Текст книги "Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало"
Автор книги: Карина Тихонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
– Этот, – сказала Валька и остановилась. Подошла к табло домофона, набрала номер квартиры.
Стоять пришлось так долго, что они стали переглядываться: неужели хозяйка ушла, не дождавшись? Но тут дверь издала слабый писк, и замок едва слышно щелкнул.
– Это я, – на всякий случай предупредила Валька безмолвный домофон. – Только я не одна.
Нет ответа.
– Жанна! Вы слышите?
Тишина.
Женщины снова переглянулись.
– Ну, что делать… Раз пришли, нужно войти, – сказала Соня и потянула на себя тяжелую деревянную дверь.
Они вошли в огромный ухоженный вестибюль. Красивая, сверкающая плитка на полу, идеально чистые стены без следов народного творчества, новенькие почтовые ящики, множество цветов в горшочках…
«Да, неплохо живет любимая женщина Андрея. Во всяком случае, лучше, чем жил он», – подумала Валька, окинув взглядом все это сверкающее великолепие. Но тут же задавила тайное недоброжелательство собственных мыслей.
Они поднялись на третий этаж и остановились перед громоздкой, обитой кожей дверью. Потолок уходил в такую необозримую высоту, в какую уходят потолки только старых домов, давая представление о размерах комнат. Валька потянулась к кнопке звонка, но Соня перехватила ее руку.
– Дверь не заперта, – сказала она и слегка потянула на себя медную ручку в форме львиной головы.
Дверь открылась легко и бесшумно. Валька осторожно просунула голову в черную пасть коридора.
– Жанна! – позвала она негромко.
– Да входи ты, – с досадой откликнулся женский голос из-за полуоткрытой комнатной двери. – Не кричи только. Ребенок спит.
Они на цыпочках вошли в коридор и начали разуваться. Хозяйка по-прежнему не показывалась из комнаты, и им пришлось самим искать тапочки в симпатичном шкафчике прихожей.
– Может, я здесь подожду? – шепотом спросила Соня.
– Я вас прошу!
– Хорошо, я с тобой.
– Вы долго? – спросил голос, и они пошли на него, как идут слепые.
Вошли в комнату и замерли, действительно ослепленные.
Половину стены занимало огромное широкое окно. Все шторы были отодвинуты в сторону, и солнце било входящим прямо в глаза. Валька подняла руку и закрылась от невыносимо яркого света.
– Пожалуйста, закройте окно, – попросила она. – Я ничего не вижу.
– Мне страшно в темноте сидеть, – ответил тягучий женский голос откуда-то снизу. – Привыкай. Кстати, кто это с тобой?
– Это мать моего мужа, – ответила Валька, по-прежнему сохраняя выдержку.
– А ты замужем?
– Формально еще нет…
Валька нащупала кресло, осторожно обошла его, упала в мягкую глубину.
– Меня зовут София Михайловна, – спокойно представилась Соня.
– Ну, очень приятно! – ответила женщина с какой-то странной иронической интонацией.
Валька приоткрыла глаза, начавшие привыкать к ослепительному свету. Напротив нее спиной к окну стоял огромный полукруглый диван, а на нем определенно прорисовывался женский силуэт.
– Валюша, как глаза? – спросила Соня откуда-то сбоку.
– Слезятся, – честно ответила Валька. – Я вас не вижу.
Послышался звук шагов, прошелестели кольца портьеры, и в комнату пришли мягкие сумерки.
– Какого черта? – спросила хозяйка недовольно. – Я же сказала!..
– Валя была тяжело больна, – все так же спокойно ответила ей Соня. – Она сегодня первый раз встала с кровати. Кстати, специально для того, чтобы приехать к вам.
– Большая честь, – пробормотала себе под нос хозяйка и наклонилась над журнальным столиком.
Валька проследила за движениями ее рук и поняла, что не ошиблась. Женщина была пьяна.
Перед Жанной стояла огромная полупустая бутылка, распространявшая вокруг себя резкий запах спирта. Кажется, водка в подарочной упаковке.
– Выпьете? – вежливо предложила Жанна, обращаясь к гостьям. Женщины промолчали.
– Ну, как хотите.
И она лихо опрокинула в рот маленькую стопку.
