Текст книги "Где сокрыта библиотека (ЛП)"

Автор книги: Изабель Ибаньез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– И кто же в этом виноват? – спросила Айседора, переворачивая страницу.

– Я не заметил, чтобы ты делала свой вклад, – возразил он. – Ты ведешь себя, как паразит со своего возвращения в Каир.

– Паразит, – еле слышно повторила Айседора. Она захлопнула книгу, встала, вытянувшись по струнке от ледяной ярости, и, подойдя к дверце купе, сердито распахнула ее. Не сказав больше ни слова, она направилась в сторону вагона-ресторана.

– Идите и извинитесь, мистер Хейс, – сказала я.

– С чего это вдруг? – пробормотал он. – Это чистая правда. Ты чуть не умерла из-за нее той ночью.

Я наклонилась вперед.

– Она моя сестра. Семья. Если ты настаиваешь на том, чтобы остаться и продолжить следовать за мной из-за какой-то неправильной попытки загладить вину или помириться – чего никогда не произойдет…

– Я здесь не для этого, – огрызнулся он.

Я подняла бровь.

– Точно. Конечно. Ты здесь из-за алхимического трактата.

Уит сложил руки на груди, его рот превратился в ровную, упрямую линию.

– Я не забыла, – прошептала я. – Если бы ты выбирал между мной и Хризопеей, мне известно, какой выбор ты бы сделал. Ты ясно дал это понять, если только я чего-то не упускаю. Чего-то, чего ты не можешь или не хочешь сказать.

Он молчал, я пнула его ногой.

– Ну?

Он поднял глаза и встретил мой взгляд.

– На самом деле ты не хочешь, чтобы я отвечал на этот вопрос.

– Нет, думаю, что нет, – я устало потерла глаза. – Не мог бы ты, пожалуйста, пойти и извиниться?

Он устало посмотрел на меня.

– Это так важно для тебя?

– Sí. Ahora, por favor²⁸.

Уит оставил меня наедине с моими мыслями, и мой взгляд упал на холщовую сумку. Я никогда никуда не выходила без нее, и если уж я собиралась сидеть здесь, то могла заняться чем-нибудь полезным. С легким вздохом, я покопалась в различных предметах, сложенных внутри: карандаши, дополнительные свечи со спичками, и, наконец, мой дневник и дневник моей матери. Я вытащила оба и перебрала страницы последнего, читая отрывки, пока слова не поплыли у меня перед глазами.

Мамин дневник был толстым, и я еще не изучила каждую страницу достаточно тщательно; больше всего меня интересовала первая половина. Мама делала много набросков, некоторые из которых были незакончены, некоторые – раскрашены. У нее была склонность рисовать статуи. Я наткнулась на девять муз из греческой мифологии, на Цербера, трехглавого пса, охранявшего вход в подземный мир, а затем на человека, которого я не узнала. На первый взгляд, он был похож на Аида, особенно с трехглавым псом у ног. Но его голову венчала корона, подобную которой я никогда не видела, и посох, который у меня не ассоциировался с божеством подземного царства.

Увлекшись, я достала из сумки карандаш и набросала любопытного бога и его собаку, восседающих на необыкновенном сооружении. Закончив набросок, я закрыла свой дневник и убрала все обратно в сумку. Уит до сих пор не вернулся, и я подумывала отправиться на их поиски. Просто чтобы убедиться, что они все еще живы.

Эта мысль не показалась мне забавной.

Нахмурившись, я уставилась в окно. Город остался далеко позади, и ему на смену пришли длинные полосы золотистого песка, мерцающего под безжалостными лучами солнца. Поезд мчался по непростительно непроходимой местности, и с каждым пройденным километром я задавалась вопросом, где мы будем спать и что будем есть.

И насколько долго мы продержимся, разыскивая мою маму, имея при себе ограниченное количество средств, вспыльчивый характер и двух людей, которые на дух друг друга не переносят.

Я вздохнула, откидываясь на спинку сиденья, когда за окном проносились моря хлопковых полей, деревень и великолепных гор, окружающих реку Нил. Поезд с грохотом мчался вперед, и мои тревоги преследовали меня на протяжении всего пути до Александрии. Невесты Средиземноморья. Но я не наслаждалась пейзажами.

