355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Карл Генрих Маркс » Собрание сочинений. Том 11 » Текст книги (страница 10)
Собрание сочинений. Том 11
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:42

Текст книги "Собрание сочинений. Том 11"


Автор книги: Карл Генрих Маркс


Соавторы: Фридрих Энгельс

Жанры:

   

Философия

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 62 страниц)

Следует остановиться еще на одном моменте. Если Франция увеличит свою армию внутри страны до 500000, а Австрия всю свою армию до 800000, то каждая из этих стран сможет призвать под ружье в течение года по меньшей мере еще 250000 человек. С другой стороны, царь, если он когда-нибудь закончит комплектование седьмых и восьмых батальонов своих пехотных полков, увеличив тем самым численность действующей армии, скажем, до 900000 человек, – сделает почти все, что возможно для обороны. Говорят, что проведение последнего рекрутского набора повсюду встретило значительные трудности; пришлось понизить установленную норму роста и прибегнуть к другим мерам, чтобы набрать требуемое количество людей. Приказ царя о призыве в армию всего мужского населения Южной России, не дав существенного увеличения численности армии, является открытым признанием невозможности проведения в дальнейшем регулярных рекрутских наборов. К такой мере, да и то всего лишь в семнадцати губерниях, прибегали во время французского вторжения 1812 г., когда страна действительно подверглась нашествию неприятеля. В то время Москва дала 80000 ополченцев, то есть одну десятую населения губернии; Смоленск послал 25000 человек и т. д. Но во время войны их нигде не было видно, и эти сотни тысяч ополченцев не могли предотвратить того, что русские подошли к Висле в таком же плачевном состоянии и в такой же степени дезорганизованными, как п сами французы. Этот новый набор en masse [В массовом масштабе, поголовный. Ред.] означает, кроме того, что Николай решил воевать до конца.

Но если с военной точки зрения участие Австрии в войне вынуждает Россию перейти к обороне, то с политической точки зрения это отнюдь не обязательно. У царя есть мощное политическое средство наступления – на что мы уже не раз обращали внимание – восстание австрийских и турецких славян и провозглашение независимости Венгрии.

Нашим читателям известно, как боятся этого австрийские государственные деятели. Несомненно, царь в случае необходимости прибегнет к этому средству; к чему это приведет – сказать трудно.

Мы ничего не говорили о Пруссии. В конечном счете она, вероятно, объединится с Западом против России, хотя, возможно, только после бурь, предвидеть которые никто не в состоянии. Во всяком случае, пока не начнется какое-либо национальное движение, ее войска вряд ли будут играть значительную роль, а потому мы пока можем почти не принимать ее в расчет.

Написано Ф. Энгельсом около 20 февраля 1855 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4332, 8 марта 1855 г. в качестве передовой и в «Neue Oder-Zeitung» №№ 91 и 93, 23 и 24 февраля 1855 г.

Печатается по тексту газеты «New-York Daily Tribune», сверенному с текстом «Neue Oder-Zeitung»

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС
ПАРЛАМЕНТСКИЕ И ВОЕННЫЕ ДЕЛА

Лондон, 20 февраля. Хотя палата общин и заседала вчера с 4 часов дня до 2 часов ночи и ассигновала около 71/2 млн. ф. ст. на содержание сухопутной армии, дебаты не стоят того, чтобы о них подробно писать. Отметим лишь, что Пальмерстон выводил из себя своих либеральных противников как своей манерностью и пошлостью реплик, так и вызывающе самоуверенной наглостью, с какой он преподносил эти пошлости. Повествуя о сражении под Балаклавой в декламаторском тоне, пригодном для цирка Астли, он в то же время напустился на Лейарда за его «вульгарную декламацию об аристократии». Ведь не аристократия-де сидит в интендантстве, в транспортном управлении, в медицинском ведомстве. Он забыл, что там сидят ее лакеи. Лейард правильно подметил, что изобретенные Пальмерстоном комиссии пригодны лишь для того, чтобы порождать конфликты по вопросу о компетенции в экспедиционной армии. Как, воскликнул Пальмерстон, вы – и вот он снова в позе Ричарда II, а парламент в роли черни Уота Тайлера – вы хотите учредить парламентскую комиссию, годную лишь на то, чтобы составлять Blue Books[69]69
  Blue Books (Синие книги) – общее название публикаций материалов английского парламента и дипломатических документов министерства иностранных дел. Синие книги, названные так из-за синей обложки, издаются в Англии с XVII в. и являются основным официальным источником по экономической и дипломатической истории этой страны.


