Текст книги "Проклятые судьбы (ЛП)"

Автор книги: Каролайн Пекхам

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 50 страниц)

– Блядь, – выругалась я, наполовину упав с кровати и распахнув шкаф Дарси, когда начала переодеваться.

Я схватила пару красных штанов для йоги и розовый спортивный лифчик, натянула их и выругалась, когда поняла, что они ужасно не сочетаются. Но у меня не было времени менять их. Мне нужно срочно убраться из Башни Эир и вернуться в Длм Игнис, пока Дариус не ушел без меня.

Мне потребовалось ровно тридцать секунд, чтобы пописать и почистить зубы в ванной комнате Дарси, и на этом все.

У меня не было времени тратить время на что-либо еще, поэтому я обула ноги в ее кроссовки, распахнула окно и нырнула в прохладный утренний воздух.

– Тори! – раздраженно крикнула Дарси, когда мои крылья раскрылись и холодный воздух ворвался в комнату, где она пыталась заснуть.

– Прости! – отрезвилась я. – Нет времени закрывать его, я опаздываю!

Я помчался через кампус так быстро, как только позволяли крылья, пронеслась над Лесом Стенаний, пересекла Огненную территорию и вздохнула с облегчением, заметив его, прислонившегося к стеклянной стене Дома Игнис.

Я приземлилась слишком быстро и споткнулась об свои незашнурованные кроссовки, после чего врезалась лицом в грудь Дариуса, когда он наклонился вперед, ловя меня.

– Извини, – засмеялась я, глядя на него с ухмылкой, а он обескураженно помогал мне устоять на ногах. – Что? – спросила я, прогоняя сон в глазах.

– Ты никогда раньше мне так не улыбалась, – сказал он низким голосом, протягивая руку и убирая несколько спутанных чёрных прядей с моего лица.

– Заткнись, я все время тебе улыбаюсь, – ответила я, когда жар коснулся моих щек, и я попыталась запустить пальцы в свои спутанные волосы.

Действительно, надо было найти минутку, чтобы расчесаться, тупица. Будем надеяться, что он решит, якобы это от полета.

– Не так, как сейчас, – возразил Дариус, улыбка тронула уголки его рта, когда его взгляд пробежался по мне. – Ты выглядишь… мило.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. И я не милая.

Дариус фыркнул на меня.

– Ты выглядишь так, будто одевалась в темноте…

– Ну спасибо, еще какие-нибудь наблюдения, Шерлок? – спросила я, закатывая глаза, но я все еще ухмылялась, так что моя усмешка была не слишком едкой.

– Ну… Ты не накрашена.

– Я… проспала, поэтому…

– Мне нравится, – сказал он, его улыбка стала шире, когда он оглядел меня. – Ты выглядишь такой сонной и невинной. Я даже могу представить, якобы ты только что проснулась в моей постели.

Теперь я точно покраснела, и, благодаря отсутствию бронзатора, он это прекрасно видел. Небо над головой уже стемнело, пока мы медлили, но я боролась со звездами еще мгновение.

– Если бы я провела ночь в твоей постели, в этом не было бы ничего невинного, – поддразнила я, возвращая его к более безопасным, менее унизительным темам разговора. Например, к сексу.

– Как бы сильно я ни жаждал ощутить твое тело рядом с моим – а я действительно чертовски этого хочу – и думаю, что если мне позволят хоть раз обмануть это проклятие, которое разделяет нас, я бы просто держал тебя в своих объятиях, – ответил он. – Хочу просто проснуться рядом с тобой, зная, что ты в безопасности.

Мое сердце заколотилось от его слов, но раскат грома с небес помешал мне ответить. Я разочарованно улыбнулась ему и отвернулась, начав свой бег.

Дариус последовал за мной на достаточно далёком расстоянии, позволяя облакам рассеяться, а я пыталась не зацикливаться на разочаровании, которое осталось во мне, ускоряя темп.

Неужели я только что примчалась сюда со скоростью света, не причесавшись и не накрасившись, только для того, чтобы не пропустить нашу пробежку?

