Текст книги "Обрушившая мир (СИ)"

Автор книги: Каролина Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Влад… – на пределе слышимости выдыхаю я. Каким-то чудом он слышит.

– Все хорошо, я рядом, ты только не закрывай глаза, слышишь, Кара? Все будет хорошо…

Он шепчет что-то успокаивающее, прижимает к моей шее тряпку, она неприятно дерет рану. Поздно проявившаяся боль помогает сосредоточиться. Я собираюсь о чем-то спросить Влада – об Ишим, кажется. Он вежливо меня затыкает, поднимает на руки – мир подозрительно переворачивается.

– Не смей вырубаться, – снова пробивается ко мне его голос. – Кара!

В глазах темнеет, как свет выключается. Тьма привычней него, родней, и она зовет сладкими речами, уговаривает закрыть глаза и провалиться в нее.

Торопливые шаги, крик, Ишим… Все это смешивается в единую череду событий, я вижу их в дымке, плотной, как ткань. Из реального остаются лишь руки Влада, но и они дрожат – как бы не уронил.

Они в два голоса уговаривают меня не закрывать глаза. Выдавливаю кривую болезненную улыбку: когда так просят, можно подумать, есть ради чего цепляться за жизнь.

Глава 13. Гарнизон

Открыв глаза, я первым делом вижу наклонившегося Самаэля, не с самым радостным выражением вглядывающегося в мое лицо. Не в силах больше оставаться на месте, я пытаюсь встать или хотя бы моргнуть, прервав контакт с холодными синими глазами, но внезапно обнаруживаю, что не могу это сделать: все тело отзывается тупой болью, сильнее пульсирующей в районе шеи, будто там засел кусок стали. При малейшей попытке двинуться надвигается такая агония, что меня просто приковывает к кровати.

– Что происходит? – возмущаюсь я, ненадолго овладев голосом.

Тревожный взгляд Антихриста становится мягче. Так сразу и не поймешь, но вроде бы он рад, что я жива. В какой-то степени приятно, что обо мне так заботятся. Неясно, правда, с чего я вообще должна помирать… Точно, шея. Вампир… И Влад, вцепившийся в меня мертвой хваткой, бледный и перепуганный, – бедный Влад, которому я в этот раз принесла одни только проблемы.

– Влад меня принес? – слабо спрашиваю я.

К глубочайшему моему удивлению, кивнув, Самаэль помогает мне сесть на кровати и быстро подсовывает стоящий на столике стеклянный стакан с подозрительно пахнущей травами жидкостью. На вкус оказывается чуть кисловато, я морщусь, прикусываю губу. Оставшийся во рту привкус и без того напоминает о крови.

– Как ты позволила себя поймать? – искренне недоумевает Антихрист.

– Сама не знаю.

Это я вру, конечно же. Все прекрасно знаю: усталость вкупе с остаточным влиянием архангела сделали свое дело и изрядно ослабили меня. В нормальном состоянии, имея все силы, я бы не позволила проклятой нечисти кусаться. Но сделанного уже не вернуть.

Больше всего я боюсь, что меня отправят в отпуск. Если это случится, я просто потеряюсь, с треском рухну в бездну. Сейчас от столь жалкой судьбы удерживает лишь работа и необходимость подниматься по утрам. Я не могу этого лишиться. Хоть что-то совершить, раз уж меня не посылают на передовую, я буду помогать Аду вот так…

– Не бойся, – немного пользуется телепатией Самаэль. – Никто тебя не увольняет, просто отдохнешь немного.

Из сорванной саднящей глотки рвется злой вопль, но меня никто не слушает. Бессильно падаю обратно на кровать, чувствуя болящие мышцы и кости. Хочется убить кого-нибудь.

У самой двери госпиталя Самаэль оборачивается, улыбается неприятным образом, и я буквально примерзаю к постели от одного взгляда.

– Кто сказал, что ты останешься без дела?

Он многого не произносит, но тон Антихриста прямо говорящий.

Примерно так я вновь оказываюсь на передовой.

***

Ничего тут не меняется, хмуро замечаю я, сплевывая алый песок. Он уже везде: в одежде, на коже осел, в волосах, на зубах даже. Меня воротит от одного противного хруста песчинок под ногами, оглушительного для ангельского слуха.