Глаза Вальки наконец освоились с резкой сменой света и темноты. Она разглядывала женщину, сидевшую прямо перед ней, и невольно кивала головой, подтверждая правоту Андрея.
Красива. Можно даже сказать, фантастически красива.
Жанна была настолько хороша собой, что придраться к правильности черт ее лица не смог бы даже самый строгий критик. Роскошная копна волос, завитых в крупные локоны, по всей вероятности, высокая и стройная фигура…
Хороша. Эффектна. И все же что-то было не так.
Может, все дело в выражении глаз, холодном, оценивающем и трезвом, несмотря на количество выпитого спирта?
А может, восхищаться ее красотой мешает чуть опущенный уголок красивых губ, придающий лицу язвительное выражение?
Андрей любил щеголять эффектным цинизмом. Жанна, в отличие от него, нисколько не стремилась делать это специально. Язвительное, брезгливое выражение ее лица существовало само по себе, помимо ее желания. Наверное, именно поэтому она производила гораздо более неприятное впечатление, чем Андрей с его театральным сарказмом, выставленным напоказ.
И все-таки она была очень красива.
Какой же красивый должен быть у них ребенок!
– Зачем пришла? – спросила Жанна, не повышая голоса, без удивления и любопытства.
– Ты знаешь, что с Андреем? – спросила Валька, переходя на «ты», по примеру хозяйки.
– Знаю, – все так же безучастно ответила она. – Андрей умер.
– Умер? – уточнила Валька. – Я имею в виду, сам?
И она замолчала, охваченная паникой. Жанна бросила на нее быстрый взгляд исподлобья, усмехнулась и налила себе еще водки.
– Боишься, как бы старая ведьма его не грохнула? – проницательно спросила она и сразу попала в центр Валькиных страхов. – Правильно боишься. Если она его деда убила, то почему не могла и внука убить?
– Что ты говоришь? – спросила Валька и беспомощно оглянулась назад. Соня поднялась с кресла и сказала:
– Сварю-ка я кофе.
И вышла из комнаты.
– А ты не знала? – спокойно спросила Жанна. – Твоя бабка была замужем за дедом Андрея. И убила его, чтобы получить наследство.
– Ты, вообще, в своем уме? – спросила Валька, отказываясь воспринимать происходящее. Это сон. Просто еще один кошмарный сон.
Жанна покрутила рюмку в длинных пальцах с красивым маникюром.
– Нет, пожалуй, не стоит пока, – пробормотала она и отставила рюмку в сторону. Откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди.
– Я в своем уме, – сказала она раздельно. – Твоя бабка вышла замуж во Франции за очень богатого человека. Это был дед Андрея, Потом твоя бабка убила его и захапала наследство. Это точно.
Валька молчала, подавленная страшной догадкой. Неужели правда? Бабушка ненавидела напоминание о французском периоде своей жизни…
– Глупости, – сказала Валька через силу. – Как Андрей может быть внуком человека, который ни разу не был в России? Только не рассказывай мне сериал про внебрачных отпрысков.
– Никакого сериала. У того мужика, которого убила твоя бабка, был единственный сын. Вполне законный, кстати. Так вот, после того, как сын понял, что отец не собирается его содержать, он решил иммигрировать в Советский Союз.
– Зачем? – не поняла Валька.
– Слушай, ну нельзя же быть такой дурой! – укоризненно заметила собеседница. – Действие происходило в начале восьмидесятых! Противостояние двух систем, борьба идеологий, и все такое прочее… Отец Андрея решил, что здесь им хорошо заплатят за отречение от капиталистического образа жизни. А получилось все не так, как ему мерещилось. Союз распался, жизнь пошла под девизом «спасайся, кто может», в общем, никому они оказались не нужны.
– А мать Андрея?
– А мать у него умерла через три года после иммиграции. Он, кстати, отца считал виноватым в ее смерти: зачем притащил жену хрупкого здоровья в российский климат? Хотя, с другой стороны: кто ей велел зимой без шапки ходить?
– Где вы познакомились? – спросила Валька.
– В институте. Учились мы вместе. Андрюха в меня сразу влюбился. Все пять лет вокруг увивался.
– А ты?