[Закрыть]
, а возражаете против моих комиссий, «которым надо работать!». Пальмерстон отнесся к парламенту с таким высокомерием, что не счел даже нужным на сей раз пускать в ход собственное остроумие. Он заимствовал его из утренних правительственных газет, лежавших на столах перед членами парламента. Тут был и «Комитет общественного спасения», заимствованный из «Morning Chronicle», и «Morning Post» со своей плоской остротой – отправить депутатов, требующих расследования, в Крым и там оставить их. Только такому парламенту, как нынешний, могли быть преподнесены подобные вещи.

Перещеголяв, таким образом, в парламенте даже старого Абердина, Пальмерстон в печати – не в непосредственно подчиненных ему органах, а в легковерной газете объединенных владельцев пивных [ «Morning Advertiser». Ред.] – пускает слух о том, что он-де не свободен в своих действиях, что двор держит его в цепях и т. д.

Поскольку в скором времени в Вене начинаются заседания мирной конференции, то своевременно будет поговорить о войне и оценить примерно военные силы, которыми располагают державы, участвующие уже в той или другой мере в войне. При атом речь идет не только об общей численности армии, но и о той части, которая может быть выделена для наступательных операций. Подробно мы коснемся лишь пехоты, так как состав прочих родов войск должен находиться в соответствующей пропорции к последней.

У Англии имеется всего 99 полков, или 106 пехотных батальонов, из коих по меньшей мере 35 батальонов несут службу в колониях. Из остальных – 40 батальонов вошли в состав первых 5 дивизий, посланных в Крым, и по меньшей мере 8 батальонов были отправлены туда позже в качестве подкреплений. Остается, следовательно, примерно 23 батальона, из которых вряд ли даже один может быть выделен для службы за пределами страны. Милиции, насчитывающей свыше 50000 человек, дано право зачисляться на службу за пределами Англии. Ее собираются направить в Гибралтар, на Мальту и Корфу, чтобы высвободить около 12 батальонов, которые могут быть использованы в Крыму. Иностранный легион, как заявил вчера Пальмерстон в палате общин, не удается создать. Наконец, 13 февраля был отдан приказ о формировании вторых батальонов в 93 полках, а именно: 43 батальона по 1000 человек и 50 батальонов по 1200 человек в каждом. Это даст дополнительно 103000 человек и, кроме того, 17000 человек для кавалерии и артиллерии. Но ни один солдат из этих 120 тысяч еще не завербован. А их надо еще обучить и обеспечить офицерскими кадрами.

Нынешняя изумительная организация британской армии привела к тому, что почти вся се пехота, за исключением лишь запасных рот и нескольких запасных батальонов – и не только солдаты, но, что кажется невероятным, и офицерский состав, – находится в Крыму и колониях. Генералов, полковников и майоров на половинном жалованье числится более чем достаточно в списках британской армии, и они могут быть использованы для этих новых воинских формирований. Но на половинном жалованье почти совсем нет капитанов и совершенно нет лейтенантов и унтер-офицеров. Унтер-офицеры же, как известно, являются костяком всякой армии. По мнению лучшего авторитета в этой области, генерала Уильяма Нейпира, историка войны на Пиренейском полуострове[70]70
  Имеется в виду книга: W. F. P. Napier. «History of the War in the Peninsula and in the South of France from the year 1807 to the year 1814» Vol. I–VI, London, 1828–1840 (У. Ф. П. Нейпир. «История войны на Пиренейском полуострове и на юге Франции с 1807 по 1814 год» Тт. I–VI, Лондон, 1828–1840).


[Закрыть]
, требуется целых три года, чтобы превратить «tag-rag» и «bobtail» (люмпен-пролетариат) старой Англии в «цвет Англии», в «лучших солдат мира». Но это при том условии, если имеются офицерские кадры и их нужно лишь пополнить. Сколько же потребуется времени, чтобы сделать героев из этих 120000 солдат? Влечение ближайшего года английское правительство сможет противопоставить неприятелю в лучшем случае «маленький героический отряд» в 50000 человек. Правда, на короткие периоды это число можно было бы увеличивать, но это существенно дезорганизовало бы подготовку будущих подкреплений.

