Текст книги "Собрание сочинений. Том 11"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 62 страниц)

Ф. ЭНГЕЛЬС
ГЕРМАНИЯ И ПАНСЛАВИЗМ[130]130
  Данные статьи Энгельса были написаны им по просьбе Маркса для одновременной публикации в «Neue Oder-Zeitung» и «New-York Daily Tribune». Как видно из второй статьи в «Neue Oder-Zeitung» и из письма Маркса Эльснеру от 17 апреля 1855 г., Энгельс предполагал продолжить критику панславистских теорий, разоблачению реакционной сущности которых Маркс и Энгельс придавали большое значение. Однако дальнейших статей Энгельса на эту тему в газетах не появилось.
  В «New-York Daily Tribune» статьи Энгельса о панславизме были опубликованы 5 и 7 мая 1855 г. под заглавием «Борьба в Европе» («The European Struggle») и «Уязвимое место Австрии» («Austria's Weakness») в искаженном виде; так во второй статье редакцией «Tribune» был вставлен целый абзац, в котором восхваляются панславистские идеи одного из сотрудников газеты А. Гуровского.


[Закрыть]

I

Из достоверных источников сообщают, что нынешний император России обратился к некиим дворам с телеграммой, в которой, между прочим, говорится:

«В тот момент, когда Австрия окончательно свяжет себя с. Западом или предпримет какой-нибудь открыто враждебный акт против Россия, Александр II лично станет во главе панславистского движения и сменит нынешний свой титул императора Всероссийского на титул императора всех славян» (?).

Это заявление Александра, если оно аутентично, является первым откровенным высказыванием с начала войны. Это первый шаг к тому, чтобы придать войне европейский характер, который до сих пор лишь угадывался за всякого рода отговорками и предлогами, протоколами и договорами, параграфами из Ваттеля и цитатами из Пуфендорфа. Вопрос о независимости, даже о существовании Турции отодвигается тем самым на задний план. Теперь вопрос стоит уже не о том, кто будет править в Константинополе, а о том, кто будет господствовать над всей Европой. Славяне, давно раздираемые внутренними распрями, оттесненные к востоку немцами, покоренные частично немцами, турками и венграми, незаметно вновь объединяя после 1815 г. отдельные свои ветви, путем постепенного распространения панславизма, впервые заявляют теперь о своем единстве и тем самым объявляют смертельную войну романо-кельтским и германским народам, которые до сих пор господствовали в Европе. Панславизм – это не только движение за национальную независимость; это – движение, которое стремится свести на нет то» что было создано историей за тысячелетие; движение, которое не может достигнуть своей цели, не стерев с карты Европы Турцию, Венгрию и половину Германии, а добившись этого результата, не сможет обеспечить своего будущего иначе, как путем покорения Европы. Панславизм из символа веры превратился теперь в политическую программу, имея 800000 штыков в своем распоряжении. Он ставит Европу перед альтернативой: либо покорение ее славянами, либо разрушение навсегда центра его наступательной силы – России.

Следующий вопрос, на который мы должны дать ответ, – это в какой степени Австрия затронута панславизмом в той форме, которую ему придала Россия? Из 70 миллионов славян, живущих к востоку от Богемского леса и Альп Каринтии, почти 15 миллионов находятся под австрийским скипетром, включая представителей почти всех разновидностей славянского языка. Богемская или чешская ветвь (6 миллионов) полностью находится под австрийским владычеством, польская – представлена почти 3 миллионами галицийских поляков, русская – 3 миллионами малороссов (русинов, рутенов) в Галиции и на северо-востоке Венгрии, – единственной русской народностью, находящейся за пределами Российской империи; южнославянская ветвь представлена почти 3 миллионами словенцев (каринтийцев и хорватов) и сербов с небольшим числом рассеянных здесь и там болгар. Австрийские славяне распадаются, таким образом, на две группы: одна из них состоит из обломков национальностей, собственная история которых принадлежит прошлому, а нынешнее историческое развитие связано с нациями отличных от них рас и языков. Их тяжелое положение как национальностей довершается тем, что эти печальные остатки былого величия не обладают никакой национальной организацией внутри Австрии, напротив, они рассеяны по различным провинциям. Словенцы, хотя они составляют едва полтора миллиона человек, разбросаны по различным областям Крайны, Каринтии, Штирии, Хорватии и Юго-Западной Венгрии. Чехи, самая многочисленная народность среди австрийских славян, живут частью в Богемии, частью в Моравии, а частью (словацкая линия) в Северо-Западной Венгрии. Поэтому указанные национальности, хотя и живут исключительно на австрийской территории, отнюдь не признаются конституированными в различные нации. Они рассматриваются как привески либо немецкой, либо венгерской нации, и фактически ничего другого собой не представляют. Вторая группа австрийских славян состоит из осколков различных народностей, которые отделились в ходе истории от основной массы своей нации и главный центр которых находится поэтому вне Австрии. Так, австрийские поляки тяготеют к русской