Я покачала головой, пытаясь понять, что происходит. До сих пор я намеренно игнорировала этот вопрос, но мне серьезно нужно подумать о том, что делаю. Бегаю с ним каждое утро, переписываюсь с ним каждый вечер. Обмениваюсь короткими взглядами всякий раз, когда мы оказываемся в одном месте, и слишком часто думаю о нем.

Это чертовски похоже на начало чего-то большего, а не на конец, но так нельзя.

Даже если бы он этого хотел. Даже если бы я этого хотела. У нас не могло быть этого. Проклятые звезды не допустят.

Мой разум крутился вокруг да около, пока мы бежали дальше, а я проклинала звезды всеми силами.

Но зачем я это делаю? Разве не я приняла решение по этому поводу? Разве я уже не приняла одно единственно возможное решение?

Возможно, Дариус сейчас показывает мне больше себя, возможно, он перестал причинять мне боль и пытается измениться, но достаточно ли он делает того, чтобы компенсировать всю ту боль, которую причинил мне? Когда я обдумываю это, то не до конца уверена. Но я убеждена, что он заставляет меня улыбаться, когда пишет сообщения, что я ищу его всякий раз, когда захожу в комнату, и он, кажется, пытается сделать все возможное, чтобы все исправить. И что я фантазирую о нем больше, чем о каком-либо мужчине за всю свою жизнь. Даже больше, чем о Томе Харди. Больше чем… Том. Харди.

Нахуй.

Мы бежали вокруг озера Аква, огибая берег и направляясь к Лесу Стенаний. Дариус, как всегда, молча бежал за мной, но я решила поравняться.

Он взглянул на меня, когда я побежала рядом с ним, и я время от времени бросала на него украдкой взгляды из-под ресниц, продолжая наш маршрут.

Студенты ходили по дорожкам, следя за тем, чтобы мы не оставались наедине больше, чем на одно или два мгновения, но и возле нас не было никого. Звёзды, видимо, не возражают.

Мы продолжали бежать через Лес Стенаний к Башне Эир и дальше, пока не достигли перекрестка, где тропинка, по которой мы обычно бежим, вела обратно к Сфере, а узкая дорожка вела к полям, которые протянулись вдоль скал над Воздушной Бухтой.

Я замешкалась на перекрестке, на мгновение взглянув на Дариуса, когда чертовы бабочки вернулись в мой живот, после чего направилась по узкой тропинке к вершине скалы. Тропинка была пуста, на скале никого не было, насколько я могла увидеть. Если мы побежим туда, то действительно останемся наедине.

Я оглянулась через плечо, когда Дариус остановился, задаваясь вопросом, осмелится ли он последовать за мной. Как далеко он готов зайти?

Он колебался всего мгновение и последовал за мной, когда я уже бежала к вершине утеса, и улыбка тронула мои губы, когда я стала ускоряться. Если он хочет бежать со мной, то ему надо не отставать.

Мои ноги стучат по дорожке, я задыхаюсь, а мои мышцы горят в знак протеста из-за наклона.

Небо над головой потемнело, пока мы бежали дальше, и я подняла глаза, смотря на густые грозовые облака, проносящиеся над головой, хотя всего несколько минут назад не было видно ничего, кроме бледно-голубого цвета.

Идите нахуй, звезды.

Я стиснула зубы и продолжила бег не обращая внимания на узкую дорожку, ведущую обратно в центр кампуса, пробираясь дальше.

Над головой прогрохотал раскат грома, но я притворилась, что не слышу его, продолжая бежать.

Вершина утеса замаячила передо мной, и я устремила на нее пристальный взгляд, в то время как, звук шагов Дариуса по тропинке преследовал меня.

Дождь полился из облаков, заливая мои щеки, а я даже не потрудилась защититься от него.

Я бежала до тех пор, пока не добрался до вершины утеса, а затем остановилась.

Я повернулась лицом к Дариусу, когда и он остановился.

– Думаешь, это хорошая идея? – медленно спросил он, глядя на небо, когда ливень усилился и дождь хлынул на нас. Он тоже не защищался от него, его майка прилипла к коже, пока хлестал дождь.