Вместо этого я старалась не отчаиваться.

УИТ

Я шел за Айседорой, наблюдая за движением ее юбки, когда она спешила в вагон-ресторан. Она заняла один из свободных столиков, чопорно сложа руки на скатерти. У нее была идеальная осанка, но мне было известно, какие секреты могли скрываться за безупречными манерами.

Нахмурившись, я сел напротив нее.

– Нам пора поговорить.

– Я сейчас занята, – холодно произнесла она. – Я собираюсь выпить чаю.

– Я хочу знать, что за игру ты ведешь.

Айседора слегка приподняла брови.

– Игру?

– Только не говори мне, что ты не специально заманила Инез в худший район Каира, или ты действительно собираешься сидеть и притворяться, что она тебе хоть немного небезразлична?

Она широко распахнула глаза.

– Это была случайность! Возможно, это тебя шокирует, но мой отец позволял сопровождать его на различные деловые встречи. Не все они проходили в дорогих отелях и роскошных особняках. Я вспомнила, что старое правительственное здание было в запущенном состоянии, и сделала обоснованное предположение, куда следует идти.

– Предположение, – повторил я, чувствую закипающий внутри гнев. – Ты рисковала их жизнями из-за предположения?

– Инез не могла просто взять и спросить у кого-нибудь дорогу, – отрезала она. – Это привлекло бы слишком много ненужного внимания.

Я попробовал задать другой вопрос.

– Где твой отец?

Айседора замолчала. Она стойко выдержала мой взгляд. Эта девушка не из слабонервных.

– Ну?

– Я не отчитываюсь перед тобой.

Я в порыве хлопнул ладонью по столу, и она подскочила. Будь Инез рядом, она бы потребовала, чтобы за это я тоже извинился.

– Ты действительно думаешь, что поверю в то, что за все это время ты ни разу с ним не связывалась?

– Почему бы и нет? – спросила она. – Это правда. Боже мой, что с тобой случилось такого, после чего ты перестал доверять людям и начал верить только в худшее?

Вырос в доме, где не было тепла. В пятнадцать лет вступил в ряды армии. Был отправлен сражаться в пустыню. Пришел слишком поздно, чтобы успеть спасти генерала Гордона, а затем попал под военный трибунал просто за попытку этого. Но я никогда бы не произнес этого вслух. Она обратит любое мое слово против меня.

– Почему бы тебе не сделать еще одно предположение?

– Я уже сказала – не знаю. Перестань спрашивать меня.

Я изучал ее, сидя на краешке стула и едва сохраняя невозмутимый вид. На ее щеках расцвели красные пятна, а на лбу вздулась вена. Было бы слишком легко вывести ее из себя. Люди всегда говорят больше, чем следует, когда защищаются.

– Знаешь, что я думаю, – мягко начал я. – Я думаю, твой отец узнал правду о Лурдес и решил, что она не стоит того, чтобы из-за нее напрягаться. Я думаю, он ищет способ уй…

– Нет, – сказала она.

– Может быть, он предпочел бы попытать счастье в другом месте, а не оставаться с хладнокровной…

– Не смей заканчивать это предложение, – перебила она, и румянец на ее щеках пошел пятнами по шее.

– Возможно, он ищет другую женщину. Кого-то менее сложного, более преданного. Не стерву, которая…

Она встала и нависла над узким столом, высоко подняв руку. Я замер, молча подталкивая ее закончить начатое. Я провоцировал ее ударить меня.

Айседора задыхалась от возмущения, ее бледная кожа покрылась тонким слоем пота. Мы застыли в этой тошнотворной позе, никто из нас не шевелился и каждый едва дышал.

Я ждал ее дальнейших действий.

Она ждала, позволю ли я ей дать мне пощечину.

Я выгнул бровь.

Ее губы поджались, рука задрожала, будто она боролась с собой. В конце концов она опустила ее и вернулась на свое место. Айседора сложила руки на столе, ее глаза горели гневом.

– Папа любил мою маму. Он никогда не выпускает ее из виду. Не могу представить, чтобы он был далеко от нее.

