Текст книги "Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало"

Автор книги: Карина Тихонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Вблизи подъезд выглядел не столь внушительно. Старая деревянная дверь с неработающим кодовым замком выглядела незащищенной, как пенсионерка. Одно огромное стекло справа от входа оказалось разбитым и угрюмо щерилось на них острыми кольями зубцов, торчавших из проржавевшей рамы.

– Как все запущено, – сказала Валька, озираясь.

– И консьержки, наверняка, здесь не водятся, – пробормотал Арсен себе под нос.

И оказался прав.

Огромный вестибюль поражал зрителей разве что остатками прежней роскоши. Прямо перед ними тускло отражало свет огромное пыльное зеркало, каким-то чудом уцелевшее на прежнем месте. Частично раскрошенный мозаичный пол под ногами все еще сохранял память об узорах, выложенных разноцветными кусочками кафеля. И только лифт вносил диссонансную ноту в это напоминание о былом великолепии. Лифт был новый, аккуратный, с яркими, вмонтированными в потолок светильниками и светлыми, пока не исписанными стенами.

– Какой этаж? – спросила Валька, на которую заброшенный вид некогда великолепного дома подействовал угнетающе.

– Восьмой.

Они поднялись на восьмой этаж, вышли на лестничную клетку и огляделись в поисках нужной двери.

Квартир на этаже было всего три. Нужная им дверь пряталась в самом темном углу, в закутке с выкрученной лампочкой.

Арсен зашарил по стене, пытаясь нащупать кнопку звонка.

– Постучи, – посоветовала Валька.

И он деликатно стукнул костяшками пальцев в холодную железную окантовку дверного косяка.

Они замерли, прислушиваясь. Никакого движения по ту сторону реальности.

Арсен снова поднял руку и постучал жестче, требовательней.

Показалось им, или на самом деле скрипнул деревянный пол под чьими-то ногами?

– Андрей, это я, Арсен! – громко сказал цыган и стукнул еще раз. – Открой, пожалуйста.

Никакого сомнения. За дверью кто-то был. И этот кто-то позвякивал связкой ключей, пытаясь попасть в отверстие замка.

– Что он, свет в коридоре зажечь не может? – сказал Арсен с досадой.

– Ты один? – глухо спросил простуженный голос из-за двери.

– Я с Валькой.

– Господи, она-то что тут забыла, – пробормотал голос, и оскорбленная Валька подалась вперед.

– Я тебе таких вопросов не задавала, когда ты ко мне приперся, – ответила она громко и грубо. И после этих волшебных слов дверь немедленно распахнулась.

На пороге неосвещенного коридора стояла высокая мужская фигура в халате. Далеко за спиной хозяина светился проем комнатной двери, давая представление о размерах прихожей.

– Очень вежливо…

Человек говорил тусклым, больным голосом, но сарказм, звучавший в нем, невозможно было не узнать.

– …напоминать о своих благодеяниях.

– Ты на это сам нарываешься, – начала было Валька, но Арсен перебил ее:

– Свет в коридоре включи.

– У меня здесь лампочка перегорела, – ответил Андрей и посторонился.

– Входите, что ли. Только предупреждаю: у меня не убрано.

И, не дожидаясь, пока гости разденутся, поплелся в комнату.

У Вальки рвалось с языка несколько ядовитых фраз, но Арсен начал молча стаскивать ботинки, и она усилием воли заставила себя сдержаться.

Они пошли следом за хозяином и оказались в огромном полупустом зале, где стоял разложенный диван старого «книжного» образца, два потертых кресла, того же пенсионного возраста потрепанный журнальный столик и старый книжный шкаф. В сочетании с этой советской архаикой огромный телевизор «Самсунг» с плоским экраном, белой панелью и современным дизайном, выглядел примерно так, как выглядит роскошный «Конкорд» рядом с облезлым «кукурузником».

Старенькие деревянные планки паркета ходуном ходили под ногами, а некоторые просто и откровенно вываливались со своих мест, оставляя без прикрытия темно-бурое основание пола.

Сказать, что в комнате было неубрано, значило сильно покривить душой. «Интересно, в каком году здесь в последний раз было убрано?» – мрачно подумала Валька, оглядев жуткие занавески в грязных разводах, пахнувшие плесенью, и паутину, висевшую во всех четырех углах.