– Почему мы должны подчиняться звездам? – спросила я, повышая голос, чтобы быть услышанной сквозь шум дождя.

– Потому что они управляют всем, – грустно сказал Дариус, как будто с этим ничего нельзя поделать.

– Они не управляют мной, – прорычала я.

Дариус слегка нахмурился, когда я сделала шаг ближе, и гром прогремел так сильно, что задрожала земля.

Я ждала, что он будет делать, его челюсть сжалась, и двинулся ко мне. Дождь обрушился на нас с такой силой, что я едва могла видеть сквозь него. Мои волосы прилипли к спине, и по мне пробежала дрожь, но я прогнала ее вспышкой огненной магии под кожей.

Дариус остановился в нескольких дюймах от меня, и я подняла на него глаза: вода собралась в ресницах и потекла по щекам. Он протянул руку, сжимая мою челюсть в своей большой ладони, и тут гром прогремел снова, молния пронзила облака над нами, это звезды боролись за то, чтобы мы расстались.

– Ты уверена? – спросил он меня.

– К черту судьбу, – прорычала я, потому что пришло время мне признаться в том, что происходит между нами. – Никто не может выбирать мое будущее за меня. Я выбираю то, что хочу, а я хочу тебя.

Улыбка, которую он мне подарил, была яркой, яростной и полной эмоций, которым я боялась дать название, но то, как он смотрел на меня, зажгло меня изнутри.

– К черту судьбу, – мрачно согласился Дариус.

Его хватка усилилась, и он сократил расстояние между нами, его губы поймали мои в поцелуе, который заставил мое больное сердце пульсировать от самой болезненной надежды. Я сжала его майку в кулаки и притянула ближе, целуя так, словно небо может обрушиться, если я этого не сделаю, хотя вероятнее всего, так оно и будет, если наоборот так поступлю.

Над головой прогремел гром, похожий на взрыв, на нас обрушился ледяной дождь, а молния ударила в землю позади нас. Но мне было все равно. Я бы с радостью приняла гнев небес в качестве платы за мгновение в его объятиях.

Дариус притянул меня ближе, жадно рыча, когда его язык проник в мой рот, и он поцеловал меня жестко, грязно, отчаянно.

Я приподнялась на цыпочки, все мое тело прижалось к нему вплотную, и обвила руками его шею, мое сердце бешено колотилось, как будто хотело вырваться из моей груди и встретиться с его.

Молния ударила в землю так близко, что по моему позвоночнику пробежал электрический разряд. Я вздрогнула, но моя хватка на Дариусе только усилилась.

Я сбросила барьеры своей магии, и сила Дариуса хлынула через меня волной экстаза, когда мы объединили наши сущности воедино. Мы должны быть вместе вот так, это написано под кожей и в венах, даже моя магия ноет по нему и жаждет ласки его силы.

Прогремел гром, и я с вызовом зарычала, подняв руку, создавая вокруг нас щит из твердой магии воздуха, полностью отрезая нас от шторма. Магия Дариуса вместе с моей текла в щит, сила нашей воли перекрывает волю звезд.

Земля яростно содрогнулась у нас под ногами, и мы упали. Дариус удержал меня, ударившись о землю спиной, а я на мгновение отлетела в сторону, но не собиралась позволять им разлучить нас. Я вскочила на колени и переползла через его ноги, а он приподнялся на локтях и снова поцеловал меня.

Его пальцы скользнули по моим мокрым волосам, и его щетина задела мою кожу, когда он целовал меня так сильно, что останутся синяки, наказывая, клеймя, но все же этого недостаточно.

Мое сердце ныло, слезы навернулись на глаза, когда я боролась за то, чтобы удержать его, в то время как буря билась о нашу магию, намереваясь снова нас разлучить.

Я изливала магию из своего тела, удерживая щит, но дождь бил по нему с такой силой, что воздух трещал вокруг нас.

Дариус притянул меня к себе, и я почувствовала, как сильно он хочет меня каждой твердой линией и изгибом своего тела.

Мы оба промокли насквозь, покрыты грязью, но совершенно не думающие об этом.