– Совсем? – тихо спросил я. – Верится с трудом…

– Совсем, – отрезала она. – Они верны друг другу.

– Хорошо, – решительно сказал я. – Тогда скажи, почему той ночью ты последовала за мной в наркопритон? – Я обронил это без каких-либо веских причин, просто надеясь удивить ее и заставить выдать себя. Все, что она делала, казалось мне расчетливым несмотря на то, что Инез могла в это поверить.

Айседора моргнула.

Я наклонился вперед, прищурившись.

– Это была ты.

Она отодвинулась от меня, скрестив руки на груди, и атмосфера оскорблённого молчания окутала ее, как дым артиллерий.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, но это не имеет значение, не так ли? Ты уже все обо мне решил, независимо от моих слов.

Мое разочарование росло. Ей следовало бы шпионить для Короны. Эта девчонка стала бы их самым ценным солдатом.

Она пристально смотрела на меня, ее взгляд не дрогнул.

– Мне все равно веришь ты мне или нет, мне все равно даже если ты думаешь обо мне самым худшим образом. Что меня действительно волнует, так это Инез. Подумай, что будет со мной, если наши усилия увенчаются успехом? Оба моих родителя попадут в тюрьму, а может и того хуже. Я останусь одна, без семьи, за исключением Инез. Я бы никогда не поставила под угрозу наши отношения, и, хотя я совершала ошибки, они были непреднамеренными. – Она наклонилась вперёд, ее голубые глаза встретились с моими. – Ты действительно собираешься сидеть и критиковать меня за мои поступки? После всего, что сам натворил?

Во мне поселилось зерно сомнения. У меня было отменное чутье и с этой девушкой определенно было что-то не так. Но что, если я ошибался на ее счет? Хорошо, что у меня было больше времени, чтобы разобраться в ней.

– Можешь играть в свои маленькие игры, но я предупреждаю тебя: если ты обидишь Инез, я превращу твою жизнь в ад.

– Инез уже в аду, – сказала она, вставая. Айседора разгладила юбку и ушла, высоко задрав подбородок. Второй раз за последнее время она уходит от меня злая.

Я еще долго сидел за столом, размышляя и перебирая в уме все, что мне о ней известно, в том числе каждое слово, когда-либо ею произнесенное. Египет проносился снаружи смазанным пятном, но я едва замечал это. Потому что я наконец собрал воедино часть головоломки, которую не видел. Она только что раскрыла мне кое-что, о чем я не задумывался. Я хотел вернуться в купе, чтобы рассказать Инез, но в глубине души меня терзали сомнения. Окажись я неправ, это бы еще больше отдалило Инез от меня. У меня было мало шансов на примирение, но пока оставалась хотя бы крупица, я не имел права рисковать.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

На вокзале Уит арендовал экипаж, и мы вместе с багажом отправились в отель Аббат, красивое здание с колоннадой и высокими окнами, выходящими на площадь. Уит рассчитался с извозчиком, который помог нам выгрузить чемоданы, и мы втроем вошли в уютный вестибюль, пусть и не настолько роскошный, как в Шепарде, но обставленный мягкими креслами и с длинной деревянной стойкой, за которой несколько служащих уже консультировали парочку путешественников. При дальнейшем осмотре я обнаружила пышный внутренний сад, полный цветов, которые насыщали воздух благоуханием. Вывеска, написанная на французском, сообщала гостям о роскошных купальнях или читальном зале. Была даже курительная комната.

Мной овладела тревога. Я схватила Уита за руку и прошипела:

– Мы не можем себе этого позволить.

– После бомбежек цены на все упали, – прошептал Уит в ответ. – Это комфортабельный двухзвездочный отель, единственный, по моему мнению, достойный, учитывая нынешнее состояние Александрии.

– Текущее состояние? – спросила я.

– Объясню позже, – сказал Уит, подводя нас к стойке регистрации.