Где-то впереди – лагерь ангелов. Если принюхаться, ладаном пахнет, а золото их шатров отблеском видно в радиусе километра. Куда бедней все у нас: полусожженные палатки, держащиеся на честном слове, усталые раненые демоны, у которых на лбу крупными такими буквами написано, как их это заебало. Только что закончилась небольшая стычка, и в воздухе стоит тяжелый запах крови, и песок, кажется, поалел. Тревожно оглянувшись, я достаю из кармана пачку каких-то обезболивающих, всунутых в госпитале, царапаю пальцы о фольгу, но глотаю прямо так, без воды. Вроде как должно помогать. Обязано просто.

Из палатки прямо на меня вываливается Ройс, но вместо привычной улыбки на его лице можно заметить слишком обреченное выражение. Это ожидаемо: дух вовсе не в восторге от того, что его вытащили на передовую и всучили меч, о котором он знает в теории только, каким концом его держать.

– Наша служба и опасна и трудна? – иронически улыбаюсь я.

Ройс отмахивается: и не говори. Для него пребывание в гарнизоне сродни пыткам, практикуемым Сатаной, и теперь он готов согласиться и на работу в мире людей, да поздно уже.

Недоверчиво рассматривая выданное ему оружие, он словно не понимает, что все происходит в реальности. Меч, как ни странно, ему по руке подобрали, сбалансированный, – не чета заточенным стальным палкам, какими сражается большинство солдат демонической армии. Зло поправляя кожаную куртку – вот она не по размеру, – Ройс пытается приладить меч на пояс, по типу моего.

– На спину закинь, – подумав, советую я. – Удобней будет.

К моим словам Ройс прислушивается: я для него непревзойденный специалист в военном деле. На спине меч смотрится куда уместней, но к его тяжести еще надо привыкнуть. Я помогаю Ройсу с ремнем, укрепляя ножны надежней. Неуверенно поводя плечами, он пробует выхватить оружие и вернуть его на место. Наблюдая за мучениями, я отмечаю, что из этого может выйти что-нибудь годное: Ройс обманчиво худощавым выглядит, но сил ему не занимать, а если натренировать как следует…

Внимание внезапно привлекает свист с неба, пронзительный такой, будто… Тренировки мгновенно вылетают из головы.

– В сторону! – истошно кричу я.

И, не давая Ройсу опомниться, толкаю его вбок. Взвыв, он не удерживает равновесие и падает, взметая песок. Я отскакиваю в другую сторону, перекатываюсь, сообразив, что ошиблась немного, и напрочь отбиваю и без того ноющие ребра.

Но это меркнет и бледнеет перед тем фактом, что перед нами покачивается вонзенное в песок копье из небесной стали, излучающее режущее глаза сияние. Ройс, надо отдать ему должное, тут же вскакивает с обнаженным мечом, боясь следующего удара. В небе виден широкий клин ангелов – боевое построение третьего типа, бьют в центр… Эта годами вбитая в память информация за пару мгновений проносится в памяти.

Встревоженный моим криком, лагерь вскидывается; демоны вскакивают с мест, хватаются за оружие, забыв про недавние раны, но некоторым не хватает скорости: копья частоколом становятся в ряд, пригвождая многих к земле.

С неба сыплется золото, как капли дождя, никогда не существовавшего в Чистилище, словно небеса плачут. Скорее уж смеются навзрыд, видя нашу бесславную гибель, криво усмехаюсь я.

Толкаю Ройса в укрытие. Небо грохочет оружием, заходясь хохотом. Гарнизон медленно втаптывают в песок.

– Где командир? – я дергаю ближайшего демона в мундире.

– К-кажется, там, – парнишка указывает на пронзенного копьем демона. Небесная сталь попала прямо в сердце – бедняга умер на месте несколько секунд назад.

До всех не сразу доходит, что гарнизон, вообще-то, без главнокомандующего остался. Когда они это понимают, начинается полнейший хаос, который могут создать только перепуганные демоны, потерявшие половину товарищей за считанные секунды. Их слабо пытаются сдержать офицеры, но ни к чему хорошему это не приводит. Последняя Война во всем ее блеске, как же…

Мы – уставший гарнизон, потрепанный и вымученный прошлым боем, а они – свежее подкрепление в тысячу крыл. Исход, по-моему, очевиден для любого здравомыслящего существа. Поэтому я встряхиваю какого-то майора, судя по разноцветным полосам на рукаве. Демон щерится, скалит клыки, но потом осознает, что к светлым в небе я не имею никакого отношения.

