Текст книги "Проклятые судьбы (ЛП)"

Автор книги: Каролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 50 страниц)

– Протестую, – отрезал Киплинг. – Миссис Уитклоу не может делать предположений о божественном притяжении звезд без дополнительных доказательств.

– Поддерживаю, – согласилась Даркис, и я прерывисто вздохнула. – Продолжайте.

Миссис Уитклоу бросила на Киплинга злобный взгляд, прежде чем перейти к следующему ролику. Я сидела на каждом из них, сгорая от стыда, желая отгородиться от них, пока моя кожа пылала все жарче и жарче. Она использовала все против нас, выставляя наши отношения не более чем грязной встречей, где Орион манипулировал мной, используя свою школьную власть, заставляя меня подчиниться ему.

Наконец, Киплинг занял ее место, и мне пришлось прослушать все четыре видео заново, поскольку он объяснял все совершенно противоположным образом. Он сказал присяжным, факт того, что Орион дважды сделал мне куннилингус (боже, мать его), был признаком его безграничной и бескорыстной любви ко мне, и что то, как я целовала, выкрикивала его имя и делала ему минет в ответ (пожалуйста, убейте меня сейчас), показало мою преданность ему, а то, как мы говорили, что любим друг друга, доказало, что я не просто девочка, которой воспользовался учитель.

К тому времени, когда все закончилось, я уже не мог сказать, кто привел самые веские доводы. Оба были чертовски убедительны, но ни лица присяжных, ни судьи ничего не выдавали.

Мои пальцы были сцеплены на коленях, потные и холодные. Дариус продолжал неуклонно излучать тепло, сидя тихо, впитывая все это, ничего не говоря и не отводя взгляда от присяжных, как будто он пытался расшифровать их мысли. Или, может быть, он планировал выследить каждого из них, если они проголосуют против Ориона, и заставить их всех заплатить за свою ошибку.

Миссис Уитклоу снова встала перед ними, и ее зеленые глаза нашли меня в толпе.

– Ваша честь, я вызываю Гвендалину Вега, неофициально известную как Дарси Вега, для дачи показаний.

Если я и беспокоилась раньше, то это было ничто по сравнению с этим. Тепло распространялось повсюду, но почему-то ничто из этого не согревало меня внешне. Я мерзла и горела, и не могла найти в себе сил пошевелиться.

Дариус встал в конце прохода, его взгляд встретился с моим, и я нашла в себе силы встать. Долгую секунду я видела только его, и он ободряюще кивнул мне, его вера в меня была непоколебима.

Я прошла мимо него с бесчисленными глазами, сверлящими мою спину, и направилась к свидетельской трибуне. Вблизи она казалась намного выше, и я притормозила у основания ступеней, ведущих к ней, когда передо мной появился человек в красной мантии, протягивая передо мной ладонь. Я знала, что делать, Дариус рассказал мне, поэтому я положила свою ладонь поверх блестящего, гладко отполированного метеорита в его ладони.

– Клянешься ли ты каждой звездой на небе, что будешь говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, или тебя проклянут сами небеса.

– Клянусь, – сказала я, мой голос прозвучал на удивление твердо. И, возможно, это было потому, что я хотела этого. Мне нужно было, чтобы мой голос был слышан. Я хотела убедить каждого человека в этом суде, что то, что было у нас с Орионом, – это любовь, вот так вот просто. И он не заслуживает наказания за то, чего мы никогда не могли предсказать, не говоря уже о том, чтобы игнорировать.

– И вы понимаете, что если ваши показания будут поставлены под сомнение в ходе сегодняшнего разбирательства, с помощью доказательств, свидетелей или иным образом, его честь судья Высокого суда Даркис имеет право отправить вас на допрос к Циклопам?

– Я знаю, – ответила я, мое горло так пересохло, что заболело.

Он отошел в сторону, а я поднялась по ступенькам. Я поднесла большой палец ко рту, пососала и плеснула немного воды в горло, чтобы смочить пересохший язык.

Я добралась до сиденья, опустилась и оглядела весь суд. Мой взгляд метнулся к Ориону, и нож, казалось, вонзился в мое сердце. Он выглядел отчаявшимся и безнадежным.

Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы все исправить. Я обязана все исправить. Я обязана заставить судью и присяжных выслушать меня, действительно выслушать и по-настоящему поверить в то, что я скажу.

Миссис Уитклоу встала передо мной, делая медленный вдох, как будто взвешивала свои слова, прежде чем заговорить.

– Мисс Вега, вы Источник мистера Ориона, верно?

– Да, – согласилась я.

– Протестую, – крикнул Киплинг, заставив мое сердце затрепетать. – Тот факт, что мистер Орион укусил мисс Вега, не может быть использован в качестве доказательства против него из-за его Ордена.

– Местонахождение указанных укусов, однако, имеет значение для судебного разбирательства, – парировала Уитклоу, задрав подбородок.

Мое сердце забилось сильнее, пока я ждала, что скажет судья.

– Отклоняется, мистер Киплинг. Прошу обвинение продолжать. – Он кивнул Уитклоу, и она, едва скрыв самодовольную улыбку, сделала шаг к трибуне.

Несмотря на то, что она была ниже, было ужасное ощущение, что она десяти футов ростом и приставила нож к моему горлу.

– Какую часть вашего тела, по вашему мнению, мисс Вега, мистер Орион кусал чаще всего до того, как вы стали близки друг с другом?

Я проглотила пчелиный рой, который, казалось, скопился у меня в горле, когда я отвечала.

– В шею.

Уитклоу повернулась к присяжным, как кошка, у которой в лапах мышь.

– Интересно, не находите ли вы, что Вампир укусил бы свой Источник в шею даже после того, как они его объявят? Вампир обычно кусает в шею, когда сражается или… когда речь идет о сексуальном желании.

– Протестую, – твердо сказал Киплинг.

– Поддерживаю, – сказал судья Даркис, и у меня по спине побежали мурашки. – Пожалуйста, перефразируйте свой вопрос, миссис Уитклоу.

– Вы согласны, мисс Вега, – она снова повернулась ко мне, меняя тактичность. – Что на теле есть несколько гораздо менее сексуальных мест, куда мистер Орион мог бы вас укусить? Возможно, вы могли бы назвать некоторые из них, а?

Я презирала то, как она разговаривала со мной. То, как она пыталась вложить ответы мне в рот, чтобы поддержать ее прецендент. Но я не собиралась играть в ее игру.

– Я думаю, что шея – такое же удобное место, как и любое другое, миссис Уитклоу, – твердо сказал я. – В школьной форме, на самом деле, его единственным выбором была бы моя шея или мои запястья, если только вы не думаете, что ему было бы лучше встать на колени и укусить меня за лодыжки?

– Конечно, нет, – сказала она, в ее глазах появился яркий блеск, как будто она что-то выиграла. – Но интересно, что вы упомянули запястья. – Она произнесла слово «интересно» так, словно это была угроза. Эта женщина быстро становилась моим врагом номер один. И это говорило о многом, учитывая, сколько их у меня было в эти дни.

Она снова повернулась к присяжным, ее высокие каблуки цокали по мраморному полу, когда она подходила к ним.

– Можно утверждать, что Вампир, работающий в сфере образования, привык кусать своих учеников. Таким образом, он мог бы легко сохранять здоровую дистанцию между собой и учениками, питаясь через запястье, а не через горло.

Несколько присяжных кивнули в знак согласия, и гнев горячим и кислым комом вскипел у меня в груди.

– Он не заманивал меня в ловушку, если вы на это намекаете, – огрызнулась я, отказываясь отвести от нее взгляд, поскольку чувствовала, что все смотрят на меня. – Я хотела Ориона с того момента, как увидела его. И это желание переросло в симпатию, а симпатия переросла в любовь. Я пыталась бороться с этим, но меня тянуло к нему так же, как и его ко мне. Мы ничего не могли с собой поделать, – страстно сказала я. Потому что это правда, и неправильно, что я должна отстаивать это, но я буду так делать. До самой смерти, блядь, буду. – Мы влюблены друг в друга. Это не какая-то грязная интрижка или попытка получить хорошие оценки. Я люблю его, и он тоже любит меня. Все очень просто.

