Текст книги "Обрушившая мир (СИ)"

Автор книги: Каролина Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Глава 22. На задворках мира

С каждым днем ситуация в Преисподней тихонько, шажок за шажком, выпрямляется, приходит практически туда же, откуда мы начали, но это уже лучше правления Велиара. Некоторые демоны поддерживают по-прежнему его революционные идеи, но не столь яро, как могли бы, и Люцифер просто вышвыривает их из Ада за неповиновение. Вернув меч и прежние силы, он становится прежним, каким я его и запомнила, – стоять рядом невозможно, чтобы не пробирал страшный могильный холод, а колени сами собой не начинали трястись. Глядя на будто бы возродившегося Сатану, веришь, что таким и должен быть правитель Преисподней.

Первым делом Люцифер показательно рвет мирное соглашение в присутствии парочки архангелов. Как утверждают после, одной из двух крылатых была сама Габриэль, и ее едва не разоблачили из-за довольной улыбки в адрес кружащихся перед лицами архангелов бумажек. Но, как бы там ни было, война возобновляется, демонов отрядами пересылают на фронт, отрывая от дома, когда они наконец поверили, что проект «Апокалипсис» свернут до лучших времен. Однако Сатана от планов своих не отступается, особенно теперь, имея возможность победить. Он строит стратегии, обсуждает наступление и отправляет верных ему демонов и Падших в разные концы Преисподней для удержания стратегически важных точек. Разумеется, когда дело касается войны, меня тоже не обходят стороной.

Мне достается не совсем уж безнадежный, но такой дикий отряд, что выть хочется. Мы с Ишим на востоке адских пустынь, где из плюсов имеются брошенный Высшей аристократией замок и, следовательно, крыша над головой, а из минусов – озлобленная солдатня, набранная из низших демонов, бури и пытающиеся прорваться через замковый портал ангелы. Первый раз прибыв на место, я пару секунд молчу, разглядывая лица разной степени небритости и исполосованности шрамами, а потом тихо, чтобы одна Ишим слышала, приказываю держаться ближе. Мужчины сплевывают и неразборчиво замечают что-то насчет «этих баб, святые б их побрали!». Чувствую, сработаемся.

Дальнейшие несколько дней пролетают в бешеном темпе, и однажды я с ужасом осознаю, что сплю по часу в день не от кошмаров, а потому что больше просто не удается. За прошедшее время, какое обычному гарнизону требовалось бы для подготовки к одному сражению, мы отбиваемся от обнаглевших пернатых раз пять, если не больше. Довольно смутно, словно в пьяной дымке, запоминаются мне кровь, сталь и песок. Мелькотня из перьев, крыльев, мечей и блеска доспехов не оставляет меня и ночью, когда я закрываю глаза.

Вот Ишим здесь неплохо устроилась: оружие выдает, клинки точит, даже кухней заведует – словом, хозяйством занимается. Она успокаивающе прижимается к боку и обещает, что это пройдет. Я молчаливо соглашаюсь: пройдет. Когда-нибудь.

После особо неудачной битвы меня вышвыривают на площадку перед замком пять демонов. Я слишком устала для сопротивления, поэтому позволяю им пока тащить меня. Во дворе собрался уже весь отряд, ждут чего-то, скалятся. Посчитав, что я достаточно впечатлена, из толпы выходит демон. Обходит меня, щурит желтые глаза – кошачьи зрачки сжимаются-расширяются.

– Таких потерь в отряде никогда не было! – притворно-горестно восклицает он. Его актерскому таланту я не верю ни на грош. – Мы потеряли наших друзей из-за тебя! Их смерти на твоей совести!

Собравшаяся толпа волнуется, но издает одобряющий гул. Среди лиц я вижу мелькнувшую Ишим. Она примерно представляет, что сейчас будет, и не спешит останавливать. Похоже, ей тоже надоел этот балаган. Я изучаю взглядом выступающего демона, немного сбавляя градус его уверенности презрительной усмешкой. Воин мешкает: что же он сделал неправильно? Почему глупая девица не посыпает голову пеплом и не молит прощения на коленях? Улыбаюсь неоправданно широко, чувствуя кровь на разбитых в битве губах.