Молния ударила в щит, и я ахнула, когда он чуть не прогнулся, прервав наш поцелуй, и я посмотрела на черное небо над нами. Новые молнии разрывали облака на части, снова и снова ударяясь вокруг нас, заставляя землю сотрясаться еще сильнее. Когда вторая молния ударила в наш щит, я почти потеряла контроль над ним и ощутила, что моя магия ослабевает, но я бросила все, что у меня было, на его поддержание.

У нас есть всего несколько секунд до того, как все рухнет, поэтому протянула руку, хватая подбородок Дариуса, глядя в его темные глаза с острой тоской.

– Мне жаль, что я сделала это с нами, – выдохнула я. Возможно, я еще не была уверена, что между нами все налажено, но начинала верить, что это возможно, и стала думать, что сделала неправильный выбор, когда мне его предложили.

– Это не твоя вина, – ответил он, в его взгляде промелькнула боль.

– Вина нас обоих, – не согласилась я, слезы смешивались с дождем на моих щеках.

Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, молния ударила в наш щит и разбила его вдребезги. Сила ее мощи откинула нас по сторонам, я рухнула на спину в грязь в пяти метрах от Дариуса, когда он поднялся на колени.

Я поднялась на ноги, и мы посмотрели на разделяющее нас расстояние, когда снова обрушился дождь, и в качестве предупреждения прозвучал оглушительный раскат грома.

Если мы не остановимся, нас это убьёт. И как бы мне ни хотелось бросить вызов небесам и отказаться подчиняться их приказам, я не могу вот так просто бросить Дарси.

Агония слишком знакомого характера пронзила мое сердце, когда я призвала свою форму Ордена, а из моей кожи вырвались огненные крылья.

Дариус наблюдал за мной, пока на него лил дождь, вся его поза выражала поражение, когда он ждал, что я снова оставлю его.

– Прости, – выдохнула я, и он слегка кивнул, давая мне понять, что понял.

Я повернулась и убежала от него, прежде чем он смог увидеть, как это сломило меня, прыгнула с края обрыва, мои крылья тут же расправились, и я сильно взмахнула ими, летя навстречу грозовым облакам, которые пришли, чтобы проклясть нас.

Я летела все быстрее и быстрее, ныряя в облака и наслаждаясь удовлетворенным шипением, которое раздавалось, когда мои крылья превращали дождь в пар.

Я позволила огню Феникса овладеть мной, покрыла им свою кожу, наслаждаясь всей мощью Ордена, пока летела во тьму облаков, прожигая путь прямо через их центр.

Наконец я вырвалась на свободу, поднялась над бурей и посмотрела в небо, где последние звезды светили в море темно-синего цвета горизонта.

Я подняла руки и оскалила зубы, обрушив всю мощь Ордена на сами небеса, надеясь, что смогу проклясть их так же, как они прокляли меня.

Красное и синее пламя хлынуло из меня таким горячим потоком, что воздух вокруг меня задрожал.

– Вы не можете выбирать за меня! – закричала я.

Прогремел гром, когда буря подо мной рассеялась, и на мгновение, я могу поклясться, небо усмехнулось мне.

Слезы хлынули из моих глаз, и я отвернулась от неба, звезд и всех этих гребаных секретов, которые они хранят от нас, и помчалась обратно на землю. Может, они и разлучили нас, но мои губы все еще покалывали при воспоминании о губах Дариуса. И если нам удалось украсть так много времени, то я обязана придумать, как получить его гораздо больше. Я уже давно была воровкой, и если мне придется вырвать свою судьбу из лап звезд, пока они дремлют, то я найду способ провернуть это. Никогда раньше не было такого, что я решаюсь на авантюру и терпелю в ней неудачу. И это не станет моим первым разом.

Орион

Официально я провел в тюрьме три месяца. Три гребаных месяца. И не проходило ни одного дня, чтобы я не думал о ней. Хотя я и пытался. Я боролся с этим, как Луна борется с притяжением Земли, чтобы остаться в тяжелом небытии неба. Но всегда было труднее всего в первые мгновения утра, когда я лежал на койке, а мир давил мне на грудь так сильно, что казалось, что невозможно дышать.

