Текст книги "Покинутые (СИ)"

Автор книги: Карина Рэндом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Нет уж, спасибо, – улыбается Анемона. – Я пойду спать. Доброй ночи.

– Доброй.

Мона спешит пройти по широкому холлу в свой номер и замирает от восторга. Комната выполнена в лиловых тонах, словно кто-то узнал, что фиолетовый цвет – ее любимый. Фиолетовое покрывало на кровати, фиолетовые портьеры на окнах, нежно-сиреневые обои и такой же ковер, мягкий и пушистый. Мона снимает золотистые босоножки на высоком каблуке и с наслаждением зарывает ноги в нежный ковровый ворс. Подходит к окну и завороженно смотрит на ночной Капитолий – тот горит огнями, и туда-сюда снуют нарядно одетые люди. Ах, какие же у них платья, какие прически!.. Жаль, в родном дистрикте нет такой одежды, да и надеть ее некуда… Анемоне всегда не хватало блеска в повседневной жизни. Что ж, хоть перед смертью она может позволить себе одеваться роскошно! В гардеробе, выполненном из какого-то темного дерева, столько одежды, что и на несколько лет бы хватило! И сразу хочется все примерить и кружиться перед зеркалом – долго, долго!.. Мона вздыхает и садится на кровать, с сожалением расстегивая крючки на своем платье с парада: хочешь – не хочешь, а надо переодеться ко сну. Приняв душ и надев шелковый пеньюар густого фиолетового цвета, она забирается под одеяло и закрывает глаза, но сон еще долго не идет к ней: в голову лезут мысли о доме.

Этажом ниже Хиону Вагнеру в голову лезут мысли о том, как паршиво быть Хионом Вагнером. Ментор считает его бесперспективным, даже не особо скрывая это, а Ора – девушка-трибут из его же дистрикта – уверена в том, что Хиону нужно бы показаться психиатру: «Ты странный какой-то». И так всю жизнь: странный, жалкий и вечно одинокий. А ведь он должен как-то завести друзей среди других трибутов; сопровождающая – Муна – сказала, что для этого ему нужно не быть собой – да кто бы сомневался, никто не захочет канителиться с настоящим Хионом Вагнером! Хотя та же Муна относится к нему с какой-то особой теплотой – определенно лучше, чем к Оре. Вот только толку? Хион чувствует себя таким никчемным и опустевшим… За ужином он заливал эту внутреннюю пустоту коньяком – ментор предложил выпить совсем немного, а в итоге Хион слегка перебрал. И пока он находился в состоянии легкого опьянения, пришло какое-то забвение, и ему хотелось веселиться и вытворять немыслимые вещи… Но теперь алкоголь выветрился, и пришло какое-то дурное осознание того, что с каждым днем Хион становится на шаг ближе к смерти, и его ничто и никто не спасет – разве что сопровождающая подыщет спонсоров, но это даже смешно: кто клюнет на такого бесполезного?

Он наконец проваливается в сон и спит столь крепко, что с первого раза и вовсе не слышит будильник, а со второго забирается с головой под одеяло и принимается тихо скулить. Наконец, собравшись с силами, поднимается с кровати и надевает форму, приготовленную для него кем-то из слуг. Безгласые – так называют их здесь, и Хион Вагнер знает, почему: за непокорность власти Капитолия этим людям прижгли языки. В Восьмой однажды явился беглый парень чуть постарше самого Хиона – кажется, он явился из соседнего Седьмого дистрикта, спасаясь от миротворцев, поймавших его на каком-то преступлении, и те вроде как грозились прижечь ему язык и сделать рабом. В эту историю непросто было поверить, и до того дня, как Хион сел в капитолийский поезд, он и не верил – но после все встало на свои места. Все слуги здесь, в столице, ничего не говорят, так что нетрудно было сопоставить факты… Сплюнув, Хион тушит сигарету, пару пачек которых выпросил у Муны, и оставляет окурок в дорогой хрустальной пепельнице. Даже сигареты в Капитолии странные – тонкие, длинные, с ароматами вишни или ментола – в Восьмом дистрикте таких нет. Хотя откуда Хиону знать – он курить-то начал только тогда, когда его избрали трибутом. Выбирать марку сигарет ему уж точно было недосуг.