– А что я? Я хотела жить нормально! Квартиру хорошую иметь, машину, дачку где-нибудь в солнечной Испании… Что, скажешь рылом не вышла?
– Но у тебя прекрасная квартира! – начала Валька, оглядываясь вокруг.
– Да не моя эта квартира!
И Жанна единым залпом проглотила содержимое рюмки.
– Ух! – передернулась она. – Так о чем это мы? А! Квартира не моя, съемная. Андрей платил. А у меня даже за следующий месяц заплатить нечем. Разве что натурой. Если хозяин примет.
Она пожала плечами и стала смотреть в сторону.
– Слушай!
Валька вздрогнула от неожиданности. Жанна выпрямилась и резко подалась к ней, обдав ее запахом перегара.
– Андрюха говорил, что ты – единственный нормальный человек в этой богадельне. Заплати за следующий месяц, будь другом… Нам с Майкой вообще податься некуда, благодаря ее папочке. Говнюк проклятый…
– Ты об Андрее? – спросила Валька, не веря своим ушам.
– О ком же еще? «Рожай ребенка, Жанночка, ни о чем не беспокойся… Будете у меня все в шоколаде», – раздраженно передразнила она и сплюнула на пол.
– Трепло поганое.
– Не надо, – тихо сказала Валька.
– Да что ты знаешь?! «Не надо»!
Жанна обхватила себя руками за плечи и начала раскачиваться взад и вперед. Слова полились из нее бессвязным потоком, и Валька только вздрагивала от жутких откровений.
– Кому я теперь нужна с ребенком? Разве что так, на ночь, перепихнуться… Ведь не хотела связываться с этим ублюдком, как чувствовала… Нет, говорит, у нас, говорит, скоро деньги будут… Ты мне верь, Жанночка… Тварь.
– Знаешь, как дело было? – спросила она вдруг, останавливаясь. – Хочешь, расскажу?
Валька молчала, подавленная жалостью. Но не к этой красивой и эгоистичной сучке, а к несчастному парню, которого угораздило в нее влюбиться.
– Сериал, говоришь?
Жанна рассмеялась с откровенной злобой.
– Значит, так. Серия первая. Все пять лет учебы меня этот придурок обхаживал. Ну, с одной стороны, были в этом и положительные моменты: квартира в Москве, например, я-то сама из Владивостока… А с другой…
– Ты посмотри на меня, – потребовала она, разворачиваясь лицом к Вальке. – Посмотри! Что, я большего не стою? Да у нас такие клуши за банкиров замуж выходили, что я только руками разводила. Не иначе, как у банкиров катаракта в последней стадии… Да ладно! Неважно.
Так вот. Отказывать я ему не стала, сказала, подумаю. Ну, думать-то думаю, а вокруг тоже смотрю. Вдруг и мне банкир подвернется? Пускай не самый богатый! Ну, хоть с парой миллионов!
– Долларов? – неожиданно для себя спросила Валька.
Жанна удивленно уставилась на нее.
– Нет, с парой миллионов монгольских тугриков. Я эту валюту больше уважаю, она разноцветней… Ты, что, вообще не соображаешь? Ладно, не перебивай меня больше, а то обижусь и про твою бабушку не расскажу. А тебе ведь интересно!
Тут она игриво погрозила Вальке пальцем, и Валька мысленно возблагодарила ушедшую Соню за ее чувство такта.
– Так о чем это я говорила?
– О моей бабушке, – напомнила Валька.
– О бабушке… Ах, да! Так вот, на пятом курсе появляется эта ведьма на нашем филфаке и отводит Андрея в сторону. Назначает ему свидание после занятий и удаляется. Натурально, я в шоке. Не хватало только, чтобы у меня коня из стойла увели! И кто? Семидесяти… Семидяси…
Жанна запнулась, шевеля губами, потом махнула рукой.
– Ладно, проехали. Так вот, подкатываю к Андрею, спрашиваю: кто такая? А он хмурый, как на поминках. Потом, говорит, объясню. В общем, проследила я, где они встретились, и даже часть разговора услышала. Бабка твоя, видать, извелась от угрызений совести. Нашла Андрея и предложила ему с отцом деньги платить ежемесячно. Пока он на хорошую работу не устроится. А этот придурок как налетел на старуху! Что я только не узнала о тайнах вашего малого мадридского двора! Кстати, только тогда я и узнала, что Андрей на самом-то деле не Андрей, а Анри. И фамилия у него не псевдо-еврейская, а самая настоящая французская. Девиллье, называется. Правильно? Слушай, наверное, раньше приставка «де» отдельно писалась, как у дворян полагается, а после революции…
– Ты про бабушку говорила, – перебила ее Валька. – С чего ты взяла, что она убила человека? Сама тебе сказала?
