Текст книги "Покинутые (СИ)"

Автор книги: Карина Рэндом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Меркурий смотрит на Лиссу полными боли глазами – не потому, что она уже не так свежа: он будет любить ее всякой. Но он уже давно чувствует, что с ней происходит что-то… Необъяснимое. А она могла бы объяснить, но боится ранить мужа этими словами – но нет, об этом пока рано думать, время есть, и оно позволяет госпоже Голдман забыться в любви и неге.

Наутро она снова собранная и жесткая, и в глазах – ни капли сонливости или печали: сегодня ответственный день, сегодня они узнают имя победителя. Трибуты, получившие возможность отдохнуть, уже проснулись: первой из всех – Ора, довольно рано по меркам Капитолия, за ней следом, хотя и гораздо позже, – Диаманд и Терра, и последней, уже к десяти часам утра, разлепила глаза Иштар, не спавшая полночи: собирала хитроумные устройства из сломанных ловушек арены. Спонсоры выслали ей доспех, и она переработала его, добавив какие-то механизмы тоже: словом, Иштар Пибоди тщательно подготовилась к финалу. Сейчас она во всеоружии.

В Центре управления страшная давка: здесь собрались почти все организаторы, обе смены – каждый хочет видеть, чем закончится шоу. Среди руин Терра Салливан, прошлой ночью узнавшая о гибели земляка, крадется бесцельно, то и дело озираясь. У нее за поясом кинжал, а в руках – лук, который она все же отыскала на свой страх и риск в Роге изобилия. Лиса уважает ее выбор: если заметить врага издалека и вовремя сделать меткий выстрел, все будет кончено. Легко и просто. И Терра, сама того не зная, идет навстречу Диаманду, вооруженному длинным мечом, добытом в сокровищнице лабиринта, и парой наточенных ножей. И он тоже предельно внимателен: единственный юноша на арене, совершивший ряд глупых оплошностей, но не растерявший своей решимости: есть у него шанс победить, или девушки окажутся сильнее? Лисса Голдман ещё во время Жатвы почувствовала, что женская энергия на этот раз может перевесить: трибуты, как на подбор, одна решительней другой. Их земляки не ошиблись, выбирая своих участниц.