Вагнер выходит из номера и, наспех позавтракав в гордом одиночестве – очевидно, вся группа Дистрикта-8 уже поела, – спешит к лифту. И, что странно, в тренировочном зале оказывается одним из первых. Кроме него здесь только юноша из Дистрикта-1, оба трибута из Четвертого и девушка из Одиннадцатого. Уже пора заводить союзников, или еще рано? Четвертые вот уже поладили с Одиннадцатой – вернее, поладила с ней златокосая Таласса, а ее земляк с угрюмым и растерянным видом стоит рядом с девушками и не знает, куда себя деть.

– Привет, – тихо говорит Хион, подойдя к ним и натянув на лицо улыбку. Широкоплечий загорелый парень из Четвертого выдыхает с облегчением: он явно рад появлению нового человека – с девчонками он чувствует себя некомфортно. Одиннадцатая, пухлогубая и улыбчивая девушка с каштановыми кудрями, нервно улыбается:

– Привет! Меня Линария зовут.

– Очень приятно, Хион, – кивает Вагнер и протягивает руку парню из Четвертого. Тот неловко пожимает ее и представляется:

– Я Сандал. Хорошо, что ты пришел, девчонки… они… ну…

Таласса неодобрительно качает головой, глядя на него, и многозначительно переглядывается с Линарией.

– Ладно, ребят, мы, пожалуй, пойдем… – виновато говорит та, и девушки отходят в сторонку. Хион остается наедине с Сандалом и понимает, что у того большие проблемы с общением: он ведет себя очень уж зажато. Что ж, назвался груздем, теперь разряжай обстановку, Хион Вагнер. И Хион принимается строить из себя общительного и жизнерадостного парня, сыплет дурацкими шутками и осторожно наблюдает за реакцией собеседника. Кажется, тот не считает его странным или чокнутым, даже нервно смеется – отлично, начало положено. Осталось завоевать расположение остальных трибутов. Вот Талассе он, кажется, не понравился.

– Вы не ладите? – спрашивает он у Сандала, и тот отвечает, задумавшись на минуту:

– Да вроде бы нет… Она сама по себе, такая раздражительная… Ну и в общем… Всякое бывает.

И Хион понимает, отчего Таласса раздражается, когда земляк пытается с ней заговорить. Ей, должно быть, тяжело слушать его медленную, не очень связную речь. Хион помнит девушку из Четвертого по записи Жатвы: порывистая, стремительная, грозная – глаза так и мечут молнии… Должно быть, Сандал ее усыпляет. Но Хиону выбирать не приходится.

Вскоре в зал подтягиваются и остальные трибуты: парочка из Шестого, Девятые, девушка из Пятого с длинной, почти до середины бедра, косой, и ее земляк – серьезный молодой человек в очках… Девушка из Второго с волосами, собранными в высокий хвост – Хион про себя отмечает, что у нее сильные руки и мускулистые ноги. Вторая выглядит дружелюбно, что совсем не похоже на профи, и, кажется, знакомится почти со всеми присутствующими: Хион узнает, что ее зовут Инграта. За Ингратой следом появляются трибуты из Третьего – крепкий светловолосый парень и гордая девушка, от которой трудно оторвать взгляд… Последним приходит юноша из Второго – он бесцеремонно вваливается в зал для тренировок уже тогда, когда главный тренер объясняет трибутам правила поведения. Главное из них – не драться, все остальные говорят о том, чему здесь можно научиться, но Марбла – того самого парня из Второго – к прослушиванию инструкций не допускают. Главный тренер смеряет его презрительным взглядом и велит молча ждать за дверью.

– Излишняя самоуверенность может стоить вам жизни, – предупреждает он, намекая на Марбла, после чего краткая лекция подходит к концу и трибуты разбредаются по секциям. Сандал сразу же идет к стенду с гарпунами – оттачивать свое мастерство; ну да, он же профи; отличного союзника выбрал, Вагнер, вот только ему до тебя дела нет. Поищи, что попроще.