Я прокручивал события в уме, пока они не превратились в бесконечную песню отчаяния на повторе. День расплаты настал для нас, и я понял, как ужасно, черт возьми, не был готов потерять ее. Хотя я должен был знать с самого начала, что так оно и будет. Она была самой прекрасной фантазией, которую я когда-либо знал. Но фантазия – это все, чем она могла быть. И сейчас настолько очевидно, что звезды задернули занавес над нашей иллюзией и посмеялись над нами, раз мы думали, что сможем в ней оставаться. Но я не позволил им уничтожить нас обоих. Даже несмотря на то, что это стоило мне двадцати пяти лет в самой безжалостной тюрьме Солярии. Это та цена, которую я готов заплатить.

Как только я прибыл сюда, меня поместили в блок А и заставили бороться за камеру, иначе я бы спал в общем загоне нижней части трехъярусного блока. Единственное, что было хорошего в этом испытании, это то, что в моих венах было достаточно энергии, чтобы разорвать мир на части, поэтому я выбил весь дух из обитателей сорок восьмой камеры на втором этаже, не утруждая себя отвоевывать камеру на верху, где обитали явные лидеры этого блока. Я был здесь не для того, чтобы пытаться захватить власть у какого-нибудь долговязого заключенного, который в отместку попытается убить меня во сне. Я собираюсь дожить свой срок в одиночестве, не братаясь с монстрами, которые скрываются в этих стенах. Но обеспечить себе уединенную жизнь оказалось не так легко, как я надеялся. Быть одиночкой, который может постоять за себя против любого ублюдка, пытающегося напасть на меня, означает, что я непреднамеренно сделал себя ценным. Я попался на глаза нескольким главарям банд, которые захотели завербовать меня в свои жестокие маленькие команды. И я ничего не мог с этим поделать.

Я тяжело вздохнул, желая, чтобы хоть что-то отвлекло меня от моих мыслей. Я перевернулся на бок и взял дневник отца с полки рядом с койкой, спрятав его между страницами книги, которую я позаимствовал в библиотеке. Дариус заплатил охраннику, чтобы тот доставил его мне в тюрьму, но я до сих пор не мог подобрать пароль, который откроет мне дневник. Каждый день я шептал ему слова, перебирая всех членов семьи, такие простые вещи, как еда и напитки, которые любил отец, имя ворона, которому он вылечил сломанное крыло, когда я был ребенком, имена всех его друзей и коллег, которых я смог вспомнить. Но все равно дневник не открывался мне. И у меня заканчивались идеи.

Прозвенел звонок, возвещающий о начале утренней поверки, и я соскользнул с койки в одних трусах, убрал дневник, а затем подошел к двери камеры и сорвал простыню, которую повесил там. Камеры были маленькими, в одном из углов стояли туалет с раковиной. Вентиляция в задней части помещения позволяла газу Подавляющего Орден свободно проходить через камеры, гарантируя, что никто из заключенных не получит доступ к своему Ордену, пока мы спим. Нашу магию постоянно блокировали наручниками на запястьях, за исключением ежедневных походов в Магический комплекс, который представлял собой массивный бетонный двор с поглощающим энергию забором вокруг.

Моим любимым местом здесь быстро стал Двор Орденов наверху. Искусственный ландшафт, созданный для удовлетворения потребностей различных Орденов, был для меня чем-то вроде убежища. Это место, где я могу свободно охотиться ради крови, а затем сидеть в тихой части леса, находя настоящее уединение вдали от остальных заключенных. Теперь моя жизнь определялась этими моментами. Поход туда был похож на пробуждение от мрачного сна, в котором я постоянно тону. На короткий промежуток времени я погружаюсь в нужды своего Ордена, охотясь за самой могущественной кровью в этом месте, за исключением пяти лидеров, которых я избегаю по очевидным причинам.