Отправка почты вынуждает нас прервать на этом дальнейшее изложение.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом 20 февраля 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 91, 23 февраля 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС
К НОВОМУ МИНИСТЕРСКОМУ КРИЗИСУ

Лондон, 24 февраля. Палата общин была вчера переполнена, так как ожидались объяснения министров по поводу распада первого правительства Пальмерстона. В переполненном до отказа зале парламентарии с нетерпением ждали прибытия благородного виконта, который, наконец, явился спустя час после открытия заседания палаты и был встречен на одних скамьях насмешками, на других – cheers [приветственными возгласами. Ред.]. Министры-отступники – Грехем, Гладстон, Герберт – заняли свои места на скамьях так называемых радикалов (манчестерской школы), где их, по-видимому, приветствовал Брайт. На ближайшей к ним скамье восседал также вышедший из министерства Кардуэлл. Лорд Пальмерстон выступил с предложением, чтобы вопрос о комиссии Робака был рассмотрен немедленно. Затем сэр Джемс Грехем начал свою министерскую исповедь, но только он приступил к своим риторическим построениям, как послышался аккомпанемент Пальмерстона – верный признак здорового сна.

Полемика Грехема против следственной комиссии в принципе сводилась к тому, что ее назначение является посягательством палаты общин на прерогативы короны. Мы знаем, что вот уже полтора столетия как у английских министров вошло в обычай, выступая против короны, ссылаться на привилегии парламента, а выступая против парламента, ссылаться на прерогативы короны. На деле Грехем пугал опасностью, грозящей англо-французскому союзу в результате расследований комиссии. Это было не чем иным, как намеком на то, что французский союзник будет выглядеть как главный виновник всех неудач. Что касается выхода Грехема из министерства, то министерство-де с самого начала расценило предложение Робака просто как скрытый вотум недоверия. Поэтому и были принесены в жертву Абердин и герцог Ньюкасл, и был распущен старый кабинет. Но новый кабинет, за исключением Каннинга и Панмюра, состоит из прежних лиц; почему же предложение Робака могло получить вдруг иное толкование? Не он, а лорд Пальмерстон с пятницы до вторника изменил свои взгляды. Не он, а его благородный друг является дезертиром. Кроме того, – наивно признается Грехем, – причина его выхода из обновленного кабинета кроется в убеждении,

«что нынешнее правительство пользуется не большим доверием палаты, чем правительство, ушедшее несколько недель тому назад».

В своей речи Грехем, между прочим, сказал:

«При образовании нового правительства я спросил у благородного лорда» (Пальмерстона), «будут ли внесены какие-либо изменения во внешнюю политику графа Абердина, а также какие-либо изменения в предложенные условия мира. Лорд Пальмерстон твердо заверил меня, что в этом отношении все останется по-старому».

(Мы цитируем эти слова так, как они были произнесены в палате общин, а не в той более приглаженной форме, в какой они были напечатаны в газетах.)

Брайт тотчас же ухватился за это заявление Грехема, чтобы засвидетельствовать, что он не хочет низвержения правительства Пальмерстона, не питает лично никакой ненависти к благородному лорду, больше того, он убежден, что Пальмерстон и Рассел обладают тем, чего не хватало несправедливо преследуемому Абердину, а именно достаточной популярностью для того, чтобы заключить мир на основе четырех пунктов.

Сидни Герберт. – Предложение Робака состоит из двух совершенно различных частей. Во-первых, Робак предлагает расследовать положение армии под Севастополем; во-вторых, расследовать, каково было руководство со стороны тех правительственных органов, на которые непосредственно возложена забота об обеспечении армии. Палата вправе сделать последнее, но не первое. Уж не на этом ли основании Герберт 26 января так же горячо возражал против «последнего», как теперь, 23 февраля, он возражает против «первого»? Когда он (Герберт) принимал свой пост в нынешнем кабинете, лорд Пальмерстон в полном соответствии со своей речью, произнесенной в прошлую пятницу, назвал комиссию неконституционной мерой и высказал мнение, что с уходом Абердина и герцога Ньюкасла вопрос о ней снимается. Пальмерстон даже не сомневался в том, что теперь палата отвергнет предложение Робака без всякого обсуждения. Комиссия, поскольку целью ее является не обвинение правительства, а расследование положения армии, окажется чудовищным обманом. Лорд Пальмерстон, не находя в себе мужества действовать в соответствии с неоднократно высказанным им убеждением, тем самым ослабляет правительство. А какая-де польза от сильной личности, если она проводит слабую политику?