Я повернулась к Ориону, и он улыбнулся так, что у меня разбилось сердце. Слеза скатилась по моей щеке, и я позволила ей упасть, чтобы ее увидели, потому что это было доказательством. И хотя я ненавидела быть такой незащищенной, я готова пролить кровь за Ориона. Я вскрою себе вены, чтобы выиграть для него это дело, если меня попросят.

– Ваша честь. – Киплинг достал листок бумаги из своего портфеля и швырнул его на стол. – Как указано в Кодексе Вампиров, нет правила, гласящего, что мой клиент не может укусить своего Источника, где ему заблагорассудится на ее теле. Против этого нет закона, и предположение, что одно место на теле более сексуально, чем другое, является гипотезой. В мире есть много людей, у которых есть фетиш ног, фетиш пальцев или даже фетиш носа. Так что вы не можете принимать во внимание линию допроса миссис Уитклоу.

Судья долго обдумывал это, затем кивнул, отчего у меня вырвался прерывистый вздох.

– Эта линия допроса отклонена и не будет принята во внимание в качестве доказательств. Циклоп удалит воспоминания присяжных об этой части свидетельствования, прежде чем будет вынесен вердикт. Миссис Уитклоу, пожалуйста, продолжайте.

Она снова придвинулась ко мне ближе, в ее глазах снова появился тот взгляд охотницы, когда она искала другой угол. Она еще не закончила со мной, отнюдь нет.

– Пожалуйста, подробно расскажите о первом случае, когда вы были близки с мистером Орионом.

Я сделала вдох, затем еще один, пытаясь унять бешеный пульс.

– Мы были в поместье лорда Лайонела Акрукса на частной вечеринке, – сказала я. – Я пошла прогуляться и столкнулась с ним, поэтому мы вместе вышли на улицу, чтобы подышать свежим воздухом

– И кто спровоцировал такую договоренность? – спросила Уитклоу, заставив меня замереть.

– Я… я не знаю, я не могу вспомнить. Мы оба хотели сбежать с вечеринки, вот и все. Поэтому и вышли на улицу.

– И что потом? – настаивала Уитклоу.

– Тогда… Лэнс приготовил мне выпить и…

– Он дал вам алкоголь? – Вмешалась Уитклоу, и мое сердце бешено заколотилось.

– Просто вино, – сказала я, как будто это не имело значения. Так оно и было, она просто искала способ использовать эту историю против него. Мне разрешено пить, но она говорила так, будто он влил алкоголь мне в глотку.

Я вспомнила зонтик от коктейля, который он положил в него, и легкая улыбка тронула мои губы.

– Он был милым, мы вместе смеялись, потом он пошел искупаться в бассейне.

– Значит, он накачал тебя алкоголем, а потом разделся перед тобой? – догадалась Уитклоу, и мое сердце замерло.

– Все было не так, – выпалила я.

– На что это было похоже? – Она вопросительно подняла бровь, и мое сердце застучало в ушах.

Я подыскивала правильные слова, не желая давать ей больше патронов.

– Это была… судьба. Я чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Небо хотело этого. Я хотела этого. Мы хотели друг друга. – Я случайно взглянула на Ориона и пожалела об этом, потому что я чуть не развалилась на части, его темные и проницательные глаза сделали меня слабой.

– Что произошло дальше, мисс Вега? – надавила Уитклоу, явно желая, чтобы я отошла от этого.

– Он ушел под воду, – выдохнула я. – Он был там так долго, что я подошла к краю бассейна и пригнулась поискать его. Когда он вынырнул, то потащил меня в воду.

– Он применил силу, чтобы затащить вас в бассейн? – спросила Уитклоу, и я резко покачала головой.

– Нет, он просто дурачился.

– Он спрашивал вашего согласия? – настаивала она.

– Нет, но…

– И что произошло после того, как он утащил тебя под воду? – спросила она, добавив в голос немного шока. Некоторые из присяжных слушали, глядя на меня с беспокойством.

Мне хотелось спрыгнуть с трибуны и выцарапать этой женщине глаза. Она искажала все, что я говорила, превращая ту совершенно волшебную ночь во что-то отвратительное и преднамеренное.