И Хион озадаченно вертит головой в поисках подходящего союзника. Вот девушка из Девятого, высокая и очень худая, направляется в секцию, где Десятая довольно успешно разводит костер – кажется, у них даже завязывается какая-то беседа. Таласса так и ходит с Линарией – первым делом девушки идут вязать сети. А ему бы куда податься?.. Взгляд падает на Пятых. Главный в этой парочке явно молодой человек, а длинноволосая девушка ходит за ним хвостом, не зная, куда податься. Сейчас оба учатся делать ловушки, и Хион уверенным шагом направляется к ним. Поначалу он молча выполняет указания инструктора, искоса поглядывая на будущих соперников (или союзников?): парень дрожащими руками мастерит капкан, а девушка злится и в истерике пытается разорвать не получившийся узел для нехитрой ловушки, которая должна подвесить угодившего в нее вниз головой.

– Спокойно. Смотри, надо вот так, – тихо подсказывает Хион, подсаживаясь рядом и показывая ей, что делать. Она улыбается и, потупив взор, говорит:

– Спасибо. Тебя как зовут?

– Хион.

– У тебя очень красивые глаза, Хион, – робко говорит она. Ну вот, опять эти глаза.

– Ты понимаешь, какого они цвета? – машинально спрашивает он. Люди называют их зелеными, карими, иногда даже голубыми… Интересно, что скажет она. И она, вглядываясь в его зрачки, с улыбкой отвечает:

– Желто-зеленые, как увядающий листок березы. Меня Айвори зовут, а это Тимис, – кивает она в сторону своего земляка. Хион пожимает Тимису руку в знак приветствия, и тот усмехается:

– Мне на твои глаза наплевать, сразу говорю!

– Я бы испугался, скажи ты иначе, – смеется Вагнер. Тимис пожимает плечами и косится на Айвори – та во все глаза уставилась на Хиона, но стоит ей понять, что на нее смотрят, тут же отворачивается и продолжает вязать узел на петле. Когда она сосредоточена, у нее получается лучше, и Хион вскоре говорит, что на такой штуковине можно повеситься. Айвори нервно смеется – мол, отличный способ избежать арены, – но потом снова погружается в свои мысли, а Вагнер продолжает вести беседу с Тимисом, параллельно работая над очередной ловушкой. Может, у него все не так уж плохо и кто-нибудь захочет заключить с ним союз?.. Хотя с его стороны глупо судить об этом по первому часу тренировок.

========== VII ==========

Диаманд сухо пожимает руку Марблу, иронично шепнув:

– Ты бы вообще не приходил, чего время зря тратить?

Хейт только отмахивается от приятеля – подумаешь, ерунда какая. Ну опоздал, ну с кем не бывает.

Диаманд неодобрительно качает головой, проводит рукой по волосам, сегодня растрепанным – ни к чему выливать на себя тонны геля перед тренировками, – и замечает:

– Мы, конечно, имеем колоссальное преимущество перед ними всеми, но излишняя самоуверенность еще никого до добра не доводила. Вспомни любой из предыдущих сезонов, – усмехается он. Марбл беспечно пожимает плечами, ну да это его дело – Диаманд ни с кем нянчиться не собирается, ни с ним, хоть они и стали приятелями, ни с этой невесть что возомнившей о себе Анести. Все равно они умрут – потому что победить намерен он, Диаманд Уиндем из Дистрикта-1. А раз уж попытки вразумить нерадивых союзников не приносят своих плодов, то и пытаться не стоит: он просто заручится их поддержкой, а когда настанет время, расторгнет союз. Рано или поздно это придется сделать, и тогда посмотрим, кто продержится на арене дольше.

– Что там насчет альянсов? – спрашивает тем временем Марбл. – Успел к кому-нибудь присмотреться?

Уиндем кивает. Они договорились объединиться еще вчера, перед парадом, но кто еще станет союзником трибутов-профессионалов, пока не решили – возможности не было. Сам Диаманд все это время думал об Анести: землячка все-таки, да и боец она отличный… Он не сомневался, что поначалу следует оставаться с ней на одной стороне, хотя девушка и не вызывает у него восторга. Но, в конце концов, ему на ней не жениться, так что Диаманд предлагает ее кандидатуру Марблу и, дождавшись утвердительного ответа, спрашивает:

– А твоя землячка? Вроде нормальная, мы перебросились парой-тройкой фраз, но… Слушай, она странная какая-то. Уже успела подойти к половине присутствующих и представиться.