– Командиром, значит, недовольны? – интересуюсь я будничным тоном.

Подумав, оратор кивает, пользуясь одобрительным ворчанием со стороны толпы. Я тоже зеркально киваю несколько раз, делая вид, что выслушиваю каждого, подхожу ближе к демону осторожными скользящими шагами… и точно бью в корпус, пользуясь тем, что он снял доспех и стоит в одной рубахе. Демон не ожидает удара. От внезапной острой боли он падает на колени и тут же получает следующий удар – по лицу. Трясу саднящей рукой с костяшками, сбитыми заново в который уже раз, но продолжаю методично бить. Глаза демона заливает черная кровь, он хватает воздух ртом, сплевывая выбитый клык, и в итоге валится в пыль, униженно воя. Я стою над ним, распаленная короткой стычкой, в которой противник даже и не сопротивлялся. Песок пропитывается кровью, демон отхаркивается черными сгустками, скребя рукой. Словно ставя точку, я каблуком наступаю на дрожащую кисть и, будто этого мало, поворачиваю несколько раз. Демон, теряя последние остатки гордости, визжит, царапая песок.

Маниакально усмехаясь, я поворачиваюсь лицом к остальному отряду. За спиной моей светит солнце, бьет им в глаза, с правой руки на землю каплет кровь, а белоснежная когда-то рубашка потемнела от потеков чужой крови на груди, будто меня убили в самое сердце точным ударом. А я почти истерично смеюсь, сотрясаясь всем телом.

– Ну, кого еще не устраивает командир?

Напряженно молчат, пряча глаза. Небольшое представление убедило их в том, что лучше слушаться – целее будешь. А демоны быстро учатся, им два раза повторять не нужно.

– Старый командир… – раздается дрожащий голосок из последнего ряда солдат. Я не вижу лицо этого демона, но он прекрасно различает меня, видит страшный полусумасшедший оскал.

– А старый командир мертв, – отрезаю я.

Хотелось бы верить, что никто из присутствующих не вонзал ему кинжал в спину.

С этого начинается искренняя вражда отряда. Меня такое положение действительно устраивает: врагов терять легче, а привязываться здесь я ни к кому не хочу.

По прошествии недели ничего не меняется в плане распорядка дня и в плане отношений с демонами. Они по-прежнему провожают такими взглядами, словно готовы живьем сожрать, и это, в общих чертах, правда. Останавливает их прошлый предводитель революции, у которого синяки с лица все не сходят. И мой оскал, явственно предвещающий любому неверному печальную кончину. Хотя ненавидят, боятся смертельно.

– Вконец эта Падшая обнаглела… – слышу я шепотки в коридорах холодного замка. После долгих битв мне сражаться еще и с ними не хочется.

Они видят и бесятся еще сильней. А поскольку устроить новую драку со мной не выходит – берегу силы для более серьезных противников, – солдаты умудряются отыгрываться на ком-нибудь другом, кто послабее и по зубам так лихо дать не может. Я только после об этом догадываюсь, становясь свидетелем удивительного действа.

Внутренний двор служит чем-то вроде места для отдыха, где можно размяться и к битве подготовиться. По большей части наши демоны слишком азартны, так что пари вроде «кто сильнее» – не редкость, и во дворе практически круглосуточно звенят сталью и раздаются распаленные дракой крики. Благодаря этому явлению я перестаю обращать внимание на то, что творится.

Если бы это был рядовой поединок, он бы уже завершился. Один из демонов падает, теряет меч, но это его противника не останавливает, он продолжает методично избивать. Быстрым взглядом я определяю, что несчастный – парнишка моложе Ишим, а кулак заносит закаленный в боях воин. Демоненок тщетно пытается отбить, но в итоге все равно получает сильный удар в корпус. Воет от боли.

– Что здесь происходит? – не выдерживаю я.

«Нет, мне абсолютно плевать на вас, отребье», – буквально кричу я всем своим видом. Но я не позволю вам убивать и калечить друг друга, пока на пороге стоят ангелы, готовые прорваться в Преисподнюю. Не хочу умирать из-за их развлечений, именно поэтому грубо расталкиваю солдат, не трудясь обернуться и посмотреть на оскорбленно шипящих. Кто-то из них запускает мне когти под рубашку, впивается в кожу. Я бью наугад локтем и с удовлетворением слышу вскрик.