– Он создал воздушную пузырь на дне бассейна. – Я позволила себе улыбнуться, чтобы присяжные могли это видеть. Я не собиралась позволять этой сучке портить историю. – И мы поцеловались.

– Он поцеловал тебя или ты поцеловала его? – спросила Уитклоу.

– Он… Я – я хотела этого.

– Но кто кого поцеловал, мисс Вега? – потребовала Уитклоу, и я знала, что должна сказать ей правду.

– Он поцеловал меня, – выдохнула я.

– И что потом? – настаивала она.

– Ничего, – твердо ответила я. – Мы вернулись на вечеринку.

– И кому ты рассказала? – спросила она.

– Никому.

– Он угрожал вам, чтобы вы молчали?

– Нет, – прорычала я.

– Что именно он сказал? – спросила она, и мой мозг загудел, когда я попыталась вспомнить.

– Он сказал… – Я порылась в памяти, и тут до меня дошло. – Он сказал: «Ты знаешь, как это должно быть». И я ответила, что знаю.

– А он объяснил, что имел в виду под этим? – спросила Уитклоу, теперь она казалась ошеломленной.

– Я… нет, но я знала, что это означает, что мы не можем никому рассказать. Это же очевидно.

– Правда? – спросила она, снова приподняв бровь, когда снова повернулась к присяжным. – Интересно, что мистер Орион употребил такую фразу. «Ты знаешь, как это должно быть…» – довольно угрожающая фраза, как некоторые могут подумать. Слова «должна» подразумевает, что если мисс Вега нарушит это правило, то будет наказана. И поскольку он использовал именно такую фразу в предоставленных видеодоказательствах, заявив, что накажет вас, если вы его ослушаетесь, кажется совершенно очевидным, что именно это он и имел в виду.

– Это не то, что он имел в виду, – огрызнулась я.

– Протестую. Это предположение, – просто сказал Киплинг. – Не слыша, как это было произнесено, мы не имеем понятия, как можно это истолковать. Она не может сравнить это с каким-либо примером в предоставленных видеодоказательствах и считать, что это так.

– Поддерживаю, – согласился судья, и мои плечи расслабились, когда Уитклоу запихнули обратно в ее коробку. – У вас есть еще какие-нибудь вопросы, миссис Уитклоу?

Она смотрела на меня так, словно пыталась вскрыть мою кожу и увидеть кровь и мышцы, живущие под ней.

– Только один, ваша честь. – Она придвинулась ближе, и мое сердце в течение долгой секунды пыталось перекачивать кровь. – Почему, если он любит вас так сильно, как вы утверждаете и верите, мистер Орион не бросил свою работу в Академии Зодиака, чтобы быть с вами?

Мои легкие сжались, пока я переваривала вопрос. На это была сотня ответов. Он был назначен на эту должность самим Лайонелом Акруксом, у него не было другого выбора, кроме как остаться там в качестве Хранителя своего сына. Он обучал Дариуса темной магии, ему нужно было быть рядом с ним, а также со мной и Тори, поскольку у нас появились тени. И несмотря на все это, это была его работа, его жизнь, его дом. Я бы никогда не позволила ему отказаться от всего этого ради меня.

– Мисс Вега? – давила Уитклоу, когда мои губы открылись и закрылись.

– У него были обязанности, – твердо сказала я.

– Какие обязанности?

– Во-первых, он Хранитель Дариуса Акрукса, – выпалила я.

– А во-вторых? – Она снова выгнула эту чертову бровь.

Я пыталась найти хоть что-нибудь, что я могла бы сказать в суде. Я не могла ничего сказать ни о тенях, ни о темной магии, ни о том, что Лайонел Акрукс– властный придурок и повелитель Драконов.

– Больше вопросов нет, ваша честь, – сказала миссис Уитклоу, и я опустилась на свое место, мой взгляд упал на мои руки. У меня было ужасное, пробирающее до костей чувство, что я только что подвела Ориона. И это было невыносимо.

Мистер Киплинг поднялся, чтобы допросить меня, сцепив руки за спиной. Он был так формален, но в его присутствии чувствовалась теплота, которую я предпочла Уитклоу. По крайней мере, он был на нашей стороне.