– Слишком хочет всем понравиться, боится быть недооцененной, – усмехается Марбл. – И иногда ее бывает трудно заткнуть. Кажется, во Втором от нее просто избавились – ну представь, ты стоишь, разговариваешь с друзьями о чем-то, и тут в вашу беседу вмешивается Инграта Шер и невесть зачем начинает говорить что-то о том, что научилась водить машину или черт ее знает, что еще. Напрягает.

– Значит, в союз не берем?

– Ну почему? Она выносливая, сильная и беспрекословно выполнит любую просьбу. Можно спокойно оставлять ее караулить вещи, попросить нарубить веток для костра, да и оружием она пользуется превосходно, это нам на руку. Я-то уже привык к ее выкрутасам, так что не против объединиться.

– Отлично. Главное, чтобы друзей среди остальных себе не нашла… – Диаманд с сомнением косится на улыбчивую Инграту с волосами, забранными в высокий хвост. Пока она увлеченно швыряет боевые топоры по мишеням и параллельно пытается заговорить с девушкой из Седьмого, которая сидит в той же секции и безынициативно разглядывает оружие.

– Вообще, она общительная… – Марбл растерянно чешет затылок. – И меня это беспокоит: легко привязавшись к кому-нибудь, может испугаться убить его на арене.

– Непохоже на бравый настрой. Но, с другой стороны, это не так уж и плохо в нашем случае.

– Верно. Когда она станет нам не нужна, от нее нетрудно будет избавиться, – ухмыляется Марбл. Диаманд хмурится от этих слов – конечно, он имел в виду нечто подобное, но… Девчонка ведь не виновата в том, что родилась такой. И когда придет пора, «избавиться» от нее он не сможет – именно потому, что Инграта не боец. А какое удовольствие в том, чтобы убивать слабых? И она милая… Из собственных мыслей Уиндема выдергивает вопрос напарника:

– А что там с остальными? Четвертые?

– Девушка – точно нет. Спелась с Одиннадцатой. А к парню надо присмотреться – я пока не понял. В ожидании инструктора говорил о чем-то с Восьмым, а сейчас… – Диаманд озадаченно смотрит по сторонам. – А сейчас в секции с гарпунами. Ну кто бы сомневался.

– Я понаблюдаю за ним, а ты договорись с девчонками! – на ходу бросает Марбл и направляется в секцию, где по стендам развешаны копья, гарпуны и трезубцы. Отлично. «Договорись с девчонками». Марбл просто молодец, на собственную землячку повесил ярлык «Пушечное мясо», а Диаманд должен с ней подружиться. «Здорово, Хейт, спасибо!» – хочется крикнуть вслед, но вместо этого Уиндем уверенным шагом идет в секцию с боевыми топорами. Инграта орудует ими довольно ловко и успевает говорить что-то худенькой рыжеволосой девушке из Дистрикта-7, которая неумело бросает оружие по мишеням. Тренер неодобрительно качает головой, наблюдая за ней, и дает какие-то указания. Седьмая прислушивается, изменяет технику броска, а когда у нее не получается, начинает злиться – и тут-то Инграта принимается щебетать, как соловей: Диаманд подходит к девушкам как раз в тот момент, когда она говорит, что тоже научилась этому далеко не с первого раза. Краем уха слушая ее рассказ, Диаманд выбирает подходящий топор с длинной рукоятью и предлагает Инграте:

– Сразимся?

Девушка из Седьмого облегченно выдыхает и спешит покинуть секцию: видно, что землячка Марбла ее сильно утомила. Ну что ж…

Инграта берет со стенда боевой топор, пригодный для рукопашного сражения. Диаманд занимает оборонительную позицию и в ожидании нападения проводит пальцем по лезвию: оно совсем не заточено, чтобы трибуты не могли пораниться во время тренировок. Это правило действует даже для профи.

Взвесив свой топор на ладони, Инграта смахивает со лба челку и атакует – да так, что Диаманд едва успевает выставить блок. Неожиданно. И зря Марбл списал девушку со счетов – борется она превосходно. Бой заканчивается вничью, и Уиндем, вернув топор на место и утерев пот с лица, улыбается:

– Отлично сражаешься! Меня Диаманд зовут, а тебя?