Андрей сидел на разложенном диване, покрытом серым несвежим бельем. Он привалился спиной к стене, вытянул длинные ноги поперек пуфика, и они смешно висели над полом, неуклюжие, как у подростка.

Он встретил вошедших мрачным взглядом. На осунувшемся лице цвели лихорадочные красные кляксы, волосы потускнели и свалялись. И только синие глаза сверкали ярким больным блеском, а губы привычно кривились в знакомой ироничной ухмылке.

– Ну? – спросил он неприязненно.

«Скотина», – подумала Валька.

– Можно присесть?

Арсен говорил так спокойно, словно не замечал оскорбительного тона хозяина дома. Заподозрить его в трусости Валька не могла, поэтому мудро решила не вмешиваться, пока не поймет, что происходит.

– Садитесь.

Они уселись в кресла, причем Валька, осмотрев сиденье, решила сесть на подлокотник.

– Прошу прощения, угостить вас нечем, – снова заговорил хозяин. – Впрочем, водки не желаете?

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Арсен, все тем же благожелательно отстраненным тоном.

– А фиг его знает, – ответил Андрей с усмешкой. – Вчера, когда наелся, почти поправился. Даже на работу пошел. Ну а там, видимо, еще больше прихватило.

– А ты как думал? – сухо спросила Валька. – С температурой тридцать восемь голым по сцене не бегают! Надо же хоть немного соображать!

Удивление быстро промелькнуло в злорадно сверкающих синих глазах, и Валька могла поклясться, что сменилось оно разочарованием. Любимая провокационная тема перестала действовать, как красная демонстрационная тряпка на быка, и Андрей это почувствовал.

– Так чему обязан? – спросил он, отбрасывая вкрадчивый издевательский тон. – Хотя и так понятно. Решили продемонстрировать мне, убогому, как настоящие христиане поступают с сирыми и больными? Премного благодарен за посещение…

– Да нужен ты нам, – перебил его Арсен, по-прежнему не повышая голоса и без злости. С какой-то веселой презрительной бесшабашностью.

– Будем мы на твою простуду время терять… Не маленький, сам справишься.

Андрей поперхнулся несказанными словами, и Валька даже засмеялась от удовольствия, глядя на его вытянувшееся лицо.

– Ты просил меня об услуге, так? – круто перешел к делу Арсен.

– Просил, – ответил Андрей. Его глаза буравили лицо гостя.

– Так вот, я не могу тебе ее оказать. Валюша, достань конверт, пожалуйста.

Валька вскочила с подлокотника замызганного кресла, метнулась в коридор и достала из внутреннего кармана куртки обмотанный скотчем сверток. Вернулась в комнату и отдала его Арсену.

Тот, не вставая с места, перебросил сверток на диван. Андрей сделал неловкое рефлекторное движение, но не поймал конверт, хотя упал он рядом с его рукой.

Лицо альфонса стала заливать равномерная багровая краска то ли гнева, то ли стыда. Он, не отрываясь, следил за лицом гостя.

– Вот и все, – сказал Арсен жестко и поднялся с кресла.

– А теперь, если хочешь, можешь приподнять свою задницу и закрыть за нами дверь. А не хочешь – живи с открытой. Пока.

– Подожди! – быстро сказал альфонс, и Арсен оглянулся на него через плечо.

Тот в замешательстве покрутил конверт в длинных пальцах и нерешительно спросил:

– Я не понял… Тебе, что, трудно подержать это у себя?

– Трудно, – коротко ответил Арсен. – Все?

– Не все. Ты не сказал, почему тебе это трудно.

– А ты мне сказал, почему ты меня просишь о таком одолжении? Что в этом конверте? В какие игры ты играешь? Против кого они направлены?

Короткая пауза.

– Ну, хорошо, – пытаясь говорить рассудительно, начал Андрей. – Если бы к тебе пришел твой друг и попросил о подобном одолжении, ты бы у него стал выяснять, что, зачем и почему?

– А ты мне не друг, – спокойно отбрил Арсен, и глаза у альфонса расширились.

– Но ты прав. У друга я бы выяснять ничего не стал. По той простой причине, что друзьям своим я доверяю. И знаю, что они не подставят ни меня, ни моих близких. А вот кто ты такой, я понятия не имею. И, честно говоря, не сильно интересуюсь. Это не я тебя, а ты меня попросил об услуге. И мало того, что не посчитал нужным объясниться, так еще сидишь тут передо мной и выделываешься, как вша на гребешке…

– Я не выношу жалости, – начал было альфонс, но Арсен перебил его.