Лисса не сомневается, что сейчас к экранам прильнул каждый житель Капитолия и каждый житель Панема, кто не занят на фабрике или заводе, кто освобожден от работы в этот самый момент: несмотря на то, что сейчас еще пусть не раннее, но все-таки утро, любой в столице знает, что лишние минуты сна лишат его самого интересного: развязки. И Диаманд с Террой неумолимо движутся друг другу навстречу. Терра вздрагивает от каждого шороха, но держит себя в руках. Лицо – красивое, напряженное, исполненное внутренней силы: раскосые глаза смотрят хищно, изящный нос с легкой горбинкой чуть сморщен, и она ждет опасности, но не стреляет просто так, в пустоту. Когда неподалеку оказывается Диаманд, Терра, еще не завидев его, вся вытягивается, закусывает губу, вынимает стрелу из колчана за спиной – готовится сделать выстрел, но пока не чувствует, где прячется враг. Диаманд ловко и тихо движется за одной из полуразрушенных стен и видит Терру, но пока не рискует напасть: здесь нужна точность и осторожность, у соперницы есть преимущество: один неосторожный шаг – один меткий выстрел, и Игры для него будут кончены. Но Терра, не зная, где он («Прямо за твоей спиной!», – хочет крикнуть каждый, кто за нее болеет), словно кожей чувствует присутствие врага: как заставить его себя выдать?.. Она пытается резко развернуться, бросать мелкие камушки, натягивает тетиву, целясь в конкретную точку, но Диаманд словно дразнит ее. И Терра решается на отчаянный шаг: она закрывает глаза и замирает на месте. Рискованно, очень рискованно с ее стороны – кажется, именно это называется «ловить на живца». Терра Салливан медленно опускает лук (Лисса отмечает, что тетива все еще натянута, и стрела может быть пущена в любой миг) и делает глубокий вдох. Для Диаманда это шанс незамеченным выскользнуть из укрытия и прикончить свою жертву, но он наверняка понимает: Терра не так проста, раз протянула на арене почти до конца. К тому же, он защищен не так хорошо, как его соперница: металлический доспех Терры, хотя и легкий и пострадал от воды, все же довольно прочный, а ее руки до локтя защищают кожаные наручи. У Диаманда – медный щит с гербом Капитолия и кожаный жилет, зашнурованный на груди, но жилет убережет его от ран лишь постольку-поскольку: вся надежда на щит. И Диаманд, укрываясь под ним, стремительно перепрыгивает через преграду, разделяющую его с соперницей. Терра – услышала ли, почувствовала легкое сотрясение под ногами или повиновалась интуиции – резко оборачивается, открывает глаза и пускает стрелу. И судорожно, быстро выхватывает новую, делая еще один выстрел. И если первая стрела соскальзывает со щита, то вторая, пущенная – с расчетом или наобум? – по направлению правого бока Диаманда, достигает цели, вгрызаясь чуть повыше подвздошной кости. Уиндем морщится от боли, обрубает мечом длинное древко – прямо на ходу, сокращая дистанцию, хотя двигаться ему теперь явно тяжело – быть может, если бы защитный жилет не смягчил немного удар, положение Диаманда оказалось бы еще менее завидным. За то время, что он приближается к ней, Терра делает еще один выстрел, но руки ее дрожат: она теряет контроль, и ей не хватает меткости – целится в шею, судя по всему, но попадает правее и ниже, под плечом вблизи подмышечной впадины. Стрела тут же со стуком падает на землю: под разорванным кафтаном Диаманда растекается бурое пятно, но эта рана не выводит его из строя. Удар, очевидно, получился слабым, и повреждение незначительное, так что Уиндем не теряет решимости: его лицо холодно, хотя глаза мечутся по сторонам: интересно, что он чувствует теперь, этот вышколенный, обученный убивать юноша, этот Золотой Мальчик из Дистрикта-1? Подойдя к Терре, он коротко кивает: мол, привет, нужно драться, вот только Десятая далеко не так спокойна, мечется, не знает, за что ухватиться. Ее лук с такого близкого расстояния бесполезен, и она сама понимает это. Отбегает в сторону, чтобы сделать новый выстрел, но Диаманд движется за нею по пятам: он все еще достаточно быстр, несмотря на рану в боку, и у него длинный меч – буквально щекочет девушку сверкающим острием. И Терра решает, что лук в этой схватке бесполезен – отшвыривает его в сторону, неловким нырком уходит от оружия соперника, а Диаманд вдруг замирает, взвешивая меч в ладони. Смотрит на Терру, вооруженную лишь кинжалом, и опускает меч на землю. Выхватывает из ножен собственный кинжал, словно не замечая, как мечется соперница – а та набрасывается на него, готовая нанести множество ударов, но поначалу ей удается лишь расцарапать Диаманду лицо – глубокая кровоточащая борозда проходит по щеке, а он в ответ заламывает ей руку, наносит колющий удар в предплечье – потому что живот, грудь и шею надежно защищает доспех. По Центру управления проходит шепоток: вот, какой благородный юноша, уравнял их с Террой шансы, чтобы все было честно: не каждый профи способен на такое. Вспомнить Марбла, хладнокровного и безжалостного, в глазах которого плескалась лишь жажда победить, и неважно, есть ли шансы у его соперника. Диаманд старается действовать иначе, хотя наверняка понимает, что преимущество на его стороне: у него есть годы практики. Но у соперницы есть ярость, аффект, в котором она может совершить абсолютно все – и их битва действительно зрелищна, потому что Терра прибегает ко всяческим хитростям и уловкам, чтобы посильнее задеть противника, а Диаманд все-таки ранен, и боль порой застилает ему глаза: он пропускает удары. Но систематически наносит свои, и когда Терре удается вдруг сшибить его с ног, Уиндем не теряется: он знает, как воспользоваться этим положением, давно приметил щель между пластинами, защищающими Терру от ударов. Справа и слева металлические доспехи, плотно прилегающие к телу, ничем не соединены, лишь зашнурованы прочной бечевкой – перерезать ее оказывается нетрудно, но Терра все равно не дает подобраться к своему телу. Отчаянно цепляясь за жизнь, она дрожащей рукой ранит Диаманда, оставив глубокий порез на шее, но рука ее срывается, а Диаманд уже готов действовать. Миг – и Терра кричит, а он вынимает окровавленный нож у нее из-под ребра в левом боку. Терра испуганно хватается рукой за талию – ладонь мигом окрашивается красным, и она снова вопит, а Лисса чувствует, как кружится у нее голова. Наверное, земля сейчас уходит у трибута из-под ног и руки холодеют от ужаса и кровопотери, но Салливан умудряется еще выбить щит из рук Диаманда и полоснуть того по животу, разорвав и жилет, и кафтан, но, кажется, поединок уже почти завершен. Несколько судорожных, яростных движений, несколько беспомощных и извиняющихся взглядов, нож Диаманда, пробравшийся под металлическую защиту, поворот рукояти – жуткие хлюпающие звуки, крик, и все стихает, чтобы затем Артемида Ле Шанс, сверившись с данными микрочипа, вживленного под кожу Терры Салливан, нажала кнопку, дающую пушечный выстрел.

Диаманд, глубоко и шумно вдохнув, отстраняется от мертвого уже тела и утирает пот с лица. Лучше бы не делал этого – теперь его лоб в крови, собственной или Терры – уже не так важно, но с минуту Уиндем сидит на земле, осознавая собственную победу. Затем косится на обрубленное древко стрелы, торчащей у него в боку, и со стоном хмурит лицо: очевидно, не знает, как лучше поступить. Вынимать наконечник самостоятельно – опасно, он не может знать, насколько глубоко Терра задела мягкие ткани, и может спровоцировать сильную кровопотерю. И Диаманд решает ничего с этим не делать – лишь разрывает одежду вокруг, еще немного обрубает древко, чтобы снаружи оставалось сантиметров пять, и оборачивает его край бинтом. Это сгладит расщепленные края и предотвратит полное проникновение стрелы под кожу. Края рваной раны заливает антисептиком, таким же образом дезинфицирует плечо и все ранения, нанесенные Террой, и выпивает пару таблеток. А затем поднимается на ноги и движется дальше.

Капитолий замирает в ожидании: на арене осталось трое соперников, и все они находятся примерно на равном расстоянии друг от друга. Чьей схватки ожидать в дальнейшем? Сойдется ли раненый Диаманд с воинственной Орой, или та в ближайшее время ввяжется в схватку с Иштар? Или в финальной битве сойдутся все трое? Лисса Голдман прикрывает глаза: осталось совсем немного.

========== XXXVI ==========

Чем ближе финал, тем спокойнее становится Оре: она, тощая девчонка, в которую едва ли кто верил, пережила уже двадцать одного трибута, среди которых были крупные и сильные девушки и парни, пережила почти всех профи… Или всех? Как знать, может, это последний из них, лощёный Первый, сложил голову минуту назад? Каждая смерть, каждый новый пушечный выстрел увеличивает шансы Оры Борегард из Дистрикта-8 на победу в Квартальной Бойне. Осталось всего два: наверное, ей стоит бояться, ведь столкновение с соперниками неизбежно, но отчего-то это не беспокоит Ору. Зная, что врагов становится меньше, она испытывает лишь облегчение.

Осталось совсем немного.

Арена тиха этим поздним утром, но Ора знает: чувство безопасности обманчиво, и там, за этой махиной, словно кукловоды за гигантской ширмой, прячутся распорядители и дергают за ниточки, чтобы она, Ора, шла в нужном им направлении – туда, где ее ждет соперник. Она понимает это, когда ловит себя на мысли: среди разбитых развалин, среди нагромождений разрозненных кусков гранита и привалившихся друг к другу мраморных колонн есть тропа, по которой так просто идти, не перелезая через полуразрушенные стены, не поднимаясь по лестницам, ведущим в никуда, и не рискуя переломать все ноги, пробираясь мимо груд кирпича. Было ли здесь прежде так много останков чьей-то якобы прошлой жизни? Едва ли: это распорядители вытоптали для трибутов дорожку, которая приведет их к финальной битве.

В горле клокочет: все чувства скрутились в тугой клубок, готовый вот-вот вспыхнуть пурпуром. Ярость, отчаяние, решимость, страх – Ора Борегард чувствует себя оголенным проводом: тронешь – убьет. И когда она видит вдалеке женский силуэт с хвостом драной кошки на плечах, на ее губах появляется кривая усмешка: от столь ироничного сравнения становится горько, ведь навстречу ей идет эта Иштар, девица из Третьего. С такими, как она, о проводах стоит шутить поосторожнее.

Иштар самодовольна, как всегда – на ее губах играет легкая ухмылочка, а дурацкий меховой воротник стоит столько, что Ора, продав его, могла бы сытно питаться не один, не два и даже не три месяца, и ей нет дела до того, что это подачка Капитолия и лилово-красный платок, который она получила перед пиром, стоит ничуть не меньше. У Иштар с мехом особые взаимоотношения, это было ясно с самого начала. А еще у Иштар особые отношения с хитроумными изобретениями. Ора хмурится. В ее руках ничего лишнего: ножичек да кастет на пальцах. По карманам распиханы подручные материалы, которые она также сможет использовать в качестве оружия: ножницы, не раз сослужившие ей неплохую службу, остро отточенная палочка и крышка от консервной банки. Пестрый нарядный шарф давно уже где-то в пыли – бесполезный, пусть и красивый, кусок ткани лишь помешает бороться. Ора легка и собранна, она – упругая пружина, и она, сжав зубы, бежит наперерез сопернице, готовая атаковать со всей яростью, накопившейся в ней за последние недели.

Точнейший расчёт: в самый последний момент она резко уходит вниз и бросается Иштар под ноги. Слышится визг: в ход идут портновские ножницы, длинные лезвия которых насквозь проходят кожу Иштаровых сапог – Ора не собирается щадить соперницу, а ноги всегда уязвимы. Она хотела бы проткнуть ступню Иштар насквозь, но то ли силы не хватило, то ли остроты лезвий, то ли удар пришелся по кости… В общем, Иштар так истошно кричала скорее от неожиданности, нежели от боли. Не дав ей опомниться, Ора выдергивает ножницы – пригодятся – и едва успевает увернуться от наклонившейся противницы. Малейшее промедление обернулось бы для нее катастрофой: нож в руках Иштар подозрительно бликует на солнце – кажется, там не просто остро отточенное лезвие. Проверять, впрочем, желания нет, и Ора быстро соображает, как подступиться к сопернице: у той поверх кафтана надета кольчуга из тонких звеньев, а любые металлы в руках Третьей вызывают подозрения. Но предплечья и кисти у Иштар ничем не защищены, и Ора хватается за них, заламывает за спину, выкручивает со всем отчаянием. В ход идет нож – плотная униформа рвется, рукава обагряются кровью, и уже не разобрать, где крик соперницы, а где – свой собственный: такая, как Иштар, не станет молча и безропотно сносить побои. Ее глаза лихорадочно блестят, и когда она хватается за косу Оры, в пылу битвы выбившуюся из-под воротника, та успевает подумать, что надо было обрезать ее к черту. Иштар тянет за волосы, заставляя Ору запрокинуть голову – больно, и Борегард чувствует, что начинает задыхаться. Из горла вырывается хрип, но нечеловеческими усилиями Ора толкает соперницу, вставшую у нее за спиной, пока та не полоснула ее ножом по шее. И тут же морщится от боли: случайно коснулась тонкой кольчужки. Все-таки Иштар провела по ней электрический ток, и хотя заряд не смертельный, прочные звенья «кусаются» весьма ощутимо. Этого может оказаться достаточно, чтобы в какой-то миг выбить Ору из строя – здесь важно не потерять бдительность.

Иштар поджимает губы: Ора вертится, словно волчок, жалит ее своим оружием, норовит причинить боль… Иштар умудряется схватить ее за горло, но та ловко выбивает кинжал у нее из руки, оставляя безоружной: что же, остается попробовать придушить эту бестию… Секунда, и боль застилает глаза, пальцы, сдавливающие шею Борегард, разжимаются… Иштар осторожно проводит языком по нижней челюсти и не досчитывается одного зуба: у Оры бешеной силы удар – выбила ей клык локтем. Сплюнув кровь вместе с зубом, Иштар яростно наваливается на соперницу – хочется выть от боли, и она вымещает это чувство, вцепившись мерзавке в растрепавшиеся волосы, придавив ее грудью к земле… Недаром она столько работала над устройством своей кольчуги. Слабый электрический ток – детский лепет. Под металлическими чешуйками скрываются острые булавки, пропитанные ядом тех самых ягод, что показал ей Тимис. Он сказал, при попадании их сока в кровь смерть может наступить мгновенно – что ж, пора проверить это. Прижавшись к царапающейся Оре всем телом, крепко держа ее руку с ножом, Иштар активирует механизм – главное, чтобы иголки прошли одежду насквозь… Внезапно Ора делает быстрое движение свободной рукой и подносит к шее Иштар заточку – вот-вот проткнет, и тогда все будет без толку… Все решат секунды. Иштар отчаянно втягивает шею, отводит ее назад, а грудью сильнее наваливается на противницу: кто быстрее?.. И рука Оры внезапно дрожит, хватка ослабевает… Пушечный выстрел решает ее судьбу.

Иштар обессиленно падает на тело недавней соперницы. Вот теперь ей по-настоящему страшно, без обиняков, и нет сил юлить и держать лицо. Она убила человека. Когда эта мысль окончательно закрепляется в ее голове, Иштар вздрагивает: под ней – труп, кровавые пятнышки расползаются по одежде, и Иштар прикована к мёртвому телу ядовитыми шипами: они словно слились в одно целое. От отвращения лицо ее перекашивается, и на глазах выступают слезы: хочется отмыться, избавиться от обузы, хочется домой. Когда это все закончится?

Всхлипывая, Иштар пытается подняться, упираясь ладонями в землю. Длинные иглы так прочно вошли под кожу Оры, что теперь с трудом удается вытянуть их обратно, да так, чтобы самой не пораниться. На это уходит минут десять, не меньше – а потом Иштар с отвращением отстегивает смертоносную кольчугу дрожащими пальцами: второй раз пустить ее в ход она не сможет, механизм восстанавливать слишком долго, а последний выживший трибут наверняка где-то рядом. Против него она сможет использовать длинный метательный дротик, запрятанный в груде обломков неподалеку. На подгибающихся ногах Иштар подходит к ней и легко нащупывает среди камней легкое древко: оно короче, чем могло бы быть у копья, но все равно достаточно длинное для того, чтобы не позволить сопернику приблизиться и нанести роковой удар. Иштар не уверена, сможет ли атаковать им, но у нее есть нож на всякий случай: и по его лезвию, и по металлическому наконечнику дротика проведен электрический ток – небольшая фора. Она будет как нельзя кстати, когда Иштар столкнется лицом к лицу с последним выжившим: кто это, Десятая или Первый? Слабая, безэмоциональная мысль – лучше бы Десятая, с девчонкой сразиться проще, да они еще поцапались в самый первый день на арене…

Ей совсем не хочется больше биться насмерть. Цель – все еще победа, и она не позволит себе дать слабину, но силы уже на исходе, и все, чего хочет Иштар, – поскорее оказаться в безопасности. Дома. Руки трясутся, и Ору, конечно, не жаль, но видеть смерть – страшно. Еще страшнее – осуществлять смертный приговор. Но Иштар помнит, какой она попала в Капитолий, какой ее запомнили зрители – целеустремленной, сильной, стальной… Последний рывок – и она оправдает их надежды. Надежды своих спонсоров. Надежду своей матери на то, что ее дочь вернется живой.

Древко дротика чуть оттягивает руку, и Иштар крепче сжимает пальцы – так, что ногти выпиваются в ладонь, – лишь бы не выронить оружие. Идет медленно, стараясь прочувствовать каждый свой шаг, ощущая сухую землю под ногами. Силуэт соперника видит издалека – мужской силуэт, а значит, против нее будет сражаться Диаманд Уиндем – профи из Дистрикта-1. Он ступает тяжеловато, не то что прежде – кажется, чуть хромает, но явно старается не подавать виду. Иштар тоже старается: Ора не оставила глубоких ран на ее теле, но те, что все же бороздят ее кожу, ноют невыносимо, и тело ломит от борьбы и усталости, для которой сейчас не время. Пора мобилизовать все силы.

Они с Диамандом сближаются медленно: оба понимают, что спешить им некуда. Уиндем хмурится и щурит глаза, и кажется, финальная схватка для него – неизбежная, неприятная обязанность: никакой ярости во взгляде, никакой жажды победы любой ценой. В руках – длинный меч, чуть покороче дротика в ладони Иштар. Иштар напряжена до предела: малейшее движение соперника, и она тут же встрепенется, уклоняясь от удара – но атаковать первой пока не решается. Да, Диаманд пострадал во время предыдущей схватки, но и Иштар досталось – а он, между тем, профи, ему не привыкать к схваткам…

Она попробует пережить его.

Жадные псы из столицы уже наверняка прилипли к экранам, алкая зрелища – пока дистрикт-3 ждет лишнюю краюху хлеба, если Иштар победит.

Ее не слишком заботят надежды земляков – да, дополнительный паек за победу родного дистрикта спасет кому-то жизнь, но какое до этого дела той, которую они презирают? Которую отправили на арену под вуалью грязных слухов, позабыв о том, что она живой человек, такой же, как они все? Это будет ее маленькая месть.

Иштар перехватывает свой дротик наподобие шеста, пригибается, уклоняясь от меча Диаманда: иначе – голова с плеч единым ударом, – и делает первый выпад. Мимо и снова – мимо, Уиндем уходит от ее атак играючи, даже не используя щит, но за третьим разом Иштар удается его уколоть. Диаманд вздрагивает – по телу проходит разряд, но его силы не хватает, чтобы всерьез навредить: профи так легко не сдаются. Он роняет щит – а может, отбрасывает намеренно, – но, кажется, это лишь придаёт ему решительности – тот случай, когда у трибута из Первого дистрикта слишком холодный рассудок: много думает, вместо того чтобы действовать. Это может сыграть против него.

Если он не перерубит древко её дротика пополам.

Иштар отчаянно сопротивляется, и время замирает: есть только они двое, насекомые, застрявшие в капельке липкой смолы, и её не разорвать мечом, не пробить острым наконечником копья. Можно только убить, и тогда в кусочке янтаря вас будет двое: ты и тот, кого ты убил накануне своей победы. И все другие – вокруг вас. Но Иштар будет думать об этом после, а пока она бьется из последних сил: меч Диаманда сшибает ее с ног, она падает, чувствует болезненный холодок у своего лица, вновь поднимается на ноги, делает яростный выпад: пробита брешь в теле соперника; кажется, она его ранила. Эта маленькая победа придаёт сил, как вдруг Иштар понимает, что глаза застилает, щиплет горячее – пот? Но нет, мутно-багровые пятна – это наверняка кровь, стекающая со лба из раны. Эта мысль мешает сосредоточиться, пульсирует в висках, и в ушах что-то гудит, да еще несколько новых ударов меча ощутимо ранят ее. Иштар, напуганная тем, что это конец, делает яростный выпад, бьет Уиндема в грудь изо всех сил, вложив всю свою жажду жизни, и соперник падает на спину, не удержав равновесие. При падении хватается обеими руками за древко, слышится хруст, и Иштар остаётся почти безоружной: палка переламывается на части.

Внутри все сворачивается комком. Иштар наваливается на упавшего Уиндема, чтобы тот не мог подняться, и смотрит прямо в глаза, голубовато-серые, стальные. И не может прочитать, что в них, а под ее ладонью, которой она упирается Диаманду в грудь, растекается теплое кровавое пятно: ранила, и ранила крепко, и неважно, что сама уже без сил. Теперь она достаточно близко, и у нее есть нож: нужно бить в самое сердце, чтобы наверняка. Как их учил инструктор в Тренировочном центре.

Она делает удар кинжалом изо всех сил, лицо Диаманда искривляется в гримасе, и лезвие входит во что-то мягкое по самую рукоять. Иштар жмурится и ждет пушку, но ту не дают, и она понимает, что крови в месте удара нет. И ее парализует от страха, и в тот самый миг, когда она пытается отпрянуть, ее руки сжимает железная хватка. Уиндем вмиг опрокидывает девушку навзничь; мгновение – и в груди Иштар разгорается жар и лопается что-то хрупкое. Глаза застилает пеленой.

Гремит пушка, и Диаманд Уиндем с трудом поднимается на ноги. Встречайте победителя первой в истории Панема Квартальной Бойни. Рукоплещите.

Вздохнув, он отряхивает колени и смотрит на тело убитой. Его всего трясет: девчонка билась так отчаянно, что могла бы победить. Если бы, например, попыталась перерезать сонную артерию – но Диаманд просчитал верно: станет метить в сердце, совершенно не зная о том, что под кафтаном соперник прячет мягкую книгу в бумажной обложке. Теперь ее только выбросить – вся изорвана, но «Замок» спас ему жизнь. Правда, если бы не он, Диаманд и не позволил бы Иштар оказаться так близко – а эта маленькая хитрость заставила ее потерять бдительность. Что ж, теперь пора чествовать победителя? Его имя звучит над ареной подобно громовому раскату, вот только Уиндем совсем не рад и полностью разбит. Ему бы увидеть друзей, которые помогут забыть о пережитом, но пока с неба спускается серый планолет. Оказавшись внутри, Диаманд получает укол снотворного, и мир теряет звуки и краски.

========== Эпилог ==========

Грация беспечно кокетничает с Победителем, приоткрывая колено, обтянутое полупрозрачным розовым чулком. Юбки из органзы, розовой в золотой отлив, мерцают в свете софитов, перекликаясь тоном с шелковым платком, спрятанным в нагрудном кармане Диаманда. Стилисты постарались над его образом: черная рубашка с высоким воротом, черные брюки и лицо, выкрашенное золотой и черной мерцающей краской, острое, точеное, выражающее холодное смирение. Золотые подтеки по щекам – следы слез, скорби по павшим трибутам: Диаманд явно недоволен такими излишествами, но ему чертовски идет. Он все еще золотой мальчик, и золото на поверку оказалось действительно высшей пробы – так это преподносят в столице, да и во всем Панеме.

– Рад ли я, что победил? Скажем так, мои ожидания оправдались – я не зря работал столько времени. Но сильных эмоций я не испытываю. Грация, представь, ты знаешь, что какой-то парень позовет тебя в ресторан – скажем, его друг проболтался или ты сама догадалась… И в тот момент, когда он приглашает, ты не чувствуешь восторга и удивления: ты знала об этом заранее, и ситуация просто повернулась так, как ты рассчитывала, – спокойно говорит Диаманд, но по изгибу его губ видно: ему не нравится происходящее.

– Значит, ты знал, что победишь?

– Увольте, я не провидец, – натянуто смеется Победитель. – Рассчитывал на победу? Да, как и большинство из нас, но знать – нет. Просто… Понимаешь, Грация, выиграть Квартальную Бойню – это не предел моих мечтаний.

– Значит, победа – это просто очередной вклад в копилочку твоих наград? – переспрашивает Грация, и Лисса закатывает глаза. Ей кажется, что никто из присутствующих не поймет, что именно пытается донести Диаманд, что только она, Лисса Голдман, поняла его настоящего… Но что, если ей только кажется?

– Думай как хочешь, – пожимает плечами Уиндем в ответ на реплику ведущей и осторожно поворачивает голову: не привык к тяжелой короне Победителя.

Многие не привыкли к ней и за десяток лет, Золотой Мальчик – а как с этим справишься ты?

Что и говорить, те, кто в этом году сделал ставку на Диаманда Уиндема из Дистрикта-1, не прогадали: он оказался идеальным победителем. Уравновешенный, рассудительный, обаятельный и сильный профи – чего еще может желать Капитолий? Даже президент Борк, эта вечно брюзжащая свинья, абсолютно доволен, но довольна и Лисса: Диаманд не тот, из кого легко будет вить веревки, у него есть своя точка зрения. Но он достаточно умен, чтобы преподнести ее так, что никто в столице не почует подвоха.

Лисса смотрит на Грацию и улыбается с ноткой печали: что ж, ее дочь по праву вошла в историю Голодных Игр и заняла в ней свою нишу – госпоже Голдман остается надеяться, что никакой неосмотрительный поступок не помешает Грации строить карьеру. Никакой неосмотрительный поступок ее матери, если уточнять. Лисса постарается. Она знает, что Грация в случае чего поведет себя правильно.

Юная, упивающаяся сценой, с блестящими глазами, ее дочь завершает финальное интервью уже без чьих-либо подсказок, и у Лиссы есть повод гордиться ею, хотя она и взволнованна. Но беседа с Победителем подходит к концу, камеры гаснут, и постепенно зрители в зале расходятся – Лисса, ведомая Меркурием, направляется к дочери, чтобы поздравить ее, и украдкой подмигивает Диаманду. Тому предстоит еще одно ответственное мероприятие: ужин в высшем свете, устроенный в его честь во дворце Президента.

Там будут все, кто принимал участие в разработке и ходе Бойни: распорядители, спонсоры, ведущие и репортёры, команда, участвующая в подготовке Диаманда и, конечно, сам президент Борк. Он уже переговорил с Лиссой после завершения Игр, и от этой беседы у нее на душе осталось неприятное чувство, будто там оставили ведро помоев, щедро замаскированное букетами цветов и леденцами на палочке.

Игры закончились, и Лисса подготовила благодатную почву для следующих. Эрот Хоффман – настоящий профессионал своего дела, он чувствует ход шоу почти так же тонко, как сама госпожа Голдман, так что в нем она ничуть не сомневается. Грация тоже со временем будет блистать ярче своей матери – Капитолий уже полюбил ее… Лисса надеется, дочь не изменит посыл, который несут Игры в душе не президента, но их создателя. Президент же… Что ж, у него есть прекрасные советники, с двумя из которых Лисса нашла общий язык. Они проследят за Борком.

Аве Победителю!

С праздничного пира президент исчезает почти сразу, сказав поздравительную речь. Никто даже не замечает, и госпожа Голдман делает вид, что ей нет никакого дела, хотя она знает, где его искать. Она держит под руку мужа, пьет крепкое десертное вино и слушает стук своего сердца, про себя повторяя имена – двадцать четыре умножить на двадцать пять сезонов Голодных Игр, двадцать пять умножить на двадцать четыре загубленные жизни, двадцать пять раз по двадцать четыре ярко сгоревшие звезды, которые никто – или почти никто – уже не вспоминает. Даже Диаманд для них – пшик, о нем забудут – о, его счастье! – сразу после Тура Победителя… Лисса улыбается прошедшей мимо Канэри Сантьяго – она тоже победила совсем недавно, но о ней помнят лишь имя и оболочку: кто сравнит с ней теперешней смущающуюся от вспышек камер девчонку на первом интервью, кто знает, какая она внутри, под своей птичьей внешностью, под торжественным «Аве!»?

А бал шумит.

Сегодня у Лиссы алые волосы. Заплетенные в замысловатую косу, они спускаются по спине, оттеняя белоснежное платье – словно кровь на снегу. А в руках – букет алых маков. Лисса стоит напротив Меркурия, жадно впиваясь в него глазами, а в груди мечется нечто сладко-саднящее, готовое вот-вот вырваться наружу. Меркурий, как всегда, в черном. Только сегодня это не сюртук, а фрак – хотя цилиндру мистер Голдман не изменяет даже двадцать пять лет спустя. Лисса тонет в его шоколадных бархатных глазах и раз за разом повторяет про себя: «Лисса Голдман» – словно пробует на вкус. И вкус ей нравится. Она оставляет его горячим поцелуем на губах мужа, крепко зажмуривает глаза и вздыхает.