Он снова и снова задавал мне все те же вопросы и даже больше, позволяя мне подробно рассказать об Орионе и наших отношениях, расспрашивая о том, как он пригласил меня на пикник к себе домой, о подарках, которые он мне подарил, включая розовый кварц, который был символом того, что мы были исключительными. Затем он заявил присяжным, что наша любовь очевидна для всего мира, когда мы с Орионом посмотрели друг другу в глаза, и я всей душой надеялась, что это так.

Меня наконец отпустили с трибуны, и я вернулась к Дариусу, мои ноги были ватными. Я вздохнула с облегчением, наклонившись ближе, прошептав ему на ухо, когда села.

– Я все сделала хорошо?

– Ты отлично справилась, Дарси. Никто не может отрицать, как сильно вы любите друг друга, – сказал он, вздернув подбородок, будто был готов сразиться за нас, если кто-нибудь посмеет это отрицать.

– Ваша честь, я хотела бы вызвать моего следующего свидетеля для дачи показаний, – объявила Уитклоу, и Даркис наклонил голову.

– Мисс Кайли Мейджор.

Я застыла, сбитая с толку, когда звук каблуков, стучащих по проходу позади меня, заставил меня развернуться на своем месте. Кайли была наряжена в ярко-розовое платье, которому не место в таком месте, как это. Ее высокие каблуки были более шести дюймов высотой, а идеальный макияж и распущенные светлые волосы придавали ей такой вид, словно она собиралась выйти на подиум после проклятого судебного процесса.

Она поклялась говорить правду, затем поднялась на трибуну, скрестив ноги и демонстрируя большую часть голой кожи, терпеливо улыбаясь миссис Уиткло. Внутри я кричала. Потому что я поняла, почему она здесь. Все вдруг сошлось воедино в моей голове, как пазл, в котором было что-то темное и гротескное.

Киплинг снова что-то говорил на ухо Ориону, пока его мышцы сжимались и напрягались. Я видела, как он стиснул зубы, и его ярость отражалась в моем собственном сердце.

– Мисс Мейджор, вы представили этот атлас ФБР двадцать третьего марта, это верно? – Уитклоу достала из своего портфеля прозрачный пакет, подняла его перед присяжными и показала им розовый футляр с моим атласом внутри.

Я не могла сделать ни единого вдоха, ногти впивались в кожу ладоней, разрывая ее. Магия текла по моим венам с силой цунами, отчаянно желая обрушиться на эту суку, сидящую на скамье подсудимых.

– Да, – согласилась Кайли, кивая. – Я нашла атлас Дарси в Сфере за ужином. Должно быть, она оставила его там.

Нихуя подобного. Она украла его. И весь этот бардак был по ее вине. Она предоставила им доказательства. Не Сет. Эта правда поразила меня, как сердечный приступ, и я потерла лоб, пытаясь переварить ее.

– И что вы сделали потом? – спросил Уитклоу.

– Ну, у меня были подозрения, что Дарси Вега спала с моим бывшим парнем. У меня куча друзей, которые видели, как она стояла на коленях перед парнями по всему кампусу, но она спала с моим Сэти, даже когда мы были вместе.

– Это ложь! – рявкнула я, не в силах сдержаться, и Даркис стукнул молотком.

– Тишина в суде! – он взревел, и мои руки сжались еще сильнее, пока ладони не начали кровоточить.

Кайли тряхнула волосами, не обращая на меня внимания, и продолжила:

– Я нашла сообщение от кодового имени Starboy с договоренностью о встрече в школьном архиве. Она месяцами врала мне, что спала с Сетом, поэтому я установила там камеру и решила вывести ее на чистую воду.

– Но она не была лгуньей, не так ли? – Уитклоу впервые высказалась в мою пользу, хотя я знала, что это было не потому, что она собиралась поручиться за меня.

– Ну, я бы не стала отрицать, что она трахалась с моим бывшим, но я также не могла поверить в то, что сняла на камеру. Сначала я была шокирована. Но потом в этом появился смысл, – задумчиво сказала Кайли, и мне захотелось схватить в охапку все эти светлые волосы и вырвать их из ее головы.