– Да мне насрать, чего ты не выносишь. Можешь взять свои комплексы и запихать их себе…

Арсен мельком взглянул на испуганную Вальку и смягчил продолжение:

– …в одно место. Если бы не она…

Цыган кивнул в сторону спутницы.

– …я бы тебе конкретней сказал. Вопросы есть?

И, не дожидаясь ответа, двинулся в прихожую, а испуганная Валька почти побежала следом. Таким злым она его никогда не видела.

Сзади послышалось скрипение дивана, и в прихожую вслед за ними торопливо вывалился альфонс.

– Извини меня, – сказал он так торопливо, словно боялся передумать.

– Да ради бога! – ответил Арсен, влезая в ботинки.

– Я был не прав.

– Рад, что ты прозрел.

– Задержитесь, – попросил альфонс. И вдруг добавил:

– Пожалуйста…

Арсен на мгновение замер с курткой в руках. Таких интонаций в голосе обычно наглого Андрея, Валька прежде не слышала.

– Я не слышал, чтоб ты извинился перед Валькой, – хмуро сказал цыган, и хозяин с готовностью развернулся в ее сторону.

– Прости меня, пожалуйста, – покаялся он. – Я был не прав.

И даже самый придирчивый наблюдатель не уловил бы в его голосе ничего, кроме искренности.

Арсен немного поколебался и повесил куртку на место.

– Мы ненадолго, – предупредил он все так же хмуро. – Хорошо…

– И дыши в сторону, – сделал выпад цыган. – Нам твои бациллы на фиг не нужны.

Андрей не ответил, но Валька могла поклясться, что он слегка усмехнулся, довольный тем, что гость не удержался от маленькой слабой мести.

Они вернулись в комнату. Андрей снова сел на диван, но уже не забрался на него с ногами, а умостился с краю, сложив руки на коленях.

Арсен сел на прежнее место, а Валька, гордая тем, как хорошо умеет ее мужчина ставить на место нахалов, уселась на подлокотник его кресла. Арсен обнял ее за талию, и в полукольце теплой руки она почувствовала себя удивительно защищенной.

Андрей исподлобья рассматривал их. Но прежней наглости в его взгляде больше не было. Он словно пытался и все никак не мог начать откровенный разговор.

– Это очень сложно объяснить, – сказал он наконец.

Арсен пожал плечами. Как хочешь, говорил этот жест. Твои проблемы.

– Я не могу сказать всего… А как выделить часть, понятия не имею.

– Ты ничего не обязан мне объяснять, – ответил Арсен и прислонился головой к Валькиной руке чуть ниже локтя. – Держи свои тайны при себе. Но в этом случае я не буду тебе помотать.

Андрей кивнул. Поднес к губам пояс махрового халата и принялся с ожесточением грызть его, что-то обдумывая.

– Ты ел сегодня? – спросила Валька, у которой этот жест вызвал прямую ассоциацию.

– Что? Н-не помню, – соврал альфонс.

– Кухня где? – спросила Валька.

– Не напрягайся, – запротестовал альфонс, но она поднялась с места и пошла назад, в коридор. В конце концов, возможно, мужчинам удобней говорить без нее.

Слева и справа вдоль длинных стен огромного коридора располагались закрытые двери, очевидно, ведущие в другие комнаты. Конечно, было бы интересно заглянуть туда, но Валька сильно подозревала, что все там выглядит так же уныло и непривлекательно, как и то, что она уже увидела.

Кухня, к ее великому удивлению, смотрелась вполне пристойно. Правда, мебель такая же старая, как в комнате: допотопная советская архаика. Но зато никаких липких жирных пятен, никаких крошек на столе и никакой грязной посуды в раковине.

В углу радовал глаз солидный огромный холодильник «Бош» с объемной морозильной камерой внизу. Валька подошла к нему и потянула на себя ослепительно белую дверцу. Приветливо мигнула яркая лампочка, и холодильник с готовностью обнажил свою внутренность.

– Боже мой! – невольно прошептала Валька.

Холодильник был абсолютно, первозданно пуст. Если не считать полупустой бутылки «Царской» водки, сиротливо притулившейся сбоку.