– Стройте своих, – отрывисто приказываю я. – Живее!

– Ты же ангел, не пойдут…

– Да хоть Папа Римский! – истерично взвизгиваю я. – Нас всех прикончат, если не попытаемся контратаковать и сбежать!

Автоматически кивнув, майор растворяется в толпе, расталкивая демонов к их командирам. Ладно, дисциплина оставляет лучшего желать, но какой-никакой отряд у меня есть. Ряды сильно выкошены, многие ранены, однако это вроде как не главное, да?

– Клетки! – кричу я. – Отпирайте, пока они…

Ангелы идут на снижение. Насколько их знаю, есть еще немного времени, прежде чем крылатое воинство обрушится вниз с мечами наперевес.

– Это… – неуверенно блеет кто-то. – По приказу… нельзя. Только в самой крайней ситуации.

– Крайней некуда, ебанат! – рычу я так, что демон аж вздрагивает. – Давайте, прямой приказ Люцифера!

Разумеется, ничего такого Сатана никогда не поручал, но, думаю, можно немного соврать ради спасения. Половина солдат не знает, что в тех клетках, ночами перевозимых из Столицы. Я знаю: шанс уйти из этой битвы живыми и, может, не потерять позиции. Несколько демонов возятся с засовами; клетки, с которых сдернули плотную темную ткань, дрожат, и изнутри раздается пронзительный визг, от которого хочется заткнуть уши. Засовы старые – не поддаются. Потеряв терпение, кто-то сносит их ударом меча.

Когда ангелы закладывают вираж, клетки открываются, распахивая железные двери. Визг становится просто нестерпимым, поистине зубодробительным, и из темноты внезапно вырываются черные вихри из грубой кожи, перьев и еще чего-то там. Гарпии, заливаясь криком, налетают на идеальный строй светлокрылых, рассеивают их, разбрасывают по небу. Эти твари отличаются разумом меньшим, чем адские псы, но, в отличие от последних, способны летать и сдергивать на землю ангелов, хватая их за перья и камнем утягивая вниз, где ошеломленного светлокрылого ждут мечи демонов.

Я не питаю пустых надежд: надолго гарпии не задержат дисциплинированных ангелов, поэтому нужно спешить. Не церемонясь, приказываю сматываться, едва первая гарпия, проливая кровь, падает на песок. Командиры смотрят на меня так, будто не понимают слов. Разрубленная пополам гарпия обрушивается в метре от Ройса, он оторопело оттирает кровь с лица.

– Уходим! – еще раз кричу я, и меня определенно слышно на фоне визга и лязга оружия.

– Мы не можем отступить! – кричит надоедливый майор.

Кричит он, а у самого глаза бегают и руки трясутся от ужаса, и все равно демон не может избавиться от внушенного – не отступать. Ангелов так же учат, в этом мы похожи. Но, в отличие от многих, я знаю, что приказы на поле боя исполняются не все.

Светлые почти справились с гарпиями, и я спешно передаю командование знакомому по двору Люцифера демону, а сама, схватив Ройса, тащу к ошметкам его отряда – где-то тут должна быть Ишим. На крик демоница не откликается, и Ройс настороженно посматривает наверх, пока я ищу ее среди павших. Ройс тихо шепчет себе под нос – молитву невесть кому.

Гарнизон медленно уползает, теряя кровь, но хотя бы половина демонов уходит. Спасены, ну надо же. Но вот Ишим среди них нет, точно знаю. В душе что-то обрывается. Она не могла погибнуть так глупо, не могла…

– Кара! – Ройс крепко вцепляется в руку, отдергивая меня от незнакомой покойницы с пустыми глазами. – Смотри!

Указывает он куда-то наверх, и я тоже обращаюсь туда, где беспорядочно мечутся обезумевшие гарпии, падающие вниз с надрывным птичьим криком. Посреди этого темного мельтешения я вижу несколько белокрылых фигур, у которых не оружие в руках, а… Я на мгновение узнаю маленькую фигурку, которая вертится змейкой, пытается вывернуться: лучше смерть, чем ангельский плен.