– И почему же? – спросил Уитклоу.

– Потому что Орион всегда испытывал к ней симпатию. Он называет ее Голубком, как будто это милое маленькое прозвище или что-то в этом роде. Это выделяет ее среди других учеников в классе, заставляет ее чувствовать себя важной персоной, я думаю. – Она пожала плечами. – У нее не все было так хорошо, когда она только начинала учиться в Зодиаке, но, как ни странно, ее оценки становились все лучше и лучше по мере того, как она продвигалась дальше. Теперь это имеет полный смысл. Она раздвигала ноги для учителя! – Она изобразила абсолютный шок, и у меня внутри все сжалось.

Кайли всегда была стервой, но зайти так далеко, чтобы причинить мне боль, было просто жестоко. Она была такой же ядовитой, как и ее форма Ордена.

– Больше никаких вопросов, ваша честь, – отпустила ее Уитклоу, и, по-видимому, Киплинг, очевидно, не собирался допрашивать ее и привлекать к ней внимание дольше, чем это было необходимо, поэтому она проследовала к скамье в конце зала с самодовольной улыбкой на лице. Я хотела вырвать ее губы и засунуть их ей в глотку за то, что она сделала с нами.

– Настало время для подсудимого сделать заявление в свете представленных нам доказательств и подтвердить свое признание присяжным, – объявил судья Даркис, и Орион направился к трибуне, сжимая и разжимая руки по бокам.

Я не дышала, пока он не дал клятву быть честным и не сел на свидетельское место, а мои зубы впились в язык. Я украдкой взглянула на присяжных и обнаружила, что многие из них сидят прямо на стульях. Как будто они хотели послушать, будто им не все равно. Все, что ему нужно сделать, это сказать правду, и они ему поверят. Я уверена в этом.

– Пожалуйста, сделайте заявление, затем обвинение приступит к допросу, – распорядился судья Даркис, и Орион сделал длинный вдох, его глаза нашли мои в зале.

Мир, казалось, исчез, так что остались только мы и слишком много пространства, разделяющего наши души. Мне нужно было мгновение в его объятиях, мне нужно было, чтобы его рот прижался к моему, и его успокаивающие ласки. Я не знала, когда получу все это снова, или смогу дать ему это взамен. Но если ему удастся избежать тюрьмы, я знала, что Дариус сможет найти способ привести меня к нему. Должен быть способ. У нас все получится. Мы просто должны были преодолеть это важное препятствие и найти свет на другой стороне. Потому что никто и никогда не сравнится с ним. Мое сердце никогда не будет принадлежать никому, только этому мужчине. Это истина, отлитая в железе, которую невозможно изменить. И если мне придется ждать его месяцы, годы или целую вечность, то буду.

Орион заметно сглотнул, в его глазах было извинение, прежде чем он перевел взгляд с меня на присяжных. Ужасный холодок страха пробежал по моему позвоночнику от выражения его лица, и паника пронзила меня. О чем он думает?

– Сожалею, что поднял руку на принцессу Солярии, – спокойно произнес он, и его слова заставили меня нахмуриться. – И с еще большим сожалением признаю, что использовал ее для собственной выгоды. Я ухаживал за ней, манипулировал ею и, в конечном счете, использовал Темное Принуждение, чтобы заставить ее стать моей.

– Нет! – закричала я, вскакивая со своего места, когда абсолютный ужас охватил меня. Дариус тоже встал рядом со мной, ярость стояла в его глазах, когда он уставился на друга, и вокруг нас разразился шум.

– Порядок, порядок! – скомандовал судья, ударив молотком по столу. – Немедленно сядьте! – Волна магии воздуха пронеслась по комнате, и меня заставили вернуться на свое место вместе со всеми остальными.

– Что он делает? – Я умоляла Дариуса, страх разрывал мое сердце на части. Но он не ответил, просто смотрел на Ориона не мигая, отчаяние было написано на его лице.

– Пожалуйста, обвинение, подойдите к трибуне, – приказал Даркис, его голос был резким, когда он пристально посмотрел на Ориона.