– А ну, пшли отсюда! – я достаю меч, показывая, что не намерена шутить. Понятливо отходят демоны, я остаюсь лицом к лицу с высоким солдатом.

Наверное, это очень глупо со стороны выглядит. Он возвышается надо мной на две головы, глаза горят, на голове четыре бараньих рога, а руки испачканы чужой кровью; я расслабленно убираю меч, будто не замечая животной ярости в глазах демона. Я живу в Аду уже тысячу лет, и такие взгляды не смущают.

– Что за гладиаторские бои? – рычу я с той же интонацией, с которой говорят сами демоны, хотя голос ангела для этого малость неприспособлен. – Это что?

«Что» – это, кстати, невинная жертва армейского произвола, парень, которого я как-то замечала среди арбалетчиков. Правильно его туда направили: меча в руках держать не умеет, в рукопашную тоже не может. Словом, горе, а не демон, и откуда взялся такой на мою голову?..

На середине мысли я застываю. И правда, откуда? При внимательном осмотре демон не похож на остальных солдат: уступает и в росте, и в телосложении, а волосы у него редкого золотого цвета, сейчас не очень различимого из-за крови и пыли. Он хрипло кашляет, не вставая с земли, слабо дергается.

У демонов из низов есть негласное правило: не поднимешься – умрешь. А за жизнь они цепляются весьма твердо, так что этот явно воспитывался не на улицах нижних кругов, а где-нибудь поближе. Я наклоняюсь над ним, вглядываюсь в ярко-красные глаза, рассматриваю смуглую кожу, острые уши и точеные аккуратные рожки.

– Вот зар-раза, – выдыхаю я парнишке на самое ухо. – Представляешь, что папенька с маменькой скажут, когда тебя найдут?

Высший закатывает глаза и неразборчиво хрипит что-то в ответ. И ему так худо, что мне требуется пара минут, чтобы понять сказанное.

– Да, хуже уже не будет, – вынуждена согласиться я. – Хуже будет сейчас. Подъем, блядь, нечего тут разлеживаться!

– Мне дышать нечем, – сообщает он. – Я умираю?

– От пары синяков еще никто не помер, не переживай.

С таким ярко выраженным сомнением на меня еще никто не смотрел.

В мой якобы кабинет (а по сути, в кабинет бывшего владельца замка) демон протискивается боком, прижимая тряпку к глубоко рассеченной брови. Светлый кусок ткани пропитывается черным, я ищу в ящике стола иглы и нитки или хоть что-нибудь, чем можно заштопать рану. К счастью, все это быстро обнаруживается. Я указываю на стул, предлагая демону присесть.

– Как звать? – чисто ради формальности интересуюсь я, рассматривая иглу.

– Меня? А. Тэал.

Наверняка там что-то подлиньше и на древнем демонском языке, но я не настаиваю, и это трудновыговариваемо. Тэал нервно косится на мои манипуляции с нитками, отводит взгляд, но заметно, что руки у парнишки трясутся. Многие аристократы боятся боли.

Я наклоняюсь над ним, примериваюсь… и он шарахается в сторону, будто я распятием ему грожу.

– А дезинфекция? – со священным ужасом спрашивает демоненок.

Ишь ты, какие слова знает. Пожав плечами, я достаю из шкафчика бутылку хорошего коньяка. Рану промываю довольно быстро, подумав, еще протягиваю Тэалу рюмку. Демон вновь кривится – впервые вижу обитателя Преисподней, не страдающего хроническим алкоголизмом.

– Пей, – приказываю я. – Легче будет.

В итоге он все же соглашается, но долго кашляет, отплевывается, и я больше уверяюсь в своих подозрениях: точно сынок какого-нибудь Высшего, таких демонят до совершеннолетия в замке держат, чтобы, не приведи Сатана, не сотворили чего по юношеской глупости.

Я осторожно продеваю иглу, делаю первый стежок, стараясь действовать максимально аккуратно: мордашка у парня смазливая, не хотелось бы ее сильно портить. Несмотря на осторожность, Тэал закусывает губу, невнятно мычит, а под конец позорно всхлипывает.