– Они тоже пленных берут, – догадывается Ройс. – Им надо понять, что мы задумали! Кара…

В его голосе слышится беспокойство и попытка удержать; Ройс отлично меня знает и понимает, что я сделаю все, чтобы вернуть Ишим, и против полного боевого строя выступлю. Я оправдываю его ожидания: подрываюсь вверх, часто загребая крыльями и стремясь нагнать ангелов. У них большая фора, а я стремительней – выжимаю всю скорость, на которую способна. Перед глазами пляшут темные точки: еще слишком слаба для таких погонь, голова кружится.

Никто и не думал, что это будет легко, думаю я, парируя колющий удар ангела; я проваливаюсь вниз, вспарываю живот противника и отшвыриваю его на следующего приближающегося светлого. Со смехом я вспоминаю те времена, когда не могла сражаться с бывшими братьями. Почему, интересно? На душе легко так, сладко, когда кровь ангелов рекой течет.

Пытаясь выиграть время, я порхаю от одного воина к другому, постепенно поднимаясь и сберегая силы для последнего рывка. Белые перья, мелькающие перед глазами, начинают сильно раздражать. Широким взмахом я собираюсь снести голову пикирующего на меня ангела, но меч, как назло, застревает в броне, и, высвобождая его, я трачу драгоценные мгновения.

Разумеется, я не выхожу из такой переделки невредимой: ангелам удается меня ранить. Боль только раззадоривает меня, меч мелькает в бешеном ритме – удар вниз сверху-справа, поворот, вверх снизу-слева. Увлекшись, я обнаруживаю, что меня почти окружили, но прорываю оборону, выискивая слабейшее звено в цепи. Несколько ангелов падают вниз.

Среди тяжелого тумана сияет белым светом ангельская печать перехода, открывающая путь на Небеса. Грязно ругаясь, – не успела! – я лечу вверх, не обращая внимания на пытающихся достать меня светлых. Печать издевательски вспыхивает перед лицом, и все воинство вдруг исчезает.

Мой вопль оглашает округу, когда я понимаю, что Ишим осталась в руках врага.

***

Этот зал Дворца не имеет ничего общего с пыльным Адом передовой, но тема разговора здесь все та же: сражения, ангелы, потери. За круглым дубовым столом собралась верхушка демонического общества: Амаимон с Асмодеем, тихо совещающиеся, передающий слово Велиару Баел, еще несколько Высших командиров, Лилит, сидящая рядом с Самаэлем и неодобрительно поглядывающая на сына, совершенно не слушающего доклад, и, разумеется, сам Люцифер на внушительном троне во главе стола.

Среди богатых мундиров моя кожаная куртка с наскоро нашитой эмблемой Падших наемников кажется невзрачной, и оттого я чувствую себя не на своем месте. Я воин, а не политик, и я не привыкла к долгим собраниям, подсчетам ресурсов и планам наступлений, которым, вероятно, не суждено сбыться. Но я догадываюсь, зачем Сатана послал за мной.

– …А на этой диаграмме мы видим, как возросли наши успехи за последний месяц по человеческому исчислению, – Велиар выдает наверняка заученную фразочку, размахивая амулетом, проецирующим изображение на стену. – На следующем слайде график сокращения численности боеспособных единиц…

«Единицы» режут слух не только мне; Амаимон, обессиленно откинувшийся на спинку стула, тоже закатывает глаза и тихо шепчет что-то. Король Ада, распинающийся с докладом, прожигает полководца свирепым взглядом. Стараясь не влезать в их неслышный спор, я немного отпиваю из стоящего по правую руку граненого стакана. Точно не знаю, сколько собрание длится, но все начинают уставать.

– Мы потеряли северный опорный пункт, – продолжает Велиар, магича с проектором дальше. – Зато гарнизон вернулся с минимальными потерями. Расчет процента соотношения жертв с жертвами предыдущих нападений ангелов на шестой странице.

Демоны покорно шуршат листами выданного каждому материала, даже Самаэль интересуется. Я тоже гляжу на цифры… Цифры, совершенно бездушные такие значки, и не поймешь – это потери. Реальные, живые, демоны, Падшие и духи.