Гладстон к объяснениям своих коллег по существу ничего не прибавил, кроме разве такого рода аргументации, которая в свое время дала покойному Пилю повод заметить по случаю выхода Гладстона из его правительства, – тогда речь шла о колледже в Мейнуте,[71]71
  Речь идет об обсуждении в английском парламенте в 1845 г. вопроса об увеличении субсидий католическому колледжу в Мейнуте (Ирландия), основанному в 1795 году. Увеличение субсидий колледжу имело целью привлечь на сторону английских господствующих классов ирландское католическое духовенство и ослабить таким образом национально-освободительное движение в Ирландии.


[Закрыть]
 – что ему-де казались понятными причины ухода его друга из правительства, пока его друг не вздумал изложить эти причины парламенту в двухчасовой речи.

Пальмерстон счел излишним останавливаться на объяснениях своих бывших коллег. Он сожалеет об их уходе, но обойдется и без них. По его мнению, комиссия имеет целью не обвинение, а расследование положения армии. Вначале он противился назначению комиссии, но теперь убедился, что невозможно заставить палату отменить свое решение. Без правительства страна не может оставаться, поэтому он останется во главе правительства – с комиссией или без нее. На вопрос Брайта Пальмерстон ответил, что переговоры о мире будут вестись всерьез и инструкции для Рассела составлены на основе четырех пунктов. О положении в своем собственном министерстве он палате ничего не сообщил.

Пальмерстон, несмотря на внезапный распад своего первого правительства, бесспорно уже одержал победы, если не в глазах общественного мнения, то в кабинете и в парламенте. Отправив Рассела с миссией в Вену, он избавился тем самым от неудобного и капризного соперника. Пойдя на компромисс с Робаком, он превратил парламентскую следственную комиссию в правительственную комиссию, которая будет лишь четвертой наряду с теми тремя комиссиями, которые он создал сам. Пальмерстон, говоря словами Сидни Герберта, поставил на место реальности «чудовищный обман». Уход пилитов дает ему возможность образовать кабинет из одних нулей, в котором только он является единицей. Однако не подлежит сомнению, что образование этого действительно пальмерстоновского министерства неизбежно должно натолкнуться на почти непреодолимые трудности.

Написано К. Марксом 24 февраля 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 97, 27 февраля 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС
ЮМ

Лондон, 24 февраля. В лице Юма палата общин потеряла своего ветерана. Его продолжительная парламентская деятельность является точным барометром развития той буржуазно-радикальной партии, которая достигла своего наивысшего расцвета в 1831 году. В первое время после реформы[72]72
  Речь идет о реформе избирательного права, билль о которой был принят английской палатой общин в 1831 г. и окончательно утвержден палатой лордов в июне 1832 года. Реформа была направлена против политической монополии земельной и финансовой аристократии и открыла доступ в парламент представителям промышленной буржуазии. Пролетариат и мелкая буржуазия, которые являлись главной силой в борьбе за реформу, были обмануты либеральной буржуазией и не получили избирательных прав.


[Закрыть]
Юм играл в палате роль парламентского Варвика, то есть «делателя депутатов». Спустя 8 лет он вместе с Даниелом О'Коннелом и Фергюсом О'Коннором выступает в качестве одного из авторов «Народной хартии»[73]73
  Народная хартия, содержащая требования чартистов, была опубликована 8 мая 1838 г. в качестве законопроекта, предназначенного для внесения в парламент; она состояла из шести пунктов: всеобщее избирательное право (для мужчин, достигших 21 года), ежегодные выборы в парламент, тайная подача голосов, уравнение избирательных округов, отмена имущественного ценза для кандидатов в депутаты парламента, вознаграждение депутатов. Значение Народной хартии Маркс раскрывает также и в других статьях настоящего тома (см. стр. 144–145, 250, 280–281).


[Закрыть]
, которая и сейчас еще составляет политическую программу чартистов и сводится по существу к требованию всеобщего избирательного права и создания таких условий, при которых это право могло бы действительно осуществиться в Англии.