Служащий отеля, молодой немец по имени Карл, быстро заселил нас в номер. У нас была фиксированная цена в пятнадцать франков в сутки, которая включала в себя проживание и питание, но без спиртного. Я ждала, что Уит начнет возмущаться, но он промолчал. Проживание обошлось нам намного дешевле, чем я рассчитывала, и это стало для меня огромным облегчением. Мы потратили деньги, которые я получила за возврат билетов первого класса, чтобы забронировать номер на всю следующую неделю, и, к счастью, в стоимость вошло трехразовое питание, чай и кофе.

Если Уиту и надоело спать на раскладушке, он не осмелился этого показать.

Они с Айседорой отправились осматриваться в вестибюле, а я осталась с Карлом, пока он делился подробностями об отеле и нашем номере. Когда он закончил, я спросила:

– Не могли бы вы послать телеграмму?

Он кивнул, после чего достал бумагу, конверт и карандаш.

– Я отправлю ее на телеграф сразу, как вы закончите. Ваша телеграмма будет доставлена адресату в течение часа. Цена – пять пиастров за десяток слов. Вас это устраивает? Да? Хорошо.

– Благодарю, – пробормотала я, быстро записывая сообщение Фариде. Я написала ей название отеля и адрес, а также попросила сообщить, если ей доставят новые фотографии. Я вложила послание в конверт и вручила его Карлу вместе с оплатой.

Затем я отправилась на поиски своих спутников. Они стояли в стороне, подальше от других посетителей.

– Комната готова, – объявила я Айседоре и Уиту, едва к ним подошла.

Они холодно посмотрели друг на друга: крепко скрестившая руки на груди Айседора и нависающий над ней Уит, мрачный и серьезный, каждая черточка его лица демонстрировала недоверие. Они не разговаривали друг с другом с тех пор, как вернулись из вагона-ресторана. Я не выносила напряжение, существовавшее между ними, и моим единственным утешением было то, что Уит не задержится в моей жизни на достаточно длительный срок, чтобы по-настоящему вывести меня своим циничным отношением к моей сестре.

Но даже так, это не могло не раздражать.

Голубые глаза Айседоры встретились с моими.

– Как думаешь, они поднимут наверх наши чемоданы?

Я кивнула.

– Уже занимаются этим.

– Значит, к нашему возвращению уже все должно быть готово, – одобрительно заключила Айседора.

– К нашему возвращению? – повторил Уит. – О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Мистер Хейс, – позвала я, не обращая внимания на появившееся в его глазах напряжение. – Мы собираемся съездить по обнаруженному тобой адресу. Только не говори, что уже забыл.

– Не забыл, – коротко ответил Уит. – Но мы не можем поехать все вместе. Будет быстрее, если я возьму это на себя. Не говоря уже о том, что я привлеку куда меньше внимания.

Я открыла рот, чтобы возразить.

– Ты знаешь, что так и есть, – сказал Уит. – Чем быстрее я все сделаю, тем лучше. А что случится, если мы столкнёмся с людьми твоей матери? Я не смогу затаиться, если вы обе будете следовать за мной по пятам. Скрыть твои великолепные формы – практически невыполнимая задача, – его голубые глаза скользнули вниз, оценивая, как платье подчеркивает изгибы моего тела.

Когда Уит поднял глаза, они горели ярким огнем, который потрескивал и извергал искры.

Он не прикасался ко мне с нашей первой брачной ночи, и я была этому рада. В глубине души я знала, что произойдет, если он переступит эту черту: мне придется бороться с собой изо всех сил, чтобы уйти. Я не была уверена, что смогу удержать победу в этой битве. И разве это не отрезвляет?

– Тебе придется что-то придумать, – сказала я. – Потому что мое участие было одним из условий, помнишь? Или ты снова собираешься доказать мне, что твои слова – пустой звук?

Уит стиснул зубы.

– У меня есть идея, – сказала Айседора. – Почему бы мне не остаться и не распаковать наш багаж, Инез? Тогда ты сможешь сопроводить мистера Хейса по указанному адресу.

– Ты добровольно хочешь остаться? – медленно спросил Уит. – Что ты задумала?

– Какие гнусные планы я могу строить, распаковывая чемоданы? – спросила Айседора. – Думаешь, я проделаю дырки в твоих носках?