– Инграта, – отвечает девушка, устало присаживаясь на скамейку. – Из Второго.

– Да, я запомнил. Мы с твоим земляком заключили союз. Ты с нами?

– С тобой и Марблом? – хмурится девушка. – Ты ничего не путаешь? Мы не очень ладим…

– Марбл признает твою силу, а от сильного союзника только дурак откажется. Ну, обо мне и говорить нечего – еще чуть-чуть, и ты бы снесла мне голову этой штукой, – косится он на тренировочный боевой топор.

– Ну да, – рассеянно улыбается Инграта. – Хорошо. Если что, я в деле.

– Здорово! С нами еще будет девушка из моего дистрикта. Она, правда, пока не знает, но я с ней еще поговорю – мы уже обсуждали подобный альянс в поезде, так что Анести, скорее всего, согласится. Если хочешь, присоединяйся к нам за ланчем!

Инграта кивает, но за ланчем к Диаманду присоединяется почему-то пухлогубый мальчишка из Девятого.

– Привет! – широко улыбается он, ставя поднос на стол, где Уиндем оставил место для предполагаемых союзников.

– Привет, – сдержанно отвечает Диаманд, склонив голову набок. Ему интересно, что получится из этого диалога. И Девятый продолжает:

– Послушай, ты ведь профи, да? И у вас уже есть союз там и все такое… У меня к вам деловое предложение. Возьмите меня к себе! – и воодушевленно смотрит на Диаманда. Тот едва сдерживает рвущийся наружу смешок, но продолжает с любопытством изучать парня, который, вдруг подпрыгнув на месте, протягивает ему руку: – Я Аир!

– Очень приятно, Аир… – Оторопев, Диаманд пожимает его холодную ладонь. – Меня зовут Диаманд.

– Отлично! Ну так что, я в деле?

– Уиндем, это еще кто? – брезгливо спрашивает кто-то у него за спиной, и Диаманд, обернувшись, видит Анести.

– Меня Аир зовут! – восклицает парень, откусывая кусок баранины.

– Хоть бы вилку с ножом взял… – цедит Анести, косясь на Девятого. – Это так надо, чтобы он тут сидел? – спрашивает она, занимая место с Диамандом.

– Да вот, просится в союзники… Марбл, иди сюда! – зовет Диаманд, и Второй, держа в руках заставленный тарелками поднос, подходит к их столику.

– Привет… – он растерянно пожимает руку Аиру. Анести Халлен драматично закатывает глаза. – А что здесь происходит?

– Вот и я пытаюсь выяснить, что здесь, мать вашу, происходит! – загорелое личико Анести искажает недовольная гримаса.

– Успокойся и дай самим разобраться, – обрывает ее Диаманд. – Итак, тебя зовут Аир, ты из Дистрикта-9 и ты хочешь заключить союз, верно? – уточняет он.

– Именно.

– Я против! – тут же заявляет Анести, но Марбл грубо велит ей:

– Да помолчи ты уже! Аир, говоришь? И зачем нам заключать с тобой союз? Обьединяться надо с сильными игроками, а трибуты из твоего дистрикта зачастую умирают в самом начале.

– Начнем с того, что обычно из нашего дистрикта на Игры отправляют мальчишек не старше пятнадцати лет…

– Можно подумать, тебе больше, – перебивает его Анести.

– Ты заткнешься сегодня или нет? – гневно спрашивает ее Марбл, схватив за ворот футболки. Пискнув, девушка замолкает. Диаманд, вздохнув, кивает Аиру:

– Продолжай.

Этот парень в качестве союзника начинает нравиться ему куда больше, чем те двое. Если альянс состоится, нетрудно догадаться, кому придется следить за тем, чтобы остальные не переубивали друг друга. Диаманд глубоко вдыхает, прикрыв глаза, и медленно считает до десяти. Аир тем временем говорит:

– Жители Девятого выбрали меня для участия в Квартальной Бойне, потому что сочли самым перспективным из всех. За полдня тренировок трудно сказать, в чем я хорош, чтобы вы приняли меня к себе, но… Смотрите, я быстро бегаю. – Так. – Еще различаю ядовитые растения и грибы. – Хорошо. – Лазаю по деревьям.