– Терпи, – советую я. – Шрамы украшают мужчин.

– Ты ж по женщинам, – от боли наглеет Тэал.

Мстительно чуть дернув нить, я довожу беднягу буквально до припадка. Сквозь вой я слышу путаные извинения. Не мучая его больше, я спокойно продолжаю работу; Тэала колотит крупная дрожь. Не дожидаясь приглашения, он осушает следующую рюмку в попытке приглушить боль.

– Это откуда мы такие умные взялись? – хмуро интересуюсь я.

– Болтают… разное, – уклончиво говорит он. – А-а, Денница!

Я маленьким ножичком перерезаю нить. Готово, я же говорила, что все будет быстро и безболезненно? Тэал тянется к шву, но я ловко ударяю его по пальцам.

– Сиди тихо.

Он не привык подчиняться, но в этот раз слушается. Я устраиваюсь напротив, закинув ноги на стол и задумчиво изучая Тэала. Есть в нем что-то очень знакомое, но точно помню, что мы прежде не встречались. Следовало бы узнать его род, но он вряд ли ответит, боясь, что я решу отправить его домой.

– А разве можно пить? – нарушает молчание он. – Мы же на войне.

– Война – это самый лучший кабак, парень. Только наливать чаще всего приходится самому себе, но и с этим можно смириться.

Прекрасно понимаю: он не отвык еще от великолепия дворцов Столицы и мирной жизни знати, ему непонятны эти усталые шуточки в стиле «отвалите от меня все», он сегодня и вкус собственной крови впервые почувствовал.

Также прекрасно я понимаю, что на передовой парнишка не выживет. Тут такие, как я, и те не выживают.

– Как ты сюда попал-то? – устало спрашиваю я. Правда хочется узнать эту удивительную историю.

Вздохнув, Тэал начинает рассказ: деваться некуда, из кабинета не сбежишь, а под моим пристальным взглядом сидеть неуютно.

На самом деле, банально, как я и представляла. Он – сын Высшего, которому захотелось сделать что-то значительное в этой войне с ангелами. Эта история не единственная: молодые демоны здесь ищут приключений и славы, а находят свою кончину. Тэалу повезло сегодня, что я проходила мимо, иначе забили бы ногами те, кто должен ему подчиняться.

– Небольшой совет, – резюмирую я. – Беги отсюда со всех ног, пока тебе их не переломали.

– Никуда я не уйду.

Упрямец. Но не могу же я его выгнать, как я объясню пропажу солдата?

Мне его не жаль, просто обидно, что демон, который мог бы однажды сделать что-то важное для этой войны от лица своей семьи, поляжет в обычной схватке. А ведь у парня были шансы прожить безмятежную жизнь Высшего, но он променял их все на глупую мечту стать героем.

– Героев не бывает, – объясняю я в сотый раз. – Не существует. Вымерли.

Тэал смотрит в пол, беззвучно шевелит губами, и это начинает порядком надоедать, но он поднимает алые глаза на меня:

– А ты тогда кто?

Торжествующая улыбка медленно угасает, словно потухает свет. Я убираю ноги со стола, встаю, прохожу пару шагов и останавливаюсь, понимая, что дальше плана нет.

– Героев не существует, – сквозь зубы цежу я, выплевываю ему в лицо. – Надежды тоже нет. А тебя, щенок, прирежут в следующей же битве. Так что лучше не предавайся философии, а бери в зубы меч и тренируйся.

У него перехватывает дыхание, когда он смотрит мне в глаза. Должно быть, со всеми грубыми речами я сейчас напоминаю демона больше многих Высших, и беда в том, что я говорю абсолютно искренне. Я прожила это, парень, и просто поверь: этот мир слишком жесток.

– Ты спасла Преисподнюю, – сухими губами шепчет он. – Свергла Велиара, победила его.

– Мне хорошо заплатили за это, – киваю я. – Что же касается Короля… он хотел убить мою женщину, за что и получил.

Как забавно рушить чужие мечты. Если так вдуматься, я всю жизнь этим занимаюсь, но сейчас, говоря прямо в лицо, я испытываю ничем не объяснимую эйфорию.

