Текст книги "Где сокрыта библиотека (ЛП)"

Автор книги: Изабель Ибаньез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ВСЕ В СБОРЕ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

Мягкое пламя свечей освещало обеденный стол, уставленный блюдами с искусно приготовленным, жареным и тушеным мясом и овощами. Несколько бутылок вина были откупорены, и ароматная жидкость наполняла бокалы на тонких ножках. Удовлетворение пульсировало в каждом уголке моего тела. За столом в отдельном зале ресторана Шепарда собрались люди, которыми я дорожила больше всего на свете.

Уит сидел слева от меня, его рука лежала на моем бедре, закрытая белоснежной скатертью. На противоположном конце стола сидел Портер рядом со своей младшей сестрой Арабеллой. Уит пригласил их в гости, и, к его удивлению, они прибыли раньше, чем он ожидал, да еще и с несколькими чемоданами в придачу. Очевидно, они приехали на длительный срок и даже сняли дом недалеко от отеля.

Я влюбилась в Арабеллу с первого взгляда. Она обняла меня и горячо поблагодарила за то, что я заставила Уита полюбить кошек. За пять минут разговора мы успели обсудить наши любимые произведения искусства, и она показала мне альбом, заполненный ее великолепными акварелями. Она обладала редким талантом, моя новоиспеченная младшая сестра.

Я незаметно наблюдала за ней краем глаза, пока она делала маленькие глотки вина из бокала Портера, ее русые волосы переливались в свете свечей, как отполированный янтарь. Портер, наконец, заметил ее выходку и пронзил Арабеллу взглядом, а я подавила смех, когда она улыбнулась ему в ответ. Но потом ее внимание переключилось на привлекательного мужчину справа от нее, и на ее щеках расцвел глубокий румянец. Друг Уита, Лео, этого не заметил, он упорно избегал ее взгляда с тех пор, как мы сели за стол в начале вечера.

У меня сложилось впечатление, что он делает это нарочно.

Как захватывающе. Интересно, если…

– Даже не думай об этом, – пробормотал Уит, отследив траекторию моего взгляда. – Он слишком стар для нее.

– Не такой уж он и старый, – прошептала я, подмигнув ему. Он ущипнул меня за бедро, а я швырнула в него салфетку.

Напротив, дядя Рикардо и тетя Лорена спорили на испанском о его зависимости от табака.

– Тебя всегда окружает шлейф дыма, – жаловалась она. – Ты понимаешь, что для простого разговора с тобой – а с тобой и без этого нелегко говорить – я должна быть готова к тому, что мои волосы и одежда пропитаются вонью из-за твоей мерзкой зависимости?

Дядя посмотрел на нее.

– Сеньора, возможное решение – вообще со мной не разговаривать. Как тебе такая очевидная истина?

Я мысленно улыбнулась, переключив внимание на Абдуллу. Фарида наполняла его тарелку едой.

– Больше не надо, – запротестовал он. – Я не смогу…

– Жареные баклажаны выглядят очень аппетитно, – сказала Фарида с широкой улыбкой. – Я настаиваю.

– Ну, если ты настаиваешь, – проворчал Абдулла. – Я бы еще хотел хлеба…

– Что насчет тахини? – спросила она, ее улыбка оставалась неподвижной. – В первую очередь овощи?

Абдулла тяжело вздохнул, но следом тепло захихикал.

Фарида взяла фотоаппарат, лежащий недалеко от нее, и сделала снимок улыбающегося дедушки.

Амаранта наклонилась к ней и спросила:

– Могу я сделать следующий снимок?

Фарида кивнула, передавая ей устройство.

– Возьми что-то из того, что ты ешь.

– Еду? – Амаранта сморщила нос, глядя на свою тарелку. – Кому будет интересно на это смотреть?

– Кому-нибудь, – сказала Фарида, засмеявшись. – Или никому, но это отличный объект для практики. Он не отрастит внезапно ноги и не убежит из кадра.

Эти двое стали хорошими подругами во время ежедневных визитов в тюрьму к дяде Рикардо и Абдулле. Амаранта взяла фотоаппарат в руки и сделала снимок. Затем она посмотрела в мою сторону, перенаправила объектив и быстро щелкнула меня.

– Я была не готова, – возмутилась я.

– Знаю, – холодно ответила Амаранта. – Это будет твой самый нелепый снимок.

Уит разразился хохотом, а я уставилась на кузину через весь стол. Я подумывала о том, чтобы выплеснуть в нее содержимое своего бокала, но это было бы пустой тратой отличного вина. Я вздохнула и взяла вилку, желая насладиться последний трапезой с родными, прежде чем мы все разъедимся в разные стороны света.