Засидевшийся Люцифер легко вскакивает с трона, кивает Велиару и сам занимает его место перед Советом. По лицу Сатаны пробегает легкая, только ему понятная улыбочка.

– Кариэль, – зычно объявляет он. Я настороженно поднимаюсь. – Это та Падшая, благодаря которой вернулся гарнизон. Хотя приказы были иными, и вы исчерпали ресурс гарпий, отловленных в Тартаре…

Амаимон деликатно покашливает.

– Выражаю личную благодарность за сохранение гарнизона. Проси, что хочешь, – щедро говорит Люцифер.

Это, на самом деле, первый случай спасения демонов, в основном потому что прежние командиры не собирались отступать и солдат своих не щадили.

– Вернуться на службу, – не задумываясь, выбираю я. – И свой отряд, выполняющий ваши приказы. Как вы и обещали мне.

Никому из своих друзей я не позволю больше вернуться на передовую. Люцифер не может не согласиться: тут уже в принципах дело, он вынужден позволить мне такое, чтобы я и дальше расчищала дорогу медленно катящемуся Апокалипсису. Мобильный боевой отряд – так я когда-то говорила…

Первое место я бы, разумеется, отдала Ишим. Вот только она сейчас у ангелов, и никто, похоже, не собирается это менять.

Глава 14. Шафран

Когда Самаэль бесцеремонно лапает мои перья, нараспев читая какое-то заклинание, я прикрываю глаза, вдыхаю поглубже и молча терплю. Кстати, хороший способ отвлечься – до десяти досчитать. Но он не прекращает свои шаманские танцы вокруг, и десяти явно недостаточно. Вновь убедившись, что я в порядке, а иллюзия нигде не просвечивает, Антихрист кивает себе и отходит, потягиваясь, будто невесть какую сложную работу делал. Я неприязненно кошусь на крылья.

Любому здравомыслящему Падшему ясно, что обратно белыми крылья никогда не станут, не бывает таких извращенных чудес. Прекрасно понимая, что Самаэль лишь наложил иллюзию, я все равно не могу спокойно реагировать на светлую тень за спиной. Перья остаются теми же: жесткими, негнущимися, будто выточенными искусной рукой из стали, но чернь с них слезает, как слезает простая грязь, показывая ослепительно белый свет.

Ройс улыбается, обходит меня кругом, тянет руку к крыльям, но, перехватив мой взгляд, резко меняет намерение и отдергивает пальцы, будто боясь обжечься. Шурша непривычно белыми крыльями, я встаю, прохожу вперед пару шагов, потом возвращаюсь на прежнее место. Пожалуй, это можно считать испытанием, да?

– Порядок! – кивает Антихрист. – Сейчас открою вам портал…

– Стой, вот так просто? – удивляется Ройс.

– А ты чего хотел, подробный инструктаж? Хм, ладно, минутку…

Самаэль опускается на колени, обшаривает пыльный пол, царапает какую-то доску. Я мало что знаю про эту квартиру, находящуюся в другом конце Столице по отношению к моей, но чувствую, что она не так проста. Подтверждает это Самаэль, вытаскивая из-под пола оружие.

– Это небесная сталь? – Я недоверчиво склоняюсь над ножом, сияющим довольно тускло по сравнению с виденными мной в битве. – Думаешь, я смогу?..

Металл этот губителен для демонов, способен одним прикосновением вызвать тяжелые ожоги, но в руках Падших он просто становится обычным, безболезненным. А светлокрылому такая зубочистка ничего не сделает, с тем же успехом я могла бы вооружиться обычным перочинным ножиком.

– Секретное оружие, – хвастается Антихрист, подкидывая короткий нож и ловко ловя его. – На, попробуй.

Он сует оружие не мне, как предполагалось, а Ройсу. Недоверчиво глядя на во все лицо улыбающегося Самаэля, дух испуганно пятится, желая оказаться как можно дальше от сверкающего ножичка.

– Развеять меня хочешь? – шипит он.

И тут же осекается, резко и пораженно замолкает, глядя на Самаэля. Антихрист совершенно по-человечески закатывает глаза, издает усталый вздох, но ни намека на ярость в его глазах мы не видим. На Ройса он смотрит, как на меня: совершенно спокойно.