Польше, как к своему естественному центру, русины – к другим объединившимся с Россией малороссийским областям, а сербы– к турецкой Сербии. То, что каждый из этих оторвавшихся от своих национальностей осколков тяготеет к своему естественному центру, понятно само собой, и явление это становится все более очевидным, по мере того как среди них распространяется цивилизация и в силу этого растет потребность в национально-исторической деятельности. В том и другом случае австрийские славяне представляют собой только disjecta membra [разбросанные члены, разрозненные части. Ред.], которые стремятся к воссоединению либо друг с другом, либо каждая с основной массой своей национальности. В этом заключается причина, почему панславизм является не русским, а австрийским изобретением. Чтобы обеспечить возрождение каждой отдельной славянской национальности, различные славянские народности в Австрии начинают выступать в пользу объединения всех славянских народностей в Европе. Россия, сильная сама по себе, Польша, проникнутая сознанием непоколебимой устойчивости своего национального существования и к тому же открыто враждебная славянской России, – обе эти нации не были, очевидно, призваны к тому, чтобы изобрести панславизм. Сербы и болгары, находившиеся под властью Турции, были еще слишком варварами для того, чтобы выдвинуть такую идею; болгары спокойно подчинялись туркам, а сербы были поглощены борьбой за свою собственную независимость.

II

Первоначальная форма панславизма была чисто литературная. Родоначальниками его были Добровский, чех, основоположник научной филологии славянских диалектов, и Коллар, словацкий поэт из венгерского Прикарпатья. У Добровского преобладал энтузиазм ученого и исследователя, у Коллара быстро возобладали политические идеи. Вначале панславизм довольствовался элегиями, и главной темой его поэзии были величие прошлого, позор, несчастье и иноземный гнет в настоящем. «Неужели, о боже, не найдется человека на земле, который отдал бы справедливость славянину?» Мечты о панславистской империи, диктующей законы Европе, тогда еще едва обозначались. Но элегический период скоро кончился, а вместе с ним и призывы к простой «справедливости для славян».

Исторические исследования, охватывающие политическое, литературное и лингвистическое развитие славян, сделали в Австрии гигантские успехи. Шафарик, Копитар и Миклошич как лингвисты, Палацкий как историк стали во главе движения, за ними следовало множество других менее одаренных или вовсе лишенных дарований ученых, как Ганка, Гай и другие. Славные эпохи чешской и сербской истории рисовались в ярких красках в противовес униженному и жалкому положению этих национальностей в настоящем; и точно так же, как в остальной части Германии под флагом «философии» подвергались критике политика и теология, в Австрии, на глазах у Меттерниха, филология была использована панславистами для проповеди учения о единстве славян и для создания политической партии, очевидной целью которой было коренное изменение положения всех национальностей в Австрии и даже превращение ее в большую славянскую империю.