– Мистер Уит! – воскликнул Карим.

Мой муж обернулся к Кариму, который сидел по другую от него сторону.

– Да?

– Абдулла купил мне три кувшина меда, – сказал он.

– Значит, он дал тебе компенсацию, – сказал Уит, смеясь. – Он запретил тебе есть мед из гробниц?

Карим глубокомысленно кивнул.

– Я не должен употреблять древние реликвии.

– Прекрасный девиз³⁶ для жизни, – не менее глубокомысленно заметил Уит.

Карим нахмурился.

– Что такое девиз?

– Это итальянское слово, означающее… – начал Портер.

Открылась дверь, и я хотела попросить, чтобы нам принесли еще одну бутылочку вина, но это оказался не наш официант. Вошел месье Масперо. При виде нас всех, он смутился. Мне не нужно было смотреть на остальных, чтобы понимать, что никто не встретил его с особой радостью или теплом.

– О, – произнес он. – Pardon. Я не знал…

– Что вам нужно, сэр? – холодно спросила я. Никогда не прощу ему произошедшего с моим дядей и Абдуллой.

Он покачал головой, его щеки покраснели.

– Прошу прощения, что прерываю вас. Вижу, что это семейное…, – он прервался, нахмурив брови на беззастенчивую улыбку Карима. – Семейное мероприятие. Я зашел только для того, чтобы сообщить вам о новостях в деле Лурдес.

Внезапная тишина опустилась на комнату. Больше не было слышно ни стука вилок и ножей от тарелки, ни тихих разговоров, ни звука затвора камеры Фариды. Рука Уита стиснула мое бедро.

Я глубоко вздохнула, нервы вились в животе, и я сказала вошедшему за Масперо официанту:

– Пожалуйста, принесите еще один стул.

Месье Масперо неловко замер у стола, спрятав руки в карманах, пока ему не принесли стул и не поставили рядом с Абдуллой.

– Лурдес раскрыла местонахождение Клеопатры и реликвий, что находились в ее гробнице, – начал месье Масперо. Мой взгляд скользнул по лицу Абдуллы. Отчаяние было вытравлено в каждой морщинке на его лбу. – Она заключила сделку с сэром Ивлином, и с тех пор ей разрешили покинуть тюрьму и посадили под домашний арест, где она останется до конца своих дней.

Уит напрягся, схватившись за рукоять столового ножа.

– И как долго это продлится, прежде чем она сбежит?

– Мы обеспечили большое количество охраны, – защищался месье Масперо.

– Словно она не сможет никого подкупить, – пренебрежительно заметил дядя Рикардо. – Моя сестра – искусная манипуляторша. Она способна очаровать даже полено.

– Возможно, ее стоит вернуть в тюрьму, – добавил Абдулла. – Там не так много выходов и возможностей завязать с охранником разговор.

– Я пытался, – признался месье Масперо. – Но сэр Ивлин настоял на том, чтобы леди было комфортно, после того как рассказала обо всем, что знает. Но не переживайте, я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить побег.

Уит молча сидел рядом со мной. После ареста моей матери мы долго обо всем разговаривали, в том числе и о событиях, произошедших со дня нашей первой встречи и о его роли в делах моего дяди. Я знала, что он думает о том, как сэр Ивлин нанял шпиона для наблюдения за передвижениями моего дяди и Абдуллы. До сих пор мы не знали, кто это может быть.

Это мог быть мой отец, в роли мистера Стерлинга, или мистер Финкасл в партнерстве с моей собственной матерью. Учитывая, как сэр Ивлин помогал маме, стало очевидно, что их с моей матерью и ее любовником связывали какие-то отношения задолго до ее ареста. Они вполне могли обратиться к нему с инициативой отобрать возможность у дяди и Абдуллы заниматься раскопками. А может, с самого начала это был план сэра Ивлина.

Мы никогда не узнаем наверняка. Зато мы знали, что сэр Ивлин теперь имеет доступ к одной из величайших исторических находок века. Один взгляд на мрачное выражение лица Уита подсказал мне, что он пришел к таким же выводам.

– Вы должны знать, что сэр Ивлин все это время мог сотрудничать с Лурдес и ее любовником, – прорычал Уит. – Мистеру Финкаслу потребовалась бы рабочая сила, чтобы захватить место раскопок!