– Замечательно, а нам-то от этого какая польза? – первым не выдерживает Марбл.

– А я бы взял парня, – усмехается Диаманд. Аир нравится ему куда больше, чем та же Анести, и если он не станет им обузой, то почему бы и нет?..

– Взял бы? Серьезно?

– А что? Никому больше не хватило смекалки подойти к трибутам-профессионалам и открыто попросить о союзе.

– Это глупость, а не смекалка! И наглость!

– А я согласен с Диамандом, – замечает Марбл. – Добро пожаловать, – говорит он Девятому, и тот радостно потирает ладони:

– Спасибо!

Анести Халлен снова закатывает глаза.

– Ты говорил с Четвертым? – спрашивает тем временем Диаманд. Марбл кивает.

– Он сказал, что подумает. Но судя по тому, как долго он мне отвечал, думать будет до второго пришествия, – хохочет второй. – Что Инграта?

– Инграта – это из твоего дистрикта девочка? – оживленно спрашивает Анести. – Я пересеклась с ней в секции тяжелой атлетики. Здоровенные шары поднимает, как пушинки, и кидает в пластиковые манекены – те разлетаются на кусочки. Обалдеть, я не ожидала. Но когда она поняла, что я за ней наблюдаю, так переволновалась, что чуть ногу себе не придавила. Вы хотите и ее в союзники? Тут я не против. Только боюсь, как бы она от своего волнения не натворила чего… А то забудет еще, как ходить…

– Тут я с Анести вынужден согласиться, – кивает Марбл. – Пока Шер спокойна, у нее все получается отлично, но если нервничает – то все, кошмар. Руки трясутся, говорить не может, чуть не рыдает… Если на арене запаникует…

–…придется ее бросить, – заканчивает за него Анести. Диаманд вздыхает. «Если на арене вы оба станете подличать, – думает он, – то бросить придется вас». А вслух говорит:

– Инграта обещала присоединиться. Не знаю, почему сейчас не подсела – я звал утром…

– Аир занял ее место, – язвительно замечает Анести, но тут же натягивает на лицо обворожительнейшую из улыбок: – Прости, что вела себя неприветливо. Просто не ожидала, – обращается она к Аиру.

– Да ерунда, – усмехается тот, но по его глазам Диаманд видит: он заставит Анести пожалеть, причем еще до арены. И Девятый не заставляет себя долго ждать. Покончив с обедом, он допивает апельсиновый сок и, хитро сощурившись, спрашивает у девушки: – Послушай, а почему у тебя волосы седые?

Анести багровеет.

– Они. Платиновые, – четко разделяя слова, говорит она.

– А, это так модно? Прости, я не знал! – и Аир выходит из-за стола. Диаманд спешит следом и шепчет на ухо:

– Ты бы поосторожнее с ней. Она мстительная.

– Да ну ее к черту, – отмахивается Девятый. – Думаешь, я надеялся на союз, когда подсел к тебе? Так, поразвлекаться хотелось. Кто ж знал, что вы всерьез меня воспримете?!

– Ну ты и придурок, – смеется Диаманд, дав Аиру тумака.

– Есть немного – но дуракам везет, да? Не будь я придурком, профи не заключили бы со мной союз! – и он, хохотнув, скрывается в секции метания ножей.

***

В Дистрикте-10 Маркус Хейстед часто тренировался, насколько позволяли условия. Во дворе стояла старая покрышка от пошедшего на утилизацию трактора, и Маркус привык каждый вечер молотить по ней тяжелой кувалдой – навряд ли кто в доме мог хотя бы поднять ее, а Маркус вполне успешно замахивался и делал удар. Это позволяло выплеснуть негативные эмоции и, что важнее, нарастить мышцы. Когда-то давно Маркус был если не толстым, то очень, очень грузным. Годы работы над собой превратили жир в мышцы, и теперь он был вдвойне рад этому: его физическая сила сослужит ему хорошую службу здесь, в Капитолии. Например, то же упражнение с покрышкой есть и здесь, в зале для тренировок – только чуть более современное. Вместо покрышки – специально оборудованная интерактивная платформа, считывающая заодно силу удара, да и выбор молотов, которыми можно по ней бить, велик необычайно: от той же кувалды до орудий с широким чугунным боем сантиметров тридцати в диаметре, от небольших молотов, которые можно метать на дальние дистанции, до тяжелых каменных… Среди них Маркус чувствует себя как дома, в очередной раз замахиваясь и делая удар. Над платформой высвечиваются какие-то мигающие числа, а затем появляется слово «Maximum». Да уж, Маркусу в этой секции явно делать нечего – в силе ему не занимать.