Первый, Роари Найт, Лев-Оборотень из Алестрии, у которого была невидимая армия в Даркморе под названием «Тени». Ты никогда не знаешь, кто работает на него, а кто нет, поэтому избегать его довольно-таки трудно, потому что у него, вероятно, есть люди, постоянно наблюдающие за мной. Я не уверен, что он сам хочет завербовать меня, но он определенно следит за тем, к кому я присоединюсь. Я знал его брата за пределами этого места, но это, очевидно, не делает нас друзьями. Не то чтобы я хотел заводить друзей.

Следующий, Итан Шедоубрук, Оборотень и лидер банды головорезов Лунного Братства. Так уж случилось, что он управляет моим блоком, а это значит, что я постоянно на его гребаном радаре. Его заклятый враг, Амира Кумари, Альфа конкурирующей Волчьей стаи клана Оскура. Она предложила мне перейти в ее блок, но когда я отказался, то предположила, что я связался с Шедоубруком. Из-за этого она теперь избегает меня как чуму, несмотря на то, что я ничего подобного не делал. Я конечно могу использовать свою связь с Данте Оскура, чтобы примкнуть к ним, но я не вижу в этом смысла. Кроме того, если я присоединюсь к Оскура, то навлеку на себя гнев Лунного Братства. Так что нахуй эту головную боль.

Четвёртый, Густард Ла Гаст, отъявленный псих, который руководит группой ублюдков неФейри, отвратительно заявляющих о своей власти, попирая Путь фейри и сражаясь с противниками десять на одного. До сих пор у меня было мало стычек с ним, но его взгляд несколько раз обращался в мою сторону, когда я вступал в схватку с людьми в Магическом комплексе. Тот факт, что я владею двумя Элементалями, выдаёт мой уровень силы; и это напечатано на груди моего комбинезона, для всеобщего обозрения. Да даже если, мое имя достаточно известно. Орионы были в союзе с Акруксами на протяжении веков. И когда фейри пробуют твою силу на вкус, они хотят забрать ее себе. Отсюда и мое нынешнее блядское затруднительное положение.

И последний, Син Уайлдер. Он не был лидером этого места в том смысле, в каком были остальные. Он правит не намеренно, а правит потому, что просто он сильный ублюдок, который настолько же безумен, как и другие четверо. У него нет банды, он одиночка, как и я, хотя множество людей прислуживают ему, чтобы он был милым. Я не так много общался с ним, но чувствую, что мы достигли взаимопонимания. Инкубы во многом похожи на Вампиров. Как паразитический Орден, они питаются сексуальной энергией, но их природа заключается в том, чтобы жить в одиночестве. Однажды он сломал руку фейри за то, что тот сидел напротив меня за пустым столом для завтрака. По крайней мере, я предположил, что это сделал именно он, учитывая, как он подмигнул мне после. Дальше наше общение не заходило.

– Сто пятьдесят! – рявкнул офицер Кейн, приближаясь. Он был командиром-стажером, которому было поручено оценивать меня в этом месте. Он Вампир с коротко стриженными волосами и мускулами, которые бугрились под его униформой. У него была неприятная черта характера, которая уже послужила мне причиной нескольких ударов его электрошоковой дубинки. Мы не нравились друг другу с того момента, как встретились. Вампиры инстинктивно стремятся бросить вызов другому Вампиру, когда оказываются в непосредственной близости друг от друга, поэтому его тактика держать меня на земле, прежде чем я смогу подняться, мне быстро надоела.

Без доступа к магии или Ордену у меня нет никаких шансов против него. Но моя природа заставляла меня жаждать борьбы. Я не мог удержаться, чтобы не наброситься на него. И я жаждал показать ему, насколько силен на самом деле. Что в реальном мире у него не было бы ни единого шанса против меня. Но здесь он был хозяином цирка Даркмор, а я – просто зверь в клетке. С вырваными когтями и подточенными клыками.

Он подошел к моей камере, его серые глаза встретились с моими, когда он поднял сканер и поднес его к моему лицу. Надо мной вспыхнул свет, и сканер запищал, сообщая, что я подсчитан, но Кейн не ушел.

– Хорошо спал прошлой ночью, шлюх принцессы? – спросил он насмешливым тоном, от которого у меня волосы встали дыбом. Его маленькое прозвище для меня вызвало во мне желание разорвать ему глотку, с клыками или без.