Смешение языков, царящее к востоку от Богемии и Каринтии, вплоть до Черного моря, поистине поразительно. Процесс денационализации среди славян, живущих по соседству с Германией, медленное, но непрерывное продвижение вперед немцев, вторжение венгров, в результате которого северные и южные славяне оказались разделенными компактной семимиллионной массой финской национальности, наличие турок, татар, валахов, вклинившихся в расположение славянских народностей, – все это создало настоящий языковый Вавилон. Язык меняется от деревни к деревне, чуть ли не от одной фермы к другой. Даже в Богемии из 5 миллионов населения насчитывается 2 миллиона немцев и 3 миллиона славян, окруженных, кроме того, с трех сторон немцами. Так же обстоит дело со славянскими народностями Австрии. Возвратить славянам все исконные славянские земли, превратить Австрию, за исключением Тироля и Ломбардии, в славянскую империю, что является целью панславистов, значило бы объявить совершенно недействительным историческое развитие последнего тысячелетия, отрезать одну треть Германии и всю Венгрию и превратить Вену и Будапешт в славянские города, – подобным действиям не могли симпатизировать немцы и венгры, владеющие этими областями. К тому же различия между славянскими диалектами так велики, что за редким исключением, люди, говорящие на них, друг друга не понимают. Это было комическим образом доказано на Славянском съезде в Праге в 1848 г.[131]131
  Славянский съезд собрался 2 июня 1848 г. в Праге; на съезде обнаружилась борьба двух течений в национальном движении славянских народов, угнетенных империей Габсбургов. Правое, умеренно-либеральное направление, к которому принадлежали руководители съезда (Палацкий, Шафарик), пыталось разрешить национальный вопрос путем сохранения и укрепления Габсбургской монархии. Левое, демократическое направление (Сабина, Фрич, Либельт и др.) решительно выступало против этого и стремилось к совместным действиям с революционно-демократическими силами в Германии и Венгрии. Часть делегатов съезда, принадлежавших к радикальному крылу и принявших активное участие в пражском восстании в июне 1848 г., подверглась жестоким репрессиям. Оставшиеся в Праге представители умеренно-либерального крыла 16 июня объявили заседания съезда отложенными на неопределенное время.


[Закрыть], где после различных бесплодных попыток найти общий, понятный для всех язык, участники его вынуждены были, в конце концов, говорить на самом ненавистном для всех них языке – на немецком.

Мы видим, таким образом, что австрийскому панславизму не хватало важнейших факторов для достижения успеха: массы и единства. Массы не хватало потому, что панславистская партия, охватывающая лишь часть образованных классов, не пользовалась никаким влиянием в народе и была поэтому недостаточно сильна, чтобы одновременно оказать сопротивление австрийскому правительству и немецкой и венгерской национальностям, которым она бросала вызов. Единства не было потому, что ее принцип единства был чисто идеальным и при первой же попытке претворения в жизнь потерпел крушение благодаря различию в языках. Пока панславизм оставался чисто австрийским движением, он не представлял большой опасности, но очень скоро для него нашелся тот центр единства и массы, в котором он нуждался.

Национальное движение турецких сербов в начале этого столетия[132]132
  В 1804 г. в Сербии произошло народное восстание, которое явилось важнейшей вехой в истории многовековой национально-освободительной борьбы сербского народа против владычества турецких феодалов. Непосредственным поводом к восстанию послужила резня сербов, учиненная турецкими янычарами. В феврале 1804 г. на борьбу против турецких завоевателей поднялись широкие массы сербского народа во главе с представителем сельской буржуазии, бывшим гайдуком Георгием Петровичем (Георгием Черным). Существенную поддержку движению сербов оказали успешные действия русской армии на Балканах во время русско-турецкой войны 1806–1812 годов. В период этой войны сербы, добившись изгнания турецких завоевателей, создали в 1811 г. свое государственное управление. По Бухарестскому договору 1812 г. Турция должна была предоставить Сербии автономию в делах внутреннего управления. Однако, воспользовавшись вторжением наполеоновской армии в Россию, султан, в нарушение договора, организовал в 1813 г. карательный поход в Сербию и на время восстановил там свое господство. В результате нового победоносного восстания сербов в 1815 г., а также дипломатической помощи России турецкое иго было свергнуто, и после русско-турецкой войны 1828–1829 гг. Турция специальным фирманом султана 1830 г. вынуждена была признать автономию (фактическую независимость) Сербии.