– Но разве эти раскопки не были зарегистрированы в департаменте древностей? – возразил месье Масперо. – Ну-ну, думаю, всё закончилось как нельзя лучше. Артефакты оказались там, где и должны быть – в надёжных руках – и вам повезло, что Лурдес взяла на себя полную ответственность за кражу.

– Что? – спросил дядя Рикардо.

Месье Масперо кивнул.

– Она призналась, что это была её идея – скрывать, где именно команда решила копать. Она настояла на том, чтобы я освободил вас и вашего делового партнера. – Он развел руками. – Так я и поступил, а теперь пришел принести извинения за ваш арест.

Мой дядя захлопнул рот.

– А за жестокое обращение? – вмешалась Фарида.

– Да, это был несчастный случай, – пробормотал месье Масперо. – Я постараюсь разобраться в этом деле и проведу полное расследование.

– В этом нет необходимости, – произнес Абдулла мягким голосом. – Может быть, в следующем сезоне вы дадите нам разрешение на проведение раскопок в любом месте?

Губы месье Масперо дрогнули.

– Думаю, это возможно, – затем он отодвинул стул и поднялся на ноги. – Спасибо за уделенное время во время семейного мероприятия. Любопытно узнать, по какому поводу?

– Это прощальный ужин, – сказала тетя Лорена. – Завтра утром мы возвращаемся в Аргентину.

– А, тогда bon voyage, – сказал месье Масперо а затем повернулся и взглянул на меня. – Египет потеряет нечто драгоценное с вашим отбытием, мадемуазель. Надеюсь, вы когда-нибудь вернетесь?

– О, я не собираюсь уезжать, – бодро ответила я.

Уит вычерчивал круги большим пальцем на моем бедре.

– Мы останемся в Египте, чтобы продолжать работать вместе с Рикардо и Абдуллой. – Он ласково посмотрел на меня, и я положила голову ему на плечо.

– Я нанесу вам визит после медового месяца, чтобы заручиться поддержкой фирмана на весь следующий год, – сказала я. – Полагаю, мы смотрим в сторону пирамид.

Месье Масперо побледнел, а я рассмеялась.

УИТ

Утреннее солнце освещало поверхность моего рабочего стола. За одним из многочисленных окон моей лаборатории на многие километры вперед простирался Нил, на водах которого покачивались дахабии и фелюки. Из сада доносился голос Инез, когда она звала наших непослушных котов, Архимеда и Мемфиса. Они ненавидели, когда им указывали, что делать.

Точь-в-точь как моя жена.

Я заставил себя вернуться к Хризопеи Клеопатры, посмотрев на Уроборос – змею, поглощающую саму себя. Рядом с трактатом лежали стопки книг по химии и тексты древних алхимиков, которые до меня пытались достичь невозможного.

Но в этом и таилась магия алхимии.

Превращение одного элемента в другой.

Медь в серебро.

Свинец в золото.

Но в настоящее время я практиковал основные принципы алхимии на обычной траве. Я повторял себе под нос три философские идеи³⁷.

Сера³⁸ (масло). Ртуть³⁹ (спирт). Соль⁴⁰ (щелочь).

Также известны тем, что они воплощают: сера – душа, ртуть – дух, соль – тело.

Я смахнул базилик, который Инез собрала утром в нашем саду, в неглубокую миску, освобождая пространство, чтобы завершить три основные стадии. Сначала – разделение, затем – очищение, и, наконец, – соединение этих сущностей в новое гармоничное вещество.

Если всё сделать правильно, эту процедуру можно будет применить к свинцу – и, теоретически, получить золото.

Я уставился на колбу, в которую поместил горсть мелко нарезанного свежего базилика и полстакана воды, чтобы приготовить пасту. Осторожно я подал пар, наблюдая, как раскалённые испарения поднимаются в конденсатор. На поверхности воды образовалась маслянистая плёнка – материальный принцип серы, иначе говоря, душа растения.

Первое разделение завершено.

Теперь растению предстояло забродить – процесс, который займёт несколько долгих часов. Смех Инез проник в комнату сквозь открытое окно. Она всё ещё была в саду, пыталась поймать проклятых кошек. Я улыбнулся и вышел из своей импровизированной лаборатории.

Я точно знал, как хочу провести это время.

Была глубокая ночь, и я снова оказался в лаборатории. Я оставил спящую Инез – невыносимо не хотелось покидать нашу постель, – но нутром чувствовал: я близок к разгадке Хризопеи Клеопатры.