– Не впрямую, конечно, – ответила Жанна, с сомнением разглядывая остаток водки в бутылке. – Но понять можно было. Уж так ее корчило! С чистой совестью люди так не унижаются. А потом мне Андрей всю эту историю сам рассказал. Налей мне немного.
– Нет, – ответила Валька и забрала бутылку со стола.
– Жалко тебе, что ли? Так я не поняла, дашь денег за квартиру заплатить?
– Сначала расскажи, потом посмотрим, – мрачно ответила Валька.
– Что рассказать? – не поняла Жанна. – Я же все уже рассказала…
– Андрей бабушку прогнал, – напомнила Валька.
– Ну?
– А потом что было? Бабушка нам объявила, что они пожениться собираются.
Жанна упала на диван, уткнулась лицом в подушку и начала сотрясаться не то в припадке истерического плача, не то в припадке истерического смеха. Валька молча ждала прекращения концерта. Дотронуться до этой женщины было выше ее сил.
Наконец Жанна успокоилась и оторвала от подушки мокрое лицо.
– Насмешила ты меня, мать… Ты еще скажи, что Андрей с ней спал, блин! Да он старуху так ненави…
– Тогда зачем они все это разыграли? – перебила ее Валька и стиснула пальцы, чтобы не сорваться.
– А это мы с Димкой придумали! – похвастала Жанна.
– С каким Димкой?
– С однокурсником нашим. Они с Андреем дружили. Так вот, когда твоя бабка появилась в институте, Димка ее сразу узнал. Она ему кем-то там приходится, в общем, неважно, сама знаешь…
– Димка? – медленно переспросила Валька. И вдруг начала понимать многое из того, что происходило у нее перед глазами намного раньше.
– Ну да… Кем вы там друг другу приходитесь…
– Четвероюродными кузенами, – тихо ответила Валька.
– Ну, это я сейчас не выговорю… Так вот. Димка и предложил Андрею план. Простой такой планчик… Сделать вид, что все прошлое осталось позади, втереться к старухе в доверие, обаять ее и получить расчет по полной программе. У старухи, мол, и так масса любовников, причем все они ей во внуки годятся… В общем, все путем. Была только одна загвоздочка…
– Андрей совершенно не умел притворяться, – медленно подсказала Валька. Она широко раскрыла неподвижные глаза, и перед ними возник большой лист бумаги формата А4, пришпиленный к зеркалу в полупустой комнате.
«Лицемерие – это средство злом внутренним победить зло внешнее».
– Конфуций, – сказала Жанна почти трезвым голосом.
– Что? – очнувшись, переспросила Валька. Она не заметила, что произнесла фразу вслух.
– Я говорю, ты процитировала Конфуция. Андрюха выписал эту муру из какого-то трактата и повесил перед глазами, чтоб проникнуться…
– Проникся? – спросила Валька, горько усмехаясь.
– Не знаю. Думаю, нет. Только старуха зачем-то ему подыгрывала. Димка считал, что это у нее комплекс вины в крови бурлит. Знает, что помирать скоро, каждую ночь старцы кровавые в глазах… вот и решила замолить грех. Вернуть, так сказать, кровавые франки законным наследникам и спасти свою душу. Честно говоря, не знаю, как там Андрюха любовь изображал…
– Плохо изображал, – признала Валька.
– Да? Не удивляюсь. Он старуху так ненавидел, что одно время даже убить хотел.
– Чего ж не убил? – с интересом спросила Валька.
– Димка отговорил. Ты, говорит, прикинь, что такое убийство? Один момент – и человек перестает что-либо чувствовать. Ты, говорит, ей такого облегчения желаешь? Он умный, Димка…
– Да, – подтвердила Валька деревянным голосом. – Он очень умный.