Валька захлопнула дверцу и принялась методично обшаривать кухонные шкафы.

Тарелки. Чашки. Пустая хлебница. Какие-то банки, в которых, очевидно, хранились специи. Очень давно хранились, потому что и запаха от них почти не осталось.

Пустая банка из-под муки. Большая жестяная банка, с надписью: «Цейлонский чай». Пустая, разумеется.

Пустая стеклянная банка из-под растворимого «Нескафе». Кастрюли, сковородки, формы для торта. Все старое, пыльное, давно забывшее, как пахнут жареные и вареные продукты.

Валька отступила на шаг и растерянно оглядела раскрытые внутренности шкафов. Представить, что здесь обитает живой человек, нуждающийся в пище и питье, было попросту невозможно.

Она развернулась и быстрым шагом пошла назад в комнату. Голосов не слышно, из чего не трудно было сделать вывод: хозяин дома так и не отелился, а Арсен ему ничем не помог.

Валька вошла в комнату и убедилась, что она права. Мужчины сидели в прежних позах. Андрей грыз пояс халата, Арсен смотрел в выключенный экран телевизора.

– Как ты можешь так жить? – спросила Валька у Андрея.

– Что? – не понял он, отрываясь от своего занятия.

– Я говорю, что у тебя совершенно есть нечего!

– Я здесь редко бываю, – вяло защищался альфонс. – Только ночую, и все…

– Лекарства где? – спросила Валька сухо.

– Там, – ответил альфонс и кивнул подбородком на выдвигающуюся полку книжного шкафа.

Валька потянула на себя ящик. Пыли здесь было не много, видимо, ящик открывался регулярно, но она испугалась, увидев множество каких-то ампул и одноразовых шприцов.

– Господи! Ты наркоман!

Арсен быстро повернул голову, бросил на хозяина дома короткий любопытный взгляд. Потом встал и подошел к Вальке. Перебрал ампулы и негромко спросил:

– Диабет?

– Причем наследственный. Это в сто раз хуже…

– Понятно, – сказал Арсен безо всякого сочувствия, вернулся на место и снова замкнулся в молчании.

– Это все? – спросила Валька, указывая на ряды ампул.

– Все, – затравленно ответил Андрей.

– Градусник есть?

– Разбился.

– Давно?

Молчание.

– Кошмар какой-то, – сказала Валька, ни к кому конкретно не обращаясь. Тишина становилась невыносимой.

– Арсен, – позвала Валька.

Тот повернул голову и вопросительно приподнял одну бровь.

– У него холодильник пустой. Абсолютно.

Цыган перебросил ногу на ногу и смахнул с колена невидимую пылинку.

– И лекарств никаких…

Арсен поднес к глазам левую руку и принялся внимательно изучать свои ногти.

– Ну ладно, он, конечно, свинья. Но если мы уедем и все вот так оставим… Я не знаю… Я заснуть спокойно не смогу.

Арсен вздохнул и посмотрел на Андрея.

– Напиши мне список, – попросил он хмуро.

– Ручка есть? – спросила Валька у альфонса.

Тот приподнялся с дивана и вышел в коридор. Скрипнула дверь другой комнаты, и альфонс закопошился в темноте, роняя что-то на пол.

– Не сердись, – попросила Валька умоляюще. – Сделай это не для него, а для меня…

– Я на тебя не сержусь, солнышко, – ответил Арсен, не меняя хмурого выражения лица. И поправился. – Вернее, сержусь не на тебя…

«Что, и тебя достал, наконец?» – подумала Валька, но тут же одернула себя за неуместное злорадство.

Альфонс вернулся в комнату с вырванным листом школьной тетради и несколькими дешевыми авторучками.

– Я не знаю, какая пишет, – объяснил он виновато.

Валька забрала все и уселась за стол, составлять список продуктов и лекарств.

– Аптека поблизости есть? – хмуро спросил Арсен у хозяина дома.

– Два квартала по улице вверх, – ответил тот очень смирно.

– Круглосуточная?

– По-моему, да…

– А магазин?

– Тоже рядом. Через дорогу от аптеки.

Валька закончила писать и отдала список цыгану. Тот бегло просмотрел написанное, встал с кресла и вышел в коридор. Андрей пошел следом.