Как и планировалось, базилик перебродил – или, как сказал бы настоящий алхимик, растение умерло. В нём больше не осталось жизненной силы. Я дистиллировал водянистую кашицу, пока та не превратилась в спирт, явив дух растения.

Разделение эссенций завершено.

Остался последний этап – очищение. Я аккуратно вытер базилик тканью, избавляя его от лишней влаги, затем поджёг. Он сгорел, оставив после себя серый пепел. Я улыбнулся, руки дрожали от возбуждения. Это было лучше полной фляги моего любимого виски. Я осторожно пересыпал пепел обратно в колбу с водой, и после энергичного помешивания он сразу же растворился. Затем я процедил жидкость – после испарения из неё должна была кристаллизоваться белая соль.

Тело растения.

Оставалось лишь соединить, или, как говорили алхимики, воскресить, все три начала, чтобы завершить процесс. Позже я пересыплю соль в аптекарскую склянку, добавлю туда серу, а затем ртуть.

Это будет мой первый эликсир.

Мой взгляд скользнул к свинцу, лежащему на рабочем столе. Мне предстояло пройти тот же путь, те же этапы, чтобы превратить его в золото. Я подошёл к Хризопее Клеопатры, запоминая каждую строку, и, когда утренний свет проник в комнату, я приступил к благородному искусству.

Мои глаза упали на крошечный кусочек золота на круглой тарелке, мерцающий в солнечном свете.

Я совершил невозможное.

Значит ли это, что я алхимик? Я покачал головой, чувствуя лёгкое головокружение, и задумался, как сказать жене, что смогу вернуть состояние, которое украл у неё. Алхимический трактат лежал передо мной, и я в последний раз внимательно взглянул на него. Я знал наизусть каждую строку, каждый рисунок, каждый символ.

Теперь, когда я понимал его, нужно было решить, что с этим делать. Я не мог себе позволить хранить что-то столь ценное и столь опасное рядом с Инез. Хризопея Клеопатры заслуживала защиты, безопасности, вдали от тех, кто мог бы использовать её во зло.

Я знал лишь одного человека, который смог бы понять, что делать с этим трактатом.

– Уит? – послышался голос Инез. Она приоткрыла дверь, слегка постучав по ней, в своих руках она держала Мемфиса. Тот с недовольным видом смотрел на свой способ передвижения. – Ты в порядке?

Я поднял глаза, моргая, всё ещё немного дезориентированный.

– Я в порядке?

Она вошла в комнату, с любопытством оглядывая стол, заставленный колбами и стеклянными бутылочками, мои любимые книги по химии и стопки бумаг, исписанные десятками моих заметок. Ее волосы украшала белая роза, и сладкий аромат доносился до меня, когда я улыбнулся ей в ответ. Я посадил в нашем саду несколько кустов роз специально для неё, и с тех пор мог быть уверен, что наткнусь на цветы в самых неожиданных местах нашего дома – спрятанные между страниц моих любимых книг, вложенные в рамки для фотографий или аккуратно положенные на наши обеденные тарелки. Мемфис потянулся к мензурке, но Инез вовремя повернулась и предотвратила беду.

– Нет-нет, мой дорогой, – ласково сказала она. – Мы не должны разрушать эксперименты лорда Сомерсета.

– Лорда… —

– Уже двое суток подряд ты проводишь всё свободное время в этой комнате, – перебила меня Инез. – Не думала, что ты будешь так много работать в медовый месяц. – Она нахмурилась, вздернула аккуратно носик и понюхала воздух. – Запах странный. Чем ты занимался?

Я встал, слегка покачиваясь и чувствуя лёгкое головокружение. Я сделал золото. Золото. Она посмотрела на меня с тревогой, но я улыбнулся и притянул её к себе, поцеловав в щёку, в висок, в волосы. Лепестки роз приятно щекотали мой нос.

– Давай позавтракаем, и я все тебе расскажу.

– Время ужина, – мягко поправила она.

– Тогда поужинаем, – ответил я. Наклонился, подложил руку под её колени и поднял жену – и проклятого кота – на руки. Она взвизгнула, а Мемфис выскочил из её объятий с нетерпеливым шипением.

– Можем ли мы пригласить Абдуллу поесть с нами? – спросил я. – У меня есть кое-что, что принадлежит ему. Мы будем праздновать.

– Да, я пошлю приглашение с Каримом, – сказала Инез, подняв брови. – Что именно мы празднуем?

Я наклонился и поцеловал её сначала один раз, потом второй, потом третий.

А потом прошептал у её губ:

– Всю оставшуюся жизнь.

Информация

Переведено командой любительского перевода lamslate.