Я вся дрожала, глядя на Ориона и умоляя его встретиться со мной взглядом. Дариус внезапно схватил меня за руку, крепко сжав, и я вцепилась в нее изо всех сил.

– Темное принуждение – это форма темной магии, – промурлыкала Уитклоу, двигаясь к Ориону, как будто она наслаждалась убийством.

– Нихрена, – процедил Орион сквозь зубы.

– Итак, вы признаете, что наложили Темное Принуждение на Гвендалину Вега, принцессу Солярии? Девушку, которая находится под защитой высочайших королевских законов?

– Да, – сказал Орион с кивком, который разбил мое сердце на миллион острых осколков. – Она, конечно, понятия не имеет. Вот почему она солгала здесь сегодня. Я убедил ее, что она любит меня, я заставил ее забыть, что я принуждал ее, я заставил ее хотеть меня и желать меня. Все, во что она верит в наших отношениях, – это фарс, который я состряпал.

Я покачала головой, слезы катились по моим щекам, когда Дариус крепче сжал мою руку.

– И почему ты это сделал? – ласково спросила Уитклоу.

– Потому что я хотел ее. Я получил удовольствие от власти, и я знал, что могу использовать ее, чтобы подняться в обществе, – сказал Орион, пожав плечами, что было бессердечно и холодно.

Он позволил присяжным увидеть в нем монстра, изобразив себя таковым. Но я не понимала зачем. Я хотела кричать, драться и требовать, чтобы он забрал слова обратно, но он позаботился о том, чтобы никто мне не поверил. Они думали, что меня принудили к таким чувствам. И мысль о том, что он мог предать меня так глубоко, вызывала у меня тошноту.

– Так ты меняешь свое заявление? – спросила Уитклоу с победоносной осанкой.

– Ваша честь, я требую минутку наедине с моим клиентом, – настаивал Киплинг, расправив плечи.

– Я меняю свое заявление, – сказал Орион, прежде чем Даркис смог ему ответить. – Я признаю себя виновным.

– Он лжет! – Я снова поднялась со своего места, отказываясь оставлять это без внимания.

– Пусть его подвергнут допросу Циклопа, – потребовал Дариус, указывая прямо на судью, как будто он мог угрожать ему сделать это. – Тогда вы увидите правду.

– Тишина в моем суде! – прогремел Даркис. – Если вы сию же минуту не сядете, я прикажу вас вышвырнуть.

Рука Дариуса все еще была в моей, и мы оба опустились обратно в унисон, когда слезы потекли по моим щекам.

Этого не может быть. Пожалуйста, скажите мне, что этого не происходит. Он бы так со мной не поступил. С самим собой.

Взгляд Ориона был прикован к стене, его челюсть была каменной, глаза бесконечно темными.

Даркис выпрямился в кресле, побарабанил пальцами по скамье, затем стукнул молотком по блоку.

– Обвиняемый опозорен властью и изгнан из общества на неопределенный срок. Он будет отбывать наказание в тюрьме Даркмор в течение десяти лет за то, что манипулировал принцессой Солярии, и еще пятнадцать за использование темной магии для этого. Заседание окончено. – Он поднялся со своего места, захлопнув за собой дверь с решительностью падающего топора. Нет.

Группа агентов ФБР шагнула к Ориону, и он поднял свои скованные наручниками запястья, позволив им связать их без малейшего намека на борьбу. Я вскочила со своего места, протиснулась мимо Дариуса и побежала к ним с такой яростью, что это, несомненно, должно было воспламенить меня.

– Как ты мог это сделать?! – закричала я на него, схватив одного из агентов за руку, пытаясь пробиться к нему. Я поймала руку Ориона где-то в толпе, и его пальцы переплелись с моими на полсекунды, прежде чем я была вынуждена отступить.

– Отойдите, – скомандовал агент, удаляясь, помогая Ориону направиться к ближайшей двери.

– Лэнс! – закричала я, слезы обжигали мои глаза, когда он ушел вместе с ними. Не оглядываясь назад. Не дав мне даже секунды попрощаться, он вырезал мое сердце и оставил его окровавленным и растерзанным после себя.

Его предательство ранило глубже, чем нож. Он не сражался за нас. Он нырнул с головой в преисподнюю без меня. И для чего?