– Лучше, чем обычно. Мне снилось, как Белориан стирает ухмылку с твоего лица, – прорычал я. Белориан был биологическим оружием, которое создано для того, чтобы бродить по коридорам ночью и следить, что если кому-нибудь из заключенных удастся сбежать из камеры, они станут пиром для чудовищного существа, которое скрывается там. Я никогда его не видел, но слышал ужасные пронзительные крики глубокой ночью. Мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он – предмет ночных кошмаров.

– Осторожнее, заключенный, – прорычал Кейн, обнажая клыки. – Или ты можешь проснуться сегодня ночью в коридоре. Как думаешь, насколько трудно мне будет это устроить?

Я зыркнул на него, а он мрачно усмехнулся про себя, переходя к следующей камере.

Когда все были подсчитаны, нас выпустили из камер в душевые и повели по выдвижному мосту, который вел к единственному выходу на нижнем этаже. Под ним зловеще простиралась пустота, яма, полная густых черных испарений вечной мглы, так что любой, кто падал в нее, испытывал мучительную боль в ту же секунду, как терял опору и вдыхал ее. И люди действительно падали – либо их толкали. И после того, как охранник вытащит их, они были без сознания около шести часов, в течение которых страдают от мучительного яда в крови, пока не очнутся.

Рука опустилась на мое плечо, и во мне раздался предупреждающий рык, когда Итан Шедоубрук шагнул ко мне в одних боксерах, открывая рисунки татуировок, покрывавшие его кожу. Его темно-русые волосы были подстрижены по бокам и свободно спадали на макушку, но ещё не уложеные для предстоящего дня. Его симпатичное мальчишеское личико не соответствует безжалостному зверю, живущего в нем. Я видел, как он откусил человеку голову во Дворе Орденов в форме Оборотня. Буквально. Это самое опасное место в Даркморе. Безлюдное, без охраны, без присмотра. Быть Вампиром означает, что я могу убежать от девяноста девяти процентов других заключенных, так что я не слишком беспокоюсь о себе там. Однако я не могу игнорировать еженедельное число погибших.

– Доброе утро, Лэнс.

– Итан, – коротко сказал я, стряхивая его руку со своего плеча, и он позволил ей скользнуть по моей спине.

Тактильная природа Волков всегда вызывала у меня дискомфорт. Но следовать своим инстинктам и отталкивать его – опасный шаг, на который не стоит идти. Большую часть моего блока занимала его стая, и из всех вожаков здесь мне больше всего нужно было отгородиться от него.

– У меня есть для тебя новое предложение, – сказал он с ухмылкой.

– Я же сказал тебе, мне это не интересно, – твердо сказал я.

– И, как я уже говорил тебе, друг, в конце концов у тебя не будет выбора. Двадцать пять лет? – Он просвистел длинную ноту. – Ты пробудешь здесь дольше меня, лучше начать продвигаться наверх уже сейчас.

– Я не интер… – начал я, но он перебил меня.

– Да, да, тебя нельзя купить и бла-бла-бла. Но послушай… – Он скользнул рукой вверх по моим плечам. Мы были примерно одного роста, но этот жест говорил о том, что он пытается заставить меня чувствовать себя меньше. Тактика, которая блядь совершенно бессмысленна. – Я могу предложить тебе кое-что, от чего ты не сможешь отказаться.

Я молчал, пока он с надеждой смотрел на меня, ожидая, что мне станет любопытно, и я попрошу его рассказать. Да хоть если он предложит мне ключ от чертовых магических блокирующих наручников, я все равно не заинтересован.

– У меня есть парень, который может помочь с этим. – Его рука легла на мой локоть, и он вывернул мою руку, чтобы посмотреть на знак Льва, связывающего меня с Дариусом.

Я зарычал, отдёрнул руку и свирепо глянул на него, чтобы тот отступил.

– Я слышал, что эти узы хуевые, – сказал он беспечно. – Должно быть, они сводят тебя с ума, ведь ты не можешь пойти охранять своего маленького подопечного Дракона.

«Сводят с ума» даже близко не стоят. Мне снится Дариус почти так же часто, как и Голубок. И все сны были рейтингом тринадцать плюс. Не помогало и то, что Дариус бил себя по лицу каждый раз, когда вспоминал, что злится на меня. Это было похоже на то, будто его кулак врезается мне в щеку. В последний раз я был на середине завтрака и упал с ебаного стула. Син Уайлдер посчитал это уморительным, а все остальные разбежались, словно не хотели заразиться моим безумием.

Итан продолжал, пока мы направлялись в душ, и я повесил свое полотенце рядом с его, когда мы разделись.

– У меня есть парень, который может достать те таблетки, заглушающие все виды эмоций. Может быть, они подойдут и для той ярости, которую ты носишь в себе.

Я повернулся к нему с мрачным взглядом.

– Мне не нужны твои таблетки. Мне не нужна твоя дружба. Я не хочу быть частью твоей банды. Если ты ещё не понял это, то, должно быть, я говорю на непонятном языке. Потому что для меня это ебать как очевидно. – Я прошел мимо него в душевую, направляясь в дальний конец, где еще не собрался никто из заключенных. Итан присоединился к своей стае, и они начали мыть друг друга и намыливать, как будто вполне нормально начинать оргию в присутствии других людей.

Я не стал терять времени, умылся и отправился переодеваться в свой ежедневный комбинезон, после чего отправился наверх на завтрак. В столовой было море оранжевых комбинезонов и голодных зверей, набрасывающихся на еду. Единственная причина, по которой у меня вообще был аппетит в нынешние дни, заключается в том, чтобы держать себя в форме. Я проводил каждый час, внизу в спортзале, чтобы быть достаточно сильным для борьбы с другими заключёнными врукопашную. Мне понадобилось четыре избиения, двенадцать сломанных костей и пробитое легкое, в напоминание, что я не хочу подыхать здесь.

Первые несколько недель были особым видом ада, где у меня не было особого желания что-либо делать вообще. Мои инстинкты кричали о необходимости выпить для заглушения боли. Но достать алкоголь здесь сложно, да и чертовски тупая затея. Если буду пить, то вскоре обнаружу, что я слаб и нахожусь на самом дне иерархии. И неважно, насколько плоха моя жизнь, насколько мрачной и никчемной она стала, у меня пока ещё есть инстинкты. И борьба за место навсегда закоренена во мне.

Я не хотел зацикливаться на том, что покину это место в зрелом возрасте пятидесяти одного года, и также буду опозорен властью в обществе до конца жизни. Мне не позволят бороться за положение. Я буду лишен всего и буду вынужден жить на задворках общества. И почему-то мне кажется, что это намного хуже, чем тюрьма Даркмор. По крайней мере, здесь я могу быть Фейри. За этими стенами, та маленькая оставшаяся жизнь, которая ожидает меня, отнимет фундаментальную часть моего существования. Но у меня есть еще двадцать четыре года и девять месяцев, чтобы свыкнуться с этой мыслью…

Когда я встал в очередь за завтраком, у поставщиков провизии для заключенных закончились свежие продукты, так что у меня остался единственный вариант – каша. Снова. Это происходит каждый день. И неважно, в какое время приду сюда. За это я должен благодарить звезд. Они доставляют мне очень много проблем; я столкнулся с гневом звезд за то, что нарушил обещание, данное Голубку, сделать все возможное, чтобы быть вместе. Так что теперь неудачи преследуют меня на каждом углу. Каждый мой шаг, направленный на непривлечении к себе внимания, парируется тем, что лидеры банд появляются в самые неподходящие моменты, к примеру, когда я разговариваю с их соперниками или колдую в Комплексе, что они воспринимают как угрозу. Вот почему я был участником стольких драк с того момента, как попал сюда. Именно поэтому у меня было пробито легкое, когда от удара какого-то мудака Дракона по имени Кристофер я напоролся в Комплексе на трезубец, выструганного каким-то придуроком из дерева позади меня. Вот почему ко мне приставлен Кейн, охранник, с которым я вынужден бороться из-за нашей общей природы. И в ответ я неоднократно был наказан за это.