– Вот, – сказал он и вытащил из кармана халата что-то небольшое, свернутое трубочкой.

– Что это?

– Деньги, – кротко ответил альфонс. И тихо добавил:

– Спасибо тебе.

– Вальку благодари, – ответил Арсен неприязненно, влезая в ботинки. – Если бы она не попросила, хрен бы поехал… Мне твои игры уже осточертели.

Он нащупал ключ, торчавший в двери, повернул его, распахнул дверь и вышел в коридор. С лестницы пахнуло гнилым смрадом плохо прочищенного мусоропровода. Дверь захлопнулась.

– Иди ложись, – сказала Валька альфонсу.

К ее удивлению, он послушался. Вернулся на диван, но не лег, а сел, забравшись на постель с ногами.

– Слушай, нельзя же жить так по-свински, – сказала Валька укоризненно. – Ты, что, не можешь дома порядок навести?

– Забавный он у тебя, – не слушая, ответил Андрей. – Из него бы получился классный священник с оригинальной методикой. «Или ты узришь свет, или я дам тебе в нос». Наверное, действенный метод.

– Да плевать ему на твое стопроцентное зрение, – спокойно ответила Валька. – И не смей обсуждать Арсена за его спиной.

– Ты права, – ответил альфонс и разлегся на диване. Натянул на себя покрывало и замер. Вальке показалось, что его знобит. Подошла поближе, положила ладонь на горячий влажный лоб.

– Холодная, класс, – пробормотал альфонс. И попросил: – Подержи еще немного.

– А где она? – спросила Валька нерешительно.

– Кто?

– Ну… Та женщина, которую ты любишь…

– Не знаю, – ответил Андрей после паузы. – Дома, наверное…

– Она тебя не навещает?

– Нет, – сухо сказал Андрей и закрыл глаза.

– Почему?

– Потому, что дочка может заразиться, – ответил Андрей, по-прежнему не открывая глаз. Наверное, говорить с закрытыми глазами ему было намного легче. Во всяком случае, паузы между вопросом и ответом он не сделал.

– У нее есть дочка? – спросила Валька.

– Есть.

– А-а-а…

Валька отняла руку.

– А как ее зовут?

– Дочку?

– Нет, маму…

– Ее зовут Жанна, – ответил Андрей все так же поразительно терпеливо и вежливо.

Валька задумалась.

Жанна… Как бы сказала бабушка, не русское имя какое-то… Под стать Валькиному. Валентина де Вильфор, Жанна де ла Мотт де Валуа… Откуда это? Кажется, тоже из Дюма.

– Она красивая? – спросила Валька.

– Фантастически красивая, – ответил Андрей без всякого выражения.

– А-а-а, – снова протянула Валька.

– Слушай, – начала она, усаживаясь на полюбившийся подлокотник, – только не обижайся… А почему ты не хочешь на ней жениться?

– Кто тебя сказал, что я этого не хочу?

Валька запнулась.

– А зачем тебе тогда нужна моя бабушка? – спросила она прямо в лоб.

Андрей медленно повернул голову в ее сторону и открыл глаза.

– А кто тебе сказал, что это она мне нужна, а не наоборот? А?

Валька бегала глазами по его лицу, искала ответ то в правом, то в левом синем зрачке. Но так и не поняла, что он имел ввиду.

– Слушай!

Валька вздрогнула от громкого возгласа. Андрей приподнялся на кровати и смотрел на нее.

– Помоги мне! Пожалуйста!

Он наклонился вперед и схватил ее за руку горячими цепкими пальцами. Валька дернулась, но он не отпустил ее, продолжая уговаривать.

– Пожалуйста, возьми конверт… Ну, что тебе стоит?

– Да не могу я за спиной у Арсена! Ты, что, не понимаешь?

– Пойми, не могу я пока ничего объяснить, – отчаянно убеждал Андрей, и глаза у него были совершенно безумные. – Арсен не хочет ввязываться потому, что боится. Он думает, что я интригую против… твоих родственников.

– А это не так?

– Не так! Ну, в данном случае, не так, – поправился он и кивнул на конверт. – Как раз наоборот. Один человек интригует против твоей бабки… Я не знаю, как объяснить.

– А бабушка знает? – спросила Валька, которой наконец удалось выдернуть руку из горячих больных пальцев.

– Не знает.

– Почему?