– Ты не будешь трогать мой багаж, – сказал Уит. – Он все равно под замком.

Виски обожгло острой болью. Мне пришло в голову, что мы, вероятно, делаем ситуацию сложнее, чем она есть на самом деле. Я протянула Уиту руку.

– Могу я узнать адрес, пожалуйста?

Их перепалка прекратилась.

– Зачем? – спросил Уит.

– У меня есть план, – объяснила я.

– Конечно, я не сомневаюсь, – сказал он.

Он произнес эти слова с теплым блеском в голубых глазах. Комплимент, на который мне не следовало бы обращать внимания, но он снял напряжение, которое я испытывала с того момента, как мы переступили порог отеля.

Уит протянул мне клочок бумаги.

– Ты собираешься просветить нас?

– Если у меня получится, то да, – любезно ответила я. Повернувшись к стойке регистрации, я пошла поговорить со служащим.

– Прошу прощения, Карл.

– Да, миссис Хейс, – отозвался он. – Чем еще я могу помочь, чтобы сделать ваше пребывание у нас более комфортным?

Я взглянула на адрес.

– Ну, мы приехали, чтобы посмотреть достопримечательности. И один друг посоветовал мне побывать в этом месте. Там есть по близости церковь или, может быть, памятник? – я протянула бумажку Карлу.

Он пробежался глазами по строкам и нахмурился.

– Этот район находится недалеко от площади Советов – одной из жертв бомбежек. Он все еще разрушен, там много обломков и здания не восстановлены, хотя в некоторых частях уже идут восстановительные работы. – Он поднял на меня виноватый взгляд. – Боюсь, в этом районе мало на что можно посмотреть.

Я поджала губы, размышляя. Моя мать не стала бы давать адрес, который никуда не ведет.

– Ну что-то же там должно быть?

– Только банк, – сказал он. – Универмаг и пара бакалейных лавок. Вот и все.

Именно это я и искала, но никак этого не показала. Вместо этого я опустила плечи в явном разочаровании и вернулась к своим спутникам, которые по-прежнему не разговаривали друг с другом.

– Это банк, – торжествующе произнесла я. – Рядом с площадью Советов. Именно туда моя мать переводит деньги.

– За исключением того, что ты так и не перевела их, – сказала Айседора. – Как мы ее найдем? Мы не можем следить за банком. У нас нет средств, чтобы задержаться в Александрии надолго, – она бросила на Уита многозначительный взгляд.

Он остался невозмутим. Я не собиралась его защищать, хотя постоянные споры между ними все равно не помогали. Я хотела найти решение. Чем быстрее мы найдем мою мать, тем больше информации соберем, тем качественнее выстроим дело против нее. Мой дядя и Абдулла смогли бы выйти на свободу, моя мать поплатилась бы за свои преступления, а все артефакты передали бы в департамент древностей.

И в процессе всего этого я каким-то образом заставила бы ее рассказать мне правду об отце.

Теперь мне было известно, как распознать ее ложь, выявить полуправду, расшифровать ее лживые речи. Я становилась экспертом в разоблачении маминых секретов. Даже сейчас, я слышала в своей голове ее голос, просящий меня о помощи.

Я знала, как звучать, как она. Я знала, как говорить, как она.

– Кажется, я кое-что придумала, – медленно произнесла я.

Они повернулись и выжидающе посмотрели на меня.

Я подробно описала детали плана.

Айседора ответила со свойственной ей нерешительностью, а Уит громогласно заявил, что это худшая идея, которую он когда-либо слышал, а также что это подвергнет меня большой опасности и риску.

Именно поэтому это и был лучший вариант.

Как и договаривались, Айседора осталась в отеле и занялась распаковкой вещей, а мы с Уитом поймали экипаж с открытой крышей, чтобы внутрь попадал свежий воздух, и отправились на нужную улицу. Солнце палило вовсю, и я была рада, что взяла с собой широкополую шляпу, которая защищала меня от беспощадных лучей. Я разгладила складки на своей лучшей юбке и поправила лацканы жакета. Я специально выбрала вещи, которые делали меня визуально старше. Айседора даже уложила мои волосы в более зрелую прическу, аккуратно заколов их на макушке. Я добавила цвет на губы и подкрасила ресницы.

Уит потерял дар речи, когда увидел меня. Я не знала, хорошо это или плохо, и в конце концов решила, что это не имеет значения. Я откинулась на спинку сидения, лениво наблюдая за другими экипажами на дороге, пытающимися преодолеть разрушения на пути. Нас везли через некогда великую городскую площадь, превратившуюся в руины после бомбежек англичан.

– Интересно, как здесь все выглядело раньше, – пробормотала я.

Уит указал на гору обломков и спутанных телеграфных проводов.

– Когда-то это был отель Европа, одно из самых приятных мест, в которых я когда-либо имел удовольствие останавливаться.

– Когда это было?

– Во время моего первого посещения Египта, – сказал он, указывая рукой в другое место. – Здесь располагалось французское и английское консульство; ты можешь заметить сохранившуюся часть входа и стен, но внутри все было полностью разрушено.

– Это, должно быть, странно, – прокомментировала я. – Видеть город таким, когда в твоей памяти все еще свежи воспоминания о его прежнем облике.

– Так и есть, – сказал он. – Но еще более странно для тех, кто глубоко привязан к Александрии. Это, должно быть, было ужасно. Люди не ценят прекрасные вещи: жизни, животных, произведения искусства. Ничто не ускользнет от их рук.

– Сколько в конце концов погибло?

– Тысячи, – мрачно сказал Уит. – Потери британцев были значительно меньше, чем у египтян.

Мы сидели друг напротив друга, он растянул свои длинные ноги. Такая близость была бы недопустима, не будь мы женаты. Я наслаждалась нашей свадьбой меньше суток. Меня поражало, насколько жизнь может измениться лишь за мгновение. Слушая, как он рассказывает о войне, я всегда думала о вещах, которым он, должно быть, был свидетелем в период между своей юностью и взрослением. Мне хотелось узнать его с этой стороны, и мое любопытство порождало десятки вопросов.

Но я заставила себя промолчать. Чем больше мы будем разговаривать, тем труднее будет уйти.

А в том, что я это сделаю, сомнений не было.

– Я не жду, что ты простишь меня, – тихо сказал он.

Я вздрогнула, но не отвела глаз от обломков разрушенной площади. Я ненавидела, что он с такой точностью угадывал, о чем я думаю. В особенности потому, что сама никогда не могла угадать, что на уме у него.

– Или верить всему, что я скажу, – продолжил он. – Но у меня есть план, как все исправить.

О, я не сомневалась в этом. Чувство вины определяло все его поступки, и я была уверена, что он не пожалеет сил, чтобы избавиться от него. Он заботился обо мне только, чтобы успокоить свою совесть. И он заставил меня поверить, что между нами было нечто большее, чем дружба. Я была дурой, поддавшись на его уловки, но какая-то часть меня жаждала услышать, что его чувства были столько же глубоки, как и мои собственные.

Но он никогда не говорил о любви. Только о дружбе.

– Чего ты хочешь от нас? – тихо спросила я. – Когда все закончится?

Уит смотрел на меня, обдумывая ответ. Через время он осторожно произнес:

– У меня нет никаких ожиданий. Никаких надежд.

Как я и думала.

Я вцепилась в край сидения, медленно дыша. Меня удивило, насколько его слова задели. Какая-то часть меня все еще хотела верить, что он будет бороться за меня, за свое сердце и за нас. Что он меня любил. Что все что между нами было – было настоящим.

Боже мой, как я заблуждалась.

Водитель ловко свернул на другую улицу, полную французских вывесок. Это место избежало бомбежек, вдоль дороги возвышались двухэтажные дома с квартирами на втором этаже и магазинами на первом. Мы проехали мимо парикмахерской, двух магазинов, а затем водитель свистнул, натянув поводья. Он жестом указал налево, показывая нам банк.

Уит спрыгнул на землю первым, а затем помог спуститься мне.

– Теперь запомни, – сказала я. – Ты мой личный охранник. Не разговаривай.

Он поддался вперед, прищурившись.

– Не указывай мне, что делать. Если кто-то направит на тебя пистолет, у меня найдется, что сказать по этому поводу.

– Этого не произойдет, – сказала я. – Единственное, что может случиться, – это то, что нас прогонят прочь из банка.

– Да, – пробормотал он. – Чертовы синие мундиры.

– Кто?

– Подразделение трибунала, созданное британцами после бомбежек ради восстановления порядка, – сказал он. – Теперь, Оливера, помни, что нужно говорить как можно меньше. Тебе не нужно объясняться и вдаваться в излишние подробности, о которых никто не спрашивал. Просто говори ради чего пришла. И все.

– Да, я помню, – сказала я, нервы зашевелились в глубине живота. Я чувствовала себя так, словно внутри меня вылупилась стая бабочек. – Что-нибудь еще?

– Поддерживай зрительный контакт, – продолжил он. – Дай понять, что ты важная персона, при этом, не упоминая о своей важности. Держи спину прямо, не ерзай и будь уверена в себе. И еще кое-что.

– Да?

Он улыбнулся.

– Я думал, ты не хочешь, чтобы я разговаривал.

Если бы я могла, то ударила его прямо здесь, перед входом в банк.

– Ты невыносим, – сказала я, поворачиваясь лицом ко входу.

Когда мы вошли, то попали в большое прямоугольное помещение, заставленное деревянными столами и низкими стульями. У входа стояли несколько работников. Некоторые из них, одетые в сшитые на заказ костюмы и отглаженные рубашки, в начищенных до блеска туфлях, прошли вперед. Они обращались ко мне на смеси итальянского и французского. Я не знала ни одного ни другого, но потом один из них неуклюже заговорил на английском.

– Да, – инстинктивно ответила я. – Я была бы рада вашей помощи.

Он пригласил нас следовать за ним по узкому коридору, разветвляющемуся на различные кабинеты. Уит следовал по пятам тихой и устрашающей тенью. Многие из работников провожали нас явно обеспокоенными взглядами. Бросив быстрый взгляд через плечо, я заметила, что Уит хмурится.

– Веди себя прилично, – произнесла я шепотом.

– Меня зовут Ромеро, – представился банковский служащий. – Это ваш первый визит в Александрию?

Я поймала себя на том, что собиралась кивнуть.

– Нет, я бывала здесь множество раз. Мне нравится осматривать достопримечательности.

Его темные брови взметнулись к линии роста волос.

– Достопримечательности? Большинство путешественников обходят город стороной, предпочитая пирамиды и храмы, находящиеся в Верхнем Египте. Все, что здесь есть – сплошные руины.

Должно быть, он заметил мое замешательство, поэтому продолжил.

– Город уменьшился со времен греков и римлян, и все, что осталось, – это поваленные колонны и неровные участки земли, которые никто не раскапывал. Это печально, но я уверен, что за чертой города еще много чего можно обнаружить.

– Возможно, это лишь вопрос времени, – сказала я.

Ромеро остановился перед массивной деревянной дверью и, открыв ее, жестом пригласил нас войти внутрь. Обои на стенах были приглушенных тонов с изображениями вихрей и филиграней, а на кожаном диване можно было удобно расположиться. Рядом с ним стоял крепкий антикварный стол с витиеватой резьбой на ножках.

– Могу предложить чай? Кофе? – спросил Ромеро.

– Не стоит, спасибо, – сказала я. – Я действительно очень спешу.

Он покачнулся на пятках, кивая.

– Тогда чем я могу вам помочь?

– Ну, у меня здесь открыт счет, – начала я. – И я хотела бы обновить адрес.

Он моргнул.

– У вас есть счет в нашем банке?

Я кивнула, сохраняя зрительный контакт и милую улыбку.

– Верно.

Ромеро оставался в замешательстве.

– Как вас зовут?

– Лурдес, – сказала я, делая паузу, прежде чем назвать фамилию. Что, если моя мать использовала не ее? Что, если она использовала свою девичью фамилию? Или назвалась фамилией мистера Финкасла? Я судорожно размышляла, какой псевдоним она могла себе выбрать. Она жила на своих условиях и только как сама того хотела. Какое имя она могла себе придумать?