Будь у нас Антихрист немного другим, бедный дух был бы тотчас уничтожен, развеян одним щелчком пальцев. Но Самаэль не злится, не бесится, только чуть улыбается, будто замыслив что-то.

– Просто возьми нож, – дружески советует он.

Растерянно пожав плечами, Ройс осторожно, будто ядовитой змеи, касается рукояти, испуганно жмурится… И ничего не происходит. Я изучаю его ладонь – ни следа, будто и не небесная сталь. Но это она, не иллюзия, точно.

– Новейшая разработка наших ученых, – замечает Антихрист. – Согласен, звучит как начало анекдота: эти дебилы с рогами отродясь ничего полезного не изобретали. Но эта штука – сплав небесной стали и металла, который добывают у нас на северных рудниках у Дита. Того, из которого сделан твой меч.

– Это не опасно?

– Честно? Без понятия! – радостно усмехается Самаэль. – Вы у нас первоиспытатели. Что еще сказать? Я б пожелал удачи, но удача – это миф. Постарайтесь выжить.

Мы понимающе ухмыляемся: затея с вылазкой в Рай неоправданно рисковая, поэтому ни с кого не убудет, если мы там помрем, и оружие подсунули заодно самое ненадежное. Я бы обошлась иллюзией на обычной стали – никого не убьешь, так хоть ударом по голове охрану вырубишь, а с этим не совсем понятно, что делать.

– На месте разберетесь, – решает Самаэль. Похоже, о его милосердии я слишком поторопилась рассуждать. – Вас могу перекинуть только двоих, раз уж хотите, сквозь маленькую щелочку в Райских Вратах. Амулет, который я дал, вернет обратно в эту квартиру.

Отойдя на пару метров, он поворачивается к стене, на которой намалеваны ярко-красные символы. К слову, это не кровь девственниц или что-то подобное, а обычная краска из баллончика, валяющегося все тут же. Самаэль, чертыхаясь, вытаскивает из кармана несколько раз свернутый листок с рунами, выпрошенный у Велиара, вертит его в руках, словно не в силах понять, какой стороной его вообще читать, но в конце концов разбирается и начинает произносить заклинание.

Этот язык мне смутно знаком по звучанию, но я никак не могу вспомнить названия, нарочно выскакивающего из памяти. Шумерский, вроде, – звуки такие же гортанные, рычащие, раскатистые, но тут все ритмичней, звучит стихом. Тщетно пытаюсь запомнить хотя бы пару фраз, чтобы потом полюбопытствовать у знакомых, но тут знаки на стене разгораются, вспыхивают, заставляют меня полностью забыть заклинание. Старые обшарпанные обои будто занимаются пламенем, пылают, но огонь какой-то странный: жидкий, как поверхность зеркала. В конце концов он стекленеет, застывает.

– Вперед, – командует Антихрист.

Первой я смело выступаю вперед, касаюсь рукой прохладной поверхности портала, теряя пыл. Меня настигает понимание того, что именно ждет по ту сторону.

Вдохнув поглубже, я шагаю, широко распахнув глаза, стараясь запомнить каждый миг. Тело обнимает ласковое тепло, накатывает сладкая полудрема, то самое состояние, появляющееся при сильной усталости. Я морщусь, стараюсь сохранить твердый рассудок.

Вокруг все плывет разными красками, сливается в яркую цветную полосу. Озадаченно трясу головой: это совсем не похоже на резкие скачки из Чистилища, ножом ударяющие в сердце.

Я с хриплым криком выдыхаю, оказавшись по ту сторону, тупо осознаю, что не дышала все это время. С трудом поднимаюсь с колен, ощупывая горящую глотку и грудь, прокашливаюсь, потом уже оглядываюсь. И с трудом сдерживаю ругательства.

Это точно Рай, такой, каким я его помню, будто и не пролетело столько лет, он неизменен, застывший на картинке. Такое же холодное и бездушное, как обычная фотография, сделанная на дешевую пленку, это место буквально кричит об идеальности, выпячивает ее вперед, как дикие звери выпускают в злобе когти.

– Ничего себе, – пораженно шепчет Ройс, появляясь за спиной и часто моргая.