Я почувствовала трещину в своей душе, которая говорила об обещании, которое мы дали вместе на звездах. Всегда бороться за то, чтобы быть вместе. Он нарушил его. И он сломал меня в процессе.

Тори

Я бродила по Территории Огня, пока солнце сияло над головой, и его тепло пыталось бороться с чувством холода, которое проникло в мои кости, пока я позволила теням немного побыть на свободе.

Здесь было так тихо, большинство людей предпочитали пейзаж других Территорий для отдыха в субботу днем, а не бесплодную, каменистую местность Огня. И в последние несколько недель я проводила здесь много времени.

Дарси стала спать в моей комнате каждую ночь, отказываясь даже упоминать имя Ориона днем. Она берегла свои слезы для середины ночи, когда никто, кроме меня, не мог их видеть. И когда она, наконец, выплакивалась и засыпала, мне не нужно было больше быть сильной для нее, я выскальзывала из кровати, ложилась на пол и позволяла теням овладеть мной.

Когда я начала играть с тьмой, которую Лайонел Акрукс втолкнул в мое тело, я могла терпеть тени всего несколько минут за раз. Сейчас же я погружаюсь в них на несколько часов.

Приговор Ориона тяжелым грузом висел над всеми нами. Дарси онемела от горя, а Дариус превратился в разъяренного монстра, которого я когда-то знала. Не то чтобы он направлял ярость на меня. Он вообще почти ничего на меня не направлял. Он по-прежнему бегал со мной каждое утро, по-прежнему приносил мне кофе и придерживал для меня дверь. Но улыбки не было. Даже когда я скользила пальцами по его пальцам и сжимала их на короткое мгновение. Что-то в его глазах светлело, когда я это делала, но стоило мне отстраниться, как стены снова поднимались, и он оставлял меня наедине с собой.

Я знала, что он тоже скорбит, и связь Хранителя между ним и Орионом была сама по себе агонией, когда они не могли видеть друг друга. Ему было больно, а я даже не могла попытаться утешить его, потому что, если я пойду к нему, звезды снова оттолкнут меня.

Я достала из кармана свой атлас и вздохнула, отгоняя тени. Они выскальзывали за пределы моей кожи, покрывая мои запястья и пальцы таким образом, что было бы слишком проблематично их скрыть, если бы кто-нибудь увидел меня.

Стон сорвался с моих губ, когда вся моя боль всплыла наружу, когда я прогнала их, и мне пришлось бороться с желанием снова погрузиться в них, чтобы избежать ее.

Я поджала губы, набирая текст, а затем заставила себя нажать «Отправить», прежде чем успела струсить.

Тори:

Я скучаю по тебе

Я подождала, откроет ли Дариус сообщение сразу, и мое сердце воспрянуло, когда появились красные галочки, показывающие, что он его прочитал.

Три маленькие точки начали мигать на его стороне экрана, и в животе у меня завязались узелки, пока я ждала его ответа.

Прошла минута. Потом еще одна. Затем точки исчезли. Я ждала, когда придет сообщение. Но этого не произошло.

Мое сердце упало, когда я еще минуту смотрела в экран, а потом поняла, что он сможет увидеть, что я была онлайн, пока сидела здесь, уставившись и ожидая сообщение, которое, очевидно, не придет.

Какого хрена я это отправила?

Меня охватило смущение, и мои щеки залились краской, когда я заблокировала атлас и подавила желание выбросить его подальше, вместо того чтобы засунуть обратно в карман.

Нахуй. Мою. Жизнь.

До того, как произошли последние события, мне было на чем сосредоточиться; счастье Дарси воодушевляло меня, прогоняло часть моей собственной боли. Но теперь…

Что ж, теперь у меня были тени, чтобы скрыться.

Они шептали мне на ухо сладкие обещания забвения, но я изо всех сил старалась не слушать. Мне всегда было труднее сопротивляться им, когда чувствовала что-то неприятное. Например, когда я пыталась быть открытой и уязвимой в своих чувствах, а их полностью игнорировали. Определенно неприятно. И неловко. Унизительно. Разрушительно.