– Черт! «Почему, почему»…

Андрей обхватил голову руками и взъерошил волосы. Взгляд у него был несчастный и затравленный.

– Так запуталось все… Я и себе-то не все объяснить могу, не то что тебе… Или твоему цыгану.

– Его зовут Арсен!

– Да помню я!

Альфонс взметнулся с дивана вверх и отошел к окну. Повернулся к Вальке спиной, сказал почти ровным голосом:

– В конверте помимо кассеты с записью одного разговора, бумажка с адресом. Там живет моя дочь с ее матерью. Если со мной что-то случится, я бы хотел, чтобы именно ты сообщила им об этом.

– Твоя дочь? – переспросила Валька. И даже с кресла поднялась. – У тебя есть дочь?.. Это Жанна, да? В смысле, ее мать? А сколько ей лет? И как ее зовут? Бабушка знает?

Из всех вопросов он ответил только на последний.

– Я ей не говорил, но думаю, что она знает…

– Значит, не секрет, – уточнила Валька.

– Скажем, так: секрет Полишинеля. Так что? Возьмешь? Пожалуйста!

– Да не могу я! – ответила Валька. Но уже не так убедительно.

У Андрея есть дочь! Мама дорогая!

– Этот конверт – моя гарантия, понимаешь?

Он подошел к Вальке, усадил ее в кресло и присел перед ней на корточки. Она почувствовала, какой сильный жар источает его кожа. И невольно сделала попытку податься назад.

– У тебя, что, друзей нет? – спросила она в смятении.

– Нет у меня друзей, – тихо ответил Андрей.

– Бабушке отдай…

– Я не хочу ее посвящать.

– Но почему я?!

– Потому, что в этом родственном зверинце ты, – единственный порядочный человек.

– Неправда!

– Правда.

– Моя мама – порядочный человек.

– Я с ней не знаком, – ответил Андрей коротко.

– Бабушка! Бабушка – порядочный человек!

– Пас, – сказал Андрей, глядя в сторону.

– Что «пас»?

– Эта реплика остается без ответа.

– Слушай!

Валька оживилась и наклонилась к альфонсу.

– Давай я брата попрошу, Димку… Вообще-то, он у меня четвероюродный…

– Нет! – резко сказал Андрей.

– Какая тебе разница?

– Нет!! – повторил он почти яростно и поднялся на ноги. Вернулся к дивану и улегся поверх покрывала. Его заметно трясло.

Минуту Валька разглядывала лицо с закрытыми глазами, стиснутыми губами и впавшими щеками. «Похоже на посмертную маску», – подумала она вдруг, и сама испугалась своих мыслей.

– Давай.

Андрей приоткрыл глаза и уставился в потолок, словно не поверил в серьезность ее намерений.

– Я говорю, давай быстрее, пока Арсен не пришел! – повторила Валька нетерпеливо.

Андрей пошарил рукой по постели. Нашел смятый сверток, резким движением выдернул себя из положения «лежа» в положение «сидя». Протянул конверт так нерешительно, словно боялся получить удар в лицо.

– Вот, – сказал он.

Валька взяла, чувствуя себя предательницей.

– Надолго? – спросила она очень сердито.

– Нет, – шепотом ответил он.

– Если не заберешь через месяц, я его выкину, – пообещала Валька, пытаясь оправдать свое малодушие.

– Хорошо.

– А предварительно – прослушаю.

– Хорошо.

– И узнаю все твои тайны.

– Хорошо, – повторил Андрей, но уже улыбаясь. И добавил себе под нос:

– Хотя для этого у тебя есть способ попроще.

– Чтоб ты сгорел со своими недомолвками, – от всей души пожелала Валька.

И спрятала конверт в карман.

* * *

– Господи, Катя, какой же я голодный!

Екатерина Дмитриевна внесла в комнату и поставила перед мужем тарелку с густым ярко-красным борщом.

– Блаженство, – пробормотал Сергей Владимирович, размешивая в аппетитной гуще белый островок жирной сметаны. – Как же мне надоели эти благородные изыски из морепродуктов… Катюша, попроси Дашу сделать пельмени. Только настоящие, ладно? С двумя сортами мяса, как полагается…

Екатерина Дмитриевна скупо улыбнулась и кивнула головой. Уселась напротив мужа, сложила руки на коленях и принялась терпеливо ждать рассказа.

Да, в таком приподнятом настроении она Сергея видела только тогда, когда он получал очередное повышение. Расспрашивать не торопилась, знала, что ожидание рассказа муж любит гораздо больше, чем сам рассказ.

Она чуть придвинулась к столу, положила правую руку на белоснежную скатерть, принялась крутить в пальцах серебряный нож. Следила за мужем тактично и ненавязчиво, готовая в любой момент подать хлебницу, налить вина, поменять тарелку, предложить добавки… И больше всего на свете хотела обхватить красивую голову с ранней сединой в густых темных волосах и прижать к себе так крепко, чтобы он вскрикнул от боли.

– А сама? – спросил муж, указывая, на ее пустую тарелку.

– Разгружаюсь, – ответила она коротко.

– А!

И больше ни слова.

Никогда Сергей не ставил под сомнение ее желание похудеть, поправиться, сменить прическу, обновить гардероб… В принципе, в основе его бесконфликтности, наверное, лежало чувство доверия к жене. Доверия к безупречности ее вкуса. Но иногда ей мучительно хотелось услышать от мужа хотя бы что-то, говорящее о том, что она ему не безразлична.

Хотелось, например, чтобы он сказал так:

– Брось, какие разгрузки? Ты в прекрасной форме!

Или так:

– Фиолетовый?.. Не твой цвет.

Но он подчеркнуто уважительно уклонялся от подобных комментариев, и она понимала, что напрашиваться на внимание в этом вопросе не стоит.

– Как Дмитрий? – спросил муж и отодвинул пустую тарелку.

– У него все как обычно.

– Дома появляется?

– Очень редко. Горит на работе. Зато весь педагогический персонал школы его обожает.

– Персонал, разумеется, женский, – уточнил Сергей Владимирович.

– Разумеется.

– Жениться еще не собрался?

– Ты знаешь, я думаю, ему и так неплохо, – дипломатично ответила жена.

Сергей Владимирович на одно мгновение вскинул на нее глаза.

– У него появилась девица?

– Возможно.

– Кто такая?

– Понятия не имею. Звонит по телефону, просит Диму… Часто звонит.

– Долго болтают?

– Да нет… После ее звонка он сразу же уходит. Видимо, где-то встречаются.

– Ясно.

Сергей Владимирович принял из рук жены чашку крепкого свежего чая, бросил на стол скомканную льняную салфетку и удовлетворенно вздохнул:

– Хорошо…

– Да, кстати, – внезапно оживился он, – что там за история с Альбиной?

Екатерина Дмитриевна недовольно пожала плечами.

– Бог его знает… Вызвали всех попрощаться…

– Даже так?

– Представь себе! Врач сказала, что ей осталось не больше часа…

– Ну? – поразился муж.

– Даже не знаю, что тебе сказать. Балаган какой-то… В общем, врачи заявляют, что она умерла на восемь минут, а потом снова воскресла.

– Чушь, – коротко резюмировал муж.

– Конечно, чушь! И такое произошло в Кардиологическом центре! Ты представляешь, что творится на периферии?

– Женя не думает в суд подавать?

– Женя сейчас вообще не способен думать, – сухо ответила Екатерина Дмитриевна. – Он так раскис, что на него смотреть неприятно. Главная в доме – Стаська.

– Вот бы на ком женить нашего охламона.

– Да ты что! Он ее терпеть не может!

– Думаю, она его тоже.

– Да, Стася – девушка разумная, – признала Екатерина Дмитриевна с некоторым сожалением. – Жаль, что это невозможно. Во-первых, близкое родство, а во-вторых… Она бы за Димку в любом случае не вышла, зачем ей такой муж?

– Ну и не будем зря расстраиваться, – подвел итоги муж и отодвинул пустую чашку, показывая, что готов приступить к рассказу.

Екатерина Дмитриевна сделала все так, как он любит. Встала со своего места на противоположном конце стола и пересела ближе к Сергею. Изобразила на лице радостное нетерпение:

– Ну, что ты там раскопал?

– Держись, а то упадешь, – предупредил муж. Почесал кончиком пальца утолок рта и нехотя признал:

– Конечно, пришлось потратить денежки…

– Много? – озабоченно спросила Екатерина Дмитриевна, хотя на это ей было в высшей степени наплевать.