ЭПИЛОГ

ГАСТОН МАСПЕРО

В последние годы жизни он пытался пресечь незаконный вывоз египетских артефактов. В одном из самых скандальных эпизодов он арестовал братьев Абд аль-Рассел, которых задержали и подвергли пыткам, пока они не признались, что нашли несколько царских мумий. Несмотря на это, его популярность не пострадала. Он продолжил свою работу: раскопки Сфинкса, реконструкцию Карнакского храма и управление музеем Булак в Каире. Он скончался в возрасте семидесяти лет.

СЭР ИВЛИН БЭРИНГ

Известный позже как лорд Кромер, он занимал свой пост генерального консула Египта до 1907 года. Его спорные взгляды определяли многие направления политики Египта, а его положение почти гарантировало отсутствие препятствий для любых реформ, которые он предлагал, включая убеждение в необходимости длительного контроля и оккупации Египта Великобританией. А благодаря доктрине Грэнвилла Бэринг и другие британские чиновники получили возможность нанимать египетских политиков, которые поддерживали британские интересы и директивы. В конце концов, он покинул Египет в возрасте шестидесяти шести лет и умер в 1917 году, когда ему было семьдесят пять лет.

ШЕПАРД

В 1952 году отель был разрушен во время пожара в Каире, который произошел на фоне массовых беспорядков и политической нестабильности, вызванных продолжающимся присутствием Великобритании в Египте.

АМАРАНТА & ТЕТЯ ЛОРЕНА

К несчастью для Рикардо, Лорена регулярно посещала Египет, часто привозя с собой чемоданы, набитые подарками, с которыми он никогда не знал, что делать.

Амаранта вышла замуж за Эрнесто. У них родилось шестеро детей.

Младшая дочь пошла по стопам своей тети Инез и стала египтологом (к большому ужасу своей матери).

ФАРИДА

Она открыла собственную студию портретной фотографии в Каире, в нескольких шагах от Гроппи.

РИКАРДО & АБДУЛЛА

Эти двое оставались деловыми партнерами до самой старости.

Вместе они обнаружили гробницы Александра Македонского и Нефертити.

Хотя ни один из них никогда бы в этом не признался.

АРАБЕЛЛА

Благодаря финансовому вкладу Уита и защите Портера от ее бездумных и эгоистичных родителей, она наслаждалась некоторой степенью независимости в Англии. В конце концов, она сбежала в Египет, где ее ждало собственное приключение.

Но это история для другого раза.

ИНЕЗ & УИТ

Они прожили в Египте до конца своих дней, воспитывая близнецов Эльвиру и Портера, помогая Абдулле и Рикардо на раскопках.

Эльвира выросла и стала одним из ведущих папирологов своего времени.

Портер изучал фотографию под руководством своей уважаемой тети Фариды.

АРХИМЕД & МЕМФИС

Оба прожили долгую и счастливую жизнь и сделали множество открытий в саду.

Но Мемфис действительно уничтожил несколько мензурок Уита.

Информация

Переведено командой любительского перевода lamslate.

Notes

[

←1

]

Небеса (исп.)

[

←2

]

Miércoles (исп.) – среда. Но это слово созвучно с mierda (исп.) – дерьмо. Инез использует его в качестве ругательства, потому что воспитывалась леди и не привыкла ругаться в открытую. К тому же таким образом бранную речь заменял ее отец, если находился поблизости с ней.

[

←3

]

Он терпеливый, дядя (исп.)

[

←4

]

Я умираю с голоду (исп.)

[

←5

]

Попытка в русификацию английской поговорки «In for a penny, in for a pound» (Сделано на пенни, нужно сделать и на фунт). В обоих случаях поговорки подразумевают, что начатое дело нужно доводить до конца. Также можно применить другую русскую пословицу: «Назвался груздем – полезай в кузов».

[

←6

]

Что? (исп.)

[

←7

]

The world is our oyster (дословно: мир – наша устрица) – весь мир у ног. Если мир – это ваша устрица, значит, это мир, в котором вы можете делать, что хотите, и поступать, как считаете нужным. Пусть устрицей мне будет этот мир. Его мечом я вскрою! (Пистоль, «Виндзорские насмешницы» Шекспира. Перевод С. Я. Маршака)

[

←8

]

У меня есть муж (исп.)

[

←9

]

Мне недостает практики (исп.)

[

←10

]

Это испанско-английское ругательство, выражающее гнев, раздражение; переводится примерно, как: ебать, твою мать, ебаный в рот, блять, черт возьми!