– Видишь? Героев нет. Я всего лишь защищаю свое или действую ради выгоды.

Ему нечего ответить, Тэалу нужно подумать. А завтра он возьмется за меч и начнет учиться, если хочет сохранить жизнь в этом мире без правил.

– Вон, – тихо приказываю я, но лицо у парня такое, будто я на него накричала. Не двигается с места. – Пошел вон! – настойчивей повторяю я.

Старая, обычно скрипучая дверь закрывается за ним неслышно, удаляется он в гробовом молчании. Меня же не волнуют его переживания, я всего лишь прикидываю, вступятся ли за него родичи, если он вздумает дезертировать. В этом случае придется его убить, но мне не очень хочется это делать: недавно я уже была палачом.

Касаясь стоящего на столе кристалла связи, я сосредотачиваю мысли на Татрасиэле. Минуту мои призывы остаются безответными, но в итоге Тат соглашается поговорить. Спасибо тебе огромное, друг.

– Проверь молодого Высшего по имени Тэал, – без предисловий командую я. Он остался в Столице, помогает мне оставаться в курсе новостей – на случай, если еще кто-то захочет казнить Люцифера, а меня не окажется рядом. – Мне нужно знать абсолютно все… и быстро!

Он не обижается на отсутствие приветствия. Знает, что просить я не умею, а учиться в ближайшее время не собираюсь, но у ангелов альтруизм в крови, поэтому он дает согласие.

Оборвав связь, я еще долго сижу, глядя прямо перед собой и отстукивая случайный ритм ногтем по гладкой столешнице.

***

Вопреки многим причудам, я никогда не разговариваю после секса. Просто лежу, глядя в потолок, укрытая одеялом, Ишим мирно сопит в плечо, обдавая кожу теплым дыханием. Мне бы уснуть, ведь завтра опять придется разгонять скучающих диких демонов или отбиваться от светлокрылых – одно другого не легче. Но сон не идет, ускользает от меня, слегка коснувшись лица.

В пустыне темно, и из окон не видно ничего, поэтому создается впечатление, что мы с Ишим одни во всем мире, среди порывистого ветра, тьмы и далекого воя адских тварей. Приключение было бы забавным, ведь в таком не может быть никаких проблем. Они вообще возникают лишь с появлением людей, демонов или ангелов.

– О чем думаешь? – тихо интересуется Ишим.

Вздрогнув от неожиданности, я поворачиваюсь к ней. Думала, она спит, но Ишимка смотрит на меня, в темноте глаза блестят.

– Почему героев нет? – Она переворачивается на спину, устраивается удобнее. – Ты ведь…

– Ты подслушивала.

Звучит обвинительно, но она ничуть не смущается. Больше всего на свете ее интересует ответ на этот вопрос, но я его не знаю.

– Почему ты считаешь героем меня? – «Меня» выходит неожиданно горько, я вздрагиваю. Не хотела выдавать эмоций, но так уж получилось.

– Ты была готова пожертвовать всем ради меня. Ради всех нас.

– Не хотела, чтобы ты умерла…

Ей невозможно врать; по крайней мере, у меня не выходит.

– Что ты хочешь от меня услышать?

Вздохнув, Ишим снова отворачивается к стене, между ее лицом и камнем несколько миллиметров.

– Ничего, – глухо выдает она. – Ты просто сама делаешь себя хуже, внушаешь всем, какая ты плохая и эгоистичная, но ты же…

– Я чертов псих с садистическими наклонностями, – весело отзываюсь я. – И как тебя угораздило в меня влюбиться?

Сразу же приходит осознание того, что сказанное было очень не к месту. Так и не разобравшись со своими отношениями, мы пришли к обоюдному решению: не использовать слово «любить» ни в каких случаях. Похоже, «влюбиться» тоже в эту категорию попадает.

Может, это и есть любовь. Изощренная, выраженная в «держи меня, когда я начну падать» и желании быть рядом с кем-то, чтобы душа не так болела от одиночества. Любовь в неповторимой, свойственной только мне манере.

Я не герой, но и злодей достоин своей собственной истории. Прекрасная влюбленная дева обязательно должна к ней прилагаться.