– Но без меня все равно бы ничего не вышло, – похвасталась Жанна. – Андрюху тошнило при одной мысли об этом плане.
– И чем же ты на Андрея надавила? – поинтересовалась Валька. – Впрочем, не говори, не надо. Я знаю.
– Ну да! Забеременела! И сказала, что если он от старухи откажется, то ребенка не будет.
– Молодец, не сплоховала, – похвалила Валька.
– Да ты меня, никак, презираешь? – удивилась Жанна. – Ах, да! Я забыла… Ты же у нас чистенькая! Родилась с готовой московской квартиркой и пропиской… Тебе унижаться не пришлось.
– Слушай, не надо, – попросила Валька, болезненно морщась. У нее отчаянно разболелась голова. – Ты расскажи, что дальше было?
– С чего это ты решила, что я должна тебе все рассказывать?
– С того, что тебе доставляет удовольствие копаться в дерьме моей родни, – спокойно ответила Валька. – Тебя это копание возвышает в собственных глазах.
– А что, скажешь, мало дерьма в твоей семейке?
– Больше, чем я думала, – призналась Валька, думая, главным образом, о Димке.
– Ну, хорошо, что ты это понимаешь. Так что сотри с мордочки свою брезгливую гримасу и засунь ее себе в жопу!
– Считай, уже засунула, – терпеливо согласилась Валька. Ее состояние напоминало состояние Алисы в Стране Чудес: все происходящее она воспринимала отстранено, словно происходило это не с ней. Похоже, что она утратила способность удивляться безмерности человеческой подлости так же естественно, как Алиса утратила способность удивляться чудесам.
– Так что было дальше? – спросила Валька.
Жанна минуту сверлила ее недоверчивым взглядом, потом вздохнула и поправила длинные красивые волосы.
– Сестрица твоя влезла… Как ее… Мужское такое имя…
– Стася? – совершенно не удивившись, подсказала Валька. Где же и быть Стаське, как не в центре денежной интриги!
– Во-во… Прикол, назвали девочку…
– А она чего хотела?
– Как чего? Денег, конечно! Сначала попыталась с Андрюхой роман закрутить. Она ничего, симпатичная…
Жанна поджала губы и критически покивала головой, вспоминая Стаськины достоинства.
– Только зря пыталась. Его так на мне заклинило, что я сама иногда удивлялась. Короче. Она Андрюхе предложила прямым текстом бабку грохнуть сразу после свадьбы, когда он станет наследником. За пятьсот штук.
– Долларов?
– Тугриков!
– А он?
– А он записал этот разговор на диктофон.
– Зачем?
– Да он сам не понял. Все ломал голову, для чего ему этот компромат пригодиться может… Димка, правда, подсказал…
Тут Жанна замолчала и подозрительно уставилась на Вальку.
– Слушай, подруга, ты часом сама не с диктофоном?
– Нет, – ответила Валька, ничуть не удивившись вопросу.
– А ну встань…
Валька поднялась с кресла и, повинуясь мановению пальца с ухоженным ногтем, послушно подошла к дивану. Она, действительно, утратила способность удивляться, возмущаться, злиться и негодовать. Лишь одно чувство ей не удалось заглушить: чувство брезгливости, и Валька невольно содрогнулась, когда цепкие руки Жанны обшарили ее тело с головы до ног.
– Ладно, садись, – велела Жанна. – На чем я остановилась?
– На том, что Димка подсказал, что делать с пленкой.
– Да! Так вот, Димка сказал, что нужно сделать так: жениться на старухе, убедиться, что завещание оформлено правильно, и предоставить этой вашей клизме с мужицким именем право действовать по ее усмотрению.
– А денег за услуги не платить.
– Вот именно. Но Андрюха колебался.
– Почему?
– Не знаю… Мне кажется, у него всегда был пупок слабоватый: что ни горка, то обязательно развяжется… Короче, боялся он… решительных мер… Понимаешь?
– Что уж тут не понять? – ответила Валька с невеселой улыбкой. – Не хотел, значит, грех на душу брать… Ты мне лучше вот что скажи. Это ты его уговорила в клуб на работу устроиться?
– Так нам с Майкой на что-то жить нужно! – дернула плечами Жанна. – И за квартиру платить… Хотя я ему эту идею не подбрасывала.
– Ну да. Просто не протестовала, когда он решил раздеваться перед богатыми пожилыми бабами. Наверное, ты даже оценила перспективность этой профессии.
– Слушай, пошла вон, – приказала Жанна. Встала, перегнулась через стол и забрала у Вальки бутылку водки.
– Не торопись, – ответила она. – Или тебе уже не нужно платить за квартиру?
– Хочешь сказать, что дашь денег? – поинтересовалась Жанна и налила себе очередную порцию водки.
– Дам.
Жанна отставила бутылку и изумленно воззрилась на собеседницу.
– С чего это вдруг? – спросила она подозрительно.
– Просто так.
– Как это?
– Не обременяйся, не поймешь… Лучше вот что скажи: хоронить Андрея ты будешь?
– На какие шиши?
– Понятно. От кого ты узнала о его смерти? Понятно, понятно, не объясняй.
– Ну да, от Димки, – ответила Жанна, нацелившись на рюмку.
– Адрес его отца мне дашь?
– Да я понятия не имею! Живет где-то в Лионе, а где… Они с Андреем друг друга терпеть не могли. Андрюха его считал вечным хроническим неудачником, который несчастья притягивает, а тот… Впрочем, какая разница? На похороны он не приедет.
– Но сообщить все равно нужно, – пробормотала Валька себе под нос.
– А ты спроси адрес у бабки! – предложила Жанна. – Она-то уж точно знает!
– С чего ты взяла? – удивилась Валька.
Жанна допила последнюю рюмку и с трудом проговорила:
– А мне Андрюха говорил… старуха ему пенсию…
Тут она свалилась набок и отключилась. Минуту Валька смотрела на красивое пустое личико с застывшей на нем бессмысленной гримасой, потом встала и пошла на поиски кухни.
Соня сидела на табуретке возле длинной барной стойки и читала какую-то газету.
– Все? – спросила она.
Валька молча кивнула.
– Квартира хорошая, – сказала Соня и обвела взглядом просторную, современно обставленную кухню.
– Хорошая, – подтвердила Валька.
Соня немного помолчала, с тревогой глядя на ее бледное лицо.
– У тебя все в порядке?
– Нет, – ответила Валька ровно. – Но это уже не важно. Подождите меня минуту, я сейчас.
Она стремительно повернулась и пошла по коридору туда, где светилась матовым стеклом еще одна, закрытая дверь. Открыла ее и очутилась в чудесной детской, заваленной мягкими игрушками. На цыпочках подошла к детской кроватке и застыла, глядя на дочь Андрея.
Майка. Ее зовут Майя.
Валька оказалась права в своих предположениях: дочь Андрея и красивой пустой стервы по имени Жанна была ангелоподобным ребенком. Интересно, чей характер она унаследует, когда станет старше? Отцовский, с комплексом жертвы?
Или материнский, с комплексом потребителя?
А может, это будет тот самый случай, когда яблоко откатится от яблони очень и очень далеко?
– Это его дочь? – шепотом спросила Соня, бесшумно вошедшая в комнату следом, и Валька кивнула.
– Нужно забрать ее отсюда, – начала Валька тоже шепотом, но Соня твердо взяла ее за руку и вывела из комнаты.
– Мы не можем этого сделать, – сказала она негромко и жестко.
– Но не оставлять же ребенка наедине с пьяной женщиной!
– Эта женщина – ее мать.
– Соня…
– Нет!
Валька сникла.
– Ты узнала все, что хотела? – спросила Соня.
– Не знаю, – ответила Валька. – Но здесь нам больше нечего делать.
Она достала из сумочки тонкую пачку долларов, предусмотрительно захваченную из дома. Вернулась в зал, подошла к дивану и несколько минут разглядывала спящую женщину. Потом положила деньги на столик и прижала их бутылкой с остатками водки. Вышла в коридор и сказала Соне:
– Уйдем отсюда.
Они оделись и вышли из квартиры. Валька коротко хлопнула дверью, и собачка английского замка защелкнулась.
– Как все-таки вовремя все это случилось, – сказал Сергей Владимирович, положив телефонную трубку и потирая руки от удовольствия. – Сегодня же поговорю со старухой. Катя!
Екатерина Дмитриевна молча повернула голову и посмотрела на мужа.
– Ты слышишь меня?
– Конечно, – ответила жена, разлепив сухие губы. – Ты сказал, что сегодня же поговоришь со старухой.
– Ты здорова? – спросил Сергей Владимирович, немного озадаченный равнодушием жены.
– Абсолютно.
– Ты странно выглядишь.
– Да?
– Да. Может, тебе пора отдохнуть?
– Я как раз об этом думаю, – ответила Екатерина Дмитриевна с некоторым подтекстом, как ему показалось.
Он нахмурился, недовольный странным поведением жены, Что-то в доме пошло не так. И началось это тем вечером, когда они увидели на фотографии однокурсников сына физиономию альфонса. Разговаривать с Димкой на эту тему было не только бесполезно, но и несвоевременно, поэтому все выяснения Сергей Владимирович расчетливо отложил на потом. Сначала старуха. Потом сын. А альфонса можно уже в расчет и не брать.
Вот только понять бы, что происходит с женой?
Она замкнулась в упорном молчании. Вежливо и односложно отвечала на его вопросы, сама с мужем не заговорила ни разу. В постели отодвигалась на самый край, словно боялась, что он нечаянно до нее дотронется. Отказалась от выгодного и перспективного клиента, собравшегося поручить ей оформление квартиры и офиса. Все время сидела на неудобном полосатом диване, судорожно выпрямив спину и уставившись в одну точку на паркете.
Тем не менее, Сергей Владимирович так привык к ее роли почтительного слушателя, что просто не смог с собой справиться.
– Воздушная эмболия, – сообщил он жене.
– Что?
– Я говорю, он умер от воздушной эмболии. Делал себе инъекцию инсулина, был неосторожен и закачал в кровь пузырек воздуха. И все.
Сергей Владимирович прищелкнул языком и развел руки в разные стороны.
– Это к вопросу о тщете всего сущего… А вообще, очень вовремя он укололся. Если, конечно, это он сам сделал.
– Ты думаешь, Евдокия могла второй раз решиться на такое? – спросила жена, впервые нарушив обет молчания.
– Понятия не имею! Но это уже и не так важно. Главное, что я могу привлечь внимание следствия к этому печальному совпадению: смерть деда практически ничем не отличается от смерти внука. Да-а… много-много непокою принесет она с собою… Старуха будет крутиться, как уж на сковородке. Можно организовать парочку статей в прессе… Поживем – увидим. Где Дмитрий?
– На работе, – равнодушно ответила жена.
– Ты, я надеюсь, ни о чем с ним не говорила?
– Нет.
– Вот и правильно. Сначала я поговорю с моей любимой тетушкой Дуней. И, может статься, узнаю от нее много интересного о собственном сыне. Ладно, Катя, я поехал, старуха меня ждет…
– Ты не считаешь, что нужно дождаться похорон? – спросила Екатерина Дмитриевна. – Хотя бы для приличия…
– Ты с ума сошла! Да у нас сейчас все козыри на руках! Масса раздобытой информации, признательное письмо любовнику и не похороненное тело внука убитого мужа! Может, нам потребуется еще одна экспертиза. Что же, затеваться с эксгумацией?
– Пускай его похоронят, – настойчиво повторила жена.
Сергей Владимирович умолк, с беспокойством глядя на нее, как смотрят на человека, проявляющего признаки умственного расстройства.
– Ты меня поражаешь, Катя, – сказал он наконец. – Тебе, действительно, пора отдохнуть. Бросай все дела.
– Я так и сделаю, – пообещала жена ровным тоном.
Сергей Владимирович еще раз озабоченно посмотрел на нее, покачал головой и вышел из комнаты.
Аккуратно и тщательно упаковал себя в теплое пальто с шерстяным шарфом, надел теплые сапоги и нахлобучил на красивую голову огромную волчью шапку.
Спустился к машине и поехал в направлении дачного поселка, неторопливо обдумывая предстоящий разговор.
Ситуация складывалась – лучше не придумаешь! В то, что старуха не знала, как настоящее имя альфонса, Сергей Владимирович ни одной минуты не верил. Знала. Только вот что за игру она при этом вела? И для чего?
Цели этого покойного мальчика ясны как божий день. Вознамерился парень вернуть себе семейное состояние и, по-своему, был прав. Вот только старуха вполне могла рассудить иначе.
Неужели она его убила? М-да, зная биографию тетушки, даже в самых общих чертах, он готов был допустить такое развитие событий. Убила. Но из-за чего? Из-за денег?
Глупо получается. Деньги у нее этот мальчик никак отобрать не мог. Даже доказав, что он потомок ее последнего мужа. Она сама, по доброй воле, объявила, что собирается выйти за него замуж и сделать своим наследником.
По доброй воле? А если нет? Шантаж?
Неужели у мальчишки были доказательства того, что старуха убила его деда? И какую роль во всем этом играет Димка?
Сергей Владимирович нахмурился.
На сына он махнул рукой еще в раннем возрасте. Уже тогда было ясно, что у мальчишки нет никаких особенных талантов. Но, что гораздо хуже, у него не было никакого характера. То есть они с Катей так думали.
Да, забавно получается. Значит, Димка, которого они оба считали никчемным и прекраснодушным идиотом, способен на долгое искусное лицемерие. Значит, он способен поставить перед собой цель и придумать какой-то план для ее достижения. Что ж, не такой уж он безнадежный идиот, в таком случае. Полюбить сына он уже вряд ли способен, но, возможно, будет его уважать. Впрочем, сначала нужно разобраться, на каких условиях сын стал сотрудничать с этим погибшим мальчиком. Разобраться, во что он себя оценил.
Следователь сказал, что Андрей умер не позже восьми вечера. Следов насилия никаких, шума в квартире не было… Только вот есть две неувязочки.
Первая – незапертая дверь.
Конечно, можно допустить, что Андрей оставил ее открытой по забывчивости, тем более, что соседи подтверждают: парень в этом отношении был личностью безалаберной. Как-то раз, уходя из дома, забыл снять с огня сковороду, на которой собирался приготовить себе завтрак. Соседям пришлось вызывать сначала пожарных, так как запах гари по подъезду полз ужасающий, а потом слесаря, чтобы открыть дверь нехорошей квартиры. Замок взломали, кухню залили пеной.
Вернувшийся Андрей действия соседей полностью одобрил, за взломанную дверь претензий никому не предъявил, более того: вызвался возместить соседям материальный ущерб, если таковой имеется.
К великому огорчению соседей, пожар не успел распространиться за пределы кухни Андрея, и дело, таким образом, в сферу финансовых расчетов не перешло. Но несколько дней после этого, как говорят соседи, Андрей прекрасно жил со сломанным замком. Уходил из дома, оставлял не запертой дверь и оправдывал свою беспечность тем, что красть у него все равно нечего.
Так что вполне мог оставить странный мальчик дверь своей квартиры незапертой в тот последний вечер.
И тут возникает второе маленькое «но».
Мужичок из соседней квартиры услышал, как из квартиры Андрея кто-то вышел. Кто это был, сказать не берется, не видел. Но, высунув свой любопытный нос на лестничную клетку, уловил запах духов. Опять-таки, неуверен, мужских или женских. Сам он парфюмом не пользуется. Считает это признаком голубизны.
Так что был у альфонса какой-то посетитель в тот, последний вечер его жизни. И был в то самое время, когда, по словам медэксперта, потомок славного французского рода Девиллье приказал долго жить.
Совпадение?
Возможно, да. А возможно, и нет.
Интересно, где была его тетка Евдокия в это время?
В принципе, вполне возможно, что она не имеет к смерти мальчишки никакого отношения. Действительно, чем он мог держать ее за жабры? Делом двадцатилетней давности?
Рассчитывать на тетушкину откровенность не стоит. Уж больно цепкая и хваткая ему досталась родственница. Он заранее знал, что при любых, самых возмутительных намеках с его стороны, тетушкино лицо сохранит такое же добродетельное и честное выражение, какое сохраняется на лицах чиновников, когда заходит речь о коррупции в верхних эшелонах власти.
Кстати, кто придумал дурацкую формулировку, насчет эшелонов?
«Это проявление нашего казарменно-воинственного менталитета», – думал Сергей Владимирович, выезжая на кольцевую дорогу. «Эшелон!» Одни ассоциации чего стоят!