– Маркус, дружочек, ты как будто всю жизнь в кузне проработал, а не на скотобойне, – говорит Терра, проходя мимо него и ласково опуская руку на его мощное плечо.

– Мне и на месте кузнеца доводилось побыть, родная моя, – так же тепло отвечает он. – Поверь мне, на скотобойне попроще будет – там ты хотя бы не потеешь, как свинья, от постоянного жара из печей…

– Приятнее этих свиней потрошить?

– Ты же знаешь, я бы с куда большим удовольствием выпотрошил капитолийцев, – усмехается он.

– Знаю, – тихо отвечает Терра. – Жаль, что у тебя ничего не получится – я бы помогла. Я знаю, как пускать кровь скоту, – говорит она с легкой улыбкой, и в ее голосе звучит что-то зловещее – а может, ему только кажется. Так или иначе, Терра, помахав на прощание ручкой, покидает секцию с молотами, а Маркус, задумчиво посмотрев ей вслед, опускает кувалду на место и выбирает со стенда бердыш. По сути, орудие изготовлено по типу боевого молота, но имеет острое лезвие и колющий край – безумно странная конструкция, без тренера он с ней не справится, а потому несколько минут спустя проворный мужчина с остроконечной черной бородкой и маслянистыми глазками объясняет Маркусу, как правильно орудовать бердышом. После почти часа тренировки и контрольного поединка с тренером Хейстед весь в мыле и чувствует себя вымотанным. Он нетвердой походкой бредет налить себе воды, чтобы освежиться, от усталости не в силах смотреть по сторонам, и вдруг с разбегу в него врезается кто-то из трибутов.

– Ой! – Пискнув, рыжеволосая, коротко стриженная девушка отпрыгивает в сторону и осторожно поглядывает на него. – Извини, я просто проходила полосу препятствий и сильно разогналась – не успела остановиться. – Она неловко улыбается и пожимает плечами. Маркус изучающе смотрит на нее. Не очень высокая, стройная, на руках – уйма фенечек и какие-то узоры, а еще она, кажется, близорука – сильно щурится, но очков не носит. Словно прочитав его мысли, девушка тянет руку к переносице, а потом вздрагивает: – Дурацкая привычка.

– Почему?

– Да у меня зрение не очень, а очки в дистрикте остались. Лахудра обещала подобрать мне линзы… Ой, прости, я что-то лишнего много говорю.

– Да ничего. Ты из какого дистрикта?

– Седьмой. Меня Сиена зовут. А ты из Десятого?

– Что, так похож на мясника? – смеется Маркус.

– Немного, – кивает Сиена, запрявляя волосы за ухо.

– А ты вот на дровосека – не особо.

– Да я топор сегодня впервые в жизни в руки взяла, – отмахивается девушка. – Вот Тит – тот вроде умеет им орудовать, а я нет.

– Что так?

– Да какой там, я всю жизнь на бумажной фабрике отпахала. Мне никто бы и не доверил деревья рубить, ты что. Здоровье не позволяет – ну там давление пониженное, сосуды, еще какая-то лабуда… Да и потом, девчонок вообще редко к такому допускают.

– Да, у нас на скотобойнях тоже девушек мало, – соглашается Маркус. – Вот на молочных фермах и птицефабриках – другое дело…

– Вот-вот. А у нас бумажная промышленность. И никаких топоров – хотя вещь интересная, если бы еще не девчонка из Второго, я бы, может, и научилась бы что-то делать с его помощью. А так сегодняшний день убила на разрисовывание себя в секции маскировки.

– Это оттуда? – спрашивает Маркус, разглядывая узоры на руках Сиены. – Круто смотрится.

– Это? Нет, это я вчера перерисовывала. У меня еще на Жатве были похожие узоры, а из-за парада стилист их смыл, и вот пришлось заново делать. Это хной. Представляешь, Лахудра выпросила, чтобы я ей тоже нарисовала!