Вскоре затем последовал разрыв между рабочими и буржуазными агитаторами. Юм оказался на стороне последних. В период министерства Рассела он составил «Малую хартию», ставшую программой так называемых «сторонников парламентской и финансовой реформы»[74]74
  Малая хартия – такое название получил законопроект об избирательной реформе, который неоднократно вносился в английский парламент лидером буржуазных радикалов Юмом в 1848–1851 гг. в противовес Народной хартии чартистов. Законопроект Юма предусматривал избирательное право для всех, кто занимает дом или часть дома (Household Suffrage), выборы в парламент каждые три года и тайное голосование. Он стал программой Национальной ассоциации парламентской и финансовой реформы.
  Национальная ассоциация парламентской и финансовой реформы была создана буржуазными радикалами в 1849 г. с целью агитации за Малую хартию Юма и за проведение реформы налогового обложения. Противопоставляя свою программу требованиям чартистов, буржуазные радикалы рассчитывали в условиях спада политической активности рабочего класса после неудачи демонстрации чартистов 10 апреля 1848 г. расколоть чартистское движение и подчинить своему влиянию рабочие массы. Агитация буржуазных радикалов, которую поддерживали Кобден, Брайт, а также реформистские элементы чартистов во главе с О'Коннором, не имела успеха. Большинство чартистов и в 50-х годах осталось верным Народной хартии. В 1855 г. Национальная ассоциация парламентской и финансовой реформы распалась.


[Закрыть]
. Вместо шести пунктов «Народной хартии» она содержит три пункта и вместо «всеобщего» – требует лишь более или менее «расширенного» избирательного права. Наконец, в 1852 г. Юм провозгласил новую программу, в которой он отказывается от своей «Малой хартии» и настаивает лишь на одном пункте – на тайном голосовании (Ballot). В остальном Юм был классическим представителем так называемой «независимой» оппозиции, которую Коббет метко и исчерпывающе охарактеризовал как «предохранительный клапан» старой системы. К концу своей жизни Юм усвоил привычку, ставшую настоящей манией, вносить в парламент предложения, а затем в последнюю минуту по указке министров отказываться от них. Его кокетничание с «экономией казенных средств» вошло в поговорку. Все министры разрешали ему нападать на статьи мелких расходов и сокращать их с тем, чтобы беспрепятственно проводить через палату статьи крупных расходов.

Написано К. Марксом 24 февраля 1855 г.

Напечатано в «NeueOder-Zeitung» № 98, 28 февраля 1855 гэ

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС
ПАЛЬМЕРСТОН И АНГЛИЙСКАЯ ОЛИГАРХИЯ

Лондон, 27 февраля. На поднявшийся шум против аристократии Пальмерстон иронически ответил образованием министерства, состоящего из 10 лордов и 4 баронетов, причем 8 из этих 10 лордов заседают в палате пэров. В ответ на недовольство, вызванное компромиссом между различными фракциями олигархии, он заключает компромисс между различными семейными группами внутри фракции вигов. В его министерстве получили свою долю клан Греев, герцогский дом Сатерлендов, наконец, семейство Кларендонов. Министр внутренних дел сэр Джордж Грей – двоюродный брат графа Грея, на сестре которого женат сэр Чарлз Вуд, первый лорд адмиралтейства; граф Гранвилл и герцог Аргайл представляют фамилию Сатерлендов. Сэр Дж. К. Льюис, канцлер казначейства, приходится зятем графу Кларендону, министру иностранных дел. Одна только Индия досталась нетитулованному, хотя и породнившемуся посредством брака с вигскими семействами, Вернону Смиту. «Королевство за коня!» – воскликнул в свое время Ричард III [Шекспир. «Король Ричард III», акт V, сцена четвертая. Ред.]; «Коня для королевства!» – восклицает Пальмерстон, подражая Калигуле[75]75
  Римский император Калигула назначил своего любимого коня консулом.


[Закрыть]
, и превращает Вернона Смита в Великого Могола Индии[76]76
  Великими Моголами европейцы называли властителей империи, основанной в 1526 г. в Северной Индии и в XVIII в. пришедшей в упадок (считались преемниками Чингис-хана, отсюда и название «моголы»).


[Закрыть]
.

«Лорд Пальмерстон», – жалуется газета «Morning Advertiser», – «не только дал нам наиболее аристократическое правительство, какое только знает наша история, но к тому же составил свое правительство из самого плохого аристократического материала, какой только можно было найти». Но, утешает себя простодушная «Advertiser», ведь «Пальмерстон до сих пор не свободен в своих действиях, он все еще в цепях и путах…».