[Закрыть] скоро обратило внимание русского правительства на тот факт, что Турцию населяло примерно 7 миллионов славян, язык которых из всех славянских диалектов больше всего сходен с русским, а религия и церковный язык – старославянский или церковнославянский – совершенно те же, что у русских. Именно среди этих сербов и болгар Россия впервые начала панславистскую агитацию, опираясь на свое положение главы и покровительницы греко-православной церкви. Как только панславистское движение пустило кое-какие корни в Австрии, Россия очень скоро распространила разветвления своей агентуры на области своих союзников. Там, где она сталкивалась со славянами, принадлежащими к римско-католической церкви, религиозная сторона вопроса опускалась, и Россия выступала только как центр притяжения для всех славян, как ядро, вокруг которого возрожденные славянские народности могут выкристаллизоваться в сильный и единый народ, призванный создать великую славянскую империю от Эльбы до Китая и от Адриатического моря до Ледовитого океана. Итак, здесь были найдены недостающие масса и единство! Панславизм сразу попал в ловушку. Он произнес, таким образом, свой собственный приговор. Чтобы заново утвердить воображаемые национальности, панслависты объявили себя готовыми принести в жертву русско-монгольскому варварству восьмисотлетнее фактическое участие в цивилизации. Разве это не было естественным результатом движения, начавшегося с решительной реакции против хода развития европейской цивилизации и стремившегося повернуть вспять мировую историю?

Меттерних в годы своего наибольшего могущества распознал опасность и заметил русские интриги. Он подавлял это движение всеми имевшимися в его распоряжении средствами. Но все применяемые им средства можно обозначить одним словом – репрессии. Единственно действительное средство – свободное развитие немецкого и венгерского духа, вполне достаточное для того, чтобы рассеять славянский призрак, – противоречило системе его мелкой политики. В результате, после падения Меттерниха, в 1848 г. славянское движение вспыхнуло с новой силой, охватив более широкие слои населения, чем когда-либо раньше. Но тут сразу же обнаружился его глубоко реакционный характер. В то время как движения немцев и венгров в Австрии были определенно прогрессивными, – именно славяне спасли старую систему от разрушения, дали возможность Радецкому продвинуться к Минчо, а Виндишгрецу – захватить Вену. Чтобы установить полную зависимость Австрии от славян, великий славянский резерв, русская армия, должен был в 1849 г. спуститься в Венгрию[133]133
  Речь идет об участии царской России в подавлении революции в Венгрии в 1849 году.


[Закрыть] и там продиктовать ей мир.

Но если присоединение панславистского движения к России было его самоосуждением, то Австрия не менее явно признала свою нежизнеспособность, когда решила принять, даже призвать эту славянскую помощь против трех наций в ее владениях, которые только и обладают историческими жизненными силами и проявляют их, – против немцев, итальянцев и венгров. Начиная с 1848 г., этот долг перед панславизмом не переставал тяготеть над Австрией, и сознание этого долга было главной пружиной австрийской политики.

Австрия начала с того, что стала действовать против славян на своей собственной территории, а это было невозможно без проведения хотя бы отчасти прогрессивной политики. Привилегии всех провинций были отменены, вместо федеративной была введена централизованная система управления и вместо различных национальностей было предложено признать одну искусственную – австрийскую. Несмотря на то, что эти нововведения были направлены отчасти и против немецких, итальянских и венгерских элементов, главной своей тяжестью они пали на менее компактные славянские народности, и немецкий элемент получил солидный перевес. Если внутренняя зависимость от славян была, таким образом, устранена, то зависимость от России осталась, и необходимо было, хотя бы на время и до известной степени, покончить с этой прямой и унизительной зависимостью. Такова была истинная причина, правда, колеблющейся, но, по крайней мере, открыто провозглашенной антирусской политики Австрии в восточном вопросе. С другой стороны, панславизм не исчез; он глубоко оскорблен, негодует, молчит и со времени интервенции в Венгрии смотрит на русского императора как на предопределенного ему мессию. Не наша задача исследовать вопрос о том, может ли Австрия, в случае открытого выступления России в качестве главы панславизма, ответить уступками Венгрии и Польше, не подвергая опасности свое существование. Ясно одно: теперь уже не только Россия, а целый панславистский заговор грозит основать свое царство на развалинах Европы. Объединение всех славян ввиду несомненной силы, которой оно обладает и которую может еще приобрести, скоро вынудит противостоящую ему силу выступить в совершенно иной форме, чем до сих пор. Мы в данном случае не говорили ни о поляках, которые, к их чести, большей частью враждебны панславизму, ни о мнимо демократической и социалистической форме панславизма, которая в сущности отличается лишь одной своей фразеологией и лицемерием от обычного, откровенного русского панславизма. Так же мало говорили мы о представителях немецкой спекулятивной философии[134]134
  В данном случае Энгельс имеет в виду немецкого философа-идеалиста Бруно Бауэра, который в ряде своих брошюр: «Россия и Германия» (1853), «Россия и Англия» (1854) и др. развивал по существу панславистские идеи.