– Глупая ты… – обиженно сопит Ишим.

Я рывком разворачиваю ее к себе и долго целую. Она с готовностью отвечает, а меня окатывает каким-то незнакомым теплом, когда я вспоминаю, что в разговоре с Тэалом я неосознанно назвала ее именно «своей женщиной».

Мы заперты на отшибе вселенной, одни в этом черном мире. И хорошо, что есть это хрупкое «мы».

Глава 23. По кругу

С насмешливым удовольствием я слежу за сосредоточенным Тэалом, за нервно дрожащими пальцами, капельками пота на лбу, за взглядом горящих решимостью алых глаз. Не зная, как правильно напасть, он жалко мнется на одном месте, вызывая смешки собравшихся зрителей. А посмотреть на тренировочный бой весь отряд явился, отбросив рутинные занятия. Наблюдают они с каким-то извращенным удовольствием: предвещая валяние Высшего в песке, демоны делают ставки, сколько он продержится против меня. Мы оба отлично слышим, что больше пары секунд парнишке в любом случае не дают, и оттого Тэал злится еще сильней, трогательно краснея и зло сверкая глазами.

– Эй, шкет, долго мне тут стоять? – устало интересуюсь.

Это его коробит больше всего: неприкрытая наглость в голосе и откровенная насмешка. Воспитанный в семье Высших, он привык к раболепному поклонению, а я… А я стою, небрежно облокотившись на рукоять вбитого в землю меча, и успеваю щелкать зажигалкой и размахивать второй уже сигаретой, которые, вообще-то, дефицитные сейчас, но хер с ним, лишь бы мальчишку получше выбесить. Я скалюсь, и хотя стоит Тэал на отдалении, он прекрасно это видит.

Не хочется признавать, но мне очень, очень скучно здесь, ведь ангелы ослабили наступление, демоны, на которых я как следует рыкнула, не ввязываются в неприятности, а Ишим я, кажется, в прямом смысле слова затрахала. Поэтому я развлекаюсь тем, что довожу Тэала до белого каления.

Окончательно взбешенный мальчишка внезапно правильно хватается за меч, в несколько прыжков подлетает ко мне, осыпая песком с головы до ног. Ставя блок, я чувствую, что пыль хрустит на зубах. Да уж, сил ему не занимать. Ему б мозгов еще немного…

Безошибочно предугадывая направление удара, я блокирую, не даю Тэалу опомниться и плечом толкаю его на землю. Контратака, в которую я не вкладывала особых надежд, оказывается удачной: нелепо широко взмахнув руками, Тэал падает. Не хочу его калечить, но поучительный пинок по ребрам все ж получает. Не воет уже, терпит, упрямо стиснув зубы и провожая меня злющим взглядом. Однако грозные глаза тут не помогут, его победили – все, конец. Возвращаю меч в ножны, невозмутимо тушу сигарету.

– Нахуй безнадежен, – отчетливо раздается в тишине.

Осторожные смешки солдатни перерастают в полноценный гогот, от которого лично у меня аж голова начинает болеть. Без опаски повернувшись к поверженному Тэалу спиной, я покидаю импровизированную арену, образованную собравшимися в круг демонами. Кто-то одобрительно и пронзительно свистит; меня похлопывают по плечу. Каким-то образом за прошедшее время это сборище прониклось ко мне уважением.

Короткий хриплый смешок обрывает всю эту какофонию звуков, звучит неожиданно отрезвляюще. Каким-то шестым чувством ощутив стоящего за спиной, я мягко поворачиваюсь, выбрасывая клинок вперед. Лезвие трепещет у горла живо ухмыляющегося Ройса. Сдерживая ответную улыбку, я на пару секунд застываю, настойчиво проедая его глазами.

– Это ты так рада меня видеть? – смеется Ройс. – Совсем одичала.

На самом деле я готова на шею ему броситься и взлохматить и без того встрепанные темные кудри, но стою на месте, поддерживая репутацию пусть чуть сумасшедшего, но командира, за которого меня все здесь считают. Ройсу, кажется, ничуть не мешает меч у горла, и его оружие вообще не смущает, он продолжает скалиться в знакомой улыбке. Однако что-то в нем неисправимо меняется, замечаю я все тем же шестым чувством, и вроде глаза те же – карие, почти черные, насмешливые, и держится он все так же.

– Сколько мы не виделись? – задумчиво говорю я, продолжая размышлять.

– Месяц, пока ты тут в ссылке. – Опасно и тонко улыбаясь хмурым демонам, он отводит меч подальше от себя. – Даже не обнимешь? Че-ерт, а я уже надеялся, угостишь чем-нибудь покрепче, а то эти переходы страшно изматывают…

Разгадка явно на поверхности, но я ее упорно не вижу, что неизмеримо веселит Ройса. В который раз я окидываю его пристальным взглядом, почему-то цепляюсь за закатанные по локоть рукава темной рубашки. Ну да, логично: здесь же жарко, я сама в майке с открытыми плечами…

На запястьях Ройса я не вижу привычных белых полос, обычно просто кидавшихся в глаза, будто клеймо. Недоверчиво морщусь, моргаю пару раз, убеждаясь, что мне не кажется. Заметив мою обескураженность, Ройс даже радуется, головой трясет. Среди явно специально разлохмаченных волос блестят два коротких рога с фалангу пальца, какие бывают у совсем маленьких демонят… Или у бесов.

– Ну так что, я могу рассчитывать на рюмку твоего лучшего виски? – иронично интересуется он.

Мои воины просто шалеют от такой беспросветной наглости: еще бы, обычный бесенок у Падшей так панибратски интересуется. Некто из глубины толпы, по-змеиному шипя, замечает, что все, мол, в моей компании такие ненормальные. Разбираться с авторами сего замечательного высказывания руки чешутся, но времени нет. Бросив на солдат грозный взгляд, я медленно киваю другу.

– Пойдем. Думаю, нам нужно многое обсудить.

Почти отойдя на десяток метров от ничего не понимающих демонов, я оборачиваюсь и небрежно бросаю:

– И уберите… это.

Я наполовину слышу, наполовину угадываю тихий угрожающий рык распростершегося на земле Тэала. Демоны кружат вокруг, как падальщики у мертвого, но приблизиться к Высшему все же не осмеливаются. С чистой совестью оставляю их разбираться самим, догоняю ушедшего далеко вперед Ройса.

Хотя дух (бес, устало поправляю я саму себя) в первый раз в моем кабинете, он на редкость уверенно устраивается на стуле для посетителей и терпеливо ждет чего-то. Вероятно, обещанного алкоголя. Вздыхая, я лезу в шкафчик.

– И как так получилось, что спустя четверть века Сатана решил обратить внимание на твою скромную персону? – начинаю я, разливая виски, поставляемый Амаимоном, по рюмкам. Старательно делаю вид, что сама не упрашивала Люцифера на крыше.

– Я участвовал в его спасении. Разумеется, причитается награда.

Я усмехаюсь, устраиваюсь напротив, привычно закинув ноги на стол. Подумав, вынимаю из-за голенища сапога небольшой кинжал, чтобы не смущать Ройса блеском небесной стали, которая, насколько я знаю, неприятна для мелких адских созданий, к которым он теперь относится.

Подождав, пока он утолит жажду, я осторожно спрашиваю:

– Так зачем ты здесь?

Нет, я прекрасно знаю, как Ройс хотел снова почувствовать себя живым, а не бесплотной тенью, призраком, но сомневаюсь, что он явился бы ко мне первым делом. Скорей поверю, что он провел недельку в родном Лондоне, реализуя все смертные грехи. Да и небольшой чемоданчик, сначала укрывшийся от моего внимания, а теперь стоящий у ног Ройса, не может быть просто так. Он здесь с какой-то определенной целью.

– А где Ишим? – пытается улизнуть от разговора Ройс.

– Вероятно, в казармах. У нас война, знаешь ли. Еще выпить? – услужливо предлагаю я.

Он и так был малость пьян, когда возник за моей спиной, понимаю я. Но ничего, это пройдет. Спустя некоторое время Ройс наконец успокоится, привыкнет к давно забытым ощущениям. Возможно, уже начинает привыкать, потому что твердо отказывается от второй рюмки.

Перегнувшись через стол, я смотрю на небольшой черный кейс, по краям которого выбиты серебряные руны. Защита от сглаза, скрывающее заклинание, отражатель телекинеза… Это то, что я могу назвать с ходу, но не значит, что все. Ройс позволяет мне досконально рассмотреть загадочный чемоданчик, поставив его на стол передо мной. Опасаясь дотрагиваться, я кружу рядом.

– Что внутри? – Мне надоедает играть в гляделки.

Многозначительно улыбаясь, Ройс тянется к защелкам, осторожно открывает их все по очереди, выдерживая интригующую паузу. Устало откидываюсь на широкую спинку стула: это грозится затянуться очень надолго. Но наконец Ройс резко откидывает крышку, я хищно подаюсь вперед… Пару секунд изучаю содержимое чемоданчика, после чего чуть резко смеюсь.

– И это все?

Я так и этак верчу в руках револьвер примерно восемнадцатого столетия. Оружие, не спорю, красивое, но совершенно бесполезное, и дело даже не в том, что любые человеческие изобретения в Преисподней не работают. Этот револьвер нужно долго перезаряжать, насколько я помню. Итак, в любом случае у тебя шесть выстрелов, и неизвестно, попадешь ли вообще. Проблему отчасти решает парный пистолет, оставшийся в чемоданчике. Презрительно качнув головой, я возвращаю оружие на место.

– Оно работает только в мире людей. Магия не пропускает их поделки, ты же знаешь. Баланс, вся хуйня…

– Ну, я бы так не сказал, – пожимает плечами Ройс.

Не вмешиваясь, я скептически слежу за тем, как он выбирает один револьвер, старательно заряжает, осматривает кабинет в поисках какой-нибудь мишени. Но это все равно не имеет никакого смысла, хочется сказать мне, иначе мы сбивали бы ангелов противовоздушными ракетами. Мешать другу в его безумной затее я не хочу и в тот момент, когда он старательно целится в портрет бывшего хозяина замка. Покосившись на меня и убедившись, что я слежу, Ройс нажимает на спусковой крючок.

До последнего я ему не верю, поэтому вздрагиваю от громкого выстрела. Полотно маслом, изображающее демона в полном боевом облачении, безнадежно испорчено: пуля прошила его точно на месте головы Высшего. Я недоверчиво поднимаюсь со стула, обхожу картину. Так и есть, дыра, и это значит, что выстрел правда был.

– Но как? – пораженно спрашиваю я.

– Исключительно демоническое изобретение. Помнишь тот новый сплав? Работает на магии, как объяснил Самаэль, но принцип и поражение те же. Планируется массовое производство, потом хотят усовершенствовать модель. Но это пока в далеком будущем, пока довольствуемся этим. Все в Столице только об этом и говорят, а вы тут немного отстали от мира.

Согласно киваю, поглощенная своими мыслями. Итак, это какой-никакой, но прогресс, ведь раньше, после первых попыток протащить в Ад огнестрельное оружие, все разочаровались и взялись за проверенные мечи. Раньше хватало стали и магии как нам, так и ангелам, и такие перемены в вооружении означают лишь, что нечто меняется. Мы медленно, но верно переходим на новый уровень ведения войны, раньше сводящейся к безостановочной резне. Теперь мы строим изощренные планы, подкупаем врагов вроде Габриэль, устраиваем полноценный шпионаж. Времена меняются, как ни странно это говорить. И это я точным пинком направила их вперед.

– Действительно… полезное изобретение, – признаю я. – Это, как я понимаю, мне? Когда ждать вооружение для остальных?

Это довольно непривычно, но весьма действенно, и битвы с ангелами обещают стать легче даже с такими старыми револьверами. К сожалению, ничего другого нет, а выравнивать шансы на победу в этой войне нужно.

Ройс мнется и не отвечает сразу.

– Думаю, еще через месяц. Эти специально для тебя.

Недоверчиво смотрю на пистолеты. Теперь ясно, к чему все эти предосторожности, ведь узнай кто из солдат о существовании такого оружия, подняли бы бунт. Однако я не понимаю, сколько пользы принесу одна с этими двумя револьверами: для победы над ангелами как-то маловато.

– Люцифер просит об услуге. Разумеется, за определенную плату.