскочить в Прагу по пути? Мне интересно, кого эти кретины сделали новым Верховным!

– Тебе просто хочется довести их до инфаркта.

Влад шкодливо усмехается:

– Раскусила ведь… Ладно, шучу, не очень-то и нужно.

Мы смеемся, как смеются старые товарищи перед страшной битвой. А смеяться надо, иначе живот от страха сводит. Мне радостно снова сидеть с ним рядом и безумно стыдно за то, что исчезла, погрузившись в свои дела. Думала, ему будет лучше начать новую жизнь, устроиться как-то иначе…

Переход, однако, получается быстрым и немного неаккуратным, и мы оказываемся чуть дальше назначенного места. Влад сердито вертит пальцами, разочарованный своей ошибкой, набрасывает заклинание заново, прислушиваясь к откликающейся магии. Я успокаиваю его тем, что переноситься из мира в мир гораздо труднее; попутно мы попеременно оглядываемся в поисках ангелов, добираемся до магического барьера. Идти сквозь снег оказывается сложнее, чем представлялось раньше.

Влад обходит барьер кругом, не приближаясь к границе, неопределенно вздыхает, то ли обозначая плачевность положения, то ли легкость задачи. Я отхожу в сторону, предоставляя ему полную свободу.

– Что нужно? – дав время осмотреться, спрашиваю я.

– Кровь девственницы, сердце грешника… – вдохновенно перечисляет он, смешливо блестит глазами. Влад в своей стихии, увлечен магией, выделывает какие-то странные фигуры руками, и во взгляде его я читаю абсолютное опьянение от возвращения в родной мир.

– Влад! – рычу я. – Мы теряем время!

– Ладно, не кричи, – примирительно улыбается он. – Дай минуту, ничего не случится. Заклинания, знаешь ли, сами себя не прочтут.

Воспользовавшись моим мечом, Влад прямо на земле заставляет чертить гоэтический круг, весьма неразборчиво и криво из-за опускающегося вечера, и зрелище это скорее плачевное, чем внушающее ужас. Стараясь не озвучить подозрения, я терпеливо жду завершения ритуала, отхожу в сторону, чтобы не помешать ему. Встав перед кругом и воздев руки к небу, он наконец начинает нараспев читать нужное заклинание. Узнав текст из «Малого Ключа Соломона» и каких-то еще древних гримуаров, я многозначительно улыбаюсь. Размахнулся Влад на нечто грандиозное, и я не сомневаюсь, сил у него хватит, но не привлекут ли подобные песнопения нежелательного внимания со стороны ангелов?

Тем временем круг разгорается синим сиянием, заставляя землю мелко трястись, а затем и ощутимо вибрировать. Вырвавшись из круга, в небо ударяет столб света, я, закрыв глаза рукой, ругаюсь и отступаю назад, боясь сгореть так же, как сгорает сейчас надежный барьер. Но вот свет опять угасает, я по-прежнему невредима, а взгляд у Влада чуть усталый, но торжествующий.

– Кто молодец? – радостно спрашивает он, сверкая оскалом.

– Ты молодец, молодец, – успокаиваю я. – Ты моя умница…

Неизвестно, какие комплименты он бы из меня еще выбил, но тут уже, казалось бы, издохший магический круг вспыхивает вновь, используя оставшуюся силу. Просто так ничего не бывает, как научилась я, поэтому порыву выхватить оружие я подчиняюсь.

– Сменила меч на огнестрел? – косится на «скорпион» Влад, несколько пораженный тем, как ловко я вытянула его из ниоткуда.

– Боевой трофей. И ангелов удобно сшибать, почему нет?

Однако пистолет именно для сшибания врага оказывается не нужен: ангелы не появляются, просто сверху падает сеть. Падает совершенно неумолимо и странно, тяжело валится на нас, нависает потолком. Ангельской магии я по-прежнему не чувствую, только демонскую, вспоминаю слова Антихриста. Однажды нас уже пытались убрать…

– Блядь, крылья не помогут! – вслух выкрикиваю я, напуганная неожиданной несвободой. – Влад, можешь убрать?

Он оглядывается по сторонам, ведет руками, считывает накинутое сверху заклинание. Выводы неутешительные – эта херня еще и взрывоопасная. Чудесно, замечательно… Он все не прекращает двигать пальцами, но заклинания не отзываются, просто сыплются беспомощными с пальцев.