Как мы и предсказывали, лорд Пальмерстон образовал кабинет из нулей, в котором только он является единицей. Лорда Джона Рассела, который в 1851 г. недипломатически выбросил его из кабинета вигов, он дипломатически отправил в путешествие[77]77
  Намек на назначение Рассела по инициативе Пальмерстона представителем Англии на Венской конференции, которая должна была открыться в марте 1855 года (о ней см. примечание [108]108
  Венская конференция – конференция представителей России, Англии, Франции, Австрии и Турции, созванная в Вене с целью выработки условий для заключения мира между державами, ведущими Крымскую войну. Конференция открылась 15 марта 1855 г. и продолжалась с перерывами до 4 июня 1855 года. В основу переговоров были положены так называемые четыре пункта (см. примечание [6]6
  Четыре пункта – требования, предъявленные западными державами России в ноте от 8 августа 1854 г. в качестве предварительных условий для начала мирных переговоров. Россия должна была отказаться от протектората над Молдавией, Валахией и Сербией, который заменялся общеевропейским протекторатом, предоставить свободу судоходства по Дунаю, согласиться на пересмотр Лондонской конвенции 1841 г. о проливах и отказаться от покровительства христианским подданным Турции. Царское правительство вначале отвергло четыре пункта, однако в ноябре 1854 г. вынуждено было согласиться на то, чтобы эти пункты были положены в основу будущих мирных переговоров.


[Закрыть]
). Соглашаясь на принятие с некоторыми оговорками первого, второго и четвертого пунктов, Россия решительно отклонила третий пункт, предусматривавший в толковании западных держав ограничение военно-морских сил России на Черном море. Представители Англии и Франции настаивали на безоговорочном принятии Россией всех пунктов. Они отклонили также компромиссное предложение Австрии, внесенное на последнем заседании конференции. Это предложение предусматривало предоставление России и Турции права самим договориться о количестве военно-морских сил, которые обе державы могут иметь на Черном море. Конференция прекратила свою работу, не приняв никакого решения.


[Закрыть]
).


[Закрыть]
. Пилитов он использовал для того, чтобы стать преемником Абердина. Обеспечив за собой пост премьера, он сразу же отделался от приверженцев Абердина и похитил у Рассела, как выразился Дизраэли, не только облачение вигов, но и самих вигов. Несмотря на большое сходство, почти тождество нынешнего правительства с вигским правительством Рассела 1846–1852 гг., было бы более чем неправильно смешивать их. Суть дела заключается теперь вообще не в кабинете, а в лорде Пальмерстоне, заменяющем кабинет. Хотя состав кабинета в большинстве своем прежний, однако места в нем так распределены, опора его в палате общин стала настолько иной и сам он появился вновь при столь изменившихся обстоятельствах, что если раньше он представлял собой слабое министерство вигов, то теперь он олицетворит сильную диктатуру одного человека при том, однако, предположении, что Пальмерстон – не поддельный Питт, Луи Бонапарт – не поддельный Наполеон, а лорд Джон Рассел продолжит свое путешествие. Английский буржуа хотя и раздосадован столь неожиданным оборотом дел, но пока его еще забавляет бессовестная ловкость, с помощью которой Пальмерстон обманул и одурачил друзей и врагов. Пальмерстон, говорит купец из Сити, снова показал, что он «clever». Но «clever» – это непереводимое слово, имеющее различные значения, различный смысл. Оно охватывает все качества человека, умеющего показать себя в лучшем свете и так же хорошо умеющего извлекать выгоды для себя, как и вредить другим. При всей своей приверженности к морали и респектабельности английский буржуа все же восхищается прежде всего человеком, о котором говорят, что он «clever», которого мораль не связывает и пиетет не сбивает с толку, который на принципы смотрит как на сети, расставляемые для поимки своих ближних. Если Пальмерстон до такой степени «clever», то не перехитрит ли он русских так же, как он ловко перехитрил Рассела? – так рассуждает политик из высших слоев английской буржуазии.

Что касается тори, то они воображают, что вернулось доброе старое время, что злые чары коалиций разрушены и вновь восстановлено традиционное чередование правительств вигов и тори. Действительная перемена, не ограничивающаяся одним лишь пассивным разложением, могла бы произойти на деле только при правительстве тори. Лишь тогда, когда у кормила правления стоят тори, начинается сильное давление извне – pressure from without – и осуществляются неизбежные преобразования. Так, эмансипация католиков[78]78
  Эмансипация католиков – отмена английским парламентом в 1829 г. ограничений политических прав католиков. Католики, большинство которых составляли ирландцы, получили право быть избранными в парламент и занимать некоторые правительственные должности; одновременно имущественный избирательный ценз был увеличен в пять раз. С помощью этого маневра правящие классы Англии рассчитывали привлечь на свою сторону верхушку ирландской буржуазии и католических землевладельцев, расколов таким образом ирландское национальное движение.


[Закрыть]
проходит при министерстве Веллингтона; отмена хлебных законов имеет место при министерстве Пиля; то же самое можно сказать если не по поводу самого билля о парламентской реформе, то, по крайней мере, по поводу движения за реформу – движения, имевшего большее значение, чем его результаты.

Когда англичане призвали из-за моря голландца [Вильгельма Оранского. Ред.] для того, чтобы провозгласить его королем, вместе с новой династией началась новая эра – эра союза земельной аристократии с финансовой аристократией. С того времени и по сей день сохраняется конституционное равновесие между привилегией крови и привилегией золота. В соответствии с привилегией крови, например, часть должностей в армии распределяется по принципу семейных связей, посредством кумовства и фаворитизма, но и принципу золота отведено должное место, поскольку все офицерские чины продаются и покупаются за звонкую монету. Подсчитано, что находящиеся ныне на службе в армии офицеры затратили на покупку своих чинов капитал в 6 миллионов фунтов стерлингов. Чтобы не лишиться своих приобретенных во время службы прав и не быть вытесненным каким-нибудь молодым богачом, менее состоятельный офицер должен занимать деньги, необходимые для его повышения в чине, и таким образом становиться закабаленным ипотеками должником.

Как в армии, так и в церкви наряду с принципом семейных связей господствует принцип чистогана. Если часть церковных должностей попадает в руки младших сыновей аристократии, то другая часть достается тем, кто больше заплатит. Торговля «душами» английского народа, поскольку они принадлежат к государственной церкви, носит не менее регулярный характер, чем торговля неграми в Виргинии. И в этой отрасли торговли имеются не только продавцы и покупатели, но и маклеры. Court of Queen's Bench [Суд королевской скамьи. Ред.] разбирал вчера иск одного из таких «духовных» маклеров, по фамилии Симпсон. Он требовал следуемое ему вознаграждение с некоего Лама, который по договору обязался устроить назначение в приход Уэст-Хакни священника Джозая Родуэлла, причем Симпсон выговорил себе 5 процентов как с покупателя, так и с продавца, не считая некоторых добавочных доходов. Лам, по его словам, не выполнил своего обязательства. Суть сделки заключалась в следующем: Лам – сын 70-летнего священника, имеющего два прихода в Суссексе, продажная цена которых определяется в 16000 фунтов стерлингов. Цена, разумеется, стоит в прямой зависимости от доходности церковного прихода и в обратной – от возраста его владельца. Лам-младший является попечителем приходов, занимаемых Ламом-старшим, и к тому же братом третьего, еще более молодого Лама, владельца прихода и священника в Уэст-Хакни. Так как последний Лам еще очень молод, цена следующего назначения на его синекуру сравнительно низкая. Хотя ежегодная доходность этого прихода составляет 550 ф. ст., не считая стоимости жилья для священника, однако его владелец продает следующее назначение только за 1000 фунтов стерлингов. И вот его старший брат обязуется передать ему после смерти отца приходы в Суссексе, а освобождающуюся в Уэст-Хакни вакансию обещает продать через Симпсона Джозая Родуэллу за 3000 фунтов стерлингов. В результате ему досталось бы 2000 ф. ст. чистой выручки, младший брат его получил бы лучший приход, а маклер заработал бы на этой сделке 300 ф. ст., из расчета причитающихся ему 5 процентов комиссионных. Осталось невыясненным, почему контракт был расторгнут. Суд присудил маклеру Симпсону «за затраченный труд» возмещение в 50 фунтов стерлингов.

Написано К. Марксом 27 февраля 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 105, 3 марта 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю