Текст книги "Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало"

Автор книги: Карина Тихонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– Ну? – спросила бабушка как ни в чем ни бывало. – Кто еще желает высказаться?

Сергей Владимирович отчетливо хрустнул пальцами.

– Умоляю, только не это! – попросила бабушка. – Лучше уж выругайся, если хочешь.

– Отговаривать тебя, как я понимаю, бесполезно? – деловито спросила Екатерина Алексеевна.

– Бесполезно.

– И рассказывать о молодых проходимцах, нацелившихся на богатое наследство, тоже?

Бабушка окинула собеседницу отважным молодым взглядом.

– Видишь ли, Катя, – объяснила она мягко, – проходимцы, нацелившиеся на наследство, бывают молодые и не очень молодые. Лично я предпочитаю молодых.

Позади Вальки громко фыркнул Андрей и, в свою очередь, зааплодировал невесте.

– Ай, браво!

Бабушка слегка кивнула головой. Не говоря ни слова, дядя с теткой одновременно поднялись с места и молча удалились.

– Дверью не хлопайте! – крикнул Андрей им вслед и получил в ответ сокрушительный удар по косяку.

– Ай!

Валька оглянулась. Проходимец съежился в кресле, прикрывая ладонями уши.

– Господи, какие все нервные, – пробормотал он себе под нос и снова подмигнул Вальке. Шут гороховый.

– Подойди сюда, – позвала бабушка, и Валька послушно встала с мягкого пуфика. Приблизилась к ней и опустилась на пол. Бабушка взяла ее руки, стиснула их между своими ладонями и тихо спросила, заглядывая внучке в глаза:

– Ты тоже сердишься?

– Нет-нет, – быстро ответила Валька.

– Я не так спросила. Ты тоже разочарована?

– Мне плевать на твои деньги, – честно ответила внучка. – У меня зарплата хорошая, нам хватает.

Из глубины комнаты вновь донеслось насмешливое фырканье.

– Помолчи! – прикрикнула бабушка бешеным голосом, и фырканье смолкло.

Евдокия Михайловна повернулась к Валькиной матери, не принимавшей никакого участия в происходящем.

– Странно, что ты молчишь, – сказала она. И мягко пригласила: – Ну, давай, обматери меня…

– С какой стати? – ответила мать, пожимая плечами, – каждый развлекается, как ему нравится… Имеешь право.

– Да? – удивилась бабушка. – Как интересно… Обычно ты со мной нахальней всех разговариваешь.

– Это потому, что мне лично от тебя ничего не надо, – объяснила мама. – Хотя ты, наверное, не поверишь.

– Отчего же, поверю. Тебе поверю, – ответила бабушка, подчеркнув слово «тебе». И снова посмотрела на Вальку ласково и грустно.

– Бросишь меня теперь? – спросила она внучку.

– Ни за что! – твердо ответила та.

Бабушка на мгновение закрыла глаза, потом открыла их и оттолкнула Вальку.

– Идите, – сказала она отрывисто, не глядя на женщин. – Потом договорим.

– Будь осторожна, – предупредила мама, поднимаясь с кресла. И сказала это без обычной небрежной издевки. – Береги себя.

Бабушка кивнула и откинулась на спинку дивана, глядя в огонь.

– Я провожу, – вызвался альфонс, вытекая из кресла в глубине комнаты.

– Обойдемся, – ответила мама, но он словно не услышал. Учтиво распахнул дверь, пропустил дам и двинулся следом.

В холодной прихожей мать, не обращая внимания на попытки проходимца быть галантным, достала из шкафа свое пальто и набросила его на плечи. Открыла дверь и побежала по слякотной земле к машине, скромной старой «Ниве», купленной Валькой по случаю очень дешево. Валька завозилась с молнией на сапогах, проклиная заедающий замок и стараясь не смотреть вправо от себя, где стоял проходимец, держа наготове ее распахнутую куртку. Наконец справилась с замком, распрямилась и сделала безуспешную попытку отобрать одежду.

– Я не кусаюсь, – сказал проходимец с усмешкой. Глаза его мягко мерцали в полутьме прихожей, улыбка из ехидной трансформировалась в нежную и завлекательную. Хорош, ничего не скажешь.

Валька молча влезла в рукава и запахнула полы, затягивая пояс.

– Может, встретимся? – предложил женишок без зазрения совести. – Пообщаемся? А то у тебя, как мне кажется, сложилось обо мне превратное впечатление.

– Я с альфонсами не общаюсь, – грубо ответила Валька.

– А ты попробуй, – посоветовал собеседник. – Вдруг понравится…

Валька не нашлась, что ответить, схватила сумку и быстро выскочила на улицу. Хлопнула дверью, и только после этого спохватилась, что в точности повторила завершающие действия родственников, покинувших дом несколько раньше нее.

Утро следующего дня началось с неприятности: у Вальки вырубился компьютерный монитор. В принципе, ничего неожиданного, он честно отпахал восемь лет без отпусков и профилактики. Впрочем, учитывая то, что гонорар за четыре месяца пребывания в Лионе еще не успел раствориться в вихре хозяйственных нужд, неприятность выглядела мелкой. Всего-то и дел, что пойти в ближайший к дому магазин и выбрать замену. Валька немного поколебалась, прикидывая, стоит ли разоряться на плоский плазменный монитор, и со вздохом решила, что не стоит. Красивая игрушка, но всего лишь игрушка. Дорогая, к тому же. Минимум – четыреста-пятьсот долларов.

Валька быстро оделась, скрутила волосы на затылке в банальный «кукиш» и запечатала его красивой французской заколкой. Конечно, такая заколка требовала некоторой изысканности в прическе, но одним из женских качеств, которое Валька считала положительным, а бабушка отрицательным, было умение мгновенно собраться на выход. Вот и сейчас она потратила на себя неприлично мало времени: никакой косметики на лице, «кукиш» на затылке, старые джинсы, старый свитер и дутая китайская куртка. Не на бал ехать.

А по бабушкиной теории, девушка должна в любой момент выглядеть так, как будто она едет именно в этом направлении. Поэтому Евдокия Михайловна крайне неодобрительно воспринимала пионерскую манеру внучки быть всегда готовой. Валька с ней не спорила. В конце концов, они – женщины разных поколений.

Валька выскочила из квартиры и захлопнула дверь. Повернула в замке ключ и, не вызывая лифт, понеслась вниз.

Улица встретила ее неприветливо. Мелкий холодный дождь, уже второй день отравляющий настроение самым оптимистичным горожанам, уколол щеку. Валька набросила на голову капюшон и устремилась к автобусной остановке. Машину забрала мама, ей она сегодня нужней.

Магазин находился всего в двух остановках от дома. Маленький, но не очень нахальный – сделала вывод Валька, посетив его неделей раньше. Цены не слишком крутые, но и ассортимент не слишком богатый… Впрочем, ей нужен всего лишь компьютерный монитор, так что нечего отвлекаться.

Валька толкнула стеклянную дверь от себя, и негромко звякнул серебряным звуком колокольчик, оповещая о ее приходе. «Какая безвкусица, – подумала Валька, слегка поморщившись. – Колокольчик в магазине оргтехники! Нелепица…»

– Добрый день, – возникая у локтя, пропел молодой человек в белой рубашке, воротник которой мертвой петлей затягивал серый галстук. – Чем могу помочь?

– Мне нужен монитор, – рассеянно ответила девушка и окинула взглядом небольшое пространство. – Кстати, где они у вас? Неделю назад были в том углу…

– Мы расширяемся, – со скромным достоинством ответил юноша. – Мониторы на втором этаже.

– Спасибо, – быстро сказала Валька и, не дожидаясь провожатого, бегом рванула вверх по узенькой лестнице. Расширяются, значит… Что ж, отрадно слышать. Благосостояние народа растет, как и уверяет правительство устами своего тяжелоглазого и тяжелоголосого премьера.

Уже почти одолев пролет, Валька чуть не столкнулась с человеком, который нес вниз кучу папок. Папки образовывали в его руках настолько высокую гору, что лицо человека, предположительно мужского пола, было скрыто за ними совершенно. На секунду девушка замедлила шаг, прикидывая, предложить помощь или нет.

– Черт!

Верхняя часть сооружения, пребывавшая в шатком равновесии, соскользнула с нетвердой опоры, и кипа бумаги обрушилась на лестницу. Валька и неудачливый разносчик одновременно нагнулись, подбирая разлетевшиеся листы.

– Надо было в два приема переносить, – не глядя, на своего визави, сказала девушка.

– Спасибо, я уже понял, пробурчал тот. Валька поднялась, протягивая незнакомцу собранную часть документации.

На мгновение они остановились, рассматривая друг друга, и Валька невольно поежилась, представив, как она выглядит. Обидно, что именно в такие неудачные моменты на женском пути возникают симпатичные молодые люди, а что поделаешь? Закон подлости! Права бабушка, говоря, что девушка всегда должна выглядеть так, словно отправляется на бал.

– Спасибо, – поблагодарил молодой человек, становясь вдруг весьма любезным.

– Не за что, – ответила Валька. Развернулась и почти бегом рванулась в торговый зал.

Наметанный женский глаз мгновенно, как рентген, определил в незнакомце холостяка. Синий ворот рубашки, выглядывавший из под коричневого с ромбиками джемпера, совершенно не гармонировал с последним. Ни одна уважающая себя женщина не допустит, чтобы ее муж нацепил на себя такое термоядерное цветовое сочетание. А может, они поссорились? Или дама страдает дальтонизмом? Хотя нет, это исключительно мужская болезнь.

«Симпатичный парень, – думала Валька, расхаживая между двумя полками с образцами мониторов. – Жаль, что темноволосый. Как это в цыганских присказках говорится? Ходи веселей, чернявенький!»

Она негромко прыснула в кулак и огляделась, но зал был пуст. Только за барьером кассы листала журнал девица лет двадцати. Уловив посторонний звук, она оторвала глаза от глянцевой картинки и изумленно уставилась на единственную посетительницу. Валька торопливо пошла вдоль стеллажей с небогатым ассортиментом.

– Вам помочь? – спросил у нее под ухом приятный мужской голос. И Валька, не оборачиваясь, почувствовала, как уши у нее начинают краснеть и плавиться.

– Мне нужен монитор, – отрывисто сказала она, не глядя на свитер с ромбиками.

– Какой именно? – спросил незнакомец, минуту назад тащивший вниз папки. Впрочем, сейчас он был от них избавлен. – Обычный? Плазменный?

Наверное, именно ощущение неполноценности своего внешнего вида и толкнуло Вальку на высокомерный незапланированный ответ.

– Плазменный, разумеется! – ответила она, окидывая незнакомца удивленным взглядом и, одновременно с ужасом припоминая, есть ли у нее с собой нужная сумма. Но тот вдруг вздохнул и покачал головой.

– Не советую, – сказал он с сожалением. – Вы, что, не видите, что у нас один Китай?

– А что, есть разница? – фальшиво удивилась Валька.

– И еще какая! – убедительно ответил собеседник. – Особенно, в сравнении с японскими.

«Господи, какой странный продавец», – подумала Валька, недоверчиво глядя на молодого человека.

– Понимаете, в Китае народу много, – начал объяснять тот, по своему восприняв ее взгляд. – Им там невыгодно автоматизировать процессы, иначе рабочие места сокращаются… А производство подобной техники требует почти полной автоматизации: процессы точнее идут, дешевле стоят и не зависят от человеческого фактора… Нет, послушайте меня, не берите плазменный, возьмите обычный. Он у нас южнокорейский, это понадежней будет.

– Тише, – прошипела Валька, толкнув собеседника в бок.

– А что такое? – не понял тот и оглянулся.

– Сейчас барышня за кассой вас услышит, доложит, куда надо, и вы останетесь без работы, – тихо и внушительно объяснила девушка.

– А-а-а…

Молодой человек почесал затылок и повернул голову, прикидывая, действительно ли его слова долетают до ушей кассира.

– Не подумал, – признался он. – Спасибо за заботу.

Валька ничего не ответила. Хотя в тоне чернявого не было иронии, ей почему-то показалось, что он улыбается.

– Странный у вас метод продажи, – отвлеченно заметила девушка. – Разорите хозяев такими откровениями.

– А я не продавец, – охотно объяснился молодой человек. – Я бухгалтер.

– Все равно держите язык за зубами, а то всех покупателей распугаете, – посоветовала Валька, повернулась спиной к собеседнику и обозрела предложенный корейский монитор. Обычный монитор с длинным тяжелым задом. Плазменный вроде посимпатичней… Все-таки интересно, кто этот чернявый по национальности? Кавказец? Может, даже чеченец, не к ночи будет помянут? Она покосилась в сторону собеседника, проверяя, ушел, или нет. Не ушел, топчется в двух шагах от нее, Неужели запал?

– Ладно, беру корейский, – с тяжелым вздохом решила Валька, но в душе все ликовало. Ура! Никаких непроизводительных расходов в качестве компенсации за растрепанные волосы и жуткую куртку! И, главное, как пристойно все получилось: она была готова потратиться, а молодой человек эту готовность отмел. Нет, он, действительно, симпатичный, даже если и чеченец.

– Правильно делаете, – ответил предмет ее тайной благодарности, опять-таки не понижая голос. – Внизу у нас отдел доставки, я вас провожу…

– И сколько… – начала было Валька, но собеседник перебил.

– Нисколько. Доставка входит в цену товара. Пойдемте, я вам покажу, к кому обратиться.

Они миновали полупустые полки с несколькими образцами мониторов и направились к лестнице. Девица за кассой проводила их скучающим взглядом.

– А расплатиться? – спохватилась девушка, судорожно дергая молнию на сумке.

– Внизу, – коротко успокоил молодой человек. – Все внизу. Здесь платят только за мелочи, которые в доставке не нуждаются. Как насчет мелочей? Ничего не забыли? Дискеты, мыши, шнуры? В наличии имеются?

– Имеются, – ответила Валька, делая первый шаг по ступеньке вниз. – Кстати!

И она резко остановилась, чуть не столкнувшись с молодым человеком. Тот ловко и деликатно вильнул в сторону, обдав девушку легким запахом хорошего мужского парфюма. «Ишь ты, какой тактичный», – удивилась Валька. Положительно, он нравился ей все больше.

– Я подумываю об оптической мыши, – соврала она не моргнув глазом сама не зная зачем. Уходить ей не хотелось. Может потому, что на улице лил дождь, а в маленьком магазине было тепло и уютно, а может потому, что молодой человек, пахнувший ненавязчиво-дорогим запахом, не сделал никакой попытки случайно к ней прикоснуться.

– Ну, не знаю, не знаю, – в задумчивости пробормотал молодой человек и оглянулся.

– Что, мыши тоже китайские? – догадалась Валька о причине затруднения.

– Китайские, – сознался собеседник убитым голосом.

– А чего ж хорошие не покупаете?

– Дорого очень.

– А-а-а…

– Подождите, посмотрю, – неожиданно попросил ее незнакомец и бегом ринулся вниз. Валька проводила его взглядом и, как только топот кроссовок растворился в отдалении, судорожно рванула молнию в сумке, выхватывая расческу. Сорвала с головы заколку и быстро провела расческой сверху вниз. Потрясла головой, чтобы волосы немного распушились, тщательно скрутила их и уложила более кокетливо, чем в прошлый раз. Прихватила прическу заколкой, погляделась в маленькое зеркало. Осталась почти довольна. Жаль, конечно, что она не одела свою выходную курточку с лисьим воротником, но кто ж знал, что ей сегодня подвернется столь приятный молодой человек…

Если говорить честно, то Валька питала смутную подсознательную неприязнь к жгучим брюнетам восточного типа. Героем ее романа был белокурый парень скандинавского типа, высокого роста, широкоплечий, с холодными светлыми глазами. Таких молодцев в ее небогатой событиями личной жизни было двое, и оба они уже почти растворились в недрах короткой девичьей памяти.

В десятом классе в нее вдруг без памяти влюбился тихий прибалтийский мальчик Янис. Все предшествующие годы Валька слышала его голос только тогда, когда Яна вызывали к доске. Как сказали бы сейчас разборчивые и многоопытные девицы, он относился к категории ботаников. Запоем читал книги, закончил музыкальную школу по классу скрипки и коллекционировал открытки с видами городов. Причем Валька сильно подозревала, что лично посещать города, запечатленные на открытках, у Яниса не было ни малейшего желания. Он был слишком робок для роли путешественника. Даже для роли современного путешественника, снабженного визой, туристическим маршрутом, гостевой картой отеля и обратным билетом с фиксированной датой. Ян не любил перемещаться по миру физически, он предпочитал это делать с помощью воображения.

Валька встречалась с ним не очень долго. Вначале ей польстило, что и у нее есть воздыхатель, и она милостиво потратила на тихого Яна какую-то небольшую часть своего свободного времени. Но очень скоро поняла, что ей с ним скучно, и решительно прекратила их дружбу.

Сейчас Ян работает редактором в крупном издательстве, где его весьма ценят за грамотность, обязательность, отвращение к алкоголю и отсутствие каких-либо амбиций. Что ж, вот вам пример абсолютно счастливого человека, нашедшего свою гавань в неполные двадцать пять. То, что Ян останется на этом месте всю свою жизнь, у Вальки сомнений не вызывало. Он будет добросовестно вычитывать чужие тексты с описаниями путешествий, не подвергая себя опасностям, связанными с ними, будет пересекать моря и океаны на добротных лайнерах, выдуманных другими людьми, будет опускаться под воду к полуразрушенным античным городам и бродить по растрескавшимся камням Атлантиды, поднимая со дна золотые украшения ее храмов… В общем, он будет самой добросовестной и безотказной фото и телекамерой, фиксируя достоинства и поправляя ошибки чужого взгляда на мир.

Второй, а если говорить точней, первый мужчина в ее жизни представлял собой полную противоположность тихому Янису.

С Костиком они познакомились в пединституте, где Валька училась на факультете иностранных языков, а Костик преподавал на историческом.

Собственно, разница в возрасте у них была небольшой: шесть лет. Костя пришел в институт сразу после аспирантуры, и отличить его внешне от студента не было никакой возможности. Поэтому в студенческих междусобойчиках его и называли просто Костиком, а не Греком, как можно было ожидать, исходя из непривычной на слух фамилии Делоглан.

Надо сказать, что Костик, хотя и был наполовину эллином, внешне пошел в русскую мамочку, унаследовав от греческих предков только жгучие темные глаза, страстный темперамент и жестокую авторитарность, главное качество характера, которое в конечном итоге оттолкнуло Вальку.

Костик методично определял ее быт, образ мыслей, ее поступки и сумму ежемесячных трат, хотя деньги Валька получала не от него, а от бабки и матери. Долгое время она пыталась подчиниться режиму порядка и дисциплины, насаждаемому Костей, но в конечном итоге просто написала любимому письмо, где расставила все точки над i. На компромиссы идти готова, слепо подчиняться – нет, таков был главный смысл ее послания. Разговаривать с Костей лично Валька побоялась, не без оснований опасаясь вспыльчивости его характера. Но опасалась она, как выяснилось, напрасно.

Выяснять отношения Костик не стал и написал ей ответное длинное, бешеное, спотыкающееся письмо безо всяких знаков препинания, лишь в конце поставив большую жирную точку.

Точно такую же точку он поставил и на их отношениях, прекратив здороваться с Валькой даже тогда, когда они встречались в институтских коридорах.

Такому облегченному варианту расставания Валька, с одной стороны была, рада, а с другой – не очень, усматривая в легкости, с которой закончились их отношения, элемент несерьезности со стороны кавалера. Впрочем, переживала она недолго. Курс был выпускной, близились госэкзамены, и было не до любовей. Валька тянула на красный диплом, поэтому заниматься приходилось много. Попыток испортить ей диплом Костик не сделал, надо отдать ему должное, но после выпуска не позвонил ни разу.

Недавно Валька встретила его на улице. Костик был не один. Рядом с ним вышагивала молоденькая симпатичная девочка с большим животом. Костик что-то говорил ей, оживленно жестикулируя, девочка смотрела ему в рот с ужасом и восторгом. «Интересно, кто у него родился», – мимоходом подумала Валька и тихо прыснула, представив себе, как Костик провожает жену в роддом, снабжая ее по дороге ценными указаниями, как правильно рожать и кормить ребенка грудью.

Последующие годы особенного разнообразия в ее личную жизнь не внесли. Конечно, множество клиентов мужского пола делало попытку вступить с симпатичной и молодой переводчицей в неформальные отношения. И как-то раз Валька, не выдержав однообразия своих маршрутов, дала согласие на культпоход в ресторан с одним из них. Вспоминать этот вечер она не любила. Мучительное ощущение неловкости оттого, что не можешь найти общую тему для разговора, сменялось неудовольствием по поводу неумеренного потребления кавалером горячительных напитков, Окончилось все тривиальной воробьяниновской фразой «поедем в номера» и короткой ответной пощечиной на выходе из ресторана. Все по сценарию классиков.

«Ты не умеешь выбирать мужчин», – резюмировала бабушка, выслушав сбивчивый отчет Вальки, прерываемый обиженными всхлипываниями. Что ж, возможно. Вероятно, это умение в роду принадлежит исключительно Евдокии Михайловне. Чего стоил только ее последний муж, небрежно подцепленный в дешевом артистическом кафе на Монмартре! (И что там мог позабыть солидный господин, владеющий несколькими молочными заводиками и пакетом акций неплохого автоконцерна «Рено»?!)

Но факт оставался фактом. В 1974 году Евдокия Михайловна, имевшая за плечами тридцать восемь прожитых лет, четырех мужей и бессчетное количество любовников, сошлась с господином Жаком Девиллье, богатым и нестарым еще человеком, который впоследствии и стал ее пятым мужем.

Не последним, как показала жизнь.

– Вот, пожалуйста!

Валька вздрогнула от неожиданности и повернула голову вправо. Молодой человек подкрался бесшумно, как рысь, и стоял рядом, протягивая ей ярко оформленную коробку.

– Что это?

– Мышь…

– А-а-а…

Валька вскрыла упаковку и вытащила симпатичную оптическую мышку. Дернул ее черт! Оптические мыши довольно дорогие.

– Она не новая, – предупреждая вопрос, быстро отрапортовал новый знакомый. Впрочем, какой он знакомый, если до сих пор Валька даже имени его не знает. Неужели и правда, чеченец?..

– Почему не новая?

– Потому, что моя, – пояснил молодой человек. И добавил:

– Я ею недолго пользовался. Примерно полтора месяца. Потом на другую поменял. Но эта хорошо работает, вы не думайте…

– А я и не думаю, – немного разочарованно ответила девушка. Не такой уж он и симпатичный, как показалось вначале. Вот, пожалуйста: взял и сбагрил барышне свою старую мышь. Может, отказаться?

– И сколько мне это будет стоить? – неловко спросила Валька, пытаясь запихнуть в упаковку матовую полупрозрачную мышку.

Молодой человек отобрал у нее и то, и другое, ловко запечатал коробку и вернул девушке. После чего сунул руки в задние карманы джинсов и задумчиво скривил рот.

«Черт, сейчас загнет», – уже с неприязнью подумала Валька, отводя взгляд. Впрочем, сама виновата. Нечего было глупости говорить.

– Она мне дорога как память, – задумчиво поделился собеседник. – Даже не знаю, имею ли я право…

Цену набивает – поняла Валька и сделала попытку отбиться:

– В таком случае, пускай остается у вас…

– Да нет, не стоит зацикливаться на прожитом, – отмел молодой человек ее робкий рывок, и капкан защелкнулся. – Просто я хотел вам объяснить, что для меня эта вещь дорога не в материальном отношении.

Он сделал паузу.

– И?..

– И не согласитесь ли вы со мной пообедать. Сегодня.

Валька с изумлением воззрилась на собеседника. Предложение поужинать встречались в ее практике намного чаще, и она слегка растерялась.

– А почему пообедать? – задала она довольно глупый вопрос.

– Потому что через пять минут в магазине начинается перерыв, – ответил молодой человек, совершенно не удивившись. – И мне очень хочется есть. А вам?

Валька немного прищурилась, изучая незнакомца циничным взглядом.

– Учтите, я после совместного обеда в постель не ложусь, – предупредила она грубо.

Молодой человек положил руку на грудь и шумно выдохнул воздух, изображая преувеличенное облегчение.

– Ну, слава богу! А то я не знал, как бы вам сказать то ж самое, только потактичней…

– А монитор? – с досадой перебила Валька, чувствуя, что инициатива переходит к противнику.

– А вот монитор вам придется оплатить. Я всего лишь бухгалтер и не могу себе позволить…

– Я спрашиваю, как мне его забрать, – почти закричала Валька, чуть не плача от обиды. Это ж надо! Выставил ее полной дурой!

– Сейчас и заберем! – успокоил новый знакомый. – Если, конечно, вы не возражаете. Я на машине.

– Да, бухгалтеры всегда в цене, – ядовито и не смешно уколола Валька.

– Всегда, – согласился молодой человек. И добавил:

– Кстати, простите, что не представился. Арсен.

– Вы чеченец? – сорвалось с Валькиных губ испуганное восклицание, и она начала медленно пятиться по лестнице вниз.

– Ну что вы! Все не настолько плохо, – начал успокаивать ее собеседник. И после небольшой паузы: «успокоил» окончательно:

– Я – цыган.

Цыган в своей жизни Валька представляла в трех ипостасях, Во-первых, по репортажам криминальной хроники, где говорилось о национальном наркотическом бизнесе. Во-вторых, визуально, базируясь на опыте личного общения с разбитными цыганками в районе Киевского вокзала. Цыганки хватали Вальку за рукав, называли «счастливой» и «красавицей» и проверяли на крепость ремень сумки, перекинутой через плечо. Это был фактор негативный.

Что касается фактора позитивного, то Валька, конечно, знала о существовании цыганского театра «Роман», испытывала осторожную симпатию к Николаю Сличенко и догадывалась о богатом культурном цыганском наследии в области вокала и хореографии.

На этом опыт общения с национальными меньшинствами у Вальки исчерпывался. Поэтому она с некоторым опасением поглядывала на молодого человека, сидевшего напротив.

Симпатичный, признавала Валька, почти против воли. Но это, на ее взгляд, все же не оправдывало его нежелательного происхождения.

Отвертеться от приглашения у нее не получилось. Валька была девушкой интеллигентной, поэтому не считала постыдным иметь расовые предрассудки. Она считала постыдным их проявлять. Отсюда и вынужденная лояльность в отношении симпатичного чернявого представителя цыганского племени.

– Вы не любите мясо? – спросил Арсен после того, как они сделали заказ.

– Нет, отчего, люблю, когда это мясо, – немного высокомерно ответила девушка, разглядывая бесформенный плоский кусок на тарелке своего визави.

– А! – коротко ответил тот и прекратил выяснения.

Валька вяло ковыряла креветочный салат, не испытывая никаких желаний, кроме одного: поскорее уйти. Наблюдая за цыганом, она невольно отметила ловкость, с которой тот управлялся со столовыми приборами.

– Удивлены? – коротко спросил Арсен, не поднимая взгляда от неопределенного продукта, выдававшегося здесь за отбивную.

Валька приподняла брови.

– Чем?

– Тем, что я умею с ножом обращаться?

Валька слегка поперхнулась минералкой и откашлялась в бумажную салфетку.

– Да нет, почему это я должна удивляться…

– Я еще и рыбным ножом умею пользоваться, – похвастал новый знакомый, окинув ее насмешливым взглядом хрестоматийных черных глаз.

– Серьезно?

Цыган пожал плечами, аккуратно отложил в сторону приборы и поискал взглядом официантку.

– Девушка!

Он приподнял руку, как школьник на уроке, и Валька в панике перехватила его призывный жест.

– Вы с ума сошли! Верю я, верю!

– Ну, как знаете, – не стал настаивать новый знакомый. – А то могу продемонстрировать…

Секунду Валька молчала, испытывая пренеприятное ощущение школьной отличницы, выяснившей, что в ее класс поступил ученик поспособней. Симпатичный цыганский парень, сидевший напротив, обладал странной способностью выставлять ее дурой в своих собственных глазах, и это ощущение было новым и прежде не испытанным. Не сказать, чтоб очень приятным.

– Мне хотелось произвести на вас хорошее впечатление, – признался Арсен, и Валька испытующе уставилась на него. Снова подножка?

– Чем обязана? – спросила она надменно, напоминая собеседнику о мифической дистанции, существующей между ними.

Минуту цыган передвигал по столу солонку, потом мягко ответил:

– Нужно говорить, не «чем обязана», а «чему обязана». То есть какой именно приятной причине. Понимаете?

– Слушайте! – вскипела девушка и демонстративно отставила в сторону свою тарелку, – прекратите меня учить! Я в эта не нуждаюсь!

– Жаль, – коротко ответил тот и снова поднял руку, призывая официантку.

– Счет, пожалуйста, – все так же коротко попросил он, не глядя на спутницу.

Валька запаниковала. Дело было даже не в том, что она чувствовала себя немного виноватой. Гораздо обидней, что она ощущала некоторый моральный перевес собеседника, хотя, в чем именно он ее победил, Валька объяснить себе не могла.

– А кофе? – спросила она капризно.

– Кофе девушке принесите, пожалуйста, – распорядился Арсен, принимая папку с вложенным в нее счетом. Достал из заднего кармана джинсов пачку крупных купюр, отделил несколько и вложил в папку. Захлопнул и протянул официантке:

– Без сдачи.

– Спасибо, – расцвела та.

– И вам, – вежливо ответил цыган. Приподнялся с места и вполголоса проинформировал спутницу:

– Жду в машине.

– Как это? – запаниковала девушка. – Почему в машине?

– Чтобы аппетит вам не портить, – вежливо ответил Арсен, скользнув по Вальке колючим взглядом.

И вышел наружу прежде, чем Валька нашлась, что ответить.

Оставшись одна, Валька поставила локти на стол и, наплевав на приличия, опустила лицо в ладони. Почему-то совесть грызла ее так отчаянно, словно она и в самом деле совершила нечто недостойное. А что она такого сделала, в конце концов?

Валька не сводила свои антипатии к инородцам к короткому московскому словечку «понаехали!». Более того. В своем снисходительном демократизме она даже допускала мысль, что этнический цыган (армянин, грузин, молдаванин, украинец и т. д.), вполне может быть коренным москвичом. Просто она, как и большинство ее знакомых, не ощущала национальные меньшинства равными себе.

Тем более каких-то цыган.

Валька с досадой выдохнула воздух сквозь сложенные лодочкой ладони. В конце концов, ничего оскорбительного для национальных чувств этого молодого человека она не сказала. И не сделала. Ну да… Возможно, она смотрела на него немного снисходительно. И что? Это повод для обид?

– Ваш кофе!

Официантка осторожно ставила рядом с ее локтем маленькую белую чашечку, над которой струился резкий и упоительный запах. Валька убрала со стола руки и потянулась к сумке.

– Сколько я должна?

Официантка с удивлением воззрилась на нее.

– А молодой человек за все заплатил, – сказала она после минутного замешательства. Валька отложила сумку.

Пить кофе ей не хотелось. Она надеялась потянуть время и немного загладить неровности и шероховатости, начавшиеся сразу после того, как новый знакомый признался в своей национальности. Хотя, надо сказать откровенно, сделать это она собиралась совсем не для него, а для себя: почему-то на душе осело премерзкое ощущение нечистоты, причину которого Валька объяснить себе не могла, но от которого очень хотелось избавиться.

Девушка обвела задумчивым взглядом недорогое кафе, в котором они обедали. Конечно, не может простой бухгалтер позволить себе пригласить даму в стильное заведение.