– Все относительно, Катюша. Относительно ценности добытой информации – не очень. В общем…

Он немного поколебался и признался:

– Пришлось закрыть наш маленький счет.

– Полностью? – ахнула Екатерина Дмитриевна, на этот раз испуганная всерьез.

– Полностью.

– Боже мой! Пятьдесят тысяч евро!

– Катя, они вернутся удесятеренными, – пообещал муж твердо.

– Но как же… Сережа, столько не стоит ни одно частное расследование! Куда же…

– Послушай спокойно, – оборвал муж ее причитания. – Ты все поймешь.

Екатерина Дмитриевна устроилась поудобней и впилась в мужа встревоженным взглядом. Она хорошо знала, что его нельзя было отнести ни к категории транжир, ни к категории жмотов. Сергей хорошо знал цену деньгам и практически ни разу не ошибся в оценке перспектив собственных вложений.

– Ну вот, – начал Сергей Владимирович, как обычно издалека. – Честно говоря, я понятия не имел о том, что хочу услышать от Девиллье-сына. Но нюхом чувствовал, что меня там ждут сюрпризы. И не ошибся.

– Ты сразу его нашел? – спросила жена.

– Сразу. Живет он в Лионе, как и говорил Семен, адрес тот же, что и пять лет назад.

– А до этого где жил?

– Подожди, не торопись, – осадил ее муж. Его лицо превратилось в маску сытого, хорошо пообедавшего кота, предвкушающего на десерт пузырек валерьянки.

– Так вот. Нашел я его сразу. Пренеприятный тип, скажу я тебе, Катя. Во-первых, он явно спивается. А во-вторых, он какой-то ужасно неопрятный, опустившийся… В общем, такие запахи я даже в родном колхозе не припомню. Разговаривать со мной ему явно не хотелось, пришлось денег дать.

– Чем он занимается? – спросила Екатерина Дмитриевна, которую немного злила манера мужа неторопливо излагать события. – На что живет?

– Я же сказал: потерпи. Так вот. Прихожу к нему, представляюсь российским журналистом, пишущем о быте среднестатистического француза, прошу уделить мне полчаса. И вдруг он на чистом русском языке отвечает: «Вам, что, еще не надоело обо мне писать?»

И Сергей Владимирович торжествующе посмотрел на жену.

– На русском языке? – переспросила она растерянно.

– На чистом русском языке! Я бы сказал, с московским прононсом. Акает господин Девиллье-младший! Не очень сильно, но вполне узнаваемо!

– Не томи! – взмолилась Екатерина Дмитриевна. Муж, действительно, раздразнил ее не на шутку.

Сергей Владимирович потянулся к вазе, в которой лежали красиво уложенные фрукты, выбрал яблоко, придвинул к себе чистую десертную тарелку и принялся неторопливо очищать кожуру. Екатерина Дмитриевна стиснула руки под скатертью.

– Ты помнишь дело французов-перебежчиков? – наконец спросил муж, отрезая кусочек бело-розовой яблочной плоти.

– Нет.

– Вспомни. Сразу после Олимпиады, в восемьдесят первом году… Ну? Еще телемост был организован по этому поводу между Москвой и Парижем!

– А-а-а…

– Да, да… Французская семья попросила в СССР политического убежища, мотивируя просьбу тем, что во Франции их преследуют за коммунистические убеждения. Вспомнила?

– Да-да, – заинтересованно ответила жена. – Я припоминаю…

И она действительно вспомнила нашумевшее скандальное дело. Вспомнила и обрывки того самого телемоста. Немудрено, что его с интересом смотрел весь мир. Слишком мало случаев имело советское правительство похвастать иммигрантами из стран цивилизованного мира. Поэтому шоу задумали пышное.

И шоу с треском провалилось.

Во-первых, потому что на вопросы, которые задавали западные журналисты, французы отвечали маловразумительно.

Кто-то звонит по телефону и молчит. Кто-то стучит в дверь и убегает. Кто-то подбросил в их садик дохлую мышь. Систематически пропадают газеты, которые почтальон оставляет возле дверей. И так далее, и тому подобное.

Почему из этих тривиальных бытовых мелочей был сделан глобальный вывод о политическом преследовании, французы объяснить так и не смогли.

Ведущий с нашей стороны, известный и талантливый журналист, разве что наизнанку не вывернулся, помогая «подопечным». Но выглядел при этом так же жалко, как и они.