– Кто такая Лахудра? – с подозрением спрашивает Маркус. – Уже не первый раз ты ее упоминаешь.

– А, точно! Ты же не знаешь. Это наша сопровождающая. Забавная женщина.

– Правда? Наша неадекватная какая-то. Так бы и врезал ей!

– Может, пора начинать тебя бояться? – смеется Сиена.

– Не стоит. Кстати, я Маркус. Забыл представиться.

– Точно! Что ж, рада знакомству! Если вдруг понадоблюсь – зови! Могу на плече тебе нарисовать что-нибудь. Хочешь надпись вроде «Суровый мясник?»

– Я подумаю, – со смехом обещает Хейстед. – Долго держится?

– Недели две.

– Отлично, тогда я точно согласен.

– Здорово! Можешь зайти вечером на седьмой этаж, обсудим детали, – подмигивает девушка. – А теперь я пойду. Надо хоть что-то полезное научиться делать.

– Помочь?

– А ты что умеешь? – склонив голову, хитро спрашивает Сиена.

– Пока только сражаться при помощи бердыша, да и то не особо. Надо отрабатывать навык…

– Классно! Давай так – ты продолжаешь совершенствоваться в ближнем бою, а я вон пойду туда… – она машет рукой в сторону секции стрельбы. – Научусь пускать стрелы из лука, и тогда у нас будет отличный союз. По рукам?

– Ишь ты, шустрая рыжая!

– А ты как думал? – усмехается Сиена и исчезает так же неожиданно, как появилась.

– Ну вот, свалилась на мою голову, – бормочет Маркус, наливая наконец стакан воды и делая жадный глоток – хотя пить уже не так хочется. Ишь, рыжая… Впрочем, Сиена ему понравилась – веселая девчонка, легкая на подъем, и кажется, у него с ней есть общие темы для разговора – а что еще нужно для союза? Если на арене появится возможность его заключить – то почему бы и нет?..

Маркус Хейстед оставляет на столе пустой стакан и покидает зону отдыха – пора тренироваться. Сейчас можно попрактиковаться в борьбе с булавой, а потом он попросит Сиену научить его маскироваться – в этом-то он точно полный ноль.

========== VIII ==========

Рик Чедвик ни капли не похож на человека, победившего в Голодных Играх – да еще в первой их десятке. Вовсе не атлет с виду, и никакой стали во взгляде – так, улыбчивый мужчина средних лет с взъерошеннными темно-русыми волосами, кажется, в душе так и оставшийся ребенком – зеленые глаза смотрят совсем живо, что не характерно для… Убийцы. Терра прекрасно понимает, что святых среди победителей нет, но Рик… Такое чувство, что он одержал победу случайно – она бы проверила это, пересмотрев запись его Игр, но боится увидеть ментора совсем с другой стороны и разочароваться. Хотя о чем она переживает? На арене убиваешь либо ты, либо тебя, и Терра подозревает, что сможет пойти на это, защищая свою жизнь – или разозлившись, что тоже очень вероятно. Говоря о Голодных Играх, она частенько произносит фразу «Когда мы все одичаем…» Кажется, остаться нормальным, проведя несколько дней на арене, просто невозможно. Но Рик Чедвик, вернувшись, остался – он очень напоминает Терре ее саму, добродушный, с широкой душой и желанием опекать своих трибутов, хотя ни Маркус, ни Терра в опеке не нуждаются.

– Как прошел первый день тренировок? – мягко спрашивает ментор: вчера он не вышел к ужину, и теперь за завтраком решил узнать подробности.

– Неплохо, кажется, – отвечает Терра, намазывая на булочку масло, какого в Дистрикте-10 еще поискать надо: жирное, хорошо сбитое, сладкое… Мама Терры пару раз сбивала масло из того молока, что дает их корова Маргаритка, и вкус был почти таким же – но это только потому, что у Маргаритки хорошее молоко. То, что остается на фермах для местного производства, куда более плохого качества, и продукты из него получаются посредственные: все лучшее – в Капитолий. Вот и масло у них вкусное и, что особенно раздражает Терру, они для этого пальцем о палец не ударили. Хуже скота.