[Закрыть], которые вследствие своего фантастического невежества опустились до роли орудия русского заговора. Мы еще вернемся к этому и подробно остановимся на этих и других связанных с панславизмом вопросах.

Написано Ф. Энгельсом около 17 апреля 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» №№ 185 и 189, 21 и 24 апреля 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС
К ИСТОРИИ АГИТАЦИОННЫХ КАМПАНИЙ

Лондон, 7 мая. Во время крупных агитационных кампаний в Англии лондонское Сити ни разу не сумело стать в авангарде движения. До сих пор его присоединение к какой-нибудь агитации означало лишь, что цель данной агитации достигнута, стала fait accompli [совершившимся фактом. Ред.]. Так было с движением в пользу парламентской реформы, когда инициатива исходила от Бирмингема. Так было с движением против хлебных законов, которым руководил Манчестер. Исключение представляет акт 1797 г. о банковой рестрикции[135]135
  В 1797 г. английское правительство издало специальный акт о банковой рестрикции (ограничении), устанавливавший принудительный курс банкнот и отменявший обмен банкнот на золото. Обмен банкнот на золото был возобновлен лишь в 1819 году.


[Закрыть]. Митинги, организованные банкирами и купцами лондонского Сити, помогли тогда Питту запретить Английскому банку выплату наличными, после того как директора банков за несколько недель до этого сообщили Питту, что банк находится на краю банкротства и что его можно спасти только путем coup d'etat [государственного переворота. Ред.], то есть путем принудительного курса банкнот. Обстоятельства требовали тогда не большего самоотречения со стороны Английского банка, чтобы подчиниться запрещению выплаты наличными, чем со стороны купцов из Сити, кредит которых зависел от кредита банка, чтобы поддержать запрещение Питта и рекомендовать его стране [Прямо невероятно, что даже в самых новейших историях политической экономии тогдашнее поведение Сити приводится как доказательство английского патриотизма. Еще невероятнее, что г-н фон Гакстгаузен в своей книге о России (том третий, 1852) настолько легковерен, что утверждает, будто Питт путем приостановки выплат банком наличными удержал деньги в Англии[136]136
  A. Haxthausen. «Studien uber die innern Zustande, das Volksleben und insbesondere die landlichen Einrichtungen Russlands». Dritter Theil, Berlin, 1852, S. 526 (А. Гакстгаузен. «Исследования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России». Часть третья, Берлин, 1852, стр. 526).


[Закрыть]. Какими же небылицами забили в России голову человеку, способному верить в подобные вещи? И что нам думать о берлинской критике, которая полностью доверяет г-ну фон Гакстгаузену и в доказательство этого списывает у него?]. Спасение

Английского банка было спасением Сити. Отсюда тогдашние «патриотические» митинги Сити и его «агитаторская» инициатива. Инициатива, которую в настоящий момент взяло на себя Сити, проведя в прошлую субботу в Лондон-таверн и в Гилдхолле свои митинги, образовав «Ассоциацию административной реформы»[137]137
  Ассоциация административной реформы была создана в мае 1855 г. в Лондоне по инициативе лидеров либеральных кругов торгово-финансовой буржуазии («деловых кругов» Сити). Используя недовольство в стране, усилившееся под влиянием сообщений печати и парламентской следственной комиссии о бедствиях английской армии в Крыму, Ассоциация рассчитывала при помощи массовых митингов оказать давление на парламент и добиться для представителей крупной торгово-финансовой буржуазии более широкого доступа к государственным постам, находившимся в руках английской аристократии. Попытки лидеров Ассоциации вступить в соглашение с чартистами и заручиться тем самым в своей борьбе против олигархии поддержкой народных масс не увенчались успехом. На митингах, организуемых Ассоциацией, и на своих собственных митингах чартисты в противовес умеренным буржуазным требованиям административной реформы выдвигали требование парламентской реформы на основе Народной хартии (см. примечание [73]73
  Народная хартия, содержащая требования чартистов, была опубликована 8 мая 1838 г. в качестве законопроекта, предназначенного для внесения в парламент; она состояла из шести пунктов: всеобщее избирательное право (для мужчин, достигших 21 года), ежегодные выборы в парламент, тайная подача голосов, уравнение избирательных округов, отмена имущественного ценза для кандидатов в депутаты парламента, вознаграждение депутатов. Значение Народной хартии Маркс раскрывает также и в других статьях настоящего тома (см. стр. 144–145, 250, 280–281).


[Закрыть]). Агитация Ассоциации административной реформы не имела успеха, и вскоре Ассоциация прекратила свое существование. Более подробно об Ассоциации и об отношении к ней чартистов см. настоящий том, стр. 234–237, 249–251, 278–281.


[Закрыть], имеет заслугу новизны, очень редкую в Англии, – заслугу беспрецедентного события. К тому же на этих митингах не ели и не пили, что также ново в анналах Сити, «патриотизм с супом из черепахи» которого увековечен еще Коббетом. Наконец, новым было и то, что митинги купцов лондонского Сити в Лондон-таверн и в Гилдхолле происходили среди бела дня в часы занятий. Нынешний застой в делах до известной степени объясняет это явление, да и вообще он представляет собой фермент, и притом существенный фермент, в духовном брожении купечества Сити. При всем том нельзя отрицать важности этого движения Сити, как бы ни старались осмеять его в Уэст-Энде. Газеты буржуазных реформаторов – «Daily News», «Morning Advertiser», «Morning Chronicle» (последняя с некоторых пор принадлежит к этой категории) – стараются продемонстрировать перед своими противниками «большое будущее» Ассоциации Сити. Но они не заметили непосредственных результатов. Они не поняли, что сам факт созыва этих митингов уже означает решение очень существенных, очень важных вопросов: 1) разрыв между классом, господствующим вне парламента, и классом, правящим внутри парламента; 2) оттеснение элементов буржуазии, задававших до сих пор тон в политике; 3) развенчание Пальмерстона.

Лейард, как известно, обещал внести сегодня вечером в палату общин свои предложения о реформе. Известно, что палата приблизительно неделю тому назад не дала ему говорить, освистала его, осмеяла и проводила шиканьем. Принцы английского торгового мира из Сити ответили на своих митингах громогласным «ура» в честь Лейарда. Он был героем дня в Лондон-таверн и Гилдхолле. Cheers [Возгласы одобрения. Ред.] Сити были вызывающим ответом на groans [шиканье. Ред.] палаты общин. Если сегодня вечером окажется, что палата общин дала себя запугать, то ее авторитет потерян и дни ее сочтены; если же она возобновит свои groans, то тем сильнее будут раздаваться cheers противника. А из «Абдеритян»[138]138
  Маркс имеет в виду сатирический роман немецкого писателя XVIII в. Виланда «Абдеритяне», в котором рассказывается, как из-за спора но пустякам население древнего фракийского города Абдеры разделилось на две партии, борьба между которыми едва не привела город к гибели. Первое издание романа вышло в Веймаре в 1776 году.


[Закрыть] известно, к чему приводит соперничество между cheers и groans. Митинги Сити были прямым вызовом палате общин, подобно тому как в первом десятилетии нынешнего века вызовом было избрание сэра Фрэнсиса Бёрдетта депутатом от Вестминстера.

До сих пор, как известно, во главе движения английской буржуазии стояла манчестерская школа с ее Брайтами и Кобденами. Фабриканты Манчестера оттеснены теперь торговцами Сити. Их ортодоксальная оппозиция войне убедила буржуазию, которая в Англии не может ни одного мгновенья оставаться в бездействии, что – по крайней мере сейчас – они потеряли способность руководить ею. Тузы Манчестера могут в настоящий момент удержать за собой «гегемонию», только если они перещеголяют тузов Сити. Это соперничество между двумя самыми значительными фракциями буржуазии, фактически возвещенное на митингах Сити, от участия в которых Брайты и Кобдены были отстранены и самоустранились, сулит выгоды народному движению. В доказательство можно привести уже тот факт, что секретарь Комитета Сити обратился с письмом к чартистам в Лондоне. предложив им назначить члена в постоянный Комитет Сити. Чартисты послали туда Эрнеста Джонса. Между торговой буржуазией и рабочими нет, естественно, такого прямого антагонизма, как между рабочими и фабрикантами, millocracy [промышленными магнатами. Ред.]; таким образом, ими могут быть предприняты – по крайней мере для начала – совместные шаги, которые были бы невозможны между чартистами и манчестерцами.

Пальмерстон – и это последний крупный результат митингов Сити – был в первый раз осмеян и освистан в важнейшем избирательном округе страны. Очарование его имени навсегда исчезло. Обесславила его в Сити не его русская политика, более длительная, чем Тридцатилетняя война[139]139
  Тридцатилетняя война 1618–1648 гг. – общеевропейская война, вызванная борьбой между протестантами и католиками. Война началась восстанием в Чехии против гнета Габсбургской монархии и наступления католической реакции и превратилась в войну между феодально-католическим лагерем (папа, испанские и австрийские Габсбурги, католические князья в Германии) и протестантскими странами (Чехия, Дания, Швеция, буржуазная Голландия и ряд принявших реформацию немецких государств), которых поддерживали французские короли – соперники Габсбургов. Германия сделалась главной ареной этой борьбы, объектом военного грабежа и захватнических притязаний участников войны. Война, носившая на первой стадии характер сопротивления реакционным силам феодально-абсолютистской Европы, превратилась, особенно с 1635 г., в ряд вторжений в Германию соперничавших друг с другом иноземных завоевателей. Война закончилась в 1648 г. заключением Вестфальского мира, закрепившего политическую раздробленность Германии.


[Закрыть]; его обесславили издевательские насмешки, претенциозный цинизм и прежде всего «плоские шутки», которые он пускал в ход, делая вид, что помогает Англии выйти из кризиса, наиболее грозного из всех, которые она когда-либо переживала. Все это возмутило буржуазную совесть, хотя и имело успех у выродившейся палаты «подлых» [Игра слов: «Haus der Gemeinen» означает «палата общин», а также «палата подлых». Ред.].

Административная реформа при таком парламенте, как настоящий, – всякий сразу же поймет нелогичность этих благих пожеланий. Но мы видели в нашем столетии и пап-реформаторов[140]140
  Маркс имеет в виду римского папу Пия IX, который в 1846 – начале 1848 г., в условиях нарастания революционного движения в Италии, провел в Папской области некоторые умеренно-либеральные реформы в интересах дворянства и торгово-промышленной буржуазии, пытаясь тем самым предотвратить революцию.


[Закрыть]. Мы пережили банкеты в пользу реформ с Одилоном Барро во главе[141]141
  Речь идет о той роли, которую Одилон Барро сыграл в банкетной кампании за избирательную реформу, проводившейся накануне февральской революции 1848 г. во Франции представителями буржуазной и мелкобуржуазной оппозиции. Примыкавшая к правому крылу буржуазной оппозиции группа депутатов французской палаты во главе с Одилоном Барро (так называемая династическая оппозиция) приняла участие в организации этой кампании, стремясь придать всему движению безопасный для Июльской монархии характер. Выставляя требование умеренной избирательной реформы, династическая оппозиция видела в этом средство предотвращения революции и сохранения династии Орлеанов.


[Закрыть]. Ничего нет удивительного поэтому, если лавина, которая снесет старую Англию, сначала появится в виде снежного кома в руках купцов-реформаторов из Сити.

Написано К. Марксом 7 мая 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 215, 10 мая 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого