Текст книги "Где сокрыта библиотека (ЛП)"

Автор книги: Изабель Ибаньез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Почему он до сих пор у тебя? – спросил он.

– Он обладает сильной магией, – ответила я. – Она может пригодиться.

Уит прищурился, а я заерзала у него на коленях.

– Ты сохранила его из-за магии?

Я взяла платок в руки и легко провела пальцами по яркому узору.

– Он принадлежал моей матери.

– Я знаю, – сказал он нежным голосом.

– Кажется, я не могу от него избавиться, – прошептала я. – Но я должна, не так ли?

– Ты сделаешь это, когда будешь готова, – сказал он. – И, если этот день никогда не наступит, нет ничего постыдного в том, чтобы сохранить его.

Я аккуратно сложила ткань, ощущая магию, исходящую от каждой ниточки. Уже не впервые я задумалась о первоначальном заклинании и о тех людях, что, должно быть, носили этот аксессуар. Знали ли они, что часть магии может проявиться в чем-то столь обыденном? Были ли они…

– Инез, – прошептал Уит. – Перестань думать о магии, которой обладает платок.

Я печально улыбнулась.

– Вернись ко мне, – он провел ладонью по моей пояснице, в то время как другая его рука переместилась к вырезу моего платья, медленно растягивая каждую пуговицу. Показалась моя белая сорочка с воротничком, перевязанным шелковой лентой. Уит потянул, и узел развязался, открывая вид на мое декольте и мягкие округлости. Я никогда не делала ничего подобного, и невинный ужас подступил к моему горлу. Он наклонился вперед и снова поцеловал меня. Я знала, чего ждать, благодаря научной литературе, разбросанной по папиной библиотеке, но ничто не могло подготовить меня к тому, что я почувствую в этот момент.

Слишком быстрый спуск с крутого склона в экипаже.

Бешеное вращение вокруг своей оси с вытянутыми для равновесия руками.

Усиливающийся жар, угрожающий обернуться бредом.

В голове помутилось от желания и головокружения. Я вцепилась в его хлопковую рубашку, сжимая ткань в кулаках в отчаянных попытках за что-то ухватиться.

– У тебя сейчас сердце выпрыгнет, – пробормотал Уит мне в губы.

Я положила ладонь ему на грудь.

– У тебя тоже.

Уит заправил прядь моих вьющихся волос за ухо. Она выбилась из косы. Я даже не подумала взглянуть в зеркало. Только небесам было ведомо на что я похожа.

– Ты такая красивая, – произнес он.

Он встал и отнес меня в спальню. Осторожно положил меня на кровать, а затем забрался сверху, стараясь не вжимать меня в матрас своим весом. Он наклонился и стал осыпать жаркими поцелуями мою шею. Верх моего платья распахнулся, и он провел пальцем по моей ключице.

По моим рукам побежали мурашки.

– Ты уверена, Инез? – прошептал он.

– А ты нет?

Что-то промелькнуло на его лице, выражение, которое я не смогла прочесть. Он слегка прикусил мою нижнюю губу, обхватив мою грудь и большим пальцем водил по ней сквозь тонкий хлопок. В моем животе разлилось тепло, отчего я проглотила вдох. Он снова целовал меня, сначала нежно, но потом все глубже и отчаяннее. Каждое движение его языка заставляло мое сердце биться, а голову ходить ходуном.

Лишь много позже, когда Уит накрыл одеялом наши разгоряченные тела; когда он провалился в сон первым, а я осталась прислушиваться к его тихому дыханию, я вспомнила, что он не ответил на мой вопрос.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Что-то мягкое коснулось моей шеи. Легкое прикосновение к чувствительной коже. Я не открывала глаз, уверенная, что это сон и стоит мне проснуться, как это ощущение исчезнет. Но сильная рука обхватила меня за талию, прижимая к широкой груди. Я оставила балкон открытым, и прохладный воздух просачивался сквозь плотное плетение москитной сетки, окутывающей кровать, словно кокон. Я приоткрыла один глаз и прищурилась, разглядывая размытые очертания рассвета.

– Buenos días, – прошептал Уит мне в волосы.

Я затрепетала, прижимаясь ближе к его теплу. В голове одно за другим замелькали воспоминания прошлой ночи. Горячие руки Уита, когда он дюйм за дюймом изучал мое тело. Его поцелуи, которые кружили голову и путали мысли. Острая боль, когда он впервые вошел в меня, и то, как она отступила, преобразовавшись во что-то иное, что завладело моим телом. Неописуемо. Он был нежен, но властен. Терпелив, и все же я чувствовала настойчивость в звуках, которые он издавал, в его тихом дыхании у моих губ. Это казалось слишком невероятным, чтобы быть реальностью.

– Я сплю? – изумленно спросила я. – Вчерашний день действительно произошел?

– Надеюсь, да, иначе мне нечего делать в твоей постели.

Я улыбнулась в подушку.

– Ты вообще спал?

– Конечно, нет, – он потянулся и притянул меня еще ближе, после чего чихнул, когда мои волосы защекотали ему под носом. – Я постоянно просыпался, желая тебя всю ночь.

Я покраснела.

– Оу.

Уит рассмеялся, его большой палец выводил невесомые круги на моих ребрах, а затем медленно двинулся вверх.

– Не могу поверить, что у меня есть жена, – он нежно поцеловал мое ухо.

Грандиозность того, что мы совершили, простиралось передо мной, словно наше будущее было размотанной лентой.

– Чем ты хочешь заняться?

Уит сделал паузу, его большой палец переместился мне на плечо.

– В эту минуту? – в его голосе сквозило веселье. – До конца дня? Или вообще?

Я повернулась в его объятиях, охваченная любопытством и с трудом веря, что мы не обсуждали, что будет после свадьбы. После того, как я разберусь с матерью, у нас впереди будет целая жизнь. Весь мир у наших ног⁷, как говорится. Я улыбнулась, а Уит уставился на меня, нахмурив брови.

– Что творится в твоей голове?

– Мир – наша устрица, – объяснила я.

– А, – прошептал он. – Снова Шекпир.

Я провела пальцем по его челюсти, следуя вдоль острой линии его подбородка, которую я рисовала несколько месяцев назад.

– Ты был и солдатом, и шпионом моего дяди. Теперь у нас есть средства, и мы можем делать все, что захотим. – Я облизала губы. – Что ты хочешь делать со своей жизнью?

– Думаю, правильнее спросить, что хочешь делать ты? Это твое состояние.

– Наше, – сказала я, потому что не хотела начинать брак так, словно мы находимся по разные стороны баррикад. Я так долго была оторвана от своих родителей, потерянная и не находящая своего места. Все, чего я хотела, – быть частью того, что мы создадим с ним вместе. Семьи. Моя мать разрушила нашу. В голове мелькнул образ кузины, и горе снова вспыхнуло во мне, обжигающее, как крепкий алкоголь. Впервые я не хотела, чтобы то, к чему я прикладываю руку, разбилось на миллион кусочков.

– Инез, чего ты хочешь?

– Я хочу знать, что случилось с моим отцом, – прошептала я. – Я хочу знать, жив ли он или хотя бы где похоронен. Эльвира… – у меня перехватило дыхание, и я тяжело сглотнула. – Эльвира умерла из-за моей матери. Я хочу отправить ее в тюрьму. Я хочу справедливости.

– Ни для чего из этого не нужны деньги.

– Они потребуются нам во время ее поисков.

Уит пожал плечами.

– Тебе просто нужно найти правильных людей, – он провел большим пальцем по моей нижней губе. – А что потом?

Было что-то, чего я еще не могла выразить словами. Это чувство не покидало меня всякий раз, когда я гуляла по Египту. Оно подсказывало мне, что нужно обратить внимание на чувство благоговения, на возникающую мотивацию постепенно изучать новый язык, на теплоту и гостеприимство местных жителей. Египет запал мне в душу, и я знала, что всегда буду тосковать по нему. Но что, если… я назову его домом? Что, если мы назовем его домом? Работа рядом с дядей и Абдуллой приносила мне радость. Работа в команде и поддержка их деятельности, давали мне цель. Чувство правильности. Я впервые открыто озвучивала свои мысли.

– Я хочу остаться в Египте и финансировать раскопки Абдуллы. Возможно, купить дом в Каире.

– Ты бы хотела здесь жить? – спросил Уит, медленно растягивая каждое слово, будто бы желая убедиться, что он правильно меня понял. На его лице появилась неуверенная улыбка.

– Не могу представить, что назову домом другое место, – призналась я. – А ты?

– Я всегда держал в голове, что должен вернуться в Англию, поэтому не позволял себе надеяться на что-то или ждать чего-то иного. Точно так же, как я не мог себе представить, что женюсь на тебе.

– Женился, – прошептала я. – Tengo un esposo⁸.

– Да, так и есть.

Совсем забыла, что он понимает, когда я говорю на своем родном языке. Приятное волнение пробежало по моей коже. Именно таким все и должно быть. Неспешное раннее утро и разговоры вполголоса. Он заставлял меня смеяться, был лояльным. Я доверяла ему.

– Насколько хорошо ты владеешь испанским?

Уит навис надо мной, заставляя лечь на спину. Мой пульс участился, будоража кровь. Его взъерошенные волосы мягкими волнами упали ему на лоб. За широкими плечами невозможно было что-то рассмотреть. Сонные голубые глаза смотрели на меня ясно, но не пристально. Уголки его рта растянулись в ленивой улыбке. Он наклонился, мягкие губы нежно раздвинули мои, углубляя поцелуй с тихой свирепостью, покусывая и пробуя на вкус.

В комнате все еще было темно, и мне казалось, что мы находимся во сне, пока я не ощутила, как его тело медленно просыпается, его дыхание участилось, а рука скользнула вниз по моей шее и ниже.

– Debería practicar más⁹, – произнес он, касаясь губами моей ключицы.

– Что? – я понятия не имела, что он имеет в виду.

Восхитительная дымка окутала мой разум, и мне хотелось никогда из нее не выходить. Я была бы рада потеряться в ней навсегда. Нет необходимости в картах.

Уит поднял голову, ухмыляясь, и я уловила в его улыбке намек на самодовольство. Он прижался ко мне, его длинное тело застыло между моих бедер, и у меня перехватило дыхание. Его улыбка стала шире, больше никаких намеков.

Я сузила взгляд.

– Ты ужасно доволен собой.

– Я сказал, – прошептал он, сделав паузу, чтобы ущипнуть меня за подбородок, а затем повторил по-испански, – что мне нужно больше практиковаться.

Структура была правильной, но над акцентом еще нужно было поработать.

– Тебе стоит поговорить на испанском с дядей Рикардо.

При упоминании имени моего дяди мы оба замерли. Уит наклонился, едва не придавив меня, и застонал, уткнувшись мне в шею. Затем он приподнялся и откинулся на подушки.

Его голос звучал ровно.

– Рикардо.

– Мы должны рассказать ему обо всем сегодня.

Уит уставился в потолок и кивнул.

– Этим утром.

– Он будет в ярости, – сказала я. – Он может нанять врача, может потребовать развода.

Уит медленно повернул голову в мою сторону и встретил мой взгляд. Его голос превратился в убийственный шепот.

– Никто не будет диктовать мне, как жить, Инез, – он притянул меня к себе, и я положила голову ему на сердце. Ритм был ровным. – Никто.

Я поверила ему.

Мы спустились по лестнице на второй этаж, не касаясь друг друга и не разговаривая. С каждым шагом Уит незаметно менял свое поведение, надевая маску, которую носил перед всеми. Беспечный пройдоха, у которого под рукой всегда была фляжка; очаровательный повеса, который умел убеждать одной улыбкой. Эта версия Уита была мне знакома, но я скучала по той, что обнаружила в темноте. Тот Уит прижимал меня к себе, а его слова утратили свой резкий, циничный характер.

Мы подошли к темно-зеленой двери, украшенной резьбой в форме завитков и спиралей, но прежде, чем я успела постучать, Уит сцепил свой мизинец с моим и на мгновение задержал наши руки в таком положении. И хотя он касался меня только одним пальцем, я чувствовала связь с ним. Мы были вместе.

Уит отпустил меня и открыл дверь, заходя первым. Нас встретила захламленная гостиная. На журнальном столике были разбросаны старые газеты, поверх которых стояло несколько подносов с остатками еды: лаваш с хумусом, тарелки с фасолью, тушеной в томатном соусе. Пустые кофейные чашки встречались почти на каждой поверхности.

В комнате пахло спертым воздухом и мужским потом. Я сморщилась. Я пыталась следить за порядком, но дядя Рикардо рычал на любые попытки вмешательства. Он разрешал мне посидеть с ним несколько минут, после чего заставлял выйти из комнаты и начать собирать вещи.

Уит постучал в дверь спальни, и последовавшее после этого ворчание дяди заставило меня нервничать. У меня перехватило дыхание, и Уит, должно быть, понял это, потому что оттащил меня от закрытой двери.

– Я могу рассказать ему обо всем сам, – прошептал он. – Тебе не обязательно быть здесь.

– Мы одна команда, – ответила я.

– Я справлюсь с этим.

– Я знаю, – сказала я, вставая на носочки, чтобы оставить нежный поцелуй на его щеке. – Но ты не должен.

Он взял меня за руку.

– Тогда вместе.

Уит открыл дверь спальни и шагнул внутрь. Если в гостиной царил беспорядок, то состояние спальни и вовсе оставляло желать лучшего. Всюду была разбросана одежда, ботинки валялись у окна, а кровать заваливали десятки книг. На подоконнике стояло несколько пустых кружек, а на тумбочке – тарелка с недоеденным тостом. Я скривилась и сделала мысленную пометку привести все в порядок.

– О, отлично. Ты оставила свои билеты на столе. Они в конверте вон там. Ты уже собралась? – спросил дядя, сосредоточенно разглядывая стопку бумаг на своих коленях.

Он не брился уже несколько дней, что придавало ему вид угрюмого медведя гризли. На нем была пижама в полоску, поношенная, с потрепанными манжетами. Она была похожа на ту, что могла бы подарить ему моя мать. Ей нравилось заботиться о нем, потому что сам он никогда бы этого не сделал. При мысли о ней ярость поднималась во мне, как клубящаяся песчаная буря. Я не могла думать о ней, не вспоминая Эльвиру.

Я выкинула Лурдес из головы.

Уит открыл было рот, но я его опередила.

– Я уже говорила, что остаюсь в Египте.

– И я тоже уже неоднократно говорил, – начал дядя, поднимая взгляд, чтобы встретиться с моим. Он отбросил кипу бумаг в сторону, отчего листы разлетелись в разные стороны, а некоторые упали с кровати. – Я твой опекун и ты будешь делать, как я скажу. И я бы предпочел больше не отправлять гробы в Аргентину. – Он открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но замер. Его внимание привлекли наши переплетенные пальцы. Все краски покинули его, сделав совершенно белым. Его лицо исказила изумленная ярость. – Уитфорд.

– У нас есть новости, – сказал Уит, и на этот раз он не улыбался и не лукавил. Он выглядел серьезным, как человек, идущий по кладбищу – важный и почтительный.

– Отойди от нее.

Уит крепче сжал мою руку. Мой дядя заметил это движение и, откинув одеяло, тяжело встал на ковер. Он замер, слегка покачиваясь, но затем, спотыкаясь, обошёл кровать.

– Нет, не надо… – воскликнула я.

Уит заслонил меня собой, когда дядя завел кулак. Уит не пытался избежать удара, и я услышала громкий шлепок, когда мой дядя ударил моего мужа по лицу. Уит пошатнулся, и мне понадобились обе руки, чтобы удержать его в вертикальном положении.

– Что ты натворил? – прогремел голос Рикардо. – Ты обещал мне, что не посмеешь…

– Он и мне дал обещание, – сказала я.

– Инез, – предупреждающе произнес Уит, вытирая с губ кровь. – Не сейчас…

Ореховые глаза Рикардо расширились.

– Carajo,¹⁰– произнес он в тот момент, когда я прокричала:

– Мы поженились!

Слова прогремели, как пушечный залп, взорвавшийся подле нас. Я была поражена, что стены не задрожали, а полы не пошли трещинами.

– Нет, – сказал Рикардо, падая на кровать. – Нет.

Гнев накатывал на него мощными волнами. Он снова вскочил на ноги, замахиваясь, но Уит отступил в сторону и, воспользовавшись моментом, схватил моего дядю и развернул, отталкивая от нас.

– Дело сделано, – сказал Уит.

– Нет, – прошипел дядя Рикардо. – Я аннулирую этот брак.

– Слишком поздно, – не без радости произнесла я. – Я опорочена.

– Инез, – застонал Уит. – Твою мать.

Дядя Рикардо обернулся, его глаза были безумными.

– Ты лжешь! Это очередной твой трюк! – он направился ко мне, вытянув руки, словно хотел меня задушить.

Но Уит встал между нами.

– Ты можешь кричать на меня, – тихо сказал он. – Ты можешь быть разочарован, чувствовать себя преданным. Но ты не должен повышать голос на мою жену. Если ты хочешь с кем-то ругаться, то ругайся со мной, Рикардо.

– Я пошлю за доктором, – сказал он, ткнув указательным пальцем в мою сторону. – Смотри, я этого не хочу! Ты блефуешь.

– Сделай это, – сказала я, вздернув подбородок. – Но тебе не понравится результат.

Дядя стоял, как громом пораженный. Постепенно сердитое недоумение на его лице сменилось полным отчаянием. Я инстинктивно догадалась, что он вспоминает каждый случай, когда я заставляла его проходить через Ад с тех пор, как приехала в Египет.

Можно было насчитать пару эпизодов.

– Боже мой, – произнес дядя Рикардо. – Dios.

Он упал обратно на кровать, его плечи тряслись. Когда он снова заговорил, его голос был ровным и лишенным каких-либо эмоций.

– Я аннулирую брак.

– Я могу быть беременна, – сказала я, на этот раз менее радостно.

Кровь отхлынула от лица Уита.

– Боже правый, Инез.

Мой дядя сжал переносицу, явно пытаясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания. Я не ожидала, что новости так ранят его. Я ждала его ярости, но не столь сильного беспокойства. В гневе я решила, что все дело в контроле. Но я ошибалась. Дядя заботится о моем благополучии и искренне не хотел, чтобы я пострадала. Будь то из-за махинаций моей матери или Уита.

Уит бросил на меня недовольный взгляд.

– Тебе не знакомо чувство такта?

– Он не понимает такт, – сказала я, заставляя себя вспомнить, насколько мой дядя был бесцеремонен. Если бы он не давил на меня, я бы в тайне не вышла за Уита. Именно его деспотичное поведение не оставило мне выбора. У меня было только два настоящих пути: уехать из Египта или выйти замуж.

– Может быть, если ты постараешься не пугать всех людей в этой комнате, включая меня, разговор мог бы пойти в более продуктивном направлении.

Я повернулась к дяде.

– Тебе придется смириться с этим.

– Он тебя не заслуживает. У Уита нет ни гроша за душой, а когда я нашел его, он был вусмерть пьян. Он не знал даже, какой на дворе год.

– Он рассказал мне, – ответила я, будучи не совсем откровенной. Я не знала, что мой новоиспеченный муж был без гроша в кармане, но это не имело значения. Я нуждалась в его имени. В замужестве.

– Уитфорд рассказывает о себе столько, сколько необходимо, чтобы ты поверила в его уязвимость, – устало сказал мой дядя. – Но он позволяет видеть только то, что он хочет, чтобы ты видела.

Мне казалось, что я стою на вершине башни и с каждым новым словом дядя выбивал слой кирпичной кладки. Если он продолжит, все строение рухнет. И я буду погребена под обломками.

– Я знаю достаточно, – сказала я дрожащим голосом. Уит рассказывал мне о своей семье, о своем прошлом, о дружбе, которую он потерял, и о своем разочаровании в военной службе. Я украдкой взглянула на него и с удивлением обнаружила, что он окаменел и замкнулся.

– Ты его не знаешь, – дядя Рикардо ткнул пальцем в моего мужа. – Скажи ей, что я прав.

Я вздрогнула, его слова ранили меня. Я не знала, как защититься от них, потому что в глубине души беспокоилась о том же. Наш брак был песком на ладони. Наша непрочная связь могла убежать сквозь пальцы.

С заметным усилием Уит отреагировал на критику ухмылкой, которая напомнила мне об игре света на его пистолете. Он носил ее как оружие.

– Не знал, что ты настолько плохого обо мне мнения.

Возможно, мой дядя никогда не поймет, как он обидел Уита своими неосторожными словами, но я поняла. Теперь, когда я знала куда смотреть, я видела едва уловимую боль в его сжатой челюсти и напряженных плечах. Его желваки подрагивали. Но он не стал защищаться. Он принимал каждое обвинение, каждый удар по своей личности и чести с отстраненностью, за которой было мучительно наблюдать.

Это был способ Уита выжить.

Он замкнулся в себе и закопал свои раны. Спрятался за бутылкой виски, блестящей ухмылкой и язвительностью, за стеной цинизма, которая отгородила его от мира, прежде чем тот снова смог бы причинить ему боль.

– Вы поженились в церкви? – неожиданно спросил дядя Рикардо.

– Да, – ответила я. – Со священником.

Мой дядя улыбнулся.

– Этого недостаточно, чтобы сделать брак законным, Инез.

– Я послал брату телеграмму, – сказал Уит. – Он подаст соответствующее заявление, после чего о бракосочетании будет объявлено. Об этом уже знает вся Англия. Лорд Сомерсет нарушил соглашение о помолвке и официально ушел с брачного рынка.

Я бросила на него вопросительный взгляд. Я не видела, чтобы он посылал нечто подобное. Но ведь мы не были вместе все время. Он мог отправить телеграмму утром после того, как разбудил меня. Уит избегал моего взгляда, и меня осенило. Может, он лжет? Да, это должно быть уловка, рассчитанная на моего дядю.

Дядя Рикардо, казалось, растерялся от этой информации, и я молча порадовалась смекалке Уита. Затем мой дядя покачнулся, и я машинально схватила его под локоть, чтобы поддержать. Он все еще был слишком бледен, а его одежда висела на его исхудавшей фигуре. Он осунулся с тех пор, как в него попала пуля. Я знала, что за ним тщательно ухаживают, дают кленовый сироп, в состав которого входит старинное целебное заклинание. Врач сам показал мне бутылочку.

– Я никогда не прощу тебя, – сказал он.

Я хотела спросить, обращается он ко мне или к Уиту, но придержала язык. Неважно к кому.

– Я знаю, что ты шокирован, но я приняла это решение. Мое наследство принадлежит мне, и ты освобождаешься от обязанностей опекуна. Я вольна остаться в Египте и не желаю больше слышать ни слова об этом, ни о своем браке с Уитом. Дело сделано.

Кто-то постучался в главную дверь номера и этот шум на мгновение выбил меня из колеи. Казалось, мы были в море, отрезанные от суши, и втроем пытались удержаться на плаву, в то время как в нашем плоту образовалась дыра размером с кратер. Уит вышел из комнаты и через секунду вернулся, держа что-то в руке.

Он протянул это Рикардо.

– Телеграмма для тебя.

Дядя вскрыл ее и вытащил листок, бегло пробежался по строчкам и громко выругался. Он швырнул сообщение в сторону, и листок опустился на кровать.

Телеграмма гласила,

ТЫ НУЖЕН МНЕ НА ФИЛЕ ТОЧКА ПРОИЗОШЛА КАТАСТРОФА ТОЧКА ПРИВЕЗИ ВРАЧА ТОЧКА

АБДУЛЛА

– Я не понимаю, – воскликнула я. – Он болен? Что могло случиться?

– Он никогда бы не написал такое, не будь все действительно серьезно.

Дядя Рикардо подошел к своему сундуку и бросил в него рубашки. Он наклонился, чтобы поднять свои ботинки, но тут же издал пронзительный стон и коснулся раненной руки. Я бросилась ему на помощь и начала складывать рубашки, чтобы избежать образования новых заломов на ткани. Пока я складывала вещи, передо мной появилась рука Уита и я вздрогнула, поднимая глаза. Уит протягивал мне жакет моего дяди, пару брюк и несколько пар носков.

– Я сам в состоянии позаботиться о своих вещах, – проворчал дядя. – Я не беспомощен.

Мы с Уитом проигнорировали его, работая вместе, чтобы закончить начатое. Он бросил два перочинных ножа, спички, несколько египетских банкнот, дядины очки для чтения. Я положила зубную щетку и порошок, а также чистые бинты.

– Думаю, тебе стоит пересмотреть свое решение, – сказала я. – Ты все еще восстанавливаешься. Почему бы нам с Уитом не поехать? Я уверена, что мы…

– Нет, – перебил меня дядя. – Мы с Уитом поедем, а ты останешься здесь.

Способность дяди выводить меня из себя не имела границ. Его неоднократные попытки оставить меня или отослать раздражали, словно он водил тупым ножом по моей коже.

– Куда Уит, туда и я.

Мой муж едва заметно кивнул.

– Не забудь его лекарства, карманные часы и бутылку кленового сиропа. Тебе нужно взять дополнительное одеяло, если вдруг будут холодные вечера. Он ослаб после ранения.

– Практично, – сказала я.

– Подготовлено, – возразил он.

– Это одно и то же.

Дядя повысил голос, явно устав от того, что его оставили без внимания в разговоре.

– Это не будет расслабленным путешествием вверх по Нилу, Инез.

– Мы поедем вместе, – упрямо ответила я.

Дядя Рикардо поморщился и обратился к моему мужу.

– Нам необходимо добраться туда как можно быстрее, поэтому час пути мы проделаем на поезде, а остальную часть верхом на верблюдах, – он сжал кулак. – Не забывай, что ты мне должен.

Уит раздраженно фыркнул и жестом пригласил меня следовать за ним из спальни моего дяди. Я так и сделала, чувствуя, как в животе зарождается страх.

Я закрыла за нами дверь, чтобы мы могли остаться наедине. Уит повернулся ко мне, засунув руки глубоко в карманы.

– Он прав. Ты будешь нас тормозить, а сейчас самое главное, как можно быстрее добраться до Абдуллы.

Сначала я не поняла его слов. Он бы не сказал мне такой ерунды, он не мог. Я, не веря своим ушам, уставилась на него.

– Я буду вас тормозить? Я постоянно бегаю.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Я напряглась.

– Боюсь, что нет. У меня две ноги, как и у тебя, разве нет? – от разочарования мои глаза наполнились слезами.

Он не заметил или сделал вид, что не заметил. Так или иначе, он продолжал говорить, но слова словно расплывались.

– Ты никогда не ездила на верблюде, – сказал он. – Поездка на поезде будет ужасной и душной, и это только дорога в Асуан. Дальше наш путь лежит через пустыню, останавливаясь на ночь в палатках. Нет, подожди, в одной палатке. Одной. Мы не можем взять много багажа.

Мои губы приоткрылись. Уит собирался оставить меня одну.

– Ты же не серьезно.

Он вперился в меня тяжелым взглядом и многозначительно поднял брови.

– Серьезно.

– Ты действительно хочешь, чтобы я осталась.

Уит кивнул.

– Верно.

Мой дядя был прав. Я совсем не знала своего мужа.

– Ты собираешься поступить, как хочешь, независимо от того, что я скажу, не так ли? – сказала я, небрежно взмахнув рукой. – Словно я не доказала свою компетентность и недостаточно усердно работала…

– Инез, – Уит бросил выразительный взгляд на дверь спальни моего дяди, и его брови снова многозначительно приподнялись. – Дело не в этом. Рикардо нужно время, и я думаю, что расстояние поможет. Я поработаю над этим, поговорю с ним, и к моменту возвращения, думаю, он уже свыкнется с мыслью о нашем браке.

Какие логичные рассуждения. Все, что он говорил, имело смысл, но это не мешало мне ненавидеть каждое его слово.

– Но…

– Я не собираюсь менять свое решение, – резко произнес Уит. – Не думаю, что поступаю неразумно.

– Когда мы женились, я надеялась, что мы будем на одной стороне.

– Так и есть.

Я встретила его спокойный взгляд.

– Нет, ты просто принял решение без меня. Так в команде не работают.

Я тяжело сглотнула, давая ему время ответить. Когда он этого не сделал, я с прямой спиной подошла к двери, ведущей из апартаментов моего дяди.

– Счастливого пути, Уит, – пробормотала я, покидая номер, прежде чем он успел бы увидеть, насколько я была обижена. Я шла по коридору, скрестив руки на груди, крайне разъяренная. Если бы он не знал, насколько я ненавижу, когда меня не включают в команду, когда мне приказывают, как будто у меня нет ни мнения, ни голоса, ни…

Позади послышались быстрые шаги.

– Инез.

О нет, я была не готова выслушивать новые директивы. Я пошла дальше, уже быстрее, но Уит схватил меня за локоть и развернул лицом к себе.

– Нам нужно поработать над общением, – сказал он с раздражением.

– О, я слышала, что ты сказал, – возмутилась я. – Я не собираюсь менять свое решение. Никаких недопониманий, мистер Хейс. Я хочу, чтобы ты знал, что я не ценю напыщенное…

– Обычно ты схватываешь на лету, – сказал Уит. – Сколько раз мне приходилось смотреть на дверь спальни твоего дяди…

– … отношение, не принимающее в расчет мои чувства…

– …где он, очевидно, подслушивал…

Мы оба одновременно прервались.

– Что? – спросил Уит. – Напыщенное отношение?

Я моргнула.

– Схватываю на лету? Мой дядя подслушивал под дверью?

Мы озадаченно уставились друг на друга.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – спросил Уит.

– А о чем ты?

Он начал смеяться, громко задыхаясь, его плечи тряслись. Он наклонился, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Вот только я все еще хмурилась, и когда он еще раз взглянул на меня, то снова разразился хохотом. Уит отпустил мою руку и вытер глаза, чтобы удержаться на ногах, ему потребовалось опереться на стену.

– Ты назвала меня напыщенным? – спросил он между вздохами.

– Ты так себя вел, – ответила я.

– Я говорил то, что хотел услышать твой дядя, – сказал Уит, все еще посмеиваясь. – Потому что я слышал его шаги возле двери. Боже мой, да ты не лучше него.

– Оу, – протянула я, наконец, поняв, и мое настроение значительно улучшилось. Уит не хотел расставаться со мной. – Ты хочешь, чтобы я присоединилась.

Он медленно покачал головой, и прилив воодушевления покинул меня. Но он сделал шаг навстречу и опустил руки мне на плечи, а его следующие слова сделали все лучше.

– Вообще-то, что ты думаешь о том, чтобы обыскать его комнату, пока нас не будет?

УИТ

Мы доехали на поезде до Асуана, и Рикардо говорил со мной только в случае крайней необходимости. Честно говоря, всю дорогу он выглядел больным: от каждого толчка вагона он начинал трястись и обливаться потом. Но как бы плохо ему ни было, каким-то образом он умудрялся кидать на меня зловещие взгляды через равные промежутки времени. Если бы при нем был пистолет, он бы меня пристрелил, я в этом уверен. В нем было столько схожих с Инез черт, что мне было невыносимо встречать его обвиняющий взгляд.

Я знал, что однажды она посмотрит на меня также, если мой план провалится.

Рикардо перевалился через борт лодки, на которой мы плыли до Филе. Река накатывала на нас мягкими волнами, но, несмотря на это, его регулярно рвало в реку. Солнце нещадно палило, и по моей спине струился пот. Днем в Асуане было жарче, чем в Каире, несмотря на то, что стояла зима.

– Может, мне стоило поехать одному, ― сказал я, продолжая грести.

Рикардо вытер рот рукавом.

– Estoy bien¹¹.

Я замолчал, услышав пренебрежительный тон. Но я сказал Инез, что поговорю с ним, поэтому перестал грести и положил весла себе на колени.

– Ты не можешь притворяться, будто ничего не было.

Он вздохнул и потер глаза, как будто хотел избавиться от меня. Я никогда не думал, что он примет наш союз, но я не верил, что он может быть обо мне настолько плохого мнения.

Пьяница, бабник и лжец. Приятно провести время и ничего больше. Подлый и скрытный. Так говорил мой отец. Возможно, он и теперь так скажет, если мы снова окажемся в одной комнате.

– Я разочарован в тебе, Уит, ― сказал Рикардо. ― Ты воспользовался ею.

Этого было не избежать, поэтому я промолчал. У меня возникло ощущение, что он знает правду, и я заставил себя принять бесстрастное выражение лица. Может быть, он подумает, что я надеюсь избежать ссоры. Отчасти это так и было, но другая часть меня злилась на его неутешительное мнение. От его разочарования мне хотелось выть, хотелось выпить.

– Я вижу, ты не отрицаешь.

– Все образуется, ― сказал я сквозь стиснутые зубы.

Рикардо посмотрел на меня с каменным выражением лица.

– Ты имеешь в виду теперь, когда у тебя есть доступ к ее состоянию.

Ради всего святого. Я поерзал на деревянном сидении. Впереди показались Филы и храм, возвышающийся над водой. У меня невольно перехватило дыхание. Рикардо бросил взгляд через плечо, но затем снова повернулся ко мне. Он не позволил бы мне игнорировать его.