На висках выступили бисеринки пота, а на лице, словно приклеенная, застыла улыбка.

– Лурдес… – Ромеро с нетерпением ждал, когда я продолжу.

Уит стоял за диваном, так как сесть рядом со мной было бы неуместно. Я чувствовала его отчаяние из-за того, что он ничем не может мне помочь.

– О, я недавно вышла замуж и собиралась назвать неправильную фамилию, – сказала я со смущенным смешком. – Финкасл.

Недоумение Ромеро рассеялось.

– Это имя кажется мне знакомым. Пожалуйста, извините меня, я работаю в банке всего несколько месяцев. Подождите немного, пока я найду ваше дело.

Он ушел, поспешно закрыв за собой дверь.

Я смотрела перед собой, не желая терять бдительности.

– Думаешь, он поверил? – прошептала я.

– Не знаю, – пробормотал Уит. – Хотя это было отличное представление.

– Я играла в спектаклях вместе с отцом, – сказала я. – Практика приносит свои плоды.

Он сделал паузу.

– Почему ты выбрала Финкасл?

Я облизала пересохшие губы.

– Мне пришло в голову, что если бы моя мать использовала свою девичью фамилию, то мой дядя легко бы мог ее найти. Спрашивал бы это имя в хороших отелях и дорогих ресторанах. Но поскольку он не знал, кто был ее любовником, я предположила, что Финкасл – безопасное предположение.

– Блестяще, – сказал он.

В моей груди разлилось тепло, заставившее мое сердце забиться быстрее.

– Нас арестуют?

Прежде чем Уит успел ответить, дверь открылась и вошел Ромеро, неся в руках папку в тонком кожаном чехле. Он опустился в кресло за своим столом.

– Какой адрес вы хотели бы оставить нам, миссис Финкасл?

– Ну, – начала я, испустив очередной смущенный смешок. – В этом, собственно, и заключалась часть проблемы. Я такая глупая! Видите ли, я владею несколькими единицами недвижимости, и, боюсь, что не помню, какой из адресов я использовала, когда открывала этот счет. Если вы напомните мне, я пойму, нужно ли обновлять информацию. Возможно, все уже правильно. Я просто хочу убедиться, что нет никакой ошибки, вот и все.

– Я понял, – сказал Ромеро, нахмурив темные брови. – Может быть, вы назовете нужный адрес, а я проверю указан ли он здесь? – он постучал по кожаному чехлу и слегка улыбнулся. – Думаю, так будет проще всего.

– Нет, – сказала я, нахмурившись. – Думаю, что мой способ будет проще. Пожалуйста, просто поделитесь со мной адресом…

Уит прочистил горло. Я и не заметила, что повысила голос.

– Что ж, – произнес Ромеро, его улыбка погасла, а лицо еще больше нахмурилось. – Я не согласен. Адрес? – он достал ручку из кармана пиджака.

Я обмахивалась веером, напряженно размышляя.

– Кажется, я могла использовать тот, что на побережье.

Ромеро опустил глаза. Уголки его губ дрогнули.

– Это не он. Раз у вас возникли трудности, почему бы вам не вернуться вместе с мужем? В любом случае, без него я не могу внести изменение в ваш счет. Но, опять же, если вы оставите мне новый адрес, я с радостью свяжусь с ним, чтобы убедиться, что ничего плохого не произошло.

Черт возьми.

– Почему должно произойти что-то плохое?

– Ну я не знаю, миссис Финкасл, – мягко сказал Ромеро. – Я только говорю, что у нас есть определенная система, защищающая от любого рода мошенничества. Поскольку мы являемся иностранным банком, у нас действуют иностранные правила, и одно из них заключается в том, что ваш муж должен присутствовать при любых изменениях счета. Даже таких простых, как смена адреса. Если хотите, я могу пригласить менеджера, чтобы обсудить возникшую у вас проблему.

– У меня нет никаких проблем, – сказала я сквозь стиснутые зубы.

Ромеро встал, сжимая в руках папку.

– В любом случае, мне было бы удобнее, если бы он присутствовал, поскольку я не хочу вызывать ненужный стресс или путаницу.