Первое знакомство с Небесами производит на него неизгладимое впечатление: по лицу блуждает блаженная, полубезумная улыбка, глаза радостно горят. Все так реагируют на это место, поражаются, ахают, кидаются нюхать придорожные цветы. Чтобы полностью осознавать никчемность Рая, нужно немного задержаться на месте и раскрыть глаза пошире.

– Спокойно. – Я кладу руку на плечо Ройсу. – От меня не отходить, в глаза никому не смотреть, не разговаривать. Эта ебанина может быть ядовита для нас, кстати.

Дух испуганно отшатывается от цветущего крупными белыми цветами куста, привыкший к опасностям Преисподней, он, не задумываясь, верит мне на слово и больше не помышляет о местной флоре. Я едва заметно усмехаюсь – купился. При всей бесполезности, Рай, однако, не представляет опасности для жизни. Если вы не демон, конечно.

– Красиво, – по-детски наивно выдыхает Ройс.

– Ага. Охуеть как, всегда мечтала тут снова оказаться.

Я ловлю на себе очередной настороженный взгляд; Ройсу не понять, как при виде такого светлого неба, изумрудной травы и ярких цветов можно шипеть и плеваться.

Странное я существо, раз главной мечтой считаю давно стукнувшее по голове желание сжечь Рай. Сделаю это не колеблясь, выжгу все дотла, еще и посмеюсь, танцуя средь огня. Но позже – сейчас не время.

К переменам ангелы не склонны, поэтому на протяжении всего пути я вижу ровно то же самое, что было здесь с моего рождения. Кажется, ни одна травинка не исчезла, ни одна птица не перелетела на другую ветку. На Небесах все выстроено в один ряд, сияет, и происходящее не жизнь напоминает, а какой-нибудь военный парад: смотрите, у нас все хорошо, вокруг так светло и… Мне по нраву больше Ад с его расхристанностью и широкой ухмылкой – он более настоящий, живой.

– Долго еще идти? – вздыхает уставший Ройс, когда мы огибаем холм.

Посмотрев вниз, можно увидеть два города, стоящих в отдалении друг от друга и огороженных высокими стенами. Один отдан ангелам, другой духам, и все вроде бы честно. Да только город ангелов сияет во сто крат сильней, а шпили дворца Архангелов пронзают небо.

– Нам туда, – я безошибочно указываю на дворец. Самаэль навесил какое-то заклинание, поэтому Ишим я чувствую.

До города мы добираемся на последнем издыхании, но все же прокрадываемся, даже не попадаемся никому и минуем золотые ворота. Шумно вздыхая, я рискую обрушить на нас всю Избранную сотню, но все равно не могу сдержаться: вокруг слишком уж много ангелов. Рука инстинктивно тянется к мечу, но я вовремя останавливаюсь, напоминая себе, что за спиной у меня крылья белеют.

Мне улыбается кто-то просто автоматически, звенит ангельский смех. Я, мрачнея, вспоминаю наглотавшихся песка демонов, хохот которых срывается на хрип, дрожит, дробится, но зато он не поддельный, а улыбки не приклеены к лицам. Испытывая желание заткнуть уши, я продираюсь сквозь толпу, чуть ли не клочья перьев позади оставляя. Ройс следует за мной, стараясь не потерять в круговерти, затравленно косится на светлых.

Выдыхаем мы, оказавшись в тихой подворотне. Давясь воздухом, я пытаюсь успокоить дыхание, унять колотящееся ритуальным бубном сердце.

В комнате шафраном пахнет так ощутимо, что я теряюсь от приторной сладости, голова кружится, и я отчаянно пытаюсь что-то сказать. Нираэль небрежно сцеловывает слова с моих губ, прижимает к стене, царапающей крылья.

От ее волос тоже пахнет шафраном, а от кожи – страстью. Она закатывает глаза, цепляется негнущимися пальцами за простынь. В сладком воздухе кружатся перья – из разодранной подушки, из моих крыльев, из ее… Все смешивается воедино, мелькает перед затуманенным взором.

Рвано дыша, Нираэль шепчет что-то – мое имя, закусывает губу, пачкая простыню золотой вязкой кровью. Я выцеловываю каждую косточку изогнутого позвоночника, зарываюсь пальцами в перья, вслушиваясь в бессвязный хрипловатый шепот, услаждающий слух больше песен серафимов. Моя, запечатываю каждым поцелуем, навсегда.