– Что делать будем? – шепчет Влад. – Я не могу кинуть нас в Ад.

– Э-э, сдаваться? – нервно предлагаю я.

Весьма странное предложение, совершенно не в моем стиле, но лишиться жизни вот так глупо, связанной магической сетью… Сейчас мне гораздо любопытнее узнать, кто все же стоит за похищением артефакта и этими бунтами среди Высших.

Сеть внезапно исчезает. То есть это поначалу нам кажется, что она исчезает, на самом деле преобразовывается в нечто, смахивающее на кандалы. Влад зло матерится: он снова пытался вырваться и сгинуть в Преисподнюю, но магией его неслабо прикладывает.

– Может, покажешься уже, скотина? – зычно спрашиваю я. – Или боишься?

Смысла брать демонов на «слабо» я не вижу, но как-то душа требует поиздеваться над пленителями. Однако злые слова внезапно пробирают их, и скрывающее заклинание сдергивают, демон показывается, сначала издали, потом подходит ближе, усмехаясь и явно наслаждаясь произведенным впечатлением.

– Велиар? Серьезно? – не сдерживаюсь я. – Тебя-то как сюда занесло, ты же тоже бывший ангел!

Все вдруг складывается: кто поставит барьер против светлокрылых удачней? К тому же, большую часть времени Велиар проводит при дворе, на передовой почти не показывается; все поняли, что отсылать демона туда при его способностях – затея бесполезная. Никто бы и не подумал проверять его на верность: приелся глазам, стал чуть ли не декорацией, даром, что Король Ада.

– Не ожидала, девчонка? – щурится Велиар.

Мне бы его допросить как следует и сдать Люциферу, но там нужны другие обстоятельства, сейчас-то он меня допрашивает. И страшно подумать, чем это закончится, если быстро не приняться себя спасать.

– Меч сам догадался спереть? – устало интересуюсь я. – Или подсказал кто?

– Осознай свое положение и не дерзи, – почти по-отечески советует он. – В любом случае, знание не спасет тебя от смерти.

Как мне когда-то жаловался стоящий рядом Влад, насмотревшийся человеческих фильмов, все злодеи обожают рассказать жертве планы и их исполнение. Ничего подобного, оказывается, или это Велиар учится на чужих ошибках.

– Так и будем стоять на холоде? – Если б могла, я бы художественно раскинула руки. – Может, присядем куда, вином угостишь? Я даже на отраву согласна.

Влад закатывает глаза, наступает мне на ноги холодом и всячески пытается заткнуть. Как будто это когда-то меня останавливало!

– Велиар, ну, серьезно, тебя сапогом по башке шандарахнуло, чего ты вдруг схватил меня? Даже не будешь увещевать меня забыть, перейти на твою сторону и прочее?

– Строишь из себя идиотку? – вежливо интересуется демон. – Забавно выходит.

Ага, конечно, я прям вижу, как у тебя зубы скрипят от злости. Но ничего, главное – не переставать болтать всякий бред, а самой пытаться ослабить кандалы. Магию обмануть при должной сноровке бывает довольно легко, главное, принцип знать, нужный знак сложить, чудом не изломав себе пальцы, и высвободишь хотя бы одну руку. Все упирается в незаметность и сноровку, а я за жизнь много чего повидала, и тут выкарабкаюсь.

«Скорпион» я уже припрятала под куртку в кобуру, сейчас бы выхватить его… Отвлекая Велиара, я уже могу двигать правой рукой, что дает значительное преимущество. Король, кажется, что-то подозревает, но просто не может поверить, что я сопротивляюсь его магии.

Я рывком бросаюсь вперед, прямо на него, навстречу очевидной смерти. Короткая очередь его должна, по идее, скосить, но Велиар просто отряхивает рубашку, выхватывает у меня оружие, отшвыривает его в сторону. Рука страшно болит: оцарапал длинными когтями, напоминая мне место.

– Храбрая попытка, – говорит он. – Жаль, что бесполезная.

Король кивает почти уважительно, потом щелкает пальцами, и меня накрывает тьма. Последней мыслью оказывается надежда через какое-то время все же открыть глаза.