Обессиленно падаю на кровать, перебираю разметавшиеся локоны и вслушиваюсь в ее размеренное дыхание. На лице Нираэль блаженная улыбка.

– Я тебя люблю, – шепотом делюсь я.

И никогда не замечаю, что в ответ она молчит.

– Кара? – голос Ройса выдергивает меня из воспоминаний. – Ты в порядке?

– В полнейшем, – я сглатываю вязкую слюну, сжимаю трясущиеся руки в кулаки, чтобы было не так заметно. – Идем.

Никто в Раю не запирается – кому оно в голову придет? На преступление способны единицы из ангелов, а дворец охраняют сильнейшие чары, так что можно и не бояться никого. Я осторожно вхожу, взмахиваю рукой Ройсу, показывая, что путь свободен. Наверняка Габриэль, знавшая о нашем замысле, постаралась увести всю охрану, надо будет поблагодарить ее в следующий раз, если увидимся, конечно.

Здесь прохладно, а вокруг один лишь белый мрамор. Забавно видеть его здесь: я больше привыкла к мраморным надгробиям. Ройс беспокойно оглядывается, ища врагов в тенях, и это могло бы выглядеть смешно, если бы я сама не искала краем глаза движение.

Не боюсь я ангелов. Боюсь увидеть лицо того, кто нас встретит.

У Него плохое чувство юмора. Это я поняла на себе уже давно.

Оказывается, заточение – это унизительно. Я хватаюсь за железные прутья, трясу их, выплевывая страшнейшие проклятия в адрес неподвижных, каменных будто, стражей. Я мечусь по камере диким зверем, кричу в пустоту, споря с кем-то невидимым. Я с ума схожу.

– Оставьте нас, – холодно приказывает Нираэль. Страж неохотно подчиняется.

Замерев в углу, я угрюмо смотрю на нее, изучая лицо с острыми скулами. Губы, кривящиеся в презрительной усмешке, почему-то хочется поцеловать, жестко, кусая до крови.

– Хоть бы умылась, – замечает Нираэль, подходя ближе.

Неуверенно провожу тыльной стороной ладони по лицу, ощущая засохшую человеческую кровь.

– Ты убила ее, – устало замечает ангел. – Представляешь, что тебя ждет?

Суд, что же еще. Им пугали всех ангелов в детстве, рассказывая про ужасных Падших, но никто из знакомых так и не побывал на нем. Мне предстояло опозорить все поколение ангелов.

– Ты же поможешь? – я в надежде вскидываю голову. – Они не сбросят меня… за такую ерунду?

Нираэль стискивает зубы и молчит.

И вновь этот зал суда, который я буду помнить всегда, но теперь он – лишь отблеск былого могущества. Свет, падающий сквозь пыльные витражи, слишком тусклый, не выхватывает и доли того, что должен бы. Он скользит по ступеням, не доходя до величественного белого трона из слоновой кости и кристаллов.

В зале пахнет шафраном, и в тиши внезапно резко слышится тихий женский смешок.

– Твою мать… – рычу я сквозь зубы.

Не таясь больше, я выхватываю меч, с легким шелестом выходящий из ножен. В темноте тихий звук удара каблуков о камень, сдавленный крик. Мне хватает секунды, чтобы узнать голос Ишим.

Меня ждали, зная, чем заманить. Она хотела сразиться со времен той случайной стычки в подворотне.

– Ройс, назад, – предельно четко и очень-очень тихо выговариваю я. – Не вмешивайся.

– Думаешь, я…

– В сторону, – змеей шиплю я.

Ройс озадаченно застывает, переваривая услышанное, недоверчиво смотрит на меня. Я на него – нет. Будто и неродные вовсе.

От настойчивого запаха шафрана меня мутит.

Нираэль вылетает из темноты, ударяя точным и сильным ударом под дых. От неожиданности я теряюсь и падаю, бьюсь ребрами об острые края ступеней. Мрамор из белого становится пятнисто-красным.

Меня швыряют на ступени, будто мешок, будто отребье какое-то, и мне нестерпимо хочется повернуться и врезать стражу, свернуть шею, рвануть белоснежные, ничем не запятнанные крылья, выдирая с костью, с сухожилиями. Хочется так, что аж в глазах темнеет, а живот сводит голодной судорогой.